Алексей Андреевич Лагутин
Падение Преисподней Шеагральминни
Глава 2: Вольдемар.
– Вольдемар – капитан первого отряда центральной части. У него было достаточно полномочий и связей, чтобы присоединить почти всю центральную часть к группе Коселло и Лукемма. Но он этого не сделал. Очевидно, что пятый капитан либо не был в курсе действа, либо заранее решил сопротивляться. Может быть, я знал что-то об этом, но уже забыл. Мы с ним точно договаривались о встрече в казармах, если что-то пойдет не так. Думаю, он все еще может быть там.
Речь Кирка казалась Термисорре немного взволнованной, будто развернувшаяся вокруг картина последствий батальной сцены немало его тревожила. Едва они вышли из коридора, и попали туда, в холл, поднявшись по лестнице на второй этаж, он без конца всматривался в окружающие его трупы, в надежде не увидеть среди них своего товарища и друга, старика Вольдемара. От амнезии он уже почти не помнил, как тот выглядел, но его самые запоминающиеся, и легко узнаваемые, черты уж слишком вклинились в его память. Забыть их, его седую бороду и усы, было просто невозможно, настолько нетипичны для стражей Шеагральминни они были.
На первом и втором этажах оставались открытыми камеры заключенных, а пол и стены были тут и там заляпаны кровью, украшены царапинами, рубцами, и дырами, оставленными на них оружием воинов и окто октолимов. Немало людей оставили здесь свои жизни, а тела их лежали повсюду, в разных позах, по чему несложно было догадаться, кто и как их убил. По второму этажу, недалеко от места, в котором очнулся Кирк, по мостику через холл, соединяющему его и казармы, проходил Литой Рыцарь. Помимо него, здесь, очевидно, в бой со стражами вступили и заключенные-октолимы, проломившие своим окто потолок тюрьмы. Огромные куски бетона в некоторых местах лежали на трупах, вполне вероятно раздавив их заживо, как малиновое желе, от своей массы буквально размазав внутренности сих жертв гравитации по полу. В некоторых местах, при падении, обломки повредили некоторые части второго этажа и мостика посередине. Через оставленные ими дыры в потолке, также, внутрь пробивался так недостающий многим помещениям тюрьмы оранжевый солнечный свет, в котором у самого потолка, будто в медленном танце, кружились мелкие пылинки и без того сероватого от пыли окружающего воздуха. Снаружи на мир уже опускался закат.
Размышления давались Кирку уже проще. Ничто, кроме шума его собственной одежды, звенящего скрипа шагов его закованных в металлические сапоги ног, тогда не нарушало окружающую их с Термисоррой тишину. Девушка, следуя за ним, передвигалась почти совсем бесшумно. То была настоящая гармония совершенного покоя и безопасности. Самая настоящая гармония человеческой смерти, приносящей окружающему их миру небывалое спокойствие. Некогда в Волшеквии, еще когда та непрестанно воевала с Ирмией, соблюдалась традиция с выразительным названием «Мертвый Марш». В ней, ровно через день после каждого крупного сражения, на том же месте, художники занимали позиции с четырех сторон вокруг поля боя, и рисовали картины. День ожидания выдерживался для того, чтобы дождаться окончательной смерти раненных воинов, и опередить появление падальщиков. В данном случае развернувшуюся, считай, под ногами у наших героев, картину, запечатлевать было бы еще слишком рано. На самом деле, чего не замечали Кирк и Термисорра, не все воины внизу были окончательно мертвы. Кто-то просто потерял сознание от кровопотери, а кто-то и вовсе, тихо сидя, прижавшись спиной к стене, уже медленно теряя жизнь, пытался закурить цигарку, будто в ней было его спасение от боли и поглотившего все тело холода. Этот страж уже не боялся оставаться без шлема, ведь и без того чувствовал быстро заволакивающую его смерть. Хотя бы теперь, последний раз в жизни, он хотел покурить, и полностью отдаться вечному покою, который наверняка был им заслужен. Но залитые кровью спички в одной его руке никак не хотели загораться, а дрожащие руки уже совсем не попадали спичкой по коробку. Он все равно уже их не видел – его глаза залила кровь.
– Ты хромаешь? – обратила внимание на странности движения Кирка Термисорра.
– Да…– вздохнув, остановился на середине мостика, перед небольшой дырой сбоку, Кирк. – Я использовал Зелье Клариссы, чтобы залечить левую ногу. Нога исцелилась, но вот погнутый сапог мне это не восстановило.
– Здесь много трупов…Может быть, ты сможешь забрать левый сапог у кого-то из них? – печальным взглядом окинула округу Термисорра.
– Так же, как ты сняла свою форму с чьего-то тела? – казалось бы, совсем неуместно, улыбнулся Кирк.
– Эй, это была вынужденная мера. Я вообще не любительница носить чужие вещи. Как видишь, я даже не взяла теперь с собой никакого оружия. – поставила руки в боки она. Взятый ранее меч она уже и вправду бросила.
– Может быть, ты просто хотела кого-нибудь раздеть? – уже явно шутливо, дразнил ее Кирк.
– Я сняла одежду с трупа стража, который пытался меня защитить. Не над чем здесь шутить. – надула щеки она.
– Конечно, конечно. – неловко усмехнулся Кирк. – Я просто пытаюсь немного отвлечься…
Вдруг Кирк осекся, будто то, от чего он пытался отвлечься, вдруг снова с головой его накрыло.
– Какой-то страж пытался тебя защитить? – повторил слова девушки он, в недоумении глядя ей в глаза.
– Да, кажется… Когда начался бунт, несколько стражей забежали ко мне в камеру, и сказали, что им было приказано охранять меня до прихода то ли их капитана, то ли командира. Но потом вокруг начался такой ужас, и мимо моей камеры прошел Литой Рыцарь… – сглотнула она. – Я в ужасе забилась под нары, в угол, и сидела так до тех пор, пока не стало совсем тихо.
Даже представляя подобную картину, Кирку страшно было подумать, что, в тот момент, чувствовала сама Термисорра. По ней уже давно можно было сказать, что она человек мирный, и вряд ли когда-либо совершала преступления, тем более чтобы потом попасть за них в Шеагральминни. Страшно было представить именно сам эффект действия на ее разум подобных событий. В чем Кирк был уверен наверняка, смерть и без того гонялась за ним по пятам всю его жизнь, и не раз настигала его, пусть и не могла завершить дело. Но он уже давно привык к этому, и не помнил, что испытывал в первый раз, встретив ее воочию. И не мог теперь сказать, что, кроме ужаса, почувствовала эта бедная девочка.
– Кирк?.. – немного напугано вдруг проговорила она. – Ты в порядке?
– Надеюсь. – отвернулся он, медленно шагнув в сторону, продолжив путь в сторону коридора казарм.
Тогда Кирк еще не знал, что левее того места, повернув направо, и пройдя вперед еще не больше сотни метров, ранее в собственной камере, тихо рыдая от страха, и сидела под нарами бедная девочка, втянутая в ужасную бойню. Она никогда не рассказывала об этом потом, и он уже никогда бы об этом не узнал. О том, как она ходила по залитому кровью, заваленному телами людей холлу, постоянно тихо спрашивая, есть ли рядом кто-нибудь живой. Невероятная сила воли требовалось, чтобы отбросить этот кошмар подальше из своей головы, добыть защиту и оружие, найти путь и следовать ему там. Во всем том тем более страшном месте, где каждый встречный человек мог стать причиной ее смерти, и ее единственный путь к свободе мог пролегать через их тела. Пускай теперь она и смогла найти в том пути хоть какой-то путеводный свет.
Теперь же она была с ним, с неустрашимым, хоть и немного потерянным, Кирком из Дельсберга. Когда-то она знала человека, очень похожего на него, и была с ним очень близка. Потому теперь, проходя по уже вполне чистому и безопасному коридору казарм, с ним ей было совсем не так страшно. Коридор тот был хорошо освещен, ковер по его середине был почти везде ровным, непотрепанным, и опрятным. Кое-где, конечно, еще лежали трупы, были выбиты, или просто открыты нараспашку, двери, но все это выглядело уже не так жутко, как в холле, по которому будто прошелся ураган. Проходя мимо одной из приоткрытых дверей, Термисорра могла поклясться, что видела раненного стража, забирающего из тумбочки у кровати своей комнаты свои вещи. Тогда она даже не думала, насколько запущен был тогда процесс мародерства в тюрьме, и не подумала, что вещи в той тумбочке вовсе не принадлежали тому человеку. Так же, как ему, на самом деле заключенному, не принадлежала надетая им форма.
– Здесь громкое эхо. Нужно идти как можно тише, чтобы случайно не попасть в западню. – вполне серьезно, продолжая присматриваться и прислушиваться, шептал Кирк.
И в самом деле, эхо от их шагов здесь разносилось куда дальше и громче, чем в холле, и вполне могло привлечь внимание уже мародерствующих негодяев в казармах. За одной из закрытых изнутри дверей Кирк и Термисорра уже вполне отчетливо слышали грохот, явно говорящий о грубом ведении поисков чужого имущества в казармах кем-то из мародеров. Их действия, даже стражей, уже никем не контролировались, а многие капитаны, а возможно и командиры, уже наверняка были убиты. В подобных случаях отвлекать мародеров от поисков чужих ценностей очень опасно, ведь ворующий у умерших людей человек вполне наверняка испорчен достаточно, чтобы не побрезговать и убийством нового потенциального владельца его будущих денег. По крайней мере, если тот окажется достаточно слепым, чтобы не заметить тени, то и дело бегающие в зазорах под закрытыми дверями.
– Ты так ничего и не сделал с левым сапогом. – тихо напомнила Кирку Термисорра, в очередной раз тем, сама того не понимая, доказывая свою привязанность к не особо дружелюбному стражу.
Кирк резко остановился, чем остановил и Термисорру. Вдруг она испугалась, не прозвучало ли это грубо, но, затем, еще больше удивилась, увидев дальнейшие действия мужчины. Настоящего мужчины, что смог, встав на одно колено, голыми руками, да почти беззвучно, выгнуть металл сапога обратно в состояние, в котором он был изначально. Действие это выглядело бы не так странно, если бы, поднявшись на ноги после этого, Кирк бы не исполнил подобие жеста «взгляни на мои железные мускулы», подняв согнутую в локте правую руку, напрягая бицепс под формой. Его лицо при этом было настолько серьезным, что Термисорра, наверняка, была готова упасть в обморок, как минимум от смеха. Да, он и вправду еще пытался ее немного успокоить.
– Не издавай лишнего шума. Мы почти пришли. – заранее успокоил ее Кирк, заметив растущую на совсем детском лице улыбку.
– Знаешь…Все-таки ты не всегда такой уж грозный. – все-таки тихо усмехнулась она.
– Потому что мы не враги. По крайней мере пока.
– «Пока»? – не поняла она, сразу потеряв улыбку в недавнем прошлом. Прозвучало это не слишком позитивно.
– У меня все крепнет мысль, что я тоже был замешан в каких-то…нехороших делах. Надеюсь, Вольдемар сможет объяснить мне все поточнее. – не меняя лица, медленно и тихо говорил Кирк.
– Мне ты не кажешься плохим.
Кирк хотел что-то ответить, но не смог. Кажется, в тот момент им овладела та самая редкая рассудительность, при которой выбор «сказать или промолчать» делается заранее, и человек лишь потом начинает думать о его смысле. Тем более, что ничего важного, и, главное, чего-то, в чем сам Кирк был бы точно уверен, он сказать не мог.
Так, идя только вперед, ни на секунду более не останавливаясь, в полной тишине они прошли до самого конца коридора, где, не выходя в холл, также не радующий новыми красками кроме серого и алого, свернули направо, и пошли вдоль казарм первого отряда. Здесь трупов было уже больше, будто кто-то пытался прорваться вперед по коридору, но был встречен по пути врагом и остался здесь навсегда. Впереди, уже совсем недалеко, и должен был находиться временный оборонительный пункт Вольдемара, в котором они с Кирком договаривались дожидаться друг друга в случае возникновения непредвиденных ситуаций.
Однако, на деле все оказалось немного иначе. Едва впереди, метрах в двадцати, Кирк и Термисорра увидели нечто вроде заграждения из перевернутых кроватей, как их уже привыкшие к почти мертвой тишине уши разразил громкий голос, бас которого явно поглощался закрытым шлемом стража.
– Стой, кто идет!? – раздался голос вдруг выскочившего одной головой над баррикадой стража, уже нацелившегося на Кирка и Термисорру заряженным арбалетом.
Это было достаточно внезапно, чтобы Термисорра чуть пошатнулась, и, от испуга, будто рефлекторно подскочила за спину Кирку. Кирк же едва дрогнул, услышав тот вопрос, и мгновенно приметил тень второго стража слева от баррикады, отбрасываемую горящими на стене справа факелами. Второй страж наверняка сидел, также с арбалетом, и пока не высовывался.
– Кирк, капитан третьего отряда восточной части. Мы условились встретиться здесь с Вольдемаром. – не показывая страха, да и в целом не боясь, громко и четко проговорил Кирк.
– Кирк? Это вы? – вдруг выскочила над баррикадой голова второго стража.
– Мы стражи вашего отряда. Куда вы пропадали? – с явной ноткой удивления и будто разочарования в голосе опустил арбалет первый страж.
– Это долгая история. Я и сам уже не помню всех подробностей. – спокойно пошел вперед, к стражам, Кирк.
– Вас понял. Вольдемар внутри. Проходите. – с паузой в несколько секунд между каждым предложением говорил первый страж.
К удивлению как Кирка, так и Термисорры, стражей за баррикадами оказалось еще на два человека больше. Едва стоявший справа страж кивнул головой, глядя куда-то назад, две соединенные по центру и перевернутые кровати, закрывавшие собой весь коридор, разошлись в стороны от центра, отодвигаемые двумя другими стражами, державшими такие же баррикады с другой стороны от двери. Именно эту дверь забаррикадировали и охраняли стражи, и именно ее искал тогда Кирк. Он уже чувствовал себя чуть веселее, чем прежде, услышав, что Вольдемар жив, и находится внутри. В каком бы состоянии он не оказался, в голове Кирка промелькнула бы только одна мысль – «Вольдемар есть Вольдемар, даже если не целиковый».
Стражи раздвинули кровати до самых стен, чуть приподняв их над землей, чтобы избежать излишнего скрипа. Кажется, они уже не собирались сдвигать их обратно. Пройти к ним было немного проблематично, и проблемы их перемещения, то есть мертвые тела, лежали тут и там достаточно плотно, большинство застреленные из арбалетов. Среди них далеко не все носили форму стражей, и потому, наверняка, сразу воспринимались защитниками «покоев Вольдемара» как враги, и незамедлительно убивались. Термисорра все еще шла немного с подозрением позади Кирка, и так вместе они подошли к той двери. Стражи смотрели им в спины, явно зная, что после разговора Кирка и Вольдемара им придется решительно действовать, то есть покинуть этот наспех собранный сторожевой пост. Совсем бесцеремонно Кирк схватился за ручку двери, и, лишь на пару секунд задумавшись, едва не вырвав ее с замком из двери, сжал и повернул ее.
Дверь открылась плавно, и Кирк лишь немного ее толкнул. Представшая перед его глазами картина на мгновение буквально застала его врасплох. Единственное, что он увидел перед собой тогда, было лицо самого Вольдемара. Старое и сморщенное, грубое, с грубой и густой седой растительностью. Его маленькие глубокие синие глаза тогда смотрели на него совершенно иначе, чем он ожидал. В его взгляде читался не то упрек, не то недоумение, не то даже презрение. Кирк совсем не мог понять, что все это могло значить, и в каком осколке своей потерянной памяти он мог упустить причину такого взгляда. Наступившая немая пауза длилась совсем не долго для окружающих, но слишком долго для них обоих. Длилась до тех пор, пока Вольдемар не заметил рядом с Кирком Термисорру, и не опустил уже скрещенные на груди руки.
– Вот и вы, значит. – теперь перебрасывая укоризненный взгляд с Кирка на Термисорру и обратно, тяжело вздохнул Вольдемар.
– Да. Как мы и договаривались, я пришел сюда. – стараясь выглядеть максимально спокойным ответил Кирк.
– Я не смог закончить поиски, и поэтому пришел сюда раньше. Собрал нескольких бойцов, и обосновался здесь на условленные два часа. Тебя довольно долго не было.
– Меня ранил Литой Рыцарь. Он использовал какое-то окто, из-за которого меня вырубило, и частично отшибло память. – показал сначала левой рукой на рану правого плеча, а затем и на свою голову Кирк.
– Отшибло память? Это как же? – вдруг удивленно и взволнованно раскрыл глаза Вольдемар.
– Многие воспоминания либо совсем пропали, либо как в тумане. Я едва вспомнил, где мы договаривались встретиться. – взявшись рукой за голову, немного потряс ей Кирк.
– А что насчет нашего плана? Ты хоть что-то помнишь?
– Я помню, что мы… – задумался Кирк, стараясь подобрать как можно более верное и продуманное объяснение. – Мы продвигались в центральную часть с тобой и Дювером отдельно от группы Коселло. Кажется, мы хотели что-то найти. Больше я вспомнить пока не могу. Надеялся, что ты сам расскажешь мне побольше.
Взгляд Вольдемара теперь был ощутимо пропитан каким-то особенным замешательством. Еще недавно, собрав людей, он встретил человека, рассказавшего ему немало интересного про Кирка и его личные мотивы. Он был готов выслушать Кирка, как старого друга, чтобы убедиться, было ли правдой то, что он все это время от него скрывал. И теперь вот – Кирк стоял прямо перед ним, напрочь обо всем забыв, и сам просил Вольдемара, чтобы тот рассказал ему, что знал.
Атмосфера в помещении резко изменилась. Ввиду одного лишь возросшего напряжения Вольдемара, общий градус напряжения во всем помещении мгновенно поднялся в разы. Помимо Кирка, Термисорры и Вольдемара, в помещении было еще пять стражей, сидевших на кроватях или стульях с разных сторон. Они не носили шлемов, но в их лицах тяжело было прочитать, были ли они удивлены, взволнованны, или же просто устали, и не могли лишний раз проявлять эмоции. С мягким скрипом кровати Вольдемар присел на высокое изголовье металлической кровати позади, и недоумевающим взглядом уставился в каменный пол.
– Прошу прощения… – чуть вышла из тени Кирка Термисорра, и подошла ближе к Вольдемару. – Это, ведь, вы прислали своих стражей охранять меня, когда начался бунт?
Вольдемар вздохнул, вяло проведя немалой для старика рукой по грязному лицу, и посмотрел в глаза девушке. Кирк также повернулся к ней, не понимая, с чего она сделала такой вывод.
– Да. Это были мои бойцы. – грустно проговорил старик.
– Зачем? То есть…почему вы отправили их именно ко мне? – опустила глаза она.
Старик снова вздохнул и опустил голову. Информация в его голове слишком перемешалась. Похоже, возраст и вправду уже начинал брать свое. Он был в смятении. В его голове снова промелькнули слова, которые ему говорит тот человек совсем недавно. «Ты должен следовать этому плану, как ему следует он. Ты должен помочь ему». Он уже не мог спросить Кирка о правде его причастия к произошедшей трагедии, но и заранее не хотел в это верить. Что он должен был ему сказать теперь?
– Эй, старик.
Вольдемар снова поднял голову, и посмотрел на Кирка. Он и раньше пытался вглядеться в его лицо, чтобы найти ответ. И каждый раз видел лишь одно – лицо своего друга, которому он доверял и верил. И хотел бы верить теперь, что бы ему не рассказывали таинственные незнакомцы.
– Пускай я многого не помню, и не могу сказать наверняка, каким человеком был прежде… – закрыв глаза говорил Кирк, крепко напрягая лицо, будто даже выбор слов тогда давался ему совсем тяжело. – Я чувствую, что все еще могу назвать тебя своим дорогим другом. И если ты все еще можешь мне доверять…прошу, скажи мне, кем я был. Я должен это знать.
Последние слова, похоже, и вправду серьезно перевесили чашу весов «Это Кирк» в голове Вольдемара. Без какого-либо промедления, он, снова со скрипом, поднялся с изголовья кровати, и уже с улыбкой на лице покачал головой. Даже Кирк, при виде этого, улыбнулся. Не говоря ни слова, старик подошел к нему, и крепко обнял стража, затем, пару раз, постучав ему крупной ладонью по спине. Кирк почти не двигался, немного растерявшись, и не решив, как ему стоит на это ответить. Закончив забивать уши окружающих глухими, но очень громкими хлопками, Вольдемар отпустил Кирка, и чуть отошел назад. Теперь его грубые черты казались Кирку и стоявшей все это время в недоумении Термисорре намного добрее, и в самом деле будто грели сердце своим видом. Пускай раньше волей судьбы старик Вольдемар не один год командовал бандитской шайкой, творившей не самые добрые дела, по своей натуре он всегда был добр и дружелюбен. Возможно, подобные качества и вправду сохраняются на лицах, будто сами лица целиком – зеркала души. Даже на морщинистом, с оспинами и шрамами, лице Вольдемара, это можно было без проблем разобрать. И речь здесь не только о возрасте (особенно зная, сколько лет, на самом деле, было Кирку).
– Кирк. Не просто Кирк, а самый настоящий Кирк Драконоборец! Это то ты помнишь? – уже воодушевленно, поставив руки в боки, забасил Вольдемар.
– Драконоборец? – удивленно выпучила глаза Термисорра, явно в детстве начитавшаяся авантюрных романов про героев, сражавшихся с легендарными ардами вроде гиперимов и драконов.
– Так меня называл бард, которого я спас от дракона в гроте возле Дельсберга. – вдруг, сам тому удивившись, вспомнил Кирк.
– Да! Его Песнь о Кирке Драконоборце разошлась по землям, как драконье пламя по твоим доспехам! Победил дракона, и не как старые герои вроде Корима и Амира, а в одиночку, острым мечом и крепким щитом! – смеялся уже совершенно веселый Вольдемар.
Глаза Термисорры, казалось, начинали отражать все больше окружающего их света, освещая им все еще вдумчивое лицо Кирка. Можно ли это было назвать восхищением? Да, и по-детски наивным. Пускай и слова Вольдемара были вовсе не шуткой.
– У меня был щит? – вдруг вспомнил явно что-то важное Кирк.
– Аааа, нет. У тебя был двуручный меч. И кстати!.. – вдруг сорвался с места старик, с невероятной ловкостью и скоростью передвигая свое старое, великое по меркам обычного человека, тело.
Он, буквально в пару шагов, вприпрыжку, обошел свою кровать справа, и взял в руки стоявший у стены большой меч. С ним в руках, он подскочил обратно к Кирку, и, перехватив его рукоять правой рукой, со свистом и скрежетом, воткнул его в пол. Толстый светло-серый клинок, и украшенная различными узорами, напоминающими руны на имтердовом языке, рукоять. Клинок, будто произведение искусства истинного мастера-оружейника. Меч из Сколы, редчайшего материала для изготовления оружия. Один его вид вдруг о многом напомнил Кирку, и он с радостью взялся за его рукоять, сразу будто мышечной памятью почувствовав небывалую энергию. Пусть меч и был невероятно тяжел, Кирк поднял его, вытащив из пронзенного на десяток сантиметров каменного пола, словно перышко, и так же легко поднял его у себя над головой. При виде этого Термисорра едва не потеряла дар речи (пускай все это время и так молчала). Теперь Кирк выглядел совершенно иначе, и вид его меча о многом ей говорил. По крайней мере, он говорил ей о том, о чем она сама, ранее, читала в книгах.
– Меч из кости дракона. Помнишь его имя? – баритоном почти хохотал Вольдемар.
– Нет, но его вид меня воодушевляет. – ухмыльнулся Кирк, опуская меч на свое правое плечо.
– А, тьфу ты. – явно недовольный нарушению столь важного момента, махнул рукой Вольдемар. – И все равно, меч созданный мастером Риоэгги из кости убитого тобой дракона – настоящее чудо. Все это время он дожидался тебя здесь, и я сторожил его как зеницу ока. Кости дракона состоят из Сколы, а Скола отлично поглощает окто. Можно сказать, что с помощью этого меча можно разрубать окто.
– Я помню. Спасибо, что сохранил его. Думаю, с меня должок. – все еще думал, не было ли у меча ножен, Кирк.
– Чепуха. – махнул рукой старик. – Тем более, ты сам его здесь оставил.
– То есть, он был здесь еще до начала бунта? – не понял Кирк.
– Ммм? Ты и этого не помнишь? – начал, в размышлениях, гладить седые усы Вольдемар.
Кирк покачал головой.
– Ну, это не важно. Важно то, что теперь он у тебя, и мы снова вместе. Полагаю, теперь мы сможем завершить план, и свалить отсюда. – развел руками старик.
– Свалить, говоришь?
– Да. Наш с тобой и Дювером план был таков – добраться до центральной части со всеми, вместе забежать за мечом, чуть отсидеться, и вместе тихонько выбраться через потайной выход в северной части.
– Мы собирались бежать втроем? Неудивительно, что мы облажались на полпути.
– Мы, три здоровых мужика, убийцы драконов и прочей нечисти. Пока мы не встретили Литого Рыцаря, и ты не скомандовал мне во что бы то ни стало бежать, ты и сам был полностью уверен в наших силах. – снова развел руками старик.
Его дыхание как-то особенно участилось. Кирк был весьма проницателен, и хорошо читал мысли людей по их действиям. Что-то в поведении Вольдемара было не так, и он прекрасно это видел.
– Зачем, ты говорил, ты поставил охрану к камере Термисорры? – с некоторым подозрением, но не меняя лица и тона, Кирк спросил Вольдемара.
– Ты и это забыл, конечно. Я уже говорил об этом…или нет? – изображая задумчивость, водил пальцами по бороде Вольдемар.
– Сам понимаешь – не помню. – ухмыльнулся Кирк.
– Я знаю, что ее сюда посадили за просто так. Вот, скажем, Литой Рыцарь убил немало народу, и не важно почему это случилось – его руки в крови. Но у нее все было иначе.
Уже прошедшее восхищение Термисорры мгновенно перешло в настороженность. «Он знает про меня?» – думала она, внимательно следя за движения закрытых усами губ старика.
– Я заметил, что она не похожа на типичного обитателя Шеагральминни. И все же – что с ней произошло? – решил, так как ранее не получил ответа на подобный вопрос от самой Термисорры, поинтересоваться Кирк.
– Ее семью убили. Так получилось, что единственной подозреваемой была она сама. Хотя, кажется, все знают, что она тут, скорее, жертва…ее все равно сюда упекли. Слава Богам, она попала сюда в то время, когда Коселло запретил стражам издеваться над заключенными. И все равно, я… – запнулся и задумался явно чем-то смущенный Вольдемар.
– Я помню, что случилось с твоими собственными детьми. В этом же есть связь? – вспомнил еще одну важную деталь прошлого Вольдемара Кирк.
– Настоящий мужчина не должен допускать, чтобы невинные дети страдали за ошибки взрослых. Ну, сам понимаешь…
Почему-то, Кирк очень хорошо его понимал. Понимал так, будто…
– Эй, Кирк? Что с тобой? – вдруг ужаснулся Вольдемар, взглянув в лицо на секунду взявшегося за голову правой рукой Кирка.
– Дума…
Это слово сказал Кирк. По крайней мере, так оно должно было быть. Даже со стороны, это выглядело так, будто это сказал не он, а некто другой, кого тот совсем забыл. Он не видел, как ужаснулась Термисорра, услышав это слово. Дума, или же Граф Дума. Человек, убивший ее родителей. Ее настоящий кошмар.
Ужаснулась не только она. Стражи вокруг тихо переглянулись, и, как по команде, сглотнули. Даже у Вольдемара, на мгновение, перехватило дыхание. Он много раз слышал это имя раньше, и хоть не знал, что за убийством семьи Термисорры стоял он, но никак бы этому не удивился. Говорят, страх перед именем лишь усиливает страх перед его владельцем. Все люди мира, от мало до велика, и от богачей до нищих, боялись этого человека. Дума оставался самым известным и жутким убийцей за все времена, а о его деяниях до сих пор боятся говорить даже шепотом.
– Их…убил Граф Дума? – спросил Вольдемар.
Кирк посмотрел на него в недоумении, ведь сам не понимал, что значило для него это имя. Он знал его, был уверен, что знает его владельца. Он был уверен, также, что Вольдемар что-то знал о нем, и его реакция была вовсе не так удивительна. Лишние осколки воспоминаний то и дело мешали ему мыслить здраво, и он то и дело предавал им слишком большое значение.
– Я не знаю. Я просто вспомнил это имя. – наконец признался Кирк.
– Это был он… – вдруг почти прошептала Термисорра. – Но я даже не видела его. Я пришла слишком поздно…
– Б-брось, оставим эту тему. Даже мне неприятно об этом говорить. – сразу посмурнел Вольдемар.
– Да…буду только рад. – кивнул Кирк.
– Значит, теперь мы продолжил выполнять план? Свалим отсюда вместе? – уже и сам будто зная ответ, в некоторой надежде все равно спросил старик.
– Я должен все узнать. О себе, и…обо всем происходящем. Я вижу, что ты не хочешь рассказывать мне всего. Но мой выбор таков – я хочу знать, кем я был. Для этого я должен найти Литого Рыцаря, и вернуть свои воспоминания. – полный решимости, из обоих глаз искрясь ей и невероятной силой воли, говорил Кирк.
На секунду Вольдемар грустно отвел взгляд. Он думал отнекиваться, что не рассказывает Кирку всей правды, но правда была и в том, что далеко не все, о чем он ему рассказал, и что происходило уже в самой Шеагральминни, было правдой.
– Где вы будете его искать? – все-таки спросил он.
– Мы идем в центральную библиотеку. Если мы найдем в архиве информацию про Литого Рыцаря, мы наверняка поймем, как и где его искать.
– В библиотеку, значит? Там укрылся Лирой и его войско. Полсотни стражей, не меньше. Через парадный вход вы вряд ли пройдете. – снова повернулся, и медленно пошел к своей тумбочке, не отличной от тумбочек обычных стражей, Вольдемар.
Едва пошумев отодвинутой полкой, он достал из тумбочки нечто совсем небольшое, металлическое, и немного шуршащее. С этим чем-то в руках он подошел к Кирку, и протянул ему руку.
– Твои жетоны? – не понял Кирк.
– Есть один специальный вход, в казармах второго отряда, в первой комнате. Чтобы его открыть – нужно задвинуть 3 книги на одном из книжных шкафов. Нажмешь на книги с номерами 1, 4, 7 на центральной полке, и шкаф отодвинется. За ним будет проход. Знают о нем немногие. Если ты пройдешь через него, то стражи внутри тебя не тронут. А если нужно – покажешь им мои жетоны, и скажешь, что это я тебя прислал. Не поверят – позови Лироя, и обрисуй ему ситуацию. Уж он точно тебя выслушает.
Кирк смотрел на эти жетоны не понимая, почему Вольдемар с его отрядом не могут так же пойти с ними. Смотря на них, на выгравированное на металле имя «Вольдемар», он видел нечто совершенно иное, будто жест прощания. Ему не нравилось ощущаемое им тогда чувство. Его сердце будто защемило. Будто человек, который столько времени был рядом, сражался с ним бок о бок, собирался уйти…чтобы больше не вернуться.
– А что ты? Куда теперь пойдешь ты? – все-таки протянул руку, и забрал жетоны, Кирк.
– Я тоже должен найти одного человека. Не волнуйся, мы не прощаемся. Когда все это безобразие закончится, мы еще не раз поднимем кубок за Дювера, и всех павших. Выпьем, когда выберемся отсюда. – еще стараясь снова улыбаться, говорил старик.
Кирк крепко сжал жетоны Вольдемара в руке, ощущая холод крепкой стали даже через металлические перчатки. Он едва нащупал карман на левом боку гамбезона, и положил их туда так, что цепочка от них все еще выглядывала наружу. Так, ничего не говоря, он развернулся на месте, чем развернул и по-прежнему молчащую Термисорру. Сделав несколько медленных шагов в сторону еще открытого выхода, за которым все это время за беседой капитанов наблюдали стражи из коридора, Кирк, все же, остановился.
