Иван Николаевич Неклютин
Герр Маннелинг
– Я думаю, что эти высокие войны были храмовыми стражами Святовита или Яровита. Они особенно опасны. По моему мнению, у большинства из них выучка лучше, чем у некоторых наших рыцарей.
– Увидев такие дела, – продолжил Хелгар, не отреагировав на замечание дяди, – я закричал и бросил коня в атаку на варваров. За мной поскакали еще несколько наших дружинников. И мы, зайдя чуть с фланга, копьями ударили во врагов. Граф Адольфа сумел воспользоваться нашей атакой и отступил. Не помню, как, но нам удалось отбросить противника, и они бежали.
Молодой воин замолчал, рассматривая проявившуюся почти полную луну. В его памяти пробежали картины той схватки. Спустя некоторое время он продолжил.
– Поход тогда не удался, славяне узнали о нашем наступлении, подло подстраивали нам ловушки и унесли всё ценное из своих поселений. Да, плохой поход получился – потери вышли большие, а добычи почти что никакой.
– Вот именно так, как эти славяне, ты должен научиться обороняться! – перебил старший Маннелинг.
Помолчав, Хелгар кивнул и продолжил:
– Когда вернулись в Любек, граф вызвал меня и очень торжественно объявил, что благодарен мне за спасение и желает наградить собственным леном. Правда он тогда не сказал, что земля будет здесь. Спустя несколько месяцев граф Адольф вызвал меня и вручил бумаги на землю и кошель с деньгами, там еще был человек от короля Магнуса. Он сопроводил меня сюда. Вот и вся история.
– Скажи, Хелгар, и что ты по этому поводу думаешь, почему он тебя отослал?
– Как это так отослал? – возмутился рыцарь. – Я спас его, и мой сюзерен, как положено благородному человеку, наградил своего верного слугу.
Клаус усмехнулся и спросил:
– А ты можешь объяснить, почему ты тут, в этих диких землях, принадлежащих не просто другому феодалу, но и в чужой стране? Разве не проще было выделить верному слуге надел в своих землях?
– Я думал об этом, – тихо ответил Хелгар, – но не нашел ответа. Наверное, не нашлось подходящей усадьбы.
– Не нашел, не нашлось! – хохотнул Клаус. – Ты просто еще не научился разбираться в характерах людей и интригах.
Хелгар промолчал, и Клаус продолжил:
– Граф Адольф очень самолюбив, он не любит признавать свои ошибки, а весь этот поход был большой ошибкой. Ошибкой, за которую он чуть не заплатил жизнью. Я полагаю, он хотел тебя отослать подальше, чтобы ты своим героическим видом не напоминал ему об этом конфузе. А также есть еще один довольно тонкий момент: король Магнус должен за поддержку графу в его борьбе за трон с родичами, и в первую очередь, с «любимым дядюшкой», – тут старший Маннелинг опять как-то злобно хохотнул. – Адольф Шауэнбургский решил воспользоваться ситуацией и «посадить» рядом с не очень надежным союзником своего человека.
– Если всё это так, то как же король согласился выдать такие хорошие земли фактически шпиону? – медленно почти по слогам выговаривая каждое слово спросил Хелгар. Ему очень не нравилось то, что говорил дядя.
– Земли, тут и правда, отличные. Вот только очень неспокойные. Даны пока не могут окончательно обуздать свеев, и периодически эти земли язычники отбивают обратно под свою руку. Да и верные люди у Магнуса напересчет, и он предпочитает держать их поближе к себе. Тебя же он посадил на опасный участок и пока просто присматривается. А когда ты себя покажешь, то король Магнус предложит тебе перейти под его руку, ведь не будет же он вечно терпеть чужого вассала на своих землях.
Почти безжизненным голосом Хелгар спросил:
– А что же, граф так просто меня отпустит?
– Ну тут многое будет завесеть от политической обстановки. При необходимости он может создать такую ситуацию, при которой ты будешь вынужден оставить эту землю и вернуться к нему в войско. А может и оставить тебя тут, повторюсь, будет многое зависеть от воли Господа нашего и целей самого графа.
Хелгар замолчал надолго, и дядя предложил отправляться спать.
[3]Гопли́т (др.-греч. ὁπλίτης) – древнегреческий и византийский тяжеловооружённый пеший воин
[4]Катафракта́рии (от др.-греч. κατάφρακτος – покрытый бронёй) —римский и византийский род ударной кавалерии
День третий.
Довольно долго юноша не мог понять, где он находится и что происходит. Полумрак, шум и журчание, запах благовоний. Привыкнув к темноте, он понял, что находится в большой и обжитой пещере. По углам, едва разгоняя мрак, светили масляные светильники, и, по-видимому, приятный запах шел от них. Спустя еще мгновение рыцарь понял, откуда идёт шум – одной стены в пещере не было, подойдя поближе, он увидел, что вход внутрь был замаскирован водопадом. Перед глазами пролетали завораживающие струи потока, и капли воды, отражая свет полной луны, драгоценными самоцветами исчезали в темном ущелье. Оторвавшись от созерцания водной завесы, он повернул голову и только сейчас увидел Берту. Она сидела в пятне лунного света за ткацким станком и быстро работала, пропуская челнок сквозь нити. Уже без страха, подойдя ближе, он склонил голову в приветствии, прислушиваясь к знакомой мелодии, которую тролля очень тихо напевала.
На прямоугольную рамку были натянуты многие сотни тончайших серебристых нитей, они в полумраке посверкивали жемчугом. Самое удивительное, что на самом челноке не было нити, а за деревянной лодочкой тянулся, сверкая серебром, лучик света. Присмотревшись ещё, герр Маннелинг понял, световая нить тянется из браслета, сверкавшего сапфирами и рубинами, на руке Берты. Создавалось такое впечатление, что браслет впитывал свет луны, проникавший в пещеру сквозь завесу водопада. Механизм станка ритмично постукивал, опускались и поднимались планки, а руки девушки так и мелькали. Работа продвигалась быстро.
Как будто заметив рыцаря только сейчас, Берта кивнула ему, не прекращая петь, и даже усилила голос, так, чтобы Хелгар смог расслышать слова.
Тебе я подарю плащ из шелка пауков,
Что заклят от удара навеки.
Невидимый для глаз проскользнёшь под любой кров.
И уйдешь невредимым из сечи.
***
В этот раз молодой рыцарь проснулся спокойным. Вчера, отправляясь спать, он предполагал, что во сне вновь встретится с Бертой, и даже испытывал интерес – каким будет новый сон. Этот визит к девушке-троллю был скоротечен, зато более завораживающим, Хелгару показалось, что он прикоснулся к настоящему волшебству.
Как и в предыдущий день, герр Маннелинг умылся дождевой водой и тренировался с Джертом на учебном оружии до утренней службы. После богослужения за завтраком продолжился прерванный накануне разговор с дядей.
– Сегодня, после полудня, я отправлюсь далее по моим делам. – начал разговор старший Маннелинг. – Мне нужно посетить Лунд, передать послание от моего нанимателя архиепископу Эскилу. Дело это срочное, и поэтому даже не пытайся уговаривать погостить еще.
– Очень жаль, – искренне расстроился Хелгар, – я рассчитывал, что ты поживешь у меня подольше.
– У нас не очень много времени, а мне нужно рассказать тебе еще несколько важных вещей, – и без какой-либо паузы Клаус продолжил. – В последнее время стали приходить очень тревожные вести из Эдессы. Граф Жослен Второй де Куртен, правитель Эдессы, если ты не в курсе, находится в ссоре почти со всеми своими союзниками, и в то же время на его владения усиливается давление со стороны сельджуков. Курфюрст Арнольд фон Рандерат считает, что, если сельджукский полководец Занги[5] всерьез возьмется за Эдессу, то графство не устоит. Если христианское королевство в Святой земле падет, то это станет серьёзной проблемой для богобоязненных христианских королей. Зная настроения при дворе короля Людовика[6], могу предположить, что французы отправятся в новое большое паломничество в Святую землю. Вероятнее всего, наш добродетельный король[7]под давлением папы Римского и приближенной знати также отправится в этот поход.
– Ты так уверенно говоришь о вещах, которые еще не произошли, как будто ангелы небесные рассказали тебе помыслы Божии. – усмехнулся Хелгар.
– Мой дорогой племянник, собирай побольше информации и с вниманием слушай умных людей, и тогда ты тоже сможешь понимать голоса «ангелов небесных», – в ответ усмехнулся Клаус и тут же перекрестился. – Всё же вернемся к нашему разговору. Рискну предположить, что это паломничество в Святую землю будет более многочисленным, по сравнению с тем, что было почти пятьдесят лет назад. Так вот, тебе ни в коем случае нельзя участвовать в этом походе! Запомни это!
– Как же так, ведь это большая честь и долг настоящего христианина?
– Ты абсолютно прав, освободить Гроб Господень долг честного христианина. Но ведь перед нами, слугами Божьими, стоят и другие важные задачи. И одной из важнейших задач по праву считается миссионерство, ну и, конечно же, расширение христианских государств.
Хелгар молчал, он ждал что, скажет дядя. Сделав паузу и отпив травяного отвара, Клаус Маннелинг торжественным тоном продолжил:
– Наша священная задача – нести свет истинной веры диким и невежественным племенам. А если вдруг найдутся упрямцы, не желающие спасать свои души, то наш долг -убивать таких глупцов для их же собственной пользы. Ведь жизнь без крещения полна греха, и продлевать такую жизнь значит увеличивать число грехов! Прямо рядом с нами живут многочисленные языческие славянские племена – поморяне, порычане, волоняне, лютичи, бодричи, раны.
Сделав долгую паузу и не дождавшись реплик от племянника, Клаус продолжил:
– Как тебе должно быть известно, многие германские города носили раньше другие названия, и проживали там славяне. Наши предки вытеснили их на восход, и наша святая обязанность – продолжить эту работу. Славянские народы накопили немалые богатства, и освобождение этих земель должно стать не менее доходным, чем паломничество в Святую землю. Этот факт известен многим влиятельным вельможам. Полагаю, когда самые воинственные отправятся в Иерусалим, самые предприимчивые созовут поход против наших некрещеных соседей. Вот именно в этот момент ты должен появиться пред своим сюзереном, как говорят в Новгороде: «конно, оружно, людно».
– Скажи, дядя, а ведь новгородцы тоже славяне? – несколько сконфуженно спросил Хелгар и, как бы оправдываясь, добавил. – Уж больно далеко они от нас.
– Да, только в отличие от «наших» славян они уже обращены греками в христианство.
Некоторое время собеседники молча ели. Когда с трапезой было покончено, Клаус продолжил свое повествование.
– Иерархи церкви ставят задачи по вытеснению негерманских племен за Одер. Это великая цель, выполнить которую будет непросто, но и награда будет богатой. Самое сложное – взять сердце славянских земель – остров Руян, но трофеи того стоят. Храм Святовита, конечно, место дикарское и богомерзкое, но как же там красиво и как много там серебра и золота.
– Я понял тебя, дядя.
– Надеюсь, что ты будешь благоразумен и не станешь рассказывать каждому встречному о предстоящих событиях. Всё это тайна, я начал этот разговор только потому, что я люблю тебя как сына.
– Я благодарен тебе, дядя, за твое доверие и теплые слова. Можешь быть спокоен, я не подведу тебя.
– Ах да, вот еще один довольно забавный момент, – Клаус по своему обыкновению хохотнул, – твой пастырь, Петро, просил разрешения составить мне компанию в пути до Лунда. Ха, он говорит, что ему очень нужно посетить собор, а путешествовать без сопровождения «по этим диким землям очень опасно».
– Не понимаю, что в этом, по-твоему, забавного? – даже немного обиделся Хелгар за своего священника.
– Ну как можно быть таким невнимательным? – несколько наигранно возмутился Клаус. – Завтра местные будут праздновать Мидсоммар – середину лета. Все твои сервы, конечно, христиане, но вот только пока традиции дедов еще не ушли. И чтобы хоть как-то сохранить лицо, наш молодой, но уже прозорливый пастырь решил просто сбежать.
Первым чувством молодого рыцаря, осознавшего правоту дяди, была ярость. «Как же так, сегодня они стоят на литургии, а завтра скачут, как дикие язычники, подражая лягушкам вокруг столба!», «Всех выпорю, если только посмеют устроить тут шабаш!», «Ну, Петро, ну пастырь, ну друг, – сбежал, припомню я тебе это малодушие», – вот такие мысли посетили начинающего феодала. Но под насмешливым взглядом дяди Хелгар постарался успокоиться и спросил:
– И что же мне делать?
– Вижу, что ты учишься рассудительности, это похвально. Я думаю, что не нужно что-либо делать, по крайней мере, прямо сейчас. Если ты силой запретишь своим крестьянам, которых у тебя немного, следовать традициям предков, то рискуешь остаться без рабочих рук – они просто разбегутся по лесам. Положись в этом вопросе на своего святого отца, он сам аккуратно отвратит твоих людей от лесных колдунов и будет нести им свет веры. Будь сам образцовым христианином, и это всё, что требуется от тебя. Если священники сделают всё правильно, то, может быть, дети и внуки этих сервов перестанут повязывать ленты на праздничные столбы и «священные кусты» и уж наверняка перестанут бегать к колдуну, – взгляд старшего Маннелинга стал хитрым, как у лиса, – к тому, который живет у тебя по соседству.
К полудню четыре всадника покинули усадьбу: герр Клаус с помощником и Петро Аскони с послушником, тем, что из местных. Дядя увез с собой письмо отцу и небольшой подарок для матери. Оставшись один, Хелгар ходил по двору из угла в угол, его раздирали противоречия и вопросы, на которые он не мог найти ответов. Не мог он понять, как дядя, проведя неполных два дня, выведал совершенно неизвестные обстоятельства дел в его усадьбе. Оказывается, часть крестьян попросту врали своему господину, занижали объемы собранного урожая, чтобы уменьшить тягло. Также по совету дяди вывел из дружины одного крупного парня, получившего от Клауса характеристику труса, но другого парня дядя рекомендовал как потенциально хорошего лучника.