Astra Maore
Хозяин моего тела
Глава 13. Взрослые игры
ЛОЛА
– Пулю?
Элиас насмешливо приподнимает бровь.
– Малыш… Этот человек настроен очень серьезно и действует вполне профессионально. Мои люди усиленно копают дело, но пока ничего не раскопали.
Малыш? Мое сердце замирает, а потом начинает биться часто-часто. Низкий голос. Обволакивающая, сводящая с ума, приятная интонация… Но… это ласка или изящное оскорбление? Я реально нравлюсь Элиасу, или он хочет показать, что я всего-то забавный несмышленыш?
Не понимаю.
Я ужасно боюсь узнать правду, но спрашиваю:
– Почему ты так меня назвал?
Элиас Конте практически стоит передо мной на коленях. Он только что закончил обрабатывать ранки от ожогов и бросает на меня какой-то острый, странный взгляд. А затем встает и усаживается в соседнее с моим кресло.
– Потому что ты во всех смыслах малышка, Лола. Рост не в счет.
Еще лучше. Я не понимаю, как он ко мне относится. Неужели он считает меня за неопытную дуру? Или все-таки Элиас не имеет в виду ничего ужасного? Я даже не представляю, как спросить, чтобы не выставить себя в идиотском свете.
Что ж… выясню другое, не менее важное:
– Кто эти твои люди?
Элиас вольготно устроился в кремовом винтажном кресле. А я невольно разглядываю его длинные крепкие ноги, обтянутые дорогими брюками. Красивые ноги, говорящие об отличных генах, куче часов, посвященных спорту, и о чем-то еще настолько шикарном, что мне сложно даже представить. Хотя оно буквально лежит на поверхности и просится на слух.
– Моя служба безопасности.
– Элиас… – от волнения я сама произношу его имя настолько низким чувственным тоном, что он резко разворачивается мне навстречу. Молниеносная, неконтролируемая, инстинктивная реакция, но значит она только одно: изумление и острый интерес. Элиас Конте не верит, что я сдалась ему так быстро? Черт. Я же не сдалась и не собираюсь с ним флиртовать! – Зачем модельному менеджеру служба безопасности?
– Я не только модельный менеджер, Лола. По большому счету менеджерство – мое хобби, – негромкие слова падают, как камни, разбивающие стеклянную витрину.
Я дергаюсь, будто от удара, но в глубине души – полный штиль. Я всегда что-то такое подозревала. Всегда.
Настолько роскошный дом, машину и одежду не купишь на зарплату модельного менеджера. Даже в Агентстве. И это только то, что я видела своими глазами. Никто ведь не говорил, что у Элиаса Конте – один дом.
Как мне теперь быть? Сердце сжимается от тревожного предчувствия.
– А кто ты? – смешной вопрос, но я хотя бы попытаюсь.
Уголки его изумительно красивых губ приподнимаются и сразу опускаются.
– Мужчина, которого ты никогда не полюбишь. Но я это так не оставлю. Хорошего вечера, Лола.
Сейчас Элиас встанет и уйдет, оставив меня в полном смятении и растерянности. Как можно так играть моими чувствами?! Я не хочу думать об Элиасе плохо, хотя сотни мыслей взрывают мою черепную коробку.
– Погоди. Стой. Твои люди реально ничего не раскопали? Или «ничего существенного»? Почему ты говоришь про… пулю? Почему ты уверен, что это все – всерьез, а не долбаные случайности?!
Элиас меняется в лице.
– Обещаешь без глупостей?
Я в глубоком шоке. Мне понадобится сегодняшний вечер, не меньше, чтобы хорошенько все обдумать и разложить по полочкам. И еще больше – чтобы не трястись, выходя на улицу.
– Не обещаю…
Элиас меряет меня жестким колким взглядом. Сомневается, выдержу ли я правду? Несколько напряженных секунд, и он говорит:
– Мы установили, кто в домике просунул тебе лист под дверь и обрезал лифчику лямки.
Его голос спокойный и ровный, и меня накрывает волной паники. Все более, чем серьезно. Я уже не смогу спрятаться от своих проблем.
Вообще я терпеть не могу, когда мужчины в разговоре с девушкой срываются. Когда они злятся, орут, брызжут слюной. Это не круто и даже не страшно. Это отвратительно и гадко. В такие мгновения кажется, что перед тобой не мужчина, а девка-истеричка.
А если такой недомужчинка распускает руки – тем более мерзко. Это я могу позволить себе бить посуду и швыряться смартфонами. Не он.
Зато, когда человек, как непрошибаемая скала, он невольно внушает уважение. Каждое его слово ложится под кожу. Прямо в сердце.
Особенно, когда такой человек говорит о преступлении.
Я смотрю Элиасу в темно-карие глаза.
– Кто это был?
– Помнишь, твои «подружки»-модели Миранда и Пенелопа? Их обеих наняли тебя запугать. Лист распечатала и всунула Миранда, лифчик резала Пенелопа. Страшилки рассказывали обе, так?
О боже…
– Так.
В голове опять слишком много мыслей. Неужели про подвал – неправда? Тогда почему Элиас ничего не отрицает? Не видит смысла оправдываться? Или ему льстит, что я считаю его хуже, чем он есть?
Элиас всматривается в мое лицо.
– Проблема в том, что нанимателя быстро не установить. Девушки получили оплату частями и через третьи руки. Ну, знаешь, как поймать школьника на улице и вручить купюру, чтобы отдал конверт «вооон той девушке». Мы просматриваем городские камеры наблюдения, но это дело долгое.
– А он точно был, этот наниматель? Может, они сами все? – я хватаюсь за последнюю ниточку надежды. Я напугана и удручена.
– Нет, Лола. К сожалению, они не сами. – от тона Элиаса у меня бежит холодок по спине. – Они пытались обставить дело так, будто приревновали тебя ко мне, но мои люди умеют разговорить кого угодно. Поэтому у нас с тобой один путь – ждать, пока у твоего обожателя сдадут нервы.
Я не знаю, чего бояться больше: методов жутковатых «людей Элиаса» или своего преследователя. То и то тянет на явный криминал. Я запуталась. Я ничего уже не понимаю, но Элиас смотрит на меня таким странным взглядом, что я просто не могу обвинить его в чем-либо вслух.
Даже не потому, что это – опасно. Просто… сейчас Элиас Конте расположен ко мне. Я это чувствую.
– И тогда… преследователь устроит мне нечто вроде нападения леопарда?
– Возможно. Хотя я бы на его месте нанял снайпера. Малыш… прекрати. Или я больше не стану ничего рассказывать.
Меня трясет, а руки совсем ледяные. Элиас сразу предупреждал меня быть начеку. Сразу говорил про маньяка. Только сейчас от его дурацкой честности мне совсем плохо.
Что лучше: знать, что ты на прицеле, и дергаться, пытаясь избежать кошмарной участи, или счастливо ни о чем не подозревать, но умереть в самый мирный момент?
А в следующий миг я оказываюсь в крепких объятиях Элиаса Конте. Он налетает на меня, легко стягивает с кресла и вместе со мной опускается на кровать. Ложится на меня сверху и накрывает собой, как теплым одеялом, окружая вкусным запахом дыхания и ароматом парфюма.
Он переносит свой вес на руки, и мне совсем не тяжело. Только дивно приятно.
– Все будет хорошо, Лола. Этот дом круглосуточно охраняют снайперы. Здесь ты в безопасности. А на улице я тоже смогу тебя защитить. Главное, никуда не ходи одна.
Мой мир в очередной раз летит вверх тормашками. Снайперы?! Кто ты, Элиас Конте?! Сейчас ты меня защищаешь, но что будет, если я пойду против тебя самого? Тогда ты меня уничтожишь?
Тепло его тела и ласковые объятия делают свое предательское дело – я немного расслабляюсь. Мне хорошо и уютно, как в надежном коконе. Будто все ужасное, что происходит – только снаружи. А здесь – мир и счастье.
Это что-то неподконтрольное, на уровне химии, потому что умом мне отчаянно хочется оставаться трезвой вместо того, чтобы бессовестно наслаждаться близостью волнующего мужчины.
– Все хорошо, Элиас… Не обнимай меня, а то точно заразишь. Ты же хотел пойти лечиться. Ты вроде как болеешь… или ты меня обманул?
Элиас мотает головой, и я вдруг понимаю, что его дыхание изменилось. Оно рваное, будто он снова возбужден. А все его мышцы напряжены.
– Не обманул. Ты – мое лучшее лекарство, Лола. А если ты позволишь себя раздеть, я вылечусь моментально… – в хриплом голосе одно желание.
Ох. Я слишком рано расслабилась. Нечто огромное и впечатляюще твердое сильно упирается мне между ног сквозь ткани, и я опять на грани непоправимого. Я слишком хорошо знаю, что сейчас произойдет.
Нельзя позволять Элиасу меня обнимать, но как с таким мужчиной справишься?
– Пожалуйста… Прошу… Я не в настроении… – я снова говорю голую правду, от волнения начисто прекращая соображать.
Сейчас я по-настоящему ничего не хочу. Даже самой своей развратной частью. И если он меня тронет – изнасилует.
Я не вижу лицо Элиаса – утыкаюсь ему куда-то в плечо и замираю. Услышь меня, Элиас. Не разрушай то хрупкое, что есть между нами… Иначе я умру.
Он шумно выдыхает воздух, а все его крепкое тело по-прежнему ужасно твердое и вот-вот вдавится в меня еще сильнее.
– Я приду завтра. И завтра ты от меня так просто не отделаешься. Отдыхай, – Элиас отвечает тихо и полушутя, но в его шутке я слышу как никогда много правды.
– Я должна… привыкнуть к тебе.
Он ничего не говорит. Он просто смотрит на меня так, словно я сказала что-то бесконечно странное и гадкое.
А потом молча уходит.
Я чем-то его обидела? Что я сделала не так?
***
Остаток вечера я много-много думаю. Голова буквально взрывается от всего, что на меня навалилось.
Меньше всего меня волнуют Миранда с Пенелопой – я сразу не питала насчет этих девок никаких иллюзий. Знала, что они или кто-то еще в домике захотят мне подгадить. Но их пакости самые безобидные.
С другой стороны, именно они поселили во мне больше всего сомнений. И они говорили об Элиасе Конте. А если он не Конте, а Элиас Романо или даже не Элиас и не Романо… то про него ли история с брошенными в подвал девушками?
Я пытаюсь сопоставить факты, и вырисовывается одно: как бы Элиаса ни звали на самом деле, Шейлу Максвелл продюсировал он. Про подвал он мне сам написал. Шатенка у ворот наверняка притащила фотографии тоже с ним, иначе Элиас бы мне их показал.
И так ведь и не показал, зараза.
А сейчас Элиас давит на меня и провоцирует ему отдаться. Говорит, что ему наплевать на правила Агентства, но при этом мне ничего не обещает.
Ясно дело, что мужчине, чей дом охраняют снайперы, ничего за нарушения не будет. И раз менеджерство – просто его хобби, то и кодекс менеджеров ему не указ.
Но я-то – модель Агентства и обязана неукоснительно выполнять требования, как бы меня ни вело от близости мужчины.
Да кому я вру – не просто мужчины, а единственного, из-за кого у меня сбивается дыхание, а колени предательски дрожат.
Он сложный, скрытный и резкий. Он давящий и замкнутый. Но мое сердце говорит ему однозначное «да», и только ум и тело еще держат оборону.
Кто-то скажет, что я юная дурочка, и ничего не понимаю в чувствах. Что первая влюбленность ничего не значит. Но мне кажется, что это у всех по-разному, и возраст тут ни при чем.
Зато о том, кто старается меня убить, я вообще не хочу думать. В голове не укладывается, что я могу кому-то настолько мешать. Ведь максимум, что мне светит – это место официальной любовницы Элиаса Конте.
Он сказал, что не против обязательств, а значит, готов осыпать меня подарками.
Но он меня не любит.
Получается, кто-то настолько ревнив, что завидует даже моей потенциальной роли «подстилки»? Это все не укладывается у меня в голове.
Какой-то глупой частью души я верю, что мне не нужно дергаться. Что Элиас со всем разберется, а я просто должна оставаться рядом с ним.
Потому я зависаю в Сети, листая новости и сплетни, а еще учусь. Повторяю, что успела узнать по разным предметам. Не то чтобы я настолько ответственная – просто дом мне Элиас фактически не показал. А лазить всюду без спроса – это чего доброго «подтвердить» нелепые слова Долорес, будто я – потомственная воровка.
Единственное, я выхожу подышать свежим воздухом в сад и любуюсь яркими гладиолусами и цитрусовыми деревцами. Они выглядят такими милыми и безобидными, словно на самом деле не растут под прицелом.
Сомневаюсь, что Элиас пошутил про снайперов… но неужели ему приятно вот так гулять в саду под чужими недобрыми взглядами?
Или… он же «человек с дурным чувством юмора»… Может, он все-таки пошутил? Решил развести меня на эмоции, напугать и… как-то хитро склонить к сексу?
К ужину я понимаю, что с нетерпением жду встречи с Элиасом за столом.
– Он спит. Если хочешь, я принесу еду к тебе в комнату, – Долорес безжалостно разбивает мои планы. И внезапно я не могу отделаться от ощущения, что Долорес опять врет. Что Элиаса Конте… вообще нет в доме.
Это очень неприятное, тревожное чувство.
Не мог же он так на меня обидеться. Хотя часто непрошибаемые внешне мужчины внутри очень ранимы… но все же не настолько, чтобы слинять от моих слов из собственного дома. Тут что-то не то.
Вероятно, дела, и не факт, что мне эти дела понравятся.
Бывают на свете хорошие, приличные мужчины. Ну почему этот постоянно играет на моих нервах? И, самое главное, почему я ему поддаюсь?
Я соглашаюсь на ужин в своей комнате, потому что у меня нет ни одного повода пойти разыскивать Элиаса, кроме запретного предложения попробовать отношения.
Промаявшись между зависанием в Сети и уроками, я просто ложусь спать. Вроде как запираюсь на замок.
Только среди ночи мне смутно кажется, что около моей постели возникает внушительная тень. А едва я пытаюсь открыть глаза, тень ускользает и растворяется, как морок.
Я проваливаюсь куда-то в глубокую чернильную темноту и просыпаюсь удивительно бодрой.
***
Мои ноги благодаря Элиасовой мази выглядят намного лучше – еще пара дней, и ожоги совсем пройдут. Я потягиваюсь в кровати, жалея о том, что чудодейственную баночку он мне не оставил, как смартфон вдруг тренькает сообщением:
– Доброе утро, Лола. Ты хорошо переносишь контактные линзы?
Конечно, это Элиас. Что он имеет в виду? Я точно проснулась?
Печатаю:
– Привет, Элиас. Вроде бы да. Но я очень редко их ношу.
Еще бы – мои ярко-голубые глаза – одно из моих неоспоримых достоинств. И вижу я хорошо.
От Элиаса приходит инструкция:
– К половине девятого спускайся к завтраку. Ты же проснулась?
Я смотрю на черные буквы и… на меня накатывают обида и раздражение за вчерашний непонятный вечер. Вообще-то сегодня выходной. С какой стати Элиас раскомандовался? Похоже, он мечтает распланировать всю мою жизнь.
Я зло набираю:
– А если бы я спала? Сплю, вижу сны, а ты тут тренькаешь!
В выходной Конте мне не начальник. Я бы даже не жила с ним, если бы не печальные обстоятельства.
Элиас сообщает:
– Я забыл отключить камеру в твоей комнате.
У меня перед глазами темнеет. Он… да он! У меня просто слов нет от его наглости! И этот ужасный тип обещал, что сегодня я от него «не отделаюсь».
– Отключи сейчас же и больше никогда не смей за мной подглядывать!
Элиас подначивает:
– Тебе есть, что скрывать?
Он ничего не слыхал о личном пространстве?
– Есть!
То, что Элиас мог увидеть меня голой, волнует меня меньше всего. Все-таки мы в модельном бизнесе. Но сейчас я чувствую себя больше, чем голой. Я хочу спрятаться. Почувствовать себя в домике. Укрыться.
Элиас напоминает о себе:
– Не кипятись, Лола. Как позавтракаем, съездим к косметологу. А потом… ты хочешь знать, почему я спросил про линзы?
Ушлый тип. Думает сыграть на моем любопытстве, когда я зла на него, как легион дьяволов? Ну-ну.
– Ни капли. Сегодня выходной. Какая-то срочная работа?
– Нет. Приходи – и все узнаешь.
Вот же! Совсем недавно я сама заманивала его на разговор этими словами. А он запомнил.
Придется идти. Будет очень глупо, если я запрусь в комнате и просижу так весь день. Тем более, когда… не известно, сколько еще дней мне осталось…
Пока Элиас Конте не найдет преступника – а в полицию он, судя по всему, обращаться не собирается – я не смогу дышать спокойно. Сама я в полицию не пойду – какие у меня доказательства? Все, что не тянет на несчастные случаи, оказалось происками ревнивых девок…
И в глубине души я не против, если Элиас разберется со всеми этими девками и парнями… сам. Я не хочу никуда ходить, давать показания и терпеть унизительные допросы.
Я тяжело вздыхаю и выуживаю из гардероба белое платье длиной до щиколоток, расписанное сиреневыми цветами. Замечательное и очень универсальное. В нем можно отправиться куда угодно, кроме побережья. Да и там, пожалуй, подол не задерется.
К назначенному времени я спускаюсь в столовую и теряю дар речи. Вместо Элиаса Конте за столом сидит абсолютно незнакомый мужчина.
Какого черта Элиас пригласил гостя и ничего мне не сказал? Это как вообще называется?! Я бы погуще подкрасила ресницы… или наоборот. Возможно, мне уже стоит бежать из столовой?
Незнакомец оценивающе и нагло разглядывает меня, перемещаясь жестким взглядом с груди на губы, и вдруг мне… подмигивает.
Это переходит все границы. Что за хам?!
– Простите, а… – и я замолкаю, внезапно осознав очевидное. Передо мной – сам Элиас. Только он в деловом костюме и с густой бородой. Такой, какая не вырастет у него за ночь.
– Узнала, – он довольно щурится.
Я подхожу ближе и обнаруживаю, что глаза у «нового» Элиаса похожи на мои – ярко-голубые. Пожалуй, смотрится эффектно, но лицо с ними совсем другое. Чуточку меньше мне нравится.
– Да. Но с трудом, – я опускаюсь на галантно отодвинутый для меня стул.
– Вот и славно. Парик, линзы, немного макияжа – и мы сможем насладиться этим днем. Мало кто узнает нас на улице, – интонация Элиаса полна недюжинной уверенности, словно он проделывает похожие фокусы не первый раз.
Господи… А что, если Энтони Романо вообще нет? Вернее, «нет» Элиаса Конте, а есть только Энтони Романо, который вот так играет со внешностью? Лепит себе ямочки на щеки… В детстве лепил…
Ох, нет. Бред какой-то.
***
– Смотрю, голубоглазые брюнеты не в твоем вкусе – совсем меня игнорируешь, – Элиас говорит как обычно негромко, но я вздрагиваю.
Я настолько глубоко в своих мыслях, что машинально отмечаю, как Долорес расставляет тарелки с аппетитным мясом и нежными овощами. И действительно все это время я почти не поднимаю глаз на Элиаса.
Плохой вечер и плохое утро. И вообще кажется, у меня преждевременный ПМС.
– Никто не в моем вкусе. Только работа, – мой голос больше похож на бурчание.
– Тебе нравится меня провоцировать? – Элиас красиво изгибает бровь.
– Иногда. Но не сейчас, – мне не хочется с ним флиртовать. Все опять упрется в секс. Никакого другого результата мой мозговой штурм не выдал, а ради голого секса мне не хочется вступать в отношения.
Даже с Элиасом, хоть ты тресни.
– Спасибо за честность, – он смотрит на меня неестественно ясными глазами.
Был бы ты еще сам честным. Ну вот скажи: ты реально ждешь, когда я сорвусь и впаду в истерику? Считаешь, это нормально держать у себя юную девушку и ничего ей не объяснять?
А теперь дурацкие линзы, борода эта дурацкая наверняка колючая.
Меня несет, и я стискиваю зубы. Нет, я останусь снежной королевой и не выдам Элиасу ни капли упреков. Он и так себя моим благодетелем считает, наверное, что приютил.
Или хозяином забавной зверушки. Ну нет, хватит. Я больше не буду бояться сказать или сделать что-то не то. Куда уж дальше. Сыграю всерьез.
Я знаю только один способ понять Элиаса Конте чуточку больше.
– Слушай… В анкете ты писал, что любишь мотоцикл и запредельную скорость. Покатаешь меня? – я слегка прикусываю нижнюю губу.
Мотоцикл – это нечто особенное. Он раскрывает людей. Когда ветер бьет в лицо, и в любой момент ты рискуешь умереть… невозможно оставаться неискренним.
Человек на мотоцикле полностью уязвим – смотри в оба и увидишь о нем все. Интересно, догадывается ли Элиас об этом? Может, мотоциклы и нравятся ему за свободу быть собой?
Элиас отвечает мне задумчивым взглядом. Неужели невинное кокетство сработало?
– Не сегодня, Лола. Чтобы мы оба испытали полное удовольствие от катания, ты должна доверять мне на сто процентов.
М-да. Кокосовые орехи и то мягче, чем этот непрошибаемый тип. Он начинает меня бесить, а я уже и так не слишком добрая.
Я смотрю на его накладную бороду и заявляю:
– Интересно, как я могу тебе доверять? Если я ничего о тебе не знаю. Даже…
Элиас останавливает меня резким движением ладони, не давая договорить.
– В этом весь вкус, – он проглатывает помидорку черри, и я невольно, даже сквозь раздражение любуюсь его чувственными темными губами. – Когда ты абсолютно ничего не знаешь о мужчине, секс с ним острее. И в то же время я для тебя не совсем незнакомец. Ты прекрасно понимаешь, что рискуешь меньше, чем полностью, Лола.
Мне ужасно хочется чем-нибудь его стукнуть. Желательно побольнее.
– Ты опять о сексе, Конте!
Он усмехается, подцепляет еще одну помидорку и говорит, глядя прямо мне в лицо:
– Я всегда о сексе, Лола. Потому что ты – настоящее искушение, и ты даже не представляешь, насколько я хочу отшлепать твою дивную круглую задницу.
На миг у меня перед глазами темнеет, и я начисто выпадаю из реальности. Что?! Элиас реально пару секунд назад произнес это вслух, гипнотизируя меня темным, несмотря на голубые радужки, взглядом?
Я должна немедленно ответить ему что-нибудь грубое. Обязана поставить его на место. Должна раз и навсегда показать, что со мной нельзя так обращаться, но…
Элиас Конте – взрослый мужчина. И, быть может, хорошо, что он говорит о своих грязных желаниях так недвусмысленно прямо, а не пудрит мне голову сладкими сказками о любви?
Потому что стоило бы ему признаться в чувствах, я бы развесила уши, как последняя идиотка, и добровольно спустилась бы в погреб… или куда он там еще захочет. А потом вылетела бы из Агентства, как пробка.
Чудесно. Просто невероятно прекрасно. Зато мне не нужно больше подбирать момент. Спрошу-ка про этот чертов не дающий мне покоя подпол прямо здесь и сейчас. Существует он в конце концов или нет? И что там происходит?
Я отрываюсь от проклятых чувственных губ Конте, на которые невольно продолжаю залипать, и интересуюсь:
– Девушки говорят о тебе всякое. Что за слухи про подвал? И ты мне сам написал в анкете, что если я расскажу о тебе кому-нибудь, то ты засадишь меня туда…
Элиас хмыкает.
– Знаешь, куда я хочу засадить тебе, Лола? Я дурею, когда вижу тебя в коротких юбочках. А слухи про подвал не слухи. Там – особенная практика для самых чувственных и самых лучших девушек. Единицы знают о ней, а остальные только мечтают и много болтают.
Элиас даже ничего не отрицает… Я задыхаюсь от резкой нехватки воздуха. Это кошмарный, отвратительный разговор, но к моему ужасу он вызывает у меня намного меньше омерзения, чем мне хотелось бы. Наоборот, я чувствую очень странное, но, к счастью, легкое возбуждение, слушая его пошлости.
Иначе я бы уже давно вскочила и убежала. А меня хватает только на то, чтобы прошептать:
– Так ты – извращенец…
Элиас с самодовольным видом откидывается на спинку стула.
– А ты – точно девственница. Извращение, Лола, в сексе одно – не получать оргазмы. Много оргазмов, пока ты не устанешь кончать. Если все-таки захочешь – я к твоим услугам.
Кто бы знал, насколько стыдно мне разговаривать с ним! Правда, это какой-то ненормальный стыд, слишком похожий на болезненное, томительное предвкушение не пойми, чего.
Другая девушка бы точно влепила Конте пощечину. Ну а я делаю вид, что мне плевать на его слова.
– И что меня ждет? – я изображаю праздное любопытство, будто мы ведем исключительно светский разговор. А это чертовски трудно, когда чрезмерно сексуальный мужчина так близко.
Я чувствую запах его парфюма, вижу, как поднимается и опускается его грудная клетка в такт дыханию, и ощущаю, как сильно он напряжен. Элиас сейчас хищник, готовый мгновенно растерзать неосторожную жертву. И взгляд у него пронизывающий и цепкий.
– Самое острое в сексе – это предвкушение, Лола. Когда ты даже примерно не представляешь, что будет, но не ставишь себе и мужчине никакие рамки. От тебя я хочу полное доверие и послушание. От меня будет все остальное. Рискнешь?
Вот сейчас мне точно стоит оскорбиться и выйти из-за стола, но мои ноги словно вросли в пол. У меня нет сил даже пошевелиться.
Элиас смотрит на меня в упор, как на собеседовании, и я реагирую на него точно так же, как тогда. Это какое-то дикое, опасное безумие. Он сам больной и делает больной меня. Зависящей от его ужасных развратных предложений.
– Ты помешан на контроле…
Элиас кивает.
– Да, малыш. И тебе это понравится. Ты давно хочешь попробовать то, что я могу предложить, но боишься себе в этом признаться. Бойся. Просто скажи мне «да» один раз. Вслух. Или сообщение напиши.
А затем Элиас… достает свой смартфон и залипает в него. Словно меня вообще нет рядом. Будто его абсолютно не волнует мое решение. Точно ему вообще плевать, что я назвала его извращенцем, помешанным на контроле. Другой мужчина наверняка бы прибил меня за такое.
У меня слегка кружится голова. Все вокруг кажется немного нереальным. Я никогда так много не говорила с мужчиной о сексе и теперь будто нахожусь в параллельном измерении, где жизнь течет совершенно иначе.
Мне нужно решить, в самом ли деле мне нравится Элиас Конте.
На что я готова ради того, чтобы быть с ним? Смогу ли я принять его темную сторону? И какая она, эта тайная сторона?
***
ЭЛИАС
В любой игре неизбежно наступает мой любимый момент: когда противник уверен, что ты изворачиваешься и хитришь. Он начинает прикидывать, как бы и на чем тебя поймать.
А ты-то абсолютно открыт и играешь вчистую.
И пока он плетет свои козни, ты спокойно его бьешь.
Лолу я бить не собираюсь. Но отныне я буду с ней честен и ничего особенно не стану скрывать.
Кроме того, что может прямо повредить малышу. Она чрезмерно любопытная. С задатками шпионки. И анализирует неплохо.
Хотя я уверен: наши общие враги хотят устранить ее не поэтому. Почему – вопрос пока открытый.
Но я все выясню. Круг сужается, и подозреваемых у меня мало. Остается их выманить и проверить.
А пока я заманиваю Лолу в увлекательнейшую игру. Обыграй меня, девочка. Тогда я получу искреннее удовольствие. Хотя шансов против меня у тебя мало.
Меня дико заводит, когда ты смущаешься. Значит, ты уже представила себе такое, что позавидует платный порноканал. Обожаю хорошую фантазию!
Держись, малыш. Скоро ты станешь розовой от смущения.
Малыш… Я впервые называю Лолу так вслух, и она становится ужасно серьезной. Сопит и прикидывает, чего же я такое опасное подразумеваю.
А ничего, малыш.
Если бы ты знала, насколько я опасен, сбежала бы из этого дома, едва выйдя за порог. Но ты не знаешь. Зато ты теперь в курсе, что у меня есть личная служба безопасности. Что я не только и не столько жалкий модельный менеджер.
А кто я.... возможно, я скажу тебе это на ушко, когда ты будешь кончать. Я одержим идеей увидеть твой оргазм снова. Почувствовать его на ощупь и на вкус.
Я рассказываю тебе о Миранде с Пенелопой. Их мои люди раскололи быстро. Как и Тару. Но про Тару я не хочу тебе напоминать. Иначе ты сама вспомнишь блядские фотографии, фотошоп, и начнешь вовсю ревновать.
Не помню ни одной девушки, которая бы от ревности возбуждалась. Все точно наоборот. А зачем мне лишние проблемы?
От новостей про наших врагов Лола сжимается в комок. А у меня появляется отличный повод обнять ее и утешить. Я – гад. Я намеренно играю ей на нервах, но не могу удержаться.
Лола, твоя нежная кожа с ума меня сводит.
Я говорю о снайперах, которые охраняют мой дом. Работа, ничего личного. У меня есть основания для таких мер.
А Лола закрывается. Всякие ужасы думает. Думай, малыш, думай. И окажешься права.
Хорошие парни не удаляют из Сети все сведения о себе.
Я опять отравлен Лолой. Опять хочу ее больше всего на свете. Но блядский момент упущен. Малышка просит меня уйти. Все ее сладкое тело напрягается и протестует, а меня трясет от гнева и сожаления.
Ничего, Лола. Скоро ты сама будешь умолять меня взять тебя. Скоро ты познаешь все грани порока и научишься выбирать из них самые любимые.
А пока я одержим твоим тихим голосом. Твоими нежными просьбами. Твоей скрытой и пугающей тебя саму страстью.
Я уйду, чтобы вернуться ночью.
Я тихо проникаю в твою комнату – это несложно, у меня есть дубликаты ключей от всех дверей. А если ты приставишь к двери кресло, против потайной двери оно не поможет.
Я любуюсь тем, как ты спишь. Рука под щекой. Мягкая милая пижамка. Легкое дыхание. Сама невинность во плоти.
Я ухожу и мне немного грустно. Очень скоро ты перестанешь быть такой. Станешь моей. Изменишься.
Я надеюсь, ты не разочаруешь меня, Лола?
Сохранишь в себе что-то от нынешней принцессы?
Попробуй выжить рядом со мной. Если сможешь, я обещаю: тебе понравится.
А пока поиграем.
Утром я сижу перед камерами наблюдения, которые показывают комнату Лолы. Отправляю ей в мессенджер сообщения. Получаю бурю сладчайшего смущения и негодования. То ли еще будет, малыш.
Скоро ты перестаешь понимать, кто ты, и тогда я стану твоим проводником в новый мир.
Мой фокус с накладной бородой ты принимаешь. Задумчивая. Вся в себе. Моя конфетка.
Знаешь, ты мне нравишься, даже когда ты не в духе. Когда ты хмурая и язвительная. Тогда хочется раздразнить тебя побольше, чтобы увидеть всю твою страсть.
Покажи мне себя, Лола. Я хочу узнать твою душу.
До дна. Целиком.
Я хочу получить тебя полностью.
Говори со мной о сексе. Сама подводи меня к договору. Я не я, если ты его не подпишешь.
Я утыкаюсь в смартфон, изображая, что я весь в делах.
Но я с тобой, Лола. Я смотрю на тебя.
Я вдыхаю аромат твоего страха и возбуждения.
Я запоминаю каждый твой шаг, малыш. То, как ты медленно входишь в нашу общую тьму на двоих.
И ты знаешь: выхода уже нет.
