Ирина Стахеева
30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов
– Убили его.
– Эх! Доля наша бабская… А пятый что?
Пятый брак у Светы был фиктивный. После смерти Самсона, одной держать ларёк на рынке стало не под силу. Она закрыла «ЧП» и вновь устроилась на работу продавцом, на этот раз в цветочный магазин. Очень скоро в их семье свободных денег не осталось, а потом и вовсе стало трудно. Тогда-то и зашёл в Светин бутик молоденький узбек. Разговорившись и узнав, что она не замужем, он предложил фиктивный брак за деньги, которых с лихвой должно было хватить на целый год безбедной жизни. Ему позарез нужно было российское гражданство. Когда о своём согласии она рассказала подруге, та на неё накинулась со страшилками.
– Да в своём ли ты уме, Светух? Куды ты полезла? В узбекской диаспоре все друг за друга держатся. Глазом не успеешь моргнуть, как у тебя они отнимут и квартиру, и последние пожитки. А вы с сыном голыми на морозе окажетесь. В Самару к мамочке тогда поедешь? Или здесь общагу станешь искать?
От такой перспективы Света растерялась. Ей уже виделись не сытая жизнь и обновление гардероба, а ядреная русская зима, проведённая в затхлых сырых подвалах в обществе бомжей.
Она созвонилась с Ахмедом и отказала в его просьбе. Через день он зашел к ней, на этот раз с дядей. Они очень убедительно объясняли, что, будучи состоятельными людьми, давно живущими в России, нуждаются не в чужой собственности, а исключительно в гражданстве. В подтверждение своих слов, они согласны были даже подписать брачный договор с отказом от всего, что только она ни назовёт. И Света вышла замуж за парня в два раза моложе её, получив небольшой задаток в пять тысяч. И всё… Больше она Ахмеда не видела. Женщина звонила своему мужу, но никто не брал трубку. Стучалась в квартиру, которую он снимал, но никто ей не отворял дверь. Правда, через неделю после их свадьбы перезвонил дядя Ахмеда, обещая завести в магазин недостающую сумму. Света предупредила, что если денег не дождётся, то подаст на развод. На следующий месяц она так и поступила, не получив больше ни вестей от мужа и его родственников, ни денег и, позабыв свои мечты о безбедном существовании. На память ей остались только брачный договор и фотография с Ахмедом в ЗАГСе. С неё смотрел молодой человек лет двадцати. Смуглое скулистое лицо, типичное для южных народов, казалось обожженным. В раскосых глазах-угольках искрилась улыбка, но губы были поджаты, не желая выдавать радостного настроения их обладателя. В отличие от большинства представителей его нации, руки Ахмеда не выглядели натруженными, и словно счастливую находку держали Светину руку. Искусно вышитая тюбетейка на смоляных волосах странно сочеталась с его белым пиджаком. Но ещё более несуразно смотрелась рядом с ним женщина «за сорок» с букетом розовых гвоздик и уставшим от жизни взглядом. Где Ахмед? Что с ним? Жив ли он вообще? Сознательно ли её обманули или произошла какая-то трагедия? Этого Света не знала.
– Похоже, Светк, тебе по жизни просто не те знаки зодиака попадались. – вдруг осенило продавщицу из соседнего киоска. – Несовместимые вы были с мужьями-то. Точно тебе говорю. Вот ты кто по гороскопу? Дева или скорпион?
При упоминании о гороскопе, Света несколько оживилась, глаза её загорелись интересом. Но потом, словно кто-то её одёрнул, она, вздохнув, почти не задумываясь, произнесла
– Самарянка
– Я спросила, не где ты родилась, а когда? Знаю, что ты из Самары.
– Мне сын велел так отвечать. Он не признаёт гороскопы и мне запрещает ими интересоваться. Говорит, мол, когда спросят о моём знаке зодиака, называться Христианкой. «Какая из меня Христианка?» – отвечаю. – «Церковь почти не посещаю, дома не молюсь, посты не соблюдаю». А он: «Ну, в Бога же веруешь? Значит ты – Самарянка». Видишь ли, Самаряне, то бишь жители Самарии (область такая в Палестине была) во времена Христа верили в Единого Бога, но вот предписания религиозные исполняли по-своему. Так уж лучше, как сын говорит, быть Самарянином, чем язычником-гороскопопоклонником.
– Суровый сын у тебя, диктатор прямо.
– Вовсе не диктатор, просто он верующий. Возможно, когда-нибудь священником станет, а сейчас в семинарии учится. А про Самарянку он и подавно в точку попал. Я недавно в Библии историю вычитала об одной женщине Самарянке, с ней Христос как-то встретился и разговорился. Представляешь, какое совпадение, – у той тоже пять мужей было. Сын у меня прекрасный, всё ради матери, – стараясь предотвратить даже малейшие нападки в сторону её драгоценного сыночка, опережая вопросы, оттарабанила Светлана.
Своим сыном она гордилась, любовалась, на него возлагала все свои надежды. Матери он был светом в окошке и, наверное, правильно сказать – центром и смыслом всей её жизни. Одному Господу было ведомо, как при таком неразумном обожании, он всё же вырос скромным, трудолюбивым человеком с пытливым, светлым умом. Может, в этом сыграло большую роль то, что после внезапной смерти отца, ответственность за мужскую работу в доме легла на его худенькие детские плечи. А может, и Церковь воспитала, особенно отец Олег, который наставлением и личным примером вдохновлял мальчика любить Бога и ближних.
Когда Самсона убили, куда только Света не кидалась за моральной поддержкой. Не миновала йоги и эзотерической литературы. В период таких исканий она в один день вместе с сыном окрестилась. Только если для неё Церковь была через запятую между посещением семинара очередного гуру и киданием гадальных палочек, то для Гаврюши храм стал родным домом, а собственная квартира постепенно превратилась в библиотеку духовной литературы. Света не противилась. Не озорует сынок по подъездам – и ладно. От отца Гавриилу досталось плохое зрение, поэтому, миновав армию, он сразу после школы уехал поступать в Самарскую семинарию, где гостил у бабушки. Света опять не протестовала. Где ей было взять деньги на обучение в светских ВУЗах? Конечно, Гаврюша умный мальчик и мог попытаться поступить в университет на бюджетной основе, но зачем перечить ребёнку, если он чего-то хочет?
Когда Света вернулась в свой киоск, она достала из сумочки письмо сына, полученное ещё вчера и тогда же впопыхах прочитанное. Теперь же ей хотелось посмаковать общение с сыном и обдумать каждую его фразу.
С Гаврюшей они перезванивались, чуть ли не каждый день. Но когда он хотел сказать матери о чём-то важном, а не просто передать привет от бабушки и рассказать, как они уживаются с её толстым котом, то писал ей длинные письма. Вытащив из конверта исписанные листы, иконку распятого Христа, Света извлекла из него и фотографию. С неё глядел юноша в чёрном подризнике. Лукавинка в глазах, унаследованная от матери, проглядывалась даже сквозь призму его толстых очков. Она взяла письмо и побежала взглядом по убористым кривым буквам мужского подчерка.
«Здравствуй, драгоценная моя мамуля! Как я и говорил, ремонт у бабушки на кухне идёт к своему скорому логическому завершению. А это значит, что я приеду к тебе на каникулы и расцелую своего Мамонтёнка! Рад был сегодня пообщаться с тобою, мама. Всегда радостно слышать родной голос, пусть даже в телефонной трубке. Иногда, правда, некоторые твои слова меня огорчают. Из них становится ясно, какие мрачные думы бывают в твоей голове, и как тебе тяжело с ними жить. Пожалуйста, не обижайся, но некоторые твои мысли, представления о Боге, о духовных вещах – ошибочны. Потому и переживаю. Например, в нашем последнем разговоре ты упомянула, что в газете гороскоп обещал тебе на этой неделе удачу в финансовых делах. Мамочка, ну ведь мы же с тобой уже разбирали как-то, что гороскопы не от Бога, потому что они порабощают людей. Это не просто шелуха жёлтой прессы. Гороскопы манипулируют людьми, не оставляя им выбора, утверждая: или ты следуешь велению звёзд, или тебя ждёт неуспех, неудача и даже более серьезные проблемы. Это же самое настоящее рабство – не сметь икнуть, прежде не убедившись, а можно ли тебе это сегодня делать?
Что обычно пытаются выведать люди в гороскопах? Для чего хотят знать своё будущее? Чтобы иметь власть над обстоятельствами и преимущество перед другими. Этакая тонкая духовная гордыня. Скажу одно – когда хочешь верить, то даже если предсказание не сбывается, находишь тому оправдание. Помнишь, время ещё перед нашим крещением, когда эта зодиакальная чушь только начала появляться на витринах во всех киосках? Тогда я тоже её почитывал. И вот, однажды мне было обещано, что такого-то числа я встречу свою любовь. Это мне-то – подростку, который и без того был настроен весьма романтически. К тому же весна, пение птиц, радостное бурление ручьёв и прочие атрибуты пробуждающейся природы… Помню, мне в тот день куда-то нужно было ехать. Ты же знаешь, какой я домосед, выходил гулять только во двор, а, значит, насколько редкостная вырисовывалась перспектива. Думаю: «Ну, точно, совпало!» И я поехал с такой надеждой, что встречу любовь где-то там. В автобусе я на месте спокойно не сидел, весь извёлся. И на улице заглядывал в лицо каждой девчонке. Даже пытался с кем-то пару раз заговорить и… никого не встретил ни в тот день, ни в другой. Да и до сих пор ничего подобного со мной не произошло. Но, тем не менее, мне так хотелось верить, что находил какие-то оправдания. Ну, что-то типа того: «Мы встретились, только близко не познакомились».
А когда ты, сославшись на звёзды, покупала лотереи, хоть раз что-нибудь выиграла? Ах, вспомнил! Ты рассказывала – десять рублей. Сколько при этом потрачено на сами гороскопы и лотереи – история умалчивает.
Знаю, что на это можешь возразить: «Ты, мол, гороскопом по-настоящему не веришь, просто находишь в них отдушину, с ними приятнее жить. По крайней мере, читая их, радуешься два раза: сперва, когда обещают приятное, независимо оттого, сбудется оно или нет; и потом – когда не исполняются напророченные беды». Переводя на более понятный язык, сложившуюся ситуацию можно проиллюстрировать следующей аналогией: вместо здорового комплексного обеда некоторые «кускуют» сухариками, гамбургерами, леденцами. Ведь вкусно, приятно и под ложечкой от голода не сосёт. Гороскопы и прочая мистика тоже могут дать облегчение, успокоение, но хотя, там всё пропитано «духовностью» до мозга и костей, полно всякой атрибутики – Бога в этом нет. И получается очень «удобная» вещь – ты можешь знать будущее, не зная Бога, контролировать ситуацию, преуспевать, не зная Бога. Такой вот духовный фаст-фуд. Как от чипсов и хот догов ни сил, ни витаминов, только одно ожирение. Так и от духовных заменителей в виде гороскопов и фен-шуев – ощущение некоего комфорта и уверенности в завтрашнем дне, но бесконечное удаление от Господа. А зачем Бог нужен, если и так имеем всё, что хотим? Ведь сатана только и подкарауливает: «Ах ты, бедненький! Бог не даёт знать будущее? А на тебе гороскопы. А сходи-ка к экстрасенсам. А вот бабушка чревовещательница приезжает – ведунья, ух какая! Она тебе и будущее расскажет, и запой у мужа остановит, и дочку поможет пристроить за богатым женихом». И тянутся к ним люди, начиная этот путь с изучения влияния знаков зодиака, и заканчивая, кто в петле, кто в психушке.
Кстати, на самом деле Господь даёт знание будущего. Только не тем духовным младенцам, которых подобная информация может просто убить или покалечить. Но по-настоящему святые люди нередко наделяются прозорливостью, хотя, специально к этому и не стремятся.
Мамулечка, ты не задавалась вопросом: почему всякая непотребная мистика тебя интересует, а всё, что касается Бога и Христианства – нет? Наверное, не понимаешь, КАКОВ наш Бог. Помнишь, когда я был совсем маленьким, ты приучала меня к бананам? Поначалу, я не хотел их даже пробовать, отворачивался, хныкал, выплёвывал, а потом, когда расчухал вкус, то тянулся к ним изо всех силёнок. Вот также и ты видимо ещё не вкусила, как благ Господь. А Он знаешь Какой, мам? Добрее бабушки, умнее папы… А Его любовь вообще невозможно ни с чем сравнить. Мне трудно, конечно, передать весть о Божьей любви, когда в ежедневных моих делах и поступках любовь далеко не всегда присутствовала, не было глубины её переживания. Я только теперь понимаю, почему отец Олег не советовал первые несколько лет воцерковления пытаться вслед за собой «воцерковить» и всех родственников. Слова, слова, правильные слова, только без любви они не имеют никакой силы. Но, по крайней мере, у меня есть опыт, когда Господь поступал со мной с любовью, которую я сейчас пытаюсь объяснить не вполне удобоваримыми фразами.
Господь меня нашел, когда я единственный раз лежал в больничной палате с воспалением лёгких. Мне было так скверно, но не физически, потому что кризис к тому времени уже миновал. В палате находилось несколько человек, а я чувствовал себя одиноким и беззащитным. Забравшись под тоненькое казённое одеяло, я тихонько сопел и плакал. Тогда я впервые помолился. И в тот момент пришёл Бог и утешил меня. Он, мам, так умеет утешать! Как я желаю тебе окунуться в Его любовь и утешение! А Божья любовь, хоть это и странно звучит, она – в Распятии Христа. Ведь Бог за наши грехи отдал на смерть любимого Сына, чтобы каждый в любой момент мог мысленно воззреть на страдания Господа и с отчаянным криком: «Каюсь» – принять прощение, самому не претерпевая подобных мук, на которые был обречён. Ты же не станешь отрицать, что все мы достойны только ада. Может мы и не убийцы, не бандиты, и внешне выглядим вполне прилично. А внутри, если присмотреться, столько грязи. Там и гордыня, и лукавство, и всеразличные страсти, и вообще сплошной эгоизм, а по отношению к Богу – полное равнодушие. Как с таким багажом избежать грозного Божьего суда? Единственная возможность исправить подобное положение – это Кому-то неосквернённому, чистому, святому взять на Себя весь груз наших грехов и быть осуждённым вместо нас, что и сделал Христос. И если мы этим не дорожим, если отвергаем сей дар любви, и продолжаем жить так, как будто бы Бога нет, то не бо́льший ли это грех, чем убийство? И не осудит ли нас Господь, не смотря на то, что хотел спасти? Ты только представь, чего стоило Богу, отдать на страдания Сына, зная, что многие даже не оценят этой жертвы? Вот ты, мам, смогла бы мной пожертвовать, чтобы кого-то спасти, не обязательно доброго и хорошего, а скорее, пьяницу, вора или развратника?»
На мгновение Света вообразила, как отдаёт сыночка на растерзание, чтобы спасти Клаву из соседнего ларька, забулдыгу раскинувшегося рядом на скамейке или за мужа Рамиля. «Нет! Только не за Рамиля, не за Пашу, которые испортили ей всю жизнь! Да пусть они изуверы хоть сквозь землю провалятся со своей водкой и бабами. Без них только дышать легче станет». – Света передёрнула в ужасе плечами и вновь углубилась в письмо.
«Вкладываю для тебя иконку распятого Христа. Не думай: «У-у! Очередную иконку прислал!» – а лучше, глядя на неё, представь, что Ему пришлось пережить. Взгляни в Его глаза. Нет в них ни обиды на жизнь, ни ненависти к копошащимся под крестом людям, безразличным к какой-то очередной жертве, пригвождённой к кресту. Ты думаешь, Он их осуждает? Или строит планы: «Вот я скоро воскресну и задам вам на орехи» и всё такое? Может, ты думаешь, Он жалеет, что пришёл на эту землю? Что не стоило ради таких людишек воплощаться? Конечно, нет!
Мам, знаешь, там под крестом среди праздного народа находимся и мы с тобой, когда интересуемся всем, кроме Бога. В таком духовном состоянии, какими словами встречали бы мы Христа: «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне!», или «Да будет распят»? А Он, мам, смотрит на всех с креста и ничего, кроме любви в Его сердце нет. Он знал, что именно так с Ним и поступят, что для многих эта Его святая и страшная жертва будет напрасной, многие не воспримут её, осуетятся, не оценят. А у каждого, в принципе, есть шанс получить спасение. Но многие почему-то боятся, упрямятся. Вот ты – чего боишься? Что стоишь в стороне?»
В очередной раз Света почувствовала боль сына за неё. И в ответ у неё тоже сжалось сердце. Женщина видела, как Гаврюша изо всех сил старается привести её к Богу, хоть порою слов у него не хватало, не смотря на всё его ласковое обращение и предусмотрительность. Возможно, его доводы сами по себе так ничего и не дали бы, но неподдельная тревога за мать заронили в ней мысль, что может быть Бог действительно так сильно любит и даже сможет изменить её жизнь.
Иконы с Распятием Света и раньше видела, но не думала, что Крестные страдания Христа каким-то образом касаются лично её. Изредка она заходила в храм поставить свечи, но делала это скорее из страха перед сильным и неумолимым Творцом, способным, как она думала, в одно мгновение доконать её, завершив всё то, что недоделали её «бывшие». Света не понимала, как можно так любить, чтобы ради неё обычной и неудачливой пожертвовать самым дорогим – Сыном.
– Ой, Светка, похоже, это не шутка, – сказала она вслух сама себе, разглядывая икону Распятия. В её голове среди множества предрассудков и каких-то обрывков знаний о Церкви, Боге и всём, что с Ним связано, стала вырисовываться какая-то совершенно новая и прекрасная картина. И всё же сейчас в душе её прежний образ мстительного Бога ещё боролся с новым, тем самым, о котором говорил в письме сын. Смерть Христа убеждала её в Божьей любви, но перемены, которые должны последовать за этим выводом её пугали.
Ещё несколько минут назад христианство казалось просто хобби, в которое «заигрался» её милый отпрыск. Но теперь, во Христе она почувствовала крепкое плечо, то самое, на которое жаждет опереться любая женщина, и которое она столько лет безрезультатно искала после смерти Самсона.
Бог её любит! Любит настолько, что Сам страдал и умер, чтобы она жила всегда, вечно или, как говорит Гаврюша: «Во веки веков». Светлана уже не смела сомневаться – она Богу не безразлична. И если Он так боролся за её жизнь, может ещё не поздно и самой найти в ней смысл, начав жить с Ним и для Него? Оценив Крестный подвиг Христа, Светлана наконец-то нашла исцеление своему разбитому сердцу. Слёзы, размывая тушь, потекли по её щекам. Она плакала, но в то же время ей хотелось и ликовать. Чувствуя, как пылают щеки, Светлана зашла в закуток немного привести себя в порядок. В этот момент опять зазвенели колокольчики над входной дверью, оповещая об очередном посетителе.
Через щёлочку в ширме она разглядела полноватого коренастого мужчину, своим ростом свидетельствующего, что не перевелись богатыри на Руси. Растерянно вертя абсолютно седой головой в поисках продавца, но, не видя ничего кроме одних цветов, он, наконец, произнёс
– Это ново!
– Добрый день, – поприветствовала Света клиента, неожиданно для него выплывая из-за ширмы. В душе её царило какое-то неизвестное доселе умиротворение, сердце рвалось взлететь и петь жаворонком в синем июльском небе. О земном в этот миг хотелось забыть, но всё же надо было обслужить клиента.
– Мне бы букет… товарищу.
– Для какого случая? Юбилей? Презентация? Свадьба? Рождение внуков? С чем его будем поздравлять?
– Не его, а её. Это женщина. Товарищ по партии. А букет, так… Позвонил, а у неё голос какой-то расстроенный. Думаю, дай порадую. Вот и завернул в ваш магазин.
– Пожалуйста, есть готовые букеты.
– Э-э-э, нет. Знаю я вас. Продавцы любят готовые букеты из старых цветов составлять. Особенно если бутоны чем-то таким красивым замотаны, как эти, – и мужчина бесцеремонно ткнул пальцем в прекрасный букет красных роз, украшенных сеточкой с люриксом у основания каждого бутона.
– Зря вы так. У нас все цветы свежие. Просто сейчас мода такая – люди предпочитают товар с декором, всякими там наклейками на цветах, бусинками, ленточками, букетиками из конфеток. Ещё последний писк – цветы, светящиеся в темноте. Но это только под заказ, и более актуально для долгих зимних вечеров.
– Нет уж. Увольте от подобной буржуйской экзотики. Напичкают цветы всякой дрянью, а ты их домой неси, травись испарениями. Соберите мне обычный букет.
– Из роз? Как писал Шекспир: «Мы в нежных розах ценим аромат, в их пурпуре живущий сокровенно». – На самом деле, из всего Шекспира цветочница знала только эти строчки, специально выученные ею в связи с профессиональной деятельностью. Но она любила время от времени с умным видом ввернуть их в разговор с особо требовательными или образованными покупателями. Это придавало ей вес в собственных глазах и снижало чужую придирчивость.
– Или, как в пятом сонете: «И только аромат цветущих роз – летучий пленник, запертый в стекле, – напоминает в стужу и мороз о том, что было лето на земле». – Подхватил покупатель, – Да-а, Шекспир – это гений. О розах он много писал. Но нет, мне роз не нужно.
– Что скажете о герберах? Прекрасные цветы из семейства астровых. – Света указала на белый высокий вазон, стоящий на полу, в котором размещались крупные ромашкообразные яркие цветы на толстых стеблях.
Мужчина посмотрел на них оценивающе, пощёлкал языком и… презрительно отвернулся.
– Из этих уродцев невозможно сделать красивый букет, – заклеймил их как печатью на куске грязи.
У Светы горло перехватило от обиды за свой товар. Лет тридцать назад за такие слова этими самыми цветами она просто отхлестала бы наглеца. Но годы научили её выдержке. И, вспомнив слова из предыдущего письма сына: «Делай всё как для Христа», – превозмогая негодование, продавец вежливо продолжила
– Давайте так. Я составлю букет из гербер, но если его вид вас не устроит, то просто не берите.
Глаза мужчины засветились интересом.
– Пожалуй… это имеет смысл.
Света почти не задумывалась, какой формы составлять букет. Многолетний опыт услужливо подсказал, что из цветов с плоскими соцветиями красиво смотрится только горизонтальная композиция. С герберами хорошо сочетаются красноплодные веточки гиперикума, более известного в народе, как декоративный зверобой. Но где подобные изыски искать в их забегаловке? Это вам не вип-салон, где она стажировалась во флористике. Мысленно прикинув, что имеется в её распоряжении, Света взмолилась: «Господи, помоги!» И замелькали умелые ручки, любовно чередуя жизнерадостные, открытые миру зонтики гербер от сочно-апельсинового оттенка до сдержанного тёмно-малинового, будто говорящего своим видом: «Я особенная, со мной нельзя без церемоний». О, как хорошо с этим многоцветием сочетались зелёноголовые кустовые хризантемы! Обычно игнорируемые людьми, предпочитающими нечто классическое, к этому букету они подошли идеально, словно созданные когда-то друг для друга, но потом на время потерявшиеся, а теперь благополучно нашедшиеся. Атласные лепестки жёлто-красных гвоздик, вкрапленных кое-где среди букета, как бы подчёркивали шик бархатных корзинок в соцветиях гербер.
Света придирчиво оглядела своё детище. Конечно, жалко, что нет у них карамельно-оранжевых кустовых хризантем. Они бы без сомнения придали изысканности. Чтож, осталось это волшебство обложить папортникообразным асплениумом, и обернуть всё цветной соломой. Такой подарок, как сказал бы её сын, и Христу подарить не стыдно.
– Красиво получается. Такое не только товарищу, даже в мавзолей принести не стыдно, – мужчина в удовольствии обеими ладонями опёрся на тумбочку, на которой ещё лежало письмо Светиного сына. Что-то прилипло к его руке. Он посмотрел на ладонь и брезгливо скинул приставшую к ней бумажную иконку Спасителя.
– Я думал, вы – образованная женщина, Шекспира цитируете. А оказывается – тьма деревенская. В Бога веруете.
От оскорбительного тона, с каким говорил покупатель, кровь ударила Свете в голову и она едва не выронила почти готовый букет.
– Теперь все веруют, – как можно спокойнее произнесла цветочница, оборачивая композицию цветной соломой. – Каждое Рождество президента в храме показывают.
– Вместо того чтобы поднимать экономику, вас как баранов погнали в церковь, вы и побежали. Раньше, при советской власти, не было ни Бога, ни богатых. Зато квартиры давали бесплатно. А это кто? Поп? – покупатель указал на фотографию сына, лежащую на тумбочке несколько поодаль от иконки.
– Не поп, а семинарист. Это мой сын, – одной рукой держа недооформленный букет, другой нервно собирая с тумбочки свои вещи, во избежание дальнейшего посягательства на них, пояснила цветочница.
А покупатель разошёлся не на шутку.
– Мракобесы! Задурили молодёжи головы! Раньше учили математику и физику, и всё было дёшево. А теперь зубрят катехизис, и на улицу страшно выходить.
– Сию же минуту прекратите истерику! – наконец не выдержала Света, не терпевшая, когда хотя бы косвенно обижают её сына. – Не надо мне про светлое прошлое сказки рассказывать. Лучше поведайте, как ваши любимые коммунисты миллионы в ГУЛАГе сгноили. В деревню, где жила бабушка, пришёл прод. отряд и начисто сгрёб все съестные припасы. Чтобы не умереть с голоду её семья убежала в город. Она потом всю жизнь не хуже рабы горбатилась, укладывая шпалы, чтобы только угол в коммуналке получить. Это бесплатно?
– Какие-то ваши церкви все убогие, – как будто, мимо ушей пропустив реплику продавца, сменил тему покупатель. – Замотаются в платки – жалко смотреть со стороны.
Что касалось платков, Света была абсолютно с ним согласна. Сама она никогда не надевала головной убор, даже заходя в храм, опасаясь за свою укладку. По этой причине к ней не раз в церкви цеплялись. Однако, за словом никогда в карман не лезшая, она и здесь находила, как отбрить «обидчиц». Только раз уж она взялась защищать Церковь, то глупо было бы поддерживать коммуниста, даже в вопросе о головных уборах.
– А вы хоть на кого повяжите платок – он покажется неказист. Эта такая часть гардероба, которая любую модницу смирит. Видела я как-то фото английской королевы в косынке, да под зонтом… ну Фёкла Фёклой. А вы говорите – убогие. К тому же в церковь ходят Богу поклониться, а не самим выставляться. – Выпалив фразу, Света поняла, что устыдила саму себя. Что ответить другим на подобные доводы она бы нашла, но себе ведь не станешь противоречить.
– Поймите же! Религия – это глупость! Элементарные логические доводы могут доказать, что Бога нет и никогда не было!
– Да что вы говорите?!… – саркастически заметила Светлана, моментально оправившись от нахлынувшего было стыда. – А мне сын как-то писал, что бытие Бога логически невозможно опровергнуть.
– Да?!! У нас в доме поп живёт, так у него недавно сын родился с ДЦП. Куда смотрел ваш добренький Бог? Я знал того попа, когда он ещё под стол пешком ходил. Он с детства мухи не обидел. За что Бог послал ему такие страдания? Вот и получается, что Бога не существует. А если Он и есть, то думающий человек такому Богу служить не станет.
Совсем недавно подобные аргументы просто смели бы в душе женщины всякие начатки веры. Но теперь, яростные нападки на слабенькие её ростки, эту же самую веру только укрепили. Одна мысль, что у неё сейчас отнимут сокровище, которое она искала столько лет, повергла её в ужас и заставила лихорадочно соображать. «Эх! Был бы здесь мой сын, он точно нашел что ответить!» – про себя досадовала Света, с неприязнью смотря на коммуниста, всем своим видом демонстрировавшего победу в словопрениях. Как утопающий хватается за соломинку, ещё не представляя как закончить мысль, Света брякнула
– Причём здесь Бог?! Разве Бог виноват?
– А кто ещё? Я же говорю, рос мальчонка тише воды, ниже травы.
– Пусть не он виноват, но и не Бог.
– А кто? – не унимался посетитель. – Пушкин?
– Мир разрушающийся! – вдруг нашлась Света. – Как могут рождаться здоровыми дети, если мы сами ядерными взрывами и всякой химией изуродовали всю природу? Что ли Бог повелел алкашу напиться и валяться там на улице? Ни одной ведь семьи нет, где бы не скандалили, не пили. И в этом Бог виноват? Разве Его вина, что я пятьдесят лет с гаком живу, наплевав на все Его постановления? Люди сами выбирают себе путь. Хотим самостоятельности – пожалуйста. Почему же возмущаемся, когда видим результаты своего выбора? Бог не МЧС, чтобы только и локализовывать наши конфликты, а мы не грудные младенцы, чтобы нам без конца меняли подгузники. Бог у него, видите ли, виноват! Бог даёт заповеди, учит как жить, чтобы хоть в какой-то степени нам облегчить существование. Но куда там! Зачем себя как-то ограничивать, если хочется погулять широко и свободно? Вот и бегаем от мужа блудника к мужу алкоголику. Всё лучшего себе выбираем.
– Что, с мужем не сложилось?
– А у кого оно вообще сложилось? У вас что ли? То-то вы не жене, а товарищу букеты покупаете.
От неожиданности такого вывода коммунист словно поперхнулся, и какое-то время не мог сообразить, что сказать.
– С вас тысяча двести, – как ни в чем не бывало, подытожила цветочница неприятный для неё разговор, совершенно тем самым сбив с толку и без того растерявшегося покупателя, совсем забывшего, что он не собирался приобретать букет, а только хотел посмотреть на результат его составления. Мужчина как в полусне расплатился и, запихнув покупку под мышку, словно это не элитная композиция, а простой банный веник, направился к выходу.
– А… – обернулся было он к Светлане, уже взявшись за дверную ручку.
– Как принесёте цветы домой, концы желательно обрезать под струёй воды и сразу поставить в вазу. Упаковку лучше снять. Так букет дольше сохранится, – Света не дала ему возможности реванша, заведомо отвечая не на тот вопрос, который мог быть задан.
Когда звякнул звонок, выпуская посетителя наружу, Света облегчённо вздохнув, в изнеможении опустилась на стул.
– Слава Тебе, Господи! – Женщина вновь достала иконку распятого Спасителя и фотографию сына. – Надо же… за меня страдал… А я Тебя, Господи, толком и защитить-то не могу, знаний не хватает. Сорвалась вот к тому же. Как мне жить-то дальше? Подскажи, а?
Одно Света знала точно: сегодня она пойдёт в церковь, туда, где ждёт её Тот, Кто по-настоящему любит и никогда не предаст.
Сдав ларёк напарнице, она направилась в ближайший от работы храм. Оживлённость в церковном дворе сперва удивила её, но вскоре разрешилась пониманием, что, вероятно, сегодня какой-то большой праздник. Брезгливо, двумя пальцами взяв инвентарную косынку из коробки при входе в храм, она тут же вернула её на место. И, расправив свой чистый носовой платок, положила его на голову, стараясь не думать, как она выглядит со стороны. С непривычки духота и плач маленьких детей не позволяли ей сосредоточиться на молитве, и она стала просто озираться по сторонам, разглядывая обстановку, царившую внутри собора. Света чувствовала себя неуверенно и неуютно, словно собираясь заглянуть на огонёк к близкому другу, попала в разгар шумного бала. Ей почему-то казалось, что проходившие мимо женщины не случайно толкнули её, а по повелению каких-то неведомых и могущественных сил, выгоняли её вон из церкви. Света забилась в угол, сев на широкую скамейку, чтобы немного прийти в себя. Взгляд её упал на Распятие, очень похожее на то, что прислал ей сын, только намного больше. Христос, вися на Кресте, будто распростирал к ней Свои объятья, говоря: «Это Я сделал для тебя! Потому что люблю и не хочу, чтобы ты погибла, а чтобы жила со Мной вечно». Вид израненного Господа наполнил её чувством благодарности. Она понимала, что ничем не может Ему воздать за смертные муки, на которые Он пошёл ради неё. Ей просто хотелось быть рядом, и по возможности хоть как-то выразить свою, только что родившуюся любовь к Нему!
