Дмитрий Ю
Кировская весна 1931-1935
Лапин: Сегодня стоит вопрос об оказании Казмашстрою помощи материалами и оборудованием для земляных работ, около 2,5 тыс. кубометров. Гравия, можем оказать помощь тоннажем в количестве одного, максимум двух, рейсов, можем дать пару баржей для цемента, если последний будет в таре. Если т. Мухин будет аккуратным плательщиком, некоторую помощь мы оказать можем. Что касается экскаватора, то получили мы его с большим трудом из Ижевска. Товарищи из Казмашстроя увидели его и требуют передать им. Мы вынимаем сейчас два котлована. По окончанию выемки мы можем передать экскаватор Казмашстрою, но, откровенно говорю, что иду на это с большой опасностью. Если руководство Казмашстроя не пойдет на такие вещи, которые допускал т. Кузнецов, то помогать ему можно.
/Примечание Автора – подлинный документ нашей реальности/
01.12.34 Сергей Киров
Вечером 1 декабря 1934 года Сергей Миронович Киров, как обычно, отдыхал у себя дома к комнате отдыха с книгой в руках. На этот раз он решил перечитать «Мцыри» Михаила Юрьевича Лермонтова:
* * *
Казалось, что слова людей
Забыл я – и в груди моей
Родился тот ужасный крик,
Как будто с детства мой язык
К иному звуку не привык…
Но враг мой стал изнемогать,
Метаться, медленней дышать,
Сдавил меня в последний раз…
Зрачки его недвижных глаз
Блеснули грозно – и потом
Закрылись тихо вечным сном;
Но с торжествующим врагом
Он встретил смерть лицом к лицу,
Как в битве следует бойцу!
* * *
В этот момент, неожиданно, в затылке Сергея Мироновича родилась давящая, распирающая боль. Киров взглянул на свет лампы, но боль явно усилилась. Боль отдавалась тяжестью в голове и сопровождалась болью в глазных яблоках.
Киров испугался, отвел взгляд от лампы и замер.
– Этого еще не хватало, – подумал он.
Через несколько минут приступ миновал.
– Надо бы завтра непременно показаться врачу, – решил Киров, закрыл книгу и медленно, придерживаясь рукой за стену, пошел в спальню и тихо лег в кровать.
Маша уже спала. Будить ее Киров не стал.
/Примечание Автора. В этот момент в нашей реальности Сергей Миронович Киров был убит выстрелом из нагана в затылок Леонидом Николаевым, приревновавшим Кирова к своей жене Мильде Драуле./
02.12.34 Сергей Киров
Вердикт врачей, потративших на здоровье Сергея Мироновича почти целиком весь день 2 декабря 1934 года, был единодушен: боль в затылочной области головы при повышенном внутричерепном давлении, на фоне систематического переутомления и нервных нагрузок.
Кирову был прописан 24-дневный лечебный отпуск в подмосковном санатории в Барвихе.
Курс массажа, курс иглотерапии и, главное, полный покой и прогулки на свежем воздухе (вначале пешеходные, а через две недели лыжные) к концу 1934 года полностью восстановили его работоспособность и качество жизни.
Сергей Миронович Киров встретил новый, 1935 год, словно помолодев лет на пять.
1935 год
01.01.35 Газета Известия
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР И ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ВКП(Б)
В связи с тем, что Северо-Кавказский край, Азово-Черноморский край, Средне-Волжский край, Кировский край, Туркменская ССР, Грузинская ССР, Азербайджанская ССР, Киргизская АССР, Ленинградская область, Оренбургская область и области Украинской ССР: Харьковская, Винницкая, Донецкая, Днепропетровская и Одесская выполнили установленный для них СНК СССР и ЦК ВКП(б) годовой план хлебосдачи и полностью обеспечили себя семенами для ярового сева. Совет Народных Комиссаров союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:
Разрешить колхозам, колхозникам и трудящимся единоличникам поименованных республик, краев и областей производить беспрепятственно продажу своего хлеба (мукой, зерном, печеным хлебом) как государственным и кооперативным организациям, так и на городских и сельских базарах и на станциях железных дорог.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР В. МОЛОТОВ
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ВКП(Б) С.КИРОВ
31 декабря 1934 года
ИТОГИ ГОДА
Сегодня – первый день нового 1935-го, года, всесоюзный день ударника. В новый год страна пролетарской диктатуры вступает с возросшими производительными силами, с выполнением и перевыполнением планов в основных отраслях тяжелой промышленности, с прочной переделкой производственных отношений в деревне, с победами планового социалистического строительства на всех фронтах, с далеко идущим продвижением в области быта, матерьяльной и духовной культуры. Простое беглое перечисление выдающихся фактов и итоговых цифр говорит о крупнейших завоеваниях истекшего года.
Перевыполнение годового плана тяжелой промышленностью. Сбор урожая, превышающий сбор прошлого года, несмотря на засуху в ряде районов – показатель крупнейших успехов колхозного строя, и окончательно и бесповоротно победившего в стране. Повсеместное улучшение качественных показателей. Ликвидация неграмотности в 1934 году, блестящие успехи работы по техминимуму. Огромный рост культуры, в том числе и на территории бывших царских колоний, теперь независимых национальных республик, – что нашло свое выражение в таком факте, как съезд писателей. Рост массового героизма, вершинами которого были смелые подвиги завоевателей стратосферы и челюскинская эпопея, навсегда записавшая имена летчиков и полярников на страницах истории. Открытие ряда новых месторождений полезных ископаемых, вплоть до золота. Создание твердого режима в школе. Ряд завоеваний в области науки, от физики до физиологии человека. Огромное развитие массовой энергии трудящихся. Таковы основные итоги истекшего года.
Истекший год числит в своем активе XVII съезд партии, съезд победителей. Он числит в своем активе исключительной важности решения пленума ЦК об отмене карточной системы.
Это, в свою очередь, означает усиленное внимание к живому трудящемуся человеку, к удовлетворению его потребностей и нужд. В беседе своей с металлургами тов. Киров со всей энергией подчеркнул, что «главное теперь – в людях, овладевших техникой». Центр внимания переносится на людей, начиная с их производственной роли.
Другой лозунг вождя нашей партии, лозунг зажиточной колхозной жизни, превратившийся на деле в мощный двигатель хозяйственного роста и преуспеяния, будет тоже делать и в дальнейшем свое великое дело.
Ход выборов в советы, эта важнейшая политическая кампания, наглядно показывает огромный рост массовой активности и исключительную сплоченность миллионов вокруг партии пролетариата и ее руководства.
В новый год мы вступаем с возросшей совокупной мощью всей великой пролетарской страны, от технических мощностей ее машин до показателей единства партии, пролетариата, трудящихся вообще. Тридцать четвертый год поднял социалистическое отечество на несколько ступеней, ведущих к бесклассовому социалистическому обществу. Начавшийся год должен обеспечить дальнейший крутой подъем техники, хозяйства, материального благосостояния, культуры. Героизм рабочего класса, активность колхозных масс, единство партии и ее коллективный разум, мудрость ее руководства, сплоченность всех строителей социализма будут порукой в том, что итоги нового года станут итогами Побед, еще более значительных и еще более блестящих.
* * *
НАВСТРЕЧУ VII ВСЕСОЮЗНОМУ СЪЕЗДУ СОВЕТОВ
Новые депутаты советов о своей работе в 1935 г.
МУЗЫКАЛЬНУЮ КУЛЬТУРУ – В ШИРОКИЕ МАССЫ
Борьба за овладение музыкальной культурой широкими массами, Борьба за овладение музыкальным минимумом – вот основная задача, которую я ставлю себе, начиная работу в совете. Я хочу ознакомиться с постановкой музыкального образования в средней школе. Я считаю, что главным образом там можно помочь нашим детям освоить тот музыкальный минимум, который научит сознательно и культурно воспринимать музыкальное искусство.
Д. Д. Шостакович.
БОЛЬШЕ ВНИМАНИЯ ДЕТЯМ!
– Я выбрана в члены Ленинградского совета нового созыва. Основная моя задача – осуществить те наказы, которые дали совету наши работницы. Большая часть наказов требует усиления борьбы с безнадзорностью ребят. И в новом, 1935, году я хочу добиться решительного уменьшения безнадзорности. У меня у самой двое детей, которые, как и многие дети моих соседок по станку, предоставлены сами себе. В районе нашей фабрики нет ни технической детской станции, ни Дома художественного воспитания, ни своего сада для детей. Выполнение этих наказов работниц – мой план работы на 1935 год.
А.Г. Лыско – браковщица фабрики «Красное знамя»
БОРОТЬСЯ ЗА РАСШИРЕНИЕ ТОРГОВОЙ СЕТИ
Моя программа работы утверждена рабочими-избирателями нашего цеха. В повестку дня Ленинградского совета я вношу вопрос о пригородах Ленинграда. Здесь предстоит большая работа по благоустройству. Выполнение решений пленума ЦК ВКП(б) о ликвидации нормирования на хлеба потребует от нас, депутатов, большой энергии. Вот почему я записался в торговую секцию. Буду бороться за расширение торговой сети в Лигове, в Стрельне, где проживает много рабочих нашего завода.
Ф.Волков – кузнец Кировского завода.
РИ {10}
25.01.35 Валериан Куйбышев
В последние пару недель Валериан Владимирович Куйбышев временами чувствовал себя не важно.
Чаще стали возникать кратковременные боли в середине груди. Грудь словно простреливало тонкими иглами, и вскоре боль затихала. Однако, такие эпизоды повторялись неоднократно, особенно после подъёмов по лестнице.
Изменилось общее состояние – снизилось настроение, появилось чувство разбитости и страх. Неужели что-то не так со здровьем? Может быть, сердце? Но оно же справа? Или слева? Но ведь никак не в центре?!
25 января, во время просмотра документов в своем кабинете, внезапно в его груди разгорелась такая боль, словно в ее центр какой-то злодей со всего маху вонзил стальной лом. Затем боль отдала почему то в левую руку, которую Куйбышев вовсе и не ударял.
Валериан Владимирович некоторое время крепился, и вскоре потерял сознание.
/Примечание Автора. В художественной литературе, в театральных постановках и на экране кино герои, страдающие болью в сердце, обычно прикладывают руку к правой или левой стороне груди. В действительности стенокардия (боль в области сердца) локализована в центре груди, а не в ее правой или левой половине./
26.01.35 Политбюро
На совещании Политбюро ЦК ВКП(б) Сергей Миронович Киров объявил:
– Товарищи, нас постигла тяжелая утрата. Валериан Владимирович Куйбышев скоропостижно скончался вчера у себя в кабинете. Причина смерти – закупорка тромбом правой коронарной артерии сердца. Какие будут предложения по увековечиванию памяти покойного?
– Предлагаю, товарищи, переименовать город Самару в город Куйбышев – предложил Каганович.
– Возражения? Иные мнения? Тогда голосуем.
Политбюро проголосовало единогласно.
Второй вопрос. В связи со смертью товарища Куйбышева, нас осталось десять человек членов Политбюро. Оставим текущий состав или будем кого-то кооптировать?
Решили пока работать как есть.
/Примечание Автора – как и в нашей реальности, Валериан Владимирович Куйбышев скоропостижно скончался 27 января 1935 года. /
24.03.35 Александр Москалев
Весной 1935 года самолет САМ-5 бис после доводок, в соответствии с замечаниями комиссии, был направлен в НИИ ВВС на государственные испытания. Этот перелет в Москву летчик Гусаров совершил с полной нагрузкой. Среди пассажиров летел и директор авиатехникума К. З. Куриленко. Полет и сдача самолета на Госиспытания завершилась успешно. Испытания в НИИ ВВС проводил известный летчик-испытатель Петр Михайлович Стефановский, который дал столь же хорошую оценку самолета, как и А. Н. Гусаров. Впоследствии Стефановский в своей книге «300 неизвестных» вспомнит об этом эпизоде в своей летной работе. Результаты госиспытания были положительные и самолет рекомендовали к серийному производству. Особенно отмечалась высокая весовая отдача самолета и простота в управлении. В заключение было предложено использовать САМ-5 бис как в связном, так и в санитарном варианте.
Для этого мы должны были модернизировать самолет САМ-5 бис и представить его на госиспытания в НИИ ГВФ в качестве эталона санитарного самолета. Он должен был поднимать двух лежачих больных и одного врача. Самолет был нами быстро модернизирован и, успешно пройдя испытания был утвержден как эталон в ГНИИ ГВФ. Заказ на серийное производство приняли учебно-производственные мастерские Воронежского авиатехникума (ВАТ), руководимые инженером В. Е. Фоссом. С этого времени мастерские превратились в небольшой учебный самолетный завод, самостоятельно выпускавший серию САМ-5 бис (С-2).
{9}
01.05.35 «Максим Горький»
Летающая громада производила впечатление. Длина самолёта – 33 метра, размах крыльев – 63 метра, высота самолёта – больше 11 метров, площадь крыла – 486 квадратных метров.
Те, кому удалось поучаствовать в полётах «Максима Горького», не скрывали своего восхищения. АНТ-20 переворачивал представления об авиации того времени. На его борту даже существовали специальные телефоны, позволявшие дозвониться из одного отсека самолёта в другой. Была на «Максиме Горьком» и своя пневмопочта, а также зона отдыха – в крыльях располагались двухъярусные кровати для желающих вздремнуть. А одному из участников полётов врезалась в память секретарша, которая посреди салона деловито что-то перепечатывала на машинке.
В мае 1935 года полёт на «Максиме Горьком» совершил Антуан де Сент-Экзюпери, работавший в Москве репортёром французского издания. Автор «Маленького принца» остался в восторге и от самолёта, и от его экипажа.
{21}
02.05.35 Франко-советский договор
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и президент Французской Республики, воодушевленные желанием укрепить мир в Европе и гарантировать его благо для своих стран, обеспечив более полным образом точное применение положений устава Лиги наций, направленных к поддержанию национальной безопасности, территориальной целостности и политической независимости государств, решив посвятить свои усилия подготовке к заключению европейского соглашения, преследующего эту цель, и, впредь до этого, способствовать насколько это от них зависит эффективному применению положений устава Лиги Наций, решили заключить договор с этой целью и назначили своими уполномоченными:
Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик: г. Владимира Потемкина, Члена Центрального Исполнительного Комитета, Чрезвычайного и Полномочного Посла при Президенте Французской Республики,
Президент Французской Республики: г. Пьера Лаваля, Сенатора, Министра Иностранных Дел,
которые после обмена своими полномочиями, признанными находящимися в должной форме и надлежащем порядке, условились о следующих постановлениях:
Статья 1.
В случае, если СССР или Франция явилась бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 статута Лиги Наций.
Статья 2.
В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7 статута Лиги Наций, СССР или Франция явилась бы, несмотря на искренние мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку.
…
Совершено в Париже, в двух экземплярах.
2 Мая 1935 года.
{РИ}
18.05.35 «Максим Горький»
18 мая 1935 года «Максим Горький», взлетев с центрального аэродрома, должен был совершить демонстрационный полёт над Москвой.
Прокатиться на «Максиме Горьком» в этот раз пригласили лучших работников Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) и членов их семей.
«Максим Горький», который пилотировали опытные лётчики Иван Михеев и Николай Журов, благополучно поднялся в воздух и сделал круг над аэродромом. Но дальше ситуация стала развиваться по опасному сценарию: истребитель И-5 начал выполнять фигуры высшего пилотажа рядом с АНТ-20. Затем И-5 попытался выполнить «мёртвую петлю» вокруг «Максима Горького», но в высшей точке над ним потерял скорость и рухнул на АНТ-20.
Ударом был выбит средний мотор, который отвалился и упал вниз, а И-5 застрял в образовавшемся рваном отверстии крыла. Затем от истребителя оторвалась хвостовая часть, удар которой пришёлся на систему управления «Максима Горького».
АНТ-20 завалился на крыло, перевернулся и стал разваливаться в воздухе. Спустя несколько секунд самолёт рухнул в районе дачного посёлка Сокол. Окрестности потряс мощный взрыв.
Помимо Николая Благина, пилотировавшего И-5, погибли 11 членов экипажа и 37 пассажиров «Максима Горького», в том числе 6 детей.
{21}
19.05.35 «Максим Горький»
Официальная информация о гибели самолёта-гиганта «Максим Горький» была изложена в сообщении ТАСС:
«18 мая 1935 года в 12 часов 45 минут в городе Москве, в районе Центрального аэродрома, произошла катастрофа. Самолёт «Максим Горький» совершал полёт под управлением лётчика ЦАГИ т. Журова. В этом полёте «Максим Горький» сопровождал тренировочный самолёт ЦАГИ под управлением лётчика Благина. Несмотря на категорическое запрещение делать фигуры высшего пилотажа во время сопровождения, Благин нарушил этот приказ…
При выходе из «мёртвой петли» лётчик Благин своим самолётом ударил в крыло самолёта «Максим Горький». «Максим Горький» стал разрушаться в воздухе, перешёл в пике и отдельными частями упал на землю в посёлке Сокол.
При катастрофе погибло 11 человек экипажа самолёта «Максим Горький» и 36 человек пассажиров-ударников из инженеров, техников и рабочих ЦАГИ, в числе которых было несколько членов их семей. При столкновении погиб также лётчик Благин, пилотировавший тренировочный самолёт. Правительством решено выдать семьям погибших по 10 000 рублей единовременного пособия каждой семье и установить повышенное пенсионное обеспечение».
* * *
В 2010 году была рассекречена докладная записка главы НКВД генеральному секретарю ЦК ВКП(б), связанная с расследованием причин катастрофы «Максима Горького». Как выяснили сотрудники НКВД, лётчика Благина попросту заставили выполнить опасный трюк.
За полтора часа до рокового полёта с санкции высшего руководства ВВС с лётчиками встретились работники кинофабрики военно-учебных фильмов Ряжский и Пуллин, которые настояли на выполнении фигур высшего пилотажа на истребителе рядом с АНТ-20. Съёмки фигур высшего пилотажа должны были вести с Р-5. Руководитель полётов и непосредственные начальники пилотов об этом разговоре и планах кинооператоров ничего не знали. Благина сделать «мёртвую петлю» практически заставили, ссылаясь на приказ руководства ВВС.
Ряжского и Пуллина впоследствии арестовали и осудили, но однажды озвученную версию менять не стали. Взамен власти помогали семье лётчика, объявленного виновным.
Николая Благина похоронили вместе с экипажем и пассажирами «Максима Горького», а его семье власти оказали всяческую помощь – вдове, дочери, одному из родителей Благина были немедленно оформлены пенсии по утрате кормильца, дочь перевели в новую школу, да и в целом окружили родных погибшего пилота заботой и вниманием. Забота о семье Благина не очень вязалась и с версией о том, что «Максим Горький» погиб из-за его воздушного хулиганства. Казалось, власти знают о происшедшем больше, чем говорят.
{21}
10.06.35 Костя Закурдаев
Детство Кости Закурдаева проходило вдали от какого бы то ни было моря – в Москве. На день рождения, когда Кости исполнилось 15 лет, отец подарил ему велосипед.
Из пионеров и, соответственно, радищевской пионеркоммуны Костя вышел по возрасту. Теперь время от времени Костя вскакивал на велосипед и уезжал за тридцать километров дня на три-четыре к своему приятелю Сереже Глухову, в Медвежьи Озера Московской области, с которым сдружился в пионерском лагере.
Еще с прошлого года, когда в конце лета приезжал в отпуск старший брат Сережи, Николай Глухов, курсант Военно-морского училища имени Фрунзе, у них завелась там парусная шлюпка. Собственно говоря, это была обыкновенная рыбачья лодка из тех, что целыми стаями выходили на озеро с сетями. Но Николай, гордясь перед мальчиками флотским умением, приделал к ней киль, выкроил из старой палатки разрезной фок, основал ванты и шкоты и научил обоих искусству держать в крутой бейдевинд. Лодка стала называться «вельботом» и отлично выбиралась почти против ветра, изумляя рыбаков, которые на своих тяжелых лодках с прямым парусом испокон веку выгребали навстречу ветру на веслах.
Всякий раз, когда Костя приезжал к Сереже, мальчики до ночи деловито собирали все, что требовалось для большого похода: тетрадь, где были записаны завещанные Николаем морские слова и команды; другую, в клеенчатом переплете, служившую вахтенным журналом; бидон из-под бензина с пресной водой (в озере была отличная вода, но так уж полагалось на морской шлюпке); ведра, удочки, спички, ружья и компас, который Сережка для каждого похода заимствовал из наплечных ремней отца и который на всяком курсе исправно указывал на ближайшее от него ружье. Погрузив все это в шлюпку, приятели с рассветом выходили в озеро, как в океан: оно широко расплескалось в степи, и низких его берегов с середины и в самом деле не было видно.
Первые сутки они проводили «в открытом море», поочередно принимая на себя обязанности и права капитана и команды, кормились захваченной с берега снедью, стойко запивая ее теплой, припахивающей бензином «пресной водой». К вечеру второго дня в команде обычно разражалась цинга или назревал голодный бунт, и тогда обсуждался план набега на вражеские берега за свежей провизией. В зависимости от сезона и от места, где застигло корабль несчастье, вражескими берегами оказывались либо западный мыс с огородами, либо южная бухта, в которой хорошо ловилась рыба, либо устье реки, где в камышах водились утки и прочая дичь.
И там Костя часами лежал с ружьем на дне шлюпки, выжидая, когда из камышей, крякая и плещась, выплывет кильватерная колонна выводка. Впрочем, в этом тоже была игра: утки были вражескими кораблями, прорывающими блокаду, двустволка – огромной башней линкора, а сам он казался себе спокойным и властным командиром с трубкой в зубах. В романтическом этом образе было намешано решительно все, что Костя слышал о море или прочитал в тех книжках, которые Сережа натаскал домой из школьной, районной и городской библиотек, утверждая, что тут, в степи, никто не сможет оценить этой литературы так, как он, прирожденный моряк.
Об этих походах по озеру, так же как и об охоте, Костя, возвращаясь домой, предпочитал не распространяться. Во-первых, не к чему было расстраивать мать: она смертельно боялась всякой воды в количествах, больших того корыта, в котором когда-то со страхом купала его. Во-вторых, втолковывать отцу, что это, собственно, вовсе и не утка, а вражеская шхуна, нагруженная продовольствием, и что выстрел в камышах – не охота, а морской бой, уж совсем было невозможно.
На «вельботе» приятели вели разговоры решительно обо всем, но чаще их занимал вопрос будущей профессии; об этом пора было всерьез задуматься: как-никак ведь им на следующий год стукнет шестнадцать лет!.. Может быть, мужчины в этом возрасте представляют собой особый род необычайно чуткого радиоприемника, улавливающего то, что говорится между слов и пишется между строк, – но так или иначе в эти почти детские еще разговоры вошла большая и грозная тема: война. Обоим было неопровержимо ясно, что рано или поздно война с фашизмом будет, вопрос лишь в том, успеют ли они к тому времени вырасти. И поэтому прямая их обязанность – готовиться защищать революцию и Советский Союз на военном корабле (по возможности, на одном). И однажды, выйдя на «вельботе» на середину озера и подняв на мачте настоящий военно- морской флаг, сшитый специально на этот случай, приятели, став «смирно», торжественно поклялись под ним, что поступят в Военно-морское училище имени Фрунзе.
С этого дня Костей целиком овладела мечта о флоте.
Впрочем, по совести говоря, в этой мечте что-то было ему еще не очень ясно. Там, на озере, он с увлечением спорил с Сережей, кто же в конце концов победил в Ютландском бою – англичане или немцы, и что решает морской бой – торпедный залп или артиллерийский огонь? Там ему было понятно, что в будущем он станет артиллеристом линейного корабля. Но здесь, дома, в кресле, куда забирался он с книжкой Станюковича или Стивенсона, ему думалось об озере и о ждущем его там «вельботе» совсем по-другому.
Вспоминались почему-то не споры об оружии и маневрах. Вспоминался влажный воздух озера, широкий его простор, свежий ветерок, шквалом налетающий на парус и кренящий шлюпку, те две жестокие бури, в которых они едва не погибли (и которые оба потом небрежно называли «неплохими штормиками»). Вспоминалась торжественная и пленительная тишина закатов и утренних зорь, загадочная мгла низких туманов, лежащая на воде. Но важнее всего и дороже всего было поскрипывание мачты и журчание воды за бортом, рожденное движением по воде, и само это движение вперед, все вперед, непрерывное, неостановимое – бег, стремление, скольжение по ровному широкому простору, где все пути одинаково возможны и одинаково заманчивы… И море – далекое, огромное, расплескавшееся океанами по всему земному шару, никогда не виденное, но желанное – манило и звало его к себе.
Он не понимал еще этого зова и не знал, что именно будет делать на море: стрелять с палубы военного корабля или водить по океанам совторгфлотские пароходы. Второе привлекало его больше. Это была дорога в мир, в неведомые страны, в далекие города, в Индию, в Австралию, в Арктику, и глубоко в душе Алеша признавался себе, что тянет его не война – а море, не бои – а плавания, не орудия – а компасы.
Но об этих мыслях он пока что не говорил Сереже, чтобы не расстраивать дружбы. И так уж вышло, что, вернувшись осенью в город, и Сережа и Костя в школе развили бешеную деятельность по пропаганде военно-морского флота. Они делали доклады о кораблях, о морской войне, об истории флота, в военно-морском кружке обучал других флотскому семафору и сигнальным флагам, читали книги и журналы, аккуратно присылаемые из Ленинграда Николаем, который горячо поддерживал их увлечение, и оба они с Сережей завоевали себе славу лучших знатоков всего, что касается флота. Но порой, оставшись один, Костя как бы останавливался с разбегу и, опомнившись, осматривался, пытаясь понять, что же такое выходит.
В самом деле, выходила какая-то чепуха: все были уверены в том, что по окончании школы кто-кто, а уж Закурдаев и Глухов обязательно уедут в Ленинград, в Военно-морское училище имени Фрунзе. Не уверен в этом был только он сам. В минуты раздумья и тишины в душе его снова подымалась знакомая волнующая мечта о море, просторном и свободном, о плаваниях, далеких и долгих, о незнакомых берегах, о тихих закатах, торжественных и величественных, возможных только в океане и видимое лишь счастливцами.
{18}
