Артур Раин
Лэйла-стероид
3
Из забытого:
– Агент Немезис! Хорошенько запомните это лицо. Сегодня в течение часа будете тренировать лицевые мускулы. Методика вам уже знакома. Однако на сей раз постарайтесь не халтурить. Сходство должно быть таким, чтобы мама этого парня не задумываясь назвала вас сынком. Смотрите мне в глаза. Лицо – это глина. Воля – это скульптор. Разум – это творец. Мне нужно лицо Рудольфа Майера. Начинайте творить.
Ничто так не радует, как появившийся вовремя поезд. И ничто так не раздражает, как мелодичный перезвон, вслед за которым из динамика, голосом специально отобранной женской особи с наиболее противным тембром вам сообщают, что предстоит провести в ожидании еще пару часов. Причем наиболее недовольны опозданием "железного коня" как раз таки те пассажиры, которые решили сесть в вагон впервые. В принципе, это понятно, поскольку люди, часто пользующиеся услугами поездов, знают, насколько это капризный вид транспорта. Они смирились, они подчинились вокзалу, который возвысился над ними бетонным символом своей, совершенно особой власти, никем не установленной, а потому незыблемой.
Виталий Рекрут, высокий светловолосый парень с грубовато-аристократическими чертами лица, предпочитал самолет и автомобиль. Железнодорожный вокзал нравился ему исключительно из-за удивительного запаха рельсов и шпал. Дух путешествий, дальних стран и почти забытой детской романтики особенно силен именно здесь. Подобные ощущения может навеять еще только море, но Рекрута укачивало даже на каруселях. Да и вообще он не любил воду.
Виталий проталкивался сквозь толпу и размышлял на тему собственной глупости. Вот в таких вот людных местах особенно велик риск получить нож в спину. Убийца моментально затеряется среди людей, а ты будешь лежать на земле, ощущая ледяной холод в ране, который будет расти с каждой секундой, распространяясь по всему телу. Потом он доберется до сердца и окутает его изморозью. Ты вдохнешь и не сможешь выдохнуть, тихо погружаясь в липкую темноту под испуганный шепот тех, кому в отличие от тебя сегодня повезло.
Виталий тряхнул головой, машинально проведя протезом по замшевому карману. Такие мрачные мысли появлялись у него примерно через неделю после завершения очередного задания. Дней шесть уходило на привычные философские рассуждения о перенаселении земли. На седьмой день Рекрут уходил в спортзал и доводил себя до изнеможения в ходе выработанного пару лет назад комплекса упражнений.
Земля всего лишь маленький шарик, на котором очень сложно удержаться. Множество людей старательно перебирает ногами, чтобы не слететь с этой водянистой сферы, пока хватает сил. Потом они падают и исчезают. Иногда им помогают упасть раньше срока. Сталкивают. Толкатели.
Рекрут избегал слова убийца или еще более опошленного слова киллер. Он предпочитал называть себя Толкателем или Механиком.
Длинно и протяжно загудел тепловоз. Лязгнули вагоны, и грязноватый, желто-синий состав пополз мимо. "Механик" лениво посмотрел на часы, неловко подцепив рукав согнутым пластиковым пальцем. Это был совершенно ненужный жест. Спешить Рекруту некуда. Если понадобится кого-то столкнуть с водяного шарика, его найдут. Так, 11 часов утра. Слишком рано, чтобы пить. Виталий еще раз взглянул на часы и отправился в небольшой бар, недавно открытый парочкой молодых энтузиастов в здании вокзала.
Если уж Рекрут начал нарушать неписаные правила своего ремесла, то нарушал их все. За столиком он расположился спиной к выходу, меланхолично попросив у мгновенно появившейся официантки кружку пива. И вот только после нескольких глотков холодного напитка и нескольких глотков прокуренного воздуха, Виталий Рекрут понял наконец причину своего гнусного состояния.
– Мне скучно, – сообщил он неизвестно кому, постукивая протезом по внутренней стороне стола. – Я просто подыхаю от скуки.
Две недели простоя, это немного. Его, так сказать, коллеги лишь радовались длительным перерывам в своей нелегкой деятельности, Рекрут же начинал беситься. Нельзя сказать, что ему нравилось убивать, вовсе нет, Виталий просто однажды установил для себя одну непреложную истину. В жизни нужно заниматься тем, что у тебя лучше всего получается. И вот вскоре после этого Рекрут понял: лучше всего он умеет толкаться.
Неожиданно, после второй кружки, слегка подобревший Виталий увидел на горизонте возможную надежду на спасение от смертельной скуки. Надежда была вдрызг пьяна и одета в задрипанное пальто, времен царя Гороха. В небритом морщинистом рту она держала давно потухший окурок и некрасиво приставала к посетителям, по-видимому, томимая алкашеской жаждой деятельности.
Отвращение правда несколько скрашивал тот факт, что надежда была все же мужского пола.
Привлечь внимание таких субъектов проще простого. Надо лишь пристально на них посмотреть, а потом, когда он это заметит, поспешно отвести взгляд. Именно это и проделал Рекрут, заказавший третью кружку пива. Сразу же после этого потрепанный жизнью мужик стукнулся тощим задом в никогда не стиранных брюках о пластмассовое сидение стула, стоявшего напротив Виталия.
С искренней добротой в глазах Рекрут посмотрел на долгожданного собеседника.
– Н-ну, – неожиданно сказал мужичок, – Чего т-ты на мене уставился?
После этого он задумчиво рыгнул в лицо Виталия.
– Жаль, – не менее задумчиво отозвался «механик», подталкивая к алкашу недопитую кружку с пивом, – жаль, что ты уже немолодой и хилый.
С радостным урчанием мужичок залил в себя остатки пива и лишь после этого отреагировал на замечание Рекрута.
– Эт-то еще п-почему?
– Будь ты здоровым молодым парнем, – благодушно улыбнулся «механик», – я бы тебе голову отрезал и мне бы полегчало.
Алкаш изумленно икнул и подозрительно посмотрел в немигающие глаза, удивительно похожие на два пистолетных дула. Даже в таком состоянии мужичок понял, что Виталий не шутит. Рекрут молча смотрел в одну точку до тех пор, пока стул напротив не очистился.
– Ну вот, зачем-то напугал бывшего человека, – «механик» сокрушенно покачал головой и засмеялся. Чуть громче, чем требовалось. Несколько посетителей бара оглянулись.
Усилием воли Виталий прогнал туман из головы и поднялся.
Твою мать! Какое-то пиво, а в голову ударило, как копытом. А алконавт зря испугался. Я ведь профессионал, и бесплатно убил бы только очень личного врага…
И тут он незаметно вздрогнул, ощутив нарастающую вибрацию в кармане.
Стараясь не торопиться, «механик» бросил на столик купюру и вышел из бара, слегка толкнув суетящуюся официантку. Медленным шагом, словно стараясь растянуть удовольствие Рекрут подошел к скамейке и сел спиной к рельсам. Только после этого он засунул руку под куртку и вытащил смартфон. Все также неторопливо Виталий поднес его к глазам.
"Московское время 10.00 среда. Карма."
* * *
Где-то в Петербурге, в то же самое время ожил еще один смартфон. Длинные и матово-бледные пальцы с синюшными, как у покойника ногтями вцепились в него мертвой хваткой. По идеально ровной поверхности абсолютно непроницаемых зеркальных очков побежали строчки.
"Московское время 10.00 среда. Секира."
* * *
Никогда еще Вовке Смирнову не было так скучно. Он вяло пил из пластиковой бутылки какую-то ягодно-химическую бурду, купленную Леночкой, листал газету недельной давности и мысленно жаловался на жизнь.
Нилина вышла из душа.
«Чистюля чертова».
Увидев кислую физиономию своего любимого, она безошибочно определила причину его уныния, как и всякая хорошая возлюбленная.
– Когда на душе становится муторно, – посоветовала она, располагаясь в кожаном кресле и закидывая ногу за ногу, – вспоминай Женьку с Разиным. Им сейчас еще муторнее.
Смирнов скосил глаза на открывшуюся стройную ножку Леночки. И в голове его мелькнула мысль, что может быть очередное дежурство на телефоне окажется не таким уж скучным. Он пару раз моргнул, увидев фигу, свернутую изящными пальчиками Нилиной и нагло расположившуюся на фоне мраморно-белого бедра.
– Даже и не мечтай, – Леночка поправила розовое полотенце, накрученное на мокрые волосы. Она никогда не пользовалась феном, считая это изобретение форменным губителем волос. – Что ты там за помои пьешь?
– Что купила, то и пью, – огрызнулся Смирнов, раздраженно шурша газетой. – Неужели нельзя было купить простого, банального пива?
– Почему нельзя?
Леночка пожала плечами и поднялась. Одернув халат, она подошла к холодильнику и с невозмутимым видом вытянула из холодного нутра бутылку пива. Смирнов изобразил нечто среднее между рычанием и отрыжкой и рванул к дверце. В это время зазвонил красный телефонный аппарат, подвешенный на стену рядом с какой-то дешевой репродукцией. Разом забыв об удовлетворении сугубо человеческих нужд, Смирнов потянулся к трубке. Стоящие на столике часы щелкнули, показывая десять.
– W – один-восемь-ноль. Секира, – сказали в трубке.
И не успел Смирнов открыть рот, как немедленно откуда-то из глубины телефонной сети выплыл другой, до чертиков знакомый голос.
– Вас понял, Секира. Костромская 15 – 7. Завтра в 12.00
Раздались гудки. Потрясенный Смирнов уронил трубку на рычаг.
– Какого хрена ты делаешь? – нахмурилась Леночка. Ее прервал вновь оживший телефон. Смирнов покачал головой в ответ на взгляд напарницы и на сей раз диалог между двумя невидимыми собеседниками выслушать пришлось Нилиной.
– W один-двенадцать-ноль. Карма.
– Вас понял, Карма. Костромская 15 – 7. Завтра в 12.00
Леночка меланхолично помахала трубкой в воздухе. Смирнов выжидающе посмотрел на нее. Она поймала его взгляд.
– Узнал? – спросила Леночка. – Голос со стороны?
Смирнов кивнул.
– Я тоже, – серьезно сказала Нилина. – Этому можно найти пару объяснений и все они не в нашу с тобой пользу.
– Что делаем?
– Убираемся отсюда, к чертовой матери.
Леночка, проделав несколько резких движений полотенцем, пытаясь хоть немного высушить волосы, стремительно скользнула к вешалке и сорвала с крючка свое немыслимо дорогое пальто – предмет зависти всей женской части ее знакомых. Как всегда заразившись уверенностью и поспешностью Леночки Смирнов вылил в рот то, что оставалось еще на дне бутылки и потянулся за курткой.
– Прямо так пойдешь? – он кивнул на скрывшийся под кашемировыми полами халат.
– Не замерзну, не бойся.
Она натянула сапожки, накинула капюшон и через секунду уже была на пороге. Смирнов поднялся и застегнул молнию до подбородка.
Леночка распахнула дверь.
Сначала послышался негромкий хлопок. Смирнов узнал этот звук. Рефлекс сработал еще до того, как Нилина вздрогнула и стала валиться на пол. Рука скользнула за пазуху, стиснула рукоятку и даже успела вытащить пистолет из кобуры, но и только. Леночка упала, стукнувшись пробитой головой о ботинки Смирнова. Послышался еще один хлопок, сопровождавший еще одну смертоносную стальную гадину, просверлившую лоб Володи.
Стрелявший шагнул вперед и поймал за куртку тело Смирнова, падающее на уставленный посудой стол, после чего аккуратно и бесшумно мертвого Вовку опустили на ковер рядом с Леночкой.
– Sorry, fellows, – сказал убийца, возвращаясь к двери и запирая ее на замок. – It’s time to call my friends.
С этими словами он сел и положил на колени ноутбук. Слегка помедлив, стрелок положил пистолет на подлокотник кресла, отхлебнул из Леночкиной бутылки, откинул крышку и включил монитор.
Пока загружалась программа, убийца смотрел на лежащие рядом тела жертв.
– Любовь до гроба, – задумчиво барабаня пальцами по столу пробормотал он и отвернулся.
* * *
Сопровождаемые натужным ревом моторов, к границе России со стороны Латвии подходило пять огромных грузовиков. Массивные стальные машины двигались по дороге, впечатывая гравий в землю широкими колесами, затянутыми в шипованные покрышки. Льющий с утра дождь покрывал множеством мелких капелек кабины, за которыми, слегка покачиваясь на ухабах стояли массивные контейнеры с ребристыми металлическими стенками.
Российский таможенник устало провел рукой по мокрому лицу, шевельнув при этом висящим на плече автоматом. Борт грузовика проплыл мимо. Глаза резанула ядовито-зеленая надпись "Корпорация «Софорос» намалеванная на борту контейнера. За окном ведущего грузовика мелькнуло слабо различимое сквозь водяные разводы лицо. Таможенник неторопливо махнул рукой в сторону пропускного пункта. Лицо исчезло. Мотор заревел громче, но почти тут же стих.
Грузовик зашипел и ухнул, остановившись невдалеке от полосатого шлагбаума. Хлопнула дверца. Седовласый водитель проигнорировал ступеньку и спрыгнул на землю с удивительной для его возраста легкостью. Подошедший для проверки документов офицер ощутил нечто вроде белой зависти, глядя на стремительность движений этого как минимум 50-летнего мужика.
Бывший спортсмен или военный, это как пить дать.
Водитель молча протянул несколько листков бумаги, пристально глядя себе на руки тусклыми серыми глазами, словно покрытыми старой паутиной.
«Так… «Софорос»… станочное оборудование… офис в Москве… адрес… Вроде все в норме.
Дождь забарабанил сильнее. Таможенник инстинктивно втянул голову в плечи, хотя и находился под крышей. Водитель не шелохнулся. Большой туристический автобус проехал мимо, расплескав большую лужу у обочины. В эту секунду резко лязгнули двери. Седой водила равнодушно стрельнул глазами в сторону двух молодых парней в форме, освещавших фонариками внутренности контейнера на головной машине.
– Все в порядке!
Офицер еще раз изучил безукоризненно оформленные документы и посмотрел в сторону оставшихся грузовиков.
– С ними все о’кей, – сказал подошедший коллега.
Офицер кивнул. После этого собственность корпорации «Софорос» прошла проверку. Оставшиеся меры были уже чистой формальностью.
Седой слегка наклонил голову, принимая назад бумаги. После чего с прежней легкостью запрыгнул назад в кабину. Моторы взревели, и железные махины, набрав скорость пропали в сгустившейся пелене дождя.
Таможенник сумрачно взглянул им вслед и попытался выкинуть из головы некие неизвестно откуда появившиеся подозрения.
Что-то неуловимо знакомое было в поведении этого водилы.
Офицер отмахнулся от бессмысленных размышлений. Усталость и ничего более. Лишь к концу рабочего дня он снова начал вспоминать, где же ему приходилось видеть такие повадки. Иногда случается, что в голову засядет некая мысль, как заноза в ране не дающая отвлечься на другие дела. И до тех пор, пока воспоминания об интересующем вас предмете не оживятся, покоя не будет.
Таможенник уже час лежал в постели, слушая тиканье часов и постоянно в полудреме видел паутинные глаза водилы. И только в двадцатый раз зарывшись головой в подушку, офицер наконец-то вспомнил, на кого был похож седой своим поведением.
– На Кольку, – довольно бормотнул таможенник, закрывая глаза. – Колька так себя держал… точно.
Вскоре храп успокоившегося человека разнеся по комнате.
Колькой звали погибшего пару лет назад приятеля, служившего в войсках особого назначения.
* * *
Василий зашел в палату к Илоне спустя несколько часов после того, как закончилось полуистеричное заседание у Эскулапа.
– Рану загримировать, чтобы и следа не осталось, – главврач выплевывал фразы, как попавшую в рот грязную воду. – К родителям отправишь двух лучших стирателей, чтобы успокоили и настроили на нужный лад. Никаких дополнительных заключений о смерти, пусть довольствуются нашим. Кровоизлияние в мозг, эмболия, придумывайте, что хотите. Все рты на замок, если хоть что-нибудь просочится за эти стены…
После официальной части Эскулап отвел Василия в сторону и сильно сдавил ему руку в районе локтя. Хватка у доктора была все та же – железная. После этого они говорили. Вернее, говорил Эскулап, а Мальцев слушал, отведя взгляд в сторону. Голос говорившего был мягок и убедителен, как всегда.
И вот сейчас по сути дела Василий пришел разобраться с собой. Если судьба девушки уже была более-менее ясна, то сам Мальцев еще не определился. Его будущее зависело от этого последнего разговора. Беседа и решение. А там посмотрим.
Первое, что он учуял, войдя в палату был сигаретный дым. Илона сидела с ногами на кровати, отвернувшись к окну. Василий вдруг ощутил желание подойти и обнять ее за плечи, на которые свалилось вдруг столько всего. Тут же мгновенно ожег стыд или, вернее, смущение смешанное с недовольством самим собой. Еще в школе подобные чувства он испытывал, когда назначал свидание Илоне, а не Карине.
Она обернулась.
Обнимать ее уже не хотелось.
Девушка скривила губы.
– Здравствуй, доктор, – сказала Илона резко и отрывисто. От прежней плавности голоса не осталось и следа. – Ты к кому из нас пришел?
– О чем ты? – Мальцев старался говорить спокойно и беззаботно, но не очень-то получалось.
– Брось, Васенька, – она глубоко затянулась и пустила дым в окно. – Ты прекрасно знаешь, о чем я.
– Тогда расскажи, а я послушаю.
Илона замолчала. Она не говорила ни слова так долго, что пришлось раскрыть рот Мальцеву.
– Я не помню, чтобы ты курила.
Девушка пожала плечами.
– А это и не я. Это Гарпия, дрянь такая, приличную девушку с пути сбивает.
Она засмеялась, словно залаяла. Потом потушила сигарету и серьезно взглянула в лицо Василия.
– Я все вспомнила, – сказала она без обиняков. – Терапия твоей Карины оказалась очень эффективной. Кстати, как она.
– В порядке, – не моргнув глазом сказал Василий.
– Врать так и не научился, – криво усмехнулась девушка. – Я же говорю, я все вспомнила. А все, это значит все.
– Что ты вспомнила? – ему вновь не удалось скрыть профессиональной заинтересованности. Мальцеву порой начинало казаться, что и у него раздвоение личности. Одна из которых устроила утреннюю проверку Илоне, а другая пришла вечером, пытаясь разобраться в себе.
Илона все понимала. Василий видел это.
– Я помню себя до катастрофы, – механическим голосом сказала Илона, – и помню себя после. Я знаю, что меня зовут Илона Ленс, и знаю, что меня зовут Гарпия. Помню жизнь их обеих, помню все, что они натворили.
Она ненадолго прервалась, но подняла руку, когда Василий открыл было рот.
– Не надо говорить мне банальностей вроде "это не твоя вина". Я и сама прекрасно знаю, что не давала согласия на такие эксперименты над собой. Только почему-то от этого не становится легче. Тем более что какая-то часть меня даже гордится хорошо проделанной работой.
– Пройдет, – проронил Мальцев, понимая, что говорит совсем не то, что нужно. В нем опять проснулся офицер. – Если ты говоришь, что все помнишь, значит ты помнишь и тех, кто создал твое раздвоение личности.
Она злобно усмехнулась. Глядя в ее полыхнувшие глаза, Василий вдруг ощутил тяжесть пистолета подмышкой.
«Прекрати. Как бы там ни было, это все еще Илона. Даже сейчас ты хочешь ее до одурения. Или уже нет?»
– Именно это тебя интересует больше всего? – спросила она. – Кто и как все это сделал? Дай-ка я поразмыслю, зачем? Может быть, ты решил отомстить им за свою бывшую подружку? – Илона сокрушенно покачала головой. – Лестное предположение, но не то. Что же еще? А-а-а, не иначе хочется тебе и твоему начальству вызнать технологию производства таких как я…
– Прекрати! – резко сказал Василий.
– Прекрати кто? – глаза девушки сузились. – Прекрати, Илона или прекрати, Гарпия? Так вот, милый мой, и той и другой наплевать с высокой башни на все твои запрещения. Ты даже сейчас смотришь на меня как мартовский кот на кошку. Труп подружки еще не остыл, а ты… Она была стервой, но такого все же не заслужила.
Илона схватила сигарету и нервно затянулась, словно набираясь сил. Василий молча сидел, глядя в сторону. Он знал, что в такой момент лучше никого не прерывать. В голове вдруг опустело и мысли ушли куда-то прочь.
– Скажи мне лучше вот что, по старой дружбе, – неожиданно спокойно и устало сказала Илона, – зачем вам понадобилась эта чертова проверка? Ведь со мной и так все было ясно.
– Цель двоякая, – отозвался Василий. Он все также смотрел в сторону. – Нужно было выяснить, какая личность в тебе доминирует. Понимаешь, Гарпия ведь могла хитрить, притворяться ничего не помнящей. Поскольку в момент кризиса – перехода от одной личности к другой ты потеряла сознание, это доказало, что притворства не было.
– Это одна цель, а вторая?
– Сломать барьер. При раздвоении лишь одна личность управляет человеком. Другая как бы без сознания. Они могут поменяться местами, но контролировать мозг одновременно – нет, – на губах Василия возникло некое подобие улыбки. – Это доступно только нормальным. Именно это и случилось с тобой. Сейчас я говорю не с Гарпией и не с Илоной, а с тобой.
Девушка уронила сигарету. Ей вдруг показалось, что окурок упал с оглушительным грохотом. Ни слова не говоря, Василий подошел и поднял упавшую сигарету.
– Курить тебе все-таки еще рано.
После этого они сидели и молчали. Очень долго.
– Ты знаешь, – сказала она наконец, устало и равнодушно, – это и есть самое страшное. Я не Гарпия и уже не Илона, так кто же я?
Мальцев подошел и осторожно сел рядом с ней. Нерешительно коснулся пушистых волос и взглянул на заострившиеся черты. Илона отстранилась.
Как всегда.
– Я – никто, – глухо, но вполне отчетливо сказала она. – Рыжий был прав, прежде всего нужно вернуть себе, себя. Я больше не хочу разрываться на части, не хочу однажды проснуться Гарпией, или Илоной, которая ничего не помнит о происшедшем, – голос начал с трудом проходить сквозь зубы. – А я хочу помнить.
– Ты можешь смириться. Единственный твой шанс, это научиться жить вместе с Гарпией. Она существует и убрать ее нам не удастся.
Илона еле заметно качнула головой.
– Ты не понимаешь, Васенька. Совсем не понимаешь. Или притворяешься, что не понимаешь. Гарпия, это не часть меня, как бывает в клинических случаях. Она – абсолютно самостоятельная личность. У нее своя судьба, отличная от моей, свои привычки, свои вкусы, свой образ мыслей. Черт побери! Со мной работали профессионалы, которые словно вселили в меня чужую душу. Ты знаешь, что я даже приобрела навыки настоящего убийцы, научилась свободно владеть своим телом, перестала осознавать ценность чужой жизни.
– Если ты хочешь избавиться от Гарпии, – сказал Василий, – и стать прежней Илоной, то…
– Хочу, – перебила она его, – но не сейчас. Мне нужна Гарпия.
– Но зачем.
Илона отодвинулась и подняла голову, при этом невольно коснувшись повязки на груди.
– Я должна найти тех, кто виновен во всем этом.
– Месть – не женское дело, не при Тарантино будет сказано, – сам не зная зачем, Мальцев пытался перевести разговор в шутку. – Может предоставишь это кому-нибудь еще.
– Причем здесь месть, Вася, – Илона невесело засмеялась. – Только те, кто создал Гарпию могут ее уничтожить. Ни тебе, ни другим это не под силу, ты сам это сказал.
– Ты многого не знаешь, – возразил Мальцев. – В нашем заведении есть те, кто могут тебе помочь. Мы не совсем обычная клиника.
– Я уже поняла это. – кивнула Илона. – Карина мне объяснила. Пусть даже ты и прав, но ведь по-существу, это ничего не меняет.
– Почему же?
Илона неожиданно взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза Мальцеву. Это был тот самый жест, который всегда сводил его с ума.
– Разве меня сюда привезли для того, чтобы вылечить?
Василий вырвался и в два шага подошел к стене, уткнувшись лбом в холодную поверхность. На то, чтобы не заговорить ушли все его силы.
И как обычно их не хватило.
– Зачем ты спрашиваешь, – стиснув зубы пробормотал он. – Все ведь понимаешь. Им нужна Гарпия, а не Илона.
– Потому что наш с ней, – при этих словах она скривилась, – потенциал, как ты его называешь, может использовать только она?
Василий, постепенно успокоившись, повернулся и вяло взглянул на поджавшую губы Илону.
– Если ты смиришься с ее существованием, примешь ее, то тоже сможешь…
– Зачем ты пришел сюда, Вася, – резко спросила Илона. – Пора заканчивать наш разговор.
Мальцев прислонился спиной к стене и запрокинул голову. Он внезапно воочию увидел высокую стену, вершина которой скрылась где-то в неведомых облаках. Там, за ней, Илона ждала, не шевелясь и не говоря ни слова. Минуты принятия решения самые трудные. Поэтому она не торопила.
А Гарпия ждала.
«Если он примет неправильное решения, я сверну ему шею, как цыпленку.»
– Я помогу тебе, – еле слышно сказал Василий. – Помогу тебе…
– Я должна уйти отсюда, – сказала Илона. – И прошу только об этом. Дальше тебе заходить нельзя. У меня есть шанс, а тебя убьют. Я знаю. Знаю с кем имею дело, а вы нет.
– Я помогу тебе, – повторил Василий. – Мы уйдем завтра. Вместе.
Он вдруг увидел капли, текущие по щекам Илоны. Она плакала беззвучно, глядя прямо перед собой. Василий сделал шаг навстречу, но натолкнулся на прозвучавшие сквозь слезы слова:
– Она становится сильнее с каждым часом, – прошептала Илона. – Я не знаю, сколько еще смогу ее контролировать. А без ее знаний у меня ничего не получится.
– Я буду рядом, – сказал Василий. – Мы будем вспоминать тебя прежнюю, наши встречи, нашу жизнь.
Он словно творил заклинание.
– Мы будем помнить…
Илона вытерла слезы резким движением рукава.
– Это ведь ты дал ей нож? – тихо спросила она, глядя прямо ему в глаза.
Василий молча смотрел куда-то мимо нее и ничего не говорил. Тот же самый вопрос ему полчаса назад задал и главврач. Правда в несколько более грубой форме.
– Сегодня среда, – бесцветным голосом сказал наконец Мальцев. – Эскулап обещал отпустить весь персонал в 18.00. Поскольку ты здесь единственный человек, нуждавшийся в медицинском уходе, с шести часов в Клинике 15 останется только охрана внизу, да медсестра.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и вышел.
* * *
Секира, он же Виталий Рекрут сидел в доме по адресу Костромская дом 15 квартира 7 и время от времени посматривал на компанию, в которой очутился. Кроме него в просторной комнате со скудной мебелью находилось еще двое. Парень лет 22, широкоплечий, с простым открытым лицом, омраченным неизвестными, но далеко не радужными мыслями.
«Сопляк. Уткнулся в книгу и делает вид, что читает. Этот не опасен. Готов поспорить на оставшуюся руку.» И второй, примостившийся на стуле в углу, с узким хищным лицом, бледный и хлипкий, с тонкими, кроваво-красными губами, похожий на вампира из старых фильмов.
Если бы не он, можно было бы закрыть глаза и расслабиться. Но только не в присутствии собрата по ремеслу.
Хотя глаза его «коллеги» ни разу не остановились на нем, Секира точно знал, что уже изучен до мелочей. Присутствие профессионального убийцы всегда неприятно, даже для такого же «механика». Рекрут начал слегка постукивать носком ботинка по полу. Собственно, он даже не постукивал, а просто шевелил пальцами ноги, но это означало, что Секира начал нервничать.
Тихо всколыхнулись занавески на окне. «Сопляк» поспешно отложил книгу и поднялся. Рекрут и «вампир» лишь слегка повернули головы.
Скал возник из темноты как привидение. Несмотря на все самообладание, накопленное за годы весьма опасной работы, Секира вздрогнул. Ему еще не встречался человек, способный войти настолько бесшумно. Когда же он увидел лицо…
– В конце приказа, – ровно сказал майор, остановив взгляд между Рекрутом и «вампиром», – вы оба получили неправильное подтверждение. Почему вы явились?
– Это что, дисциплинарная проверка? – подал голос «вампир». С некоторой досадой Секира отметил, что внешне тот остался совершенно невозмутимым. «Коллега» сидел на стуле таким образом, что спинка находилась прямо перед ним. Разговаривая, «механик» не поднимал подбородка с лежащих на спинке рук.
Скал молча смотрел на него до тех пор, пока тот не опустил глаза.
– Лично я, – громко сказал Секира, решив, что настало время встрять в разговор, – Решил, что это ловушка. Правда, весьма неискусная.
– И тем не менее…
– Подумал, что это будет классное развлечение. Я уж стал плесенью покрываться из-за этих простоев.
– Ну а вы, – майор повернулся к «вампиру».
– Я решил, что это проверка, – спокойно сказал он, поднимая голову и вызывающе глядя в лицо Скала. – На дисциплину мне плевать, и я решил лишний раз это подтвердить.
Секира вдруг выругался. Все присутствующие взглянули в его сторону.
– Карма. Вот теперь я уже уверен, что это ты, – спокойно сказал Рекрут. – Так что хватит придуриваться. Ты приехал сюда только потому, что прочитал в конце сообщения мое имя. Точно так же, как и я приехал только из-за того, что прочитал твое в конце моего вызова.
«Вампир» поднялся и коленом отодвинул стул в сторону. Секира сделал шаг и оказался лицом к лицу с Кармой. Скал неторопливым движением сел на диван и вытянул ноги.
– Мы оба считаем себя лучшими, – все также невозмутимо сказал Карма, обращаясь одновременно к майору и Секире. Его зализанные назад волосы поблескивали в слабом свете, пробивавшемся из окна, создавая контраст с темными, блеклыми глазами. – Нам будет слишком тесно вдвоем.
Карма слегка пошевелил пальцами. Небольшой ствол бесшумно выскользнул из рукава и удобно лег в узкую бледную ладонь. Секира слегка согнул руку с протезом в локте. Бицепс надавил на кнопку, пристегнутую к предплечью. Искусственные пальцы вздрогнули, готовые взметнуться вверх, по приказу еще живой плоти.
– Хотите разобраться? – вкрадчиво спросил майор. – Не слишком ли вы торопитесь?
Ствол скользнул дальше. Кнопка ушла еще на миллиметр вниз.
– Как бы вас двоих не оказалось маловато, – резко произнес Скал и поднялся.
Карма и Секира взглянули в его сторону.
– Действовать придется без предварительной подготовки, – сказал майор. – Для нас не будет ни своих ни чужих. Всякий, кто вздумает помешать, должен быть устранен. Именно поэтому я и составил текст послания с ошибкой. Помимо того, что ваши имена стали хорошей приманкой, мне к тому же не нужны люди, работающие по правилам.
– Такая работа должна хорошо оплачиваться, – сказал Карма, продолжая на всякий случай сжимать ствол. – Гораздо лучше, чем обычно. Мы все же едим из государственной кормушки, а тут, как я понял, есть вариант, при котором в нее можно невзначай нагадить.
Глаза майора полыхнули.
– Не волнуйтесь, – бесцветным голосом произнес он. – Каждый кто вернется не пожалеет.
– Куда же это мы направляемся? – угрюмо спросил Секира.
Скал улыбнулся, а Рекрут, видя эту улыбку, подумал о том, насколько же жутко тогда должна выглядеть на таком лице угроза.
– У вас есть часа четыре для отдыха. А потом… У меня знакомая девушка в больнице, – сказал майор. – Сегодня выписывается. Надо бы встретить.
* * *
Корпорация «Софорос» размещалась в неказистом двухэтажном здании, потрепанном жизнью. Обшарпанные стены, покрытые растрескавшейся краской, непонятного цвета, подчеркивали неповторимый аромат нищеты, струившийся, казалось, из всех щелей дома. Снаружи не было ни единой вывески, подсказавшей бы любопытствующему прохожему, что же на самом деле может скрываться за таким неприглядным фасадом.
