Андрей Арсланович Мансуров
Невероятные приключения Конана-варвара
– Разумно! Хм-м-м… Да, разумно. Зубастая, говоришь?
– Да, зубастая. И зубы – не как у рыбы. Пасть – тоже вроде волчьей, зубы загнуты вовнутрь. Похожа на капкан: что попало туда – уже не выпустит! Очень прожорливая и кровожадная тварюга!
– Ладно, поглядим. – мрачно усмехнулся Конан, поглаживая рукоять верного хайбарского меча, – Я знаю кое-кого и покровожадней! Особенно, когда он хочет отомстить! За верных товарищей!
– Э-э-э, капитан! Ты что это там надумал?! – похоже, Велтран прочёл мысли киммерийца. Во-всяком случае, в его голосе сквозило неподдельное беспокойство. А трусостью или особенной чувствительностью его помощник никогда не страдал.
– Да так, ничего особенного. С тварями из плоти и крови разбираться мне не привыкать! Нет такой бронированной шеи, которую нельзя было бы перерубить добрым клинком!
Поэтому, Велтран, завтра я сам заступаю на ночную вахту!
– Опомнись, Конан! Мы ведь даже не знаем, что это было на самом деле, и какого оно может быть размера! И… и, может, их там много!..
– Ну вот и узнаем! Самому интересно.
– Но ты не должен так рисковать! Ты же – капитан!
– Вот именно! Поэтому я и хочу обезопасить свою команду, и лично прикончить гнусную тварь!
– Конан! О, Бэл! Ну как тебя убедить?! Ведь ты даже не знаешь, как она выглядит на самом деле, одна ли она, да и вообще – она ли это! Может, лучше плыть днём, а на ночь просто всем запираться в трюме «Вестрела»?
– ЧТО-О?! Я не ослышался? Ты предлагаешь прятаться от какой-то морской мрази, словно мы трусливые трюмные крысы?! Мы что, отвыкли от доброй драки?! Мы – не какие-нибудь жалкие купчишки! Лучше замолчи, Велтран. Я считал тебя смелее и умнее. Конечно, разумная осторожность нужна. Но она не должна переходить в трусость! Вы все, конечно, можете и запираться там, внизу, но я хочу встретиться с этим ночным гостем лично, и разобраться раз и навсегда – кто хозяин на этой посудине, и кто может плавать по этим чёртовым водам куда захочет, и когда захочет! Кровь наших товарищей не должна остаться неотмщенной!
– Ну хорошо, хорошо, Конан! Я знаю, ты, конечно, всё сделаешь по-своему, – вкрадчиво, словно уговаривая сильного, но ещё не совсем разумного дитятю, довольно ухмыляясь в усы, проворчал его прожжённый помощник, – Но, может, ты не будешь возражать, если человек… восемь, с арбалетами и саблями, будут прятаться в засаде под лестницей на мостик? Так, знаешь, на всякий случай… Да они и сами… согласны!
– Ах ты, старый змей! – усмехнулся успокоившийся Конан, – Так вы уже всё продумали! Хм! Ладно, мысль, вроде, неплохая. Вроде ловли на живца! Ладно, согласен.
Организуй это дело. Но только – чтоб сидели, как мыши! Ни звука, ни движения! Я должен сам посмотреть, как это выглядит! И помните: мой ход – первый!
Утром, при солнечном свете, обнаружилась странная вещь.
Конан, как и все, долго и внимательно рассматривал странные и незнакомые следы – на палубе у штурвала да и кое-где на бортах виднелись круглые ровные отпечатки: словно кто-то приложил к дереву сильно нагретые металлические круги, диаметром от трёх до пяти дюймов, но древесина не сгорела, а только подсохла…
Конечно, если бы не вчерашняя уборка, различить эти несомненно свежие следы никогда не удалось бы. А так на оттёртых добела пемзой и песком досках светлые круги выделялись вполне отчётливо. Иногда такой след был одиночным, но кое-где попадались целые их цепочки – словно прокатили колесо, по ободу обитое этими самыми кружками.
Что это были за следы, и чьи они – никто толком не знал и правдоподобного объяснения не нашлось. Радовало одно: Духи здесь явно не при чём. Уж они-то следов не оставляют…
Все несколько воспряли духом, и вовсю обсуждали детали предстоящей охоты. Мистические страхи отошли на задний план. Их даже не упоминали, словно стыдились – уж с существами-то из плоти и крови пиратам драться не привыкать! Конан как всегда был бодр и спокоен, но ещё раз внимательно осмотрел всё судно, не желая упустить что-то в его подготовке к предстоящей ночной битве.
Поэтому его и насторожила странная слизь, обнаруженная в одном месте на поручнях капитанского мостика. Она явно не пахла рыбой. И вообще чем-нибудь знакомым. Вроде, версия Велтрана находила подтверждение.
Да, теперь-то киммериец и вся команда были уверены – их преследуют не рассерженные Духи, а вполне реальное, голодное существо – пусть до сих пор никто из них ничего подобного и в глаза не видел, никого этот маленький пробел в естествознании остановить не мог: сидеть под лестницей вызвалась вся команда! Но Велтран отобрал лишь самых крепких, невысоких, и отлично стреляющих.
Были даже предложения заменить самого Конана в виде наживки. Их капитан решительно пресёк, доходчиво объяснив, кто на этом судне командует, и кто должен во всех начинаниях быть впереди. Так же он отмёл разные предложения по сетям, острогам и абордажным крючьям: ничто лишнее на палубе не должно спугнуть проклятую тварь – а значит, всё там будет как всегда.
Возражения и сомнения его нисколько не трогали. Он велел всем заткнуться, и делать то, что приказано. Пока командует он – ему решать, как лучше прищучить неизвестного монстра Западных морей.
О, они все его хорошо знали! Желающих поспорить не нашлось.
Так что план был приведён в исполнение.
После ужина (сытного) и питья (умеренного), Конан встал к штурвалу, не забыв надеть под рубаху панцирь из лучшей зингарской стали, и прицепить к поясу кинжалы для метания, и верный меч. Нужно честно признать: красоты ночного моря, бескрайним бархатным одеялом простиравшегося вокруг неспешно движущегося корабля, и зачарованно мерцавшего в свете нереальной голубовато-зелёной луны, огромные звёзды, так ярко блестящие на южном небосклоне, лёгкий ночной бриз, овевающий своей томной прохладой разгорячённое под доспехами могучее тело, мало трогали киммерийца.
Впрочем, как и всегда. Хотя некая поэтическая жилка была не совсем чужда его авантюристической натуре. Только вот просыпалась она не в холе и неге любовного алькова, или среди роскошных палат и драгоценных одежд, и не на лоне чарующих красот природы – а в гуще кровавой битвы, битвы не на жизнь, а на смерть! Цветом, запахом, а иногда и вкусом крови поверженного врага, действительно мог упиваться суровый сын свирепого и грозного северного божества – Крома! И только поэзию свиста смертоносного клинка признавал он!
Вот и сейчас он ощущал, как в предвкушении опасности быстрей струится кровь по жилам, обострились все чувства, раздуваются ноздри. Ни за что не променяет он такие мгновения на сухую и скучную оседлую и мирную жизнь! Только в битвах и приключениях видел он пока подлинный смысл жизни, испытывал счастье и восторг!
Конечно, испугать чем, или кем бы то ни было могучего варвара было невозможно, однако вполне разумное беспокойство за целостность своей драгоценной шкуры было ему совсем не чуждо. Поэтому головой он вертел во все стороны, и часто, чутко вслушиваясь, и внюхиваясь в ночь. Про кошачье зрение, которому не помеха даже почти кромешная тьма, мы уже упоминали.
Так что появление незваного гостя не прошло незамеченным.
Вначале «Вестрел» как бы слегка наклонился на правый борт, словно под тяжёлой тушей, забравшейся на него. Видно, однако, никого не было. Но… появился запах!
Конан беззвучно вынул меч, придерживая штурвал левой рукой, и встал – вопиющее нарушение законов кораблевождения! – спиной к носу, лицом к корме, чутко прислушиваясь к странным звукам, тоже доносившимся справа из-под кормовой надстройки, и прикидывая немалый вес твари, явно прицепившейся к его кораблю. Вес этот получался никак не меньше нескольких сот фунтов. Хм! Ну, ничего, не всё же тело вылезет на палубу. А шеи-то перерубать он умеет. Любые!
Корма отлично освещалась яркой луной. Западное море величественно фосфоресцировало безбрежными просторами. Отличная декорация к очередной кровавой схватке, усмехнулся про себя варвар, покрепче перехватив меч. Открытый бой с любым живым монстром всегда куда предпочтительней встречи с каким-нибудь злобно-коварным чародеем! Хотя Конану было не привыкать убивать и их. В голове мелькнула странная, неуместная мыслишка: вот и настал один из тех упоительных моментов, ради которых и стоит жить!
Серые будни землепашца, скотовода или ремесленника – не для него! А вот невероятные приключения, кровавые схватки с могучими и коварными врагами, монстрами, злокозненными магами, или добытые в таких схватках сокровища – разве не это лучшая награда для воина и искателя-авантюриста?!
Ладно, призвал он себя к порядку: отвлекаться на глупости некогда! Сокровищами здесь явно не пахнет, а вот отомстить за товарищей, и показать глупой твари, кто здесь хозяин – дело чести любого Капитана!
То, что в конце-концов возникло над бортом, в первую минуту заставило его протереть глаза, а затем и сплюнуть. Но шуметь и ругаться он не стал, памятуя о нескольких сотнях фунтов, и терпеливо ожидая развития событий.
Ни волчьей пасти, или страшных зубов, ни длинной шеи, разумеется, не обнаружилось.
Но и духом ночной гость, конечно, тоже не был. Тонкие, меньше дюйма, но постепенно утолщающиеся к основанию, пока скрытому за бортом, очень гибкие чёрные отростки осторожно ощупывали борт, перила, и всё, что попадалось им на пути. Странные белёсые пятна покрывали эти скользкие и бескостные на вид круглые плети. Действовали они бесшумно. Варвар тоже старался не шуметь, отыскивая позицию поудобней.
Отростки между тем со всех сторон забирались на палубу мостика всё дальше и дальше, и, казалось, длина их очень велика. Тихо и методично пять или шесть штук окружили штурвал и Конана. Однако киммериец не стал ждать, пока странные твари сомкнут смертельный капкан и одновременно нападут, а тоже тихо, но очень резво кинулся к борту, и по кругу обежал всю корму, рубя изо всех сил то, что успело забраться на палубу!
Его молчание не помогло: казалось, твари, мерзко копошащиеся на палубе его корабля, чуяли его, или имели между собой какую-то невидимую связь – он успел перерубить лишь два из странных чёрных отростка, как вдруг остальные резко взвились в воздух, и устремились прямо к нему. Да, они старались схватить его, обвиться вокруг рук и ног, обездвижить и пленить, стянув в тугой узел! Не на такого напали!
Конану, однако, пришлось не сладко.
Чёртова тварь, которой, как теперь понял киммериец, и принадлежали все эти отростки, эти щупальца, была дьявольски проворна и сильна, а кроме того, здорово озлоблена внезапным нападением. Те жалкие кусочки, которые Конан отрубил, оказались лишь ничтожной надводной частью айсберга, скрывавшегося в воде за бортом!
Теперь огромные, толстенные щупальца взвились над палубой, и метнулись к варвару со всех сторон, пытаясь закрыть, отрезать ему пути к бегству! Впрочем, совершенно напрасно: ведь киммериец был не из таких, кто побежал бы!
Рыча и уже громко ругаясь, подвижный, несмотря на массивность, как ртуть, он прыгал по шершавым свежеоттертым доскам настила, легко увёртываясь от изгибающихся стволов больше фута диаметром, и рубя что есть сил направо и налево.
Существо, с которым он воевал, звуков не издавало, если не считать грохота от ударов по палубе и свиста в воздухе тонких хлыстов, старавшихся настичь неуловимого киммерийца, казалось, и на затылке имевшего глаза! Вот когда пригодились его первобытные инстинкты, с которыми не сравнится никакая боевая выучка!
Варвар прекрасно понимал, что покуда тварь не видит его, всё его спасенье – в быстроте и непредсказуемости движений! Однако такой танец со смертью не мог продолжаться вечно.
Вот над бортом стало подниматься и наливаться грозной массой какое-то гигантское тело! Ох, чует он – не к добру это!..
Движения щупалец страшного монстра стали осмысленней – и даже Конану со всеми его талантами, способностями и нечеловеческой силой, много навоевать не удалось.
Лишь одно из толстенных щупалец он смог перерубить до конца, остальные насели сплошной массой, не давая размахнуться, или ускользнуть! И случилось то, что рано или поздно должно было случиться: Конан поскользнулся на отвратительной слизи, натёкшей из ран, которые он нанёс подвижным, эластичным и отдергивающимся прежде, чем удавалось перерубить их до конца, щупальцам.
К грохнувшемуся со страшным шумом и ругательствами на крышу собственной каюты варвару сразу устремилось с полдюжины щупалец. Конан, выхватив и кинжал, рубил и колол теперь обеими руками, но недолго, очень недолго… Одно из щупалец очень быстро и ловко обвило его левую руку. Другое – потолще – правую! Третье – самое грозное – сдавило грудь, да так, что у него потемнело в глазах и зазвенело в ушах, и он даже не слышал своего собственного громкого боевого клича!
Однако он ещё смог разглядеть огромный, страшный и сверкающий холодным бешенством глаз, казалось, проникающий прямо в его мозг ужасными флюидами дикой животной ненависти и злобы, когда его, полностью обездвиженного и обезоруженного, потащило неумолимо и быстро прямо к борту: в смертельные объятья спрута-монстра, к его ненасытной сочащейся слизью пасти.
Тут бы одним смелым и самоуверенным варваром и стало меньше. Но к счастью, в это время, наконец, к полю боя со всех сторон мостика подоспели и вступили в действие семь оставленных в засаде молодцов. Вид необычного огромного противника, может, и смутил бы их в других обстоятельствах, но зрелище спелёнатого капитана, которого беспомощной куклой утаскивают в морскую пучину, заставило их действовать быстро, решительно, и, главное – грамотно.
Из семи арбалетных стрел ни одна не прошла мимо цели – благо, цель была достаточно большая! Две вонзились в то щупальце, что сдавливало грудь Конана, ещё четыре – в разные места огромной туши, живой горой нависавшей кад кормой, грозя, казалось, перевернуть весь корабль!
И последняя, пущенная, как оказалось, Арристархом, вонзилась особенно удачно: прямо между двух огромных холодных глаз, каждый не меньше фута в поперечнике, почти скрывшись в скользкой слизистой коже монстра.
Скорее всего, именно она решила исход боя – оба глаза резко закрылись, щупальца, держащие Конана, внезапно дёрнулись и разжались! Затем взвились в воздух, и что-то тяжёлое грозно плюхнулось в воду за кормой, да так, что тучи солёных брызг взметнулись футов на тридцать, окатив людей и блестящую от слизи палубу холодным потоком!
«Вестрел» сильно качнуло.
Некоторое время Конан просто сидел, жадно глотая свежий морской воздух, и растирая побагровевшую правую руку. Панцирь, покрывавший его грудь, был смят и вдавлен, словно по нему прошёлся слон. И не один. Впрочем, примерно так же чувствовал себя и его хозяин.
Друзья, столь своевременно подоспевшие на выручку, помогли снять совершенно испорченные доспехи. Не будучи ещё в состоянии что-то сказать, Конан просто благодарно кивнул, когда разрезали ремни кирасы, и она с грохотом упала на палубу.
Вездесущий Велтран, принёсший главную сейчас для киммерийца вещь, спросил не без ехидцы:
– Ну что, капитан, не помешали тебе ребята?
– Не… помешали, клянусь глазом Шианнетт, не помешали!.. – прохрипел задыхавшийся ещё Конан, оторвавшись, наконец, от бурдюка с живительной влагой, и передавая его остальным, тоже поспешившим снять привычным способом свой страх и нервное напряжение, – Спасибо, вы поспели в самый раз! Вот проклятущая тварь! Грудь горит, как в огне!
– Да у тебя, наверное, сломано несколько рёбер!
– Нет. Я чую, что ничего не сломано. Панцирь здорово выручил меня. Если бы не он, и не прекрасная стрельба, переваривался бы я сейчас в брюхе вонючего монстра! Так что ещё раз – спасибо, друзья!
– Да ничего! Ладно тебе, капитан! Да ладно, Конан!.. Куда бы мы без тебя! – нестройным хором откликнулось перепугано-довольное исходом боя и польщённое его редкой похвалой, воинство, – Самая тяжёлая-то работа была у тебя! – поспешил вставить Пастис.
– Да, наживка из тебя получилась шикарная! Но какая-то уж больно капризная и беспокойная! – не удержался от прикола шустрый Рнего, тоже успевший забраться на палубу, – от твоего топота и прыжков аж весь настил ходил ходуном!
Все заржали, как кони, отгоняя страх и стресс весельем и шутками.
– Ха-ха-ха! – не удержался и Конан, но тут же посерьёзнел, – Кстати, насчёт наживки… Напомните мне потом – у меня есть кое-какие мысли.
Да уж, кое-какие мысли насчёт их подводного друга явно были и у остальных членов экипажа, не замедливших высыпать на залитую лунным светом и сверкающей слизью палубу. Все наперебой стали предлагать способы борьбы со спрутом-переростком. Конан оборвал галдёж.
В наступившей неловкой тишине отчётливо прозвучал голос Лейбена:
– А Велтран и Эльдорн, получается, здорово обдурили нас! Шей было по-меньшей мере с десяток, а волчьей пасти – ни одной! И шкура совсем не из брони – а то не помогли бы никакие стрелы!
– Э, нет, минуточку! – влез возмущённый Велтран, – Я и не говорил, что будет только одна шея с пастью! Вспомните: я говорил, что может быть эта тварь выглядит вот так и так. И вообще – кто же может знать всех чёртовых монстров, населяющих морские глубины?!
– Ну, всех – не всех, а этого я знаю! – раздался со стороны правого трапа хрипловатый раздумчивый голос Эльдорна, поднимающегося к ним на мостик с факелом в руке. И большая часть команды развернулась к нему, удивлённая его словами.
Даже Конан подумал, что, похоже, старик действительно уверен в своих словах – иначе не решился бы сказать этого, – Я так и думал, капитан, что ты встретишься именно с ним. Но ты ведь запретил мне «болтать стариковские бредни» и «сеять панику», уважаемый помощник! – он кивнул Велтрану, – Поэтому я и держал свои легенды при себе… Не хотелось, знаешь ли, скучать одному на заброшенном острове!
– Так у тебя есть история и об этой твари? – не мог сдержать удивления Конан, с помощью Халеда и Селима поднявшийся на ноги, и всё ещё вынужденный опираться на их плечи.
– Есть, капитан. И про его повадки, и про то, откуда он взялся… И даже как он выглядит, мне известно, хоть я и не видел его, как ты и ребята! – он кивнул на арбалетчиков.
– Ну, уж как он выглядит, кое-кто из нас долго теперь не забудет! – криво усмехнулся киммериец, а «ребята» поспешили подтвердить сердито-возбуждёнными возгласами, – Но про повадки и историю узнать будет, наверное, полезно. Ладно, никогда не поздно признать и исправить ошибки.
Поэтому рассаживайтесь, друзья. – Конан знаком приказал помощнику принести ещё пару-тройку бурдюков, и обернулся снова к настороженно замершему седому ветерану:
– Теперь я приказываю! Рассказывай, Эльдорн!
– Называется эта тварь Пожиратель.
Вернее, так называл её мой дед – отца-то я не помню. – речь покрытого шрамами и знающего себе цену патриарха Берегового Братства лилась неторопливо и даже как-то задумчиво. Голос, вроде, негромкий, легко достигал всех уголков палубы мостика, где все и расположились, сидя прямо на настиле, – Ещё он говорил, что в прежние времена посвящённые умели разговаривать с ним и использовать его. Для своих целей!
– Как это?! – перебил нетерпеливый Рнего, вновь оказавшийся у штурвала, что, впрочем, совсем не мешало ему слушать, – Разговаривать – со спрутом?!
– Во-первых, Пожиратель – не спрут… Во-вторых, как именно это происходило, уже никто не помнит и не знает, да и хвала пресветлому Мирте, что это так! А в-третьих, если будешь перебивать меня, рассказ затянется до самого завтрака. Понятно? – хор недовольных голосов дал рассказчику понять, что он всецело владеет вниманием аудитории. Конан использовал паузу, чтобы хлебнуть глоток подкрепляющего.
– Так вот, гнусные стигийцы, почитатели тёмного Сэта, умели призывать эту тварь, и приказывать ей. И горе тому врагу, или кораблю, на который Пожиратель нападал. Он очень умён. Ведь он не спрут. И не рыба. Впрочем, он и не животное.
Дед говорил, что Пожиратель рождается раз в столетие – они дети злобного повелителя ураганов Башмира и царицы морских глубин Хаммуранж. И, вроде, тоже бессмертны. Они – Пожиратели – растут в тёмных подводных пещерах матери чудовищно долго и медленно, но когда приходит пора, всплывают к поверхности в поисках партнёров – проклятые стигийские маги и были этими партнёрами. Страшными жертвоприношениями и чёрными ритуалами они заключали что-то вроде союза с сынами Бездны…
Но Пожиратель и плавая по просторам Океана продолжает расти! И через какое-то время вновь уходит к себе домой, в глубины бездонной Лирваны, в царство Матери. А та кормит их тушами китов, и телами моряков с затонувших кораблей. Никто, никто не сможет никогда живым спуститься в тёмные глубины морей – все попадающее туда становится пищей Пожирателей…
А самый первый Пожиратель, как говорил мой дед, велик настолько, что рано или поздно его щупальца кольцом сомкнутся вокруг этого Мира, и тогда, сильный и ненасытный, он сожмёт их, сминая горы и долины, выжимая драгоценные соки земли в свою ненасытную утробу, и наступит Конец Света!
Вдоволь насладившись тишиной и произведённым впечатлением, Эльдорн, сверкнув глазом, не торопясь продолжил:
– Но к нашему Пожирателю это пока не относится. Он ещё не настолько велик, чтобы уйти в пучины Лирваны. И ещё я думаю, что раз мы подцепили его на острове Проклятых Душ, это как раз тот, что в то время служил самому Астигу Безухому.
Все знают, что более удачливого и кровожадного пирата за целый век не было!
А удачу свою он, поговаривали, купил у Хаммуранж, пожертвовав ей оба свои уха, и совершив некий кровавый ритуал с очередными своими пленниками… Как говорили, у него на судне был стигиец, который что-то знал из запрещённых ритуалов тёмного Сэта.
Вы все помните – тогда стигийцев (и не только магов!) преследовали и убивали по всему побережью. А этот купил себе жизнь, договорившись с Астигом – да будет трижды проклят его прах! И не был Астиг сумасшедшим, как принято рассказывать о нём – просто очень злым и жадным!
Не все верят в эту легенду, но мой дед верил – ему рассказали очевидцы. После заключения ужасной сделки все набеги и захваты судов Астига направлял Пожиратель.
Он жил на днище «Акулы» – корабля Астига – и через стигийца указывал Астигу, куда плыть, и что делать. Дед объяснил мне, что от матери монстр наследует сверхчувствительный нюх: он за сотни миль позволяет обнаружить корабль с людьми, и даже определить, сколько этих людей, и какой груз они перевозят. Мелкие посудины с рыбаками, или военные галеры Пожирателя не интересовали, как и Астига, впрочем! Он направлял своего верного партнёра только на суда купцов – с драгоценным грузом и трусливым, плохо вооружённым экипажем.
И никогда не ошибался!
Что же удивляться, что добыча Астига была неизменно велика. Но цену он платил страшную… Вернее, страшной она была для команды захваченного судна: выживших связывали, и так, живыми, и опускали за борт – на потеху Пожирателю! Убитых, впрочем, тоже отправляли ему же… Но мертвечину, говорил дед, эта тварь любит не так сильно, хоть и ест подчистую. Пока этот страшный монстр жил на днище, ни одна акула и на милю не смела подплыть к пиратскому кораблю, а его утроба была воистину бездонна и ненасытна!..
Но настали чёрные дни и для Астига. Император Аргоса, Барадез Четвёртый, разъярённый потерей драгоценностей, которые ему отправили в виде подарка для строившейся тогда великолепной усыпальницы его отца, выслал на захват «Акулы» прямо на острове Потерянных Душ, весь свой флот: ни много, ни мало, сорок боевых галер. Скорее всего, им помогло то, что как раз случился мёртвый штиль. Пожиратель, плохо чуящий в затишье, не смог предупредить Астига вовремя.
Да и не больно-то поплаваешь под парусом без ветра – не то, что галеры с гребцами-рабами!.. Словом, они как крысу, загнали Астига с «Акулой» в бухту его же острова, не позволив, к счастью, кораблю – пристать к берегу, а команде – разбежаться.
Корабль сожгли, команду почти всю перебили… А самого Безухого, словно щегла, поймали сетями. Затем в цепях его и остатки команды привезли с триумфом в Мессантию… Вот уж радовалось купечество Аргоса-то!
Команду, конечно – на кол! Чтоб порадовать всех жителей и гостей столицы их мучениями и воплями, длившимися, по рассказам, три долгих дня… А самого Астига, на потеху уже императору, живого и невредимого, затолкали в крошечную стальную клетку – размером три на три на три фута…
И подвесили на цепи к тридцатифутовому столбу, в самом центре главной базарной площади, прямо напротив фасада императорского дворца! Чтобы он подольше тешил самолюбие Барадеза, который, хоть усыпальницу отцу да и себе строил, а умирать отнюдь не спешил.
Раз в день клетку опускали, и давали заключённому воду, или там, помои, или ещё чего похлеще – Хм! – а кормили только отбросами и гнильём. Своими криками и воем он привлекал множество любопытных – особенно из других стран. Так что Аргосская торговля много выиграла: и благодаря безопасному морю, и благодаря понаехавшим толпам любопытных с толстым кошельком… Год Астиг продержался.
Но если судьба капитана «Акулы» и команды хорошо известна, никто не может сказать ничего определённого о судьбе стигийца и Пожирателя. Адепт тёмного Сэта, говорят, видя, что поражение неминуемо, и хорошо понимая, что ему-то точно пощады не будет, кинулся прямо в воду, и уплыл куда-то в глубину… На поверхности он больше не появлялся… Помогло ли ему страшное чудище спастись? Неизвестно. Зато известно, где затонули остатки «Акулы». – Эльдорн сделал драматическую паузу. Никто не дышал…
– Как раз в центре той самой бухты, куда наш «Вестрел» так смело зашёл, чтобы запастись водой! – подать материал ветеран явно умел, – И я всё же думаю, что наш корабль был первым, осмелившимся посетить эту бухту. В любом случае, чем это обернулось, вы знаете. Думаю, за шестьдесят лет он достаточно проголодался…
А теперь, так как мы не можем договориться с Пожирателем – да и вряд ли захотим! – нам остаётся… только убить его! А как это можно сделать, клянусь потрохами Себралла, мне не известно. Или придётся бросить наш корабль, а самим спасаться на берегу. По суше эта тварь передвигаться уж точно не может!
– Бросить «Вестрел»?! – Конану показалось, что он ослышался, и в наступившей после его возгласа зловещей тишине повисло удивлённое молчание всей команды, – Да ты совсем спятил со своими россказнями, Эльдорн! А ведь всегда был славным воином и надёжным товарищем!..
Бросить «Вестрел»! Это ж надо! – Конан перевёл дыхание, – Нет, мы не бросим наш корабль! Ведь это – наш дом! А дом не бросают! Да и позору потом не оберёшься – мы, отчаянные корсары, отдали корабль какой-то, пусть и древней, скользкой реликвии древности! Нет, мы будем биться за свой «Вестрел»!
– Я, конечно, безмерно уважаю тебя и твоё мнение, Конан. Капитан Конан, – подчеркнул со значением последние слова нарочито спокойно Эльдорн, – Но объясни нам, пожалуйста, как ты собираешься сражаться с бессмертной тварью, которая, к тому же, больше всего нашего корабля? И для которой океан – дом родной?
– А посмотри-ка сюда, старый плут! – усмехнулся киммериец, – Видишь? Вот поганая кровь этой твари, а вот и его щупальце! Про эти вот мелкие обрубки я не говорю… Но вот это – уже солидно! И я обрубил его один! Если можно отрубить и ранить, значит, можно и убить!
Вот скажи, сколько всего щупальцев бывает у твоего Пожирателя?
– Во имя Мирты Пресветлого, Конан! Что ты говоришь? Почему – моего?! Сто лет бы он мне нужен! – поспешил откреститься от всякого родства с мерзкой подводной уродиной Эльдорн, – Ну, как говорил дед, не меньше пятнадцати основных щупалец! И ещё два больших – для особо сложной и тяжёлой работы…
– Ага, отлично! Получается: по три человека на щупальце! Даже лучше – этим уже меньше! – Конан пнул тридцатифутовое осевшее на палубу скользкое и начинавшее уже разлагаться в отвратительную жижу бескостное щупальце, – Для таких героев, какими я командую, это даже легче, чем любой абордаж! – он гордо огляделся, – Вот послушайте: я сражался и с магами, и с тварями – порожденьями чёрных сил, мнивших себя тоже «бессмертными»!
Всё это ерунда! Раз есть плотское тело – из мяса и крови, любая тварь может быть убита! Пусть даже для этого придётся разрезать её на тысячу кусочков! Вы все меня знаете – клянусь дыханием Мирты, если мы не одолеем чёртова Пожирателя, мою долю добычи вы разделите между собой!
Рёв, гул голосов, смех и топот показали варвару, что своей цели он достиг: раззадорил и вселил уверенность в своих людей не на шутку. Ведь уж в это никто точно не верил – чтобы Конан, да отдал кому-то добровольно СВОЮ долю!.. Общее мнение высказал как обычно, Велтран, единственный остававшийся спокойным в общем галдёже:
– Капитан, хватит раззадоривать ребят! Мы и так хотим отомстить за троих братьев, и отстоять свой корабль. Вопрос только в том, как это сделать без новых жертв. Мы же не можем воевать с ним под водой! А вылезать на палубу, я думаю, он теперь не скоро осмелится! – он тоже от души пнул зловонное щупальце, а остальные довольно заржали, – И как прикажешь его оттуда доставать? Попросить? Или предложить солёных орешков?
– А что, хорошая мысль! – но затем Конан грозно сдвинул брови, – Боюсь только, не случился бы у него запор от наших орешков! Ведь они будут с шипами и крючьями! – переведя дух, он ещё раз обвёл всех довольным взглядом, – Друзья! Кое-что я, конечно, придумал. Но нам придётся повозиться: надо будет приготовить и наточить все наши абордажные крючья, все остроги, гарпуны, всё, что может ранить, и застревать в плоти! И, конечно, укрепить и починить все канаты и верёвки, что есть на борту! Я думаю, мой план сработает, и мы прикончим выродка из глубин! Пусть он древний и умный – но: нас – много, и мы – хитрее! Ведь мы – люди! Ну, и, конечно – пираты!
Восторженные крики и рёв полусотни глоток ясно дали Конану знать, что команда как всегда верит в него, и готова за ним хоть в ад!
Тем не менее, он решил подогреть их энтузиазм и с другой стороны:
– Да, друзья, мы отомстим скользкому ублюдку за наших братьев, и освободим океаны от гнусной твари! Вам, чтоб мне лопнуть, будет что рассказать своим внукам!
Ребята галдели, не переставая. Той странной атмосферы настороженности и страха уже не было и в помине. Они, конечно, верят в него – ведь не было случая, чтобы он не сдержал обещания. И в свои силы они тоже верят – бойцы в его команде и впрямь отменные. Годы, проведённые плечом к плечу в сражениях, сплотили их, превратили в замечательный боевой механизм, который только ждёт – ждёт приказа…
Но в глубине сознания Конана всё же подтачивал червячок сомнения. Сможет ли он и вправду сделать это? Не удивительно, что могучий варвар, как никто узнавший всю силу и лютую ненависть твари, лучше всех понимал всю сложность стоящей перед ними задачи. Грудь и рука всё ещё горели и ныли. Нет, это не дело – если он хочет победить, нужно не сомневаться и колебаться – это удел слабых духом! – а твёрдо идти к намеченной цели! Не думать о невыполнимости задачи – а срочно придумать наилучшие пути её грамотного решения! План…
