Анастасия Ронис
Ночь в моей голове

Больница. День 2

Мистер Дрим раскашлялся и попросил воды. Чарльз сразу подскочил к рядом стоящему столику, налил из прозрачного кувшина воду в высокий стакан и поднёс его дедушке.

– Деда, и что дальше? – эту историю мальчик слышал впервые, и она ему даже понравилась. Поэтому он с большим нетерпением ждал продолжения.

Но мистер Дрим молчал. Вернув стакан обратно внуку, он снова посмотрел на окно и, кажется, задремал.

– Деда, ну деда, – мальчик потеребил старика за плечо.

– Хм, хм, – очнулся Лилиан Дрим. – То рассказывай ему, то не рассказывай, – старик хитро улыбнулся и как бы невзначай глянул на подоконник. – Ты же не веришь в сказки?

– Ну, деда, ну и что, – Чарли запнулся. – Кто тебе сказал, что не верю, конечно, верю!

В этот момент в комнату зашла медсестра, молодая коротко стриженная светловолосая девушка с приветливым, но болезненно бледным лицом и маленькой ямкой на левой щеке. С лёгкой улыбкой на губах она вкатила поднос и направилась к Лилиану.

– Добрый день, мистер Дрим! Вы сегодня прекрасно выглядите!

– Здравствуй, Эммочка, не лучше, чем вчера, – он улыбнулся. Ему нравилась забота юной медсестры, и Лилиан всячески старался её в этом поддерживать. – Ты знаешь моего внука, Чарльза? Ему уже 12. Чарльз, познакомься, это Эмма, она ухаживает за мной.

– Здравствуйте! – Чарли немного засмущался и не сразу подал руку своей новой знакомой.

– Приятно познакомиться! – девушка искренне улыбнулась ему и перевела взгляд на Лилиана. – Мистер Дрим, пора обедать. Посмотрите, сегодня у нас мягкая гречневая каша, рагу из овощей и земляничный чай.

– Ммм, как же я его люблю, – Лилиан вдохнул аромат земляники, – он напоминает мне о далёком давным-давно покинутом мной доме.

Чарли задумался, о каком доме говорит сейчас дедушка. В его семье такой чай никогда не готовили.

Мистер Дрим приподнялся на постели, устроился более удобно, немного поворчал и приступил к еде. Обычно медсёстры госпиталя Святой Женевьевы для ветеранов сами кормили своих пожилых пациентов в таком возрасте, как Лилиан. Но мистер Дрим не желал признавать себя старым и изнеможенным. До конца оставаясь борцом, дрожащими руками он самостоятельно продолжал есть приготовленную для него еду, втайне страшась того дня, когда он не сможет этого делать совсем. Но пока у него сохранялись кое-какие силы, он сам предпочитал есть.

В это время Эмма, болтая с мистером Дримом о пустяках, поправляла ему постель, отодвигала шторы, открывала окно, проверяла, есть ли у него вода, рядом ли все лекарства. Чарльзу она показалась милой и заботливой, лучше, чем первая сиделка Лилиана – ворчливая старушка Мейз. Ему нравилось думать, что дедушка находится в месте, где о нём заботятся и ему спокойно и комфортно.

Наблюдая за происходящим, Чарльз решил, что ему пока нечего больше здесь делать. Он подумал, что ему пора идти.

– Деда, я пошёл, пока! Завтра я обязательно приду, – мальчик понял, что сегодня Лилиан точно не будет продолжать начатую им историю.

Он поцеловал Лилиана Дрима в макушку, забрал рюкзак и пошёл домой.

– Пока, деда, до завтра! До свидания, мисс Эмма!

Девушка помахала ему в ответ.

– У вас славный внук, – произнесла она.

– Да. Вы даже не представляете насколько. Он очень умён и любознателен, – мистер Дрим доел отведённую ему порцию еды и отодвинул поднос. – Милая Эмма, как же вы похожи на одну мою дорогую знакомую! – он нежно взял её руки в свои и посмотрел ей в глаза.

– Ваша супруга тоже работала в больнице? – улыбнулась девушка, позволив Лилиану задержать свою ладонь.

Ей нравился этот любопытный старичок, который даже в глубоком возрасте сохранял шарм и галантность молодого джентльмена.

– Что? Да, конечно, моя супруга была прекрасной женщиной, – он убрал свою руку и вернулся в лежащее положение. Эмма помогла ему спуститься, – жена, действительно, так же, как и ты, работала в больнице, в военном госпитале. Именно там мы с ней и познакомились. Шел 1944 год, никто не знал еще, что война завершится через год. На одном из заданий мой самолёт подбили, я оказался ранен, осколок попал мне в левую ногу, а правое плечо подстрелили. Очнулся я в госпитале от нескончаемой боли и кошмаров. Первое, что я увидел тогда, – это её лицо, излучающее нежность и доброту. Слегка пухлые губы, крошечные круглые щечки с ямочками по обе стороны, большие голубые глаза, золотые волосы, аккуратно убранные под медицинский берет. Мэри Сперроу ангелом спустилась в мою жизнь и с лёгкостью забрала её себе. После завершения войны я вернулся к ней, и мы больше не расставались, целых 70 лет, – мистер Дрим грустно улыбнулся.

– Вот это да, какая у вас была большая любовь, – искренне сказала Эмма, – я тоже когда-нибудь хотела бы пережить нечто подобное, такое же настоящее.

– Вы еще так юны, моя дорогая, уверен, у вас всё впереди, – он снова положил ей на ладонь свою морщинистую руку. Эмма робко улыбнулась.

Лилиан Дрим любил, искренне сильно любил жену. Но юная медсестра напоминала ему совершенно другую, бесконечно важную для него девушку. Бледную, почти прозрачную, невысокого роста с белыми серебристыми волосами, спадающими ниже плеч, с холодной тонкой улыбкой и с космическими яркими глазами. Девушку, навсегда оставшуюся молодой в далёком королевстве Девятой луны. Образ его лунной королевы всё чаще являлся ему во сне. Он думал, что давно забыл её, но сейчас, лежа в кровати без возможности когда-либо подняться, Лилиан думал именно о ней. Эмма напоминала ее образом мыслей, немного характером, иногда улыбкой и взглядом, и всегда своим бесконечным желанием жить и верить.

После того как юная медсестра ушла, мистер Дрим ещё долго грезил о прожитых днях, предаваясь хлынувшим воспоминаниям.

– Да, мой дорогой друг, я всё ещё думаю о ней, – произнёс он, будто надеясь кого-то увидеть в своей светлой комнате.

Но никто так и не появился. Он закрыл глаза и крепко уснул, сегодня он спал с именем Мона на своих губах.

От госпиталя Святой Женевьевы, где мистер Дрим жил последние полгода, до дома Чарли было всего несколько кварталов, растянувшихся вдоль центрального городского парка. Летом здесь было особенно людно – школьники, студенты, милые старички разбавлялись вереницей семей, которые решили устроить пикник прямо посреди рабочей недели.

«Почему мне так знаком этот, как же его, мистер…» – он попытался вспомнить имя Четыре Солнца и Девять Лун, но у него это никак не получалось. – «Нет, ну почему? Почему меня это так заинтересовало? Эта встреча, этот разговор, как будто…» – в глубине его памяти вдруг что-то зашевелилось, вот-вот готовое вырваться наружу, – «брось! Ты же взрослый, Чарльз! Хватит верить в эти дедушкины байки про цветочные берега», – он тряхнул головой. – «Что за глупости! Деда опять меня дурит! Ну, деда! А я почти поверил!» – внезапное озарение, что новая история Лилиана не что иное, как вымысел, проветрило его голову. И до самого дома он больше не вспоминал о нём.

Однако на следующий день Чарльз снова забежал к Лилиану. Мистер Дрим в это время дремал, и, судя по его улыбающемуся лицу, сны, которые он видел, наполняли его счастьем. От неосторожного хлопка двери старик проснулся.

– Чарльз? – несмотря на свои годы, мистер Дрим отчётливо различал перед собой окружающий его мир. – Чарльз, здравствуй, нас прервали, – словно не заметив разницу в целые сутки, он подозвал внука к себе и прошептал:

– Сон – это не просто фантазия, границ которой нет ни в одной вселенной, сон – это отражение нас самих, наших самых потаённых желаний, завёрнутых в оболочку воображения, и только ты определяешь, насколько тверда и глубока эта оболочка.

Глава 3
Королевство Первого солнца

Мистер Четыре Солнца и Девять Лун взял меня за руку и потянул следом за собой. Я видел, как он воспарил над землёй, надел на голову свой длинный цилиндр, достал из-за спины трость и, используя её словно кисть, нарисовал в воздухе символы, которые своим очертанием напомнили мне рисунки, изображённые на монете. Рядом он начертил цифры, похожие на координаты. Симбиоз солнца и луны, идеальное сочетание правителей миров, о ком я совсем скоро узнаю, ярким пламенем зажглись на миг и исчезли без следа. На их месте появился полосатый в вечном движении коридор, ведущий в неизвестные мне края. Мой новый знакомый вступил в него и потянул меня за собой. В конце горел яркий свет, ведомый запахом раннего лета и ощущением невероятных приключений, готовых вот-вот начаться. Сам тоннель тоже светился, пропуская через себя тысячи солнечных лучей.

– Мы в пути, дорогой друг, что ты хотел узнать? Можешь спрашивать меня о чём пожелаешь, – мистер Четыре Солнца и Девять Лун шёл с поднятой вверх головой и улыбкой, странным образом успокаивающей и вселяющей в меня надежду.

– Почему ты пришёл ко мне? И куда мы идём? И может ли это быть на самом деле? Почему я должен поверить, что это не сон, когда такого в реальности быть не может! – затараторил я, пытаясь разглядеть коридор.

С любопытством я притронулся к его стене – она оказалась мягкой, бархатистой, с совсем маленькой короткой шерстинкой. От прикосновения туннель будто ожил, взбудоражился и заволновался. Мне показалось, что он, как змея, зашипел, готовый одним движением проглотить своих случайных посетителей. Я представил огромного кольцевого змея с горящими красными глазами. Я сморщился и затряс головой, надеясь избавиться от жуткой фантазии.

– Почему я пришел к тебе? Потому что ты позвал меня, дорогой друг.

– Вы ошибаетесь, сэр! Я никого не звал! – вызывающе ответил я ему. С чего это он взял? Я? Звал кого-то? Ну, нет! Не сочиняйте уж!

– Да, позвал, – спокойно повторил мистер Четыре Солнца и Девять Лун, – твоя потерянная душа рвалась наружу. Благодаря ей я и нашёл тебя. И мне очень сильно нужна твоя помощь.

– Потерянная душа? – неуверенно переспросил я. – Моя помощь? Что я могу сделать, ведь я еще… ребёнок…

– Может, ты пока что и не совсем взрослый, мой дорогой друг, но для настоящего приключения… – не договорив, он повернулся ко мне и дотронулся своим длинным указательным пальцем до того места, где усиленно билось сердце, – но для настоящего приключения – нет. Твоё юное сердце верит, искренне и безгранично верит, что мир не заканчивается старым холодным приютом, – он улыбнулся, и мы пошли дальше.

Следующие несколько минут я и новый знакомый молчали. Я всё пытался понять, как он разглядел мою душу и увидел, что моё сердце может верить во что-то? Я принялся перебирать все возможные варианты в голове. Даже представил, что у чудака в цилиндре есть невероятная подзорная труба, которая позволяет ему увидеть всё, что ему захочется. Улыбнувшись своим фантазиям, я решил докопаться до правды.

– А как? Как ты это всё увидел, мистер Че… четыре луны…

– Просто мистер Че, ты можешь меня называть мистер Че. Друзья зовут меня именно так, – повторил он.

«Интересно, когда мы стали друзьями?», – подумалось мне, но этого я озвучить не решился и повторил свой последний вопрос.

– Мой дорогой Лилиан, я – страж, проводник среди миров и сновидений. Я – тот, кто видит тонкие грани наших миров, звёздные тропинки, выстланные ночными мечтами и переживаниями, детской верой, рассыпавшейся золотым песком по полям далёких снов. И эти пути, их тысячи, миллионы по всем мирам, они ведут ко мне и от меня. Туда, где границы стираются и на горизонте разгорающегося солнца восходят крепости наших королевств. Я вижу это всё, и слышу это всё. Твой зов был необычайно силён, из тех, самых редких, которые исходят искренним порывом с самых глубин подсознания, характерных только для потерянной души. Ты звал голосами тысяч голодных зверят, загнанных в угол, в страхе и одиночестве пытающихся вырваться на свободу. Я долго искал тебя и рад, что, наконец, смог найти и услышать твой зов.

– Не помню, чтобы я кричал или кого-то звал… – даже несколько обидевшись, ответил я.

– Твоя потерянная душа сейчас ранена и истощена, она похожа на мою, когда я был примерно твоего возраста. Я понимаю, что ты переживаешь, потому что чувствовал нечто подобное, – он снова остановился и уже ладонью прикоснулся к моему сердцу.

Мистер Че посмотрел на меня с такой нежностью и добротой, что я не заметил лёгкий импульс его ладони, который как будто перенёс меня в мой внутренний плач. Я почувствовал, как всё, что так долго копилось во мне, вся злость на этот несправедливый мир, вся обида и тоска начали вырываться наружу. У меня закружилась голова, и я невольно отошёл от него.

– Что… что это было?

– Я показал тебе твой крик, тот, который помог мне найти тебя. Но не переживай, сейчас ты на верном пути, и совсем скоро твоя душа перестанет так истошно кричать, – он выпрямился, и мы зашагали дальше.

Казалось, дорога никак не могла закончиться, а стены тоннеля всё продолжали варьировать в такт нашим шагам. Я чувствовал, что мне необходимо время, чтобы всё понять и переосмыслить. Поэтому я замолчал. Мистер Че также не торопился начинать разговор. Спустя пару минут я всё же продолжил.

– А эта монета, та, которую ты дал мне при первой встрече в Англии. Это же был ты, точно ты, – я принялся вновь его расспрашивать, но мистер Че уже не слышал или сделал вид, что не расслышал меня.

В этот самый момент тоннель под ногами затрясся. Вокруг всё задрожало, словно готовясь выплюнуть нас наружу. Затем земля под ногами растворилась. «Точно змея!» – укоренился я в своей жуткой догадке, когда мы уже летели вниз.

Вереница событий захлестнула меня, и я полностью забыл обо всём, что хотел спросить. Широкие поля, обрамлённые высокими горами. Они то скатывались в равнины, то опять возвышались, пытаясь дотянуться до звёзд. Всё это вперемешку с миллионами растений, деревьев и цветов, создавало неповторимый волшебный оазис, в центре которого виднелся огромных масштабов дворец. Я восхищённо вглядывался в каждый кусочек этого мира, не сразу поняв, что лечу вниз. Когда я осознал, что под ногами пустота, я испугался, замахал руками, пытаясь схватиться за растворяющиеся в руках тонкие облака. Я завертелся. Паника начала захватывать меня. И тут я увидел мистера Че, совершенно спокойного, лёгким пёрышком парящего и медленно спускавшегося. Он подмигнул мне и широко улыбнулся, демонстрируя безопасность полёта. Я закрыл глаза и попытался успокоиться. Когда у меня это получилось, мы уже твёрдо стояли на земле. Я огляделся, обнаружив, что оказался посреди кирпичной площади, от которой в разные стороны расходились десятки дорог. В центре этой площади стоял яркий светящийся шар. Мистер Че подвёл меня к нему.

– Мой дорогой Лилиан, добро пожаловать в Королевство Первого солнца! А это, – он показал на шар, – колыбель нашего мироздания, сердце всех наших миров. То, что даёт силы и жизнь каждому из нас, что питает нас и ещё когда-то открывало нам пути в каждое из 14 королевств. Взгляни сюда, видишь серебряные нити на дне шара?

Я внимательно посмотрел на шар. Это был огромный в диаметре сверкающий объёмный круг. Своим светом он озарял площадь, делая серые краски более мягкими. Я взглянул внутрь шара. Оказалось, что внутри он похож на вазу, на самом дне которой лежала серая лужица, тускло поблёскивавшая при дневном свете.

– Раньше здесь зарождалось бессмертие, отрезок нитей серебряного клубка получали отмеченные королевской печатью. Но сейчас источник почти иссяк.

Шар стоял на невысоком, где-то в метр, постаменте. На металлическом возвышении я разглядел рисунки, диковинные образы – рыцари с мечами, огненные великаны, огромные насекомые и коты, охотники, плачущие женщины, закрывающие собой своих детей, падение проигравших, прославление победителей и ликующие лица. Я захотел притронуться к барельефу, прочувствовать каждое движение литого металла.

– Здесь изображена наша история, – звонкий и тёплый голос отвлек меня.

Я обернулся. Передо мной стояла прекрасная молодая девушка невысокого роста, но слишком худая и тонкая. Она обладала изящной шеей, нежными руками, которые двигались грациозно, и длинными волнистыми волосами. Её кожа слегка светилась тысячами драгоценных камней. Она будто плыла по земле, неслышно шевеля шелковыми юбками своего лёгкого платья. Девушка привлекала удивительными глазами, скрывающими звёзды, и мягкими, слегка пухлыми губами, похожими на лепестки роз. Над верхней губой я разглядел маленькую тёмную родинку.

– Моя дорогая Сола, здравствуй! – мистер Че озарился ещё более счастливой улыбкой и быстро подлетел к ней.

Буквально перед носом девушки он резко остановился, словно вспомнив о манерах и что они не одни и за ними наблюдают со всех сторон.

– Моя королева, – он медленно поклонился.

В ответ Сола сделала изящный реверанс.

– Рада видеть тебя, дорогой мистер Че! – она протянула ему свою руку для приветственного поцелуя, а потом позволила подняться, – давно ты не навещал нас, – с лёгким укором произнесла девушка.

– Сола, моя королева, ты же прекрасно знаешь, проводнику некогда отдыхать, космос так обширен, а его уголков так много, что не сразу и заметишь, куда тебя занесла новая дорога, – попытался оправдаться мистер Че.

– Конечно, и ради космоса нужно забыть о собственных обязанностях! – королева расходилась в осуждении мистера Че. – Я понимаю, миров осталось мало, но о них тоже нужно беспокоиться, а не бросать, королевский советник! Ты их бросил! – повторила она, – просто бросил, миры и нас! Исчез, даже не объяснившись!

– Моя королева, я виновен, ты права, я не должен был так поступать, – мистер Че резко сдался и склонил свою голову.

– Хорошо, – повелительным тоном сказала королева, довольная поведением советника. – Сейчас ты здесь, что изменилось?

– Я вернулся, потому что, наконец, нашел то, что так давно искал. Надежду, моя королева, – он посмотрел ей в глаза, – я верю, пророчество должно скоро исполниться! – мистер Че перевёл взгляд на меня. Я съёжился. – Сола, позволь я представлю тебя моему юному другу, – он подвёл меня к королеве.

Я почувствовал, как мне всё переставало нравиться. Я не понимал, что происходит, о чём начал говорить мистер Че и какое к этому я имею отношение. Я переживал, но к королеве подошёл.

– Мой дорогой друг, Лилиан Дрим! Сын Маргарет Дрим и Томаса Дюпре, родом из славного Белфаста заснеженной Англии, потерянная душа из четырнадцатого королевства Четырех Солнц и Девяти Лун!

– Потерянная душа? Вторая? – Сола с любопытством посмотрела в меня. – Ты прав, может, именно её и не хватало нам, чтобы всё исправить.

Я ощутил её пристальный взгляд, который медленно пробежал по моему лицу и телу. Казалось, что она изучает меня, мою манеру держаться, думать, чувствовать. Я посмотрел в её большие глаза – в них бури света будто бушевали в борьбе друг с другом. Они завораживали меня, сильнее, чем взгляд мистера Че. Вдруг Сола выпрямилась. Так резко, что я не сразу пришёл в себя.

– Ох, прости, моя королева! Дорогой Лилиан, перед тобой королева Четырёх Солнц, правительница четырнадцати королевств, старшая дочь господина Время и госпожи Вселенной, прекраснейшая из всех правительниц – Сола, дитя солнца! – звонко отчеканил советник.

При этих словах Сола сделала передо мной такой же изящный реверанс, как и перед мистером Че. В ответ я неловко поклонился.

– Кажется, ты изучал барельеф нашей колыбели. Здесь изображена история всех наших четырнадцати королевств, – она снова заговорила со мной. – Посмотри, видишь вот этот ярус? – она показала на самый высокий барельеф, начинающийся у основания сферы, – тут показано зарождение первого королевства, нашего. Дальше – с взрывом миллионов звёзд стали появляться ещё, и ещё, пока все миры не образовали единый организм, созданный, чтобы каждый его кусочек жил в гармонии и любви.

Я старался внимательно слушать её, но в голову так и лезли вопросы, откуда мистер Че узнал, как зовут моих родителей? Кто я? И что это за четырнадцатое королевство?

– Моя королева, дорогая Сола, давай мы не будем переутомлять нашего друга и пригласим его уже во дворец солнца.

– Конечно, Че, – она фыркнула на королевского советника, что он прервал её рассказ. Но, подумав, согласилась и пригласила меня пройти за ней.

Еще мгновение я задержал свой взгляд на сфере, внимательно всматриваясь в удивительный сюжет – на одном из ярусов художники изобразили сцену кровопролитной битвы двух высоких атлетов, рыцарей в доспехах и мечах. У одного их них лицо скрывалось за чёрной маской, через которую поблескивали три маленькие искорки.

– Лилиан, пойдём, – я повернулся на голос мистера Че и последовал за своими новыми знакомыми.

В дороге советник и его королева увлеклись своей беседой, из-за чего перестали обращать на меня внимания. Я же шёл рядом и прекрасно слышал их разговор.

– Как твоя сестра, королева луны Мона?

– Благодарю, как всегда, прекрасна, холодна и всё также бледна, и напориста в своих пустых поисках. Она уверена, что вот-вот найдёт способ удержать чёрного короля, когда пророчество свершится, – Сола грустно улыбнулась. – Она всё ещё верит, что это возможно.

– А ты, моя королева, ты больше не веришь? – спросил ее мистер Че. – Теперь у нас есть надежда. Я нашел ещё одну потерянную душу, это дает нам больше шансов на спасение потерянных миров. Все меняется, может, и Моне тоже улыбнется удача, – он внимательно посмотрел ей в лицо. – Ты побледнела…

– Тебя слишком долго не было, Че, – резко ответила Сола и отвернулась от него. Она всячески демонстрировала обиду на него из-за долгого отсутствия. – Мы уже решили, что ты бросил нас, что больше не вернёшься. И за это время, конечно, здесь всё крайне изменилось. Мой мир мерк, пока ты рыскал по космосу!

– Дорогая моя Сола, ах, как же я хотел бы рассказать тебе обо всём, что видел, прямо сейчас, объясниться, покаяться. Но, боюсь, что у меня не хватит слов, чтобы изложить свою историю, поведать, что я пережил. В одном ты права, твой мир меркнет. Но не только он, ночь спустила свои тени уже на все королевства. Колдун сбежал из своей западни.

При этих словах я заметил, что по лицу королевы пробежал неподдельный испуг. Но она быстро взяла себя в руки и снова улыбнулась.

– Ещё и по этой причине я здесь, моя королева. Мы просчитались. Ошиблись, – мистер Че наклонился к Соле.

– Слишком много ошибок на нескольких человек, тебе не кажется, Че? – она с тревогой посмотрела на него.

– Надеюсь, что это не так. И всё можно исправить. Для этого мы и здесь, – мистер Че бросил подбадривающий взгляд в мою сторону. Он продолжил: – Я изменился, Сола, я клянусь тебе в этом! Я сумел вернуть себе уверенность. И я больше не боюсь. Я готов взять ответственность и принять пророчество.

– Надеюсь, что ты также искренен, как и прежде, – с сомнением произнесла королева.

– Даже больше, Сола, – мистер Че поклонился, затем посмотрел на неё внимательно и серьёзно, – я нашел его, пока только одно из 11, но я снова чувствую туда дорогу. Страна надежд и воспоминаний, она вернулась.

– Ты серьёзно? – Сола растерялась от услышанных слов.

– Да, моя королева.

Я пристально посмотрел на него, пытаясь найти в его словах смысл. Ведь все, что они только что сказали, мне было совершенно непонятно. Я ждал, что они продолжат свой разговор и мне удастся разобраться во всём. Но они замолчали. Позже Сола заговорила, но королева так и не вернулась к прежней беседе, начав болтать о любезностях. Я перестал их слушать и погрузился в мир вокруг себя. Он завораживал.

Мы шли по кирпичной дороге, вдоль которой распускались невиданные цветы. Они тянулись к нам, словно хотели что-то сказать. Но я не понимал их. Я жаждал разглядеть их цвета, узнать, разгадать их оттенки, но для меня они по-прежнему оставались серыми и чёрно-белыми. Я не сдавался и все пытался вообразить, какого они цвета. Может быть, зелёного? Или красного? А может быть, пурпурного? А что такое пурпурный цвет? Я где-то читал, что это смесь синего и фиолетового. Но как выглядит синий или фиолетовый? Я пробовал и пробовал представить себе эти яркие сочные цвета, которые переполняли этот по-настоящему волшебный мир, но у меня ничего не выходило.

Впереди на горизонте виднелись высокие скалы, а недалеко от них стоял солнечный дворец. Он нас ждал громадными остроконечными башнями, лучами земного солнца, раскинувшегося на несколько десятков гектаров. Он казался слишком великим и бесконечно огромным, где можно было бы блуждать до скончания времен. Дворец, так же как и тоннель мистера Че, мне показался живым. Он будто пытался засветиться. Но ему явно чего-то не хватало, он, словно из последних сил, выдавливал из себя остатки света, нервно мерцая потугами искр. По дороге к нему тянулся город с домами, похожими на остроконечные шляпы волшебников. Вокруг почти каждого дома виднелся сад с такими же прекрасными цветами, что я видел в начале нашего пути. Город уходил далеко за холмы, освещаемые тусклым светом как попало, небрежно, вероятно, в спешке натыканных всюду фонарей.

Люди, которые находились возле своих домов или случайно встречавшиеся нам на пути, выглядели необычно, совершенно не похоже на тех, кого я когда-то встречал. Мужчины и женщины были высокого роста, они носили свободные одеяния, не сковывающие их движения. Тонкие платья в пол, широкие брюки и палантины. С угловатыми причёсками на голове они медленно передвигались, почти не смотря друг на друга. Это показалось мне слегка странным. Представлялось, что им, как и дворцу, тоже чего-то не хватает, какой-то энергии, силы, которую будто высосали из них. Шедшие нам навстречу молодые женщины с детьми, рослые мужчины или пожилые пары, завидев нас, изо всех сил начинали улыбаться, пытаясь поднять ладонь и помахать нам. Но кто-то не замечал нас или не мог поднять и руки. Они, грустно наклонив голову, медленно шагали вперёд, в никуда. Но мы всё равно улыбались и махали им в ответ.

Во дворце нас встречали несколько придворных, отличавшихся от других жителей королевства роскошью своих костюмов. И светом. Постояльцы дворца еще светились, не сильно, слабо, но аура, обволакивающая их, ещё издавала тонкий свет. На лицах двух из них были надеты маски, которые изображали солнце и луну. Они нам улыбались, встречая отрепетированными реверансами.

Жестом руки королева Сола направила двух в масках людей ко мне и сказала.

– Отведите его в королевскую ванную и приготовьте для него комнату и новый костюм. В четыре будем ждать тебя к ужину, – обратилась она ко мне. – Тим и Том покажут тебе, куда идти.

Тим и Том, двое юношей в масках солнца и луны, взяли меня за руки и в лёгкой припрыжке повели в ванную комнату, которая находилась в правом крыле дворца на третьем этаже.

– На самом деле, у нас 87 больших ванн, 301 маленькая ванная и 299 комнат, три большие кухни на каждую из частей дворца. Западная, Восточная и Центральная, две конюшни, один внутренний сад и один внешний, уходящий в лесную долину, – затараторил один из них.

– Нет, болван! – перебил его второй. – Ты снова всё напутал. У нас 93 больших ванны, 299 маленьких ванн и 301 комната…

– Когда это стало 299 ванных? – возмущённо перебил первый. – А 301 комната? Откуда ты берёшь эти цифры?

– Оттуда, что наш новый дворцовый счетовод пересчитал все комнаты, и получилось всё наоборот, 301 ванная и 299 комнат, на две меньше, а больших ванных прибавилось на шесть!

– Твой новый счетовод такой же болван, как и ты! Наверняка пару комнат посчитал несколько раз, – ехидно произнёс первый.

– Это ты – болван, если не веришь новому счетоводу! Он доказал свои возможности, тренируясь на королевских свиньях!

– То-то их теперь не 1050, а 988!

– Постойте! – остановил я разгоравшийся спор.

Они показались мне смешными, и разговор их был безмерно забавным. Какая разница, подумал я, сколько комнат и свиней. И сказал это вслух.

Оба лакея изумлённо посмотрели на меня. Мне показалось, что их поднятые брови стали видны даже из-под масок. Они отпустили мои руки и возмущённо развели свои.

– Как это, какая разница! Это очень даже никакая не разница! – воскликнул они в один голос. – Можешь ты умываться в 301 ванной или в 299, это большая разница. Просто огромнейшая разница.

– Не знаю, у меня никогда не было ни одной ванны, – пожал я плечами.

Тим и Том уже больше удивились.

– Ни одной ванны, как же, как же так! Это так печально! Это же пузырьки, которые заполняют всю комнату, поднимаясь всё выше и выше! – начал первый.

– Они мягкие и весёлые! Их можно лопать или сдувать, чтобы они корабликами плыли дальше к своим берегам! – продолжил второй.

– А вода, такая тёплая и нежная, она омывает твоё тело, ты можешь в ней просто лежать, плавать и даже нырять! – стал показывать способы плавания и ныряния первый.

– Тебе обязательно понравится в ванной, это точно. Эта комната может стать твоей самой любимой!

Я слушал их всю дорогу, удивляясь их лёгкости и задору. В отличие от других во дворце, они светились несколько ярче. Подойдя к дверям комнаты, я поблагодарил их за поддержку.

– Меня, кстати, зовут Лилиан, Лилиан Дрим! – я протянул им свою руку.

– Очень приятно, Лилиан! Я – Том, – сказал первый и пожал мне руку.

– А я – Тим, – пожал руку мне второй. – Когда будешь готов, иди до конца коридора, поверни направо, поднимись по лестнице три проёма, и с левой стороны будет дверь в твою комнату, четвёртая сначала. Или позвони в этот колокольчик, мы придём и проводим тебя, – подмигнул Тим и вручил мне маленький золотой колокольчик.

Ванная комната и правда оказалась чем-то особенным. Во-первых, она была огромной. Даже наша общая детская спальня в последнем приюте квадратов в 50 теперь ощущалась маленькой, просто крошечной. А что говорить о ванных, которые там находились! Их не было! Стояла одна пустая, холодная, потрескавшаяся чугунная чаша, тазик с еле тёплой водой и общий ковш. Мы принимали ванную раз в несколько месяцев и накануне католических праздников.

А эта комната выглядела роскошной, чудесные барельефы, изображающие маленьких полубогов, муз и русалок, раскинулись в несколько рядов по всем стенам. По краям стояла пара комодов, где лежали аккуратно сложенные два больших полотенца и мягкий уютный халат. Ещё стояли какие-то флакончики, издающие совершенно разные, но весьма вкусные ароматы сладкого домашнего печенья, весеннего пробуждения цветов, сочного ягодного букета. Пол был устлан гладкими камнями, кое-где отражающими лёгкий блеск. Посередине комнаты, в полу, находилась сама ванна квадратной формы, с четырьмя кранами на каждой стороне. Из них струилась вода, она шумела, наполняя приятным звуком бульканья всю комнату. Из ванны выходила ароматная пена. Она словно в такт моим желаниям меняла вкусы, то она пахла утренним апельсинами, то вдруг приобретала запах свежей газеты. Все приятные ароматы, которые я когда-либо чувствовал, вернулись сегодня снова.