Екатерина Анатольевна Троу
Перфундере
–Я…. Извини, я не хотел тебя напугать.
Дежа Вю, Дежа вю…. Уже второй раз встречаемся и второй раз застаём друг друга врасплох. Теперь он произносит ту же фразу, которую несколько дней назад говорила я. Забавно. Чувство замешательства сменяется раскаянием: реакция Йона не была такой резкой.
–И что же ты всё-таки делаешь, – сказала я, не форме вопроса, а словно говоря сама с собой.
Только тогда я заметила его странное выражение лица с изумлённой улыбкой.
–Что-то не так?
–Нет, – замотал головой он. – Просто беру образцы.
Он закупорил колбу, повернув чёрную крышечку. Так вот откуда шёл тот скоблящий звук. И что за образцы? К чему они?
–Здесь красиво, да?
–Угу, – задумчиво кивнул парень.
–Вы, учёные, видите в этих болотах лишь горстку химических элементов, правда? – с грустью произнесла я, прижавшись затылком к стволу дерева. – Смотря на воду, в умах писателей рождаются приключенческие романы, в сердцах поэтов – стихи о жизни или о любви, а на ваших разлинованных листочках проявляются лишь сухие формулы.
–Такая уж наша работа.
–Да я и сама не любитель всей этой ванильной поэзии. Но с Перфундере всё иначе. Понимаешь?
–Кажется, да, – серьёзно кивнул парень. – Ну, мне пора.
–Удачи!
Он повернулся спиной к болоту и ко мне и занёс ногу над тропой, по которой, очевидно, пришёл сюда, как вдруг… поставил её на место и замер, словно пытаясь решиться на что-то или задавая себе некий внутренний вопрос. Цепляясь руками за ветви Развариуса, Йон перебрался по тонкой линии ровного берега и присел на корень в метре от меня. На его лице было написано замешательство, сложный мозговой процесс, похоже, не касающийся проведённой только что научной операции. Я попыталась взглянуть в его опущенные глаза и спросить, что случилось, как вдруг его брови надломились. Приняв серьёзное выражение лица, Йонсон сам задал мне свой вопрос:
–Ты ведь не боишься этих мест, да?
Его слова в данном месте прозвучали так нелепо, что я едва смогла сдержать смех. Однако Йон вовремя спохватился и изменил формулировку вопроса:
–Я знаю, ты – гид этого года. Тебе было страшно вести группу через Винджейское болото?
–Конечно, я боялась! Ведь они новенькие! Страховка – это, конечно, одно, но мало ли что. Ответственность меня немного пугает.
–А за себя? Ты боялась, что с тобой может что-то случиться?
–Боялась ли я провалиться сквозь мостик и погибнуть в пасти винджейских вод?
–Да, да, – нетерпеливо кивнул он.
–Нет. Пусть мои слова не прозвучат излишне самоуверенно, но мои колени не подкашиваются при виде кислотных болот.
Йон смотрел мне в глаза и, похоже, отчаянно пытался разглядеть в них ложь, шутку, какой-либо подвох, но не мог. А я смотрела в его глаза, глубокие, тёмно-серые, умные глаза, и не понимала, к чему ведёт весь этот разговор.
–Почему?
–Потому что я люблю болота, – без тени сомнения произнесла я, хоть и чувствовала, как странно звучат мои слова, и не надеялась на понимание, – Мне нравится разнообразие, индивидуальность каждого водоёма, оттенки и свойства болот. Эти водоёмы живые. Иногда мне кажется, что они дышат.
–Свен, – он впервые обратился ко мне по имени, – Ты, правда, так думаешь?
–Стану я врать.
–Наши соседи, все до одного, порой бывают такими глупыми, приземлёнными и даже ужасающими, – Йон позволил себе ещё не знакомую мне, сильную эмоцию, так что я задумалась над значением его слов, хотя до этого не придавала большого значения этому странному разговору, – Порой я чувствую, что они боятся даже меня, потому что я контактирую с объектами их панического страха. Так странно встретить человека, отличающегося от них.
–Взаимно, – пролепетала я растерянно.
Йон перевёл взгляд на воду. Я сделала то же самое. Мы долго смотрели на горизонт, который окаймляла линия кустов Миркса, пока Йон внезапно не сказал:
–У меня к тебе есть предложение.
–Какое?
–В данный момент я занимаюсь изучением некислотных болот. Порой мне бывает просто необходима ещё одна пара рук, чтобы сделать необходимые замеры, провести краткий анализ на месте, так сказать. Я был бы рад помощи человека, который не чурается подобной работы.
«Он это серьёзно?» – проговорила я мысленно, почувствовав, как слова эти чуть не сорвались с моего языка. Неужели я похожа на человека, которому может быть интересна возня с пробирками и микроскопами? Недоумение разгоралось внутри меня, но одним дуновением я смогла затушить костёр.
–Прости, но…. Вряд ли я смогу быть полезной. К тому же, я работаю гидом в этом году, так что…
Йон старался не подавать виду, но я заметила. Его лицо медленно, но верно приобретало разочарованный окрас.
–Понимаю, я так и думал. Но предложить стоило, да?
Последняя фраза прозвучала нарочито оптимистично. Йон поднялся с корня дерева, его взгляд пробежал по окружающему нас ландшафту. Парень поднял правую ладонь в знак прощания, натянуто улыбнулся. Я неловко кивнула в ответ. Трава зашелестела от прикосновения быстро ступающих ног. Он удалялся вглубь леса. Через пять минут он пересечёт короткий участок зарослей, ещё полчаса займёт дорога до университета. Вряд ли он ещё хоть раз попадётся мне на глаза. Хотя, нет. На нашей маленькой планете это более чем возможно. Однако говорить нам больше не о чем. Что за странный человек? Вокруг него будто высокая стена. Но что насчёт меня?
Я вздохнула, пытаясь выбросить из головы этот странный инцидент, и вернула взгляд в исходное положение – на изумрудную гладь болота. По поверхности снова пробежала частая рябь. Торчащая из воды болотная трава качалась, при сильных порывах ветра погружаясь в светло-зелёную жидкость. Лунное мерцание опустилось на болото, прозрачные лучи провели своими тонкими пальцами по травинкам, напоминающим струны эфемерного инструмента. Зеркальное свечение болота словно издавало мелодичные звуки, и мои барабанные перепонки, казалось, ловили их ноты. Чётко очерченный луч упал прямо передо мной. Я вздрогнула от мысли, родившейся в моей голове. А почему бы и нет? Усилием воли включила рационализм. Я прекрасно понимаю, что толку от меня мало, а точнее, нет вообще. Но зато я смогу гулять по красивым местам, смогу объездить все болота на Перфундере. Я, конечно, могу сделать это и одна, но ведь вдвоём всегда веселее, да и подготовить маршрут для экскурсии с группой – не повредит. К тому же, Йон знает о болотах то, чего не знаю я. Из жителей Перфундере никто и никогда не проявлял эстетического интереса к водоёмам нашей планеты. Йон, наверное, единственный человек, который подходит к ним без предубеждения, без страха смерти, без животного, нелогичного ужаса, который испытывают многие при виде болот. А может, он интересуется ими лишь с профессиональной точки зрения? Что-то вроде цели отыскать новое вещество или газ. Стоп! О чём я только думала? Ведь он ясно сказал, что занимается изучением некислотных болот. Я вновь вздохнула, теперь ясно ощутив, что это прозрение вызвало во мне лишь разочарование, как вдруг новая мысль окатила кипятком: ведь Изумрудное болото – кислотное! А этот парень не так прост, как кажется! Да и, похоже, совсем не умеет врать. Нет, конечно, возможны тысячи других объяснений. К примеру, Институт послал его взять пробу, ведь они наверняка следят за уровнем кислотности в болотах, независимо от того, опасно оно или нет, но сам Йон в это время исследует лишь некислотные болота. С другой стороны, это предположение явно шло вразрез с негласным правилом избегать всякого контакта с болотом. Выходит, нарушали это правило только я и Йонсон, ну и ещё какой-нибудь смельчак, какие вполне могут найтись на нашей, не такой уж маленькой, планете? В любом случае, почему, собственно, нет? Неужели я так занята, что не могу заняться тем, что мне действительно интересно? В конце-то концов, гид должен знать всё о болотах! А я хочу знать всё о болотах, подумала я, и пустилась догонять силуэт в белом халате.
Глава 3
Рябь на воде
Взгляд скользнул по последним исписанным страницам. Я шёпотом повторила заключительные предложения и отложила тетрадь.
–Всё будет хорошо. Не волнуйся ты так.
Мама убрала прядь волос с моего лица, и этот лёгкий жест, выражающий уверенность и заботу, немного успокоил меня. Сегодняшняя часть работы (самая трудная и непривычная) считалась особенно ответственной. Экскурсия по планетарию. Однако, моя задача – не только ткнуть лучом лазерной указки в нужный космический объект и произнести правильное название. При удачном раскладе моя программа должна была состоять из рассказа по предмету истории Эпохи Переселенцев, а также виртуального путешествия по «живым» планетам. Меня пугало не столько длина и сложность заученного текста, сколько его банальность. Среднестатистический переселенец знает всё, о чём я собираюсь рассказать. Остальные же земляне – не показывающие носа со своей родной планеты – всё равно не услышат моих слов. Чувствовалась какая-то бессмысленность, но увы, пришлось закрыть на неё глаза и подчиниться установленному порядку.
–У тебя никогда не возникало проблем с выступлениями на публике, и теперь тебе нечего бояться.
–Всё когда-то бывает впервые, – пессимистичным голосом пробормотала я, – К тому же, я никогда особо и не светилась на публике. И, кажется, я уже всё забыла.
–Не говори ерунду.
Я вновь потянулась к тетради, но рука мамы остановила мою.
–Не стоит. Видела бы ты, как я сдавала экзамены в старших классах. Тогда бы ты знала, что значит «перегореть».
–Ты права. Просто этот год – особенный, и я не хочу, чтобы что-то пошло не так.
–Понимаю. Наверное, этот текст скучноват. Но ты ведь любишь космос. Когда будешь проводить экскурсию, попробуй задействовать чувства. Забыть на время, что за очередной строчкой следует другая, которую ты постоянно забываешь.
Возле уголков рта мамы появились тонкие, неглубокие трещинки, именуемые морщинками. Она очень любила улыбаться. И то, что от этого появляются небольшие морщинки, нисколько её не смущало.
Мама встала со скамейки и выглянула за приоткрытую дверь. Звук произносимых слов усилился, и по нему я поняла, что отсиживаться больше нельзя. Немного помедлив, я отошла к противоположной стороне комнаты, приподняла занавес и скрылась за ним. Огромную залу, размером с футбольное поле, а то и больше, наполнил голубой свет. Раздвижная дверь напротив меня издала катящийся звук, и в комнату вступили шаркающие шаги и шелест шёпота. Слегка подсвеченные лица смотрели по сторонам, их глаза блестели от неонового мерцания. Я сделала шаг вперёд и сказала вполголоса, но в то же время торжественно:
«Добро пожаловать во Вселенную!».
«Ещё вчера эта планета, наверняка, казалась вам неизвестной, пугающей далью. Вас пугала мысль о болотах. Держу пари, друзья и родственники отговаривали вас от переселения на Перфундере, рисуя страшные картины кипучих смертоносных вод. Но теперь вы здесь, под этим мерцающим небесным сводом, нашей гордостью и произведением искусства, напоминающим, что даже маленькая Перфундере – часть огромного нового мира, состоящего из наших новых домов – населённых нами планет. И сегодня я предлагаю вам вспомнить, насколько прекрасны галактики, в которых мы поселились».
И тут меня подхватило и понесло вдохновение. Я рассказывала о том, как началась эпоха Переселенцев, как были изобретены препараты, с помощью которых человеческому организму стало под силу выдерживать мощнейшие перегрузки от преодоления сверхзвуковой скорости. О том, как в использование был внедрён проект анабиоза, о том, как были возведены первые дома-купола, ставшие новой гаванью жизни на тех небесных телах, где жизнь в принципе невозможна. Наконец, как была открыта Перфундере, молодая, странная, крохотная планетка, затерявшаяся в галактике Магнезис-317, представляющей собой некий парадокс – уменьшенную копию Млечного пути, с единственной планетой, где возможна жизнь.
–Свен, а можно вопрос?
–Конечно, спрашивай, Том.
–Правда ли, что Перфундере не была объектом поиска. Её ведь нашли случайно, когда наблюдали за взрывом коричневого карлика, так?
–Совершенно верно, – кивнула я, посмотрев на русоволосого парня возле аудитории.
–Как думаешь, почему от людей столько лет утаивали открытие новой планеты.
–На то может быть много причин. Во-первых, недавнее открытие Виридин и Мирман-Руз, которых должно было хватить за глаза всем заинтересованным в переселении с планеты Земля. Во-вторых, Перфундере располагается в неудачной для полётов зоне из-за тесного расположения объектов – остатков погибшего коричневого карлика. В-третьих, строение и расположение Перфундере изначально вызывали сомнение учёных, поскольку, как я уже сказала, это планета-парадокс, по сути на ней не должно быть жизни, но тем не менее она есть. А в четвёртых…
–А в-четвёртых?
–В-четвёртых, это сама суть Перфундере – болота. При первой высадке на планету химик из группы Люка Маркюля повредил костюм, угодив в болотную жидкость. Он не пострадал, однако это происшествие, а также пара-тройка инцидентов, произошедших впоследствии, отбили у многих желание осваивать Перфундере.
По залу прошёл беспокойный шепоток. Проглотив комок в горле, я поправила прядь волос, упавшую на глаза. Ты должна быть к этому готова, Свен! Не избегай разговоров о болотах, не иди на поводу у политики подобострастного молчания. Нужно купировать тревогу на корню. Эта мысль, кажется, привела меня в чувства. Однако скорость реакции превысила естественность момента, поэтому все присутствовавшие вновь почувствовали моё волнение.
–Но не стоит волноваться по этому поводу! – застрекотала я. – Биохимическая лаборатория института слаженно работает в направлении исследования природы болот и их кислотности. Могу вас заверить, что причин для беспокойства нет.
–А если кислота попадёт на кожу, что тогда?
Кто это спросил? Эти голубые глаза за толстыми стёклами узких очков вряд ли можно с кем-то спутать – Корделл. Биолог, ученик Бруно. Пытливый ум и всё такое. Кожа ощетинилась мурашками от ощущения паранойи. Это что, провокация?
–Ты ведь и сам знаешь, что будет.
Неправильная реакция! Неправильная! Зал загомонил, всё летело к чертям, а я лишь испуганно вслушивалась с высоты трибуны в отзвук грохота моих падающих в бездну костей.
–Да не пугайтесь вы так! – осклабилась я, кажется, слишком наигранно, ну и чёрт с ним! – Я же пошутила. Кислотных болот на Перфундере не так уж много, основную массу составляют пресные водоёмы. Осадки также не токсичны. Могу вас заверить: если бы кислотные водоёмы были опасны для жизни, вокруг них бы не росли прекрасные Развариусы и пышные кустарники Миркса. Мы с вами сходим на прогулку к Изумрудному болоту. Поверьте, вам очень понравится!
–Это точно, – проговорила Кайла. – Мы с Фредом и Свен уже ездили туда во вторник. На Земле такого зрелища точно не увидишь.
«Спасибо, Кайла», – прошептала я одними губами. Заручившись одобрением одного из землян, публика как будто успокоилась, и я смогла продолжить лекцию, перейдя к карте Перфундере. Это дало мне время, чтобы угомонить топот сердца до того момента, как спасительная тьма планетария не рассеется, уступив место освещённому коридору. Кажется, испытание подходило к концу. Одно из испытаний. А сколько их ещё будет? Готова ли я к этой работе? Не ошибся ли судейский комитет. После вопроса Корделла паника сдавила горло настолько, что я начала сомневаться в правильности выбора. Но время имеет свойство сглаживать остроты, поэтому уже через пару часов на душе полегчало, и я уже почти забыла об инциденте в Планетарии. Так я думала.
Мы перешли в северную часть здания, где располагалась столовая. Обед, как всегда, был прекрасен – повара из Института были мастерами своего дела. Наверное, потому, что в каждую ложку своих яств они подмешивали науку, а наука с её точностью форм не знает таких смертных грехов, как пересоленная фасоль или пересушенные кукурузные лепёшки. Ребята составили несколько круглых столов вместе, создав подобие единого стола. Каждый с дымящимся, увесистым подносом нашёл своё место. Сегодня работала моя подруга, Тейнзи. Она не жила в институте, но часто работала в столовой планетария, потому что её кулинарные способности были известны всей нашей деревне и даже за её пределами. На раздаче мы встретились с ней глазами и улыбнулись друг другу. Такой взгляд дорогого стоит, когда ты находишься в непривычном для тебя положении. Присутствие Тейнзи ощущалось как постоянно открытый запасной выход, в котором я смогу найти спасение в случае разбушевавшегося пожара. Возможно, только её присутствие помогло мне сохранить хладнокровие в следующие минуты.
Я кивнула подруге, давая понять, что всё хорошо. В ответ она пожала плечами, как бы говоря: «Я же говорила, что ты зря переживаешь», и наполнила мою тарелку дымящимися овощами, только что снятыми с гриля. Возле Кайлы место было свободно, и я поспешила его занять. Почти вся группа уже получила свои порции и приземлилась за наш большой составной стол.
Совместный разговор не клеился. Бруно, Рик и Корделл завели какую-то полунаучную беседу, основанную на статьях в популярных на Земле журналах. Ника и Шивон о чём-то болтали с парнями. Мы с Кайлой и Инесс обменялись парочкой общих фраз и впечатлений от сегодняшнего дня, но не более того. Кто-то просто сосредоточенно поглощал пищу, кто-то следил за ходом одного из диалогов. Мне хотелось вмешаться, но, в конце концов, я махнула рукой. Когда ещё им доведётся пообщаться своим кругом? Скоро все они получат рабочие места, и тогда времени станет ещё меньше. Стоило мне подумать об этом, как Корделл через два стола спросил у меня.
–Свен, скажи, а есть ли какие-то планы развития Перфундере для улучшения жизни переселенцев. Может, участятся поставки с Земли? Или же запланирован какой-нибудь масштабный проект исследования или строительства?
–Хм, – я пожала плечами, – Насколько мне известно, кроме строительства моста через Винджейское болото, планового увеличения количества домов, теплиц и пахотных земель в каждой деревне и постепенного расширения завода пищевой и машинной промышленности, никаких действующих проектов у Судейского комитета нет. Возможно, есть что-то в далёких, глобальных планах, но до момента официального решения никому из простых смертных об этом обычно не сообщают, так что я знаю не больше, чем любой другой житель Перфундере.
–А что насчёт масштабов? – подал голос Джонатан, – Планета ведь совсем маленькая. Если продолжить её заселение, вскоре наступит перенаселение, и тогда мы окажемся заперты в газовой камере, что, учитывая размеры планеты, пострашнее смерти на Земле.
–Не нужно утрировать. Согласно исследованиям, площади Перфундере для комфортной жизни хватит с учётом ещё примерно 25-30 потоков переселенцев, и это учитывая естественный прирост. Так что повода для беспокойства нет, – заверила я всю группу.
–Окей, – отозвался Джонатан, который, очевидно, решил выйти со мной один на один. – Но даже если через 30 потоков переселенцы перестанут пребывать, те, кто уже поселился на планете, станут обзаводиться детьми. Учитывая низкую смертность и отсутствие вирусов в здешней атмосфере, продолжительность жизни может существенно увеличиться, и тогда перенаселение будет грозить уже не из-за наплыва новых, а по причине банального течения жизни. Ваш Судейский комитет не думал об этом?
–Заметьте, что интервал между заселениями уже сократили в два раза. Есть вероятность, что мы перестанем принимать новых Переселенцев раньше, чем предполагалось. В любом случае, до достижения решающей отметки ещё далеко, Джонатан. Ты можешь не переживать на этот счёт.
–Но не лучше ли заранее предусмотреть все риски? Я человек практичный, люблю просчитывать все шаги наперёд. Уверен, что всем присутствующим, да и вообще всем жителям Перфундере, хочется быть уверенными не только в завтрашнем дне, но и во всей оставшейся жизни. Мы ведь для того и покинули Землю, чтобы жить, правильно?
Этот разговор начал приобретать пугающий оборот. Группа негласно разделилась. Хоть мы с Джонатаном и не вступали в открытый конфликт, все или большинство, кажется, заметили разность наших позиций, а также то, что за тактичными словами скрыто нечто большее, чем просто светская беседа. Джонатан явно хотел что-то доказать. Он не пытался выставить меня в неудобном положении, точнее, это не было его целью, но именно это он и делал, рассуждая о шаткости положения жителей Перфундере. Я, как представитель, начинала чувствовать свою незначительность и неосведомлённость в этом вопросе, а Джонатан воспользовался ситуацией, подцепив тонкую струну и теперь играя на ней одному ему известную мелодию. Я оглядела присутствующих, стараясь вложить в выражение лица как можно больше искреннего позитива. Не знаю, получилось или нет. Кто-то, например, Том, со своей модной светлой стрижкой, и Лэйн, круглолицый азиат с неизменной шапочкой, что-то нашёптывали Шивон в оба уха, все трое не дышали дружелюбием. Инесс, как молодая мама, очевидно была в замешательстве. Кажется, только в Бруно с Элли я была уверена, хотя Кайла и Фрэд также не подавали признаков беспокойства, а держались скорее спокойно, а в случае с Кайлой – даже заинтересованности. Я не хотела, чтобы из зерна, посаженного в умы членов моей группы, выросло нечто разрушительное, поэтому поспешила прервать их размышления.
–Безусловно, Судейский комитет не допустит такого исхода. Хочу напомнить, что лозунг первооткрывателя Перфундере звучал как «Не повторять ошибок прошлого». Эта задача приоритетна для руководства планеты, именно поэтому наши машины работают на эко-топливе, заводы экологичны, а денежная система упразднена в принципе. Мы застраховали себя от ошибок прошлого во многих областях, над чем-то мы ещё работаем, иное же зависит не столько от решений руководства, сколько от самосознания каждого из обитателей Перфундере, какими вы теперь, наравне со всеми, являетесь. Если у тебя, Джонатан, есть какое-то конкретное предложение, Судейский комитет с удовольствием его рассмотрит, будь уверен. Это касается всех.
–Чтож, это замечательно, – отозвался мужчина, но слова его вовсе не звучали так уж замечательно, – Если вы открыты для предложений, я хочу внести одно. Это просто мысль, не более, – Джонатан примирительно поднял руки.
–Хотите озвучить его сейчас? – встрял Корделл.
–Почему бы и нет? Может, наш дорогой гид замолвит за меня словечко, – подмигнул он.
–Что за предложение? – от его слов меня начало мутить.
–Большую площадь планеты занимают болота. Некоторые из них кислотные. Пресная вода, ясное дело, необходима. Какую-то воду может быть получится очищать и перерабатывать. Но болота вроде Винджейского, в котором явно одна кислота, напрасно занимают площадь планеты. Как я понял, вы никак не используете их ресурсы. Если я не прав, поправьте меня. Может быть, вы используете их для выработки энергии, не знаю, я провёл здесь слишком мало дней, чтобы понять. При этом, кажется, все опасаются их активности, особенно ночью. Что, если засыпать парочку таких болот? Можно накрыть их сверху грунтом для дезактивации или слоем асфальта. У меня есть некоторый опыт работы с радиационными объектами, я могу помочь, если среди ваших специалистов не найдутся те, кто обладает необходимыми навыками для такого проекта. Как думаешь, Свен, такой проект может заинтересовать Судейский комитет?
Меня била мелкая дрожь. Я не могла понять, что испытываю: ненависть, растерянность, панику, ужас? Все мои силы уходили на то, чтобы сдержать порыв эмоций и найти правильные слова. Это просто провокатор. Да, то, чего я боялась, сбылось – мне попался проблемный переселенец. С этим нужно смириться. Теперь для меня главная задача – вернуть мысли группы, а по возможности и его мысли, в правильное русло, аккуратно вынуть спички из его рук, ведь спички детям не игрушки – можно поранить себя и окружающих. А Джонатан в масштабах нашей планеты и был тем самым ребёнком.
Нет! Нет, он не был ребёнком, не нужно его оправдывать. Он был тем паразитом, который вселяется в новый организм, следуя старым привычкам, преследуя лишь одну цель – подстроить под себя окружающее пространство. Джонатан – типичный представитель планеты Земля. Я расист? Нет, я не расист. Я смотрю правде в глаза, и вижу сквозь затемнённые стёкла его очков холодный блеск в его глазах, огонёк игрока и способности умелого психолога. Он знает, чем зацепить умы, он знает, где у кого больное место. Он знает этих людей намного лучше, чем я. Я здесь – чужеродный объект. Враг здесь – я, а не он. Именно его сторону займёт вся группа.
Нет! Неправильная позиция. Он всего лишь язва, язва, которую нужно смазать мазью и затянуть потуже бинтом, чтобы не допустить её распространения. А для того, чтобы остановить Джонатана, нужны правильные слова. Соберись, Свен, повторяла я себе. Ты должна быть спокойной. Здесь нет врагов, здесь есть только усталые люди, желающие обрести покой в тени Перфундере, а также один глупец, не осознающий ошибочности своих суждений. Ты должна успокоиться! Он не Дьявол, он просто человек с планеты Земля.
–Чтож, я рада видеть активных членов группы! Я рада, что ты, Джонатан, уже хочешь сделать жизнь в новом доме лучше, это похвально! Уверена, твои навыки ещё посодействуют процветанию планеты. Однако хочу ещё раз напомнить лозунг доктора Маркюля: «Не повторять ошибок прошлого». Ошибкой землян было нещадное использование ресурсов планеты без заботы о последствиях. Мы не намерены повторять ошибки предков. В нашем Институте много опытных специалистов, которые занимаются исследованием болот. Возможно, в дальнейшем исследования приведут к тому, что мы сможем использовать активность болот, может быть, как ты и сказал, в целях получения экологически чистой энергии. Я не могу ничего обещать, могу только заверить, что исследования этого вопроса ведутся.
Я была благодарна Йону за то, что он повстречался на моём пути, за то, что дал мне повод говорить такие вещи. Если бы я не знала его, то не смогла бы сказать всё это с честными глазами, мою фальшь распознали бы многие, а в первую очередь – Джонатан, и тогда все мои с трудом подобранные слова ушли бы в молоко, не найдя ни малейшего отклика в сердцах группы. Но я говорила правду, говорила то, в чём была уверена сама, и поэтому почувствовала, как чаша весов наклонилась в мою сторону.
–Свен права, – первым отозвался Бруно. – Даже если серьёзно рассматривать твоё предложение, Джонатан, то в нём очень много нюансов, способных повлечь за собой более серьёзные проблемы, чем перенаселение. Мы не знаем, как поведёт себя кислота в случае блокировки путей для её выхода. Кислотные воды могут попасть в водоёмы с пресной водой, и тогда все мы умрём от жажды ещё раньше, чем от избытка углекислого газа. К тому же, мы не знаем, будет ли вообще эффективным засыпание почвой, ведь кислота может прожечь её, если концентрация повысится. Это лишь несколько возможных вариантов, и риск слишком велик, ни один здравомыслящий человек не пойдёт на это. Поэтому не смеши людей, а лучше предоставь учёным возможность самим разбираться в вопросах науки.
Я еле сдержала улыбку. Джонатан всё ещё хорохорился, однако Бруно (эх, люблю этого старичка) вбил последний гвоздь в крышку гроба его провокации, и бунтарь сдался, а вместе с тем спала атмосфера напряжения и, кажется, распространение язвы было подавлено на корню. Я благодарно кивнула Бруно, тот улыбнулся. Джонатан смотрел сердито и высокомерно, но больше не решался выставлять себя на посмешище, чему я была только рада. Постепенно разговоры вернулись в прежнее русло, кто-то просто доедал свою порцию, кто-то обсуждал сегодняшний день или ближайшие планы. Я почти всё оставшееся время молчала. Хотя всё обошлось, столкновение с Джонатаном отняло у меня много сил, и я в очередной раз задумалась, правильно ли поступила, что стала гидом. Готова ли я к таким стычкам? Смогу ли в следующий раз правильно среагировать, чтобы не спровоцировать ещё больший конфликт? Я не была в себе уверена, но и отступать теперь не имела права. Я должна была закрыть глаза на страхи и идти вперёд. Но тревога не исчезла, она засела где-то под рёбрами, время от времени давая о себе знать глухим ударом. И я начала изо дня в день учиться жить с этой тревогой, усмирять свои нервы, чтобы не упасть в грязь лицом. Я надеялась, что чем дальше, тем делать это будет проще. Но это было не так.
Глава 4
Обратная сторона спутника
Наш с мамой дом располагался южнее опоясывающего планету здания Института, поэтому мы с Йоном договорились встретиться возле рыночной арки. Это название служило данью земному прошлому и напоминало о системе товарооборота – вопрос, набивший оскомину большинству переселенцев. Причиной такого названия служило не только привычное звучание, но и, как многие думали, оно служило ещё и имитацией прививки против возвращения к денежной системе.
В полдень по обе стороны от арки толпились люди, затаривающиеся свежими овощами, так что я еле протиснулась сквозь толпу, на ходу механически здороваясь с каждым, кто попадался на глаза. Хотя завод пищевой промышленности и располагался намного восточнее Винджейской деревни, продукты питания доставлялись на аэро-вагонетках через туннель института, тугим поясом стягивающий Перфундере. Кроме того, сюда свозили и продукты с местных плантаций.
Только сейчас я начинала понимать всю тяжесть ответственности, возложенную на меня. Всё, происходившее в последние дни, ну или почти всё, внушало в меня твёрдую уверенность, что в итоге меня ждёт полный провал и выговор от Судейского комитета. Инга, в своём вечном ядовито-красном костюме, в моём воображении уже смотрела на меня раздражённо и разочарованно, монотонно констатируя тот факт, что никто из моей группы переселенцев так и не смог прижиться в своём новом доме.
«-Знаю, вы с Маррой часто ездили на прогулки в Северный лес. Ты считаешь её весёлой и жизнерадостной? Знаешь ли ты, какой она была, когда прибыла сюда семь лет назад рейсом с Земли? Только что потерявшая родителей, брата, лишившаяся всех друзей. В свои 16 она уже успела продать почку, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Кто вытащил её из этого чёртового болота? Правильно, это были Эрик с Витой.
–Дай мне ещё один шанс. Ведь ещё можно что-то сделать, что-то исправить, изменить… Ведь не всё так плохо!
–Не так плохо? Прошёл год, а трое из твоих переселенцев уже успели потребовать билеты на межгалактический паром до Земли, один умер от инсульта и ещё один свёл счёты с жизнью. Ну, да, всё определённо можно исправить! Ты всё исправишь, если сейчас запрыгнешь в космический корабль и отыщешь черную дыру, которая протащит тебя сквозь время и пространство и выплюнет где-нибудь в… в прошлом году! Только вот путешествия во времени невозможны, дорогая. Через неделю прибудет паром, и новыми переселенцами займётся более опытный, смышлёный и чуткий человек, чем такая девчонка, как ты! К тому же, по решению судейского комитета, единогласно с Глумом, мы снимаем с тебя полномочия гида. Можешь быть свободна!»