Алексей Игоревич Шаханов
Привилегия выживания. Часть 1
Следующей остановкой стал большой дачный поселок где-то в сотню участков. Начиналось все неплохо, мы даже присмотрели пару домов с крепкими заборами вокруг участка. Смоукер, тем не менее, настоял на том, чтобы мы сначала осмотрели поселок полностью. Сгоревший до основания дом никого особенно не напряг, но чем дальше мы ехали, тем больше замечали странностей. Выбитые ворота, судя по всему, автомобилем. Выбитые внутрь. Следы от пуль на некоторых заборах и стенах домов. Снаружи. Этого не было достаточно для того, чтобы мы уехали, но достаточно, чтобы начали искать. И нашли, причем достаточно быстро. С того конца поселка, где стояло наименьшее количество домов, вплотную к дороге примыкало огромное поле, разделенное густым кустарником на квадраты.
Я не уверен, что в первую очередь привлекло мое внимание, но я попросил остановить машину и вышел. Снег полностью сошел всего пару недель назад, и свежая трава еще не успела вырасти, так что следы были хорошо видны. Здесь определенно кто-то съезжал с дороги в поле. Причем регулярно.
Пошел по следу. Через сотню шагов я почувствовал запах. Так часто пахло в городе. Тогда же меня догнал Смоукер, и уже вместе мы прошли еще полсотни до зарослей, ограничивающих участок.
Продравшись сквозь плотный кустарник, мы застыли на месте. Комок подкатил к горлу, рвотный позыв удалось сдержать с большим трудом.
Яма, метров пять в диаметре, поодаль, еще одна, поменьше, и еще одна. В каждой трупы, не меньше десяти, наваленные грудой, полностью обгоревшие, местами до кости, будто слипшиеся в единую черную массу с торчащими наружу конечностями.
Если у меня и были сомнения относительно того, как все это понимать, они окончательно улетучились, когда я, стараясь дышать через рот и не смотреть на обгорелые останки, прошел до третьей ямы, за которой обнаружилась еще одна. Выкопаны они были явно в разное время.
Как выразился потом Смоукер, когда мы вернулись в машину и рванули когти, «ебаная рыбалка». Весь поселок был одной большой наживкой, которую время от времени проверяли. И, похоже, что схема работала. Да так хорошо, что «рыбаки» даже не удосужились устроить кладбище подальше.
Ночевать пришлось на дороге рядом с машиной. Утром следующего дня, только рассвело, мы двинулись в путь. Правда, с комфортом путешествовать нам суждено было всего несколько километров. Оказалось, что датчик уровня топлива нагло врал про треть бака, мы ехали, по сути, на парах.
Когда машина окончательно встала, с Анной случилась истерика в легкой форме. Она и так была как на иголках после того, как нас обстреляли вчера, а вставшая посреди шоссе машина стала последней каплей. Впрочем, ее вполне можно было понять, дочери лет восемь от силы, сын не намного старше сестры.
Но с другой стороны, назад идти бессмысленно, примерно столь же бессмысленно, как оставаться на месте. Апостол с Бакиром ей все это терпеливо объясняли в течение получаса, пока остальные сидели на чемоданах. Анну старательно успокаивали и обещали про все хорошее. Но не помогало. Ей нужны были гарантии, что, естественно, было смехотворно само по себе, но для человека в таком состоянии логические аргументы силой не обладают.
В какой-то момент Смоукер не выдержал, плюнул, тихо выругался и встрял в дискуссию, быстро и доходчиво на пальцах объяснив реальное положение дел, употребив слово «сдохнем» раз пятнадцать за минуту. Лицо у Анны вытянулось, глаза округлились, с плача она без промежуточных этапов перешла на крик, вылила на Смоукера ушат помоев, начинавшийся со слов «а ты кто такой», короче Гордиев узел Македонскому не поддался. Смоукер только успевал коротко огрызаться.
Атмосфера накалялась, но единственное, что я чувствовал в тот момент, – это потерю драгоценного времени. Недолго думая, затолкал пару лежавших рядом тюков в свой полупустой рюкзак, приконтровал с обеих сторон пару сумок, взгромоздил рюкзак на плечи, затянул ремни и пошел вперед по дороге.
– Ты куда это собрался вообще?! – раздался сзади голос Карины.
Обернувшись, я увидел ее и двустволку, направленную мне в живот.
– Дальше, вперед, – я попытался пожать плечами, но сделать это с грузом за спиной выразительно не получилось.
– Свинтить ты собрался, пока никто не видит! – уверенная в своей наблюдательности, заявила Карина.
– И далеко я, по-твоему, убегу на своих двоих с таким рюкзаком? – удержаться от сарказма у меня не получилось.
Она хотела ответить, даже воздуха в легкие набрала, но я ее опередил.
– Смоук прав, единственный шанс – продолжать движение и чем скорее, тем лучше. А если ты хочешь сама тащить все это барахло – да не вопрос, – с этими словами я снял с плеч рюкзак и поставил перед собой, всем своим видом предлагая Карине его забрать.
Та помолчала несколько секунд, переводя взгляд с меня на рюкзак и обратно, после чего вернулась к машине и стала упаковываться. К ней присоединился Смоукер и Юн.
Когда наша четверка неторопливо протопала шагов двести, нас догнали Бакир с Петром. По тому, как последний периодически оборачивался, уверен, что у них и в мыслях не было оставлять Анну одну, с их точки зрения это была воспитательная мера чистой воды.
Оставшись без объекта для изливания на него истерического негатива, наедине с детьми, Анне удалось за считанные минуты взять себя в руки, и уже через четверть часа вдоль дороги мы шли вдевятером.
Несколько нехитрых вычислений потребовалось мне для того, чтобы прийти к выводу, что при нашей скорости движения и количестве остававшихся в распоряжении продуктов, а в первую очередь – воды, нас хватит километров на пятьдесят от силы. Я поделился своими соображениями со Смоукером и Апостолом. Петр задумчиво покивал, достал из кармана карту, и принялся, беззвучно шевеля губами, что-то по ней прикидывать.
Во время следующего привала мы втроем обсудили расклады. Очевидно было, что с большой дороги надо уходить, рисковать нарваться на еще одну мышеловку не хотелось, а вероятность ее встретить в стороне от магистралей наверняка была ниже.
Ближайшее пересечение было в пятнадцати километрах, соответственно дальше либо на запад, либо на восток. Поначалу восток выглядел привлекательнее, больше населенных пунктов и отдельных зданий. Но Смоукер предложил идти на запад, логично обосновав это тем, что если восток привлекателен для нас, значит – и для всех остальных, кроме того, из-за ограниченных ресурсов у нас не будет возможности проверить даже большую часть вариантов заселения. Нам нужен был один, максимум два, но стопроцентных.
На западной стороне почти все достижимые точки располагались слишком близко к дороге, что нас также не устраивало.
И тут Апостола осенило.
– Я не сразу вспомнил место, – он ткнул пальцем в карту, – мы вот здесь отпуск с семьей проводили.
– Ну круто, конечно, а толку? – покачал головой Смоукер. – Далековато, не дойдем.
Я кивнул, место действительно было за границей обозначенной нами же зоны.
– Дойдем, – отмахнулся Апостол, – не так уж и далеко, поднапряжемся и дойдем.
– Что там вообще? – спросил я.
– Дом отдыха, всего несколько лет как построили, вот тут, на берегу озера. Его поэтому и нет на карте. Он сам небольшой, вряд ли много кто про него знает. Вода есть, лес рядом, что еще нужно?
В группе противников идеи с домом отдыха не оказалось. Споры начались, когда встал вопрос избавления от лишнего груза. В итоге из трех палаток оставили одну большую, выкинули значительную часть вещей кроме летней обуви и кое-что по мелочи типа веревок и небольшой канистры, в которой бензина оставалось буквально на донышке.
Скорость ненамного выросла, из Бакира с его пузом ходок был так себе, про детей и говорить нечего. Но сил тратилось значительно меньше, и привалы делались реже.
К полудню второго дня наша группа добралась до съезда с шоссе, обозначенного неприметным указателем с креативным названием «Дом отдыха «Озерный». Отсюда на юг через лес по узкой извилистой дороге оставалось пройти чуть меньше десяти километров.
Разумеется, соваться напролом через парадный вход желания не возникало, мы разбили палатку километрах в четырех от пункта назначения. Я, Смоукер и Апостол отправились на разведку. Шли через лес, параллельно дороге, в паре десятков метров, в итоге такая предосторожность нас и спасла. Идти оставался какой-то километр, когда позади послышался звук двигателя. Залегли кто где стоял. Мимо проехало две машины, черный внедорожник и серебристый универсал. Дорога была не самая ровная – щебенка с глубокими колеями местами, двум машинам не разъехаться, но эти ребята гнали на приличной скорости, не первый раз здесь, явно.
На наш немой вопрос Апостол только виновато пожал плечами. Впрочем, историю с разведкой в любом случае требовалось довести до конца. Кроме того, каждый нес с собой по несколько пустых пластиковых бутылок, мы планировали еще и набрать воды в озере, потому как в лагере не осталось ни капли.
Правда, теперь даже поодаль от дороги подходить напрямую было неразумно, пришлось сделать приличный крюк, причем бегом в хорошем темпе, чтобы успеть вернуться в лагерь до заката. Апостол держался молодцом, несмотря на явное отсутствие хорошей физподготовки, старался двигаться в нашем темпе.
С противоположной стороны озера, куда наша тройка вышла для рекогносцировки, лес не подступал вплотную к озеру, но спуск к нему был менее отлогий, что дало возможность хорошо рассмотреть предполагаемую цель маршрута. От нашей позиции метров четыреста, бинокль был только у меня, так что осматривать достопримечательности пришлось по очереди.
За песчаной полосой с расставленными беспорядочно несколькими шезлонгами, полого уходившей в воду, метрах в пятидесяти-семидесяти вдоль берега стояли три дома практически в ряд. Площадку ограничивал с каждой стороны небольшой деревянный пирс с привязанными к нему лодками и катамаранами. Метрах в тридцати в сторону от левого пирса располагался двойной эллинг.
Дома все двухэтажные, правый и средний совершенно идентичные, с внешними лестницами на второй этаж, видимо, гостевые. Хозяйский дом, располагавшийся чуть дальше от берега, был побольше, с широким крыльцом и небольшой пристройкой. Левее от него находился то ли сарай, то ли гараж с металлическими воротами.
Рядом с хозяйским были припаркованны виденные нами ранее внедорожник с универсалом. У внедорожника был открыт багажник, но людей нигде не наблюдалось.
Солнце светило под углом, но преимущественно с нашей стороны, так что в окнах узреть никого не получалось. У гостевых домов обращенная к озеру сторона была зеркальным панорамным окном практически на всю высоту стены, рассмотреть что-либо в котором, разумеется, не было никакой возможности.
Насмотревшись, я передал бинокль Смоукеру.
– Людей вообще нет, – резюмировал я для Апостола свои наблюдения.
– Две машины есть, значит, как минимум двое, – не отрываясь от бинокля хмыкнул Смоукер.
– Я тебе больше скажу, если две машины, то это человек пять-шесть скорее, – парировал я.
– Даже если их десять, места здесь все равно хватит на всех, – сказал Апостол.
– А с чего ты решил, блин, что они будут так гостеприимны? – спросил Смоукер, передавая Апостолу бинокль.
– Я не решил, но разве у нас есть другие варианты?
Апостол тоже много времени не потратил на изучение противоположного берега, сложил бинокль и отдал мне.
– Не знаю насчет вариантов, но история с пилорамой не повторится, мы без колес, и стрелять, если что, нам будут в голую спину, – ответил Смоукер.
– Значит, я пойду как переговорщик, – заявил Апостол, – если буду один без оружия, они не почувствуют угрозы и не станут…
– Это если они милые душевные люди, – перебил я, – а если нет, то пристрелят тебя только в путь, в особенности, если не почувствуют угрозы.
– А смысл им это делать? – искренне недоумевал Апостол. – У меня взять нечего даже.
– Бля, ну ты, Петя, как с другой планеты свалился, – фыркнул Смоукер, – что, про каннибалов не слышал ни разу?
Это он загнул, конечно, но отпускать абы кого со знанием твоего точного местоположения в нынешних условиях отважился бы не каждый.
– Я в любом случае пойду, вы меня прикроете, если что.
– О’кей, если ты так рвешься лечь грудью на амбразуру, – не вопрос, – пожал плечами я, – но мы даже не знаем, сколько их, чем вооружены…
– Хант, давай-ка мы тут до завтра останемся, – сощурился Смоукер, – посмотрим, посчитаем, прикинем. А Апостол пока с водичкой в лагерь сходит, проведает невротиков.
Логично, не можешь принять решение – собери больше информации.
– Апостол? – нахмурился Петр.
– Ну да, твой позывной теперь, что, не нравится?
– Да нет, я в общем… – он растерялся, не зная, как отнестись, пытался придумать свое отношение на ходу.
– А мне нравится, – усмехнулся я. – Ну так что, согласен? Один сможешь дойти?
– Смогу, – кивнул Петр, – завтра утром я за вами вернусь.
– Нас очень мало для группы поддержки, – передавая Апостолу свои пустые бутылки, – сказал я. – Так что завтра приводи всех, кто может нормально стрелять, оружие тащите все, что есть.
– Давайте мы постараемся обойтись без кровопролития, – твердо сказал он.
– Постараемся, – вздохнул Смоукер.
Он не врал и не пытался успокоить, тогда мы действительно все еще верили, что с людьми можно договориться.
За время, оставшееся до темноты, увидеть что-либо полезное так и не удалось, люди в поле зрения появлялись всего дважды, общим числом в три человека. Мы даже как-то воспряли духом, если их группа настолько небольшая, то шанс подселиться серьезно возрастал.
Еще до темноты я почувствовал, что меня срубает, поэтому отдал Смоукеру бинокль и, несмотря на холод, быстро заснул. Тот разбудил меня где-то через полтора часа.
– Хант, тебе стоит на это глянуть.
– Что?
– Не что, а кто, этих ребят становится больше.
Я подышал на руки пару раз, пытаясь не думать о закоченевших до боли ногах.
– Дай посмотрю, – я протянул руку за биноклем.
Четыре. Еще четыре пары фар. Насколько можно было в их свете что-то рассмотреть, я насчитал пять человек. Разгружаются, похоже.
– Сколько ты видел? – спросил я
– Хер знает, много, – глухо ответил Смоукер, – не меньше десятка.
Однако, пиздец, приплыли. Ситуация, как и баланс сил, поменялись радикально. Не будут нам здесь рады, теперь можно было утверждать с уверенностью.
Передав обратно бинокль, я решил дальше не мерзнуть и начал зарядку, состоявшую по большей части из приседаний и отжиманий.
– Ну и? Что делать будем? – спросил Смоукер, терпеливо дождавшись, пока я закончу упражнения.
– Спать. У меня пока вообще никаких мыслей нет.
Я не видел, скорее – интуитивно предположил, что он пожал плечами. После чего с кряхтением поднялся и стал обустраивать себе лежанку.
Тем временем на том берегу разгрузка закончилась. Заносили все в хозяйский дом, потом еще минут сорок вся банда торчала внутри. Жрут небось, засранцы, ужин у них. Из открывавшейся во время разгрузки двери пробивался свет, но окна были темными. Собственно, когда дверь окончательно закрылась, ничто не свидетельствовало об обитаемости этого места. Умно. Интересно, а наблюдателей догадались поставить? После ужина они стали расходиться по хатам. Двенадцать вышли из хозяйского дома. Сколько осталось внутри – неизвестно, но и дюжины вполне хватало, чтобы серьезно осложнить наши планы.
Утром, пока ждали Петра, успели взбодриться зеленым чаем. Смоукер, оказывается, одну бутылку оставил себе. В ней и вскипятили воду, разведя небольшой костер поодаль от берега в лесу. Смоукер предварительно набрал каких-то трав, листьев, порвал всю эту лабуду на мелкие кусочки и затолкал в бутылку через горлышко. После того, как вода вскипела, дал ей немного остыть, взболтал, открутил крышечку, с сомнением посмотрел на содержимое и аккуратно приложился к бутылке. Сделав пару глотков, скривился и протянул мне.
Вкус был гадостный, чайных дел мастер своими травками сделал только хуже, впрочем, когда нормальную пищу ешь настолько редко, что каждый такой момент может считаться праздником, организм гораздо спокойнее принимает в себя всякую дрянь.
Вернувшись к озеру, мы обнаружили нешуточную активность на противоположном берегу. Готовили новую вылазку, не иначе, причем серьезную, задействовав пять машин из шести. Серый универсал загнали в сарай и прикрыли ворота. В оставшиеся авто расселись четырнадцать человек, большинство с оружием, и плотной колонной укатили по грунтовке в лес.
– Сколько осталось? – в голосе Смоукера чувствовалось напряжение.
– Двоих только вижу, а так – черт его знает, – ответил я, не отрываясь от окуляров.
– Даже не знаю, что хуже, – протянул Смоукер.
– О чем ты? – спросил я, убирая бинокль в карман.
– Они бы вели себя значительно спокойнее, если бы их было до хрена.
Ну в общем резонно, мало того, что людей там для комфортной обороны наверняка осталось немного, так мы еще и как будто специально время подгадали с дипломатическим визитом.
Где-то через полчаса объявился Апостол. Один, остальных, кто пошел с ним, остановил на привал в лесу недалеко от дороги. Петр поведал, что информацию о готовящихся переговорах восприняли с воодушевлением, чего нельзя сказать о нашей инициативе по поводу огневой группы поддержки. По его словам, только Карина рвалась в бой, но Бакир не только запретил ей идти, но и предусмотрительно отобрал двустволку, с которой Карина не расставалась даже ночью, переламывая, дабы исключить самострел, но с вложенными в стволы патронами укладывая себе в спальник.
В итоге двумя добровольцами без особого на то желания оказались Юн и сам Бакир, который использовал свое участие, как основной аргумент в пользу разоружения дочери, дескать, у нас оружия должно быть с запасом. Помимо двустволки, у него имелось пятизарядное полуавтоматическое ружье с простенькой оптикой, впрочем, вполне достаточной для выполнения сегодняшней задачи.
У Юн, кроме миниатюрного травматического пистолета, оружия не было, и Апостол отдал ей собственный новенький полимерный револьвер. Добавить сюда наши со Смоукером «калаши», и получался вполне неплохой арсенал.
Сложнее было с вопросом тактики, две слабенькие рации давали возможность разделить группу поддержки только пополам и расположить на дистанции не больше пары сотен метров, дальше они просто не добивали.
Проблема была еще и в том, что нормальных позиций для эффективного прикрытия не было: с запада озеро, с востока густой ельник почти вплотную примыкал к домам, это было бы удобно, если бы мы собирались прокрасться на территорию, но никак не для наблюдения. С севера – поросший низкой травой почти голый берег озера без каких-либо укрытий, при этом с кромки леса с той же стороны по моим прикидкам видно было бы только боковую стену хозяйского дома. Очевидно, что наименьшей из зол будет южная сторона, откуда из леса рядом с дорогой относительно неплохо просматривались выходы на лицевую и тыльную стороны домов.
Глядя на Бакира с Юн, я понимал, мало того, что никакого энтузиазма в отношении огневого прикрытия они не испытывали, стрелять в людей их заставить будет не менее сложно, чем уговорить самих лезть под пули. Деградация людей как социума шла ударными темпами, осознание того, что привычные правила больше не работают, пришло очень быстро, кто не осознал – тот не дожил. Но между осознанием и переламыванием себя через колено, отказом от большинства базовых моральных принципов, существовала огромная разница. От времени это зависело мало, необходимо было попасть в соответствующую ситуацию.
Поэтому мы со Смоукером поделили роли так, как это обычно и происходило при любых вылазках: он ближе к цели, я – дальше, на прикрытии. Разница с нынешней операцией была лишь в том, что теперь каждому досталось по напарнику в нагрузку.
Настала пора выдвигаться, медлить нельзя было по двум причинам. Во-первых, мы ничего не знали о времени возвращения уехавших утром, во-вторых – Апостол. Сказать, что он нервничал, значит, ничего не сказать, лицо посерело, он все время двигал челюстью так, как будто жевал невидимую жвачку, периодически сглатывая и бросая косые взгляды в сторону домов. С таким видом только на эшафот.
Мы пожелали ему удачи, Юн даже обняла, сказала, что в него верит. Петр кивал и пытался выдавить подобие улыбки. Получалось паршиво.
Мы с Бакиром отошли примерно на сотню метров на запад, вдоль берега, где деревья подступали почти к самой кромке воды. Выбрав место с достаточно высокой травой, я подошел максимально близко, насколько возможно, к берегу, присел на одно колено и еще раз внимательно осмотрел поочередно все дома в бинокль, на всякий случай, свободной рукой имитируя козырек для бинокля от пробивавшегося сквозь тучи солнца. Движения ноль, лишь дверь хозяйского дома была приоткрыта.
Бакир тем временем повесил двустволку через плечо стволами вверх, не спеша уселся на поваленный ствол дерева метрах в десяти позади меня, положил ружье на колени и смачно высморкался в сторону. Нет, он не считал саму затею с переговорами идиотской, но вот все наши тактические приготовления воспринимал как игру детей в солдатики.
Тем временем Смоукер запросил проверку связи. Я ответил, что слышу, сообщил, что на позиции. Одновременно с этим снял автомат с предохранителя и взвел затвор.
Где-то через минуту у ближайшего к нам дома показался Апостол. Он медленно шел по направлению к хозяйскому, не скрываясь, нарочито слегка разведя руки в стороны. Он не дошел буквально метров тридцать, остановился и поднял руки.
Одновременно дверь хозяйского дома приоткрылась, и на крыльцо вышла женщина с оружием. Вроде охотничий карабин или типа того, с такой дистанции было сложно разобрать. Она что-то крикнула и мотнула головой. Апостол медленно сделал полный оборот вокруг своей оси, очевидно демонстрируя отсутствие огнестрельных сюрпризов.
Вроде диалог завязывается, уже маленькая победа. Если сразу стрелять не стали, есть шанс хотя бы разойтись мирно, а там уж будем посмотреть. В общем, ситуация внушала здоровый оптимизм. Я настолько сосредоточился на происходящем там, что когда рация ожила в нагрудном кармане, вздрогнул и с первого раза не расслышал сообщение.
– Не понял, повтори, – сказал я, надавив на тангетку, стараясь не отрывать взгляд от людей у дома.
– Говорю, проблемы у нас! – прошипел Смоукер сквозь легкие помехи.
Уточнять не потребовалось, я уже видел, что за проблемы.
По берегу по тому же маршруту, которым двигался Апостол, бежал ребенок. Бежал со всех ног. За ним, забыв про всякую осторожность, припустила Юн. Еще чуть дальше – Смоукер, постепенно отставая, двигаясь на полусогнутых, почти вплотную к гостевым домам, стараясь оставаться незамеченным.
– Какого… Откуда он взялся? – Бакир, судя по звуку, вскочил с места, забыв про ружье на коленях, упавшее тут же в траву.
– Хрен его знает, – процедил я сквозь зубы, уже беря на прицел женщину на крыльце, пытаясь параллельно боковым зрением контролировать бегущих.
Юн догнала ребенка у угла последнего дома, одновременно попав в поле зрения женщины на крыльце, схватила за руку, тот завизжал, вырываясь. Одновременно с ним заорала женщина.
Юн только сейчас ее заметила, видимо опешила, увидев направленное на нее оружие, замерла и ослабила хватку. Ребенок тут же вырвался и побежал к крыльцу. Юн подняла левую руку, в опущенной правой все еще держа револьвер. Поздно. Женщина, продолжая что-то орать, вскинула оружие.
В тот же момент Смоукер, настигший китаянку, в один прыжок оказался позади нее, схватил за ворот куртки и с силой рванул на себя, вытаскивая обратно за угол. Выстрел. Но Смоукер с Юн уже скрылись за углом. Ребенок тем временем забежал в дом, хлопнув за собой дверью.
Апостол так и не двинулся с места, стоял как изваяние, даже не опуская рук. Женщина перевела ствол на него. Я потянул за спуск, но не успел.
Выстрел. Он резко согнулся и медленно завалился на бок. Автомат в моих руках дрогнул, выдав короткую очередь. Женщина дернулась, выронила оружие, и сделав пару шагов на подкашивающихся ногах, рухнула на ступени крыльца. Еще очередь. Вроде попал. Но она уже не двигалась.
– Ох ты ж ебаная доля, – пробормотал Бакир. Он уже стоял рядом, чуть левее меня, подняв ружье, смотря в оптику.
– Сядь ниже! – шикнул я на него.
– Чего? – не понял он.
– В доме еще есть стрелок, еще стрелок есть, – донеслось из рации.
Смоукер стоял у самого угла дома, перехватив автомат под левую, правой держал у рта рацию. Позади него, прижавшись к стене, обхватив руками колени, сидела Юн.
Я перевел взгляд на хозяйский дом. Точно. Окно на втором этаже открыто. Оттуда сверкнула вспышка, послышался выстрел, з-зыкающий звук пули, и совсем рядом с берегом на почти ровной глади воды брызнул фонтанчик.
– Уходим, блядь, чего! – зло передразнил я Бакира и осекся, перебор, он не заслужил, боевой опыт нулевой.
– Давайте сюда в темпе, вас один хрен спалили, – не унимался Смоукер.
– Принял, идем, – уже на бегу выдохнул я.
Тем временем со стороны дома снова донесся выстрел, то ли стрелявшему полк врагов мерещился в лесу, то ли он реально рассчитывал наугад по нам попасть.
Бакир быстро остался где-то сзади, его крейсерская скорость равнялась моему быстрому шагу. Ничего, не потеряется, дойдет.
Я летел сквозь лес, легко перепрыгивая поваленные деревья и подныривая под мешавшими ветками, яростно сжимая в руках автомат. Перед глазами раз за разом падал на песок Апостол.
Меньше минуты мне потребовалось, чтобы присоединиться к Смоукеру и Юн.
– Что произошло? – спросил я, слегка запыхавшись.
– Пацан прямо на нас вышел, он сам не ожидал, – в голосе Смоукера слышалась досада и злость, – ну испугался, естественно. И эта тоже, устроила, не нашла ничего лучше, как в догонялки поиграть.
Юн не ответила. Сидела, не шевелясь, такое впечатление, что не дышала даже. Только смотрела на лежащего Апостола.
– Он жив? – я кивком головы показал на Петра.
– Жив, но я не знаю, насколько все плохо, ему бедро прострелили походу.
У меня слегка отлегло. Апостол лежал всего в паре десятков метров, на боку, спиной к нам. Я достал бинокль и вгляделся. Дышит, сто процентов. Теперь ему главное не вставать и вообще лучше не двигаться.
– Внутри один боец еще как минимум, не считая пацана, – продолжил Смоукер, присев и на секунду высунувшись из-за угла. – Там же, на втором.
Патовая ситуация. О новых переговорах и речи быть не могло. Отступить из-за раненого мы не могли. Он сейчас представлял собой отличную мишень, и любую попытку к нему сунуться можно было вполне считать за самоубийство. Находящиеся внутри наружу не сунулись бы, даже если в доме есть черный ход. Все, что они знали об атакующих, то есть о нас, это наличие двух групп с оружием в лесу. Только совсем уж идиот не додумается предположить, что черный ход, как и в принципе любая сторона дома, не простреливается. Однако время работало совсем не в нашу пользу, особенно, если у обороняющихся была связь с теми, кто уехал. В нашем распоряжении при относительно хреновых раскладах был час, может меньше.
– Зачищать надо, иначе мы его не вытащим, – вздохнул я.
– А дальше что? – спросил Смоукер, не оборачиваясь. – Скоро к ним такое подкрепление подойдет, нас самих в мелкую пыль зачистят. Бакир, кстати, где?
Я оглянулся. Старик, через каждые секунд десять переходя с бега на шаг и обратно, только поравнялся с дальним гостевым домом.
– Вон он, несется. Минуты через две будет. У тебя есть другие варианты? – спросил я, где-то в глубине души надеясь, что Смоукер действительно что-то придумал.
Тот молчал, то ли размышлял, то ли посчитал вопрос риторическим.
– Эй там, в доме! – вдруг крикнул он. – Давай поговорим, а?!
Ответа не последовало. Но Смоукер не собирался так просто сдаваться.
– Мы не хотели никому причинить вреда, вы первые начали стрелять! В нашей группе тоже есть дети! У нас кончились все запасы! Идти было некуда! Мы не знали, что это место кем-то занято, мы просто хотели поговорить!
– Уходите! – раздался женский голос из открытого окна.
Вот так, коротко и ясно.
– Да пойми ты, если мы уйд…
Выстрел прервал Смоукера на полуслове, пуля вонзилась в стену дома, за углом которого мы скрывались. Подошедший, тяжело дышавший Бакир, услышав звук выстрела, отшатнулся, чуть не потерял равновесие. Юн еще больше подобрала под себя и без того согнутые ноги и закрыла лицо руками.
– Уходите!!
Смоукер посмотрел на меня, на Апостола, в его глазах читалось отчаянье.
– Нет у меня вариантов, – тихо произнес он.
– Так, ладно, – я постарался собраться с мыслями, – Юн, нам понадобится помощь.
Китаянка, не открывая лица, помотала головой.
– Юн, послушай, – снова начал я.
Нет, бесполезно, она только мотала головой. Я присел рядом с ней на корточки и коснулся плеча. Она вздрогнула, убрала руки от лица и посмотрела на меня.
– Я не могу, не могу, – прошептала она, – мне страшно.
Я перевел взгляд на Бакира. Тот вроде отдышался и, сощурившись, смотрел на Апостола.
– Да, он пока еще жив, но времени у нас нет, – ответил я на незаданный вопрос, – мы сейчас попробуем его вытащить, нужна твоя помощь.
На последнем моем слове он резко повернулся ко мне.
– Довытаскивались уже, – сказал он с не скрываемой злостью. – Недоносок, ты хоть понимаешь, что это все из-за вас? В войнушку поиграться они решили…
Стиснув зубы, я неимоверным усилием воли подавил желание съездить ему по физиономии.
– Как своих ведь приняли, как в семью… – он снова начал задыхаться. – А отплатили чем… Вы ж нам всем смертный приговор подписали!
Смоукер повернулся, смерил Бакира испепеляющим взглядом, но промолчал.
– Хант, ты со мной? – обратился он ко мне вполголоса и, получив от меня кивок в ответ, определил план действий. – Сейчас пальну по ним, отвлеку, и пойдем в обход, с другой стороны.
– Ублюдки… Мало вам крови, – произнес Бакир уже как будто по инерции, почти безэмоционально, тяжело опускаясь на землю рядом с Юн.
Смоукер высунул из-за угла только автомат. В этот же момент со стороны второго этажа раздался выстрел, и в землю рядом с нами впилась пуля. Смоукер ответил тремя короткими очередями, одну вверх и две по первому этажу. Послышался звон разбитого стекла. Он сделал паузу и дал еще одну очередь, после чего двинулся ко мне. Я в свою очередь, соблюдая максимальную осторожность, крадучись пошел вокруг дома. Дойдя до дальнего угла южной стороны, аккуратно высунулся. Никого. Почувствовав хлопок напарника по плечу, рванулся к хозяйскому дому. Добежал до стены рядом с самым правым окном, прижался к ней и взял на прицел окно на втором. Как только Смоукер снова догнал меня, я сделал было шаг по направлению к крыльцу, но был схвачен за руку. Смоукер отрицательно мотнул и головой и коротко махнул, показывая следовать за ним.