Александр Верт
Дух свободы: Наследники партизан
Глава 39
Понедельник. 01:38
– Их отпустили! – неожиданно воскликнул Говноед, получив сообщение от волонтера. – Их обоих отпустили.
Он и сам не верил в это, потому первым мчался к переходу и почти бежал к РУВД, чтобы увидеть все своими глазами. Кирилл спешил за ним. Он только приехал, не успел толком узнать, что именно произошло и почему компания неожиданно выросла и все спешат за Говноедом.
Руслана он конечно узнал и кивнул ему вместо приветствия, а про худенькую девушку и ее друзей, что примкнули к компании, спрашивать не было времени.
– Не может быть, – простонала Мошка, увидев Сергея на крыльце РУВД. Она не бросилась к нему, не смогла, застыла и тихо заплакала, поверив, наконец, что он правда цел и свободен. Его улыбка, веселая как всегда, всем заявляла, что он в полном порядке.
Он ответил что-то волонтеру, увидел своих, толкнул в плечо Пылесоса, позволяя ему заметить ребят, и поспешил к ним, как будто ничего не случилось.
– Ты как? – спросил Кирилл, но Серега не ответил, он увидел собаку Ивана и, игнорируя всех, бросился к ней, чтобы упасть возле нее на колени.
– Я по тебе скучал, собачья ты рожа, – сказал он собаке и радостно потрепал его за уши и обнял.
Его трясло и пробивало на истерический смех, потому он цеплялся в светлую шерсть собаки, только бы никто не увидел, в каком он на самом деле состоянии. Признаваться, что он не в себе, Сергей не хотел. Говорить о том, что все еще не верит, что жив и свободен – тоже.
Пылесос же спокойно поднял руку в равнодушном приветствии и улыбнулся девушке, что ждала их снаружи. Ничего не говоря, он вскрыл пакет и достал флаг – мятый испачканный флаг, на который опасливо покосился Сергей.
Это был тот самый флаг. Он это понимал. Он в этом не сомневался и его тошнило от мысли, что прямо сейчас его удавку держал в руках его товарищ и даже улыбался.
– Вы вернете его мне? – удивилась девушка.
Ей-то уже казалось, что она недостойна его, раз уже выбросила. Она-то думала, что этот суровый мужчина тоже так решит, а он просто улыбался.
– Он твой. Держи, правда они вымазали его еще больше.
– Ничего, я постираю, – ответила девушка и приняла флаг.
Сергей едва не заплакал, понимая, что он никогда никому не сможет доказать, что его чуть не задушили флагом, что она отстирает его и на нем не останется никаких следов.
Он с силой зажмурился и прижался к собаке, только бы не думать о собственной беспомощности, а девушка всхлипнула, словно разрыдалась вместо него.
– Спасибо, – говорила она и начинала рыдать в голос, но друзья мгновенно ее обнимали, утешая.
Какой-то парень из ее компании благодарно кивнул Пылесосу. Тот кивнул в ответ и повернулся к своим.
– Так что в итоге? – спросил Говноед.
– УК с подпиской о невыезде, – спокойно ответил Олег и закурил.
– А статья?
– Триста сорок вторая – подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, до трех лет общего режима, – ответил Олег, так спокойно и уверенно, словно это было мелочью, а вот Серега замер, понимая, что сам он не помнит, в чем его теперь подозревают. Он даже не был уверен, что ему говорили какую-то статью. В любом случае, он не мог ее вспомнить.
Осознавать, что он оказался беспомощный лохом, которого сбили с толку попыткой удушения, было неприятно настолько, что Сергей мог только сам себя ругать за слабость и наивность.
– До трех лет – это не так уж и плохо, – подумав, сказал Говноед. – Я найду адвоката.
Пылесос кивнул и снова затянулся.
След на его запястье виднелся из-под рукава, но никто не решался спрашивать о нем, да и Сергей в этот миг заставлял себя встать и обернуться.
– Давайте уже свалим. Хочу покурить подальше отсюда, – заявил он.
– И даже не расскажешь ничего? – осторожно спросил Кирилл, понимая, что Серега ведет себя странно.
– Что рассказывать? У меня та же фигня, – ответил он с наигранным равнодушием и махнув рукой в сторону Олега. – Только мы этим уродам не проиграем, и режим наебнется.
Он достал сигареты, пафосно обернулся и замер, увидев своих родителей.
– Сережа? – вопросительно окликнула его мама, словно не узнавая.
Серега тут же переменился в лице и даже отступил.
– Что вы здесь делаете? – спросил он строгим тоном.
– Я им сообщил, – признался Кирилл и получил злобный взгляд, но, к счастью, короткий.
– Вам не стоило приезжать, – сказал Сергей и попытался пройти мимо, но собственный отец схватил его за руку, не позволяя уйти.
– Сережа, ты что, из этих?! – испуганно спросила у него мать.
Сергей дернулся, одним движением вырываясь из отцовской хватки, но обернулся, не пытаясь уже уйти.
– Такое чувство, – начал он насмешливо, – что мы сейчас говорим о моих проблемах с сексуальной ориентацией, о которых даже я не знаю. Прекрати, мам.
– Наш сын не может быть змагаром! – заявил Сергею отец.
– Значит у тебя больше нет сына! – в тон ему ответил Сергей, и в тот же миг на глазах у всех его ударили. Пощечина была неожиданной для всех, кроме, видимо, самого Сергея, и такой сильной, что ему пришлось отступить, чтобы не потерять равновесие, но он быстро собрался, дернулся, оскалился и снова посмотрел на отца.
– Ты горисполкомная крыса, – заявил он, – и да, у тебя больше нет сына, потому что если ты все еще ничего не понял, то мне насрать на твое мнение!
– Ты сейчас же едешь с нами…
– Нахуй иди, мне давно не пятнадцать, я сам в состоянии разобраться со своей жизнью! – заявил Сергей и резко развернулся, собираясь уйти.
– Ты уже достаточно доразбирался, – сказал Сергею отец, попытался его схватить, но за руку его поймал Пылесос, подождал, когда Сергей успеет отойти, и заговорил:
– Оставьте его в покое или вы окажетесь в этом РУВД сегодня же.
Он заглянул мужчине в глаза и в этом взгляде было что-то угрожающее.
– Меня там никто не тронет, потому что я ничего не совершал, – ответил мужчина, не выказав и тени страха.
– Проверим? – спросил Пылесос с той же жесткостью, с которой держался перед ментами.
– Что проверять, никто и никого просто так не трогает! – ответил отец Сереги, освобождая руку.
Он сказал это слишком громко, привлекая внимание почти всей толпы.
– Не задерживает? Вы еще скажите, что не запугивают, не бьют, не угрожают? – внезапно вмешалась та самая хрупкая девушка, не способная дышать в автозаке.
Она плакала и при этом, казалось, была готова броситься на него, словно весь страх этого дня превратился в гнев, и теперь была готова выцарапать обидчику глаза, но ее, к счастью, придерживали друзья, не позволяя натворить глупостей.
– Вам лучше уйти, – строго сказал Пылесос, и это его утверждение разделяли все присутствующие: все, кто вышел из РУВД и еще не уехал, все, кто ждали своих родных, и все, кто их уже дождались.
Десятки глаз смотрели на Грушевских с таким недовольством, что мама Сережи поспешила к мужу и, взяв его за руку, повела прочь.
– Какие же они неадекватные, – шептала она, а Кирилл это слышал, но, молча кусая губы, осматривался, пытаясь найти Серегу.
Куда именно он ушел, было не ясно.
– Я его найду, – сказал Кирилл, поспешив вдоль забора, и так резко дернулся, что чуть не сбил женщину, немигающим взглядом смотрящую куда-то.
– Извините, – сказал ей Кирилл и промчался мимо, а женщина неспешно шагнула вперед, не сводя глаз с Олега.
– Ты неисправим, – сказала она очень тихо.
Он не ответил, внимательно глядя на нее.
Меньше всего он ожидал, что бывшая жена появится здесь. Он не видел ее восемь лет, но все равно узнавал. Мгновенно вспоминая ее в зале суда тогда, десять лет назад. Ему вынесли приговор, а она встала и вышла, не взглянув на него. Ее равнодушная спина была тем, что он помнил все два года своего заключения.
Она не стала с ним разговаривать, просто подала на развод и добилась запрета на общение с ребенком, рождения которого Олег не успел застать.
– Не приближайся к ней, иначе я сама вызову на тебя наряд, – сказала она ему после освобождения, когда он хотел увидеть дочь.
После подобного приезжать под РУВД было, мягко говоря, странно.
– Зачем ты здесь? – спросил Пылесос, напрягаясь по-настоящему, словно эта женщина пугала его больше пыток, сроков и обещаний расстрела без всякого следствия.
– Ты был прав, – сказала она дрогнувшим голосом. – Ты был прав десять лет назад, когда говорил, что мира не будет, пока власть не сменится.
Она подходила ближе и осторожно застегнула замок его куртки до конца, пряча черную футболку.
– Откуда такие перемены? – настороженно спрашивал Олег, не спеша ни принять ее, ни оттолкнуть.
– Мой младший брат оказался на Окрестина в августе, – ответила женщина, глядя не на него, а на замок куртки, по которому вела пальцем.
– Сейчас ноябрь, – напомнил Олег все тем же жестким тоном.
Он видел обручальное кольцо на ее пальце, кольцо из белого золота, явно не то, что он когда-то надевал на ее палец.
– Я испугалась за тебя, – шептала она, не поднимая глаз. – Теперь ведь не две тысячи десятый, теперь все куда страшнее.
– Потому от меня надо держаться подальше, разве не так ты говорила?
– Прости, – наконец, сказала она и отступила, пряча руку. – Я просто поняла, что должна признать, что совершила глупость. Я не имела права лишать тебя дочери. Мы с мужем скоро уедем, она поедет с нами, но… я хочу, чтобы ты познакомился с ней. Я не имела права отбирать у тебя дочь. Прости за это.
Она смотрела ему в глаза и едва не плакала. Ей все еще было больно, страшно, как десять лет назад, когда она, одинокая и беременная, наблюдала за тем, как шмонают ее квартиру. Она продала его байк, разменяла квартиру, чтобы были деньги на адвоката, и считала, что ничего ему не должна. Она назвала его предателем и так было проще, пока мир не надломился снова.
– Прости, – повторила она.
– Ладно, оставь мне номер, я завтра позвоню, – ответил Олег, не способный сказать ей «прощаю», хотя понимал, что остаться с ребенком до года одной едва ли было легко.
– Конечно, – говорила она, протягивала ему лист с номером, прекрасно понимая, что телефона у него сейчас нет.
Он принимал этот лист, не находя слов, но точно зная, что завтра он наберет этот номер, потому что не хочет больше тайком смотреть, как растет его дочь.
Глава 40
Понедельник. 01:47
Сергей быстро прошел вдоль забора, петляя среди людей, завернул за угол и закурил, глядя на парковку, уставленную машинами. Его трясло где-то внутри.
Получить по морде от отца для Сереги было не новым, но сразу после выхода на свободу – как никогда мерзким.
– Сереж, – окликнули его, и он тут же дернулся, готовый, как минимум, убегать, а если надо – драться, потому что даже видеть своих родителей не мог, особенно мать с этим ее обращением. Только рядом была не мать. Перед ним стояла Мошка – перепуганная и взволнованная.
– Не называй меня так, – попросил Сергей, отворачиваясь и нервно затягиваясь. – Я Цезарь, ну или, на крайняк, Салат, – рассуждал он. Я ведь похож на салат?
Он посмотрел на Мошку с каким-то нелепым вызовом.
– Не очень, – ответила она, осторожно приближаясь.
– Жаль, – серьезно ответил Сергей. – Такое алиби провалилось.
– Что ты делать будешь? – все же спросила Мошка, потянувшись к его руке. Она так за него переживала, что бросилась следом за ним, а теперь даже не знала, что сказать.
– Курить, – нервно махнув рукой, ответил Сергей. – Не видишь? Я уже.
Он бросил на Мошку беглый взгляд, так и не заметив ее попытки прикоснуться, зато она забыла о его руке, заметив отчетливый след от пощечины на его щеке, суетливо достала бутылку и попыталась приложить ее к лицу Сергея.
– Она холодная, а они не правы, – прошептала она.
– Ты капитан очевидность? – язвительно спросил Сергей и, забрав бутылку, сделал пару глотков воды, внезапно осознавая, что он устал, что он хочет есть, а еще сесть бы на что-нибудь удобное, так, чтобы без «кола в заднице», но прямо сейчас это было невозможно, потому он просто прислонился к забору.
– Я вырос рядом с ними, я все про них знаю, так что нахер моих родителей, – сказал он. – Меня волнует другое: как теперь режим валить?
– Об этом можно подумать потом, – начала Мошка и снова потянулась к его руке. – Тебе надо позаботиться о себе.
Она скользнула пальцами по его руке и замерла. Он ощутил это, посмотрел удивленно сначала на ее холодную руку, потом поднял на нее глаза и увидел, что к ним уже подошел Кирилл.
– О, кстати! – воскликнул он, отступая от забора, а заодно и от Мошки, которой он не знал, что сказать. – А где этот повелитель диванных войск? Для него слишком много чести приехать сюда? Друг еще называется!
– Он сидит в подвале на ПП, – ответил ему Кирилл, глядя прямо в глаза, и Сергей, не знавший новостей, понял все правильно, собрался, и его разум переключился с собственных переживаний на другие, более важные вещи.
– Мы должны с этим что-то сделать, – сказал он, забывая про сигарету. – Если его возьмут…
Он не договорил, вспоминая флаг в своих руках и собственное хриплое «нет», и от этого воспоминания его рука сжималась, буквально сминая полупустую пластиковую бутылку.
Он чувствовал, что просто обязан сделать сейчас что-то, должен взять и решить эту проблему, чтобы перекрыть это позорное «нет».
* * *
Понедельник. 01:55
Спать в душном помещении было трудно. Одно из маленьких окон под самым потолком было открыто, но воздуха все равно не хватало, и Артур просто смотрел вперед, ни о чем не думая.
Маша спала у него на плече. Она так и не сказала, приедет ли за ним, ничего не обещала, а он не смог настоять. Ему казалось, что права на это он не имеет. Слишком мало он мог дать, чтобы говорить о каком-то «мы» в таком разговоре.
Все это угнетало не меньше тьмы вокруг и людей в черном на улице. Артур не мог их видеть, но ему казалось, что он чувствует их кожей. И это тоже напоминало Окрестина. Там тоже кожей приходилось чувствовать врагов, и что-то внутри мешало дышать, когда казалось, что кто-то с дубинкой делает шаг в твою сторону.
Он старался просто дышать и думать о чем-то другом, но в душной темноте уцепиться было не за что и мысли снова вязли. Он держал в руках телефон и снова вспоминал, что его разбитый в августе смартфон, возможно, стал его спасением.
«Если бы они увидели все, что там было, они бы меня убили», – думал он не раз, и эта мысль вызывала тошноту и дрожь в руках.
Он снова видел, как пытался убежать девятого, как рванул от Стелы по дороге, как кто-то на машине пытался преградить силовикам путь, но машину разбивали дубинками, где-то совсем близко взрывалась граната, а Артура сбивали с ног.
Все это происходило так быстро и одновременно, что в голове все мешалось, превращаясь в чужой крик, оглушительный визг и боль от ударов ногами.
Тот шум, крики, та неспособность поверить, что это действительно происходит, накатывали на него странной волной, в которой собственные воспоминания казались плохим фильмом. Он смотрел его в голове в рваной замедленной съемке. Тело напрягалось, но он не мог ничего почувствовать. Он не мог назвать это страхом или паникой. Ему просто было трудно дышать, и он очень хотел бы сказать, что во всем виноват тяжелый воздух подвала.
Это состояние уносило его в странное безвременье, в котором он вечность снова и снова слышал крики, терпел побои, падал и в глазах темнело, но его уже не тошнило, даже дыхание, казалось, приходило в норму, только он смотрел в одну точку, держал телефон и не слышал сопение Маши над самым ухом, пока парень у противоположной стены не помахал ему телефоном, показав два пальца.
«Два часа», – понял Артур и кивнул в ответ, мгновенно возвращаясь в реальность. Он сам попросил дать ему этот сигнал в два часа ночи, чтобы вовремя выйти на связь, потому сразу включил телефон.
Они условились связываться раз в два часа, а в остальное время беречь зарядку телефона. И только если что-то случится, он должен был включить связь раньше, хотя они все понимали, что происшествие может быть одно – их могут найти. В таком случае Артур не успеет написать, но они и без него все узнают. Главное, что они уже решили, что именно делать, и Артур даже сказал Маше, что она должна будет назвать адрес родительской квартиры, чтобы съемную квартиру не нашли быстро, а Наташка успел организовать вывоз всей техники.
Остальное – вопрос терпения. На улице у силовиков оно должно было закончиться раньше, а значит – надо было просто подождать, а потом выйти отсюда и забыть все как страшный сон.
«Салатик спешит на помощь!» – прилетело ему сообщение от Кирилла, и Артур не смог не улыбнуться. Он не понимал, как так вышло, что Сергей снова на свободе, но что тот уже рвался в бой, казалось забавным.
«Ясно, аккаунт захвачен психами», – написал в ответ Артур и, не дожидаясь реакции, написал Наташке:
«Все по-старому».
«У тебя самолет рано утром во вторник», – ответил Наташка, так, словно они это обсуждали прежде.
Артур даже растерялся от такого заявления.
«У меня нет денег, ты про это помнишь?» – уточнил он.
«Да, помню, поэтому мы скинулись тебе на билет. Пока ты официально не в розыске. Я проверил. Создал тебе акк на сайте МВД и сделал запрос. Ограничений по выезду нет. Хорошо, что я знаю твои паспортные данные, правда?»
«А ты точно не спец агент?», – попытался отшутиться Артур, не очень понимая, как на это реагировать.
«Ты знаешь, что нет, – невозмутимо ответил Наташка и продолжил: – Никому не нужно, чтобы они тебя нашли, так что, когда выберешься, передаешь все аки на хранение Лилипуту, технику обнуляешь и оставляешь. Ее просто заберут».
«А что делать с симками?» – спросил Артур, потому что этот вопрос волновал его больше всего.
Все, кто мог ненадолго покинуть страну, привозил им иностранные симки, чтобы нельзя было отследить, на кого зарегистрированы номера, а теперь у Артура был целый склад симок. Вывезти их было нетрудно, а оставлять опасно.
«Уничтожь их», – быстро, явно все заранее обдумав, ответил Наташка.
«А аккаунты, которые на них зареганы? Это же будет значить, что я их потеряю, если выйду с любого их них».
«Не тупи. Зачем тебе выходить, если ты в безопасности? – строго сказал Наташка, а потом продолжил: – Я обо всем позаботился. Тебя встретят наши. Мимокрокодил вообще согласен взять тебя к себе и домой, и на работу, только жопу свою посади в самолет!»
Артур смотрел на это сообщение и понимал, что он Наташке даже не сказал, что готов уехать, а тот не ждал два дня, а все готовил, чтобы потом сказать, куда и как он уедет, видимо не сомневаясь, что Артур сделает правильный выбор. По всему выходило, что Наташка правда хорошо его знал и понимал, потому давал два дня не на раздумье, а на принятие единственно верного варианта.
От такого осознания Артуру хотелось просто плакать, потому что последних два месяца он точно так же спасал других. Он помогал всем, как только мог, а себе помочь был не в состоянии. Он не смог бы попросить о помощи. Он не смог бы просить ребят скинуться ему на билет, ему было бы стыдно. А уж просить Мимокрокодила помочь с жильем и работой – тем более, если учесть, как часто они ругались последнее время.
«Я надеюсь, ты там не выдумываешь гениальные аргументы для спора?» – уточнил Наташка.
«Нет, – мгновенно ответил Артур. – Спасибо».
«Отлично. Будь готов, там началось какое-то движение. Кажется, они уезжают».
Артур не поверил в это в первое мгновение, написал дежурное «Принял», отключил телефон и прислушался к тишине. В подвале правда началось какое-то оживление, видимо, новость о движении во дворе дошла не только до него.
– Кажется, они уезжают, – сказала ему рыжеволосая активистка, которую он уже успел приметить, а затем попросила помочь разбудить всех, чтобы люди были готовы сбежать, если двор опустеет.
Артур кивнул и, разбудив Машу, встал, чтобы будить остальных.
Глава 41
Понедельник. 01:58
Серега слушал молча, не переставая хмуриться.
– Я не знаю, как он там оказался, – заключил Кирилл. – Ни он, ни Маша не собирались на марш, но теперь они там, а силовики шныряют по двору. Говорят, там сотрудники ГУБОП.
– Какие вездесущие, – хмыкнул Сергей. – Связь с ним есть?
– Через акк Маши, – ответил Кирилл, а Сергей вместо просьбы протянул руку, думая, что написать Артуру.
«Я беру все под свой контроль», – очень хотелось заявить Сереге, но он понимал, что это будет звучать странно, потому он написал то, что Артур наверняка поймет, а Кириллу сказал прямо:
– Мне нужно с этим разобраться. Ты мне это позволишь?
– Да, конечно, только…
– О безопасности я позабочусь, – уверенно сказал Сергей и, забывая про Мошку, поспешил к Говноеду.
– Мы можем махнуться машинами на день? – спросил он прямо и сразу пояснил: – Нужно вывезти одного хорошего человека из западни на ПП, но с моей уголовкой на моей машине там не стоит сейчас кататься.
Он хотел еще сказать, что обязательно позаботится о безопасности и не засветит машину, но Говноед просто протянул ему ключи.
– Только ты понятия не имеешь, как выглядит моя машина, а я не знаю ничего о твоей, – спокойно напомнил он.
– Моя осталась на Пушкинской, предлагаю сразу за ней и сгонять. Ты сам на колесах?
Говноед кивнул.
– Олег, а ты на Пушкинскую на машине приехал?
Пылесос кивал в ответ. Он успел зашнуровать свои ботики и теперь невозмутимо курил.
– Отлично, значит едем впятером на Пушкинскую, а там…
Серега вдруг умолк на полуслове, при этом его взгляд уходил куда-то в сторону молчаливого Руслана, что все еще держался рядом.
– Я уже вызвал такси и могу кого-нибудь отвезти домой, – сказал он, понимая, что Серега его явно в эту пятерку не включил.
– Да, точно! – воскликнул Сергей и обернулся. – Во, Мошка, пусть R2-D2[106] отвезет тебя домой, а то мы пока туда-сюда покатаемся…
Он использовал ник Руслана, который многие уже успели позабыть, но теперь вспоминали, кто это, и сразу чувствовали, что этот парень не совсем чужой, хоть и отошедший от дел.
– Я напишу, – пообещал Руслан Сереге, но тот отмахивался и отступал к Кириллу.
– Слушай, – говорил он. – Скажи мне теперь, где тут ближайший туалет?
Он даже сам удивлялся, как его организм внезапно вспоминал о таких вещах, но Кирилл был вынужден перенаправить Серегу к Говноеду, который провел здесь куда больше времени.
– Вдоль забора и направо, дойдешь до конца парковки и все увидишь, – ответил тот, окидывая Серегу внимательным взглядом.
– Спасибо, я быстро. Где машина, кстати? На парковке?
Говноед кивнул.
– Отлично, значит встречаемся там, – ответил Сергей и обернулся к Кириллу.
– Рыба, добудь мне еды, иначе я просто умру. Причем вот так чтобы прям пожрать…
– Серега, два часа ночи, где я найду тебе еду? – растерянно спросил Кирилл.
– Включи воображение, – со смехом сказал Серега.
– Ты такой шумный, что я подумываю вернуть тебя обратно в РУВД, – строго сказал Говноед, наблюдая за его активностью.
– Они меня назад не возьмут, – ответил Сергей, смеясь, хотя внутри от такой шутки что-то дернулось и губы на миг дрогнули, но он не позволил этому мелькнуть на своем лице: – Им не понравилось со мной разговаривать, так что даже не надейтесь!
Он махнул рукой, коротко обнял Мошку на прощание.
– Правда, едь домой, все потом, – прошептал он ей, еще раз махнул Руслану, все еще не очень понимая, о чем можно говорить с человеком, который вышел из протеста.
– До встречи на парковке! – заявлял он парням и буквально убегал.
– Он в порядке вообще? – спросил Кирилл, провожая его взглядом.
– Нет конечно, – ответил Пылесос, наблюдая, как Серега быстро скрывается за поворотом, а затем попросил у Говноеда: – Поговори с ним. Ему наверняка нужна помощь.
– А тебе? – вместо ответа спросил тот.
– Мне уже не двадцать пять, и я не впервые имею дело с этими упырями, так что… я скажу, если что, а этот совсем зеленый, да и прессанули его, походу, знатно, вот его теперь и на понты колотит.
– Не переходи, пожалуйста, на блатняк, – морщась, попросил Говноед, не давая договорить.
– Да это еще и ненастоящий блатняк, – зло усмехнувшись, ответил Пылесос: – Просто я зол. Но за речью послежу.
Говноед посмотрел на него, кивнул и пошел за Серегой, попросив Олега отвести Кирилла к оставленной на парковке машине. Состояние Сереги его волновало: тот очень старательно, но безуспешно маскировал свой стресс, и это Говноед считал недобрым знаком.
– Бля! – воскликнул Серега, едва на него не налетев, когда выскочил на парковку. – Не пугай так.
– Кто кого еще пугал, – отшатнувшись, ответил Говноед, потирая плечо.
– Извини, я просто…
Говноед остановил его жестом и просто протянул ему визитку.
– Если надумаешь поговорить о том, что случилось – дай знать. Я, как твой друг, не возьмусь за это, а вот коллегу для тебя найду, и поверь, эмоционально реагировать на неадекватные события – нормально. Не стоит скрывать своих чувств.
Серега уставился на него, затем на визитку, даже не сразу понимая, о чем речь, но принял ее, прочел и удивленно уставился на Говноеда. Смысл услышанного и увиденного доходил до него плохо, потому он еще раз посмотрел на визитку и прочел самое важное вслух.
– Психотерапевт. Ты? Я всегда думал, что ты программист! – воскликнул он так, словно это был тот самый вывод, который он должен был сделать.
Говноед не ответил, он только наблюдал, надеясь, что Сергей все же сам осознает, и до того доходило. Говноед видел это по изменившемуся взгляду, по дрогнувшим губам, но говорить о подобном Серега сейчас не мог, потому, взмахивая визиткой, снова смеялся.
– Вот это деанон! А ник «Говноед» – по Фрейду?
– А вот эта шутка неплоха, – щелкнув пальцами, сказал Говноед, понимая, что самого главного он добился. – Идем, – говорил он и вел Серегу к машине.
