Александр Леонидович Аввакумов
Душман. Зачистка
***
Утром Лавров быстро позавтракал и снова направился к дому, в котором жил Орлов. Сев на лавочку, он раскрыл газету и углубился в чтение. Неожиданно, его мозг прострелила какая-то непонятная для него тревога. Он отложил газету в сторону и стал рассматривать людей, сидящих на лавочках недалеко от него. На соседней скамейке, сидела пожилая супружеская пара, которая не вызывала у него никакой ассоциации. Чуть подальше, стайкой примостившиеся студенты, что-то громко обсуждали. Они тоже не вызвали у него никакой тревоги. С правой стороны на лавочке сидело двое молодых людей. Вот они и вызвали у Лаврова не только интерес, но и вселяли тревогу. Несмотря на довольно теплую погоду, они оба были одеты в куртки. Поймав на себе его взгляд, они как-то неестественно засуетились на лавке и стали изображать из себя людей, увлеченных разговором.
«Ты, прав Лавров! Интуиция тебя не подвила и в этот раз. Посмотри на этих двух молодых людей. Все нормальные люди одеты в рубашке с коротким рукавом, а эти двое явно одеты не по сезону. Спрашивается почему? По всей вероятности под куртками у них или радиостанции, или оружие, – анализировал он, поведение этой пары. – Встань и начни движение. Если они увяжутся за тобой, значит это точно сотрудники службы наружного наблюдения».
Павел встал со скамейки и медленным шагом направился в сторону ближайшей остановки. Пройдя метров пятьдесят, он оглянулся. Лавка, на которой сидела эта парочка, была пустой.
«Ты не ошибся, Лавров, это действительно сотрудники наружного наблюдения! Интересно, как они вышли на тебя? Ведь не могли они просто так напасть на твой след, ведь ты в парике и узнать тебя просто так, практически не возможно», – подумал он, переходя улицу на красный свет светофора.
Вслед за ним, не дожидаясь зеленого сигнала, дорогу перебежал молодой человек. Он тоже, как и те парни был одет, в светлую куртку. Лавров ускорил шаг и неожиданно для парня бросился бежать. Он явно не ожидал от него такой прыти и поэтому растерялся. Но это продолжалось какие-то доли секунды. Он быстро пришел в себя и устремился за ним, стараясь постоянно держать его в поле своего зрения.
Лавров забежал во двор дома и быстро скрылся в одном из подъездов дома. Буквально вслед за ним во двор вбежали два оперативника. Вид у них был растерян. Находясь в подъезде, он быстро снял с себя парик, очки и все это сунул в полиэтиленовый пакет. Постояв немного, он, как ни в чем не бывало, вышел во двор и, не обращая внимания на этих парней, свернул за угол дома. Остановив автомашину, он поехал к себе на квартиру.
Вбежав на третий этаж, Павел быстро собрал свои вещи и стрелой выскочил из квартиры и чуть ли не бегом, перепрыгивая через ступеньки, устремился на улицу. Он спешил, так как хорошо знал, что в случае утери объекта наблюдения, оперативники обязательно вернуться к месту его вероятного проживания.
«Куда идти? – спрашивал он себя. – Бежать? Но, куда?».
Лавров шел по улице, в полной растерянности. Его по-прежнему, тревожил и волновал вопрос, как они вышли на него и почему, они не задержали его при выходе из подъезда дома. Неожиданно его осенило. Сев в автобус он поехал на рынок по продаже подержанных автомобилей. Он долго выбирал себе автомашину, пока не остановился на стареньком «Форде-Мустанге». Машине было более десяти лет, но выглядела она неплохо.
–Слушай, – обратился Павел к хозяину автомашины, передавая ему деньги. – Давай, оформи на меня доверенность. Ты знаешь, у меня сейчас напряг с женой и я не хочу, чтобы она претендовала на эту машину.
Хозяин понимающе улыбнулся ему. Они быстро оформили у нотариуса доверенность, пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Теперь у Лаврова была не только крыша над головой, но и средство передвижения.
***
Остановив машину у телефона-автомата, Павел вышел из автомобиля и набрал номер Валентины Георгиевны.
– Вы, знаете, мне срочно пришлось съехать с вашей квартиры. Ключ я оставил под ковриком.
– Александр Семенович, как же так? Мы же с вами договорились, что вы будете жить, целую неделю.
– Валентинина Георгиевна! Мне не нужно возвращать деньги, оставьте их себе. Извините меня, но обстоятельства выше меня.
– Вы знаете, Александр! Я вчера чисто случайно встретила вашего товарища, ну того, кто до вас снимал мою комнату. Я ему рассказала о вас, что вы его ищите и хотите с ним встретиться. Вы бы только видели, как он обрадовался моему сообщению.
Теперь ему стало все ясно и понятно, почему он попал под наружное наблюдение.
– Валентина Георгиевна, это между нами. У вас не найдется какого-нибудь угла на день или два. Ну, сами понимаете, познакомился с девушкой, хочется немного уединиться.
– А, что, разве та квартира вам для этого не подходила?
– Все дело в том, что ваш сосед по подъезду, является ее начальником. Вот это обстоятельство и заставило меня выехать из вашей комнаты.
Лавров еще, что долго и нудно говорил ей, пока не услышал от нее, что, у ее подруги есть свободная комната. Они быстро договорились о цене.
– Вы оставьте ключ от комнаты под ковриком. Я вечером вернусь из командировки и воспользуюсь комнатной.
Павел повесил трубку и направился к своей автомашине.
«Лавров! Зачем ты позвонил этой женщине? Чего ты ожидал от этого звонка? Хорошо, теперь ты знаешь, как вышли на тебя сотрудники КГБ, что ты собираешься делать дальше? – спрашивал он себя, не находя ответа. – Если все же квартира не принадлежит Валентине Георгиевне, а является одной из конспиративных квартир КГБ, то тогда в этой комнате, наверняка, будет организована засада. Если это так, то через эту женщину можно будет выйти на Орлова. Выходит, что она специально вывела меня на дом, в котором якобы проживал Яков. Интересно, с какой целью? Наверняка, чтобы передать меня под наружное наблюдение».
До названного ей адреса он доехал сравнительно быстро. Лавров поставил машину напротив названного ей дома и, развалившись в автомобильном кресле, стал наблюдать за подъездом дома. Часа через три к дому подъехал уже знакомый ему микроавтобус, который он видел у дворца спорта. Из машины вышли четыре человека и скрылись в подъезде.
«Вот, что и требовалось доказать, – произнес он тихо. – Все предельно просто. Там, в этой квартире по всей вероятности и должен был погибнуть активный участник организации «Белая Стрела», о гибели которого на следующее утро «раструбили» бы все местные газеты».
Лавров развернул машину и поехал в сторону здания КГБ. Встав недалеко от здания, он стал наблюдать за входом. Павел уехал, с этого места около восьми часов вечера. В этот день ему не удалось увидеть Валентину Георгиевну.
На следующий день, Валентина Георгиевна появилась около КГБ, где-то ближе к полудню. Она с легкостью открыла массивную дверь, и скрылась за ней. Через час к зданию подъехал микроавтобус. Из него вышли сотрудники и также проследовали в ту же дверь.
***
Валентина Георгиевна вышла из здания около семи часов вечера. Она осмотрелась по сторонам, словно пытаясь разыскать знакомую ей автомашину, которая припарковалась где-то у здания и не найдя ее, направилась по улице. Лавров вышел из машины и, закрыв ее на замок, направился вслед за ней. Она явно никуда не торопилась, так как двигалась по улице обычным прогулочным шагом. Зайдя в продуктовый магазин, она долго выбирала продукты. Павел не стал заходить за ней в магазин, а, встав через дорогу напротив магазина, закурил. Выйдя из магазина, она направилась к остановке автобуса. Поставив на лавочку свою тяжелую сумку, она стала ждать транспорт. Лавров не мог последовать за ней в автобусе и поэтому, остановив такси, он попросил водителя дождаться автобуса.
– Не переживай, деньги у меня есть, – произнес он, обращаясь к водителю. – Мне просто интересно, куда собралась моя супруга, ведь наш дом находится совершенно в другой стороне?
– Бабы все такие, – сквозь зубы процитировал водитель. – Мужик из дома, а они, налево.
– Правильно говоришь. Вот и я, сейчас якобы в командировке.
Валентина Георгиевна села в подошедший автобус, и они покатили вслед за ним. Она вышла на конечной остановке и, не оглядываясь, направилась к стоявшему не так далеко пятиэтажному дому.
– Не уезжай, я еще заплачу, – обратился Лавров к водителю. – Я сейчас мигом, только посмотрю, в какую квартиру она войдет.
Он, молча, кивнул и, достав пачку сигарет, закурил. Павел осторожно вошел вслед за ней в подъезд и поднялся на третий этаж. Валентина Георгиевна открыла своим ключом входную дверь и вошла в квартиру.
«И так, она живет в тринадцатой квартире. Судя по тому, что никто не встречал ее в квартире, выходит, что живет она одна с собакой. Судя по лаю собаки, наверняка, крупный пес», – подумал он.
Вернувшись к ожидавшей его машине, он попросил водителя отвезти его обратно. Забрав свой автомобиль, Лавров поехал к дому Валентины Георгиевны, где удобно припарковавшись, переночевал в машине.
Утром он проснулся от лая собаки, которая носилась между машинами, гоняясь за кошкой. Лавров сел на сиденье и потянувшись, посмотрел по сторонам. Около одной из машин стояла Валентина Георгиевна в синем спортивном костюме. Эта маленькая, бегающая по двору такса, по всей вероятности принадлежала ей. Павел, рассматривая собаку через стекло машины, невольно вспомнил слова одного из своих товарищей, державшего такого же пса у себя дома, что эта собака по своему лаю, может затмить любую более мощную и крупную собаку. Потянувшись к пакету, он достал из него свой пистолет. Сунув его за пояс брюк, он открыл дверцу машины и вышел из нее.
Не обращая внимания на лай собаки и ее попытки схватить его за штанину, Лавров направился к женщине. Валентина Георгиевна не сразу узнала его, так как все встречи с ней он проводил в парике. Однако, вскоре она поняла кто к ней подходит и предприняла попытку, скрыться от него в подъезде дома. Павел ногой заблокировал ей дверь и, улыбаясь, тихо произнес:
– Доброе утро, Валентина Георгиевна? Единственно, что я вас сейчас попрошу, не вздумайте кричать. Вы хорошо знаете, кто я и что мне ничего не стоит просто взять и пристрелить вас прямо здесь.
Он сделал паузу и для большей уверенности погладил рукоятку своего пистолета. Она вздрогнула и с ужасом в глазах посмотрела на торчавший из-за пояса пистолет.
– Поймите меня правильно, я не собираюсь вас убивать. Мы не трогаем честных людей, а воюем лишь с преступниками. Скажу честно, вам удалось загнать меня в угол и мне ничего не остается, как защищать себя.
Он посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся ей. Наконец, она справилась со своим страхом и волнением. Прикрикнув на собаку, которая крутилась у ног, она посмотрела на него.
– Где, Орлов? Я знаю, что он входит в вашу оперативную группу, – спросил он ее.
Она с вызовом посмотрела на Лаврова.
– Неужели вы думаете, что я испугалась вас? Вы же знаете, что я не отвечу на ваш вопрос.
– Сейчас не война и ваш героизм вряд ли кто оценит. Просто похоронят с музыкой, скажут несколько дежурных фраз над холмиком, дадут салют, а затем пойдут пить водку, поминая вас
Она закусила губу. Видимо, она представило, что ее ожидает в случае молчания.
– Ну и что? Вы, надеюсь, поняли меня, что я готов на многое.
В ней явно боролось два чувства: чувство служебного долга и чувство самосохранения. Нарисованная им картина, явно не радовала ее. Чтобы показать ей свою решимость, он снова потрогал рукоятку пистолета.
– Вы же умная женщина. Неужели ваша жизнь ничего не стоит. Вы же знаете, если вы сейчас умрете здесь, то никто из ваших сослуживцев и не подумает, что вы решили умереть лишь, для того чтобы сохранить служебную тайну.
– Он проживает на нашей спортивной базе. Домик я не знаю.
– Скажите, я его видел с одним мужчиной, – спросил он ее и описал внешность этого человека.
– Это наш начальник отдела. Именно он работает по вопросу вашей ликвидации.
– Почему ликвидации? – поинтересовался он у нее. – А, если я решусь добровольно сдаться и передать себя в руки правоохранительных органов, что будет?
– Я же сказала, вы будете ликвидированы в любом случае, даже если вы добровольно сдадитесь. Это приказ центра.
Не говоря больше не слова, он повернулся и направился к своей машине.
***
Лавров остановил свой «Мустанг» около ворот базы отдыха. Ворота были закрыты на замок, и ему пришлось перелезать через высокий деревянный забор, который был установлен по всему периметру базы. Оказавшись на той стороне, он достал из-за пояса пистолет и навернул на ствол глушитель. База была довольно большой, на ее территории было размещено более двух десятков домиков. Теперь нужно было отгадать, в каком из этих домиков может проживать Яков Орлов. Вскоре рукава его куртки и брюки на коленях промокли от росы. Он медленно переходил от одного домика к другому, заглядывая в пустующие глазницы окон. Некогда богатая и хорошо оснащенная база отдыха правоохранительных органов, сейчас была пустой и заброшенной. Отсутствие должного финансирования сказывалось на состоянии зданий и сооружений. Дома стояли без рам и дверей, которые растащили по своим участкам местные дачники. Металлические сооружения были поломаны и покрыты ржавчиной.
В метрах пятидесяти впереди себя Лавров увидел мужчину, который входил в дом. Это было столь неожиданно для него, что он не успел разглядеть его внешность.
«Неужели это Орлов? – первое, что пришло ему в голову. – Если это так, то это очень хорошо. А, вдруг это охранник базы?»
Укрывшись за толстым стволом дерева, он стал наблюдать за домом. Прошло еще минут пять, десять, пятнадцать, ни какого движения. Тишина стояла такая, что звенело в ушах. Павел решил поменять позицию, однако только он захотел перебежать от одного дерева к другому, как в дерево ударила пуля. Выстрел был довольно точным, пуля вошло на сантиметр выше моей головы.
«Интересно откуда он стреляет? – подумал Павел. – Из дома или из-за дерева, которое росло рядом с дверью его дома. Нет! Похоже все же из дома. Сейчас проверим».
Лавров резким рывком преодолел три метра и снова спрятался за дерево. Очередная пуля впилась в сосну. К его ногам упала срезанная пулей ветка и куски коры.
«Неплохо, чуть пониже и все», – успел подумать он, как новая пуля впилась в ствол дерева.
Сколько он не всматривался в оконный проем, но снова не увидел вспышки выстрела. Прежде, чем снова совершить перебежку, Павел дважды выстрелил в чернеющий проем. Эти выстрелы заставили Орлова поменять позицию. Пока он это делал, Лавров еще успел передвинуться вперед метров на десять. Еще учась в школе КГБ, он слышал претензии преподавателей к курсанту Орлову, который стрелял, наверное, хуже других курсантов. Однако, то ли он где-то получил дополнительные уроки стрельбы, но стрелял он сейчас довольно неплохо и самое главное, каждый его выстрел заставлял Павла все ниже и ниже пригибаться к земле.
– Орлов! Ты слышишь меня, это я Лавров, – крикнул он ему. – Давай поговорим, прежде чем кто-то из нас убьет другого. Ты же хорошо знаешь, что мы стали заложниками в этой непростой игре. У нас еще есть время, все повернуть в обратную сторону.
Пуля срезала ветку над его головой. Павел тоже выстрелил в проем окна, и снова стало тихо.
– Яков! Если честно, я не хочу тебя убивать. Ты мне лично ничего плохого не сделал! – снова выкрикнул Лавров. – Ты же знаешь, почему я здесь. Это приказ, а его можно выполнить или нет. Выходи, поговорим, плюнем на эти условности.
–Ты прав! – услышал он в ответ. – Мы не сделали ничего плохого друг другу. Но, у меня, как и у тебя был приказ на твою ликвидацию, после того как ты устранишь «Клыка».
– Вот видишь, что я тебе говорю. Я не удивлюсь, что этот приказ отдал один и тот же человек. Они хотят, чтобы мы перегрызли друг другу глотки. Выходи, я стрелять не буду.
– Я не верю тебе, Лавров. Выходи сам, я посмотрю, как ты выглядишь сейчас.
Павел попытался выйти из-за укрытия, однако стоило ему сделать лишь один шаг, как что-то сильно ударило его в руку. Резкая боль, прострелила левую половину груди. Он упал на траву и взглянул на руку. Вся его рука выше локтя была в крови. Прислонившись спиной к дереву, он попытался остановить сочившую из-под одежды кровь. Достав из правого кармана брюк носовой платок, он положил его рану и, оторвав от рубашки полу, стал ей заматывать рану. Пока он возился с раной, Орлов, похоже, поменял свою огневую позицию. Пуля, срубив молоденькую тонкую сосну, годила в дерево, за которым скрывался он. Больше рассчитывать на перемирие было нельзя. Лавров с большим трудом поднялся на ноги, и чуть выглянув из-за дерева. Он долго искал позицию Орлова, пока не увидел его. Он находился за углом соседнего домика и перезаряжал свой пистолет. Позиция его была намного лучше его, но Павел стрелял намного лучше его. Когда он выглянул из-за угла и захотел снова выстрелить, Лавров нажал на курок своего пистолета. Пистолет привычно дернул своим стволом, посылая пулю в выбранную им точку. Орлов, дернулся, словно от удара. Фигура его переломилась пополам, и он повалился лицом в высокую траву.
Выждав с минуту и не заметив никаких попыток со стороны Орлова подняться на ноги, Лавров вышел из-за дерева и направился в его сторону. Подойдя к нему, он отшвырнул ногой его пистолет и перевернул тело на спину. Пуля угодила ему в область печени, и он еще был жив. Его скрюченные от боли, посиневшие пальцы рук, тянулись к нему, стараясь схватить меня за горло.
«Как во сне», – невольно вспомнил он, мучавший его долгие годы сон.
Лавров внимательно посмотрел ему в глаза, который с каждой минутой теряли свою природную синеву. Наконец, он, глубоко, вздохнул. Тело его вытянулось в струнку, и он закрыл глаза.
«Это конец, – подумал Павел. – Неужели, все эти бумаги, ради которых мы здесь убивали друг друга, стоят этого».
Он искал ответа в его остекленевших глазах и не находил ответа. Сейчас, он не думал о том, что не любил этого человека, сейчас он думал, что тоже мог вот так лежать на этой траве, не понимая, за что получил пулю. Легким движением руки Лавров закрыл его глаза. Сняв полотенце, висевшее на веревке, он закрыл им его лицо. Встав с коленей, Павел сунул пистолет за пояс брюк и направился в его домик.
***
Лавров толкнул стволом входную дверь и вошел в домик. Несмотря на внешний, не презентабельный вид сооружения, внутри домика было достаточно чисто и уютно. На столе стояла недопитая бутылка с армянским коньяком. Нарезанные дольки лимона уже подсохли и выглядели не совсем аппетитно. На кровати стояла раскрытая спортивная сумка. Павел поднял сумку и вытряхнул ее содержимое на постель. Среди его личных носильных вещей, он обнаружил две пачки денег, пачку патронов к пистолету Макарова. Заметив под кроватью портфель, он нагнулся и вытащил его. Вскрыв саквояж, он увидел в нем папки с какими-то документами.
«Неужели эти бумажки стоили того, чтобы за них убивали человека. Да и сам Орлов погиб, защищая эти бумаги», – подумал он, складывая папки обратно в портфель.
Прихватив с собой портфель, он вышел из домика, и еще раз взглянув на тело убитого им Якова. Накрыв за собой дверь, он направился в сторону забора, через который он попал на территорию базы. Перебросив через забор саквояж, Лавров быстро перебросил свое натренированное тело на другую сторону забора. Оказавшись на земле, он сразу же попал в цепкие объятия двух сотрудников милиции.
– Вы, что ребята? Зачем же мне крутить руки? – взвыв от охватившей его боли, Павел попытался вырваться из их объятий.
Один из них достал из кармана куртки наручники и попытался надеть их на его запястья. Неожиданно для него, у Лаврова выпал из-за пояса пистолет и упал к их ногам. Тут же сильный удар в лицо опрокинул его на землю. Перед глазами все закружилось. Однако, резкая боль в раненой руке вернула меня к действительности. Ударом правой руки, Лавров сшиб с ног одного из сотрудников милиции. Второй успел отскочить в сторону и застыл на месте. Его правая рука шарила по брючному ремню в поисках кобуры с пистолетом. Воспользовавшись этим, Павел поднял с земли пистолет и направил его на сотрудников милиции.
– Еще одно движения и вы трупы. Не заставляйте меня ребята вас убивать, я не хочу этого.
Первым поднял руки тот сотрудник милиции, который так и не нашел висящую на поясе кобуру. Лавров перевел ствол на второго милиционера. Тот нехотя поднял руки и с нескрываемой злостью посмотрел на него.
– А теперь, пристегнитесь друг к другу! – приказал он им, чувствуя, что начинает терять сознание.
Сотрудник милиции поднял валявшиеся на земле наручники и приковал к себе к руке своего напарника.
– Оружие к моим ногам. Быстро!
Когда два пистолета упали к его ногам, он перебросил их за высокий забор и приказал им двигаться вперед. Подхватив валявшийся портфель, он, пошатываясь, последовал за ними. Около его «Мустанга» стояла милицейская «шестерка». Лавров бросил свой портфель в свою машину и приказал им сесть в свои «Жигули». Когда они разместились на заднем сиденье, он достал из багажника милицейской машины аптечку. На обработку раны ушло минут двадцать. Рана оказалась не опасной, пуля пробила навылет мышечную ткань, не повредив кость. Наложив повязку, он снова подошел к сотрудникам милиции. Вытащив из чехла второго сотрудника милиции наручники, он приковал его к пассажирской двери. Ударом ноги Павел разбил у них радиостанцию и сев в свою автомашину, направился в сторону города.
Остановив автомобиль около вокзала, он направился в камеру хранения. Забрав свои личные вещи, он оставил в камере портфель с документами и направился к выходу. Теперь в ячейке лежали все документы, за которые были заплачены жизни людей. Сев в машину, Лавров поехал в городскую больницу. Навестить Жанну ему не удалось. В этот день ей сделали очередную операцию, и она находилась в реанимации. Впервые за последние дни он улыбнулся. Павел был рад, что в этой кровавой командировке, ему удалось хоть кому-то спасти жизнь.
***
Машину ГАИ, преследующую его, он заметил сразу. Сначала она следовала за ним, а затем, включив проблесковый маячок, стала настойчиво прижимать его к бровке дороги.
– Автомобиль «Форд» государственный номер 595 прижмитесь к обочине! – последовала команда.
Нужно было что-то делать, чтобы оторваться от преследователя. Лавров включил поворотный сигнал и стал делать вид, что готов выполнить команду. Когда он остановился, милицейская автомашина проехала метров десять вперед тоже остановилась. Из нее вышел офицер и направился в его сторону. В этот момент Павел резко нажал на педаль газа и его «Мустанг» словно не объезженный конь сорвался с места. Едва не сбив с ног подходящего к нему сотрудника милиции, он ударил милицейскую машину в зад, развернув ее на сто восемьдесят градусов вокруг оси. Не останавливаясь, он вогнал педаль газа до упора и машина, словно вихрь, помчалась по улице. Ему удалось дважды пролететь через перекресток на красный свет, в результате чего он получил значительную фору. Подъезжая к следующему перекрестку, Лавров заметил милицейскую автомашину, которая на большой скорости летела ему на встречу. Он резко затормозил и не сбавляя скорости свернул в небольшой переулок. Милицейский УАЗ хотел тоже повторить этот маневр, но у него не получилось. Милицейская автомашина была значительно выше и значительно тяжелей его автомашины. По закону физики, центробежная скорость сыграла свою роковую роль. УАЗ неожиданно упал на бок, и его потащило на стоявшее дерево. Что было потом, он не видел, так как свернул уже на другую улицу.
Прикинув про себя все варианты погони, Лавров резко развернулся и помчался в противоположную сторону своего изначального движения. Проскочив несколько перекрестков, он повернул в сторону выезда из города. Движок машины, не смотря на сильный удар, звучал по-прежнему ровно, и это не могло не радовать Павла. До выезда на трассу оставалось уже совсем немного. Впереди показался КПМ. Он видел, как два сотрудника ГАИ пытались растянуть на дороге металлическую ленту с шипами, но они явно опаздывали это сделать. Когда до них оставалось метров тридцать, они бросили ее и рванули в разные стороны, чтобы не угодить под колеса его автомашины. Он ударил правой стороной своей автомашины, милицейскую «девятку», которая словно теннисный мячик отлетела в сторону и ударилась в кирпичную стенку. Через какое-то мгновение, она задымилась, а затем покрылась ярким пламенем. Лавров не слышал взрыва. В зеркало заднего вида он увидел, что она приподнялась над дорогой и завалилась на бок. Секунда и черный дым закрыл ее от его взора.
Впереди открывался простор и он словно бежавший из заключения узник, каждой своей клеткой воспевал эту свободу. Павел проехал еще километров пятнадцать, когда его машина остановилась. Он вышел из машины и поднял капот. Так и есть, при таране милицейской автомашины он повредил радиатор своей автомашины, и из него вытекла вся охлаждающая мотор жидкость. Схватив свои сумки, он устремился в лес. Вскоре ему навстречу попалась небольшая речка. Он высыпал из сумки свои вещи. Отобрав, самое необходимое. Он положил все это в одну из сумок и закинул ее за плечо. В другую сумку Лавров положил большой камень и утопил ее в речке. Он вошел в реку и поплыл вниз по течению. Вода была холодной, сильно болела раненная рука, но он все плыл и плыл. Наконец Павел понял, что окончательно выдохся и стал медленно подгребать к берегу.
Выбравшись из воды, он растянулся на берегу. Отдышавшись, он направился в сторону леса. До него оставалось еще метров восемьсот, когда Лавров услышал за своей спиной надрывный лай собаки. Это была милицейская погоня.
***
Лавров бежал, как мог. Ветки больно хлестали его по лицу. Где-то вдали за его спиной затихал надрывный лай собак. Почувствовав, что силы начинают оставлять его, а ноги начинают непроизвольно заплетаться, он упал на землю. Его тело билось в конвульсиях, требуя от него все больше и больше воздуха. Ему начинало казаться, что он потихоньку стал умирать. Это продолжалось не так долго. Павлу удалось справиться с собой и восстановить свое дыхание. Он снова поднялся на ноги и по мере своих возможностей, побежал дальше. Он вспомнил Афганистан, где ему не раз приходилось выводить свою группу из плотного кольца моджахедов. Они там тоже вот так же бежали, теряя последние силы, но не надежду, на спасение. И эта надежда заставляла их творить что-то невероятное и непонятное их врагам. Тогда за ночь они совершали такие по дальности переходы, которые были не под силу хорошо натренированным спортсменам, а им еще приходилось при всем этом нести на носилках убитых и раненных товарищей.
Эти мысли заставили Лаврова в очередной раз подняться с земли, на которую он снова без сил упал, минуты три назад. Он поднялся и, несмотря на усталость двинуться дальше. Неожиданно он почувствовал еле ощутимый запах дыма. Павел прошел еще метров триста и услышал человеческие голоса. Он достал из-за пояса пистолет, взвел его и медленно пополз, в сторону раздававшихся голосов. Раздвинув кусты, Лавров увидел милицейскую грузовую машину, а в стороне нескольких сотрудников милиции, которые собирали сухие сучья. Похоже, они готовились к ночевке. Недалеко от них ярким пламенем сверкал костер.
– Как ты думаешь, Василий, – спросил один из них своего товарища. – Когда он сможет выйти на это мост? Ведь другой дороги здесь просто нет. Через горы он не пойдет, он ранен и у него нет специального снаряжения.
– Если он движется нормально, то должен выйти завтра к утру.
– Слушай, Василий. Я слышал, что он бывший афганец, командовал там, не то разведывательным взводом, не то группой спецназа. Говорят, что он чуть ли, не горой Советского Союза.
– Да мало ли что говорят. Для пули все равно, кто он, герой или убийца. Ты знаешь, сколько на нем крови? Не знаешь, вот и помалкивай лучше. Могу сказать лишь одно, если попадешься ему на пути, он тебя не пожалеет.
– Это почему? Если бы он был таким, каким о нем нам говорят, тогда бы он не пощадил этих двоих милиционеров. А, он их не тронул, хотя и знал, что те обязательно сообщат о нападении в дежурную часть.
– Прекращай подобные разговоры. Наше дело маленькое, нам сказали стеречь этот мост, вот мы и будем его стеречь. Главное, чтобы он здесь не прошел.
Они замолчали.
«Пока они меня здесь не ждут, нужно проскочить этот мост», – решил он. Собравшись силами, он осторожно пополз к мосту. Около моста стоял работник милиции. Автомат милиционера был переброшен через плечо. Он часто позевывал и смотрел на своих товарищей, которые сидели у костра и готовили ужин.
– Семен! – крикнул ему офицер. – Давай, к нам, сейчас будет готова каша. Прихвати из машины тушенку.
– Все понял! – произнес постовой и направился к машине.
Он открыл фургон и, покопавшись немного в нем, достал две банки тушенки и направился к своим товарищам, которые сидели уже около костра и ждали его.
Запах тушенки, голоса мужчин у костра заставили Лаврова вспомнить, что он еще ничего не ел. У него сильно засосало под ложечкой. Прячась за высокими кустами, он подпол к фургону и сунул несколько банок тушенки себе в сумку. Пока сотрудники милиции были увлечены ужином, он перебрался по мосту на другую сторону. Дождавшись темноты, Павел направился в сторону леса. Он шел вдоль просеки, надеясь, что она выведет его к населенному пункту. Он оказался прав, пройдя по лесу, километров пять, Павел увидел впереди манящие его электрические огоньки. Он прибавил шаг и вскоре оказался на окраине большого поселка. Пока он соображал, что ему делать дальше, на дороге показался небольшой автобус. Павел махнул рукой. Подняв облако пыли, он остановился около него. Водитель открыл дверь и он, войдя в автобус, плюхнулся на мягкое сиденье. Только сейчас Лавров почувствовал, как смертельно устал. Он закрыл глаза и сразу же заснул.
***
Павел открыл глаза, словно кто-то неизвестный и не видимый ему человек, толкнул его в бок. С наружи раздавались мужские голоса. Лавров слегка приподнял голову и посмотрел в окно. Автобус стоял на посту ГАИ. Водитель о чем-то разговаривал с сотрудниками милиции.
– Что вы? – донеслось до него. – Нет, я не видел никаких посторонних. В своем поселке я знаю всех, и если появился чужак, то мы бы его сразу заметили.
– Смотри, Назаров. Если соврал, мы все равно узнаем об этом.
– Что значит соврал? Если я один раз оступился, так что вы об этом будете мне всю жизнь напоминать?
– То и оно, что только один раз. Смотри, как бы второй раз там не оказаться. За этим человеком гора трупов.
– Все понял начальник. Тогда я поехал?
Сотрудник милиции махнул рукой. Водитель быстро забрался в кабину, завел двигатель, и автобус, набирая скорость, помчался дальше по дороге. Проехав минут двадцать, водитель остановил автобус и, выйдя из кабины, подошел к Лаврову.
