Константин Александров
Рождённые Заново
что им было невозможно противостоять. А она и не противостояла.
Она скользила изумрудной змеёй по огненным рекам, она парила
летучей рыбой над пурпурным океаном, погружалась огромной ба-
бочкой в жерло действующего вулкана, не опалив нежных крыльев.
Было много и других сюжетов, но эти были основными. А самым
главным было вечно горящее дерево, в охваченных огнём ветках
которого, Лариса видела знакомый силуэт самой себя.
Отблески пламени играли на лицах собравшихся вокруг боль-
шого костра. Помощники учителя сегодня были с ними. Тяжёлые
бубны в их умелых руках задавали ритм, который низкими часто-
тами проникал под самые рёбра собравшимся. Учащённое дыхание
разжигало огонь внутри тел посвящённых. Сегодня был главный
день. Сегодня должна была сгореть старая отжившая кожа циви-
лизации и из коконов порочных тел должны были родиться кра-
сивые и свободные бабочки. Ритм бубнов всё нарастал, дыхание
учащалось, учитель произносил длинные мантры, периодически
подбрасывая в костёр какую-то сухую траву. Трава быстро вспыхи-
9
1
вала, горячий дым обдавал собравшихся. Лариса уже не замечала
своего тела. Она парила орлицей над джунглями, отдаваясь восхо-
дящему потоку, она перелетала с ветки на ветку вместе с сородича-
ми обезьяньей стаи, кралась по камышовым зарослям охотящейся
львицей. Она потеряла ощущения земли и неба, верха и низа, стыда
и совести, греха и раскаяния. Кто-то брал её за руки, снимал с неё
нехитрые одежды. Вокруг неё было много таких же обнажённых,
она прижималась к ним, они прижимались к ней. Клубок из тел из-
менялся у костра, по нему скользили отблески пламени. Дыхание и
плоть сплелись в одно. То, чем была она сейчас, хрипло рычало и
дышало вместе со всеми.
–
Мама, не умирай!
У Ларисы не было сил. Она опустила голову на подушку. Она не
чувствовала своего тела, она не понимала есть у ней температура
или нет, жарко ей или холодно, хочется ли ей пить или нет. Она
ощущала себя бестелесно-невесомой, а главное, совершенно пу-
стой. Пустой внутри. Как будто кто-то вынул все её внутренности и
забыл положить обратно, а главное – забыл вернуть ей душу. Она
ощущала себя живой мумией, коей собственно и являлась.
За дверью муж негромко разговаривал с каким-то человеком.
Она тихо позвала мужа.
–
–
Кто у нас?
Доктор.
Лариса закрыла глаза. Ей было всё равно.
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, поми-
–
луй нас грешных! – сын продолжал читать молитву у её кровати.
По щеке Ларисы покатилась слеза.
Доктора разводили руками. Эмоциональное и физическое исто-
щение. Всё взаимосвязано. Полное духовное опустошение. Старое
полностью разрушено, а нового ничего не приобретено. Пустота.
Но если эту пустоту не заполнить, то последствия могут быть тра-
гическими. Конечно, есть некие лекарства, но они помогут только в
кризисные моменты снять симптомы, но никак не излечить причи-
ну. Тут нужно работать с сознанием, душой!
Что?! Опять сознание-подсознание?! Тут доктора бессильны,
можно рассчитывать только на временную помощь. Тут нужен души
попечитель, заботливый человек, которому больная будет доверять.
Человек, который направит на путь, вернёт смысл в жизнь. Но и
конечно, семья, тут без близких никак не обойтись. Только любовь
9
2
и принятие проблемы. Но не потакание страстям, а деликатность.
Иначе… Что иначе? Иначе, всё может закончится полным крахом.
–
–
Так где найти такого человека?
Есть у меня один знакомый. Поговорю с ним. Думаю, что не
откажет. Если согласится помочь, то всё должно быть хорошо.
СЕРГЕЙ ДИВЕЕВИЧ
–
Да, рассказ ваш, как интересен, так и не нов. Сказано же ещё
в Ветхом Законе: не должен находиться у тебя проводящий сына
своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея,
чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошаю-
щий мёртвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это,
и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица своего;
будь непорочен пред Господом Богом твоим. Честно говоря, иногда
удивляюсь. Как? Как при такой древней культуре, таких традициях,
таком многовековом опыте люди ищут всего что угодно заморско-
го, но не интересуются своим. А потом сам себе и отвечаю.
–
–
Так что же отвечаете?
Отвечаю, что не устаёт лукавый, и как только пустота в люд-
ских душах образуется, то сразу семеро бесов туда прыгают и работу
9
3
свою начинают. И так до погибели человека. До погибели его души.
–
–
А как же пустота в душе человеческой появляется?
А как только Бог оттуда уходит. А Бог есть Любовь. Как только
Любовь уходит из души человеческой, так и пустота там образуется.
–
–
Так всякие обстоятельства влияют на человека.
Точно так. Но и Любовь Господня нам дана для этого, чтоб не
тонуть при первом же шторме житейском. Вот скажите мне, сколь-
ко лет на нашей земле с Богом боролись?
–
–
Да, много.
Вот и пустота в душах людских образовалась. А тут и лукавый
со своими соблазнами. Свобода, самосовершенствование, самодо-
статочность, каждый сам творец своего счастья… Ну, и так далее.
А по сути, всё обращено к эгоизму человеческому, к его гордыне. К
самому слабому его месту. И тут без Веры истинной в Любовь все-
побеждающую не устоять.
–
–
Да, не просто всё. Но нам-то, что делать?
Любите её, дайте ей Любви вашей. Сильной, бескорыстной,
терпеливой, непрерывной. Любви. А я буду приезжать на чай, раз-
говоры разговаривать.
–
–
Может, в церковь?
Будет и церковь. Но чуть позже. Зачем в церковь идти, если
Веры в Бога нет? Вот пусть Господь через ваши любовь и молитвы
придёт к ней, а с Ним и Вера. А с Верой можно и в церковь! А без
Веры в церкви делать нечего. Только свечки зря жечь!
Лариса, вся в слезах, отходила от могилки Святой Матроны.
Сергей Дивеевич умиротворённо ожидал её возле ограды. Она
подошла и нежно обняла его.
–
Представляете?! Пришла к могилке, а ноги так и подкоси-
лись. Уйти не могу. Упала на колени. Обняла крест могильный и
плачу, плачу. А уйти не могу! А людей много к Матроне пришло,
целая очередь стоит! Но никто не роптал и не торопил меня. Все
терпеливо ждали!
–
Это Матрона тебя не отпускала. Кто к ней с Любовью, тому она
тем же отвечает. Полюбила она тебя! Слава Богу!
Спасибо вам! Вот удивительно – плачу, а по душе радость
разливается!
–
–
Вот у тебя на душе радость, а в небесном Царствии радость
безмерная! Обрёл Отец дочь свою! Это ли не радость! Рождение
9
4
твоё празднует Отче! А мне спасибо говорить не за что! Господа на-
шего благодари!
–
–
Так это Он мне вас послал!
Вот и благодари Его!
Они шли по дорожке к воротам монастыря.
Скажите, вот я не одна же такая? Таких тысячи. Молодых,
–
умных, сильных. Как же мы попадаем в такие сети, почему мы их
не замечаем?
–
Да, хитёр и ловок лукавый. Нет для его соблазнов ни чинов, ни
званий, ни возраста, ни пола. Ко всем он подкрадывается. Он и сей-
час рядом с нами ходит и ждёт приглашения.
–
–
Здесь? В монастыре? Приглашения?
Да, здесь особенно. Следит за теми, кто сюда за чудесами при-
ходит, а Веры не имеет. А если Веры нет в душе человеческой, то это
и есть приглашение для лукавого. Так не в святых ли местах это луч-
ше всего видно?
–
–
Да, точно!
А самый короткий путь для лукавого к душе человеческой –
это гордыня наша. Как только человек возгордился, вознёсся над
остальными, так и одиночество приходит к нему.
–
–
Но ведь многие святые и праведники были без семей, жили одни?
Жили-то одни, а любили весь мир и каждого в отдельности.
Потому-то и шёл к ним народ и исцелялся от любви их. А другой и в
семье или коллективе возгордится так, что одиноким себя чувству-
ет. И, чем дальше – тем больше. Вот тебя на что купили?
–
–
Самосовершенствование. Решение всех проблем.
Вот! Всё САМО! Человек всемогущий! Может сам изменить
своё сознание и стать человеком совершенным! Старо, как мир!
Слышала про Змея-искусителя? Ещё в Ветхом Завете он людей
чем соблазнил? «И сказал змей жене: нет, не умрёте, но знает Бог,
что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы
будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дере-
во хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно,
потому что даёт знание; и взяла плодов его и ела; и дала также
мужу своему, и он ел». И вы будете – как боги! Понимаешь?! Боги!
Старо, как мир! Но человек всё равно клюёт на эту наживку. Пото-
му как человек горд безмерно! Потому как всё хочет уподобиться
Творцу, но не в праведности, а в могуществе! Скоро договорятся до
9
5
того, что человек сам может выбрать, из какой утробы ему родит-
ся! Он же всё может!
–
–
Уже договорились!
Ну, вот! А про Создателя всего и забыли! Его волю спросить!
Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на ло-
коть? Кто из вас может сделать хоть один волос на голове чёрным
или белым? Так вот – прежде Бога ищите и воли его, а потом все
ваши попечения о себе любимом. Только в Господе нашем можем
совершенствоваться! Без Него никак!
–
–
Точно так! Ещё раз спасибо вам!
С Богом!
Они вышли за монастырские стены.
ЛЮСЯ
–
–
–
–
–
–
–
–
Алло, добрый день. Слушаю вас.
Алло, Люся? Это ты?
Простите, а с кем я говорю?
Это я, Павел!
Извините, какой Павел?
Ну, Павел. Пашка! Тот самый!
Паша?! Ты?! Но откуда?!
Да, Люся это я! Оттуда, куда лучше совсем не попадать. Много
всего прошло. Вот приехал в родные края. Хоть могилки родные
навестить. А как ты?
–
–
–
–
–
–
–
Ну, тут тоже в двух словах не расскажешь.
Ты в городе?
Нет. Давно уже уехала.
А где сейчас?
В деревне.
В деревне? Что? Плохо слышно!
Да, Паша, я сейчас живу в деревне, а из города давно уехала. Я
же говорю, в двух словах не расскажешь.
–
–
Да, дела! Ну, скажи, хоть, чем ты там занимаешься?
Сейчас строю. Вот прямо сейчас на стройке стою, в резиновых
сапогах. Всё время на стройке.
Круто! Ты всегда была деловая. А что строишь? Посёлок кот-
теджный или бизнес-центр?
–
9
6
–
–
Храм, Паша, строю.
Что?! Храм?! Ты?! Что на свете происходит! Вот чего точно не
ожидал! Вот круто!
–
–
Шестеро детей – вот это круто. Шестеро, Паша!
Алло! Плохо слышно! Люся, это ты?! Мне правильный теле-
фон дали?
–
Да, Паша, это я. Но, уже и не я. Той Люси давно уже нет. Есть
другая. Лучше или хуже – не мне судить. Но – другая.
Павел молчал, он не знал, о чём говорить дальше. Он хотел пох-
вастаться своим спасением, рассказать невероятную историю
своего перерождения. А тут – такое! По сравнению с этим, Пашина
история это детский рассказ о проведённом лете.
–
Паша, не молчи! Иногда я и сама, когда пытаюсь сравнить две
свои жизни, то замолкаю и плачу. Прямо чувствую себя маленькой
девочкой на руках у Отца. Тепло мне, спокойно и ничего не страш-
но. И от радости этой слёзы. Слёзы счастья.
–
Нет, я всё равно не верю, у меня это в голове не укладывается.
Как? Ты? Храм? Дети? Шестеро?!
Да, Паша, бывает, смотрю на всё это, и сама не верю, что это
–
со мной случилось. А потом ещё смотрю и не верю в то, что до этого
было. Вот так и живу. Верю Создателю и не верю во всё остальное. А
как ты? Ты же пропал тогда. Много слухов ходило. Одни говорили,
что уехал, другие – что убили. Но толком никто и ничего не знал. А
потом всё затихло потихоньку и говорить про тебя перестали, вро-
де, и не было ничего. У всех своя жизнь, у всех свои заботы. А бур-
лила жизнь тогда, сам знаешь как.
–
Да, это точно. Пропал. Вернее – чуть не пропал. Но Бог хоро-
шего человека послал – через него и спасся. Это ещё в нашем горо-
де было. Сергей Дивеевич. Может, помнишь такого?
–
Как не помнить. Он крёстный моих старших. Да и вообще, то,
что я это теперь я, во многом, его заслуга.
СЕРГЕЙ ДИВЕЕВИЧ
–
Вы, Люся, женщина яркая, волевая, красивая, но очень одинокая.
Они сидели на террасе принадлежащего Люсе ресторана. Вчера
Люся вернулась с похорон Рината. В душе её бушевал вулкан. Она
не знала, куда себя деть. Хотела напиться, но организм не прини-
9
7
мал зелье. В хаотичной ходьбе по квартире она пыталась заставить
себя размышлять здраво и холодно, провести полноценный анализ
сложившейся комбинации и принять важное для себя решение. Но
всё было мимо. Она не могла сама этого сделать. Нужно было у ко-
го-то попросить совета, а может быть и помощи. Но у кого?! И тут
ей вспомнился странный человек, с которым её познакомил Павел.
Почему мысль о нём пришла ей именно сейчас? Столько лет про-
шло. Но почему-то она доверилась этой мысли и стала искать его
телефон. С трудом нашла своего собеседника в другом городе, слёз-
но умоляла его приехать, так как дело было духовное и не терпело
отсрочки. И даже прислала за ним машину.
–
Все ваши поклонники это как шарфик или колечко – аксессу-
ары к вашему великолепию. Одно колечко снимаете, другое наде-
ваете. Сначала это забавляет и тешит самолюбие, но потом начи-
нает терзать так, хоть на стенку лезь. Выть хочется. Одиночество.
Людей вокруг много, а одиночество. Это очень серьёзная проблема.
Женщина прежде всего мать, любовь и милосердие. В идеологии
современного мира, которая сейчас навязана человеку, это не вос-
требовано и даже считается вредным, ненужным. Но Господь, ког-
да создал мужчину и женщину, определил им роли: что мужское, а
что женское. Но человек всегда хочет сделать по-своему, а лукавый
ему в этом потакает. Как только женщина натягивает на себя брю-
ки, она старается принять несвойственное ей мужское. Испытывает
эйфорию, становится сильной, решительной, богатой, но утрачива-
ет свои, чисто женские, навыки. От неё сторонятся её даже близкие
люди, и становится она, со временем, совершенно одинокой. Но
не хочет от такой жизни отказываться, потому что уже считает это
слабостью, и начинает заменять нормальные, человеческие отно-
шения всякими суррогатами и фальшивками.
Играет в отношения, берёт их в аренду или в кредит. Рынок! А
лукавый тут как тут, далеко не отходит, сидит над ухом и нашёпты-
вает о лидерстве, воле и успехе. А всё это фальшивки, одна форма и
буква, безо всякого содержания, видимость – без бытия. Это может
происходить и в семье, тут семья не панацея. Семья это не формаль-
ность. Семья должна состояться, наполнится содержанием. Без со-
держания – пустую обёртку уносит ветер.
–
Но почему же так. Все же так живут! А многие только об этом
и мечтают!
9
8
–
Потому что живут и не знают для чего. И суета мирская кажет-
ся им высшей ценностью. Вот и ищут её, и находят. Законов житей-
ских не знают и не интересуется. Все хотят быстро и сразу.
–
Но многие усиленно трудятся, работают по двенадцать часов,
иногда и жизнью рискуют!
Это не работа духовная, а мука плотская. Духовной работы не
–
происходит. Спит душа человека. Человек заменяет душевную ра-
боту бегом с препятствиями.
–
–
Так как среди всего этого живым остаться, а не то что женщиной!
Здесь нельзя. Уехать тебе нужно. Здесь очень сложно, даже
зацепиться не за что.
–
–
–
–
–
А куда же я поеду? В Париж? Или в монастырь?
В монастырь лучше.
Вы всё шутите?!
Нет.
Я и монастырь?! Вы понимаете? Меня туда не пустят! Мне его
штурмом взять или отжать у игумена? Или может в монашки запи-
саться? Я – монашка! Вам смешно?! Да там все сёстры разбегутся,
вместе с настоятелем!
–
Не разбегутся. И не нужно вам быть монашкой. Чтоб монаш-
кой стать – такое заслужить нужно. В монастыре можно просто по-
жить, но пожить со смыслом. В тишине, покое, молитве. С сёстрами
пообщаться нужно, по хозяйству помочь. Отдохнёшь от дел сво-
их неправедных. Оглядишься. На себя посмотришь. Со стороны.
Может, и во внутрь себя заглянешь, если душа твоя открываться
начнёт. А если и в ней перемены начнутся, если коснётся тебя бла-
годать Божия, то и глаза твои открываться начнут. Исцелишься,
прозреешь, видеть ты станешь, по какому пути идёшь. А с настоя-
телем всегда поговорить полезно, он на все твои вопросы ответит.
–
–
Но как?! Прям сразу?
Да, сразу. А уж если не понравится, если опять тебя лукавый
к старой жизни увлечёт, то неволить никто не будет. Соберёшь по-
житки и вернёшься. Вот, как-то так.
–
–
–
–
А когда ехать нужно?
Да хоть завтра.
Я согласна.
Тогда, с Богом!
9
9
ЛЮСЯ
–
Когда ты, Паша, уехал, а если честно, исчез, Ринат стал ру-
лить. Сильно все дела на себя потянул. Многие под него легли, а
кто не лёг, тот пропал без вести. Ну, а мы, как ты знаешь, знакомы
с ним были давно. Но я тогда с тобой была, и он в стороне держал-
ся. А тут ты пропал. Ну, и Ринат стал за мной ухлёстывать. Можно
сказать, ухаживать! Чего только не дарил! Цветы, как Пугачёва, не
знала куда девать! Золото, шмотки, машины! Царицей и Богиней
называл! Всё готов был сделать, чтоб я с ним была. Но я-то знаю,
откуда эта вся любовь-морковь прорастает. Хотел он, чтоб совсем
про тебя забыли, много он твоего к рукам прибрал, одна я остава-
лась не его. А он всё хотел! Всё хотел у тебя забрать, даже меня –
будто и не было тебя! Угрожал даже! Но ты меня знаешь, со мной
такие номера не проходили. Но всему есть конец. Убили его. В ма-
шине взорвали. Только по пряжке ремня Рината и опознали, так в
машине и сгорел. Но сразу поползли слухи, что не он это в машине
был, а другой человек, подставной. Что инсценировка всё это. Что
живой он. Соскочить с дел кровавых без ответа решил, да ещё денег
прихватил с собой. Очень много денег. На сто жизней хватит и ещё
останется. Говорили, что кто-то его в Европе видел, кто-то в Брази-
лии или даже Австралии. Но я этим не интересовалась.
У нас с ним всё ровно было, кроме любви его неразделённой. По-
том все эти истории уже в легенды сложились. Знаю, искали его,
серьёзно искали, но так толком никто ничего и не нарыл. Похоро-
нили мы его, со всеми полагающимися его положению регалиями,
почестями. Народу собралось – тысяча! А я отошла в сторонку, смо-
трю на это всё и думаю: если такое хозяйство без хозяина оставить,
то тут такое начнётся! Вцепятся друг другу в глотки и рвать будут
друг у друга, благо есть, что делить. Пропадут эти овцы без пасту-
ха. В первую же канаву и попадают. Сами погибнут, и дело загубят.
Жалко их стало. Думала даже самой все дела Рината себе прибрать,
потому, как страшно стало, сколько душ невинных ляжет ни за
что. Да и устала я от дел рисковых, от мужиков крутых, от решений
жёстких и дел жестоких. И тут мысль мне в голову пришла, даже
сейчас не понимаю – откуда? Стою и вдруг подумалось, а что я здесь
делаю? Для чего пришла? С Ринатом проститься?
Ещё одного чемпиона в свою конюшню присмотреть? А даль-
ше что, главной бандершей в городе стать? И такая тоска на меня
1
00
навалилась, что выть захотелось. А я и завыла! Да так громко, что
вся братва на меня обернулась. Стою вою и остановиться не могу!
Они подумали, что это я по Ринату убиваюсь. А я по жизни своей
никчёмной убивалась, о доле своей женской, пустой. Уже за трид-
цать, а что у меня есть? Квартира, машина, дача? Три бригады? Бан-
диты-поклонники? И это всё со мной дальше пойдёт? Или сожгут
меня завтра, как Рината, а поле завтра – и думать забудут! И плохо
мне стало, Паша. Стою, трясусь вся. Слёзы ручьём, сопли бахромой,
но сделать ничего не могу! Себя жалко, ребят этих жалко. Так плохо
мне никогда не было. И тут мне приходят слова твои про Сергея Ди-
веевича! Ты как-то говорил, что если совсем плохо станет, так что
выть захочется, то найди его. Только он помочь сможет. Поможет
путь найти, направить, чтоб дальше самой идти можно было. Вот и
решила я его найти. И нашла. А ребят потом действительно много
погибло. И доля моей вины в этом есть. Вот и каюсь, исповедую гре-
хи свои, молюсь за души их, и о своей душе, о спасении.
Вот так всё просто и совершенно непонятно. Если бы это со мной
не случилось, то ни за что не поверила, если бы кто рассказал. Так
вот и уехала. Пожила с сёстрами, но монашкой не стала. Хоть свя-
тые там, но коллектив женский, сложный. В город больше не вер-
нулась. Тут у местного нотариуса доверенность на нашего юриста
написала и бумагу на восемь листов, типа завещания. Что-то прода-
ли, что-то раздали, что-то само ушло. Так вот освободилась от забот
мирских. Поселилась здесь, в деревне, рядом с монастырём. Но ты
не думай, что я тут в лаптях ходила. Нормальная такая деревня –
со светом, газом и дорогами. Дом купила, отремонтировала и жить
стала. Книги читала, огород развела. Никогда не думала, что такое
удовольствие от этого получать буду. Когда видишь, как из семечек
малой, огромное дерево вырастает и плоды даёт, то душа радуется.
На службы и на праздники к сёстрам ходила в храм, помогала им,
чем могла. Несколько раз Сергей Дивеевич приезжал.
Чаи с ним гоняли, разговаривали. А потом Бог смилостивился,
человека хорошего дал. Замуж вышла. К мужу в соседнюю дерев-
ню переехали. А тут ребятки из меня пошли, один за одним. Забот
раз в сто прибавилось, зато и радости во столько же. Муж в храме
служил. Но тогда у нас в деревне храма не было. Так он в пяти де-
ревнях службы организовал. А сейчас здесь храм строим. Чтоб всё
по канонам было. Чтоб люди приходили с удовольствием, чтоб
жизнь продолжалась. Так и живём. Детей растим, храм строим,
1
01
с людьми разговариваем. И благодарим за всё, за чудесное спа-
сение, за благодать каждодневную, за хлеб на столе, друг за дру-
га, за людей хороших, что нам посылает. Вот так. Если коротко, в
двух словах.
–
Да, Люся… Если сказать, что не ожидал такого, то ничего не
сказать! Я, конечно, размышлял, что ты, как ты, но такого пово-
рота и близко не было! Я даже предположить такого не мог, да и
сейчас не верю! Вот воистину, пути Господни неисповедимы! Но
у меня для тебя тоже сюрприз есть! Ты не поверишь, но я тоже к
Богу пришёл с покаянием! И не бросил меня Спаситель! Не дал
зверям диким разорвать меня, поверил он мне, покаянию моему.
Вот теперь живу и радуюсь! Со страшным прошлым завязал
совсем. Работаю потихонечку. В поте лица, так сказать, добываю
хлеб свой. Конечно, не просто всё, разное было. Бомжевал даже,
посудомойкой работал, уборщиком и разносчиком пиццы, таксо-
вал с утра до ночи. Всякое бывало. Но вера жила во мне и укре-
пляла дух мой. Помню я, как страшно мне в лапах зверя было, как
чувствовал дыхание его мёртвое. Не хотел я туда возвращаться,
на кривую дорожку. Благодарен я за каждый день новый, пода-
ренный мне, за то, что избежал я тления, за второе рождения, за
встречу эту. Я теперь так рад за тебя! Это невероятно то, что ты
рассказала! Настоящее чудо!
–
Спасибо, Паша. Я тоже очень рада за тебя! Но я уже ничему
не удивляюсь, потому, что поняла: для Него нет ничего невозмож-
ного! А Слава Его каждый день нам является и только слепой её
не видит! Буду молиться за тебя! Будет время, то заезжай к нам,
в деревню! Кстати, храм освятить планируем в честь Святых Апо-
столов Петра и Павла. Думаю, что к следующему Рождеству, Бог
даст, освятим. А на Праздник Рождественский первую большую
службу отслужим!
–
Да, здорово было бы! Ты, Люся, это… Прости меня за всё.
Виноват я перед тобой сильно.
Не переживай, Паша. Простила я тебя давно, а теперь мо-
–
литься за тебя буду. А то ведь не знала за здравие твоё или за упо-
кой молиться. Хорошо, что позвонил. Рада тебя слышать, рада,
что нашёл путь свой, что принял ценности важные. Прости и ты
меня. Ещё раз спасибо, что позвонил! С Богом!
–
Спасибо тебе, Люся, на слове добром! Рад был тебя слышать!
Постараюсь к Рождеству до вас добраться! Слава Богу за всё! С Богом!
1
02
ВИТАЛИЙ
Виталий и Инга познакомились в интернете. Сейчас это уже
нормально. Да и где сейчас знакомиться людям далеко за сорок?
Вся жизнь проходит или в машине, или в метро. Да и в маршрутке
тоже особо не познакомишься. Сейчас многие начинают общаться
в социальных сетях. Инга долго отговаривала себя перед тем, как
разместить аккаунт в сети. И не просто в сети, а на сайте знакомств!
Но потом смирилась и приняла это решение. Сразу сузила круг ка-
валеров, написав в анкете, что категорически не приемлет разовые
встречи, приём алкоголя и курение. Этого она всего насмотрелась
и напробовалась в прошлой жизни. От прошлой и весёлой жизни
остались бывший муж и сын. С мужем они расстались, так как у нее
1
03
уже не было сил продолжать веселье, а он никак не мог остано-
виться. Сын был уже взрослый и после окончания университета
уехал доучиваться за границу. Сам нашёл университет, связался с
организаторами, которые увидев его диплом и специализацию, тут
же выслали приглашение. И вскоре, после оформления докумен-
тов и соблюдения всех формальностей, он уехал. Она осталась со-
всем одна. Работала бухгалтером, выращивала герань и декабриста
на окне, ходила три раза в неделю на фитнес, а по воскресениям в
храм. Спрашивала у подруг, у всех святых перед иконами, спраши-
вала у настоятеля в храме хорошо ли ей быть одной и как найти
достойного человека, чтоб не ошибиться? Проси, ищи, говорили
ей и дано будет. Вот она и попросила – в сообществе одиноких сер-
дец. Сообщений было не много, да и кому нужна разведённая, с
детьми, под полтинник? Подолгу рассматривала анкеты, сразу не
отвечала. Прошёл почти год, но пока, никаких серьёзных резуль-
татов не было. Так, всякие странные, озабоченные типы. Но она
не унывала и после первых вдохновлённых недель теперь всё реже
заглядывала в свой профиль на сайте, а занималась своими теку-
щими делами и работой.
Как завязалась переписка с Виталием? Да так же, как и любая
другая. Привет, как дела, пока. Так, очередной виртуальный ка-
валер. Подкупил тем, что писал из Лондона. «Всё-таки у нас есть
какое-то предвзятое благоговение перед заграницей,» – подума-
ла она, перед тем, как ответить. Но переписка как-то не умерла, а
начала жить. Что ещё нравилось? То, что Виталий подчёркивал,
что ему не нужны разовые встречи, а намерения его, что называ-
ется, самые серьёзные. Он присылал ей фотографии из Лондона.
«
Не врёт – уже хорошо.» Так думала она. Потом он предложил
видеозвонок. Она немного волновалась, но всё прошло хорошо,
мило поговорили. Ей понравилась его какая-то обстоятельность,
рассуждения о жизни, о семье, о мужчине и женщине. Они уже со-
званивались почти каждый день. И однажды он предупредил её,
что хочет сказать что-то важное и примет любое её решение. Инга
заволновалась по-настоящему. Вся эта детская игра во флирт ей
очень нравилась, но важный разговор её насторожил. А что, если
он предложит ей принять решение и выйти за него замуж? Что она
ответит? Да, она искала хорошего человека, спутника жизни, и Ви-
талий пока ничем её не разочаровал, но как поступить ей сейчас,
1
04
если потребуется дать ему ответ? Так да или нет? Три дня она была
сама не своя. Но Виталий пока не звонил.
Человек, в одних трусах, был пристёгнут наручниками к водо-
проводной трубе, проходившей под низким потолком коридора.
Полицейский медленно расхаживал по коридору и размеренно,
каждые тридцать секунд, проходя мимо пленника, бил его дубин-
кой по ногам. Пленник стонал после каждого удара. Его ноги пре-
вратились в сплошную гематому.
Виталий отошёл от дверного глазка камеры.
–
Да уж, – почесал он затылок. – Нравы здесь совсем недемо-
кратические.
Виталий уже неделю находился в Марокко. Из семи дней два
–
в таможенной тюрьме, в ожидании вердикта по своему делу. Их
взяли с подельником на границе с семнадцатью килограммами га-
шиша. Виталий не сомневался, что их сдали конкуренты. Гашиш
был надёжно упакован и спрятан в двойном днище автомобиля.
Без специальной наводки найти груз было практически невозмож-
но. Таможенники сразу проводили их машину на специальный
пункт осмотра и практически распилили её надвое. Семнадцать
килограмм – это много! Адвокат пришёл сразу и, ознакомившись
с материалами дела, сказал, что можно рассчитывать лет на пять-
семь. Но это, если повезёт и судья будет благосклонен. У Виталия
уже был тюремный опыт. Первый раз он сел ещё в советской Риге
по малолетке за разбой. Второй раз в Лондоне – уже за хранение и
торговлю. Но сейчас ему никак не хотелось на семь лет остаться в
Марокко, да ещё и в тюрьме. Но шансов избежать наказания прак-
тически не было. Где-то в соседней камере сидел его подельник
и, наверное, тоже видел, как полицейский воспитывает слишком
буйного клиента.
В Марокко был большой перевалочный пункт. Сюда вся евро-
пейская братва приезжала за товаром, который стекался со всей
Африки и Южной Америки. Отсюда был самый короткий путь в
Европу, через Испанию, а далее везде, включая Англию и Россию.
Виталий, поначалу, ехать, вообще, не хотел – он недавно вышел из
английской тюрьмы и пока не стремился участвовать в рисковых
операциях. Но нужны были деньги, и он сам обратился к братве за
помощью. Друзья подогнали работу. Поездка была согласована. Та-
моженники оплачены. Лёгкие деньги сами шли в руки. Но что-то
1
05
пошло не так. Это была явная подстава, и на границе их уже жда-
ли. Лондонские группировки, как и любые другие, то сотрудничали
между собой, то враждовали. Но разборок со стрельбой уже почти
никто не устраивал, а вот подставить под ментов – пожалуйста.
Теперь Виталий сидел в камере на таможне в ожидании суда
и в дверное окошко наблюдал за экзекуцией. Он был совершенно
равнодушен к увиденному. Выживать в экстремальных условиях
ему было не впервой. И на улице, и в эмиграции, и на зоне – вез-
де Виталий находил своё место. Не лез в лидеры, но и крайним
не оставался. Крепкий он был с детства, а занятия его боксом и
единоборствами у многих отбивали охоту испытать этого парня на
прочность. Наркота, конечно, украла часть здоровья, но его было
ещё достаточно.
Суд прошёл быстро. Судья бегло осмотрел бумаги и, несмотря на
все заверения адвоката, Виталия обвинили во всех грехах и впаяли
семь лет. Виталий не то чтобы испугался, но сейчас ему впервые
стало жалко такого количества времени, которые потребуется по-
тратить на бессмысленную борьбу за существование. Тюрьма его не
страшила, даже марокканская, но семь лет – это очень много и их
было реально жалко.
В новой тюрьме всё было по-новому. Не так, как в России или
Англии. Не смотря на официальный арабский, в тюрьме все го-
ворили на испанском. Виталий сразу попросил себе разговорник,
но русско-испанского не оказалось и пришлось пользоваться с
англо-испанским, что было совсем не просто, но лучше, чем ниче-
го. Через месяц Виталий уже составил свой словарь, через три – уже
мог спокойно объясняться. В тюрьме всё было платное: от матрасов
до стрижки волос и мобильных телефонов, не говоря уже о сигаре-
тах и наркоте. Достать можно было абсолютно всё. В тюрьме сидели
все подряд: и новички, и матёрые уголовники. Все жили сами по
себе и подчиняясь тюремному распорядку. Распределялись, конеч-
но, по диаспорам, и Виталий впервые осознал свою европейскую
идентичность.
Руководил всем сообществом француз, но ливанец по нацио-
нальности. Настоящий наркобарон, миллионер, с плантациями в