Татьяна Волковская
«Щеглы». Первый полёт. Сборник рассказов
С любовью, Питкэрн
Джонни сидел на пустынном пляже, скрытом от посторонних глаз скалистым берегом, и клепал старые рыболовные сети. После сезона дождей к берегу прибило горы мусора с проходящих кораблей.
«Не остров – помойка!» – Джонни хотелось курить, но табак уже неделю как вышел, а нового не завезли. Начало апреля – самое отчаянное время на Питкэрне. Джонни предпочитал коротать его на другом краю острова, подальше от остальных поселенцев. Их рожи под конец сезона дождей настолько осточертели, что он был готов расквасить нос любому без особой на то причины. Ещё осенью он облюбовал себе уединенное местечко, сколотил бунгало и вырыл погреб, где спрятал заначку – бутылку вискаря с большой земли. Джонни держался всю зиму и обходил бунгало стороной, дабы не соблазниться и раньше времени не прикончить лекарство от тоски. Тоска… Джонни удивлялся: как только праотцам из экипажа «Баунти» взбрело в голову сжечь корабль и осесть в этой дыре, вместо того, чтобы плыть к Латинской Америке?
– Джо! – принес ветер со скалы. Джонни даже не обернулся, поковырял в носу и продолжил очищать снасти от застрявших консервных банок и пластика.
– Джо! Туристы идут на баркасе, а у нас открытки закончились! – женский голос прозвучал отчетливее. Джонни поднял голову, озирая исподлобья высокий берег.
Сверху на него смотрела молоденькая учительница Лили и придерживала юбку, раздуваемую сильными порывами ветра.
– И что? – гаркнул он без приветствия.
– Ты – единственный на Питкэрне, кто красиво рисует, – она сделала упор на слове «единственный».
Джонни покривился. В любое другое время он был рад намеку уединиться с Лили в библиотеке Питкэрна, где обычно изготавливали открытки на продажу редким посетителям острова. Проклятый сезон дождей смыл все желания, кроме одного – прикончить вискарь в одиночку и забыться.
– Нарисуй хотя бы парочку! Они ещё далеко! Успеешь! – упрашивала его Лили.
– А что мне за это будет? – развязано поинтересовался Джонни.
Лили сделала возмущенное лицо. Однако рука, скользнувшая вверх по бедру и позволившая подолу взметнуться выше, подсказала Джонни: гримаса – это показное, а он может рассчитывать на клубничку.
Джонни поднялся на ноги с видом человека, сделавшего великое одолжение, отволок сети в бунгало и вскарабкался по скале. Оказавшись наверху, он легонько щипнул Лили за зад, придав ей ускорение, а сам медленно поплелся следом, любуясь ею со спины. Смуглая, осанистая, фигуристая. Из восемнадцати женщин Питкэрна Лили – самая сладкая красотка. Джонни облизывал губы, раздумывая над тем, стоит ли пригласить её в бунгало, или библиотека сойдет.
Спустившись к поселению, Джонни взглянул на океан. Баркас шел в полумиле от берега.
– Придется тебе поразвлекать гостей маленько, я так быстро не намалюю, – сказал он Лили. Она коротко кивнула в ответ и шаловливо дернула его за бороду.
В библиотеке было пыльно, пахло мышами и отсыревшей бумагой. Джонни сомневался, можно ли найти здесь хотя бы одну книгу, текст которой ещё читабелен. Впрочем, за книгами сюда уже давно никто не заглядывал.
Джонни достал акриловые краски, кисти, бумажные заготовки и образцы с видами острова. На каждом красовался Баунти и надписи, выведенные каллиграфическим почерком: «Остров Питкэрн», «Остров бунтарей», «Дом Баунти». Джонни сделал быстрые наброски карандашом и тут же принялся за акрил. Он раскрашивал десятую открытку, когда дверь внезапно скрипнула, и в зал просунулась стриженная башка с темными очками на носу.
– Добрый день! – поздоровался незнакомец. Не спрашивая разрешения, он вошел и остановился напротив рабочего места Джонни. – Я бы хотел вас ненадолго потревожить.
Джонни повел бровью и недружелюбно взглянул на нахала.
– Меня зовут Александр Зорн. Я представляю либертарианское движение за создание свободного общества.
Джонни ничего не понял из его слов, а желания уточнять у него не возникло.
– Мы давно изучаем Питкэрн. Удаленно, так сказать. Наконец удалось до вас добраться. Расскажите, как вы находите жизнь на острове?
Джонни поставил готовую открытку сушиться и взялся за новую. Идеальный английский этого мажора, Зорна, его раздражал.
– Бывает сносной, – буркнул он, прорисовывая сушу на новой заготовке.
– На острове проживает порядка пятидесяти человек. Как вы организуете местное самоуправление?
– Чё? – Джонни поболтал кистью в воде. Из-за Зорна он забыл, какой цвет хотел замешать и для чего.
– Вы решаете дела сообща? – переспросил Зорн.
– Когда как. Иногда всё решают за меня, – хмыкнул Джонни.
– А вы хотели бы иметь полную свободу действий?
– Я бы хотел свалить отсюда.
Внезапное молчание Зорна заставило Джонни оторваться от художеств и посмотреть на собеседника. Не видя глаз за темными очками, Джонни не улавливал его настроения.
– А как же дух свободы и независимости потомков мореплавателей с Баунти, основавших на острове поселение? Разве вы не хотите сецессии от Британии?
– Мозги они пропили на том корабле, – отозвался Джонни. Вместо острова в океане, он изобразил один из пляжей Питкэрна и теперь вырисовывал силуэты людей.
– Согласно историческим записям, мятежники с Баунти планировали создать на острове идеальное общество, основанное на либертарианских взглядах. Этим нас и привлек Питкэрн. Разве у вас нет желания продолжить славные традиции предков? Участники нашего движения могли бы помочь Питкэрну обрести независимость.
Джонни застыл, отупело глядя на недорисованный Баунти.
– Вы только представьте, – продолжал Зорн, – полная самостоятельность, свобода личности, минимальное вмешательство в частную жизнь! Питкэрн станет заветной мечтой любого человека, уставшего от гегемонии государственной власти и доминирования транснациональных компаний!
– Вы – кришнаит?
– Что? – Зорн выглядел растерянным. Темные очки съехали на кончик носа, обнажив ошарашенный взгляд светло-серых глаз.
– Ну эти, проповедники, которые толкают речи за просветление, осознанность и тому подобное. Я их не различаю, – пояснил Джонни.
– Нет…
После короткой заминки Зорн уже было открыл рот, чтобы продолжить, но в библиотеку явилась Лили, ведя за собой пятнадцать туристов. Она бросила короткий взгляд на творчество Джонни и обратилась к гостям:
– Сейчас я провожу вас на восточный пляж, где можно сфотографироваться с макетом Баунти, а на обратном пути заглянем сюда за сувенирами.
Джонни облегчённо вздохнул. Ещё пять рисунков он вполне осилит за отведенное на прогулку время.
– И вы тоже, пойдёмте с нами. Вы же интересовались Баунти, – обратилась она к Зорну. Тот неохотно поднялся. В благодарность Джонни послал Лили воздушный поцелуй.
– Зорн, погодите! – Джонни почему-то был уверен, что этот мажор не вернётся в библиотеку с остальными, – Вот, возьмите открытку на память.
Он протянул ему свежий рисунок с надписью «С любовью, Питкэрн». Зорн взял открытку кончиками пальцев, стараясь не касаться еще не подсохшей краски.
– Э-э..а что это за люди? – спросил он, указывая на изображения фигур в агрессивных позах.
– Это историческая зарисовка, – пояснил Джонни, – борьба отцов-основателей за свободу. Они так ею увлеклись, что перерезали друг друга. Остался только один, самый тихий и умный. Ему-то и достались все блага, включая восемь таитянских баб.
Он похлопал Зорна по плечу.
– Это уникальная открытка! Такой больше ни у кого нет.
Зорн поправил очки, покряхтел и, скомкано попрощавшись, вышел. Больше его Джонни не видел.
Вечером в бунгало Джонни разливал виски по пластиковым стаканчикам и разбавлял кока-колой, отжатой у туристов в обмен на совместное фото у якоря Баунти. Лили сидела у него на коленях и томно улыбалась.
– Интересно, сколько в этом сезоне заработаем? Может наконец накопим на дорогу до большой земли? – мечтала она, поглаживая всклокоченную гриву Джонни.
– Лишь бы психов приезжало поменьше.
– Ты о том странном парне в очках? Я не поняла ни слова из того, что он говорил.
– Он к тебе приставал? – Джонни пожалел, что подарил Зорну открытку вместо того, чтобы набить морду.
– Спрашивал, какой порядок был у первых поселенцев: анархия или…ой, забыла слово, – Лили наморщила лоб, водя пальцем по пухлым губам.
– Да к черту! Давай лучше делом займёмся! – Джонни отпил из стаканчика и заглянул в её тёмные глаза. В глубине он видел отблеск – призрачный след судовых огней Баунти.
***
Тихая ночь опускалась на берег Питкэрна, укрывая бунгало и любовников, заснувших в объятиях друг друга на подстилке из старых рыболовных сетей.
Анвар Кураев
Драка!
Жилистый пялился на мини-юбку своей девчонки. Он отпустил её вперёд поболтать с подругой, чтобы самому перекинуться парой слов с Бомбой.
– На майские хочу предков с дачи спровадить и собраться всем вместе. Ты как? Их возьмём? – Жилистый кивком указал на девушек сзади.
– Девчонки, закурить есть? – их окликнул какой-то парень, стоящий у ближайшего подъезда. Бутылка пива в руке, белобрысые длинные патлы. Ничего особенного.
Девчонка Жилистого подошла к нему и протянула раскрытую пачку. И тут белобрысый выдал:
– Так это я не вам. Это я им. – и показал на парней бутылкой пива.
Неприкрытое оскорбление. В своём районе Жилистый бы такого не спустил. Но район чужой. Жилистого в лицо тут знают всего пара человек. «Можно просто пожать плечами и пройти мимо. Мы ничего не потеряем».
Но Бомба был иного мнения. Он уверенно подошёл к белобрысому и отвесил ему лёгкую пощёчину.
– Не нужно так говоить, поял? – отношения с логопедами у Бомбы с детства не складывались.
Белобрысый опустил глаза в землю. Бомба подождал ещё чуток. Потом, видимо, решил, что унизил соперника достаточно, развернулся и пошёл дальше.
Девушка Жилистого не взволнованно замолкала, схватив его под руку, а он сам смотрел на узкую дворовую дорогу, уходящую далеко вперёд. «Вот странный двор. На двести метров – всего один фонарь. О, какой-то топот сзади».
Жилистый успел повернуться, и сразу получил удар в левую скулу, под глаз. Следом второй, точно в то же место. Нападавший бил сильно, хорошо поставленным правым прямым. Жилистого отбросило назад, он споткнулся о бордюр и стал падать на спину. «Больно бьёт, гад. Но я не поплыл. Надо встать и ответить». Он кувыркнулся назад и сразу вскочил на ноги. Напавший переключился на Бомбу, а его место занял парень чуть выше Жилистого. Большего в темноте было не разглядеть. Жилистый влепил ему двойку – левый, правый. Быстро и сильно. Соперник пропустил оба удара, и только потом поднял руки, закрываясь. Выглядело немного странно, но Жилистый долго не раздумывал. Он схватил нападавшего за голову, нагнул вниз и треснул коленом между рук. Попал куда-то в область лба. Длинный не упал. Он медленно выпрямился, развернулся спиной к Жилистому и стал медленно убегать прочь. «Робот какой-то. Как там Бомба?».
Бомба был пониже первого нападавшего с сильным правым прямым, но явно тяжелее и сильнее. Жилистого первым начали бить, и это дало Бомбе пару лишних мгновений, чтобы собраться. Парень бросился на Бомбу, они сцепились – держали друг друга за плечи, и сейчас Бомба, навалившись всей своей массой, вдавил в так кстати подвернувшийся железный забор. Парень не мог вырваться.
Жилистый видел, что помогать другу уже не нужно. Вот Бомба стал бить того о забор – чуть отрывал, потом сильно упирался ногами в землю и толкал. Парень бился спиной, но терпел. Бомба резко перехватил его правой пятернёй за лицо и опять впечатал в забор. Парень ударился головой о железные прутья. Бомба бил методично – два, четыре … пять раз! Потом потянул его и отшвырнул прочь от забора. Парень полетел в сторону, споткнулся обо что-то и завалился на асфальт.
– Бомба, ты как?
– Наймайна!
Подлый урод, который напал на них сзади, тем временем поднялся и, шатаясь как пьяный бомж, стал уходить. «Как удачно, что их оказалось всего двое».
– Чё за хрень, вообще? Кто это такие?
– Бейобйисый, походу, котойому мы закуить дали!
– Точно? Я вообще ничего не понял!
Жилистый чувствовал, как опухает под левым глазом. К нему подошла девушка и посмотрела со страхом – видно, выглядело дерьмово.
– Давай догоним, спйосим! – Бомба предложил и тут же побежал вслед за избитым парнем.
Вася ВДВ не мог понять, как так вышло. Худой ушлёпок не отъехал от двух его ударов, а жирный оказался сильным и наглым. Голова кружилась и болела. Он шёл вперёд и спрашивал себя – где его друг, который заварил всю эту кашу?
– Э, стоять! – Вася ВДВ оглянулся и увидел жирного, который уже почти нагнал его.
Жирный схватил Васю за плечи и сделал подножку. Вася уселся на задницу, а жирный спросил детским картавым голоском:
– Какого хъена вы твоите?
– Друг сказал, вы его нагнули по беспределу у подъезда.
– Твой дъюг сам виноват. Кстати, он сдъиснул. Одного тебя оставил.
«Вот же сука Витёк! Походу, подставил по пьяной лавочке!». Вася ВДВ сидел на мокром асфальте и уже чувствовал, как пропитываются водой джинсы и трусы. Худой ушлепан, у которого уже начала расти вторая голова от двух пропущенных, тоже подбегал к ним. «Вроде дрищ, а даже не шатает его. Ну надо было именно на таких попасть?» Вася ВДВ чувствовал, что худой сейчас не будет разговаривать. Видимо, то же самое почувствовал и жирный. Он даже сделал движение, чтобы остановить своего друга. Но не успел. Худой ударил голенью. Вася не заметил начало удара – ни замаха, ни подготовки – просто мелькнула нога, как ниоткуда. Удар пришёлся наискосок, смяв кончик носа и разбив всю левую часть губ. Вася увидел, как что-то вылетело у него из нагрудного кармана и погрузился в темноту.
Первое, что он почувствовал – как что-то тыкается ему в закрытый глаз. Потом бабий голосок:
– Ты живой?
Он открыл глаза, и ему тут же ткнули в правый длинным бабьим ногтем.
– Тань, зачем ногтем в глаз тыкать? – это голос жирного.
– Не знаю…
– Объясни-ка нам, козёл, какого лешего ты на нормальных пацанов со спины кидаешься? – худой схватил Васю за шиворот и тряхнул его, задавая вопрос.
– Витя сказал, что вы беспредельщики. Значит, с вами тоже можно по беспределу.
– Это белобрысый? Он сам начал нас перед женщинами нашими опускать. Ему Бомба пощёчину отвесил, и мы дальше пошли. Ничё больше не было.
Вася ВДВ подумал и решил, что этим двоим не было особого смысла врать.
– Извините, пацаны…
– На, у тебя упало – жирный протянул ему паспорт – сходим за его другом? – обратился он к худому.
Худой кивнул с недобрым выражением лица, ещё больше обезображенным раздувающейся гематомой.
Бомба бежал впереди и чувствовал, как пьянит кровь. Сзади бежал Жилистый, хищно осматриваясь по сторонам. «Видно, контролирует себя лучше. Может, он остановит меня, если всё зайдёт слишком далеко». О Жилистом ходило много слухов. Сегодня Бомба первый раз поучаствовал с ним в драке. И был рад, что большая часть слухов-правда. Если бы Жилистый не выстоял против того, второго, то вдвоём они бы точно загасили Бомбу. Сначала измотали, а потом загасили. Слишком здоровые, чтобы справиться сразу с двумя.
Бомба увидел белобрысого. Гад стоял у того же подъезда и спокойно курил сигарету, которую взял у них же. Ярость залила Бомбе глаза. Он налетел на белобрысого и свалил его с ног. Подбежал Жилистый и отвесил лежачему пару пенделей. Белобрысый заполз под лавку, но Бомба вытащил его оттуда, схватив за куртку двумя руками. Жилистый охаживал пинками его ноги, задницу и поясницу, а белобрысый попытался заехать по Бомбе почти пустой бутылкой пива, которую до сих пор не выпустил из руки. Бомба прижал его руку к асфальту, отобрал бутылку и сам начал бить ею. Частые удары без сильного замаха – примерно, как забивают гвозди молотком. Динь, динь, динь – звякала бутылка о лоб белобрысого. Бомба заметил, что облился остатками пива, разозлился на бутылку и в ярости отбросил её в кусты. Ещё сильнее разозлился на белобрысого, схватил его за голову и развернул к Жилистому. Прижал ухом к асфальту.
– Зубы выбивай!
Жилистый посмотрел на прижатую голову и на Бомбу. Где-то в глубине сознания, среди бушующей ярости, у Бомбы еле заметно мелькнула мысль: «Вот сейчас он должен меня остановить». Но Жилистый шагнул к белобрысому и ударил его пыром кроссовка точно в зубы. Потом ещё раз. «Он такой же поехавший, как я. Если всерьёз разозлился – сам не остановится…»
– Неудобно! Кроссовок мягкий!
– Тогда почки отсаживай! – Бомба задрал одежду белобрысому.
Жилистый стал бить пяткой сверху по голому боку, будто пытался расплющить его в лепёшку. Бомба кинул взгляд вокруг. Метрах в двадцати, в тени деревьев, стояли трое и потягивали пивко. Они не лезли. Бомбу это не удивляло. «Завтра разговоры по району пойдут. И хорошо. Пусть знают, как на нас прыгать. Ещё немного, и пора заканчивать. Главное – не убить козла».
Капитан Есенин, по прозвищу «Клещ», спокойно смотрел на то, как двое методично и креативно избивают третьего. Рабочий день давно закончился, и он с младшими коллегами решил вдарить по пивку. Когда всё началось – никто даже не рыпнулся спасать этого придурочного. Ребята, конечно, зверьки, но Клещ видел, с чего всё началось, и не жалел блондина. Голову они не выносили – два удара не считается, а молодой организм крепче, чем кажется. Клещ неоднократно в этом убеждался. «Придурок получит хороший урок. Ну, на крайняк, поссыт кровью пару недель. Мне что с того?». От благостного созерцания развернувшейся картины его оторвал голос какой-то тётки, которая вышла из подъезда.
– Вы зачем моему сыну куртку порвали? – выла она на озверевших пацанов.
«Плохо дело. Если она вызовет патруль, то нас запишут, как свидетелей. Влетит сильно, если узнают, что мы просто стояли и смотрели. Бежать? А вдруг ещё кто нас видел? Только сильнее под подозрение попадём. Ещё не поздно вмешаться. Как нарочно, табельные сдали уже…»
– Вы двое – крутите толстого, а я со вторым разберусь.
Коллеги накинулись на толстяка, а Клещ подошёл ко второму парню. Толстый и худой сразу просекли, что на них нападают, и стали сопротивляться. Толстый вырывался и отбрыкивался от двоих его сослуживцев, а худой пока уходил от попыток ударить или схватить его какими-то скупыми, быстрыми движениями. И бросил взгляд за спину. «Что он там увидел?» Клещ сам заглянул за соперника – лейтенанты всё ещё боролись с толстым. Худой был лишь чуть выше Клеща и килограмм на пятнадцать легче. Расклад явно не в его пользу. Но он то ли обезумел от крови, то ли просто был, как старый бойцовый пёс. Смотрел на Клеща, словно на уже пойманную жертву – словно решал, как бы поудобнее откусить ему голову. И раздувающаяся гематома, уже почти закрывшая левый глаз, его ничуть не смущала. Клещ пытался схватить его, но худой первым взял захват, да сразу так, что правая рука Клеща оказалась отведённой в сторону – худой схватил её левой за рукав, отвёл и не давал вырвать. А левая – прижатой к туловищу. Своей правой рукой худой ухватил Клеща сзади. Вцепился мёртвой хваткой в куртку на спине и плотно прижал к себе вместе с левой рукой. «Зараза. Со знанием дела взял. Сейчас я полечу на асфальт, а потом они будут разбираться с лейтенантами уже двое на двое. Что делать?» Клещ вырывался. Худой пока не зашёл на бросок, но Клещ понимал, что это – вопрос времени. «Думай. Думай, чёрт возьми! Стоп! А мы вообще, представились?»
– Парень, я капитан полиции! Спокойно! Отпусти меня. – Клещ надеялся, что рассудок озверевшего парня возьмёт верх над инстинктами. Он увидел замешательство во взгляде худого. Воспользовался им и быстро достал ксиву из внутреннего кармана – Вот, смотри! – открыл её привычным движением и показал худому.
– Братан, это менты! Не бей их! Всё, успокаиваемся! – проорал худой.
– Давайте на лавку их.
Лейтенант поставил коленями на лавку одного за другим и заставил держать руки высоко.
– Ноги им по шире раздвинь – шёпотом сказал Клещ.
«Мало ли, вздумают сопротивляться. Если широко поставить, то им будет сложно». Краем глаза он увидел, как одна их девка ушла куда-то с приложенной к уху мобилой.
– Ты чё так йазошёлся? – шёпотом спросил толстый у худого.
– Я не знаю. Такое со мной было только раз. В четыре года. Но тогда конкретно допекли. Может, слышал историю с лопатой?
– Не разговаривать. – корректно, но твёрдо прервал их Клещ.
Бармалей радовался жизни. Он сдал последний экзамен на тройку и потягивал пивко в своей комнате, глядя, как Стэтхэм разносит рожи врагам на большом ЖК экране. Идиллию прервал телефонный звонок. На экране засветилось «Танька Жилистого». «И чё ей надо от меня?». Он ответил.
– Саша, тут ребят убивают! Быстрее!
– Да что случилось?
– Убивают тут всех! Я не знаю, что делать!
– Где?
– В сквере у военторга!
Бармалей быстро оделся, спустился и бегом направился в сквер. Пришёл на место, и Таня рассказала, что случилось. Когда он увидел картину задержания, то первым делом забежал за угол ближайшего дома и расхохотался. Такого он не ожидал! Его друзья стояли коленями на лавке с поднятыми вверх руками, будто особо опасные преступники, под лавкой стонал какой-то бомж, а вокруг ходили три нервных мента в штатском. Хорошенько отсмеявшись, он нашёл в телефоне нужный номер и нажал вызов. Бармалей знал, куда нужно звонить.