Анастасия Александровна Мельникова
Черные сказки. Сорок миров
– Зачем вы участвуете в хороводе? – спрашивал Керри в который раз.
– Это прикольно.
– Спасибо за ответ, – подобно роботу кивал Керри и переходил к следующему участнику.
Вереница из физиономий легкомысленных идиотов крутилась в голове бывшего журналиста. Ему казалось, что ему просто не попался достаточно интеллектуально развитый человек, чтобы четко сформулировать свою позицию. Керри стал задумываться, почему вся суть его существования теперь заключена в маниакальных поисках смысла – в абсолютно бессмысленном мероприятии?
Керри приходил к хороводу, неважно где, садился подле этого человеческого шествия, как у берега загадочной реки, и запускал вопросы к Джину.
Иногда Джин ему отвечал, а иногда те, кто находился с ним рядом.
Керри злился: Джина превратили в бога? На самом деле, ему мог отвечать уже кто угодно под именем Джин, но бывший журналист не мог остановиться. Он придумал новый план.
Он решил сделать свой хоровод, собрать адекватных людей, которые не будут лгать. Их сила будет в системности и конкретной цели – быстро передавать информацию и закрыть этот портал бреда, который опоясывает всю Землю.
Хоровод собрался быстро. Добровольцы, оказываясь у черты двух очередей незамедлительно совершали выбор. Выбор в пользу тех, кто имел цель и понятную идеологию, командный дух. У Керри каждый человек осознавал собственный мотив участия. Мир обрел краски; Керри почувствовал, что жив, и жизнь прекрасна.
Он перестал отслеживать хоровод Джина, и даже сделал несколько звонков Наоми, в которых они ощутили прежнюю близость, как в начале их отношений. Существование Керри обрело почву, встало на рельсы; он почти слышал равномерное постукивание поезда своей жизни и гудки, сигналящие через равные интервалы времени. У него был маршрут с точкой А и точкой Б, ряд станций между ними, и счастье.
Бывший журналист не хотел заглядывать слишком далеко вперед, он понимал, что собственный хоровод – занятие временное. И все же, когда Хем, один из его приверженцев, сообщил новость, Керри почувствовал тревогу, а затем и бешеный страх. Он выбежал из палатки, стоящей в ряду таких же, на привале, достал смартфон и стал выстраивать маршрут к хороводу Джина. Затем попросил Грэна одолжить автомобиль на время.
Керри полетел в Канаду, помчался к мысу на юге страны автобусами, попутками, и, в конечном счете, на коне, взятом ненадолго у доброго фермера, потому что все ссылки указывают именно на это место: Джин должен был быть там. Видимо, он уже не верил в собственную игру, и перестал прятать свое местонахождение. Ближайшие участники цепи также не уклонялись. “Джин там” – отвечали они и показывали на холм.
Керри перевел коня в галоп и взобрался на холм, спешился.
– Ты не можешь уйти! – прокричал Керри еще до того, как подошел к Джину.
Он оказался рядом с идолом хоровода и задним числом принял: перед ним невысокого роста крепкий жилистый человек, лет сорока пяти, смуглый, с выгоревшими волосами, с мимическими морщинами радости в уголках глаз и губ, он закален ветрами и жарой – типичный путешественник. Проницательный взгляд Джина на какое-то время лишил его мыслей. Джин располагающе посмеялся, а затем продолжил собирать колышки своей палатки в мешочек.
– Ты не можешь уйти из хоровода!
Джин расхохотался:
– Но я уже как неделю вышел из него.
Керри почувствовал слабость в ногах и еле успел облокотиться о чей-то мангал:
– Нет!
– Еще как да! – почти пропел мужчина, довольный собой. – Я встретил женщину, с которой хочу связать жизнь. Она хочет дом с садом и троих детей. Так что прощай, парень.
Джин отступил на шаг, и, словно появившись из воздуха, из-за других людей вышла миловидная женщина в длинном платье до земли. Джин погладил ее спину.
У Керри защипало в глазах, он упал в ноги Джина и вслепую нащупал его потрепанные кроссовки. Не поднимая головы, Керри провыл:
– Прошу тебя во имя всего святого, ты не можешь покинуть собственный хоровод! Ты не можешь так со мной поступить!
– Кто ты, парень? – с сожалением спросил Джин и аккуратно вынул ногу из спазмически сцепленных рук Керри. Тот прислонился к земле и лежал, словно мертвый. Джин пожал плечами. Они с невестой подхватили рюкзаки и пошли вниз в холма. Окружающие провожали их теплыми словами, некоторые вручали влюбленным сплетенные из цветов венки.
Керри поднял голову, встал и осмотрелся. Люди группками все также стояли друг за другом, не размыкая Цепь, и Керри побежал, догнал Джина и спросил:
– Почему они не расходятся?
Тот бегло окинул местность мудрым взглядом и отечески похлопал одного из участников движения, который стоял ближе, ответил бывшему журналисту:
– Это сильнее меня.
Керри почувствовал, как что-то внутри него треснуло, словно слишком тонкое молодое деревце, не успевшее окрепнуть.
Разумеется, после этого события не было и речи о том, чтобы продолжать вести свой хоровод. Керри так и сказал Эллен по телефону:
– Смысл был в соперничестве с Джином!
– Ты звонил Наоми?
Керри не ответил и отключился.
Он вызвал такси. Через час оно подъехало к ближайшему шоссе. Керри пришлось пройти пятнадцать минут пешком по бездорожью. В городе он сел на самолет и, наконец, добрался до дома в Швильце, увидел за окном знакомые горы.
Когда журналист сел в своей гостиной и зашел в интернет с ноутбука, он узнал, что его хоровод распался, а хоровод Джина до сих пор продолжает движение.
Он вспомнил слова Джина:
«Это сильнее меня».
Керри заболевает и ложится в больницу – там спокойнее. Пока он лечит больное сердце, проходит пара месяцев. Спустя время вещи, из-за которых он переживал, кажутся ему уже не такими возмутительными. Наступает весна в его часовом поясе, и он возвращается в съемную квартиру. В это же время он приобретает музыкальный инструмент – глюкофон, и осваивает игру на нем. Керри выходит гулять в парк.
Он смотрит, как зеленая трава прорастает из голой земли пучками, слушает пение птиц и начинает читать сказки народов мира: другие культуры всегда его интересовали, но только теперь – достаточно сильно, чтобы взяться за книги. Время кажется бесконечным.
В середине дня ему впервые за долгое время звонит Наоми:
– Я готовлю диплом, – отчитывается она. – Осталась заключительная часть и справочная литература. До сих пор не могу поверить, что ты столько времени потратил на хоровод, – Наоми узнавала о состоянии Керри через Эллен, – Я перечислю тебе денег – съезди в Болгарию, и запишись в спортзал. Ты бы посоветовал себе то же самое, если бы соображал здраво.
– Я гуляю, Наоми.
– Так не пойдет, милый, возьми тренера. Если не написать программу тренировок, восстановление будет идти гораздо дольше, ты же знаешь.
Керри ухмыляется.
Голос его бывшей девушки доносится как будто издалека, и он не может всерьез воспринимать, что она там советует.
Керри садится на вершину городского холма, достает глюкофон и палочки. Мимо бежит мальчик лет семи и останавливается, увидев странный объект:
– Что вы собираетесь делать?
– Не знаю, – отвечает Керри; его распирает предвкушение.
Правой палочкой Керри бьет по глюкофону в одной точке, создает базовый ритм, а левой ставит акценты в промежутках: проходит палочкой по всем плоскостям шарообразного инструмента. Музыка окончательно выталкивает из его сознания все лишние мысли: о карьере, об увольнении, о поисках смысла, об отношениях на расстоянии, обо всех вещах, в которых настолько много правильного, что не осталось места для желаемого. Керри работает усердно, как шаман, прогоняющий злых духов. Солнце давно встало, и до вечера еще далеко. “Прямо как хоровод, который уже ушел в прошлое, а будущее наступит в своем темпе” – думает Керри. Небо чистое. На этой неделе Керри забрал вещи из рабочего офиса, расстался с девушкой, сжег все бумаги по делу хоровода. Он не нашел смысл; он сдался и победил.
Цепь Джина, “Река жизни”, как ее называли верующие, распалась в 2002 году, но это была не первая и уж тем более не последняя Река Жизни в истории человечества.
