Алексей Игоревич Шаханов
Привилегия выживания. Часть 1
Обернувшись на крики, я увидел Веселова, в которого вцепились сразу двое, и Рики с Камовым, пытающихся этих гадов от него оторвать. Смолов лежал на земле лицом вниз, не двигаясь, уже похоже без сознания.
Еще чуть дальше по дороге Фитиль и Смоукер, встав спина к спине, короткими очередями отстреливали ближайших к группе противников.
Наша тройка рванула обратно, но вовремя не успела, к тому моменту, как мы добежали до основной части группы, в живых из них остался только Рики, который, израсходовав весь боезапас, отмахивался сразу от троих тварей автоматом как дубиной. Я подбежал почти вплотную, остановился, прицелился в одного из них и нажал на спуск. Раздался щелчок, выстрела не последовало. Ближайший гад переключился с Рики на меня. Я со всей дури зарядил прикладом гаду по пасти и добавил ногой в живот. Тот отлетел метра на полтора, но тут же начал подниматься. Без огнестрела ловить здесь было нечего.
Уже вшестером мы побежали к воротам, на ходу снаряжая магазины патронами, которые оставались в карманах.
На этот раз нам удалось выйти, хотя Хомяку в караулке, куда он забежал, чтобы разблокировать ворота, успели вгрызться в ногу, и он хромал за нами, опираясь на Фитиля, подвывая на каждом шаге.
Теперь оставалось добраться до шоссе. Через лес всего три километра, но с раненым на шее по сугробам далеко не уйдешь. По дороге километров десять, но риск сравнительно минимальный, да и шанс был, что встретим какой-то транспорт, может где-то на дороге стоит «Урал» следующей смены?
Где-то через два километра беготни по петляющей дороге преследующая орда мертвых подотстала, и мы смогли остановиться перевести дух. Хомяк выглядел еще херовее Смолова, но отключаться вроде не собирался, и я, отрезав рукав своего кителя, туго перевязал ему ногу. Пяти минут не прошло, а на горизонте снова замаячили мертвецы.
– Надо в лес уходить, по дороге они нас легко найдут, – подал голос Рики уже на бегу.
– Что, сил много разговаривать? – одернул его Смоукер. – Давай вон раненого тащи тогда.
Рики сменил Грача, который до этого помогал бежать Хомяку, но не унялся.
– За тем поворотом. В лес надо. До трассы рукой подать. Я местный. Знаю здесь все.
Мы переглянулись со Смоукером.
– Может малец прав? – спросил я.
– Не дотащим.
– А по дороге сколько еще тащить?
– До трассы.
– А потом?
Смоукер замолчал на несколько секунд. Ответ напрашивался, мы для того и бежали, чтобы хоть какими-то колесами разжиться. Только ему, как и мне, было очевидно, что тачку на шоссе мы можем ждать до посинения, а ближайший поселок километрах в пятнадцати. К тому времени Хомяк инеем покроется, да и мы вместе с ним.
– Не знаю, – наконец выдохнул Смоукер.
– Давайте. Сворачивать, – Рики уже тяжело дышал из-за повиснувшего на нем Хомяка, поэтому общаться предложениями длиннее одного слова был не в состоянии.
– Группа, стой. Привал, – я вдруг отчетливо осознал, что надо делать.
Грач и Фитиль в недоумении смотрели на меня, Рики помог Хомяку опуститься на землю, облокотиться на придорожный сугроб, и нетерпеливо озирался по сторонам. Смоукер невозмутимо достал откуда-то из недр куртки пачку сигарет и закурил.
– Давай сержант, решай, – немногословный Грач подбодрить меня решил, что ли? Впрочем, он не знал, что я уже все решил.
– Помните первого гада, который мимо двери прошел? За ним еще Муха выбежал, – начал я издалека.
– Ну, – кивнул Фитиль.
– А вы помните, как он принюхивался?
– Ну да, – быстро ответил Рики. – Или нет. Не помню. Какая, блин, разница?
Остальные наморщили лбы, подняли глаза к небу, пытаясь вспомнить момент.
– Д-да, кажется, помню, он еще остановился так, – наконец произнес Грач.
– Это кровь, – сказал я и указал на ногу Хомяка. – Они запах чуют.
Повисла тишина. Рики наконец перестал озираться по сторонам и посмотрел на нас. Последние две фразы он пропустил.
Смоукер докурил, выкинул бычок и подошел к Хомяку.
– Хант прав, – тихо сказал он, наставив на него автомат. – Хочешь, я тебе помогу, или оставайся мертвецам на обед. Но дальше мы без тебя идем.
Я знал, что именно это и должен был сказать сам, но не мог этого сделать. Не мог заставить себя. И вообще не представлял, чего стоила Смоукеру эта фраза, но у него ни один мускул на лице не дрогнул.
– Смоук, ты чего? – слабо засопротивлялся Хомяк. – Пацаны, я дойду, я допрыгаю, если надо.
– Э, погодите, а что такое-то? – Рики отчаянно пытался въехать в происходящее.
– Мертвецы кровь чуют, – нехотя просветил его Фитиль.
– Не, парни, ну так нельзя, – Грач, как самый возрастной во взводе, решил в очередной раз изобразить профессора, огорченного невежеством студентов. – Давайте до трассы доберемся, а там решать будем. Рики, сколько отсюда через лес?
– Километра два, или даже меньше. Здесь, правда, пара болот есть, но я знаю где, мы их обойдем легко.
Смоукер, такое впечатление, вообще никого не слышал.
– Давай, решай, потом мы уходим, – снова обратился он к Хомяку.
У того уже слезы потекли по щекам. Он все твердил, стараясь не смотреть в дуло направленного на него автомата: «Пацаны, я дойду, отвечаю, только не бросайте».
– Да вы не знаете даже наверняка, чуют они там что или нет! – Грач взывал к нашему благоразумию. – Ну вспомните, они на звук выстрела в ангар прибежали, а вы тут хренову теорию из пальца высасываете!
– Все, время вышло, – с этими словами Смоукер поставил автомат на предохранитель и закинул его за спину. – Рики, веди нас к трассе.
Тот сделал пару неуверенных шагов к обочине и остановился, глядя на Хомяка.
– Рядовой Филатов, через пару минут сюда доковыляют мертвые, которые очень хотят тебя сожрать, шевели копытами! – прикрикнул я на Рики.
Пару секунд помедлив, Рики, больше не оглядываясь, зашагал вглубь леса. Фитиль пошел за ним.
– Вы нелюди, бля, – сквозь зубы процедил Грач нам вслед, не двигаясь с места, – шакалы ублюдочные. Перестрелял бы вас сейчас в спину. Только не дождетесь, я до вашего уровня не опущусь!
Хомяк попытался встать, как-то жалобно матернулся и снова опустился на снег. Стрельбы мы так и не услышали. Ни в свою сторону, ни вообще.
Лес был довольно густой, с многочисленными буреломами и оврагами, в которых снега почти по пояс, по прямой идти нереально, так что вся надежда была только на Рики, который, как выяснилось, не такой уж и знаток по части этих мест, из болота разок его все же пришлось доставать, куда он провалился, проломив тонкую корку льда.
На шоссе мы вышли только через час с небольшим. Прямая заснеженная дорога в пару полос тянулась в обе стороны насколько хватало глаз.
– Хант, смотри-ка, джекпот, – Смоукер указал рукой влево, – сам пришел, даже не верится.
Темная точка автомобиля хорошо выделялась на фоне дороги, постепенно увеличиваясь.
– Так, ну что, мы ребята мирные, просто просим подвезти, – Смоукер отдал Фитилю свой автомат и жестом отправил его и Рики, который получил автомат от меня, на обочину.
Машина приближалась. Здоровый внедорожник, сколько бы там народа ни было, для четверых место могло найтись. Когда до него оставалась сотня метров, мы сделали невинные выражения лиц, насколько могли, улыбки до ушей растянули. Даже руки вытянули, голосуем, мол.
Спасла только реакция. Автомобиль, не сбавляя скорости примерно в сотню километров в час, вильнул в нашу сторону с очевидным намерением сбить. Мы синхронно сиганули на обочину, благо сугробы позволяли. Внедорожник промчался дальше, окатив нас снежным душем из-под колес.
– Вот гондон, а, – фыркнул Смоукер, мотнув головой, – ладно бы просто мимо проехал, Фитиль, дай ствол!
Фитиль перекинул ему автомат, Смоукер в две секунды снова оказался на дороге, с колена прицелился в удаляющуюся машину, промедлил несколько секунд и опустил оружие.
– Патронов жалко, – с досадой пояснил он.
– Ладно, – махнул рукой я, – встретимся еще с ним, если доведется.
– Так он все равно в другую сторону ехал, – вставил Рики, святая простота. Он все еще пребывал в полной уверенности, что мы в часть возвращаемся.
Я и Смоукер посмотрели на него как на полоумного, потом переглянулись и заржали. Ничего особо смешного не было на самом деле. Просто нервы давали о себе знать. Вдалеке с той же стороны показалась наша вторая попытка.
– Прет нам сегодня. Все, нахер, – сразу сказал я, – второй шанс уже один на миллион, орлы, все на дорогу.
– Этот никуда не денется, – кивнул Смоукер, – Рики, Фитиль, как будет подъезжать, пальните в воздух.
Даже на приличном расстоянии было видно, что приближавшаяся легковушка побывала в конкретной переделке. Разбитые фары, изогнутый дугой капот, оторванный передний обвес и приличное количество пулевых отверстий на корпусе и в стеклах. В салоне наверняка дубняк, даже если печка работает.
Я и Смоукер прицелились, Рики с Фитилем дали по паре коротких очередей над крышей.
Водитель все понял и не стал играть в героя, замедлившись, притер машину к обочине. Кроме него, внутри был еще один человек на переднем сиденье. У обоих головы были замотаны шарфами так, что одни глаза торчали.
Я продолжал держать водителя на мушке, Фитиль и Смоукер пошли к машине, один с пассажирской стороны, другой со стороны водителя.
– Рики, пассажира возьми на себя, – не поворачивая головы, сказал я.
– Уже, – послышался из-за спины ответ.
Смоукер дошел до двери водителя и, качнув стволом автомата, потребовал опустить стекло. Они обменялись несколькими фразами, после чего Фитиль и Смоукер сели в машину на заднее сиденье. Фитиль, высунувшись из окна, жестом показал нам, что садиться надо справа.
Возникшая в голове надежда воспользоваться автомобильным навигатором для более подробного, чем «прямо», определения дальнейшего маршрута движения угасла, как только я оказался внутри и увидел переднюю панель. Одна из пуль угодила в мультимедийный экран, превратив его в сложную и совершенно бесполезную мозаику осколков.
Автомобиль оказался на удивление широким, так что нам четверым удалось разместиться сзади без наездников на коленях. Смоукер тем временем знакомил нас с попутчиками, уперев дуло автомата водителю в голову, просунув его между подголовником и креслом.
– Пацаны, мы в компании прекрасных девушек, Ольги, – кивок в сторону водителя, – и ее сестры, Елены, – кивок в сторону пассажира, – они любезно согласились довезти нас хоть на край света.
Рики, сидевший между мной и Фитилем, хохотнул. Коротко так, неестественно.
– Поехали, кстати, – закончил Смоукер знакомство, легонько ткнув Ольгу автоматом в затылок.
– Мы тебе не таксисты, урод, – прошипела Лена с пассажирского сидения.
– Лен! – одернула сестру Ольга.
Автомат вместо подголовника очень помогал ей в правильной оценке ситуации. Машина плавно тронулась с места.
– Девчонки, спокойно, – Фитиль включил дипломата, – найдем другую машину на ходу и оставим вас в покое.
– Вы правильно сделали, что остановились, я вряд ли бы промахнулся. Давайте жить дружно, если не хотите превратиться в пешеходов, – сказал я. – Лена, сиденье легко простреливается, но я надеюсь, что мне не придется тратить на тебя патроны.
Сидевшая впереди меня Елена злобно засопела, но промолчала. Безусловно, у меня и в мыслях не было ни в кого стрелять, уверен, что и Смоукер всерьез не рассматривал такой вариант. Впрочем, захват заложников сам по себе, неважно, с мнимыми угрозами или реальными, уже плюсовал к нашей потенциально печальной участи, помимо военного преступления, еще и терроризм. Отчасти успокаивало только осознание того, что иного, более адекватного выбора при данных обстоятельствах я не видел.
Машина еще даже не успела набрать более-менее приличную скорость, как стало понятно, что в своей догадке я не ошибся. В салон из многочисленных пулевых отверстий врывались ледяной воздух и редкие снежинки, обжигавшие кожу лица при касании. Несмотря на это, минут через пять езды я почувствовал, что засыпаю. Это была даже не прошлая бессонная ночь. Нервное напряжение последних недель, державшее меня в тонусе, почему-то отпустило. Мы условились, что через час Рики меня разбудит и сможет подремать сам.
Уже сквозь сон мне вдруг пришла в голову мысль, что машина, на которой мы ехали, кажется смутно знакомой.
Глава 4
Год четвертый, лето.
Доверие – это не показатель, не характеристика человека, мол, этому я готов подставить спину, а этому – нет. Доверие не вытекает только из опыта общения, чаще из необходимости зависеть от кого-либо и нежелания или невозможности получить гарантии и просчитать все варианты.
Под доверием подразумевается некое ощущение комфорта в момент, когда решение, влияющее на тебя непосредственно, принимает человек, кому ты доверяешь. Когда не ждешь удара.
Самая суть же в том, что далеко не всегда тот, кому ты подставил спину, получил кредит доверия от тебя лично. И еще реже это тот, кого ты проверил временем и обстоятельствами.
Изредка записывая в надежных друзей окружающих, мы забываем о тех, кому спокойно вручаем ключи от всех дверей, в том числе и свою жизнь, иногда в глаза их никогда не видев. Строители, врачи, водители общественного, как, впрочем, и любого другого транспорта, пилоты самолетов, повара в столовых и ресторанах, производители лекарств, бытовой техники, автомобилей, военные и полицейские, даже продавцы интернет-магазинов – список гораздо шире, чем кажется. И это только напрямую: гайку не довинтил, на тормоз не нажал, симптом перепутал, или улику пропустил. Косвенных связей не перечесть. И все эти люди в соответствующих обстоятельствах могли бы стать причиной нашей смерти. И это только ненамеренно.
А сколько сволочей вполне легально убивают нас ради денег или власти, и мы сами часто помогаем им в этом, продолжая искренне, по-бараньи верить тем, кто обещает о нас заботиться, кормить, защищать.
Да, подписываются договоры оказания услуг, товарные чеки, гарантийные талоны и страховки от несчастных случаев. Только кого эти бумажки хоть раз поднимали из могилы?
Но даже стремясь к полнейшей независимости от всех и вся, даже будучи мастером всех видов боевых искусств, увешанным огнестрелами с ног до головы, обладая околопараноидальной осторожностью и дьявольской интуицией, около трети жизни человек беспомощно спит. Кроме того, периодически возникает необходимость жрать, срать, а в последнее время еще и перезаряжать оружие. Жизнь одиночки превращается в сплошную бесконтрольную русскую рулетку. Я не вел никакой статистики, да и людей мы, слава богу, встречали не так уж много на своем пути, но одиночки попадались крайне редко.
Правда, быстро усвоив, что путешествовать одному предельно небезопасно, люди старались не сбиваться в большие стаи. Далеко не каждая относительно многочисленная группа хотя бы отдаленно напоминала сплоченный отряд бойцов, действующий как единый организм. Эффективность от увеличения количества участников чаще всего только падала. Мобильность у такой группы очевидно меньше, шума она при этом создает больше, в итоге вероятность нападения дохлятины росла в геометрической прогрессии. Но человек, как ни крути, животное социальное, и липнет к подобным себе с завидным упорством. Особенно, если это хоть чем-то оправдано.
До гостиницы «Атлантис», конечной точки моего небольшого маршрута, оставалось еще около километра, но я решил с легкого бега перейти на шаг. Стоило бы поторопиться, до заката оставалась всего пара часов, но нестись сломя голову, чтобы на входе попасть к зомбакам в теплые объятия, я себе позволить никак не мог. Да и нечего мне им было сейчас противопоставить, по-хорошему. Про людей вообще молчу.
Дождь почти прекратился, осталась только едва заметная морось, которая уже не грозила в момент вымочить до нитки, хотя ничего приятного в себе не несла. Небо оставалось все таким же серым, без малейшего намека на солнце.
Я внаглую свернул на въезд на эстакаду, на десятиметровой высоте перепрыгивавшую два перпендикулярно к ней идущих шоссе и выводившую меня практически напрямую к «Атлантису». Я был здесь как на ладони, несмотря на приличное количество автомобилей, разбитых или просто оставленных на дороге. Толковому стрелку с любой из нескольких близлежащих высоток не составило бы труда меня снять, но рискнуть получить пулю на автостраде было гораздо предпочтительнее, чем в одиночку соваться в местные дворы и переулки без карты и знания местности.
Сверху открывался неплохой вид на местную малоэтажную застройку, посреди которой расположилась гостиница.
Меня не покидало ощущение какой-то подставы. Чем ближе я подходил к цели, тем сильнее часть меня хотела развернуться и топать в другом направлении, к оставленным на окраине мной и Смоукером рюкзакам. Только вот остаться одному, без напарника – это форменное самоубийство, а к суициду я относился резко отрицательно. И последний оставшийся в обойме патрон никогда бы не приберег для себя.
Здание «Атлантиса», судя по дизайну, строилось сравнительно недавно, с модным в последние годы у архитекторов скошенным фасадом, как цунами нависавшим над соседними пяти-шестиэтажными домами. Две огромных металлических колонны под углом выходили из верхней части здания и упирались в землю, придавая устойчивость конструкции. В образованном треугольнике располагалась обширная и почти пустая парковка и прозрачный купол атриума, в который вели снаружи несколько входов.
Почти у каждого входа толпились зомбаки. Отсюда, с эстакады, они были похожи на толпу фанатов, готовых разорвать выходящего из отеля кумира на сувениры. Впрочем, приглядевшись, я заметил еще дохлятину. На парковке, около небольшого одежного торгового центра напротив гостиницы, на перекрестках поблизости. Мог ли Смоукер с компанией привести сюда всех этих засранцев? Я забрался в один из автомобилей, закрыл дверь, лег на пол у заднего сидения и нащупал на плече микрофон.
– Смоукер Хантеру, – запросил я, подождал несколько секунд и повторил запрос.
– На приеме, – наконец откликнулся напарник.
– Сколько вас?
– Двое, в чем проблема?
– Окно у тебя куда выходит? Можешь глянуть со стороны парковки?
– Легко, я так понимаю, ты уже добрался.
– Не совсем. Это вы столько друзей с собой приволокли?
– Нет, – ответил Смоукер, – за нами шли несколько, но они наверняка остались у входа.
– Что-то мы в последнее время часто в компании попадаем. Ко второму раунду с «черепами» я не готов.
– Где ты?
На этом вопросе я слегка завис. Я доверял Смоукеру, иначе бы не пошел сюда. Но после разборки у оружейного, сейчас, видя такое количество дохлятины там, где мы должны были пересечься…
– Недалеко, минут через двадцать при нормальном раскладе доберусь.
Пауза.
– Ясно, через главный не ходи, – Смоукер кашлянул, – есть два входа с противоположной стороны. Один через подсобку на кухню, дальше по служебной лестнице. Или через спортзал на подземную парковку. Оттуда ведет лифт на первый этаж, пролезешь по шахте.
– Ок, пойду через кухню. Отбой.
Я выбрался из машины и дошел до поворота эстакады, где начинался съезд. Достал из кармана бинокль и еще раз вдумчиво осмотрел подходы сверху.
Придется прорываться через главный. Если кто слушает эту частоту, по указаниям Смоукера придет либо в тупик, либо к задохликам на вечеринку. Мы прекрасно понимали, что в эфире можем быть не одни, поэтому обо всех условных сигналах давно договорились.
Вопрос теперь был только в том, как с двумя патронами в обойме избавиться от десятка зомбаков у входа?
Теоретически можно было бы прокатиться на машине и на ней вломиться в атриум через стеклянную стену. Фокусами по части завода двигателя без ключей я не владел, но эти безусловно полезные навыки не были жизненно необходимыми, в панике люди оставляли не то что ключи в замке зажигания, но даже грудных детей на заднем сиденье.
Другое дело, что, в отличие от фильмов про постапокалипсис, которые я когда-то обожал, в реальности любое топливо имело свой срок годности, а без соответствующих условий хранения, например, находясь в бензобаке, теряло свои свойства еще быстрее. Сейчас, спустя почти четыре года, завести любой брошенный автомобиль без свежей горючки было практически невозможно. Потому что мы пытались, причем неоднократно.
Но даже если бы мне удалось каким-то чудом найти транспорт на ходу, облегчив себе задачу на входе, я бы сильно осложнил ее на выходе, звук ДТП наверняка заинтересует всех в радиусе пары кварталов, и не факт, что это окажутся только мертвые ублюдки.
Три центральных входа были оснащены широкими двустворчатыми автоматическими дверьми, наверняка заблокированными после отключения электричества. А вот два по бокам, без надписей и пяти звездочек, скромно намекавших, что это лучшая гостиница в городе, скорее всего, были эвакуационными. Такие двери, оснащенные системой «антипаника», автоматически разблокируются при любом ЧП, но открываются изнутри наружу, то есть из здания на улицу, что для зомбаков являет собой совершенно непосильную задачу. Главное – каким-то образом оттянуть их от дверей, хотя бы ненадолго.
Добравшись до парковки, я, недолго думая, во весь голос обложил зомбаков хуями и, убедившись, что они отлипли от входа и заинтересовались моей скромной персоной, рванул вокруг здания. Маневр был из серии бесстрашно-слабоумных, но, на мое счастье, никаких непреодолимых преград на пути не встретилось, и когда я снова, пробежав вокруг здания и слегка запыхавшись, оказался у входа, то смог зайти внутрь в гордом одиночестве.
Атриум представлял собой большой круглый зал. Довольно светлый, наверное, если бы не немытые три года стекла. На полу скопился толстый слой пыли, но это не помешало увидеть выложенную разноцветной мраморной мозаикой классическую шестнадцатилучевую розу ветров, центр которой располагался ровно под центром купола.
Справа находилась стойка ресепшн, слева, судя по указателю, проход в спорткомплекс, прямо – не очень длинная, но широкая лестница, ведущая к ресторанам и иным залам. Еще правее стойки находились четыре лифта. Удивительно, но здесь царил почти образцовый порядок, либо гостиница была закрыта для постояльцев, когда все началось, либо из нее эвакуировать удалось быстро и организованно. Впрочем, не так уж и организованно. Справа перед ресепшн на одном из диванов лежало полуразложившееся тело человека. Судя по размеру, вряд ли принадлежавший взрослому труп лежал на боку, подложив руки под голову.
Бам! Удар по стеклу со стороны главного входа. Я резко обернулся. Зомбак, первый из бежавших за мной, достигнув входа, видимо, без задней, как и вообще какой-либо мысли, рубанулся в него головой. Сквозь дверь ему вполне ожидаемо проникнуть не удалось, и теперь он скреб стекло снаружи, параллельно измазывая его кровью из рассеченного лба.
«Спасибо, что напомнил», – шепнул я про себя и зашагал к лестнице. Действительно, расслабляться было еще очень рано, отсутствие дохлятины на первом этаже совсем не говорило о том, что гаденышей в гостинице в принципе нет.
В отличие от более-менее светлого атриума, весь остальной первый этаж был погружен в полумрак. Что такое нормальное электрическое освещение, я уже стал забывать, а фонарем практически не пользовался. В первую очередь, потому, что батарейки ценились подчас уже больше патронов, во вторую – потому, что свет карманного фонарика при желании можно разглядеть за несколько километров от источника, и это крайне хреново может сказаться на обладателе оного.
Остановившись у лифтов, стараясь не смотреть на светлое пятно зала внизу, я ждал, пока глаза привыкнут к темноте.
– Хант… связь…, – сквозь дикие помехи разобрал я слова напарника. Похоже, он не первый раз пытался со мной пообщаться.
– Смоук, я внутри, – громко прошептал я в микрофон.
– Не пон… втори…
Я шагнул вплотную к лифту, просунул рацию между полуоткрытых створок, снял микрофон с плеча и поднес поближе ко рту.
– Смоук, я внутри, у лифта, внутри, как мне подняться? – плюнув на риск, в полный голос произнес я, осматриваясь. Глаза еще слабо адаптировались, я почти ничего не видел. Впрочем, тишину, кроме дохлятины у входа снаружи, больше ничто не нарушало. Пока.
– До пятнадцатого иди по лестнице, на пятнадцатом через шахту, я там оставил веревку, как понял меня? – неожиданно разборчиво произнес Смокуер.
– Понял, понял тебя, отбой.
Видимо он догадался, как и я, подойти к шахте лифта.
Лестницу нашел достаточно быстро, но затем меня, как оказалось, ждали тридцать лестничных пролетов на ощупь. Окна здесь если и были, то тонировка у них была глухая, а рисковать открывать двери на этажах в надежде выловить немного света из коридора не хотелось по вполне понятным причинам.
Вздохнув, я нащупал в боковом кармане фонарь. Достал, нажал на кнопку. Не горит. Нажал еще раз. Фонарь включился, прощально мигнул и снова погас. За-е-бись… Похоже, он был включен последние сутки пребывания у меня в штанах. Запасные батарейки остались в рюкзаке на другом конце города. Дебил, бля. Я постучал костяшками пальцев себе по лбу. Звук был глухой.
Прижался спиной к стене, выставив перед собой пистолет и полностью переключившись на слух, пошел вверх. Отсчитав нужное количество этажей, аккуратно приоткрыл дверь в центральный коридор. Ничего. Ну то есть разницы между закрытыми и открытыми веками так и не появилось. Даже если солнце зашло уже за горизонт, вряд ли здесь было бы настолько темно, скорее всего, по всей гостинице, кроме атриума, на окнах был выставлен высокий коэффициент светоотражения, такой же, как на лестнице, который без электропитания и доступа к центральному пульту здания поменять не получится. Пришлось продолжить путь, полностью обратившись в слух, матеря про себя высшие силы, не соблаговолившие ниспослать мне прибор ночного видения, а также самого себя за то, что очень вовремя проверил работоспособность фонаря.
Я шел, слегка касаясь рукой стены. Дойдя до первой попавшейся двери в один из номеров, остановился, провел рукой по двери примерно на уровне собственного роста. Отлично, выпуклые. Один, пять, два, четыре.
Номер пятнадцать тридцать два нашелся почти напротив лифта, чуть левее. Планировка вряд ли сильно различалась по этажам, кроме, разве что, нескольких верхних, где обычно располагались самые комфортные номера, поэтому тридцать второй на восемнадцатом должен был располагаться примерно в том же месте.
Раздвинув створки ближайшего лифта, я действительно нащупал толстую веревку, с навязанными на ней петлями через равные, примерно в полметра, промежутки.
«На безрыбье и рак – щука», – решил про себя я и полез вверх. Здесь полное отсутствие света пришлось как нельзя кстати. Несмотря на мою почти паническую боязнь высоты, три этажа по этому жалкому подобию лестницы я преодолел относительно шустро. Выбравшись из шахты, я вытянул за собой веревку.
Номер восемнадцать тридцать два действительно оказался там, где я и предполагал. Из-под двери пробивался очень слабый свет, но не доносилось ни звука. Я подождал пару минут, затем присел на корточки справа от двери, достал «Беретту» и свинтил глушитель. Два патрона не сделают большой разницы, но более громкий выстрел в любом случае оказывал больший психологический эффект. Я не стал тратить много времени, продумывая все возможные варианты развития событий, – когда готовишься ко всему на свете, по сути, оказываешься не готов ни к чему конкретному. Войти, оценить силы, при необходимости быстро выйти. Это все, что я мог сделать. При отключенном электричестве считыватель естественно не работает, так что если дверь не закрыта изнутри механически…
Дотянувшись до ручки двери, я как можно медленнее потянул ее вниз и подтолкнул дверь. Та беззвучно открылась. Коротко выглянул из-за косяка, присев как можно ниже. Тихо встал и быстро зашел внутрь, сразу вжавшись в стену справа от двери и прицелившись в человека, стоявшего у окна, единственного в номере. Уже начинало темнеть, но в номере тонировка была минимальной, так что света было вполне достаточно, особенно после долгого времени в полной темноте.
– Замри, – сказал я негромко, но так чтобы меня наверняка услышали.
Видно было, что человек у окна чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Повернуться можно? – судя по голосу, это была молодая девушка.
– Медленно и подняв руки, – уточнил я. – Ты кто?
– А ты кто такой? – повернувшись, вопросом на вопрос с неким вызовом в голосе ответила она.
Симпатичная, – мелькнуло у меня в голове. Явно нервничала, похоже, у нее не было оружия, либо чувствовала, что не успеет вытащить, но держаться старалась уверенно, как будто от этого у нее бронежилет вырастет. Нет, девочка, такие штуки только в кино проходят.
– Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен продолжать этот разговор?
Я действительно не собирался оставлять ее в живых.
– Хант, я захожу, – донесся из коридора голос Смоукера.
Он правильно сделал, что предупредил заранее, я мог бы и шмальнуть от неожиданности, – стоя рядом с дверью, краем глаза все равно посматривал в проем, готовясь встретить любого незваного гостя.
– Смотрю, вы уже начали знакомиться, – ухмыльнулся он. – Это Алиса.
– Растяжек понаставил на шестнадцатом? – обратился я к Смоукеру, не посчитав необходимым представляться.
– А ты лестницу вытащил, когда залез?
Я только хмыкнул в ответ.
– Винтовка твоя где? – спохватился напарник.
– Патроны кончились, прицел разбил, надоело таскать, выкинул, – коротко объяснил я.
– Ты бы ствол-то опустил, пристрелишь кого-нибудь ненароком, – посоветовал он со вздохом.
– Пока не имею такого намерения, – больше по инерции, нежели осознанно, отмахнулся я. – Смоук, кто она, что здесь делает, и что вообще происходит?
Смоукер ногой развернул ближайшее кресло лицом к двери и опустился в него, положив «Вал» на колени.
– Она дочь хозяина оружейного магазина.
– Что ты там делала? – я вновь повернулся к девушке.
– Помогала твоему приятелю спасти свою жопу, – обиженно фыркнула она.
Это никак не отвечало на мой вопрос, но кое в чем они оба, надо признать, были правы. Держать ее на прицеле сейчас уже не имело особого смысла, я убрал «Беретту» в кобуру, навинтив перед этим глушитель обратно.
– Как ты там вообще оказалась?
– Проверяла, что дверь в подсобку не открыта, – нехотя объяснила она.
– Там есть подземный этаж, – решил вмешаться Смоукер. – Склад с оружием, боеприпасами и прочей полезной хренью, не так ли, Алис?
– Я передала только то, что мне сказал отец, – сухо ответила девушка.
– Ну он бы наверняка не стал врать дочурке, – саркастически усмехнулся я, обращаясь даже больше к Смоукеру.
– Кстати, где он сам?
– Не знаю, думаю, что его уже нет в живых.
– И ты решила опустошить папин тайничок и поиграть в Рэмбо-мстителя?
– Пошел ты! – взвилась Алиса. – Ты и твой Смоукер херов!
Она широким шагом удалилась в соседнюю комнату, громко хлопнув за собой дверью.