Анна Бегма
Все возможно, если… Кохлеарная имплантация глазами родителя!
На четвёртый день Илья с мамой вернулись домой. Совсем не такая реабилитация нужна была нашему ребёнку. Мой сын, имеющий шанс на норму в слухе и речи, нуждался совсем в других условиях!
В садик первый год после операции Илья не ходил. Я занималась с ним дома сама по своим конспектам из центра. За столом Илью удержать было сложно, поэтому мы выполняли задания в игровой форме. Бытует мнение, что с мамами дети занимаются хуже, чем с педагогами. Этот факт подмечали многие родители: ребёнок не собран и не сконцентрирован на деле. Я тоже его подметила, но выбора у нас не было. Я достаточно быстро нашла подход к Илье и выработала свою мини-методику занятий, подходящих конкретно моему ребёнку. Делала следующее: брала материал, который надо было Илье усвоить, и придумывала, как бы его подать в игровой форме. Одно и то же многократно проигрывала в разных вариантах. Например, у нас была железная дорога Лего с множеством вагонов, в которые мы сажали зверей. Звери садились на одной станции, а потом выходили на другой, затем слон летел на самолёте в кухню, а собака бежала домой спать. Звучание отрабатывали на лабиринтах, которых у нас было великое множество. Илья любил строить из кубиков разные постройки, вот на поезде мы возили кубики и ставили их друг на друга, произнося звуки и их комбинации, без этого поезд не мог выгрузить кубик. У нас было множество интересных игрушек, которые я всегда обыгрывала и превращала игру в занятие. Дидактический материал с карточками я тоже покупала, но использовала редко, Илья с ним заниматься не любил.
Но главные наши занятия были в течение дня. Я включала Илью в обычные домашние дела: мы вместе готовили, мыли пол, стирали, вытирали пыль, в процессе этих дел я давала ему маленькие посильные для него задания и всё подряд комментировала. Мы слушали абсолютно все возможные звуки, которые сопровождали нас в течение дня. Комментарии мои были короткие и простые, а главное – я их многократно повторяла. Повторяла слова снова и снова. Всё, что бы мы с ним ни делали, я комментировала всегда по нескольку раз, чтобы он быстрее запоминал слова и фразы. К концу дня у меня начинало першить горло, говорить я не могла.
Приходил из школы сын и включался в процесс, полчаса они играли. Вечером приходил муж с работы и делал то же самое. Телевизор Илья не смотрел, книги не слушал. Даже самые короткие и простые детские книжки, такие как «Колобок», первый год ему были не интересны. Но зато он с восторгом рассматривал альбомы с фотографиями, в которых узнавал себя и нас.
Илья очень любил пальчиковые игры. Всякие-разные сороки-вороны с загибанием пальчиков и счётом. Это также большое подспорье для развития речи. Баба часто играла с Ильёй: «Куй-куй, чеботок. Подай, бабка, молоток. Не подашь и молотка. Не подкую чеботка».
Примерно через полгода у Ильи началась эхолалия. Он копировал части слов и простые слова, которые слышал. Повторял звучание, при этом совершенно не понимая их смысла. В таких случаях говорят: повторяет как попугай. Специалисты центра объяснили, что эхолалия – это этап становления и формирования речи ребёнка, связанный с подражанием речи взрослого. И у детей после КИ такое бывает часто, со временем она переходит в обычную речь. Продолжалась у нас эхолалия примерно полгода и потом плавно пропала, Илья начал употреблять слова осмысленно и к месту.
Помимо занятий в центре и дома мы продолжали с мужем искать Илье педагога для индивидуального обучения. Мы ездили несколько раз на занятия в Москву, но Илье было очень тяжело проводить по пять часов в машине. В нашем городке выискивали хороших логопедов и ходили к ним на занятия, но эффекта от них было мало. Логопеды не понимали специфику, не хотели вникать.
Кризис трёх лет – это переходный период от раннего развития к дошкольному. Выражается он в желании ребёнка быть самостоятельным. Главное для родителей в этот период – не терять самообладания и постараться научиться договариваться с малышом.
В три года у Ильи начался кризис трёх лет. Этот период длился у нас долгих полтора года и стал самым тяжёлым как для меня, так и для самого Ильи. Ребёнок был просто неуправляемым. Но как можно договориться с ребёнком, который не понимает обращённую к нему речь и совершенно не владеет коммуникацией?! Границы выстроить невозможно! Он просто делал, что хотел, сопротивлялся, если что-то было не так, как ему хотелось. Усугублял и без того сложное положение доставшийся Илье от природы темперамент холерика: резко взрывается, громко и страшно негодует, быстро успокаивается. Упрямый и своенравный. У меня в арсенале было много всяких штучек. Я старалась его отвлечь, переключить, заинтересовать чем-то другим. Много читала книг на тему воспитания детей и применяла полученные знания на практике. Вдруг из кармана могли появиться маленький игрушечный паучок или конфета.
В этот крайне сложный для меня и Ильи период я изыскивала всевозможные способы сохранять уравновешенность сына. Правильный режим дня с обязательным сном в дневное время, долгие и частые прогулки, периодическая смена деятельности. Я заметила, что нервозность, излишняя активность и высокая утомляемость у Ильи проявляются после обеда, ближе к вечеру. Илья уставал! И можно понять почему! Представьте, после мира тишины сразу обрушивается на ребёнка водоворот из звуков разной интенсивности и громкости. Но речевой процессор мы никогда не снимали! Я хорошо знала одно из самых главных правил реабилитации после КИ – носить РП на протяжении всего периода бодрствования ребёнка! Независимо ни от каких обстоятельств. На настройке нам рекомендовали в таких случаях переключать программу на более тихую, и первый год мы пользовались этим методом, потом необходимость отпала.
К концу первого года Илья стал понимать обращённую к нему речь в простых предложениях. Я использовала в разговоре с ним простую фразу, в которую целенаправленно вводила существительные и глаголы, часто повторяла одни и те же, и благодаря этому он их запоминал. Он знал такие слова, как мама, папа, Кирилл, баба, Пуша, гулять, кушать, купаться… В его пассивном словаре накопилось порядка 200 слов, он знал и говорил сам их контуры. Отвечал на вопрос: да или нет. Но соединить даже два слова было ему пока не под силу.
Звукопроизношение было очень плохим, понимали Илью только мы. Этот факт мы воспринимали как норму и совершенно не расстраивались. Когда обычный слышащий ребёнок только начинает говорить, разобрать что-либо в его речи тоже крайне сложно. Это определённый этап в усвоении родного языка и говорении, так же как лепет, гуление, контуры слов.
Детский центр развития и творчества
Почти сразу я поняла: для того чтобы догнать сверстников, Илье понадобится всестороннее развитие, а не только развитие слухового восприятия и речи. Почти до 3 лет Илья не слышал, а значит, рассуждала я, развитие его отстало от нормы, он не научился всему тому, что умеют в этом возрасте его сверстники. Глухота до 2,9 лет и, как следствие, отсутствие речи наложили очень сильный отпечаток на развитие всех познавательных процессов Ильи.
Речь – это не просто говорение, это, прежде всего, мышление. Человек думает словами! Отсутствие речи тормозит развитие памяти, внимания, воображения.
Потом я узнала, что называется это вторичными нарушениями в развитии. И чтобы это отставание преодолеть, нужно много заниматься со специалистами (психологами, сурдопедагогами) и всячески способствовать развитию ребёнка, поэтому я решила, что Илье надо обязательно посещать центр развития.
Мы сходили несколько раз в центр в городе, Илье занятия там не подошли. В своей возрастной группе ему было слишком сложно. То, что дети делали уже самостоятельно, Илья делал только вместе со мной, а порой и вообще не понимал, чего от него хотят. И тогда я решила: раз так сложилась наша жизнь, нам надо открыть свой многопрофильный развивающий центр, где бы наш Илья мог заниматься с утра до вечера, где я смогу создать такие условия, которые будут подходить конкретно для него, где я была бы при работе, а Илья при мне и при развитии. Муж одобрил идею почти сразу. Поскольку я очень долгое время работала руководителем учреждения культуры, придумать концепцию центра и написать бизнес-план не составило для меня труда. В посёлке, где мы жили, было около 3000 человек населения, из них примерно 1000 детей. Работал филиал Дома культуры, который я сама и открывала несколько лет назад. Больше детям провести свой досуг с пользой было негде, поэтому мы вместе с мужем решились.
Организовали всё за 2 месяца: сняли помещение в аренду, муж сделал там ремонт, я пригласила на работу педагогов разной направленности, дали рекламу. Центр получился небольшой: 1 зал, 2 кабинета и холл. Назвала я его Детский центр развития и творчества «Мозаика», потому что в нём были досуговые объединения разной направленности: спорт, творчество, развитие интеллекта, студия для малышей, подготовка к школе, английский и т. д.
Сразу после открытия я с энтузиазмом определила Илью в разные студии развития. Илье было на тот момент 3 года 2 месяца, после подключения прошло всего-то 6 месяцев. Это были студии детского фитнеса, познавайка и творческая студия для малышей, танцы и рисование. Но на занятиях Илья был «на своей волне», заниматься не хотел, мне приходилось его уговаривать. Из-за непонимания речи педагога и детей включиться в общий процесс Илья не мог, поэтому быстро терял интерес. Педагогу требовалось приложить большие усилия. Часто Илья просто отказывался идти в кабинет или выходил из помещения через 5 или 10 минут после начала. Через определённое время я поняла, что Илье занятия в группе не подходят. Они не несут для него никакой обучающей и развивающей нагрузки. Только осложняют работу педагогов, совершенно не обученных и не нацеленных на взаимодействие с особенным ребёнком. Илья к таким занятиям был совершенно не готов.
Тогда я договорилась с педагогами на индивидуальные занятия. Рисование, общее развитие, песочная терапия, музыка для самых маленьких. Но и индивидуально как-то не получалось. Педагоги жаловались на то, что Илья отвлекается, не фокусирует внимания, не слушает и не понимает, делает что-то своё. Педагоги, работающие в моём центре, были прекрасными специалистами, они старались как могли, чтобы помочь Илье и мне. Я видела это, за что была безмерно благодарна. Но ребёнку после КИ в первый год после имплантации нужно правильно подавать материал, правильно выстраивать занятие. Они, к сожалению, этого не умели.
Единственный педагог по раннему развитию имела опыт работы в коррекционном детском саду с особенными детками. Только она смогла найти подход к Илье, удержать внимание и интерес к происходящему. Занятие длилось 30 минут, из них 15 минут были отведены на световой стол с песком. Илья играть за таким столом очень любил.
Я быстро поняла, что самыми эффективными занятиями для Ильи были игры со мной. И для этого не нужны специально оборудованные классы и многочисленные пособия. Любое наше совместное дело я научилась оборачивать в познавательное и развивающее для Ильи, с учётом уровня развития его слуха и речи. Только я знала, что Илья любит, а что нет. Только я знала, в какой момент, с каким посылом надо подключиться к игре Ильи, чтобы чему-то научить. Любое дело дома, прогулка или купание в ванной обогащались мной каким-то развивающим моментом.
Через год, когда Илья стал более-менее понимать обращённую речь, он вернулся к занятиям по детскому фитнесу и рисованию для малышей. Он уже мог хотя бы частично выполнять инструкцию вместе со всеми, и ему стало интересно. Но опять же скажу, что педагоги уделяли ему гораздо больше времени, чем другим детям того же возраста, только потому, что были в тесных дружеских взаимоотношениях со мной лично, они искренне хотели помочь нам. В стороннем центре, полагаю, делать этого никто не будет.
«Мозаика» работала и пользовалась популярностью среди населения. Мы с ребятами участвовали в разных районных конкурсах. За время работы центра меня неоднократно награждали грамотами от администрации района и области. В 2018 году мы выиграли конкурс на премию губернатора Московской области. Но, к сожалению, в летний период – с мая по сентябрь – в центре была тишина. Дети разъезжались по бабушкам и морям, и рентабельность резко падала. Арендатор не хотел идти навстречу. В июне 2018-го, спустя полтора года, центр пришлось закрыть.
Анализируя сейчас то время, я понимаю, что центр принёс не только Илье, но и мне огромную пользу. Несмотря на некоторые разочарования, «Мозаика» стала вторым домом для нас. Мы с Ильёй проводили там очень много времени. Я писала уже, что возраст от 3 до 4,5 лет был для нас самым тяжёлым в его воспитании. Илья был беспокойным и непослушным. В центре мы пропадали подолгу. Безусловно, занятия, которые Илья там посещал, были для него в какой-то степени полезны. Но главная ценность заключалась в том, что Илья постоянно был в контакте с другими людьми – взрослыми и детьми. Мы имели возможность смены обстановки каждый день, Илья был всегда при новых впечатлениях. Я использовала многочисленные пособия и разнообразные штучки для совместной с ним игры.
Я же была при интересном деле, которое отвлекало меня от однообразного быта и дарило постоянно хорошее настроение и светлый взгляд в будущее. Все люди разные, с разным темпераментом и характером, мне было сложно жить только «домом», я быстро утомлялась. Мне необходимо было всегда много общения и бурная плодотворная деятельность с большим коэффициентом пользы и социальной значимости. «Мозаика» вдохновляла меня и давала силы на занятия с Ильёй. Думаю, любому человеку надо обязательно искать источник вдохновения и отдыха, отвлекаться от ежедневных забот. Это самым лучшим образом скажется на взаимоотношениях в семье и воспитании детей.
Возможно, что когда-то я снова открою такой или подобный центр, учитывая прежние ошибки.
«Серьёзные» занятия. Роль игры в развитии ребёнка
Лето 2018 года. Илье 3 года 7 месяцев. После первого подключения речевого процессора прошло девять месяцев. Что было сделано к этому моменту и каким успехам Ильи мы радовались? Самая значительная и ощутимая перемена – это осмысленность Ильи во время коммуникации. Он откликался с первого раза на имя и слушал обращённую к нему речь не только дома, но и на улице. Слушал внимательно! Даже если не понимал, он всё равно слушал и пытался понять. Переспрашивал. Мы упрощали высказывания и повторяли до тех пор, пока не добивались от него понимания сути сказанного. Илья стал нам отвечать. В его собственной речи уже было значительное количество слов, он их произносил контурно, но многие звуки не выговаривал.
Наконец-то Илья проявил интерес к книжкам: разглядывал картинки и слушал мои комментарии. Именно комментарии. Текст сказок мне приходилось менять по ходу чтения, чтобы Илья как можно лучше понимал прочитанное. Хватало его пока всего-то на десять минут. Для чтения я выбирала самые простые книжки с реалистичными яркими картинками. Особенно ему нравились книжки-панорамки: «Колобок», «Теремок», «Репка», «Три поросёнка», «Маша и Медведь» и т. д.
Илья стал более самостоятельным. Теперь он мог достаточно продолжительное время сам играть на ковре с игрушками, используя при этом игровые действия, которые мы с ним отрабатывали. Звукоподражания в игре стали для него обычным делом. Он их использовал и вне игры.
Игра является ведущим видом деятельности у детей дошкольного возраста. Именно игра оказывает наибольшее влияние на развитие ребёнка до семи лет. Только играя, он обучается и познаёт мир, не замечая этого, не теряя интереса. Для малыша раннего возраста игра сводится к манипулированию предметами и действиям с ними. Для ребёнка-дошкольника на первом плане – игровой сюжет, а чуть позже игровые роли и отношения.
Я абсолютно убеждена, что именно через игру можно организовать для ребёнка дошкольного возраста самое эффективное обучение чему-либо. Играть он любит, может играть целый день и при этом быть полностью включённым в процесс. Самое главное, чтобы ему было интересно. Общаясь с другими мамами, я видела, что многие не понимали психологического смысла игры для детей, они считали это свободным времяпрепровождением без пользы и смысла. Это одно из заблуждений родителей! Именно игра имеет прямое отношение к формированию личности ребёнка и его развитию. Знаменитый педагог В. А. Сухомлинский писал о детской игре так: «Без игры нет и не может быть полноценного умственного развития. Игра – это огромное светлое окно, через которое в огромный мир ребёнка вливается живительный поток представлений, понятий. Игра – это искра, зажигающая огонёк пытливости и любознательности».
Наблюдая за своим сыном, я заметила, что он может отражать в игре только то, что знакомо ему из опыта. Либо это были игры по типу подражания из реальной жизни, либо повторение того, во что мы с ним уже играли. Помню, как долго Илья играл в игру «Покрасим стену валиком» после того, как всей семьёй в выходной день покрасили стену в коридоре. Он понарошку «красил» малярным валиком не только стены, но и свои игрушки, и даже нашу кошку Пушу! Хорошо, краску не требовал!
Поэтому играть своего сына я учила. Заранее придумывала, в какую игру мы будем играть. Задавала себе вопрос: «Чему я хочу его научить? Какие новые слова введу, а какие надо повторить». Очень старалась заранее организовать пространство для игры, не всегда успевала, но стремилась к этому. Что значит организовать пространство? Это значит обустроить игровую зону под тематику игры. Например, если мы играли в машинки, то все они должны были быть аккуратно выставлены, организован гараж, а лучше два, для легковых и грузовых или красных и синих машин. Сделаны мост и трамплин из ламината, дорога-лабиринт из кубиков. Проснувшись утром и увидев такое обустроенное пространство, Илья всегда «загорался» игрой. Именно этого я и добивалась!
У ребёнка обязательно должна быть дома своя игровая зона! И очень важно, чтобы все игрушки там были аккуратно сложены, расфасованы по тематике и не были постоянно в зоне доступа ребёнка кучей. В такие игрушки ребёнок вряд ли будет играть долго и быстро потеряет интерес. Надо признать, что не всегда удаётся сделать всё «правильно»: либо времени не хватает, либо сил. Но надо к этому стремиться.
Главное, что я старалась сделать, – заразить Илью игрой, чтобы у него загорелись глаза, чтобы ему захотелось играть. Для этого я была всегда эмоционально включена в процесс. Игра должна быть эмоциональной, приносить ребёнку положительные эмоции! Чем эмоциональнее игра, тем интересней она будет ребёнку и тем лучше и быстрее он усвоит материал этой игры.
Очень важно играть в то, что интересно самому ребёнку, не навязывать свои сюжеты. Для этого нужно просто присмотреться к его поведению и реакции на разные игры. Что ему нравится больше всего: играть с игрушечной посудкой и укачивать куклу или возить в машинах зверей. По своему опыту скажу, что Илья играл во все игры, в которые мы играли вместе, ему нравилось всё почти одинаково. Но больше всё-таки нравились игры с транспортом. После монтажа террасы у папы остались кусочки бруса разной величины и формы. С ними Илья играл на улице, с большим интересом возводя разнообразные постройки.
В каждую игру я включала следующие обучающие элементы: звукоподражания, проговаривание простых слов, фраз, песенки, действия по сдуванию и раздуванию, проговаривание звуков, пальчиковые игры, действия игрушек. Обязательно вводила простой и понятный для Ильи сюжет в игру, всегда подхватывала то, что придумывал он. Чем эмоциональнее была наша игра, тем лучше Илья запоминал слова и тем чаще потом сам в неё играл уже без меня.
Эмоциональное переживание в детстве всегда предшествует пониманию интеллектуальному. Сначала ребёнок должен захотеть что-то делать, эмоционально пережить этот всплеск и только потом, будучи уже мотивированным, он освоит конкретные умения.
Как я уже писала, мы часто общались с родителями других деток после операции, и я слышала очень много разговоров о реабилитационном центре «Логопед Профи» в Санкт-Петербурге. Говорили, что там другой подход к занятиям и совсем другая система. Кому-то она подходила, кому-то – нет. Нам с мужем было очень интересно, и мы решили, что в этот год в отпуск поедем именно туда. Записались заранее на двухнедельный курс реабилитации.
Санкт-Петербург – один из самых прекрасных городов в мире! Культурная столица России! К тому же и мой родной город, я там родилась и жила некоторое время до развода моих родителей. Семья со стороны папы – коренные петербуржцы, и к этому городу я отношусь с особым трепетом. Мы продумали нашу экскурсионную программу, арендовали квартиру и поехали туда на машине, чтобы с лёгкостью и комфортом передвигаться по городу в любую погоду. Настроение у всей семьи было превосходное!
Наш график был чётко распланирован. С утра два занятия в центре, обязательно с часовым перерывом на отдых Ильи. После обеда экскурсии. Занятия в центре длились по часу, из них пятьдесят минут с ребёнком и пять-десять минут педагог рассказывала о пройденном материале родителям и давала рекомендации.
Система в реабилитационном центре кардинальным образом отличалась от того, к чему привыкли Илья и я. Начнём с того, что занятия проводились без присутствия родителя. Для ребёнка, который привык заниматься с мамой, это стресс. Несмотря на то, что Илья у меня мальчишка открытый и контактный, почти всё первое занятие он в кабинете рыдал. Я же металась около дверей. Несколько раз заходила и просила остаться. Но педагог не разрешала. Он успокоился лишь к концу. Вышел с абсолютно несчастным видом, распухшим лицом и красными глазами. Расплакался снова. Пока я пыталась его успокоить, педагог объясняла мне, что они делали. Что-то я уловила, что-то нет. Мне хотелось высказать свои замечания по форме занятий и состоянию ребёнка. И только усилием воли через осознание необходимости налаживания взаимоотношений с педагогом я сдержалась. Я верю и знаю точно, что любые сложные ситуации в жизни можно смягчить и дать им правильный вектор движения, главное, этого захотеть и чётко осознавать цели. А цель моя была очень конкретная и определённая – понять суть методики и вынести максимальную пользу из реабилитационных мероприятий.
Выяснилось, что всё занятие, а это пятьдесят минут, с Ильёй занимались «за столом». А он так не привык. Спокойно усидеть Илья мог на тот момент всего-то десять-пятнадцать минут, и то занимаясь творческими видами деятельности: рисованием, лепкой, аппликацией. Занятия с логопедом проходили у нас в игровой форме. А тут сразу карточки, схемы, сложные задания на развитие памяти, мышления, внимания. И долго без перерыва. На второе занятие Илья в этот день просто не пошёл. Мы не смогли даже в центр его завести.
В этот день ближе к вечеру мы поехали на выставку «Гранд Макет Россия». Всем мамам мальчишек, да и девчонок тоже, очень рекомендую. Это музей, где объединены уменьшенные собирательные образы всех регионов России. Здания, улицы, города, леса и реки, разнообразный транспорт, который передвигается по огромному макету. Помимо этого переданы различные сюжеты обычной жизни. А кнопками на панели можно приводить в движение объекты. Очень интересно! Илья, находясь под впечатлением, балаболил без умолку. Сколько новых слов мы выучили там за это короткое время! Находясь под впечатлением, он незаметно для себя быстро схватывал новые названия и запоминал их. Он гораздо быстрее улавливал новые речевые конструкции, новые впечатления побуждали его к самостоятельной речи. Мы без остановки обсуждали каждую экспозицию и вышли оттуда через шесть часов абсолютно счастливые, забыв об утренних переживаниях. Теперь каждый раз, когда мы посещаем Питер, обязательно идём в этот музей. Как же Илье там нравится!
На следующее утро нам предстояло выполнить домашнее задание в альбоме. Мы сделали его без труда, сидя на ковре, в свободной раскрепощённой обстановке. Поехали в центр. Уже на подъезде Илья понял, куда мы едем. Он вообще очень хорошо ориентируется на местности. Сразу стал беспокойным и заканючил, выражая своё нежелание идти заниматься. Мы долго его успокаивали. Я понимала, что нам нужен быстрый и эффективный метод, чтобы Илья «принял» новые условия и начал хоть немного работать. Времени не так много, да и цена за занятия высокая. И я его придумала. Попросила педагога разрешить не до конца закрывать дверь, оставив щёлку. Я брала стул и садилась около кабинета вплотную так, чтобы Илья меня в любой момент мог видеть. Помогло. С каждым днём дверка всё больше закрывалась. В таком режиме у нас прошло три дня. Потом Илья привык и уже не плакал, покорно следуя за мной. Он без энтузиазма, но занимался.
В то время, пока Илья находился в кабинете, можно было пообщаться с ожидающими родителями или послушать их беседу. Разговоры теперь для меня стали гораздо менее информативными, нежели раньше. Я уже очень много знала. И если в первый год после КИ я больше слушала и впитывала информацию, то теперь больше говорила, рассказывая о нашем опыте, и даже рекомендовала что-то. Я искренне старалась помочь советом тем, кто спрашивал его. Но всё-таки мне были интересны родители с детьми постарше, те, кто уже достиг высоких результатов и готовился к школе. Те, у кого я могла поучиться. Таких было немного. И они, к моему сожалению, были малоразговорчивы и не делились. На вопросы давали короткие односложные ответы и не поддерживали диалог. Не буду скрывать, меня это сильно расстраивало.
Формат, при котором педагог с ребёнком занимаются без родителей, мне был непонятен. Особенно на реабилитации, которая ограничена по времени. В нашем случае это были две недели. Я была уверена в том, что главная задача педагога – научить маму заниматься с ребёнком, показать, как это делать, где брать материал, как его подавать. Потом, дома, мама сможет всё это использовать в занятиях. На каком-то этапе я попросила педагога сократить время занятия с Ильёй в пользу общения со мной.
Что делал Илья на занятиях? Как я уже написала, у нас появился альбом. После каждого занятия – несколько страниц нового материала. Задания на развитие речи и познавательных процессов были либо схематично отрисованы, либо представлены в картинках и наклеены. Это походило на дидактические игры, только вместо коробочки с карточками картинки в альбоме. Это было наглядно и понятно. Подача этого материала отличалась от всего того, что я знала и видела ранее. Разные окошечки и дверцы, за которыми прятались обучающие картинки, привлекали ребёнка и добавляли так необходимый игровой момент. Минусом было то, что все картинки были чёрно-белые и иногда слишком мелкие. С каждым днём наш альбом становился всё толще и толще, а домашнего задания всё больше и больше, мы старались выполнять его каждый день.
Наши дни проходили очень насыщенно: утром выполнение домашнего задания, днём занятия, после обеда экскурсии. Периодически Илья протестовал у входа в центр. Он мог по тридцать минут сидеть в машине и не выходить оттуда. Зная это, мы приезжали заранее. Приходилось его долго уговаривать и мотивировать всякими возможными способами. Мы разыгрывали целые театрализации, когда я терялась, и они находили меня в центре. На помощь приходил приём «Переключение на позитив». Внезапно и очень эмоционально я могла начать что-то рассказывать Илье. Это что-то должно было быть ему очень интересно. Обещала конфеты, шоколад, новые игрушки, поездку на карусели.
Меня мучил вопрос, не исчезнет ли желание Ильи заниматься после такого прессинга. Он не хотел заниматься по альбому за столом на протяжении даже сорока минут. Он быстро утомлялся, терял внимание, не мог долгое время сидеть на одном месте и смотреть в альбом. Он через двадцать минут не мог даже сфокусироваться на нём. И самое интересное, что по возрасту он и не должен был этого уметь. У ребенка в три года семь месяцев произвольное внимание только начинает формироваться!
В возрасте до пяти лет у ребёнка преобладает непроизвольное внимание. Оно возникает само по себе и не требует усилия. Проявляется в реакции на всё яркое, шумное и необычное. С 5 до 7 лет формируется произвольное внимание. Оно характеризуется тем, что ребёнок сосредотачивается на том, что нужно, а не на том, что хочется.
Заниматься Илью заставляли, и слова-то другого не подберёшь! Я пыталась найти подходящий момент, чтобы поговорить об этом с педагогом. И случай представился. «Разве правильно учить ребёнка младшего дошкольного возраста “за столом” по печатным материалам, как по учебнику? Всё-таки дошкольное детство – это время игры! Эмоциональной игры! Разве не так? Ребёнок должен быть мотивирован, с интересом усваивать новый материал. А я его силой тащу и уговариваю по часу. Мы за год многого достигли и без такого прессинга». С нескрываемым волнением я пыталась объяснить свою позицию. Но педагог была спокойна и, видимо, уверена в своих словах. Она сказала: «Если вы будете с ребёнком только играть, то вам просто не хватит времени, чтобы охватить весь материал. Операция выполнена поздно. Илье почти четыре года, а он не умеет считать. И много чего не знает и не умеет, что должен в этом возрасте. Дети после КИ должны научиться трудиться, и их родители тоже должны уметь преодолевать свою усталость и нежелание заниматься. Иначе вы просто не догоните своих сверстников к школе».
Рядом с нами стояла ещё одна сурдопедагог. Видимо, заметив излишнее волнение с моей стороны, она решила поддержать коллегу и сказала: «Первое время ребёнку тяжело, но потом он привыкнет. Главное, не идите на поводу у него. В игре можно закреплять пройденный материал, но к изучению нужно подойти серьёзно. Система очень важна в занятиях. Так что пора, мамочка, менять свои взгляды и переходить к правильным серьёзным занятиям».
Я отношусь к такой категории родителей, которые очень трепетно заботятся о своих детях, стараются создать для них комфортные условия. Моё собственное детство прошло не так, как бы я желала, и для своих детей я старалась создать хороший психологический климат без нажима и чрезмерных требований. После посещения центра я задумалась над тем, что иногда для пользы дела нужно действительно выводить своих детей за пределы комфорта. Но делать это надо очень аккуратно!
Эффективность «серьёзных занятий» была высокой. Две недели не прошли даром. Илья действительно начал говорить лучше. Стал больше понимать и знать. К середине второй недели он выдал нам два слова вместе, это уже была фраза. Как долго мы ждали этого! Помимо фразы, у него появилось много новых слов. Результат был налицо. Но налицо была и усталость ребёнка.