Дмитрий Ю
Кировская весна 1931-1935
Ответ на вопрос Уборевича ему был известен, как известно и то, что будь наркомом Ворошилов – отвечать вслух Белов ни в коем случае бы не стал. Ясно было также, что ответ известен и Уборевичу. Зачем же он задал этот злосчастный вопрос? Чтобы утопить? Вряд ли. Топить меня не долго, вон как Блюхера с Дыбенко быстро убрал – лихорадочно размышлял Белов. Думай быстрее – подстегнул он себя. Уборевич, это было известно, любит военноначальников, которые имеют сходную с ним точку зрения. Впрочем, я и сам такой. Какая же у него точка зрения? Он за классовую армию и за партийную прослойку? Или за профессиональную? Чертов германофил. Скорее все же он за профессиональную, но при этом любитель новой техники, вон как оживился при докладе о мехкорпусе и десантниках! При этом против конников старой школы. Ну и где же я ему рожу профессионала, но не из старой школы? А, гори все огнем! Вспомнил! Слышал же где-то, что он генерала Надежного из лап ОГПУ вырвал, и из морячков кого-то, значит, этого и от меня хочет услышать!
– Раньше, Иероним Петрович, в комсостав мы призывали лиц из числа бывших офицеров, которые при надлежащем политическом контроле вполне могли приносить пользу Красной Армии, по крайней мере в штабе, а иногда и в командовании частями – ответил Белов, в животе которого сжался ледяной ком. По слухам, в Ленинграде 2 или 3 мая 1931 года, не считая дела Балтфлота, расстреляли от 300 (это минимум) до 2 тысяч бывших офицеров, и еще несколько тысяч арестовали. По Ленинградским морякам словно коса прошла – тогда были арестованы Председатель Научно-технического комитета Игнатьев, Начальник управления Военно-морских сил РККА. Петров, Начальник штаба морских сил Балтийского моря Тошаков, Начальник Военно-морской академии Жерве, командиры бригад, дивизионов, отдельных кораблей и подводных лодок.
При этих словах Гамарник нахмурился, но промолчал.
– Не только частями, иногда и соединениями командовали. А что бы лично Вы предложили делать сейчас, в нынешних условиях? – спокойно продолжил моральное истязание Тухачевский.
На упоминание о бывших офицерах Уборевич не взбеленился, и резкая отповедь про социальное несоответствие кадра в беседе не прозвучала. Напротив, реплику Тухачевского (ясно, что они с Уборевичем и Гамарником заодно) следовало понять как поощрительную. Значит, направление разговора стало понемногу проясняться. Если и дальше ему удастся угадать новую кадровую политику – все, можно служить спокойно.
– С уверенностью доложить не могу, поскольку ситуацию с кадрами вижу только в масштабах Округа, но, полагаю, что и в сегодняшних условиях для немедленного развертывания 300 дивизий без возвращения некоторой части уволенных в запас не обойтись – ответил Белов и замер. Ну, сука, не тяни! – взмолился он про себя.
– Да, тут не поспоришь. А если говорить о мобилизации не прямо сейчас, а, скажем, через 3–5 лет, то придется наращивать выпуск комсостава в ВВУЗах, а, следовательно, снизить требования или по общеобразовательной подготовке, или по социальному вопросу. Вы бы какой вариант предпочли? – спросил Уборевич.
Белов выдохнул. Рубеж почти взят, и, скорее всего, взят успешно. Тут мнение Уборевича ясно почти наверняка. Да и тормозить поздно – действовать надо по поговорке «коли коготок увяз – всей птичке конец».
– Новая война будет войной моторов. Следовательно, снижать требования по общеобразовательной подготовке совсем невозможно, Иероним Петрович. Если командир плохо читает, или ошибается в расчетах, или не знает географию – он нам в современных условиях динамичного боя и бойцов загубит и боевую задачу не выполнит, товарищ Нарком. Нет, таких командиров нам и даром не надо. Придется снижать требования к происхождению курсантов, но оставить, а еще лучше, повысить требования к их общеобразовательной подготовке.
– Ну что ж, рад, что мы имеем одинаковую точку зрения. Для начальника и подчиненного это немаловажно, так ведь, Иван Панфилович? – улыбнулся Уборевич.
– Согласен, Иероним Петрович – с облегчением улыбнулся в ответ Белов.
– А к какому практическому выводу нас приводит утроение армии по мобилизации, Иван Панфилович? – снова посерьезнел Гамарник.
– Надо всемерно усилить командирскую учебу? – с готовностью выдал Белов.
– Не только, Иван Панфилович. Не только. Нас с вами утроение по мобилизации приводит к выводу, что каждый, вдумайтесь в это, каждый сегодняшний комполка должен быть готов по мобилизации стать на дивизию, каждый комдив – на корпус, а каждый комкор – на армию – наконец разъяснил суть новой кадровой политики Уборевич.
– Полностью согласен с такими требованиями к комсоставу, товарищ Нарком. К сожалению, доложить такое обо всех своих комдивах и комкорах не могу – с сожалением и обеспокоенностью в голосе пустил пробный шар Белов. Поскольку Округ ему достался год назад после Тухачевского, уверенности в том, что он имеет право на кадровые решения, у него пока не было.
– Вы хорошо знакомы с личной подготовленностью командиров отдельных частей и соединений? – поинтересовался Тухачевский.
– Знаком хорошо, Михаил Николаевич – дал спокойный ответ Белов.
– И как Вы оцениваете комсостав округа, пофамильно?
– командир 1-го стрелкового корпуса Леонтий Яковлевич Угрюмов был назначен командиром корпуса только около года назад, до этого командовал 48 стрелковой дивизией в Белорусском военном округе и достиг выдающихся успехов в боевой подготовке. Пока на корпусе делает первые шаги, но это шаги в верном направлении. У него очень хороший начальник штаба, Толбухин, который, кстати, далеко пойдет. Командир 19-го стрелкового корпуса Бухлов – должности не соответствует, пьет как сапожник. Я и воспитывал его, и уговаривал, и угрожал – бесполезно.
– Есть кем заменить в округе? – спросил Егоров.
– Нет, комдивы на корпус на сегодня пока не годятся.
– Почему? Что, неужели ни один из шести, если считать вместе с кавдивизией, не достоин корпуса? – удивился Гамарник.
– Зюк – отличный комдив, но и только. Это для него потолок. Ворожейкин заболел авиацией, подал документы в академию. Васильев только с 1931 года командует, а до этого около 10 лет в штабах просидел. Ему бы с дивизией освоиться – и тогда будет толк, года через три-четыре до корпуса глядишь и дорастет.
– А по двадцатой дивизии? – задал вопрос Тухачевский
– Тут другая история – Профанов в Гражданскую командовал полком, но остался на том же уровне, карту, и ту за него начштаба истолковывает. Только гонором и берет, а настоящих военных знаний нет, и самое плохое – нет и желания их приобретать.
– Ну а командир 4-й ленинградской кавдивизии?
– Демичев – опытный и перспективный комдив, на кавалерийский корпус может стать без проблем, а на стрелковый – не советую, не переболел еще лошадьми – усмехнулся Белов.
– «Конник»? – с пренебрежительной усмешкой бросил Гамарник, стоявший вместе с некоторыми другими представителями нового поколения в клане «техников», педалировавших развитие технических войск в ущерб численности конницы.
– Истинно так – твердо ответил Белов.
– А 10 милиционная что? – снова включился Тухачевский.
– Северов, командир 10 стрелковой дивизии Северного Края, на комдива с трудом тянет, если бы пришлось ее развернуть по штатам военного времени – не потянул бы, Иероним Петрович. Еще переменников воспитывать – более-менее, а при кадре я ему бы максимум полк доверил. Организации ему не хватает, требовательности, в подчиненных дисциплину воспитать ему сложновато. Характера не хватает.
– Ну а этот, как его, которого хвалили, начальник штаба первого стрелкового корпуса? – напомнил Егоров.
– Толбухин?
– Да.
– Ну, он тютя, какой из него командир? – высказался Тухачевский.
– А кем он служил? – спросил Егоров.
– В царской армии до батальона дослужился, но в Красной Армии все больше по штабной части. Я его на штаб округа бы двинул, если заберете Урицкого, – ответил Белов.
– А ходе Империалистической Толбухин был награжден? – спросил Гамарник.
– Два ордена имел – признал Белов.
– Нет, тогда надо сделать иначе: если хвалите, то пусть набирает командного опыта – решил Уборевич.
– Ясно, буду ставить на корпус.
– Корпус рано ему – возразил Тухачевский, он в Красной Армии только полком командовал, и то не долго, с 1929 по 1930 год.
– Тогда ставьте на дивизию – предложил Егоров.
– Понял, – ответил Белов.
/Примечание Автора. В нашей реальности Толбухин Федор Иванович проявил себя как один из наиболее талантливых советских полководцев, войдя в короткий список 9 человек, которым в ходе Великой Отечественной войны было присвоено воинское звание Маршал Советского Союза (Василевский, Говоров, Жуков, Конев, Малиновский, Мерецков, Рокоссовский, Сталин, Толбухин)/
– Тут недавно мы с товарищами Уборевичем и Орловым обсуждали развитие флотских дел, – скривился Тухачевский, не потрудившийся скрыть свое неуважение к морякам, – и возникла идея воссоздавать морские силы Северного моря. Что думаете?
– Небольшое число надводных боевых кораблей, подводных лодок и самолетов морской авиации на Севере желательно бы иметь – ответил Белов.
/Примечание Автора. В нашей реальности после расформирования Морских сил Северного моря в декабре 1922 года военных моряков на Севере около 10 лет не было совсем. 1 июня 1933 года, в соответствии со специальным циркуляром, была сформирована Северная военная флотилия. Для ее укомплектования в Кольский залив с Балтийского моря были переведены 3 эскадренных миноносца, 3 сторожевых корабля и 3 подводные лодки. Главной военно-морской базой флота первоначально стал Мурманск, а с 1935 года – Полярный. В 1936 года Северная флотилия получила и собственную морскую авиацию – на Север было передислоцировано отдельное звено самолетов МБР-2.
– Согласен. А что Вы думаете о комсоставе Морских сил Балтийского Моря? – неожиданно спросил Уборевич.
– Пересекаемся мало, товарищ Нарком – ответил Белов.
– Как так? Вы что же, не сможете мне дать пофамильную характеристику старшего комсостава? – усилил напряженность Уборевич.
– В соответствии со структурой управления флот подчиняется начальнику Морских сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии Владимиру Митрофановичу Орлову, товарищ Нарком – попытался оправдаться Белов.
– Морские силы моря подчиняются командующему фронтом и входят в оперативный состав вооруженных сил фронта. Командующему фронтом предоставляется право инспектирования боевой готовности морских сил моря, и Вы это должны помнить так же хорошо, как достоинства и недостатки своих сухопутных подчиненных – отчеканил Уборевич, – Для командира Красной Армии совершенно недопустимо дистанцироваться от флота, и, кстати, для комвойсками Ленинградского военного округа не только от Морских сил Балтийского моря, но и от морских сил, что у нас вскоре появятся на Севере. Ответьте прямо. Без уверток. Как коммунист. Вы хотите командовать войсками Округа, а по военному времени – Фронта? – резко и требовательно спросил Уборевич.
– Очень хочу, – дрогнув голосом, четко произнес Белов.
– Тогда через полгода я к Вам приеду, и берегитесь, если хотя бы один командир миноносца Вам будет не известен – нажал тоном Уборевич.
– Спасибо за оказанное доверие, я не подведу – уверенным тоном ответил Белов.
– Есть ли у членов Аттестационной комиссии дополнительные вопросы к товарищу Белову? – спросил Уборевич на правах председателя комиссии.
– У меня вопросов нет – ответил Тухачевский.
– Вопросов нет – сообщили Егоров и Гамарник.
– Пожалуйста, Иван Панфилович, подождите в коридоре, нам с товарищами нужно посовещаться – попросил Уборевич.
Белов вышел, члены Аттестационной комиссии остались одни.
– Какие будут предложения? – спросил Уборевич.
– Что ж, товарищ Белов энергичный, с большой инициативой и опытом красный командир. Обладает большим революционным и общественным инстинктом, член РКП(б). Работает в партии как действительный ее сочлен. Занимаемой должности вполне соответствует – высказался Егоров, слово в слово повторив свою же характеристику 1925 года.
– Поддерживаю, энергичный и знающий товарищ, – поддержал Гамарник.
– Годен – бросил Тухачевский.
Борис Миронович – дал указание секретарю Аттестационной комиссии начальнику ГУ РККА Уборевич. – Запишите решение Аттестации: признать Комвойсками Белова соответствующим занимаемой должности при условии выполнения требований Наркома по военным и морским делам СССР в части знания комсостава Морских сил Балтийского моря и Морских сил Северного моря. Проверка в декабре 1932 года.
– При проведении аттестации командиров корпусов и дивизий в ЛВО рекомендации комвойсками округа учесть. Командира 19 стрелкового корпуса по итогам аттестации от должности отстранить, ГУ РККА дать предложения по новому командиру корпуса. Комдивов Профанова и Северова снять, дать бригаду или полк, в другом округе. Назначить на одну из дивизий начальника штаба 1 стрелкового корпуса Толбухина – спокойно указал Уборевич Фельдману.
Домой, в Ленинград, Белов вернулся в приподнятом настроении. В должности он был утвержден, проинспектировать моряков Балтфлота и Северной флотилии будет даже интересно. Фитиль подчиненному входил в обязательные правила армейской игры, и его следовало оценивать адекватно. Во-первых, он показывал «кто в доме хозяин» и закреплял, тем самым, воинскую дисциплину. Во-вторых, и Белов, и сам Уборевич, разумеется, знали, что оперативное подчинение флота командующим войсками военных округов до сих пор носило декларативный характер, что действительно не шло на пользу ни береговой обороне территории Округа, ни защите баз флота на суше. Таким образом, Ленинградский военный Округ стоял на острие развития РККА, а отношения с новым наркомом похоже сложились нормально. Кадровые решения нового наркома Белову понравились, армия становилась на верную дорогу, на душе было легко. По счастливому стечению обстоятельств, хорошие новости множились – в квартире он с удовольствием обнаружил сестру.
– Саша, вот радость-то, молодец, что навестить приехала – обрадовался Белов – Ну как отец, как мать?
Правда, пожив в Ленинграде несколько недель у него в квартире, Александра решилась обратиться к брату с просьбой помочь ей устроиться жить в Ленинграде. Иван Панфилович отнесся к ее просьбе неодобрительно.
– Не для того мы революцию делали, чтобы личные дела устраивать! – сурово ответил он ей, и больше они к этой теме не возвращались.
/Примечание Автора: Эпизод с сестрой подлинный/
16.03.32 Вася Сталин
– Законы пионеров выучил? – спросил Васю Сталина Миша Боровнюк
– Назубок.
– Без курева месяц продержался?
– Нет вопросов.
– Смотри не подведи меня.
– Никогда не подведу, – твердо ответил Вася.
– Тогда будем тебя принимать в пионеры на следующей неделе. С Лешей Бочиным я уже говорил.
Всю неделю Вася волновался. Настал день пионерского сбора. Отряд выстроился. Послышалась команда пионервожатого Лёши Бочина:
– Отрядное знамя внести!
– Есть внести, – ответили ему.
Открылась дверь, показалась звезда, затем знамя. Несет его Костя Закурдаев. Он крепко держит древко, а по бокам шагают пионеры Рая Гринштейн и Тамара Ведерникова.
Это знамя ребята сделали сами, сделали с большим трудом. То буквы ложились на полотнище криво, то слова не умещались. И все начиналось сначала. А как больно искололи иглами пальцы, иной раз плакали, но пионерское поручение выполнили.
Не просто было смастерить древко. Тут проявил свои способности Миша Боровнюк. Рубанок в его руках становился послушным, строгал он спокойно, как взаправдашний столяр. Потом выяснилось, что мастером столярного дела был его отец. Пионерам оставалось до блеска отшлифовать древко шкуркой, а покрасить его взялся Егорушка. Он покрыл древко олифой; когда она подсохла, посмотрел свою работу на свету, одобрил, еще покрыл олифой и, строго наказав не трогать, оставил его до утра. А так хотелось подержать древко!
И вот знамя плывет вдоль строя. Наше, пионерское знамя. Гремит барабан, трубит горн. Комок подкатывает к горлу. Торжественно и красиво.
По команде Леши умолкает барабан, умолкает горн. Знаменосец останавливается на правом фланге строя. Начинается сбор.
– Первый вопрос – это прием в пионеры. Слово имеет звеньевой первого звена «Красный маяк» Миша Боровнюк, – сказал Леша.
– Ребята, – начал Миша, – мы всем звеном подготовили в пионеры Васю.
Вдруг Тамара из звена «Ласточка» язвительно спрашивает:
– А законы и обычаи Вася знает?
Никогда Вася не волновался, когда учительница вызывала к доске, часто первым поднимал руку, особенно, если задавали выучить наизусть стихотворение, а тут вдруг колени задрожали, голос пропал, забыл он законы и обычаи, стоит, как деревянный столб, молчит.
Миша вопросительно посмотрел на Васю, затем повернулся к Тамаре, ответил:
– Конечно, знает.
Тамара, как галчонок, завертела головой, замахала руками:
– Я не тебя спрашиваю. Нашелся адвокат! Васю спрашиваю.
– Вася, – обратилась Тамара к Сталину, – ты знаешь законы и обычаи?
Ах какие большие стали глаза у Миши в эти минуты! Они печально и грустно смотрели на Васю. И ему стало очень неловко за то, что он подводит товарища.
– Пионер верен делу рабочего класса, – начал громко Вася. – Младший брат и помощник комсомольцу и коммунисту. Пионер товарищ пионерам и рабочим всего мира. Пионер трудолюбив и настойчив. Пионер смел, честен и правдив. Пионер здоров, вынослив, не падает духом. Пионер стремится к знанию. Знание и умение – сила в борьбе за рабочее дело. Пионер свое дело делает быстро и аккуратно.
Все эти законы он произнес в один вздох. Однако Тамара не унялась:
– Законы легче, а как обычаи, на практике как он их выполняет?
Как ему хотелось дернуть её за косички!
– И обычаи знаю…
Все затихли. И Вася начал еще громче:
– Пионер встает рано утром, моет руки, шею, уши, чистит зубы, делает гимнастику. Пионер дорожит своим и чужим временем. Пионер пишет и говорит кратко. Пионер все делает сам. Пионер бережлив к общественному имуществу. Пионер не держит руки в карманах – это вредная привычка. У пионера зоркий глаз и тонкий слух. Пионеры работают сообща, помогая друг другу. Пионер всегда помнит свои законы и обычаи. Без этого нельзя быть помощником партии.
Когда закончил говорить, Миша воскликнул:
– Вот как наше звено «Маяк» работает!
– А как у Васи с куревом? – спросил Егорушка.
– Месяц уже ни разу не затянулся!
– А тянет? – снова спросил Егорушка.
– Есть маленько, но теперь уже меньше – ответил Василий.
Леша из старой полевой сумки вынул аккуратно сложенный красный галстук, развернул его.
– Примем Васю в пионеры? – спросил Леша.
– Примем! – хором ответили все.
Вася видел по лицам ребят, что они были все довольны. Как он волновался и радовался, когда Леша повязывал ему галстук! Делал он это неторопливо, любовно. За каждым его движением следили ребята, а Вася стоял, боясь пошевельнуться. Леша отступил от него на два шага, поднял над головой правую руку и воскликнул:
– К борьбе за дело рабочего класса будь готов!
– Всегда готов! – громко ответил Вася.
На его груди горел красный галстук.
{2}
17.03.32 Зубастая Щука
17 марта 1932 года в просторный наркомовский кабинет зашел Начальник морских сил РККА Владимир Митрофанович Орлов.
Перед наркомом по военным и морским делам лежали несколько папок с чертежами и пояснительными записками строящихся для ВМС РККА надводных и подводных кораблей.
– Владимир Митрофанович, напомните мне, кто утвердил тактико-технические элементы средней подлодки третьей серии, и когда был согласован проект? – попросил Уборевич.
– ТТЭ будущей субмарины были одобрены решением Начальника морских сил Муклевича в ноябре 1929 года. Однако разработанный на их основе эскизный проект Реввоенсовет в декабре 1929 года отклонил. Конструкторам, в частности, предлагалось вдвое увеличить число «торпедных выстрелов». Поскольку затягивать сроки исполнения важного правительственного задания никто не имел права, сложилась парадоксальная ситуация, когда эскизный и общий проекты создавались параллельно. 23 января 1930 года, после добавления запасных торпед новый вариант был наконец-то утвержден РВС, а в это же время в Техбюро № 4 Балтийского завода полным ходом шла работа над общим проектом.
– Как идет строительство третьей серии?
– Все четыре подводные лодки спущены на воду: одна в 1930 году, и еще три в 1931 году. Наркомат тяжелой промышленности обещает ввести их в строй в этом году, но мы со своей стороны будем удивлены, если это будет так. Более вероятно – следующий год.
– А что с закладкой двенадцати лодок для дальнего востока?
– Договора подписаны, 20 марта будут заложены.
– Мне, Владимир Митрофанович, кажется еще не поздно вернуться к обсуждению артиллерийского вооружения. Ромуальд Адамович, мне кажется, своим ТТЭ породил какую-то беззубую Щуку. Ну что ей даст 37-мм автомат?
– Иероним Петрович, лодки нового типа спроектированы для несения позиционной службы на закрытых театрах. Вполне возможна атака с воздуха. Со своей стороны с утвержденным ТТЭ я согласен и оставить лодку без ПВО считаю не рациональным. Действительно, 37-мм автомат 4-К, документация на изготовление и опытные образцы которого были переданы в 1930 году германской фирмой «Рейнметалл» на завод № 8, пока не освоен. На первое время можно согласиться на 45-мм пушку 21-К, заводские испытания которой ожидаются летом этого года.
– Англичане свою S-серию средних лодок вооружают 76-мм орудием. Мне думается, что от самолета подводной лодке более разумно спасаться путем погружения под воду. А вот для прерывания коммуникаций нужно орудие в первую очередь достаточно дальнобойное, и к тому же с достаточно могущественным снарядом. К примеру, трехдюймовое, а лучше четырехдюймовое, согласны? Почему не поставили в ТТЭ наличие 102-мм орудия, как на подводных лодках первой и второй серии?
– Масса орудия такова, что на средней лодке разместить его не представилось возможным.
– Владимир Митрофанович, давайте рассмотрим факты. На быстроходном тральщике третьего проекта 102-мм орудие вполне разместилось, а на подводной лодке нет. Длина тральщика 62 метра, у лодки 57. Ширина у тральщика 7,2 метра, у лодки 6,2 метра. Осадка тральщика 2 метра, у лодки 3,8 метра. Водоизмещение полное у тральщика 433 тонны, а у лодки 572 тонны в надводном положении. У средней подводной лодки достаточно прочный металлический корпус, способный выдерживать шторма и погружение до 50 метров. Интересно, откуда такой вывод, что на подводной лодке 102-мм орудия не разместить?
– Расчеты показали, что при стрельбе на борт из 102-мм орудия, лодку будет выводить из равновесия, и точная стрельба будет невозможной – возразил Орлов.
– Расчеты? Ну-ну. Либо в течение двух дней Вы мне эти расчеты покажете, либо будем считать, что Вы мне солгали – высказался неприятный тоном Уборевич.
– Задача ясна, товарищ народный комиссар, – холодея, ответил Орлов, – таких расчетов он в действительности не видел.
– Это еще не задача. Задача такова: внести в ТТЭ средней подводной лодки для пятой серии для Дальнего Востока, вооружение лодки 102-мм орудием вместо 37-мм автомата. Необходимые меры, как-то укрепление корпуса или увеличение балласта, предпринять без существенного роста водоизмещения и без сокращения срока строительства. ТТЭ представить мне на утверждение в трехдневный срок. Задача ясна?
– Ясна, товарищ народный комиссар. А как быть с проектом малой подлодки шестой серии? Проект готов, там тоже 45-мм пушка предусмотрена, головные лодки серии планируется заложить в этом году.
– Оставьте проект малой подводной лодки как есть. Малая подводная лодка у нас для обороны баз флота предназначена. 45-мм пушкой всплывшую мину можно уничтожить, и еще подать звуковой сигнал, а большего малой подводной лодке и не надо. Я вас больше не задерживаю.
Орлов, утирая испарину со лба, поднялся и пошел к двери. Увы, в дверях его догнало прощание:
– И расчеты с собой захватите.
Лжи Иероним Петрович Уборевич не терпел.
/Примечание Автора:
Наша реальность.
В июле 1927 года для вооружения советских подводных лодок было предложено использовать 102-мм артиллерийские орудия, подобные стоявшим на эсминцах типа «Новик», со стволом, укороченным с 60 до 45 калибров. 102-мм корабельные пушки, получившие наименование Б-2, после испытаний, проведённых в 1930 году, начали устанавливать на подводные лодки первой серии типа «Декабрист». В ходе интенсивной боевой подготовки 1932 года были выявлены серьёзные конструктивные недостатки орудия и их выпуск был прекращён в 1933 году. Впоследствии на большинстве подводных лодках первой и второй серии они были заменены значительно более совершенными установками Б-24 (они же Б-24ПЛ), которые были запущены в серию в 1936 году.
Подводные лодки самого массового типа «Щука» первоначально планировалось вооружить 37-мм автоматом, чертежи которого были приобретены в Германии.
После получения в 1930 году чертежей и опытных образцов «Рейнметалл», за три года работы завод № 8 изготовил всего шесть 37-мм зенитных автоматов 4-К, но ни один из них не был доведен до конца. Кстати, немцы эти самые автоматы запустили в массовое производство и весьма успешно применяли как в вермахте, так и в кригсмарине.
В итоге, наша армия и флот до 1940 года не имели скорострельных зенитных орудий. Вместо автоматов было решено вооружить корабли и подводные лодки полуавтоматической 45-мм универсальной пушкой 21-К, по своим характеристикам аналогичной 47-мм пушке Гочкиса, которая производилась Обуховским заводом с 1888 года. Примечательно, что царский флот в годы первой мировой войны отказался от этих пушек в связи с их низкой эффективностью и их передали в сухопутную армию в качестве батальонного орудия.
45-мм универсальная полуавтоматическая пушка 21-К была спроектирована в КБ завода № 8 в 1932 году и производилась с 1934 по 1944 год. За неимением альтернативы, пушка 21-К устанавливались на все классы кораблей – от сторожевых катеров и подводных лодок до крейсеров и линкоров.
Как зенитная эта пушка была совершенно не эффективна: ни отпугнуть, ни, тем более, поразить воздушную цель она не могла из-за низкой скорострельности и отсутствия дистанционного взрывателя. Для поражения надводных целей пушка была непригодна из-за недостаточного веса снаряда, не способного причинить кораблю или судну сколько-нибудь заметные повреждения.
Уже в ходе войны по мере поступления 37-мм автоматов 70-К, а также 20-мм автоматов Эрликон и 40-мм автоматических пушек Бофорс на надводных кораблях начали повсеместно заменять ими полуавтоматические пушки 21-К.
Самые массовые советские подводные лодки типов Щука и Малютка воевали с бесполезными 45-мм пушками до конца войны. /
