Артур Фёрстенберг
Мир под напряжением. История электричества: опасности для здоровья, о которых мы ничего не знали

9. Электрическая оболочка Земли

А

Все сущее во все века

Без счета верст

Невидимый связует мост,

И не сорвать тебе цветка,

Не стронув звезд.

Фрэнсис Томпсон, из поэмы «Госпожа мечты^[198]»

Когда я смотрю на цветок, то вижу его совсем не таким, как пчела, которая прилетает, чтобы напиться нектара. Она видит красивые ультрафиолетовые узоры, невидимые для меня, но зато слепа к красному цвету. Красный мак для нее – ультрафиолетовый. Цветок лапчатки, который кажется мне чисто желтым, для нее – фиолетовый, с желтым центром, который привлекает ее к нектару. Большинство белых цветов видны ей сине-зелеными.

Когда я смотрю в ночное небо, звезды выглядят цветными точками, мерцающими в атмосфере Земли. А там, где нет звезд, Луны и планет, есть только чернота. Но это лишь иллюзия черноты.

Если бы вы могли видеть все цвета мира, в том числе в ультрафиолетовом спектре, которые видят пчелы, в инфракрасном спектре, которые видят змеи, низкочастотное электричество, которое видят сомы и саламандры, радиоволны, рентгеновские лучи, гамма-лучи, медленную пульсацию галактики, если бы вы могли видеть все, что на самом деле вас окружает, во всех мириадах форм и оттенков, во всей ослепительной красоте, то вместо черноты вы бы везде видели движение – везде, днем и ночью.

Почти вся материя во вселенной имеет электрический заряд – это бесконечное море ионизованных частиц, которое называется плазмой; его назвали в честь содержимого живых клеток из-за непредсказуемого, напоминающего жизнь поведения наэлектризованной материи. Звезды, которые мы видим, состоят из электронов, протонов, голых атомных ядер и других заряженных частиц, находящихся в постоянном движении. Пространство между звездами и галактиками далеко не пусто: оно кишит электрозаряженными субатомными частицами, плавающими в огромных кружащихся электромагнитных полях, и эти поля разгоняют их до скорости, близкой к световой. Плазма – настолько хороший проводник электричества, намного лучший, чем любой металл, что нити плазмы – невидимые «провода» длиной в миллиарды световых лет – передают электромагнитную энергию, словно огромные электроцепи, из одной части вселенной в другую, формируя небеса. Под влиянием электромагнитных сил в течение миллиардов лет вдоль этих нитей формируются космические вихри материи, словно бусы на нитке, и превращаются в галактики, украшающие наше ночное небо. Кроме того, тонкие оболочки из электрического тока, называемые двойными слоями, подобно мембранам биологических клеток, разделяют межгалактическое пространство на огромные регионы, каждый из которых может иметь свои физические, химические, электрические и магнитные свойства. Некоторые даже предполагают, что с одной стороны двойного слоя может быть материя, а с другого – антиматерия. Невероятных размеров электрические поля не дают разным регионам космоса смешиваться друг с другом – точно так же и целостность наших клеток поддерживается электрическими полями мембран, которые их окружают.

Наш Млечный Путь, средних размеров спиральная галактика диаметром 100 000 световых лет, в которой мы живем, делает полный оборот вокруг своего центра раз в 250 миллионов земных лет, генерируя вокруг себя магнитное поле размером с галактику. Плазменные нити длиной 500 световых лет, выходящие из центра нашей галактики и вырабатывающие дополнительные магнитные поля, были сфотографированы астрономами.

Наше Солнце, тоже состоящее из плазмы, испускает целый океан электронов, протонов и ионов гелия – это явление известно как солнечный ветер. Он «дует» со скоростью до 1200 км/с и окутывает Землю и все остальные планеты, прежде чем превратиться в межзвездную плазму.

Земля, обладающая железным ядром, вращается вокруг своей оси в электрических полях Солнечной системы и галактики и вырабатывает собственное магнитное поле, которое ловит и отражает заряженные частицы солнечного ветра. Они окружают Землю плазменной оболочкой, известной как магнитосфера, которая тянется за ночной стороной планеты на сотни миллионов километров, подобно хвосту кометы. Некоторые частицы из солнечного ветра накапливаются в слоях, которые мы называем поясами Ван Аллена; они циркулируют на высотах от 1000 до 50 000 километров над нашими головами. Продвигаясь по магнитным силовым линиям в сторону полюсов, электроны сталкиваются с атомами кислорода и азота в верхних слоях атмосферы. Они флуоресцируют, создавая северное и южное сияние, которые пляшут в небе долгими зимними ночами на высоких широтах.

Еще солнце бомбардирует нашу планету ультрафиолетовыми и рентгеновскими лучами. Они ударяются в воздух на высоте от 80 до 400 километров, ионизируя его и высвобождая электроны, которые переносят электрический ток по верхним слоям атмосферы. Этот собственный слой плазмы Земли называется ионосферой.

Кроме всего прочего, Землю со всех сторон осыпают заряженные частицы – космические лучи. Это атомные ядра и субатомные частицы, которые двигаются на скорости, близкой к скорости света. Изнутри Земли выходит радиация, испускаемая ураном и другими радиоактивными элементами. Космические лучи и радиация из горных пород и почвы создают маленькие ионы, переносящие электрические токи, которые окружают нас в нижних слоях атмосферы.

В этой электромагнитной среде появились и эволюционировали мы.

Мы все живем в почти постоянном вертикальном электрическом поле напряженностью около 130 вольт на метр. В хорошую погоду у земли под нашими ногами отрицательный заряд, у ионосферы над нами – положительный, и между землей и небом возникает потенциал около 300 000 вольт. Самое потрясающее напоминание о том, что электричество постоянно окружает нас, – это, конечно, молния. Электричество курсирует по небу высоко над нами, взрывным образом опускается вниз во время грозы, растекается по земле под ногами, а затем медленно поднимается в воздух в хорошую погоду – его переносят маленькие ионы. Все это происходит постоянно – электричество оживляет всю Землю: примерно сто молний, каждая из которых содержит триллион ватт энергии, бьют в землю каждую секунду. Во время грозы электрическая напряженность воздуха может достигать 4000 вольт на метр или даже больше.

Когда я 25 лет назад впервые узнал о мировой электрической цепи, то нарисовал следующий рисунок, который помог мне лучше ее представить.

Живые организмы, как показывает рисунок, являются частью мировой цепи. Каждый из нас вырабатывает свои электрические поля, которые поляризуют нас вертикально, так же, как и атмосферу: наши ступни и ладони несут отрицательный заряд по сравнению с позвоночником и головой. Наши отрицательно заряженные ноги ходят по отрицательно заряженной земле, а положительно заряженные головы устремлены к положительно заряженному небу. Сложные электрические цепи, по которым ходят слабые токи внутри нашего организма, замыкаются землей и небом, и вот таким, совершенно реальным образом Земля и Солнце, Великий Инь и Великий Ян из «Трактата Желтого императора о внутреннем», представляют собой источники жизненной энергии.

Не все понимают, что верно и обратное: жизнь нуждается в Земле, но и Земля нуждается в жизни. Атмосфера, например, существует только потому, что на Земле миллиарды лет растут зеленые растения. Растения создали весь кислород – и, скорее всего, заодно еще и азот. Но мы не относимся к нашему хрупкому воздушному одеялу как должно – как к незаменимому сокровищу, которое дороже любого редчайшего алмаза. Поскольку с каждым атомом угля или нефти, которые мы сжигаем, с каждой молекулой двуокиси углерода, которые из них получаем, мы навсегда уничтожаем одну молекулу кислорода. Сжигание ископаемого топлива, древних растений, которые когда-то вдохнули жизнь в будущее, – это поистине уничтожение сотворенного.

Для электричества жизнь тоже необходима. Деревья поднимаются на сотни футов в воздух из отрицательно заряженной земли. И, поскольку большинство капель дождя, не считая тех, что падают в грозу, несут с собой положительный заряд, деревья привлекают дождь, и вырубание лесов приводит к тому, что в этих местах реже идут дожди.

«Что же касается людей, – говорил Лорен Айзли, – этих мириад маленьких разрозненных прудиков, кишащих собственной корпускулярной жизнью, то как их еще назвать, как не способом для воды выйти за пределы рек?»^[199] Мы, живые существа, – и особенно деревья, – это главный способ водоснабжения пустыни. Деревья повышают испарение и снижают температуру, а токи жизни, курсирующие по их сокам, неразрывно связаны с небом и дождем.

Мы все – часть живой Земли, а сама Земля – часть живой Солнечной системы и живой Вселенной. Перемещения электричества по галактике, магнитные ритмы планет, 11-летний цикл солнечных пятен, флуктуации солнечного ветра, громы и молнии над землей, биологические токи внутри нашего тела – все это взаимосвязано. Мы словно крохотные клетки в теле вселенной. События на другой стороне галактики воздействуют на всю жизнь здесь, на Земле. И, пожалуй, даже не слишком невероятным прозвучит предположение, что любое резкое изменение жизни на Земле окажет небольшое, но заметное воздействие на Солнце и звезды.

Б

Когда в 1890 г. заработала Электрическая железная дорога Сити – Южный Лондон, она стала наводить помехи на точнейшие инструменты Королевской обсерватории в Гринвиче, в четырех с половиной милях от дороги^[200]. Физики, работавшие там, даже не представляли себе, что электромагнитные волны от этой электрифицированной железной дороги – и от всех остальных – уходят в космос и изменяют магнитосферу Земли; этот факт будет обнаружен лишь десятилетия спустя. Чтобы понять, какое значение это имеет для жизни на планете, давайте сначала вернемся к истории молний.

Наш дом – биосфера, окружающая землю воздушным пространством высотой примерно 88 километров, – представляет собой резонирующую полость, которая звенит, словно гонг, каждый раз, когда в землю бьет молния. Молнии не только поддерживают статическое электрическое поле напряженностью 130 вольт на метр, в котором мы все живем и в котором летают птицы, но и заставляют биосферу звенеть на особо низких частотах – 8 ударов в секунду (8 Гц), 14, 20, 26, 32 и так далее. Эти «ноты» названы в честь Винфрида Шумана, немецкого физика, который предсказал их существование и вместе со своим учеником Гербертом Кёнигом доказал в 1953 г. их постоянное присутствие в атмосфере.

Так уж вышло, что в состоянии спокойного бодрствования наш мозг настраивается именно на эти частоты. Доминирующий паттерн человеческой электроэнцефалограммы, который начинается еще до рождения и сохраняется до взрослого возраста – хорошо известный альфа-ритм, находящийся в полосе частот от 8 до 13 Гц^[201] (или от 7 до 13 Гц у младенцев), – ограничен первыми двумя резонансами Шумана. Древняя часть мозга, называемая лимбической системой, которая отвечает за эмоции и долгосрочную память, вырабатывает тета-волны частотой от 4 до 7 Гц – они ограничены сверху первым резонансом Шумана. Тета-ритм особенно заметен у маленьких детей и у взрослых во время медитации. Те же самые частоты, альфа и тета, наблюдаются – с невероятно малыми различиями – у всех животных. В расслабленном состоянии собаки демонстрируют альфа-ритм, точно такой же, как у нас, от 8 до 12 Гц. У кошек диапазон слегка шире: 8–15 Гц. У кроликов, морских свинок, коз и коров, лягушек, птиц и рептилий – у всех них частоты почти одинаковы^[202].

Ученик Шумана Кёниг оказался настолько впечатлен сходством этих атмосферных волн с электрическими осцилляциями мозга, что провел серию экспериментов с далеко идущими последствиями. Первый резонанс Шумана, писал он, настолько неотличим от альфа-ритма, что даже эксперту трудно найти разницу между показаниями мозга и атмосферы. Кёниг не считал, что это совпадение. Первый резонанс Шумана проявляет себя в хорошую погоду, в спокойной, уравновешенной обстановке – точно так же, как и альфа-ритм, который появляется в мозге в спокойном, расслабленном состоянии. С другой стороны, дельта-ритм, который состоит из нерегулярных волн высокой амплитуды с частотой около 3 Гц, появляется в атмосфере во время ненастной погоды, а в мозге – во время стрессовых или болезненных состояний: головной боли, спастических состояний, опухолей и так далее.

В эксперименте с участием почти 50 000 человек, посетивших Транспортную выставку в Мюнхене в 1953 г., Кёниг сумел доказать, что «беспокойные» волны, присутствующие в атмосфере, значительно замедляют реакцию человека, а вот 8-герцевые волны Шумана оказывают противоположный эффект. Чем сильнее был сигнал Шумана в атмосфере, тем быстрее реагировали люди в тот день. Затем Кёниг повторил тот же эффект и в лаборатории: искусственное поле в 3 Гц (дельта-диапазон) замедляло реакцию людей, а искусственное поле в 10 Гц (альфа-диапазон) – ускоряло. Кроме того, Кёниг отмечал, что при воздействии поля в 3 Гц некоторые участники эксперимента жаловались на головную боль, усталость, сдавливание груди и потливость ладоней^[203].

В 1965 г. Джеймс Хамер опубликовал результаты похожих экспериментов, проведенных в космических лабораториях Northrop; статью он назвал Biological Entrainment of the Human Brain by Low Frequency Radiation («Биологическое воздействие низкочастотных излучений на мозг человека»). Как и Кёниг, он показал, что частоты выше 8 Гц ускоряют реакцию, а низкие частоты оказывают противоположный эффект. Но Хамер пошел дальше. Он доказал, что человеческий мозг умеет различать частоты, лишь немного отличающиеся одна от другой, но только если сигнал достаточно слаб. Когда сигнал ослабили до 0,0038 вольта на метр, что похоже на напряженность собственных магнитных полей Земли, частота 7,5 Гц оказывала воздействие, заметно отличающееся от 8,5 Гц, а 9,5 Гц – от 10,5 Гц.

Но и на этом «репертуар» молний не заканчивается. Вдобавок к статическому полю, в котором мы живем, и низким частотам, которые «общаются» с нашим мозгом, молния дарит нам еще и целую симфонию высоких частот, которые называются атмосфериками, или просто «сфериками», и достигают тысяч колебаний в секунду. Они звучат словно хруст веток, если слушать их на очень низкочастотном (ОНЧ) радиоприемнике, и обычно появляются в грозу – даже если эта гроза началась в тысячах километров от вас. Другие звуки, «свисты», напоминающие нисходящие звуки свистка, часто появляются во время гроз, происходящих на противоположном конце Земли. Эти снижающиеся звуки появляются во время длинных путешествий, в которые пускаются волны по линиям магнитного поля: они уходят в космос, а затем возвращаются на Землю, но в противоположном полушарии. Эти волны могут даже по много раз отражаться от одного конца Земли к другому, и свистящие звуки казались настолько не от мира сего, когда были открыты в 1920-х гг., что о них писали статьи под не такими уж и неуместными заголовками вроде «Голоса из далекого космоса»^[204].

Среди других звуков электрической среды нашей планеты, которые вы можете услышать, особенно в высоких широтах, – стабильное шипение, а также «хор восхода», который так назвали из-за сходства со щебетанием птиц. Оба этих звука медленно нарастают, а потом снижаются примерно каждые 10 секунд, вместе с медленной пульсацией магнитного поля Земли.

Наша нервная система купается в этой ОНЧ-симфонии. Ее частоты входят в диапазон примерно от 20 до 30 000 Гц, включающий бо́льшую часть диапазона слышимых звуков, а также, как отмечал Кёниг, импульсы, которые мозг отправляет к мышцам. Воздействие нашей ОНЧ-среды на здоровье и благополучие весьма убедительно продемонстрировал Рейнхольд Рейтер в 1954 г., когда свел в таблицу результаты популяционных исследований с участием примерно миллиона человек, проведенных совместно с коллегами в Германии. Рождения, смерти, самоубийства, изнасилования, производственные травмы, дорожные аварии, время реакции человека, фантомные боли в ампутированных конечностях и жалобы людей с травмами мозга – все это значительно возрастало в дни с особенно мощными ОНЧ-сфериками^[205].

Наша ОНЧ-среда регулирует биологические ритмы и людей, и животных. Золотистые хомячки, в 1930-х гг. превратившиеся в популярных домашних питомцев, в дикой природе живут близ сирийского города Алеппо; там каждую зиму они впадают в спячку примерно на три месяца. Но ученые, которые пытались использовать хомячков для изучения спячки в лаборатории, так и не сумели вызвать спячку у этих животных – не помогло ни длительное воздействие холода, ни уменьшение периода дневного света, ни контролирование каких-либо других известных факторов окружающей среды^[206].

В середине 1960-х гг. климатологи Вольфганг Людвиг и Рейнхард Мекке попробовали другой подход. Когда настала зима, они посадили хомячка в клетку Фарадея, защищенную от всех естественных электромагнитных волн, но не меняли ни температурных условий, ни период дневного света. В начале четвертой недели эксперимента они с помощью антенны передали в клетку естественные атмосферные частоты с улицы, и хомячок быстро уснул. В следующие два месяца ученые вводили и выводили животное из спячки, подавая в клетку либо естественные частоты с улицы, либо искусственные ОНЧ-поля, имитирующие естественную зимнюю обстановку, и отключая их. Затем, в начале тринадцатой недели эксперимента, в клетку подали частоты, имитирующие естественную летнюю обстановку, и через полчаса, словно запаниковав от внезапной смены времен года, хомячок проснулся и устроил настоящую «двигательную бурю»: он бегал днями и ночами целую неделю, пока эксперимент не прекратили. Повторяя эксперимент на других хомячках, ученые обнаружили, что подобный высокий уровень активности вызвать не удается, если сначала животное не ввести в спячку. Искусственные поля, которые они использовали, были очень слабыми – 10 милливольт на метр (электрические поля) и 26,5 микроампера на метр (магнитные).

Один из способов узнать, имеют ли естественные электрические поля Земли такое же значение для людей, как для хомячков, – поместить людей в полностью изолированную комнату на несколько недель и посмотреть, что произойдет. Именно так и поступил психолог-бихевиоралист Рютгер Вефер в немецком Институте Макса Планка. В 1967 г. он построил подземное здание с двумя изолированными камерами. Обе они были тщательным образом экранированы от внешнего света и звука, а одна из них – еще и от электромагнитных полей. В следующие двадцать лет ученый наблюдал за циклами сна, температурой тела и другими внутренними ритмами сотен людей, которые жили в одной или обеих этих комнатах, обычно – в течение месяца. Вефер обнаружил, что даже без каких-либо перемен света и тьмы и в отсутствие часов и иных средств измерения времени цикл сна и внутренние ритмы организма все равно подчинялись 24-часовому графику, если в комнате действовали естественные электромагнитные поля Земли. Однако если эти поля не действовали, ритмы организма обычно становились длиннее и беспорядочнее и рассинхронизировались друг с другом. Средний «отвязанный от электромагнитных полей» цикл сна составлял 25 часов, но в отдельных случаях бывал как коротким (12 часов), так и очень длинным (65 часов). Различия в температуре тела, выделении калия, скорости умственных процессов и других ритмах не были синхронны друг с другом и оказались отвязанными и от циклов сна и бодрствования. Но как только в экранированную комнату подавали искусственный 10-герцевый сигнал (близкий к первому резонансу Шумана), ритмы организма тут же снова синхронизировались с 24-часовым периодом.

В

Жизнь, обитающая между небесами и землей, пользуется обеими полярностями. Как мы увидим в следующей главе, распределение электрического заряда в живых существах было тщательно измерено и задокументировано. Для растений эту работу проделал профессор анатомии Гарольд Секстон Барр из Йельского университета, а для животных – хирург-ортопед Роберт Беккер из Университета штата Нью-Йорк в Медицинском центре Севера штата Нью-Йорк в Сиракьюзе. Наибольшее положительное напряжение у животных наблюдается в центре головы, в сердце и внизу живота, а у деревьев – в кроне. Самое большое отрицательное напряжение у деревьев – в корнях, а у животных – лапы и кончики хвоста. Это места, через которые мировая электрическая цепь входит и выходит из наших тел на пути между небом и землей. А каналы, по которым электричество проходит внутри живых существ, распространяя небесное и земное электричество по каждому органу, были нанесены на точную карту еще несколько тысяч лет назад; эта карта – часть набора знаний, известного нам сегодня как китайская акупунктура. Ее нарисовали в «Хуан-ди нэй цзин», «Трактате Желтого императора о внутреннем», между 500 и 300 г. до н. э. Сами названия ключевых акупунктурных точек говорят о том, что китайцы понимали, что электрическая цепь тела неразрывно связана с цепью земли и неба. Например, точка № 1 почечного меридиана, расположенная в середине ступни, на китайском языке называется «юн цюань» – «бурлящий источник», потому что через эти точки в ступни бурным потоком поступает энергия земли и поднимается к небесам через ноги и все остальное тело. Точка № 20 меридиана управляющего сосуда, расположенная на макушке, в самом центре головы, называется «бай хуэй» – «сто схождений». Эта же точка в индийской традиции называется «лотосом с тысячью лепестков» – это место, где энергия небес нисходит на наше тело, чтобы уйти в землю, а потоки нашего тела сходятся и тянутся к небу.

Но лишь в 1950-х гг. ученые, начиная с Ёсио Накатани в Японии и Рейнхольда Фолля в Германии, стали измерять электропроводность акупунктурных точек и меридианов и наконец-то перевели слово «ци» на современный язык: оно означает «электричество».

Сяо-Цзун Линь – профессор химии и материаловедения в Национальном центральном университете Тайваня. Энергия ци, которая проходит по меридианам, по его словам, – это электрический ток, который несет нашим клеткам энергию и информацию, ток, имеющий и внешние, и внутренние источники. У каждой акупунктурной точки – двойная функция: усилителя внутренних электрических сигналов, которые проходят по меридианам, и антенны, которая получает электромагнитные сигналы из окружающей среды. Даньтянь, энергетические центры китайской медицины, расположенные в голове, сердце и брюшной полости – эквиваленты чакр из индийской традиции, – это электромагнитные осцилляторы, которые резонируют на определенных частотах, взаимодействуют с меридианами и регулируют их потоки. У них есть электроемкость и индуктивность, как и у любых осцилляторов в электронных приборах. Тело, по словам Линя, – это сверхсложная система электромагнитных осцилляторов, невероятно изощренная и хрупкая.

В 1975 г. Беккер и его коллеги из Медицинского центра Севера штата Нью-Йорк обнаружили, что, говоря в общем, акупунктурные точки – это места не только низкого сопротивления, но и высокого потенциала – в среднем на пять милливольт выше, чем у окружающих участков кожи. Кроме того, они обнаружили, что меридианы, по крайней мере на поверхности тела, имеют заметно более высокую проводимость и низкое сопротивление, чем окружающая кожа.

Благодаря работам Накатани, Фолля, Беккера и других электроакупунктура, где используются микроамперные токи, встала в один ряд с традиционной акупунктурой, а нетрадиционные специалисты по акупунктуре здесь, на Западе, используют коммерческие локаторы, которые находят акупунктурные точки, измеряя электропроводность кожи^[207]. В Китае электроакупунктурные устройства используют еще с 1934 г. Подобные устройства – это безмолвное признание того, что тело – это электрический инструмент, а его здоровье или болезнь зависит от правильного распределения и баланса электрических энергий, которые постоянно курсируют вокруг и внутри нас. Но, по иронии судьбы, эти же машины мешают научному знанию превратиться в истинное знание, ибо заменить атмосферное электричество искусственным в деле восстановления здоровья – значит забыть, что электричество в воздухе никуда не девается, оно всегда рядом и дарит нам жизнь.

В Шанхайском университете традиционной китайской медицины, Фуцзяньском университете традиционной китайской медицины и в других регионах Китая ученые раз за разом подтверждают, что субстанция, которая течет по нашим меридианам, – электричество, и электричество – это не просто сила, которая движет локомотивы, но и невероятно сложная и тонкая часть нашей жизни. Обычно сопротивление акупунктурной точки в 2–6 раз ниже, чем сопротивление окружающей кожи, а электроемкость – способность запасать электроэнергию – в пять раз выше^[208]. Коммерческие локаторы не всегда работают, потому что иногда – в зависимости от внутреннего состояния человека – сопротивление акупунктурной точки может быть выше, чем у окружающих участков. Но меридианы всегда реагируют активным, нелинейным образом на электрическую стимуляцию, и, как утверждают современные ученые, их реакция точно такая же, как у электрической цепи^[209].

Физические структуры точек проводимости и меридианов были более или менее определены. В 1960-х гг. северокорейский врач Ким Бон Хан опубликовал подробные фотографии целой сети крохотных корпускул и нитевидных структур, соединяющих их, которые расположены по всему нашему телу – на коже, во внутренних органах, в нервной системе, внутри и снаружи кровеносных сосудов. Эти протоки, обнаружил он, являются электропроводными, а жидкость внутри них, к удивлению, содержала большое количество ДНК. Их электрическая пульсация была значительно медленнее, чем биение сердца: в коже кролика ее скорость составляла 10–20 ударов в минуту. Пути поверхностных протоков в коже были очень похожи на классическое расположение акупунктурных меридианов. Киму удалось добиться успеха в обнаружении этой системы потому, что он работал с живыми животными: протоки и корпускулы и так были почти прозрачными, а вскоре после смерти вообще исчезали. Он окрашивал живые ткани неизвестным синим красителем, который впитывался только этой сетью протоков и корпускул. Книга Кима «О системе Кёнрак» была издана в Пхеньяне в 1963 г. Причина, по которой ее полностью проигнорировали, отчасти лежит в связях Кима с правительством КНДР – в 1966 г. Кима вычеркнули из официальных записей, и, по слухам, он покончил с собой, – а отчасти в том, что внешний мир просто не хочет искать физических доказательств нашей электрической природы. Но в середине 1980-х гг. Жан-Клод Дарра, французский врач, работавший в отделении ядерной медицины в Неккеровском госпитале в Париже, повторил некоторые из экспериментов Кима. Он ввел радиоактивный краситель с содержанием технеция-99 в различные акупунктурные точки на ступнях добровольцев и обнаружил, что краситель перемещается в точности по меридианным путям классической акупунктуры – это точно согласовалось с данными Кима^[210].

В 2002 г. Со Кван Суп, уже и ранее изучавший электромагнитные свойства акупунктурных меридианов, возглавил команду в Сеульском национальном университете (Южная Корея), и они начали искать (и нашли) почти всю систему нитевидных протоков, описанных Кимом. Прорыв случился в ноябре 2008 г., когда обнаружилось, что трипановый синий, краситель, который, как считалось ранее, окрашивал только мертвые клетки, при введении в живые ткани окрашивает только почти невидимые нити и корпускулы, к идентификации которых тут же приступили ученые. «Первичная сосудистая система», как ее назвали, внезапно стала объектом исследований и в других научных центрах Южной и Северной Кореи, а также в Китае, Европе, Японии и США. Протоки и корпускулы этой системы были найдены в точном соответствии с описанием Кима на поверхности и под поверхностью внутренних органов, внутри крупных кровеносных и лимфатических сосудов; они тянулись вдоль крупных кровеносных сосудов и нервов, проходили через головной и спинной мозг, а под кожей шли вдоль известных меридианов^[211]. Когда красителем покрывали поверхность кожи, его впитывали только точки, находящиеся вдоль меридианов^[212]. В сентябре 2010 г. на Первом международном симпозиуме по первичной сосудистой системе, проходившем в корейском Чечхоне, Сатору Фудзивара, отставной профессор анатомии из Осакского городского университета (Япония) сообщил о возможном успешном хирургическом обнаружении поверхностного первичного узла – акупунктурной точки – на коже живота кролика^[213]. А в 2015 г. ученые из Сеульского национального университета с помощью коммерчески доступного красителя обнаружили нитевидный сосуд, который шел прямо под кожей живота, у живых крыс под анестезией^[214]. Сосуд, который окрасился в темно-синий цвет, шел в точности по пути акупунктурного меридиана, известного как «сосуд зачатия», и соединял отдельные корпускулы, расположенные в точности там же, где находятся акупунктурные точки этого меридиана. Тонкая структура этой системы узлов и протоков была показана под электронным микроскопом. Процесс окрашивания, отметили ученые, длился меньше десяти минут.

Г

В начале 1970-х гг. атмосферные физики наконец-то открыли глаза на тот факт, что магнитное поле Земли подверглось большим возмущениям. Не все свисты, шипения, хоры, львиные рыки и другие колоритные звуки, которые они слушали целых полвека, имеют природное происхождение! Это открытие состоялось в результате попытки целенаправленно изменить электромагнитную среду Земли – попытки, кульминацией которой стала работа проекта HAARP в Гаконе, штат Аляска (см. главу 16).

Ученые из Радиологической лаборатории Стэнфордского университета, получившие финансирование от Управления военно-морских исследований, построили 100-киловаттный ОНЧ-передатчик на станции Сайпл в Антарктике, который передавал сигналы в диапазоне от 1,5 до 16 кГц. Назначением этой 20-километровой антенны, которая тянулась надо льдом, по словам Роберта Хелливелла, одного из членов стэнфордской команды, были в том числе «управление ионосферой, управление радиационными поясами и новые методы коммуникации в очень низких и инфранизких частотах»^[215]. В 1958 г. было случайно обнаружено, что ОНЧ-передачи с Земли взаимодействуют с частицами магнитосферы и заставляют их в свою очередь выделять ОНЧ-волны, которые после этого можно принять на противоположном конце Земли. Целью стэнфордского проекта было сделать это целенаправленно: ввести достаточно очень низкочастотной энергии в магнитосферу, чтобы не только создать новые волны, но и вызвать с помощью этих волн «дождь» из электронов, который выпадет из радиационных поясов в атмосферу, изменив тем самым свойства ионосферы в военных целях. Главной целью Министерства обороны США была разработка метода стимулирования ионосферы на излучение ОНЧ (очень низких частот), ИНЧ (инфранизких частот) или даже КНЧ (крайне низких частот), чтобы поддерживать связь с подводными лодками во время походов^[216]. ОНЧ-передатчик в Сайпле и ОНЧ-приемник на севере провинции Квебек, в Робервале, стали частью этих ранних исследований.