Татьяна Волковская
«Щеглы». Первый полёт. Сборник рассказов
– С вышки десятиметровой прыгал, кандидата защищать в этом году собирался, но мама заболела, пришлось в Москву срочно ехать, – нахлынуло сожаление.
– Так это ж здорово: можешь у нас в спортшколе попробовать! Знаешь какая тренерша по прыжкам? Говорят, семь шкур сдирает, но ребята ее очень любят, – эти слова оживили Саньку.
В дверь позвонили, и пока Лиза открывала, Санька обдумывал ее слова: «Значит травма. Ну, такая точно все выдержит, да еще чемпионкой станет, зуб даю!»
Лиза вернулась с уже знакомым Саньке парнем:
– Саша, одноклассник, а это – Олег, мой брат.
Санька пожал протянутую руку:
– Я хотел Лизу до школы проводить, вы не против?
– Лиза сказала, вам можно доверять, да, сестренка? – Санька увидел в глазах Олега уже знакомые веселые огоньки. – Давайте живо, а то опоздаете.
Саня с интересом наблюдал, как Лиза подхватила школьную сумку, быстро высвободила волосы, пару раз прошлась по ним расческой и задорно натянула зеленую вязаную шапочку, не забыв при этом оглядеть себя в зеркале.
«Вот шустрая», – он помог Лизе заехать в лифт.
Второй день в школе пролетел незаметно. По дороге домой Санька, сам того не ожидая, рассказал Лизе всю свою жизнь. И про прыжки в воду, и про папину смерть, и про мечту, которая, как ему казалось, уже не достижима, и про мамину болезнь. Ему было очень легко и спокойно с этой девочкой, как будто знал ее лет сто. Лиза внимательно слушала, иногда переспрашивала, заразительно смеялась, когда Санька делился забавными случаями из своей спортивной жизни. Они шли рядом. Лиза сама управляла коляской. Санька узнал, что она отказалась переходить на домашнее обучение и упросила брата, чтобы, в отсутствие родителей, тот провожал ее в школу, пока не снимут гипс и не разработаются ноги.
Когда подъехали к пешеходному переходу, у Лизы свалился рюкзак. Саня быстро присел, поднял рюкзак и протянул ей. В этот момент взгляды их встретились. И он, Санька Новиков, в первый раз в жизни почувствовал себя в невесомости. Дыхание перехватило. Словно зачарованный, смотрел, как искорки солнечных зайчиков в ее глазах улыбались ему и заставляли сердце колотиться все быстрее и быстрее. Знакомые строчки сами вплелись в его мысли:
Их взгляд, как меч, пронзает все,
Они – как древний врачеватель,
Они – с душою заодно,
Так сотворил их наш создатель.
Когда душа любви полна,
Глаза загадочны, как вечность,
В них счастья светится волна
На море жизни безмятежной…
Красный человечек в светофоре превратился в зеленого и весело зашагал на месте, а Санька все смотрел и смотрел. Лиза покраснела и первой опустила глаза, а он, будто проснувшись, охрипшим голосом поторопил:
– Пойдем, а то брат твой заволнуется, – подхватил коляску и помчался через дорогу. Санькина душа ликовала, он словно парил над землей: ему хотелось обнять и этого дядьку с угрюмым лицом, и тех забавных близняшек в коляске вагончиком, и даже лохматую дворняжку с кудлатым хвостом. Весь мир превратился для Сашки в одно большое счастье.
Шли молча. Санька боялся вспугнуть неведомое чувство, зарождавшееся внутри. Когда до подъезда Лизы оставалось метров пятьдесят, у Сани зазвонил телефон. Тетя Полина плакала в трубку, просила, чтобы он скорее шел домой, что мама умерла, и тетка ждет приезда скорой. Санька попытался что-то ответить, но горло сдавило. Кинуло в жар, колени задрожали, он сел прямо на асфальт и выронил трубку.
– Что, Саша? Что случилось? – в голосе Лизы послышалась растерянность.
Санька одними губами прошептал:
– Мама… ее больше нет, – в глазах защипало. Санька не чувствовал, что слезы катились по щекам. Он словно наблюдал со стороны, как Лиза вскрикнула, закрыла рот ладонью. В следующую секунду Саня ощутил ее теплую руку на своей руке. Слова девчонки, чье имя узнал только вчера, дотронулись до него, словно ласковое мамино прикосновение:
– Саша, ты не один, я буду рядом, слышишь?
Весть о маминой смерти хлестанула по лицу, словно ветка, отпущенная идущим впереди. Внутри у Саньки вдруг поселилось странное умиротворение. Он сжимал Лизину руку, и это делало его сильнее. Санька понял, что стал взрослым.
Сделки бывают разные
То, что сделка будет проблемная, поняла сразу: потенциальная покупательница осматривала квартиру семь раз, и каждый раз – с новой подругой. Некоторые из них шептали ей на ухо, поглядывая на меня, как будто это я была выставлена на продажу, а не двухкомнатная хрущевка на первом этаже. За неделю до сделки меня разбудил телефонный звонок:
– В ваших услугах не нуждаюсь: у меня будет свой агент!
Сквозь остатки сна голос показался знакомым:
– Валентина, это вы?
– Да! – сопение в трубку. Гудки.
На показе квартир всегда спрашиваю покупателя, нужна ли ему помощь в оформлении документов. Вот и ее спросила, на свою голову.
В день сделки снова звонок:
– Попрошу вас не опаздывать: документы я могу подписывать только до одиннадцати дня!
– Валентина, доброе утро, – почувствовала, что начинаю злиться. – Я никогда не опаздываю.
– Хм, встретимся в банке, – и снова гудки.
«Похоже, вы не умеете ни здороваться, ни извиняться, уважаемая», – от такого пробуждения мое сердце застучало быстро и громко. Я, конечно, привыкла жить с телефоном двадцать четыре на семь, но не до такой же степени. Экран телефона ослепил: только половина пятого!
«Бли-и-н, вот странная женщина, – уставилась в потолок, пытаясь успокоить сердцебиение, сделала глубокий вдох носом, задержала дыхание и медленно выдохнула через рот. – Украла у меня законный час отдыха», – сон пропал, а раздражение нарастало.
После обливания по телу разлилось приятное тепло. Привычный ритуал: кофе, горячий бутерброд, витамины.
Я всегда прокручиваю этапы каждой сделки в голове и, обязательно, настраиваюсь на «счастливый финал»: довольный покупатель получает документы на квартиру, а продавец – ключ от ячейки, в которой, как говорил Остап Бендер, деньги лежат. После завтрака еще раз проверила пакет документов: все на месте. Одежда – деловой стиль. Макияж – еле заметный. Пальто, шапка, перчатки, дверь захлопнуть. Еду в банк.
Если честно, проводить сделки именно в этих банках не люблю: не во всех отделениях есть переговорные комнаты, и клиенты вынуждены подписывать документы на коленках. А иногда с ячейками засада. Несколько раз приходилось переоформлять их на месте: предыдущий клиент продлил бронь, а менеджер прошляпил этот момент, чуть сделка не сорвалась. Но особенно меня не устраивало, что там почти всегда людно и нервозно. Вот и сегодня не исключение: пришла за пять минут до открытия – на улице уже толпа стоит, дышит паром на морозе:
– Открывайте что ли: холодно!
Моей клиентки Екатерины еще нет, зато покупательница Валентина тут как тут. Дубленка на животе распухла, как у беременной. С ней рядом высокая худая женщина лет шестидесяти: длинный черный пуховик, на голове черный платок, лицо дохлой клячи и большая черная сумка через плечо. «Обещанный агент, наверно», – здороваюсь, обе молчат. Заходим в банк. Прошу их подождать у свободного диванчика, бегу к менеджеру уточнить, повезло ли нам с переговорной. Подошла и моя клиентка:
– Привет, цветешь и пахнешь, как всегда, – глядя на меня, Екатерина убрала перчатки в сумку. – Надолго у нас тут все затянется?
– Надеюсь, до часу управимся, если эти будут вести себя адекватно, – еле заметно кивнула в сторону Валентины и ее спутницы.
– Пробки на кольце: выехала аж за три часа, но еле успела, – Катя почесала вспотевший лоб, а я залюбовалась ее причудливым маникюром.
Наконец, заспанная сотрудница банка вяло повела нас в переговорную. «Идемте!» – машу Валентине. Заходим. Мы с Екатериной сняли верхнюю одежду. А эти две подружки, похоже, решили париться. Сажусь во главе небольшого стола, Екатерина – по правую руку, слева от меня мешком плюхнулась Валентина, за ней чинно уселась Lady in black, так я успела про себя окрестить агента Валентины.
Еще раз всех приветствую, знакомлю клиентов, поясняю, как будет проходить сделка.
– Вопросы есть? – тишина, – вопросов нет.
Обращаюсь к покупателю:
– Валентина, каким образом вы с деньгами решили? Помните, я рекомендовала вам заранее открыть счет?
– Какое ваше дело? Мои деньги, как хочу, так и решаю! – Валентина щурится на меня глазами злобного хорька. Чернявая соседка, прикрывая рот рукой, шепчет ей на ухо.
– Мое дело такое: перед сделкой хочу удостовериться, что у вас есть вся сумма, заявленная в договоре купли продажи. И мы сегодня не потратим время зря, – смотрю на нее в упор.
– Мои денежки при мне! – Валентина расстегивает дубленку и хлопает руками по обмотанному скотчем черному пакету, прикрепленному к животу.
– Отлично, – передаю продавцу и покупателю копии договоров. – Это те самые договоры, которые я высылала вам на почту для ознакомления. Еще раз проверьте, пожалуйста, данные.
Екатерина бегло прочитала и отложила в сторону:
– Мне все ясно.
– Тогда пишем расписку, – пододвигаю ей чистые листки бумаги, ручку и образец.
Краем глаза замечаю, что слева от меня началась возня: соседка Валентины открыла свою сумку и стала выкладывать на стол предметы, одновременно заунывно бубня. Вижу круглый большой кулон из серого металла в форме пентаграммы. Черное яйцо с белыми волнами вкраплений. Три головки чеснока и крупный корень имбиря, похожий на лапку неведомого существа со множеством пухлых коротких пальчиков.
Мы с Екатериной переглянулись. Ее брови поползли вверх.
«Ладно, идем дальше, всякое бывало: и не такие крепости брали», – говорю сама себе, а вслух обращаюсь к Валентине:
– У вас есть вопросы по договору?
Она молчит, косится на своего агента. Та берет первый лист договора, кладет перед собой, сверху ставит яйцо, поднимает кулон и начинает медленно водить им над бумагой, бормоча.
Повторяю свой вопрос. Валентина гневно шипит на меня:
– Тсс! Не видите, мать Анастасия работает!
– И сколько она будет работать? – наклоняюсь к уху Валентины.
– Столько, сколько нужно! – та резко отстраняется.
«Хорошо. Дам тебе минут пять. Клиенты всегда волнуются, понятное дело», – решаю быть благосклонной.
В переговорной повисла тишина. Я смотрю на Екатерину. Ее лицо начинает краснеть, недовольный взгляд скачет с Валентины на мать Анастасию и обратно.
– Может вы нам объясните, что происходит? – Екатерина достает из сумки телефон и смотрит на экран. – Мне надо в два часа быть на другом конце Москвы.
Валентина сопит. Lady in black медленно произносит скрипучим голосом:
– Вижу прямой пу-у-ть… Быть всему-у, – сначала она закатывает глаза к потолку, затем ее пространный взор блуждает по стенам переговорной.
Валентина тут же уставилась на потолок, словно там что-то написано.
– Валентина, попрошу вас отвлечься от наскальной живописи и изучить договор: мы ждем вас! – потихоньку начинаю звереть. Подмышки вспотели, чувствую, как в голове затикало и защелкало. В ответ молчание.
Открывается дверь. Заходит Андрей Гараев – регистратор. Здороваюсь кивком. Он отвечает также и останавливается в дверях. Невозмутимое лицо превращается в знак вопроса:
– Я не вовремя?
– Нет, вы очень вовремя, Андрей: хотелось бы прекратить этот цирк и перейти к подписанию договоров, – выразительно смотрю на Валентину.
На ее лице вспыхнуло возмущение, все морщинки и складочки выстроились в вертикальные ряды и устремились вниз. Того и гляди хрюкнет, зараза.
– Пока мать Анастасия не скажет, что у вас все чисто, ничего не буду подписывать! – завизжала она. – Знаю я вас, мошенников! У вас на лице написано – воры!
Екатерина открыла рот и попыталась встать, хватаю ее за руку и шепчу: «Молчи!»
– Валентина, о каком мошенничестве вы говорите: мы предоставили вам оригиналы документов на авансе и все выписки? – делаю тон голоса как можно холоднее.
Она хапнула со стола лапку имбиря и ткнула мне в лицо:
– Вы мне сразу не понравились! А мать Анастасия сказала, что в вас есть могучая сила! – в этот момент ее скукожившееся лицо стало похоже на дважды печеную картошку.
«Ну, все, даже ангельскому терпению наступает конец! Сейчас я тебе устрою плохого полицейского!»
Вырываю имбирную культяпку из ее рук, вскакиваю со стула и говорю тихо и злобно, глядя в ее свинячьи глазки:
– Значит так, уважаемая Валентина Петровна! Либо прямо сейчас ваша мать, как там ее, Анастасия, прекращает причитания, убирает свои пожитки со стола, а вы читаете и подписываете договор! Либо я подключаю всю свою могучую силу, – вам же сказали, что она у меня есть, – и засовываю эту имбирную штуку в вашу, доставшую меня задницу! – последние три слова я прошипела особенно отчетливо.
Сгребаю со стола все документы:
– Екатерина, мы уходим! – прогремела я, а сама наблюдаю.
Лицо Валентины застыло как маска Крик, рука матери Анастасии начала суетливо запихивать в сумку черное яйцо, а Андрей, обхватив портфель обеими руками, вжал голову в плечи.
– А завтра эта квартира будет стоить на полмиллиона дороже! – оглядываюсь я у дверей. – И даже мать Анастасия не заставит меня продать ее вам!
Поворачиваю дверную ручку на выход, пропускаю Екатерину вперед.
– Стойте, подождите! – вопит Валентина. – Я все подпишу! Я согла…
Резко останавливаюсь, и перебиваю:
– Поторопитесь: моя клиентка сегодня может подписывать договоры только до одиннадцати дня! – припоминаю Валентине ее утренний ультиматум.
Затаскиваю Екатерину обратно, садимся. Мать Анастасия смотрит на меня, не мигая. Андрей достает из портфеля папку. Валентина, не читая, подписывает три копии договоров. Потом, опомнившись, поворачивается к чернявой товарке и тычет ее в бок:
– Ах ты, паскудница! Обещала, что цену собьем, а тут по твоей милости я чуть без квартиры не осталась!
– Доверенность! – командую я и протягиваю руку. Секунду она хлопает глазами, потом вырывает у матери Анастасии сумку, копается в ней и достает файл. Я резко выхватываю его, читаю:
– Годится, – собираю со стола все документы и передаю их Андрею. – Покупатель и продавец, за мной, в ячейку!
Дальше все идет по плану, по моему плану: я руковожу действиями сторон, не позволяя всяким матерям усомниться в моем профессионализме.
Ровно в одиннадцать часов мы сидим в кафе. Катя закуривает. Я отпиваю маленькими глотками травяной чай. По телу разливается приятное тепло. Молчим. Чувствую на себе пытливый взгляд Екатерины. Вопросительно киваю ей.
– Слушай, знаю тебя много лет, но никогда не думала, что ты можешь быть такой классной сукой!
В ответ я улыбаюсь и пожимаю плечами: сделки бывают разные.
Адиль Койшибаев
Из столицы Казахстана города Нур-Султан. Предприниматель, основатель проекта бизнес-план.kz В свободное время увлекаюсь спортом, музыкой, пишу стихи, рассказы. Мечтаю написать отличный роман. Для связи https://vk.com/adil2030
Лифт
Рассказ
Сколько себя помню, всю свою сознательную жизнь, я боялась закрытого пространства.
– Татьяна Васильевна у вашей Наденьки наблюдается фобия, – сказал строгий дяденька в белом халате, похожий на Айболита. – По-научному это звучит «Клаустрофобия» – боязнь замкнутого пространства. Я вам выпишу направление к хорошему психологу —Чернышову А.В.
Мне тогда было всего шесть. Но то посещение доктора, особенно чётко отпечаталось в моём сознании. После этого, мы с мамой целый год посещали Аркадий Викторовича. Вспоминаю, как он раскладывал на своём огромном столе, рисунки с чёрными кляксами, и спрашивал: «Что ты видишь?». Размахивал перед моим лицом часами, на тоненькой цепочки и считал до десяти, а я сладко засыпала.
Возможно Аркадий Викторович способствовал моему излечению. Я даже научилась медленно отсчитывать про себя до десяти, когда находилась в закрытом помещении, это понемногу отпускало учащенное сердцебиение.
Хотя я и сейчас, сплю с открытой дверью и боюсь летать самолётом. Мне уже тридцать пять лет, у меня двое детей: Алешеньке десять, он учится в пятом классе; Анечка ходит в садик ей шесть. С мужем не сложилось, «разные характеры» – как мы указали причину развода. Может быть он не идеальный муж, но хороший отец, помогает с детьми, поддерживает финансово.
«В какой же кабинет надо занести эту чертову счёт-фактуру, а вот нашла 1501. Твою же мать, пятнадцатый этаж бизнес-центра. Может пешком? Нет, не успею, надо в офис с отчётом и Анечку забрать из садика до шести вечера. – Думала я».
Ну с богом, сделала первый шаг в лифт, далее второй, плавно нажала на кнопку нужного этажа. Симпатичный лифт встретил меня мягким освещением, металлическими стенами, зеркалом и видео рекламой. Беззвучно закрылись двери и началось плавное движение вверх. Наслаждаясь просмотром рекламы, обратила внимание, как лифтовой монитор показал цифру двенадцать. Ну слава богу, осталось всего три этажа.
Внезапный резкий толчок, лампочки заморгали и лифт замер. Ну вот и покатались. Нажала на кнопку колокольчика.
– Диспетчер, слушаю вас, – произнес металлический голос. – Скажите, что произошло?
– Девушка, родненька, я застряла в лифте, на двенадцатом этаже, бизнес-центр «Город Столиц».
– Вызов принят, бригада будет у вас через полчаса.
Полчаса, это тридцать минут, но для меня это целая жизнь. Сердце предательски начало учащенно биться, тук-тук-тук. Попыталась найти успокоительное в сумочки, как назло забыла положить «Магний В6». Самое страшное, когда оказываешься взаперти – это страх задохнуться.
Пытаешься делать поглубже каждый вздох, с надеждой, что тебе хватит кислорода надолго. От волнения по всему телу пробегает волна жара, а вместе с ней приходит испарина. Одежда противно липнет к телу, хочется её сорвать и убежать, туда, где ветер играет локонами моих волос, где нет давящей атмосферы закрытого пространства.
Как учили, дышу постепенно, медленно, вдыхая каждый глоток воздуха. Бл%ть, как это медленно? Пошли все нафиг, я сейчас сдохну! Тупо задохнусь! Суки ещё и вентилятор отключили.
Ну все началось, как в детстве. Вокруг головы начали водить хоровод звездочки, осталось ещё упасть в обморок и потерять сознание. Всё! Мямля прекращай… у тебя двое детей. Бери себя в руки! Сдохнет она… видите ли в лифте.
А кто будет поднимать на ноги Аньку и Алёшку? Что завтра будет с ними? Бывший сейчас помогает, а завтра найдет новую кралю и всё, нафиг ему сдались твои дети. Заберут их в детдом: Лёшка станет бандитом и погибнет в разборке от шальной пули; Анька пойдет на панель, заразится СПИДом и умрёт как брошенная собака, в каком-нибудь клоповнике.
Нет, это мои дети! Всё у них будет хо-ро-шо! Я справлюсь с этой долбаной клаустрофобией. Зубами буду грызть металл, переломаю весь свой маникюр, но выберусь из этой чертовой жестянки.
Распустила нюни, дышать ей нечем, умираю. Рано тебе подыхать, материнский инстинкт брал вверх. Для каждой матери, самое страшное, это страдание своего ребёнка. Ты выносишь это чудо в себе в течение девяти месяцев. Ощущаешь, как он растет, его сердцебиение, как он бьется своими ручками и ножками.
Так, как учили, дышу медленно, раз, два, не успела досчитать до трёх, как лифт тронулся и продолжил путь. Вышла на пятнадцатом этаже, вручила счёт-фактуру и пешком пошла вниз.
P.S Спрашивается, нафига, я столько бабла отвалил мозгоправам?
Модница
Рассказ
Оля всегда знала, что она особенная. Не важно, что родилась в провинциальном городе К. В простой двухкомнатной хрущёвке с видом на старую ткацкую фабрику, в окружении серых и унылых пятиэтажек. В детстве Оля до дыр зачитывалась журналами OOPS. Была без ума от Ким Кардашян. Грезила о карьере фотомодели, училась наносить правильный макияж. С Маринкой из соседнего подъезда они часто делали друг другу прически, подражая голливудским звёздам.
– Ну и воображуля же ты, – говорила ей мать.
– Мама я самая красивая и самая привлекательная, – отвечала маленькая модница. – Когда вырасту, уеду за границу! У меня будет муж миллионер и вилла у моря.
– Доча, а как же институт? – Недоумевала мать. – Без высшего образования никуда.
– Мама, с моей красотой мне и институт не понадобится.
В итоге Оля, так и не поступила в институт. Будучи скороспелкой в свои тринадцать, она выглядела как взрослая привлекательная девушка. Налитая грудь, упругая попка, длинные смоляные волосы – сводили с ума всех одноклассников. Мальчишки не давали ей прохода: дергали за косички, самые смелые даже щупали округлые формы. Зеленые колдовские глаза и чувственные пухлые губки покорили не одного поклонника. Оля не обращала внимание на сверстников, они для неё не существовали, интересовалась парнями постарше.
Когда зеленоокая красотка начала встречаться с Владимиром, он учился на третьем курсе, ей же было всего пятнадцать. Через полгода ухаживаний, Оля познала мир неизведанных ласк и сексуального удовольствия. Её первый любовник был нежен и неутомим. К сожалению, его забрали в армию, растоптав так и не окрепший любовный мирок. Оля не долго мучилась и страдала, через пару месяцев у неё появился другой молодой человек. Потом ещё один, и ещё. К окончанию школы, она могла похвастаться неважным школьным аттестатом и значительным «послужным списком» интрижек.
После участия и победы в городском конкурсе красоты, Оля стала местной знаменитостью. Как желанная гостья, была вхожа во все модные тусовки города. На одной из вечеринок она влюбляется. Артем был неотразим: высокий энергичный брюнет, с обжигающими карими глазами. Оля не успела опомниться, как он ей вскружил голову. Роман развивался бурно. Через девять месяцев у нее появилась сладкая девочка – дочка Маша.
*****
Спустя полгода, Оля осознала, что воспитание ребенка не для неё. Постоянный недосып, сопли, пелёнки, – распашонки, – никак не соотносились, с красивой жизнью гламурной красотки. Подписчики ставят лайки, за красивые отфильтрованные селфи, прикольные вайны и губки в форме рыбки. Никому не интересны – тёмные мешки под глазами, горы дурно пахнущих подгузников и прочие атрибуты материнства.
В Ольге что-то надломилось. На вечеринках она была той же милой хохотушкой. Днём же, дома она перевоплощалась в Мегеру.
– Мама не надо мне указывать, как жить – Оля часто повышала голос на мать. – Я самостоятельная женщина.
– Оль, но ты же неправильно лечишь, Машу – пыталась вразумить её Наталья Викторовна. – Смотри Маша покрылась пятнами, у неё же аллергия на Ибуфен. Сколько раз я писала тебе, что ей можно давать, а что нет.
– Мам, всё! Ты меня достала, вали на фиг из квартиры! – дочь была неумолима.
Наталья Викторовна не раз делала замечания дочери, но последние слова, в сердцах сказанные Ольгой, выбили её из равновесия. В ней тяжело было узнать ту крупную видную женщину–бригадира. На работе она с легкостью дирижёра управляла швейным коллективом, но дома с дочерью терялась. Возможно это были последствия долгой болезни Ольги, в детстве Наталья Викторовна сильно её опекала.
Наталья часто говорила подругам: «Оленьку нельзя расстраивать, ей доктор прописали покой». Смышлёная девочка мастерски обучилась искусству манипулирования. Для неё перестало существовать слово – нет. Одно дело, когда командуешь мамой, другое дело, когда сама становишься матерью.
Ольга была не готова стать матерью в свои девятнадцать лет. Кому она будет нужна со своим маленьким «хвостиком»? Отец малышки – Артем предлагал свою руку и сердце. Но он же нищеброд из преподавательской семьи. Недолго думая, она перевела его в разряд бывших.
Почувствовав себя свободной, Ольга всё чаще уходила из дома, оставляя дочь одну, случалось на день или два. Прохожие не раз замечали игрушки, что летели с окна пятого этажа. Маленькая Маша всячески привлекала, но, люди, озабоченные своими проблемами, пробегали мимо.
*****
Для Оли все изменилось в один день, после разговора с подругой. Они тусовались в новомодном заведении города – клубе «Малина».
– Оль, ты видела того красавчика?
– Тот иностранец? – да он же так себе.
– Подруга, не поверишь, но это крутой чел! – Маринка с детства любила наводить туман. – Мне за него Светка Волкова рассказывала. Помнишь Светку, рыжая такая, она работает секретаршей в американской тракторной компании.
– Светка? – Ольга на минуту задумалась. – А эта та, худая, которая встречалась с Женькой качком?
– Да, точно! – Маринка сделала небольшой глоток мартини. – Так вот, Светка сказала, что это Ник Смит. Он американец единственный сын собственника компании, ему тридцать пять, не женат, долларовый миллионер, приехал по работе на месяц.
Маринка ещё долго распиналась, красочно обрисовывая заморского принца. Услышав слова: американец, не женат и миллионер, первая красотка город уже приняла решение… Рассвет Ольга встречала с американцем в четырёх звёздочном «Centralnay Hotel».
Любовные отношения знойной русской девушки и богатого американца расцветали день ото дня. Влюбленных знали во всех лучших заведениях и гостиницах города. Ольга утопала в любви и дорогих подарках любовника. Они часто говорили о будущем, он предлагал ей переехать на свою виллу в солнечную Флориду. Она показывала фотографии своих будущих владений всем подружка. Последние жутко завидовали, но на словах искренне радовались за подругу.
Единственное, что смущало Ольгу – наличие маленького «хвостики» – Маши. У молодой и привлекательной женщины только начала налаживаться личная жизнь. Ник был неотразим, а как он улыбался своей фирменной американской улыбкой – во все тридцать два зуба. Ольга наконец-таки ухватила птицу счастья за хвост, ещё немного и она осуществит свою детскую мечту.
Однажды он ей сказал: «Ольга поехали со мной в Америку, только ты и я». И у неё появился страшный, безумный план.
*****
Наталья Викторовна давно не навещала внученьку. После скандала с дочерью, она переехала к своей сестре Светлане в пригород. Каждая поездка в город была для неё испытанием на прочность. Полчаса тряски в маршрутке, пересадка и еще сорок минут в душном автобусе. В последнее время Наталье не часто удавалось поговорить с Ольгой. Та была влюблена в американца и не замечала ничего вокруг.
– Оль, как там Маша? – спрашивала скучающая бабушка по телефону.
– Мам мне некогда, – отвечала недовольная дочь. – Нормально все с Машей, вон сидит мультики смотрит.
– Оль, а ты с ней на улицу выходишь?
– Да мам, выхожу, всё мне надо бежать! – Ольга грубо оборвала телефонный разговор.
Единственным способом отслеживать жизнь внучки был инстаграм Оли. Оля выкладывала десятки фотографий каждый день. Фотография дочери с внучкой особенно сильно понравилась Наталье. А подпись моей малышке три года, заставила женщину улыбнуться. Заботливая бабушка обошла весь центральный рынок, пока купила дорогую куколку LOL своей любимой внучке.
«Приду в гости к Машеньке, подарю ей куклу, вот она обрадуется. Потом будем пить чай с тортом. Машенька любит «Молочную девочку», да она и сама как молочная девочка» – рассуждала Наталья Викторовна по пути.
Звонок в дверь. Тишина. Ещё раз позвонила – нет ответа.
«Хорошо, что у меня остался запасной ключ» – подумала она.
Щелчок замка, дверь открыта.
Резкий, тошнотворный запах ударил в нос. Наталье Викторовне стало плохо, подкосились ноги. Пару минут она приходила в себя, собралась с духом и шагнула внутрь. В квартире был полный бардак. Повсюду валялись вещи, игрушки. На старых, пожелтевших от времени обоях то там, то тут тонкие бороздки будто маленькое животное царапало стену.
Странно, но в воздухе помимо разложения сильно пахло стиральным порошком – он был рассыпан повсюду. Белый стиральный порошок с синими вкраплениями. Осмотревшись в зале, Наталья, пошла в кухню. С каждым шагом зловоние усиливалось, открыв кухонную дверь бабушка истошно заорала. На крик прибежали соседи и вызвали полицию.
*****
Капитан полиции Дмитрий Иванов – начальник убойного отдела города К. За пятнадцать лет в отделе убийств он насмотрелся всякого, но то, что он увидел в двух комнатной хрущёвке на пятом этаже, повергло его в шок. Это же надо быть последней сволочью, что-бы сотворить такое с собственным ребенком.
Труп девочки, словно фарфоровая статуэтка лежал на кухонном полу. Маленькое тельце сжалось и уменьшилось в размерах. Сквозь кожу девочки просвечивала все вены и капилляры. Дмитрий боялся дотронуться хрустальная фигурка могла рассыпаться от одного прикосновения.
В мир грёз малышка ушла не одна, а обнимая своего плюющего мишку – подарок её любимой бабы Натальи.
Судмедэкспертиза подтвердила, что девочка умерла от обезвоживания и голода. Влюблённая мать отключила воду и не оставила еды. Девочка умирала в течение недели.
Соседи слышали детские крики и плачь, но так как в этой квартире ор был не редкостью – не обратили внимание. Малышка открывала все краны, но вода не текла. От голода она начала есть стиральный порошок. Следы порошка были обнаружены по всей квартире и в ротовой полости девочки. Ребёнок умер в следствии отравления, обезвоживания и голода – был вердикт.
Дмитрий буквально за пару часов разыскал нерадивую мамашу. В то время пока маленькая Маша мучительно умирала от обезвоживания, счастливая Оля утопала в объятых заморского кавалера.
Если бы не мундир офицера, Дмитрий разорвал бы на куски проклятую «Мамашу».
*****
После случившегося город К. стоял на ушах. Дело получило небывалый резонанс во всех СМИ. Люди со всего города приходила к злосчастной хрущёвке, оставить игрушку в память о Маше. На импровизированном алтаре, день и ночь – горели сотни свечей. Свечи слезами из воска оплакивали маленькую девочку.
На вопрос СМИ: «Почему вы раньше не забрали дочь?»
Отец оправдываясь ответил: «Тогда у меня не было возможности, а потом, когда я переехал в столицу, возможность появилась, но Ольга не отдала дочь».
После того, как Ольгу задержали в полицейском участке, Ник Смит будто испарился. По словам Светланы – его видели в аэропорту в обнимку с симпатичной блондинкой.
Наталью Викторовну после случившегося увезли в больницу с повышенным давлением. Через неделю она была главной потерпевшей в деле об убийстве Маши. На скамье подсудимых сидела невозмутимая Ольга. Психиатры дважды поверяли обвиняемую на адекватность, и признали абсолютно вменяемой.
Сид признал Ольгу виновной в убийстве и приговорил к тринадцати годам лишения свободы.