Анастасия Ронис
Ночь в моей голове
– Я готов, мэм! Мисс! – поправился я, с вызовом взглянув на неё. – Я бы хотел помочь, правда. Если у меня есть такая возможность, то я готов, точно готов к предстоящему будущему, – мои слова явно понравились мистеру Че, который, словно кот, расплылся в довольной улыбке.
Зато королева, напротив, не скрывала своего недовольства. В ответ только фыркнула.
– Хорошо! Ты знаешь моё отношение к этой вашей миссии. Мне совершенно не нравится эта идея, она сумасбродна, как и большинство идей моей сестры. Но я не могу отпустить вас на такой ноте. Поэтому, несмотря на своё несогласие, я поддержу вас. Главное, вернитесь оба, – она встала из-за стола. – Если вы собираетесь в Страну надежд и воспоминаний, то, как мне помнится, в таком виде вы замёрзнете, – Сола указала на нашу лёгкую одежду. – Тим и Том приготовят вам тёплые платья к полудню. Теперь простите меня, мне необходимо побыть одной.
Наблюдая за тем, как королева удалялась, я, не останавливаясь, продолжал есть. Мистер Че, заметив моё обжорство, пошутил, назвав меня маленькой чёрной дырой. Я ничего не понял и продолжил жевать. Только после того, когда я вдоволь насытился, я спросил, что мы будем делать теперь.
– Сейчас, мой дорогой друг, тебе следует отдохнуть, иначе одно неосторожное движение, и – бац! Ты лопнешь! – он улыбнулся и потрепал меня за щеку.
– Я серьёзно, куда мы теперь? – его шутка мне не понравилась.
– В королевство Второго солнца, в Страну надежд и воспоминаний, там остался мой старый друг, он поможет нам отыскать потерянные миры.
Вскоре мы поднялись из-за стола и направились за тёплой одеждой.
Прощание с королевой было недолгим. В зимнем пальто, длинных меховых сапогах и шапках мы стояли возле колыбели миров, у которой встретились в первый раз. Она поцеловала каждого из нас в лоб, пожелав нам удачи на выбранном пути. Мистер Че начертил символы в воздухе, и я увидел знакомый тоннель, который в конце выплёвывал своих посетителей, словно огромный змей, решивший пообедать не подходящей ему пищей.
– Пусть луна и солнце осветят ваши поиски! – сказала она нам вслед. – Да сберегут вас звёзды!
Медленно шагая по тоннелю, я обернулся и увидел, что королева стоит печальная и одинокая, почти неподвижная, будто потерявшаяся на мгновение в глубине мыслей. Вздрогнув, она отвела взгляд и направилась прочь от колыбели 14 королевств. Её свет почти не мерцал.
Больница. День 3
Мистер Дрим остановился и внимательно посмотрел на Чарльза.
– Чарли, дорогой, я что-то устал, – он тяжело взглянул на солнце в окне, – сегодня, пожалуй, хватит. Ты придёшь завтра?
– Конечно, деда, обязательно приду, – он поцеловал Лилиана, взял рюкзак и вышел из комнаты, – пока!
После того как основные в школе занятия завершились, Чарльз пошёл в летний пришкольный лагерь. Его организовали для детей, которые на все каникулы оставались в городе. Родители Чарли в очередной год работали все летние месяцы, поэтому проводить с ним целый день они не могли. Пришкольный лагерь стал отличным вариантом, который оказался удобным всем. Мистер и миссис Дрим получали спокойствие и уверенность, что их ребёнок под присмотром, а Чарльз мог заниматься своим любимым делом – при лагере действовала небольшая лига юных футболистов. Он безгранично обожал этот вид спорта, готовый ради него даже на самые скучные для него уроки. Мальчик мечтал, что, когда вырастет, станет великим футболистом, как немецкий защитник Лотар Маттеус или бразилец Кафу. Каждый день он представлял, как забивает победный гол на чемпионате мира и его чествует не только вся команда, но и миллионы болельщиков, без остановки скандируя имя. «Чарли Дрим! Чарли Дрим…»
Родители поддерживали его увлечение, всячески пытаясь помочь ему развиваться в этом направлении. Даже несмотря на то, что каждый из них мечтал, что Чарльз, когда вырастет, пойдёт по их медицинским стопам. Втайне они надеялись, что футбол – это просто увлечение. Но никто из них не хотел давить на сына открыто. Миссис и мистер Дрим старались прямо не навязывать ему собственных желаний. «Ребёнок должен сам определиться, кем и как хочет стать», – часто повторяли они себе как мантру, лишь изредка подсовывая Чарльзу как бы невзначай какой-нибудь очередной медицинский журнал с новыми научными открытиями или десятью лучшими интересными фактами о медицине, мгновенно отправлявшимися пылиться в дальний ящик.
Отец Чарли, Грегори Дрим, работал хирургом, он продолжил династию врачей, пойдя по стопам матери. Он был старшим, усердным и спокойным ребёнком, выбиравшим всегда усидчивые игры, которые требовали терпения и сосредоточенности. В отличие от своего взбалмошного младшего брата Руби, постоянно находившего себе приключения, Грегори предпочитал книги реальным людям, а знания – фантазиям и мечтам. Руби же никогда не мог усидеть на одном месте. Ему постоянно нужно было что-то творить. При этом в любом деле, какое бы он ни выбирал, он старался стать первым. Руби всегда отличался заносчивостью, честолюбием и упрямством.
Младший сын Лилиана Дрима имел тёмные, почти чёрные, как у отца, волосы и, как отец, он был до крайности авантюрен. На своего светловолосого брата Руби походил только густотой бровей и несколькими родинками на лице. Подгоняемый духом приключений, Руби с раннего детства хотел достичь самых высоких вершин и бесконечного признания. Став, как дедушка, лётчиком-испытателем, он опередил всех на своём курсе в достижениях, как в учебной, так и практической части. Казалось, он ничего не боялся, жил одним днём, ярко и с улыбкой на лице.
Чарли его безмерно любил, желая стать таким же, как он, героем, лучшим лётчиком своего времени. Но всё изменилось в один из пасмурных октябрьских дней, когда брат Грегори исчез. В то утро Руби Дрим занимался тем, что получалось у него лучше всего – летал, испытывая новые технологии, встроенные в последнюю модель истребителя. Не обращая никакого внимания на дождь и грозу, которые случились неожиданно для всех, он не отказался от полета. Поднявшись в небо, мужчина был уверен, что справится с надвигающейся тёмной тучей, переливающейся раскатами молний, которые словно десятки маленьких и больших змей расползались по своему жуткому змеиному гнезду. Но он так и не пересёк её, исчез, как только перешел грозовую грань.
Чарли слишком тяжело переживал эту трагедию. Он никак не мог понять, почему его любимый дядюшка не возвращается, решив, что Руби бросил его. В порыве сильных смешанных эмоций мальчик отказался от желания стать похожим на дядю. Разочарованный, он бросил свою большую мечту о небе, постепенно забыв о ней. В это непростое для него время Чарльз случайно наткнулся на лёгкие биографические фильмы о лучших футболистах мира. Так ребёнок нашёл новых героев, серьёзно заинтересовавшись футболом. Этот спорт затянул его, заполнив образовавшееся пространство внутри него.
Его мать по имени Сара, как и отец, тоже работала ведущим хирургом местной больницы. Именно там его родители познакомились. Она переехала в их город Кокроубрук и поступила на работу в отделение Грегори. Сара была серьёзной и рассудительной девушкой, отличавшейся добротой и сердечностью к окружающим её людям. Однако к Лилиану Дриму она не всегда оказывалась терпимой, иногда слишком резко выражая своё критическое отношение к тому, что говорил отец её мужа. Но Сара искренне любила Грегори. И вместе они образовывали гармоничный союз. Они чувствовали, что невероятно подходят. Даже внешне они напоминали друг друга, высокие, большеглазые, со светлыми золотыми волосами.
Чарли любил родителей. Но из-за их высокой занятости Сара и Грегори редко проводили всё свое время вместе с ними. Даже в раннем возрасте мальчик не помнил, чтобы его семья часто собиралась полностью вся. Чаще он коротал часы с бабушкой и дедушкой или с дядей Руби. Так было до тех пор, пора Руби не пропал, а его бабушка Мэри не умерла. Потом Лилиан Дрим сильно отстранился. И лет с девяти Чарли оставался сам по себе, под присмотром школы или приглашённой няни.
Обычный день Чарльза проходил по примерному одному и тому же распорядку: проснувшись, он ел приготовленный ему мамой или папой завтрак. Кого-то из них или обоих уже не было дома – вызовы и дежурства менялись постоянно. После завтрака Чарльз брал с собой готовый обед, рюкзак, свежую форму и направлялся в пришкольный лагерь. Занятия длились полудня, после начинались лучшие за день два часа тренировки. После занятий, уже на протяжении последних полгода, Чарли спешил навестить дедушку. Госпиталь находился в двух кварталах от летнего лагеря, поэтому мальчик мог спокойно передвигаться сам. Когда ему исполнилось 12, родители позволили ему гулять одному в пределах одного района. У мистера Дрима Чарльз проводил несколько часов, слушая его сказки или делая задания, пока дедушка спал. Потом он возвращался домой вдоль центрального парка. Часов в шесть или семь мальчик грел себе ужин или заказывал пиццу. Обычно, взяв с собой еду, он садился на мягкий бежевый диван с синим шерстяным покрывалом, включал спортивный канал и под голос комментаторов неспешно ел. Около десяти вечера он уже спал в кровати. Иногда, в самые насыщенные дни, Чарли засыпал прямо на диване. Родители, возвращаясь домой поздно ночью или к утру, аккуратно перекладывали его в кровать и нежно укрывали махровым одеялом. В такие дни Чарльз проводил все утро дома, пропуская занятия. Они вместе готовили или играли, занимая все пространство только собой. Он любил эти редкие часы больше всего на свете.
К обеду отец завозил его на тренировку. И они всю дорогу болтали о футболе, в котором Грегори совсем ничего не понимал.
– Пап, а дедушка рассказывал тебе о мистере Че? – в этот раз Чарльза не интересовал футбол. Он был серьёзен и немного напряжён.
– Мистер Че? Нет, впервые слышу. Хотя, погоди, кажется, я где-то слышал это имя, – Грегори Дрим пытался всколыхнуть свои воспоминания, ведущие прямиком в его детство. – Знаешь, лет 25 назад, когда мне было 10 или 11, я часто слышал это имя, только не от твоего дедушки, от Руби, – он остановился, зная, как сильно мальчик скучал по дяде.
Он взглянул на Чарли, но его сын оставался спокойным. Тогда Грегори осторожно продолжил:
– В те годы Руби очень сблизился с нашим отцом, они постоянно где-то пропадали, вместе секретничали и смеялись. Мне всё это было неинтересно и казалось детским ребячеством. Поэтому я старался не обращать на них внимания и сосредоточивался на том, что мне действительно было важно – на изучении естественных наук. И знаешь, что я хочу тебе сказать. Я был прав в этом. Потому что все мои труды помогли мне стать ведущим и уважаемым хирургом нашей страны, – слегка с гордостью произнёс он.
– Да, конечно, – потянул Чарльз.
Грегори понял, что отец ему ничем не поможет.
– Не забивай себе голову, Чарли, дедушка всегда любил что-то рассказывать. Иногда он, правда, увлекается и его истории выходят за рамки нормального. Он начинает говорить так, будто это они были его жизнью, а не мы, – с нотами незабытой обиды произнёс отец Чарли. – Скорей всего, это очередной персонаж из его сказок, не более того. Главное, помни, это всего лишь выдумка богатого воображения твоего дедушки, – он сделал паузу. – Будь реалистом, Чарли, мир фантазий вреден и никакой практической пользы не несёт.
За время разговора они доехали до летней школы. Грегори потрепал сына за ухо, поцеловал его и направился дальше на работу. А Чарли, погружённый в свои мысли, постоял некоторое время возле школьного стадиона и направился в раздевалку.
Тренировка в этот день совсем не задалась. Чарли чувствовал себя чересчур растерянным и никак не мог сосредоточиться. Он слово находился не среди своих товарищей на футбольном поле, а где-то в мирах странного дедушки, всё пытаясь для себя понять, почему Лилиан Дрим выдает свои фантазии за реальность.
После того как тренировка завершилась, Чарли помчался в госпиталь святой Женевьевы. Ему не терпелось узнать продолжение истории мистера Дрима.
– Чарли, мой дорогой, я так рад, что ты смог зайти, – дедушка улыбнулся ему. – Мне ещё многое нужно тебе рассказать! – он снова безнадёжно взглянул на окно и после недолгого молчания вернулся к тому, на чём остановился. – Мы шли всё дальше по живому тоннелю, так сильно напоминавшему мне гигантскую змею.
Глава 5
Страна надежд и воспоминаний. Королевство Второго солнца
В этот раз тоннель внутри оказался покрытым льдом и тонким слоем инея, он мерцал своим снежным убранством, переливаясь потоком отраженного света. На лицо падали маленькие белые кристаллики. Я хотел поймать пару штук, но они таяли быстрее, чем я мог до них дотронуться. Пахло пряниками и горячим шоколадом.
Какое-то время мы шли молча, пребывая в собственных мыслях. Я думал о Соле, о гаснущем мире, о том, что они могут замереть, их жизни в любой момент просто остановятся. Потом мистер Че сказал, что это, вероятно, случится и с моим домом. У меня на Земле, правда, никого из родных не осталось, друзей я особо не заводил, отца никогда не знал, а матушка уже давно покинула меня. Но всё равно меня беспокоило, что тысячи незнакомых мне жизней могут просто раствориться во времени. Это ощущалось чем-то неправильным, что ли.
– Лилиан, дорогой мой друг, прежде, чем мы перейдём в Страну надежд и воспоминаний, я хотел бы тебе немного рассказать о ней. Это мир милигриммов, самого позитивного и неунывающего народа во вселенной. Они безгранично милые, добродушные, душевно тёплые и бесконечно искренние. Они жили и живут с мыслями и воспоминаниями о самом хорошем и надеждой на самое лучшее. Их страна – вечный праздник, похожий на аттракцион, наполненный улыбками и смехом. Я очень рад, что мне удалось отыскать именно эту дорогу первой. Забрав ключ, ты увидишь невероятно тёплый мир среди королевств. Несмотря на вечную зиму и снег вокруг, – прервал мои переживания мистер Че.
– Это страна похожа на Рождество? – я от переизбытка чувств даже подпрыгнул.
– Не совсем. Но там всегда можно найти имбирное печенье или рождественские пряники.
У меня зажурчало внизу живота, уж очень я любил имбирное печенье, если ещё и с тёплым молоком, это было бы самым волшебным блюдом! Такое сочетание для меня являлось особенным. Имбирное печенье я ел только раз в году, в канун Рождества. Его пекла моя матушка, ещё до болезни. Потом нам пару раз выдавали печенье в приюте, но оно уже не было таким вкусным.
– Нам надо обязательно задержаться в этой стране! – начал строить я планы, уже представляя себя жующим пряники и печенье.
– Подожди минуту, – притормозил меня мистер Че, – не забывай, сначала нам важно найти монету и освободить этот мир от пустот. И ещё отыскать Сойю, он поможет нам в поисках оставшихся королевств.
Я утвердительно кивнул. И вдруг почувствовал, что земля из-под моих ног снова начала уходить. Пасть змея медленно раскрылась, и мы полетели вниз. Город нас встречал огненным фейерверком.
– Не может быть, – удивился мистер Че, приближаясь к земле. – Как же так? Возможно ли это, королевство проснулось? Всё такое живое, яркое, эти красочные огни! Не может быть, – он чувствовал полную растерянность.
Граф ждал увидеть туманы, дрожь и холод пустоты, мглу и серость, наконец, но смотрел он на совершенно другое. Мир вокруг нас жил, блистал и искрился.
– Получается, то, что я почувствовал, означает не то, что я нашёл королевство. А то, что оно уже есть, Страна надежд и воспоминаний спасена… но не нами. Тогда кем? – королевский советник озадаченно смотрел вокруг, наверное, надеясь найти подсказку или подтверждение своим домыслам. – И где же тогда монета? Кто взял её?
Мы огляделись. Я и мистер Че стояли посреди площади, усыпанной мерцающими гирляндами. Уже наступил вечер, поэтому город освещали миллионы фонариков и огней. Вокруг нас быстро и шумно ездили на маленьких машинках дети, весело смеясь и жуя сладости. Рядом прогуливались семейные пары, гудели прилавки, которые ломились от зимних лакомств. Где-то громко выстраивались очереди за горячими напитками.
Милигриммы выглядели безмерно счастливыми. Небольшого роста, слегка пухленькие и с немного вытянутыми носами, они носили смешные полосатые шапки с бубонами и длинные шарфы, дамы украшали головы шляпками, прижатыми атласными лентами к ушам.
– Лилиан, я и забыл, как здесь красиво и замечательно! – мистер Че развёл руками, решив ощутить радость момента. Мысли о пустотной монете на некоторое время оставили его. – Когда я был совсем маленький, я пропадал тут годами. Мне очень нравился верхний и нижний каток, спадающий каскадами к озеру Желаний, воздушные санки, летающие по вершинам гор, аквариум со светящимися рыбами. Лилиан, там такие рыбы! Одна огромная, словно кит, с длинными плавниками радужной окраски. На солнце они переливаются всеми цветами – красным, синим, жёлтым, зелёным! А вокруг золотые и серебряные тоненькие рыбки, словно ленточки, тянутся среди океана.
– Красного и синего цвета? И еще зелёного? А фиолетового, есть фиолетовые рыбки или голубые, розовые?
– Есть, конечно, есть, я всех их тебе покажу, только разберёмся, почему Страна надежд и воспоминаний снова жива и где или у кого сейчас пустынная монета, – приземлил себя мистер Че.
– Это да, хотел бы я увидеть все цвета этих рыбок, – пожал я плечами, но мистер Че, похоже, не обратил на мои слова внимания. В это время он шёл навстречу какому-то старцу.
– Донни, мой дорогой, я так рад тебя видеть! Тысячелетия разделяли нас, но сейчас ты снова рядом со мной! – старец был явно рад мистеру Че, раскрывая ему свои объятия.
Выглядел он иначе, чем милигриммы. Незнакомец был высокого роста, полноват, с бородой и лысиной на голове, прикрытой то ли шапкой, то ли мягким колпаком. На носу держались маленькие вытянутые очки, в руках он сжимал посох, рисунком солнца и луны напоминающий трость мистера Че. Сам старец носил длинный тёмный халат, вроде тёплый, учитывая небольшую меховую отделку по краям.
– Сойя, здравствуй! Я рад, что с тобой всё хорошо! – радушно ответил мистер Че, не скрывая свое недоумение. – Как ты? Как ты очнулся? Я был уверен, что тебя нужно спасать!
– О, это любопытная история! Без кружки горячего шоколада так её и не расскажешь! – лукаво ответил старец.
– Но всё же, что произошло? – настаивал мистер Че.
– Сначала было темно, а потом будто рассвет настал после продолжительной ночи. И все очнулись, – улыбнулся он, но как-то неестественно, – но это уже было, было и прошло, сейчас всё отлично. Давай о настоящем! Мы все живы и опять счастливы! – Сойя закопошился, – что же мы тут стоим и на месте топчемся? Так не пойдёт, давайте же выпьем по стакану шоколада, такого горячего и вкусного, что все конфеты на свете покажутся пустыми фантиками! А ты представишь мне своего юного друга, – он слегка подмигнул мне.
– Подожди, Сойя, скажи, где тогда монета? Если королевство в порядке, то, где же она?
Но ответа не последовало. Старец будто пропустил мимо ушей вопрос мистера Че. Он всё поторапливал нас.
– Пойдемте, давайте, вот сюда! – тараторил он.
– Сойя! – повысил свой голос мистер Че.
– Донни, мой дорогой, что-то случилось? – он посмотрел на графа озадаченно и тревожно. – Я ответил уже тебе всё что мог, – он зашел в ближайшую таверну.
Мы зашли следом. Внутри вкусно пахло свежей выпечкой и кофе с шоколадом. У меня снова заурчало в животе, в последний раз мы ели у королевы Солы. Это ощущалось таким далёким событием. Мистер Че казался напряжённым, но расспросы свои оставил.
Старец заказал нам по кружке горячего шоколада и тарелку имбирного печенья.
– Надеюсь, вы не возражаете, – улыбнулся он, – итак, как зовут твоего друга?
– Лилиан, сэр, меня зовут Лилиан Дрим, – ответил я.
– О, отлично, отлично. Я смотрю, что ты тоже не так прост, как кажешься, – он подмигнул мне, переведя взгляд на мистера Че. – Всё становится куда более интересно и тревожно… Донни, он уже знает, что обладает особенной потерянной душой? – Я не ожидал такой ясности и прямоты и поперхнулся при его словах, искренне удивившись.
– Даа, Сойя, ты всегда отличался своей проницательностью, – отозвался мистер Че. – Да, ты прав, Лилиан тоже, как и я, – потерянная душа. Мы вместе здесь, чтобы отыскать пустотные монеты, ключи от усыпальницы двух королей, и разбудить все королевства. Я надеялся, что ты поможешь нам в этом.
– Ну что ж, конечно, помогу, как же не помочь почти собственному сыну, – он по-отцовски потрепал мистера Че за щеку. – Донни, а у тебя есть уже какие-то догадки, где находятся другие королевства?
– Нет, пока нет, только некоторые предположения, выстроенные на параллелях звёзд. Но мне бы хотелось, чтобы ты сам взглянул. Может, я ошибаюсь, или ты сможешь увидеть больше, чем я.
– О, да с превеликим удовольствием. Давно мы не работали вместе, – старец снова как-то странно улыбнулся. Мистер Че не заметил лёгкой дрожи, пробежавшей в уголках его губ.
В это время я ел самое вкусное имбирное печенье на свете. Мистер Че был прав, то, что здесь готовят, – превосходит всё вокруг. А этот горячий шоколад, он словно таял во рту, нежно щекоча мое нёбо. Я ел и внимательно следил за говорящими. Что-то меня смущало в этом старце, но что, я никак не мог понять.
– Лилиан, допивай шоколад, нам уже пора. Мы пойдём в солнечную обсерваторию Сойи, нужно взглянуть на звёзды, – мистер Че поднялся из-за стола вместе с Сойей и стал собираться.
Я быстро влил в себя остатки божественного нектара, больше никак его не назвать, и поспешил за своими спутниками.
На выходе мистер Че и Сойя внезапно разделились. Неожиданно старец замахал руками, что-то затараторил, извинился и сказал, что будет ждать нас через час. У него срочное дело, которое не может быть отложено. И он, только он один должен решить его. Спустя пару секунд старик буквально растворился в толпе.
– Сойя всегда был импульсивен. Но это слишком даже для него, – мистер Че задумался. – Может, тогда пока прогуляемся?
– Да, конечно, а кто он такой? Он твой отец?
– Не совсем, Лилиан, – граф улыбнулся. – Родных родителей я никогда не знал. А Сойя вырастил меня, помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас, – он остановился. – Понимаешь, те дети, которые оказываются совсем одни, забытые полностью всеми, находят дорогу, вернее, раньше находили дорогу, – поправил он себя, – в Страну забытых детей. Таким был и я. Именно там мы и встретились с Сойей, он разглядел во мне нечто особенное, позже рассказав мне о потерянной душе, которой я обладаю. Он и в тебе её сразу увидел.
– А Донни – это твоё ещё одно имя?
– Да, моё первое имя. Сойя единственный, кто продолжает меня так звать. После того как он передал мне место королевского советника, я отказался от этого имени, – мистер Че замедлился. – Лилиан, смотри, видишь там красные огни? Это ночные феечки вылетели поиграть в снегу. – Он показал в сторону больших сугробов, в которых что-то суетливо мерцало.
– Где? – я искренне пытался разглядеть маленькие огни, изо всех сил представляя себе красный цвет. – Если честно, мистер Че, я… – я запнулся, – я не вижу… – я выдохнул. – Я не различаю цвета, мистер Че, никогда не видел ни одного цвета, ну, кроме серого или чёрного с белым. Очень хотел, всегда мечтал узнать, что такое красный, или синий, или фиолетовый, но я не даже не представляю. И, наверное, никогда уже не узнаю. В моей голове всегда одна ночь, мистер Че, а снаружи серость.
Граф грустно улыбнулся.
– В этом нет ничего страшного. Всё поправимо, – он схватил меня за руку и потянул в сторону огромного каскадного катка. – Страна надежд и воспоминаний – невероятно интересная и удивительная. Она хранит много маленьких секретов. Один из них – это озеро желаний. По легенде, озеро, вернее, живущий в нём волшебный морской дух умеет исполнять желания тех, чьи помыслы и сердца чисты. Но только одно и самое заветное. Для милигриммов – это развлечение, дети обычно просят тонны мороженого или еще какие-нибудь мелочи. Морской дух играет с ними, щедро осыпая их подарками. Серьёзных желаний он давно не исполнял, наверное, моё было последним.
Я хотел спросить, что это было за желание, но передумал.
– Сейчас я отведу тебя к нему, и ты сможешь загадать своё самое заветное желание, можешь попросить увидеть цвета. Главное, помни, – он остановился и пристально посмотрел мне прямо в глаза, – желание может быть только одно.
Мы быстро и уверенно дошли до озера. Перед нами открылся вид на огромный водоём, покрытый толстым слоем льда. По нему плавно скользили пингвины. Их нахождение здесь меня изрядно удивило. Но они, в отличие от тех, которых я видел на картинках, были чересчур светлые, почти белые.
– Не может быть, оно замёрзшее, – мистер Че искренне расстроился. Граф посмотрел на меня глазами полными сожаления, – Лилиан, мне так жаль, озеро не поможет, оно так и не проснулось.
Я, на мгновение поверивший в то, что чудо могло вот-вот произойти, почувствовал, как меня охватывает разочарование. Я отошёл от мистера Че, медленно приближаясь к озеру, спящему под толстым слоем льда.
«Жаль, что я не смог увидеть твоего чуда, морской дух. Но надеюсь, что ты всё же проснёшься и исполнишь чьё-то другое заветное желание. А мы познакомились бы с тобой. Было бы здорово!»
В это мгновение я услышал, как лёд начал трещать, медленно, растворяясь в пучине освободившейся воды. Я отшатнулся. Пингвины мгновенно разбежались.
– Лилиан, что произошло? Что ты сделал? – ко мне в недоумении подпрыгнул мистер Че.
– Ничего… – я растерялся, – я… Я просто подумал…
– Что, что ты подумал?
– Подумал, что было бы здорово познакомиться с морским духом, – вывалил я.
– Лилиан, ты только что спас его.
Мы повернулись к озеру и увидели, как огромные куски льда пропадали в водной пучине. Озеро оживало, постепенно приобретая прежнюю тихую рябь.
Водоём, неидеально круглый по своей форме, казался величественным и спокойным, плавно качающимся, окружённым заснеженными деревьями, мирно спящими под покровом снега. Несмотря на надвигающуюся ночь, кое-где на берегу всё ещё бегали дети и подростки, весело играя в снежки. Кто-то тихо сидел под сводом дерева и читал книги вместе с огненной ночной феечкой, пользуясь её светом. Все они, заметив, что озеро просыпается, радостно заметались вокруг него, не веря своим глазам.
Я подошел ближе и, не удержавшись, потрогал воду. Она была тёплой, как горячий шоколад, слегка остывший на морозе, но всё еще согревающий внутри.
Я замер, наблюдая, как гладь начала медленно бурлить.
– Как тебя зовут, мальчик? – я вдруг услышал глубокий, но спокойный и уверенный тембр голоса. Я отошёл назад. – Не бойся, я тот, кого ты только что разбудил.
– Морской дух?
– Да, обычно меня зовут именно так. И я благодарен тебе, мальчик, за мою вновь обретённую свободу.
– Я же ничего особенного не сделал.
– Ты чист душой и сердцем и мог загадать любое желание. Но ты выбрал познакомиться со мной, этого хватило, чтобы я проснулся и вновь ощутил потерянную свободу, – морской дух замолчал на мгновение. – Так как тебя зовут, мальчик?
– Лилиан, Лилиан Дрим. А у тебя есть имя, морской дух?
– Есть, но оно такое древнее, что я его уже и не помню.
– Как жаль. А почему ты морской, если живёшь в озере?
– Когда-то давным-давно, ещё далеко до начала Великой войны, здесь было море, которое решило уйти. И оно ушло, а я остался, забрав себе его небольшой кусочек. Сначала я чувствовал одиночество и грусть, ведь все мои друзья покинули меня. Но потом я нашёл новых друзей, ничего не требующих и не желающих получить от меня. И опять стал счастливым, – ответил мне голос.
– Я искренне рад за тебя, морской дух, что ты смог найти себе новый дом.
– И у тебя получится, Лилиан, не сомневайся.
– Я надеюсь, что ты окажешься прав!
– Лилиан, ты уже загадал своё желание, и я больше не смогу исполнить другое. Но я могу постараться выполнить твою просьбу, если это будет в моих силах. Чего бы ты хотел?
– Чего бы хотел? – я задумался, сначала я думал загадать желание, чтобы увидеть все существующие в мире цвета. Дело в том, что я родился не такой, как все, с одной особенностью, которую всегда хотел изменить.
– Особенные люди способны делать особенные вещи, – проговорил морской дух.
– Возможно, ты прав, но я всегда хотел стать как все, как все видеть… – я замолчал. Слова «помоги мне видеть все цвета» не произносились. Они застряли и никак не хотели вырываться наружу. Тогда я понял, что моим самым заветным и самым потаенным желанием было не это. Безусловно, я очень сильно хотел жить в цветном мире, но я не мог произнести этого. Мне мешало моё спрятанное глубоко ото всех желание. Единственное, чего мне хотелось в тот момент, – это увидеть маму.
– Это серьёзная просьба, – дух задумался.
– Ты прочитал мои мысли? – удивился я.
– Да, мне доступны мысли любого, это хорошо помогает в определении чистых помыслов, – ответил морской дух. – Я повторюсь, твоя просьба, действительно, слишком серьёзная, но я попробую её исполнить. Только знай, что ушедшие не могут вернуться навсегда. Я способен лишь ненадолго задержать пришедшую обратно душу. Найди слова, которые ты хотел сказать, – вода забурлила, чем немного напугала милигриммов.
Они поотскакивали в разные стороны, но через мгновение снова вернулись к играм. В это время вода уже поднялась высоко в несколько метров, обрушившись потоком на прибрежный снежный песок, при этом никак не задев ни Лилиана, ни мистера Че. Когда волна ушла обратно в озеро, на песке осталась лунная дорожка, она лежала ровная, искрясь и поблескивая выложенными камнями. Медленно на них начали проявляться следы. Приближаясь к Лилиану, они обретали тонкую фигуру молодой женщины в лёгком платье и с длинными чёрными волосами, разбросанными ниже плеч.
– Мама, – прошептал я тихо-тихо, словно боясь спугнуть видение. Но потом всё громче и громче. – Мама, мама! Мама! Мама, это ты! – я приблизился к ней и обнял.
Она была такая, какой я себе её запомнил, тёплой, мягкой, нежной и вкусно пахнущей. Её тёмные волосы щекотали мне лицо. Согнувшись, она крепко прижала меня к себе.
– Мой дорогой сыночек, Лилиан, – я чувствовал её горячие слёзы, упавшие мне на макушку, – какой же ты стал большой, высокий и очень красивый! – Она аккуратно отошла от меня и осмотрела со всех сторон. – Уже такой взрослый! Ах, как же я скучала по тебе!
Она снова прижала меня к себе и расцеловала все лицо. Я не сопротивлялся. После того как ее не стало, я часто сожалел, что иногда отказывался от её ласк, тёплых поцелуев перед сном и объятий. Я хотел наверстать всё это, понимая, что времени у нас почти нет.
– Я хочу, чтобы у нас была вечность! – вымолвил я.
– Лилиан, солнце моё, не торопись, наша вечность ещё впереди, – она погладила меня по щеке, опустившись на колени. – Послушай, сынок, жизнь стоит того, чтобы её прожить до самого конца. До самой последней капельки испробовать всё, что она приготовила. Не спеши к тем, кто уже покинул тебя.
