Андрей Арсланович Мансуров
Невероятные приключения Конана-варвара
Затем варвар посетил и королевскую кухню.
Так же, не торопясь, пересёк он широкий, мощёный порядком стёршейся брусчаткой двор, на секунду задержавшись под северной башней. Да, именно под её окнами-бойницами ужасные доказательства не оставляли сомнений в словах Наины: тёмные, глубоко въевшиеся между камнями пятна – кровь невинных жертв, не потрафивших гнусным капризам проклятого горбуна – выделялась своим свежим и хорошо различимым видом, неопровержимо свидетельствуя о злодеяниях в этой башне.
Мерзкая тварь! Да был ли он нормальным мужчиной, в конце-концов?!
Или все его гнусности от собственного бессилия в постели? Не в этом ли источник его лютой зависти и ненависти к Конану, и всем на свете женщинам? От мысли, какое воспитание и судьба могли бы постичь его детей в лапах озверелого урода, киммерийца пробрала холодная дрожь…
Ладно, настал час истины. Будущее – и женщин и детей! – зависит от него!
Конан подхватил тяжеленное ведро и быстро шагнул в дверной проём башни. Как он и думал, его охранники двинулись за ним, немного, как обычно, замешкавшись.
Ну, здесь-то они ему не нужны! Мгновенно оглушив ударами могучего кулака двоих ничего не успевших предпринять стражей у двери, мимо которых он мирно «гулял» каждый день, чтобы все они «привыкли» к нему, Конан быстро захлопнул толстенную дверь, оттолкнув ею напиравших снаружи «своих», и заложил массивную щеколду. Снова подхватив полнёхонькое ведро ужасающих размеров, которое он снял с цепи кухонного колодца, варвар со всех ног кинулся вверх по спиральной лестнице, в открытый люк – на второй этаж. Двигался он, несмотря на молот и ведро, бесшумно.
Десятерых стражников-арбалетчиков, находившихся там, и не успевших ещё получить никаких руководящих команд, или вскинуть оружие, он щедро окатил добрыми десятью галлонами чистой и холодной воды. Досталось почти всем!
Тех, кому всё же не досталось, варвар поспешил свалить с ног своими тяжеленными кулаками и всё тем же ведром, разбившимся о шлем последнего бедняги.
В образовавшейся свалке, наполненной криками тех, кто очнулся от гипноза, и неразборчивым ворчанием тех, кому воды не хватило, Конан тараном своего тела проложил себе коридор и стремительно ворвался сквозь массивную дубовую дверь на третий этаж, поспешив захлопнуть за собой и её. Засов здесь не уступал тому, что был внизу. Третий этаж никто не охранял, чего нельзя было, к сожалению, сказать о четвёртом.
Но ему повезло – выручило то, что Юрденна лишил жертв гипноза инициативы и мозгов: стражники, услышав подозрительный шум, не догадались забаррикадироваться внутри, а принялись стрелять в него через дверной проём. Этих пятерых, двигавшихся, словно заведённые, плохо смазанные и медлительные автоматы, пришлось, к сожалению, убить. Первых двух, спустившихся ему навстречу по лестнице – брошенными кинжалами. Третьего – из арбалета одного из убитых, прикрываясь, как щитом, его телом.
Остальные двое, так и не попавшие в живого, всё время двигавшегося, словно ртуть, противника, пали от меча. Конан быстро осмотрел себя: действительно – ни царапины. Вот только… Быстро взмахнув мечом, он отрубил себе кончик мизинца – с него свисала подозрительная красная капля… Лучше подстраховаться – плевать на палец!
Хорошо, что на этом, самом важном, рубеже обороны, арбалетчиков было всего пятеро – очевидно, Юрденна слишком полагался на пост второго этажа. И всё равно, от стрел Конана спасло только то, что его реакция и скорость движений не шли ни в какое сравнение с замедленными, дёрганными движениями несчастных марионеток.
В наступившей тишине Конан поразился: свалка на втором этаже продолжалась. Похоже, очнувшиеся боролись с теми, кто не смог сбросить чары. Но помочь несчастным варвар сейчас не мог – его ждали дела поважней!
Он закрыл изнутри и запер и эту дверь. Поднялся наверх.
Пятый этаж охраняла только монументальная дверь из толстых, окованных железными полосами, досок. Её Конан сорвал с петель своим молотом с пяти титанических, достойных Геркулеса, ударов. К этому времени проснулся и Юрденна. Сориентировался в ситуации он быстро.
– КОНАН! ОСТАНОВИСЬ!!! Или, клянусь кишками Неграла, я убью тебя!!! (третий и четвёртый удары!) КОНАН! Я убью всех женщин! Немедленно! (пятый удар, и дверь с частью косяка рухнула вовнутрь!) Остановись, проклятый дурень! Глупая скотина! МОЮ дверь ты всё равно не откроешь! И внутрь не пройдёшь!!!
Конан, игнорируя площадную ругань и проклятья, скорее, более уместные в устах базарной торговки, или мелкого воришки, чем у могучего мага, с сожалением убедился, что Юрденна прав – от этой железной двери его замечательный молот отскакивал, даже не коснувшись – её защищало заклинание! Как, впрочем, и всю стену.
– Ну что, убедился, баранья башка?! – торжествовал маг, – Сдавайся, и я, так и быть, пощажу тебя – тебя, но не эту суку Наину! И зачем это я её тебе… Слишком, тварь, умная! Ну ничего – я для неё ТАКОЕ придумаю!.. Ох, как я её!..
Конан не слушал. Он знал, что может случиться и так, что через дверь, в лоб, и стену, в обход, пробиться не удастся. Ничего!
У него был и план «Б»!
Юрденна явно плохо разбирался в строительстве. И плохо представлял себе свойства извести, как связующего материала. Пока не пройдёт несколько месяцев, прочность её в несколько раз меньше, чем у скрепляемых ею каменных блоков!
Киммериец ощущал и попытки волшебника взять его под контроль гипноза. Но пока мокрая копна волос и одежда успешно защищали его! Он вновь спустился на пол этого уровня – туда, где стену башни разрезали три бойницы: две наружу, одна – во внутренний двор. Всё – работы поменьше!..
Поплевав на ладони, он с киммерийским боевым кличем обрушил молот на боковину первого окна.
О, как долго он ждал этого момента! И пусть в руках не верный меч, а вокруг – не враги, он махал с упоением, круша в пыль каменные блоки почти трехфутовых стен, и белую пока прослойку известкового раствора. Тяжело было только с первым кирпичом – остальные выбивались легче: им было куда выпадать! Вскоре он приноровился выбивать блок с пары ударов.
Через три-четыре минуты он обрушил добрых три фута стены, и завывания, визг и проклятья Юрденны стали ещё громче. Но в голосе его теперь сквозило и отчаяние. Конан, ободрённый этим, удвоил и без того титанические усилия, не забывая оглядываться на дверь, скрывавшую обитель мага, и готовый схватиться за верный меч или прихваченный арбалет.
Когда брешь в стене увеличилась футов до восьми, с земли в него стали стрелять. И хотя варвар разворачивал наружную от замка стену башни, он стал действовать осторожней. Он знал, что попасть в него с такого неудобного угла невозможно, но совсем не хотел наколоться об какой-нибудь из залетевших наконечников.
А на то, чтобы обежать замок, и стрелять в него с действительно опасной стороны, нужно время. С ним-то он и сражался! Кроме того, он всё ещё опасался за свой тыл – не вылез бы сам Юрденна, чтобы остановить его очередной магической гадостью! И не пробились бы загипнотизированные стражники через запертую дверь снизу!
Поэтому он не останавливался ни на секунду, круша и ломая, и лишь бросая мельком взгляд то под ноги, то на дверь. Липкий горячий пот заливал глаза, и даже если бы вода испарилась – он не боялся: он весь был мокрее мыши! Боялся же он только одного: не выпустить бы молот из ладоней!..
Никогда ещё время не тянулось для него так медленно! Никогда он ещё не прилагал таких усилий – и не на поле боя! Однако план его, хоть и походил на экспромт, был продуман, выстрадан, и… Сработал.
Он так и не узнал, что делал у себя Юрденна, чтобы остановить его – возможно, он отвлекался на какие-то спасительные для Конана мгновения, чтобы отомстить чертовке Наине, или рассылал в другие, более удобные для обстрела места арбалетчиков… Но очевидно – ничего путного против тактики варвара он предпринять не успел: кроме его иногда затихавшей отчаянной ругани и усиливающегося потока стрел, киммерийцу ничто не мешало в его пыльной и опасной работе.
Когда до второй наружной бойницы осталось фута три, тон карлика вдруг стал совсем другим… А уж слова-то:
– Остановись же, Конан! Выслушай! Да, признаю: я был не прав – ты не производитель-идиот, а хитрый и мужественный воин! Настоящий Король! Почему бы нам не объединить – на добровольной, естественно, основе! – наши силы?! Что там какая-то жалкая Аквилония: весь Мир может лежать у наших ног! Послушай, это не преувеличение – весь МИР! И мы с тобой – хозяева! Мы бы навсегда покончили с разорительными войнами, наладили торговлю, мы бы правили мудро! Люди были бы счастливы и сыты! Я могу даже подарить тебе Бессмертие! Я…
Конан даже не затруднял себя ответом – это сбило бы его с дыхания.
Он ни на секунду не усомнился – враг просто пудрит ему мозги, пытается задержать до того, как арбалетчики добегут до башни снаружи. А махать кувалдой становилось всё тяжелей! Но он видел: цель близка. Осталось чуть-чуть! Ещё несколько футов, и верхушка башни рухнет со своих ста пятидесяти футов высоты!
Смерть чародею!
И наконец это случилось.
Когда было выломано чуть больше половины наружной стены, свежая кладка не выдержала веса вершины башни, и со скрипом и скрежетом остаток полуокружности стены прорезала вначале чуть заметная, а затем всё ширящаяся трещина. Молился Крому варвар только об одном: чтобы пробитой им щели в три-четыре фута высотой, хватило для её падения!
Подхватив верный меч, который он недавно отстегнул, чтобы не мешал во время работы, ударяя по ногам, и не забыв столь замечательно выручивший его молот, Конан со всех ног кинулся вниз – туда, где мощные межэтажные перекрытия и толстые стены старой кладки могли защитить его от предстоящего камнепада. О том, чтобы маг не мог последовать за ним, он позаботился: два надёжно забитых в косяк гвоздя из кузницы надёжно удерживали дверь, хотя и не касались её поверхности!
Вслед ему нёсся дикий вой Юрденны и скрежет сминаемых и обрушивающихся камней, пока, вначале медленно и неуверенно, а затем всё быстрей и неотвратимей, этаж с колдовской кухней и её хозяином не устремился к земле!
Верхушка башни, как и планировал Конан, рухнула наружу замка, почти, к счастью, не покалечив отлетевшими камнями зачарованное воинство, собравшееся во внутреннем дворе, и так и не успевшее добежать до «его» окон снаружи. Град стрел, наконец, прекратился.
Какое-то время страшный грохот ещё стоял в ушах варвара… Затем стих.
Зато возник ропот радостных голосов – голосов живых людей: вначале смутный, затем радостно-громкий, подхваченный по всему замку. Конан понял, что цель достигнута – враг мёртв, хрустальный шар разрушен, разбит. Все бывшие рабы свободны…
Его ум, наблюдательность, и незаурядное терпение вновь выручили его.
Он смог издали разглядеть устройство одной из бойниц надстроек башен, и понять, что строивший их, или руководящий строительством, не имеет никакого представления о необходимом для такого сооружения запасе прочности – стены толщиной едва в три фута должной надёжности, да при такой высоте, уж точно не дадут! Видать, очень уж торопился Юрденна вознестись к небу со своим шаром – даром что хотел завоевать весь Мир. А сам даже башни как следует построить не сумел. Впрочем, не он первый, не он…
Ещё Конану сильно помогло то, что по утрам двери северной башни держали открытыми – магу, наверное, был неприятен стойкий кислый запах пота и казармы, возникший от давно немытых тел и грязных камзолов стражи. Вот как важна чистота! Наверное, поэтому он и Конана не стал заколдовывать – ведь тот, хоть и «варвар», а мылся каждый день! Мгновенно смекнул бы, что к чему: ванна сразу освободила бы его!
Конан стал спускаться. Он, правда, вначале был вынужден унять неприятную дрожь в ногах – нервное напряжение и жуткая работа всё же вымотали и его… Нет, его слабости не должен видеть никто – на то он и легендарный Конан!..
Нижняя часть башни устояла: пяти, а кое-где и семифутовая старинная, капитальная кладка выдержала. Отодвинув засов, Конан вышел. Оставшиеся в живых на втором этаже пятеро мокрых и еле живых стражников восторженно приветствовали его, и всё норовили задушить в объятиях, от которых тот и не думал отбиваться. Трое из этих сильных и прожжённых воинов, расчувствовавшись, даже не стыдились своих слёз.
План Конана сработал и здесь: оставаясь достаточно мокрыми, эти смелые и сообразительные ребята смогли преодолеть силу чар карлика, и быстро поняли, чем реально могут помочь киммерийцу. После чего повыкидывали в окно и ров только оглушённых варваром, или ещё подчинявшихся Юрденне коллег, и удерживали дверь от тарана, которым верные ещё слуги мага пытались разнести крепкую дверь из дуба и железа.
Конан помог им разобрать баррикаду, в спешке набросанную к нижнему люку.
Во дворе его принялись качать.
Еле удалось вразумить радующихся керхийцев – нужно было убедиться в смерти мага.
Послав слуг и придворных освободить женщин, сам Конан с отрядом добровольцев – то есть, почти со всеми остальными обитателями Рэдволда – выбежал через главные ворота. Обогнув замок с тыльной стороны, почти бегом они добрались до ещё пылящейся груды обломков, перелетевших через ров, и тех, что лежали прямо в нём, запрудив заросшее водорослями, кувшинками и камышом старое русло.
Верхушка башни рухнула, к счастью, на твёрдую землю: он рассчитал, где «рубить» каменное дерево, верно.
Поэтому они быстро нашли всё, что осталось от магического шара – прозрачные, радужно переливающиеся на солнце чешуевидные осколки – и от самого горе-покорителя Вселенной.
Здесь Конана ждал сюрприз.
Юрденна оказался вовсе не карликом.
И даже не мужчиной.
Перед ними лежало изломанное, грязное, в разорванном и окровавленном платье, тело молодой ещё, красивой статной женщины. Кровь из пробитого виска заливала её лицо, не позволяя усомниться в смерти…
Стражники поспешили стащить с неё обломки камней, и оживлённо обсуждали странное зрелище. Конан же долго стоял над телом, грозно хмуря брови и молчал.
Он думал.
Думал, что же могло заставить такую красивую, и, в общем-то молодую, даже слишком молодую, женщину, прикидываться уродливым крабом-сволочью, или мужчиной со всеми его потребностями. И вести себя, как распоследняя дрянь, ненавидящая всех и вся. Да и по опыту он знал – магу-женщине гораздо легче добиться от мужчины чего угодно, особенно если она прекрасна и свежа ни вид, применяя традиционные способы…
Что-то сверкнуло вдруг в его голове. О! Но верна ли его догадка?!
Он вскинул лохматую голову и отдал приказ: отправил всех своих добровольных помощников разжечь во дворе замка костёр, да побольше, ибо так надо:
– Тащите всё, что может гореть… Не спалите только на радостях сам замок!
Оставшись один на один с останками колдуньи, он, убедившись, что вокруг никого нет, и все с энтузиазмом кинулись внутрь, поборол брезгливость… После чего осторожно приподнял мечом край изодранного подола…
Да, он оказался прав насчёт этой… Этого извращенца.
Юрденна был гермафродитом.
Но назвать его беднягой язык не поворачивался.
Ладно, мужчина ли, женщина – Конан знал, как окончательно обезвреживать чародеев. Мудрость, доставшаяся от древних предков, никогда не подводила.
Он могучим ударом меча отсёк голову со всё ещё искажённым бешенством и лютой ненавистью глазами, и за волосы прицепил к своему поясу.
Войдя во двор замка, он убедился, что костёр просто отличный, и кинул в самую середину бушующего грозного пламени обезглавленное тело, которое принёс на руках.
Удушливый густой дым поднялся высоко над стенами древнего Рэдволда, ветер широко разнёс его клубы. И лишь когда костёр вновь запылал ярко и весело, Конан, высоко подняв, чтобы было видно всем, и метнул в него и последнее напоминание о маге-уроде: его голову.
По-крайней мере минут десять все – и очнувшийся гарнизон, и слуги, и сильно потрёпанные придворные, и даже успевшие подняться к солнечному свету освобождённые женщины – молча смотрели на бушующее пламя.
Оно не подвело – гудело и трещало от души.
Огонь всё же великий очиститель… Исчезло всё.
Конан вытер выступивший на лбу пот, и огляделся. Громкий радостный клич вновь огласил весь замок. Наверное, он был слышен и в Манчесте! Варвара вновь качали, и каждый стремился хоть кончиками пальцев дотронуться до героя!
Только минут через пять ему удалось вновь ступить на твёрдую землю, и покачивало его там после такой бури эмоций и восторгов, как после настоящего шторма!
Но обретя надёжную опору под ногами, он вновь почувствовал себя королём: отрядил слуг наводить порядок в замке, отряд воинов отправил на поиски и встречу Шакиры с дочерью, послал людей найти Наину. Остальным же бывшим пленницам предложил, пока не вернётся королева, и не сможет организовать им достаточно надёжный эскорт для проводов домой, пожить ещё немного там же, внизу, в своих комнатах.
Приказы Конана исполнялись с редкой скоростью и прилежанием – такого рвения он не видел даже у своих домочадцев! Видать, здорово достал их колдун.
Однако если Конан надеялся, что с женщинами у него больше не будет проблем, он сильно просчитался…
А пока гул от разговоров бывших пленниц нарастал, и вскоре заполнил весь подвал: словно там гудел растревоженный улей. А слуги вскоре только туда и ныряли – у бывших рабынь было много нужд и желаний! К тому же Конан сам приказал устроить их пока поудобней!..
Наконец нашлась и Наина – её успели притащить в пыточную камеру, и даже распять на огромном, чёрном от застарелой крови, столе. Её даже раздели, но тут, к счастью, шар разбился, и её же палачи радостно бросились отвязывать несчастную. Физически она почти не пострадала – лишь глубокие следы верёвок напоминали об ужасе, который мог бы выпасть на её долю, опоздай варвар хоть на немного… А вот что она пережила за те краткие мгновения, пока её волокли по коридору и привязывали!..
Увидев Конана, она никак не хотела отпускать его жилистую шею, и долго рыдала на могучей груди. Конан не придумал ничего лучше, как поднять её на руки, показав всем, и объявить удивлённым присутствующим, кому они обязаны спасеньем. Все долго кричали. Качали и её.
Наконец, после сумбурного, но весёлого обеда, прибыла Шакира с дочкой, верхом на лошадях, взятых специально для них. Конан настоял на организации торжественной встречи у ворот. Все громко и радостно приветствовали любимую правительницу.
К сожалению, мудрая женщина оказалась права: хоть она и прозрела, но почти не помолодела. Двигалась она медленно, стараясь опираться на Конана и Лиану.
Зато Лиана оказалась дивно хороша, словно пережитые невзгоды придали ей зрелости, и мудрости и уверенности в своих силах. Впрочем, ведь так оно и было!
Прямо во дворе, у пепелища очистительного костра, Шакира объявила свою волю: отныне у Керхии молодая Королева! Мудрое решение, погудев, одобрили все.
Коначно, Конан остался на торжественный бал и пир – в его честь! Но он поспешил восстановить справедливость: правдиво рассказал, как всё происходило, и о роли Наины в освобождении всех присутствующих от чар.
Их обоих снова долго качали под приветственные крики, Наина вновь рыдала – уже от счастья. Лишь далеко за полночь (скорее, ближе к утру!) киммериец с трудом выбрался от пирующих, сославшись на страшную усталость. И он не преувеличивал. После ночных и утренних ратных трудов и долгих часов застолья, он ощущал какую-то опустошённость внутри и желание…
Выспаться!
Однако в постели, в которой он намеревался отоспаться, его ждал сюрприз!
Из-под одеяла вынырнула очаровательная головка слегка уже заспанной Наины:
– Ну наконец-то! Ох и здоров же ты веселиться и пить! – конечно, её ворчливый тон был явно наигранным, – Почти так же, как заниматься любовью! Ну, иди скорее сюда! Мамочка Наина знает, как снимать усталость и нервное напряжение у непослушных мальчиков! Впрочем, я рада…
Что ты не послушался!
Конан не заставил себя долго упрашивать. И вскоре убедился в правдивости обещаний! И нервное напряжение, и усталость и вправду, исчезли без следа!
Только утром Наина поведала ему всю правду о себе.
Когда-то, ещё когда она была девочкой, Юрденна убил её старшую сестру. Тогда она поклялась отомстить. Позже, выбрав удобный момент, уже будучи взрослой и опытной женщиной, нашла Юрденну, и сама отдалась в руки его подмастерьев.
Постепенно она стала единственной любимой и постоянной любовницей мага. Её ненависть к нему была сильна настолько, что она нашла в себе силы и мужество потакать всем противоестественным капризам урода-извращенца, делая вид, что он… её возбуждает. Показав себя изрядной мазохисткой, она буквально сама требовала унижений и мучений, и подобрала ключи к слабостям и мерзким пристрастиям в постели отвратительного существа непонятного пола.
Она чувствовала, что маг постепенно привык к ней, как привыкают к безмозглой игрушке, со временем расслабляясь, и теряя бдительность в её присутствии. Так она стала вещью. Но – нужной вещью, без которой маг уже не представлял своих будней…
Однако она хорошо понимала, что слишком слаба, чтобы самой…
О, да, она отлично понимала – она должна узнать как можно больше о враге, чтоб можно было нанести удар в нужный момент – она, как и Конан, верила, что рано или поздно он настанет: что зарвавшийся амбициозный маг попробует откусить кусок, который будет ему не по зубам.
Поэтому, преодолевая отвращение, ублажала выродка, по крупицам собирая полезную информацию, и даже настолько вписалась в обиход мага, что и сюда, в Керхию, маг привёз её в обозе – среди всех своих верных рабов и подручных, обработанных так, чтобы навечно быть безропотными рабами. Но её-то маг не гипнотизировал – знал, что не будет тогда привычной её реакция на него…
И вот её час настал! Месть свершилась.
Конан был поражён до глубины души: его сила и мужество – ничто в сравнении с силой духа, выдержкой и терпением этой хрупкой и мягкой на вид женщины!
– Ничего, я за всё вознаграждена сполна! – его спасительница закрыла ему рот поцелуем, и сверкнула умными глазами. Затем… О, чего это она опять там делает?!
Однако сюрпризы ещё не кончились.
Поздним утром к нему в комнату, правда, вежливо постучавшись, и испросив разрешения, заявилась целая делегация из пяти бывших пленниц. Вид у них был серьёзный и деловой. Конан…
Почувствовал себя снова в ловушке.
– Конан! – подойдя прямо к постели, без долгих предисловий начала Велла, судя по всему, возглавлявшая странное посольство, – Ты замечательный и смелый воин, и мы хотим ещё раз поблагодарить тебя за наше чудесное спасенье!
Конан, приподняв могучий торс с подушек, вылезать не спешил – он был прикрыт только простынёй, а под ней… – но слушал внимательно, и с возрастающим беспокойством. Наина же, напротив, забралась под груду простынь и подушек поглубже, потихоньку (о, уж в этом-то он был уверен!) хихикая. Уж она-то слышала, о чём шла речь вчера в подвале, на общем, «так сказать», собрании всех освобождённых узниц!
– Ты, конечно, теперь имеешь полное право отправиться домой!
Но мы все, и от лица всех, – Велла обвела рукой своих спутниц, – просим тебя задержаться ещё на какое-то время! Слышишь? Мы ПРОСИМ тебя докончить то, что ты начал ещё тогда, когда мы были под властью Юрденны.
Мы считаем, что так будет справедливо по отношению к оставшимся, ещё не испытавшим твоей ласки и любви, женщинам! Словом, мы все хотим…
Детей от тебя!
И – знай – это наше ДОБРОВОЛЬНОЕ решение! Мы, конечно, понимаем, что тебе было… не совсем хорошо, пока ЭТО было… Работой! Но сейчас – уж можешь быть уверен! – каждая из оставшихся сделает для тебя всё! Да, всё!..
Ну, что же ты ответишь на нашу… просьбу? – серьёзные тон и взгляды делегаток не оставлял сомнений в том… Что выбора у него нет!!!
Уши Конана горели. Неграл раздери! Похоже, он прозевал дворцовый Заговор!
И какой!!!
Но что же ему делать? Разве можно отказать женщинам – ЖЕНЩИНАМ, которые его ПРОСЯТ?! – его мужественное лицо осветилось улыбкой.
Геркулес – и тот не смог. А уж он – и подавно!
Через две недели король Аквилонии Конан въезжал в ворота своего замка, приветствуемый радостными криками домочадцев и дружины.
Когда он слез с Рыжего, и передал поводья конюху, на шею к любимому мужу кинулась успевшая перебежать весь огромный двор радостная и раскрасневшаяся Зенобия:
– Конан! Наконец-то, бродяга ты этакий! А я уж беспокоиться начала! Хвала Богам, ты жив и здоров! И малютка Конн так по тебе скучал! А я уж как по тебе соскучилась – сегодня же ночью покажу! – прошептала она ему на ухо, нежно покусывая его и целуя.
Хорошо, что весь двор стоял далеко: не смели прерывать трогательную встречу – никто ничего не заметил…
Как Конан покраснел. Затем побледнел. Затем обнял жену покрепче, зарывшись лицом в густые душистые волосы.
Похоже, ему предстоял четырнадцатый подвиг!
Киммериец…
Хитро улыбнулся. И подмигнул сам себе!
