Алекс Эсмонт
Фиктивная сделка
– Вижу, тебя это забавляет?
– Нет, серьезно, при всей трагичности ситуации, звучит очень… комично…
– В самом деле?– с угрозой переспросил приезжий.
– Ладно-ладно! Не волнуйся, а то и совсем голос потеряешь…
– В таком случае, наш разговор, в котором, уверяю тебя, я не испытываю ни малейшей нужды… – здесь, как бы в подтверждение своих слов, гость громко высморкался. – …К моему великому удовольствию, закончится.
– Я знаю хорошее лекарство от простуды, – предложил ему местный, поспешив вернуть беседу в мирное русло.
Тут они поговорили на медицинскую тему, обсудив возможные средства лечения верхних дыхательных путей.
Егор, следящий за разговором в полуха, встрепенулся, открыл глаза. Мысль о том, что его собственная простуда, на фоне недавнего отравления, способна перейти в более серьезное заболевание, пугала сильнее, чем предстоящее одиночество в чужом городе. Но названия озвученных позади препаратов все равно не застревали в воспаленном мозгу.
– Удивительно! Наш кумир просидел в горах все лето!.. – фыркнул вдруг желчный шутник. – На пике формы, так сказать. Пропустил много важных событий в этот особенный для Сосновска год. Что могло его там задержать?
– Не знаю. Но у тебя была сегодня возможность спросить его лично…
– Иногда возможности следует упускать! Я хотел убедиться, что он вернулся… оттуда. – последнее слово было произнесено с нажимом. Для пущей убедительности местный наклонил голову и указал куда-то вбок, на растущую у входа на вокзал пальму в деревянной кадушке. Его собеседник посмотрел туда же.
– Разве ты не видел автомобиль на стоянке? – спросил он.
– Сомнения все же были. Особенно после нашумевшей статьи в той газетенке… – первый как-то странно выразился, произнося название и очевидно исковеркав его.
– Да, она всех здесь напугала.
– Думаю, в первую очередь, она напугала его самого! Вот и примчался! Сам он, конечно, прочел это катаясь в горах… – говоривший вновь фыркнул, на сей раз озвучив нерусское название некоей местности. – Будто сосновских холмов ему мало…
Егор застыл в кресле, уже не обращая внимания на дурноту.
В последний раз, как он помнил, отец вывозил семью именно туда. И то путешествие, почему-то, мальчику показалось очень странным. Родитель был в приподнятом настроении, возбужден, что с ним, человеком научного склада ума случалось крайне редко. Иногда он отлучался, оставляя их в каком-нибудь торговом центре, намекая, что идет на деловую встречу, налаживает контакты, прокладывает мосты. Подобные слова из его уст звучали совершенно сомнительно. Ведь даже сдав «кандидатский минимум», отец не в состоянии был наладить собственный быт. А фолиант «Капитала» Маркса использовался в доме не как краеугольный камень, заложенный в основание финансового благополучия, а как кирпич для склейки обуви и других порченных, но не подлежащих утилизации вещей, все по той же причине дырявого семейного бюджета.
И вот двое за соседним столиком упоминают своего знакомого, приехавшего из места, где так неудачно налаживал мосты его отец. Более того, из разговора следует, что и он свой заграничный вояж провел как минимум не продуктивно. Мог ли отец контактировать с человеком, которого по выражению посетителей буфета «что-то задержало»? А обстоятельства возвращения попали на страницы прессы и напугали местных сонных обывателей. В любом случае, договор в кармане пальто ясно указывал на жителя Сосновска.
Егор медленно шевелил губами, повторяя название. И снова его первый слог будто характеризовал то положение, в котором все они нынче находились. Простое совпадение или зацепка, которую он так долго ждал?
Мальчик резко крутанулся на сидении. Машины! Конечно – два блестящих черных внедорожника у входа под часами! По словам желчного шутника, это были ЕГО машины. Возможно, он успеет их поймать! Хотя, нет. Поймать, не то слово. Он будет крайне осторожен, после того, как на примере отца узнал, чем заканчиваются любые странные знакомства. Но все же ему крайне необходимо хотя бы увидеть того, о ком говорили на вокзале.
***
Егор вскочил на ноги и тут же полы пальто, которые из-за жары он не стал застегивать, распахнулись. К ногам, один за другим посыпались листы. Но, хуже всего, что это были не его ноги, а длинные конечности парня, храпевшего на крайнем сидении. Егор оцепенел, глядя вниз, на рассыпавшиеся белые прямоугольники. От страха он не мог пошевелиться. Пока он стоял с расширенными глазами, парень ожил. Потянулся, заметил листы и, нагнувшись, аккуратно собрал их в пачку, после чего протянул мальчику. Егор не поднимая глаз, схватил бумаги, буркнул что-то и молнией выскочил из зала ожидания.
Он был уже на крыльце, тяжело дыша и прижимая руки к груди, там, куда снова упрятал «Договор», когда вспомнил, зачем собственно сорвался с места, и для чего в такой спешке бежал.
Мальчик лихорадочно оглядывал привокзальную площадь, с трепетом вглядываясь в утонувшее в воде пространство. Мощные струи дождя заливали все вокруг еще яростнее. Его шум усилился с наступлением ночи. Тяжелые капли стучали и там, где полчаса назад стояли два блестящих седана. Сейчас это место пустовало. Егор опоздал. Более того, едва не выдал себя. Ведь неизвестно, насколько стоило опасаться здешний народ. А инкогнито он должен был соблюдать в любом случае! Мальчик слабо застонал. Нет, отныне ему необходимо следить не только за другими, но и за собой. Любая глупость, совершенная в те времена, когда он считался ребенком, в счастливом детстве полгода назад, стоила максимум синяка, ушиба или укора родителей. Но теперь, когда он вступал во взрослую жизнь (вступал против желания), цена ошибок непомерно возрастала. Все могло закончиться гораздо печальнее. И даже не в приюте с зарешеченными окнами.
Егор оглянулся на двери вокзала. Не наблюдают ли за ним из-за колонны те двое… Не подглядывает ли в окно парень в капюшоне из зала ожидания… Беглецу показалось, что человек, который подобрал листки договора, с любопытством покосился на него. Но что он мог узнать, если сам мальчик трижды перечитав бумаги, ничего не понял из их сухого, официального текста.
На крыльце было пусто. Подросток немного перевел дух. Спустился со ступеней и взглянул на город, ту его часть, что раскинулась на холме напротив железнодорожного вокзала. И неожиданно в нем начала расти некая упертость, уверенность в своих силах. Внутренний голос подбодрил. А он в последнее время, за неимением других, стал его главным собеседником и советчиком. Он подсказал новое решение. Если неизвестно, о каком объекте в договоре идет речь, и где находится тот самый «домик», ему стоит поменять прицел, направить поиски в иное русло. Искать не предмет, а человека, чья крученная, витиеватая подпись стояла на оттиске последнего листа! И найти его будет гораздо проще. В маленьком городке, «деревне», как выражался отец, где все друг друга знают, а любые сплетни, слухи, распространяются быстрее, чем газеты и интернет, он непременно доберется до правды.
Кстати, газеты! Кажется, именно о статье шла речь в привокзальном буфете. А раз в ней упоминаются «обстоятельства», то, несомненно, должно упоминаться и имя того, с кем они связаны. Значит, прежде всего, стоит достать газету и прочесть статью, что так взбудоражила Сосновское общество.
Он взглянул прямо в ночное небо. Радостный отблеск полыхнул в его глазах…
***
В это же время по самому верху холма, на который смотрел с вокзального крыльца мальчик, неслись две машины. Они быстро промчались по извилистой дороге, проехали исторический центр, у стен монастыря свернули направо и по мостику, перекинутому через жидкий ручей, впадавший в реку ниже по течению, въехали в хорошо освещенный поселок. Фонари здесь стояли так часто, что с соседнего холма виднелась рыжая полоса, зависшая над поселком в чернильном ночном небе. Яркий, веселый отсвет в бездонной, непроглядной тьме.
Между тем, машины, покружив по переулкам частного сектора, выбрались на его окраину, на грунтовую дорогу, обсаженную красивыми, декоративными растениями. Замедлили ход и остановились у аккуратного коттеджа, спрятанного в тени фруктовых деревьев. Симпатичный ажурный забор, выходивший на дорогу, очень контрастировал с частоколом, примыкавшим к нему с задней части двора и распустившему в стороны, словно жуткий гигантский кактус, свои острые негнущиеся шипы.
Две двери – в доме и в машине – распахнулись одновременно. Человек, выскочивший из коттеджа, пробежал по дорожке, засаженной колючим кустарником к воротам, поколдовал над замком, после чего те тихо и плавно отъехали в стороны. Прибывший, слегка прихрамывая, развернулся, захлопнул дверцу седана и облокотившись о него принял выжидательную позу.
– Если ты вызывал меня по- напрасну – я буду очень недоволен тобой! – заявил он, пристально глядя на встречавшего.– Ты ведь в курсе, что я хотел вернуться сюда не ранее октября?
– Мы получили важные известия! – отозвался человек у ворот, едва сдерживая волнение. – Известия из столицы!
Приезжий взглянул на дорогие ручные часы и усмехнулся:
– Не иначе как после просмотра девятичасовых новостей? Ерунда, подобными известиями пестрят каждый день почти все их выпуски. Я же говорил тебе – не смотри телевизор перед сном! И вообще – не смотри его…
– Сегодня в город прибыл человек, следивший за объектом. Он-то и сообщил о происшествии… – не обращая внимание на выговор, продолжил обитатель коттеджа.
– И что же заставило его покинуть ответственный… пост?
– Экстраординарное событие…
– Да что там стряслось… еще?
– Побег!!
Оба замолчали. Было слышно, как где-то в отдалении шумела река…
– А я думал, что оттуда выбраться нельзя… Что хотя бы одного из них надежно замуровали на ближайшие годы, выведя из игры! – медленно пробормотал приезжий, направившись к дому. – Конечно, это меняет все дело. Что сказал… наблюдатель?
– Объект буквально исчез, растворился… Ушел из поля зрения всех, кто вел слежку, так сказать…
– Растворился, говоришь? Мне бы очень хотелось, чтобы это было именно так. Потому что если он вновь обретет реальные черты и обозначиться где-то помимо нашей воли – растворяются уже наши планы и мечты.
Последние слова были сказаны с такой угрозой, что встречавший гостя невольно поежился. Приезжий устремил взгляд темных глаз в ночное небо, отливавшее ярким светом прямо у него над головой.
***
Егор увидел оранжевую полосу. Она словно феерическая ночная радуга разукрасила свод. Дождь неожиданно прекратился. Следом поднялся ветер, растрепавший облака. В их промежутки проглядывала луна. Она казалась бледной, словно окутанной дымкой. По счастью, в середине сентября светало достаточно рано. Егор плотнее запахнул пальто и, не желая возвращаться на вокзал, уселся под боковым навесом на платформе. Отсюда были видны окна супермаркета. Он открывался в восемь утра. Ждать оставалось часов семь. Мальчик подобрал ноги с мокрого асфальта на скамью, обхватил их руками, уткнулся подбородком в колени, и в таком скрюченном виде встретил новый день.
Глава 5
Сосновск
К сожалению, это был день упущенных возможностей. Так про себя назвал его Егор. Единственное, что он смог сделать, это заново пополнить свои продуктовые запасы. Но все местные газеты за прошедшую неделю оказались раскуплены. Столь живой интерес граждан к общественной жизни объяснялся малым тиражом и количеством свежей прессы. В городе, как выяснил мальчик, выходило лишь три периодических издания, те, что составляли еженедельный отчет. И один – ежемесячник, где скапливалась и сливалась воедино информация за весь прошедший месяц. Но, поскольку сентябрь был в середине, итогов стоило ожидать в октябре.
На пустеющих подставках у входа в супермаркет Егор вычитал названия газет, которые вкладывали туда по мере поступления. Каждая имела свою нишу. И не только в магазине, но и в содержательной направленности. По этому поводу его проконсультировал один постоянный покупатель.
Самым ходовым был еженедельник «Заноза.ru» – кажется, именно его название исковеркал в буфете желчный посетитель. Еженедельник публиковал развернутую ТВ-программу, кроссворды и советы по садоводству. Завел даже рубрику «письма от читателей» (вроде аналога книги жалоб и предложений). Содержал очерки некоего краеведа-любителя и онлайн-ответы местного знахаря, врача, по всей видимости, очень широкого профиля деятельности. И в сравнении с грошовой ценой как самого издания, так, полагал Егор, и советов авторов, шел на ура особенно у пенсионеров, разлетаясь в первые часы привоза. Обычно «Заноза» выходила по средам. Сегодня же была суббота. Однако, поскольку приезд интересующей его персоны состоялся накануне, соответственно и отчет об этом событии мог появиться лишь в свежем номере.
Мальчик смирился с тем, что ему придется задержаться в Сосновске как минимум на неделю, а значит, необходимо было подыскать нормальное жилье. Деньги позволяли снять и комнату, и квартиру, но малый возраст наемщика сильно мешал и мог вызвать подозрения и ненужные вопросы. Вот и сегодня, на кассе, встретив Егора второй раз, продавщица, ехидно сощурила густо намазанные глаза и вдруг поинтересовалась, откуда он взялся. С кем приехал, к кому? Пришлось импровизировать по ходу беседы. Правда, в рассказ о тяжело больной бабушке и заезжем внучке, которой был направлен для усиления позиций, она не сильно поверила. Когда начала выяснять фамилию «старушки», он практически сбежал из магазина, снова со страхом вопрошая себя, неужели в Сосновске знают всех наперечет!
Перебрав возможные места укрытия, вплоть до гаражного кооператива, судя по криминальным сводкам новостей, звучащих из магазинного радио, самого небезопасного места для проведения досуга. Складов, украшающих длинными кирпичными рядами набережную и, на худой конец, самодельного шалаша за частоколом, – беглец вынужден был признать изначальный вариант с пустующей фабрикой наилучшим.
Весь день Егор копошился в цехах устраиваясь на ночлег. Перетаскивал с нижних этажей пустые квадратные ящики, оборудуя себе нечто вроде комнаты со стенами, укрывая ее от ветра и баррикадируя вход.
Планомерно раскладывал на ступенях лестницы пустые консервные банки после очередного обеда и ужина. В случае неожиданного визита, особенно в темное время суток (хотя на лестнице практически всегда темно), они должны были предупредить мальчика заблаговременно.
А, самое главное, в нише, образовавшейся на месте вырванной из стены батареи, устроил тайник. История, приключившаяся на вокзале, с рассыпанными на виду у чужих людей драгоценными листами, не должна больше повториться. Егор завернул «договор» в полиэтиленовый пакет, оберегавший от влаги, и спрятал его в щель между полом и стеной, заложив кирпичами. Зато деньги решил держать при себе.
После того, как подросток подготовил спальное место, он, наконец, отправился на подробный осмотр городка.
***
Новая часть, расположенная по эту сторону реки, не сильно отличалась от подобных ей в других населенных пунктах. Спальные кварталы походили на район, где жил Егор – школа, детский сад, библиотека. Раскуроченный стадион, напоминавший ипподром после скачек. Казалось бы, ничего стоящего. Блеклая картинка. Но когда в школе прозвенел звонок и распахнулись двери, послышался смех и детские голоса, его сердце дрогнуло. Мальчик смотрел на ребят того же возраста, идущих домой, почти с завистью. Как Буратино, которому не купили ни новой куртки, ни портфеля, чтобы попасть на уроки. И хотя Егор не был прилежным учеником, воспоминания об этом огорчило. Похоже, его обучение закончилось раньше времени. Нет больше Папы Карло, да и вообще никого, кто своими наставлениями и заботой опекал бы осиротевшего подростка.
В глазах защипало от навернувшихся слез. Чтобы сдержать истерический порыв, он глотнул воздуха и громко закашлялся. Как –то хрипло, басом. Ночное бдение на привокзальной лавочке отдавалось болью в районе поясницы. Егор вдруг начал ощущать собственные ребра, врезавшиеся в живот при кашле и любых поворотах в сторону. Мальчик прижал руку ко лбу – тот был пока еще теплым. Утерся рукавом, смахнув следы отчаяния. Отвернулся от школьного двора. Здесь ему делать точно нечего. Он вернется обратно на фабрику ближе к вечеру, когда на улице станет темно. А значит надо занять длинный, тусклый день. Развлечь себя чем-то динамичным, отвлечь от грустных дум.
***
Сев на трамвай, проходивший через железнодорожный мост, Егор направился к старой части города Сосновска. Именно там сосредоточились органы власти, городская администрация, типография, несколько вузов и большой живописный парк.
Поскольку он старался избегать людных мест, свое первое близкое знакомство с городом решил ограничить видом из окна трамвая. Тот шел через самый центр, объезжал все значимые места, гулко трясясь на равнине и скрипя на поворотах. Названия многих остановок вполне хватало для понимания их исторических основ и того, с чем придется иметь дело в будущем. Без деталей, подробностей и личного осмотра. Первой в маршруте была «Речная». Наверное, вокруг этой реки в средние века и образовалось поселение. В очень «средние века». Затем шел «Пивной переулок». После – Водозабор, Заводская, Парк 25-летия Октября, Аллея героев, Большой купеческий скат, Лютеранское кладбище, Базарная площадь, ну и, естественно, – улица Ленина…
Экскурсия получилась какой-то нудной … и довольно короткой. Не успел трамвай совершить полукруг с девятью немечеными точками, как оказался на последней из них – «Лесопарк», – где и высадил оставшихся пассажиров.
Лесопарк, который лет двадцать назад был просто парком, о чем свидетельствовала надпись на воротах, даже в середине дня выглядел необитаемым. Однако, судя по скопившемуся в баках мусору, все-таки пользовался популярностью в более теплые, погожие или выходные дни.
Подойдя ближе Егор замер в изумлении: ворота у парка были, а вот самой ограды не было. Они одиноко стояли посреди широкого луга, как Триумфальная арка на Елисейских полях. Утрата ограды, видимо, случилась одновременно с тем, когда парк стал лесом и потерял интерес у местных властей, но приобрел его у других слоев общества, проявивших заботу.
Зато ворота напоминали о былом величие. Они возвышались метров на семь, были отлиты из чугуна на каком-нибудь оборонном заводе, весили ни один центнер и в случаи любых посягательств могли хорошенько зашибить, что спасло их от истребления. А клейма с гербом города, заметные на пиках, будто выполняли роль охранительных знаков: птица–вещунья яростно разевала острый клюв, щерясь на возможных вандалов всеми перьями и задирая вверх когтистую скрюченную лапу.
Четыре асфальтовые дорожки уходили от ворот вглубь парка, а затем, метров через сто, превратившись в тропинки, прямо в лес. У дорожек на равные расстояния были вкопаны новые лавочки. Две из них успели занять пенсионеры и мать с коляской, кормившая голубей. Птицы жадно толпились, налетая друг на друга, распихивая товарищей в борьбе за кусок хлеба. Но пернатые зря волновались. Как заметил Егор, из сумки женщины торчал запасной батон.
Эта картина навела его на аппетитную мысль – не устроить ли здесь, на природе, небольшой пикник с костром, а заодно уж погреть замерзшие конечности и не дать кашлю развиться во что-то более серьезное.
Он быстро прошел по крайней дорожки до березовой рощи и свернул на тропу, обсаженную кустами шиповника. Листья, скрученные в трубочку утренними заморозками, сухо шелестели на ветру. Мальчик чувствовал, совсем немного, и его уши также начнут подворачиваться внутрь. Он потер их руками и ускорил шаг. В лесу ветер должен был утихнуть.
Не успел он пройти и десяти метров, как неожиданно двое спортсменов в зеленых костюмах и шлемах обтекаемой формы, удлиненных к затылку, очень похожие на гуманоидов, с космической же скоростью пролетели мимо на горных велосипедах. Подросток едва успел отскочить в сторону. Да, в незнакомом месте всегда нужно быть начеку. Он сошел с тропы и углубился в самую чащу.
Бредя по полянам, то тут, то там натыкался на погасшие костры и остатки еды. Кучки мусора мелькали повсеместно. Похоже, мысль о пикниках в этом парке приходила в голову не только ему. Найдя самый укромный уголок, Егор сгреб сухие, опавшие листья в середину, и спустя пару минут грелся у огня, нанизав на палочки и покручивая над языками пламени сосиски из магазина и дикие яблоки, собранные тут же, под старым кривым деревом.
После перекуса ему стало легче. Дым от костра обволакивал тело, словно теплое ватное одеяло. Мальчик прикрыл глаза, и какое-то время слушал, как скрипят длинные, тонкие стволы берез, раскачиваясь в стороны высоко над головой. Скрип был монотонный, с равными интервалами и будто убаюкивал беглеца. Через пару минут к этим звукам присоединился другой – слабое потрескивание и шипение. Егор открыл глаза. Костер угасал. Вскочив на ноги, он достал из соседней кучи оберточную бумагу, пакеты, листы газет и подкинул в огонь.
Яркая вспышка осветила поляну и неожиданно разбудила дремавший до селе ум. Конечно, среди оставшегося от пикников мусора находились старые газеты, и если в магазине такое добро не задерживалось, то здесь его было даже в избытке! Столь необходимый Егору бесценный источник знаний. Мысленно радуясь тому, в какое запустение привели власти парк, он принялся шарить под деревьями в поисках нужного номера. Судя по тому, как распорядились газетой, это действительно было дешевое еженедельное издание. Остаток вечера мальчик провел кружа по тропинкам, заглядывая под кусты, скамейки и в мусорные баки.
Собрав, спустя час целую коллекцию газет, листков и обрывков по-чище, из тех, что вообще можно было прочесть, он уселся на скамью под фонарем, который, как ожидалось, должен был скоро зажечься и углубился в непростое изучение добытого материала.
В первую очередь его интересовали статьи, которые могли (по словам пассажиров, произнесенных на вокзале) взбудоражить общественность. Егор принялся вычитывать громкие заголовки.
«Воздушная тревога» – быстро обратила на себя его внимание. Мальчик насторожился. Однако, в рубрике с таким названием повествовали о сильно возросшей за последний год численности комаров в городе и районе. Насекомые особо активничали в ночное время, что создавала неудобства, и мешала полноценному отдыху обывателей. Подозрения автора падали на реку Сосновку. Грязную артерию уже давно, по его личному мнению, надлежало загнать под землю.
«Реке – труба» – таким слоганом начинался следующий разбор. Тут говорилось о состоянии той же реки, «этой водной артерии города», куда периодически сбрасывали отходы предприятия и домохозяйства, находящиеся в зоне доступа к ее берегам. Поскольку загрязнение достигло критической степени, во избежание экологической катастрофы, автор считал разумным закапать реку под землю, и ставил данный вопрос перед властями «ребром».
Егор считал, что во избежание экологической катастрофы следовало бы в первую очередь загнать в трубу выбросы и отходы. Ведь при отсутствии «городской водной артерии» им все равно пришлось бы их куда-то девать, но, похоже, кое-кто из предприятий спонсировал дешевую газету (или самого автора), и выводы тот делал однозначные, призывая к самым радикальным мерам.
Третья статья с броским заголовком «Вражеские налеты» – тоже разочаровала. В ней шла речь о росте популяции …голубей, что так же приводило к масштабным загрязнениям, но уже улиц, площадей и памятников архитектуры.
«…В связи с чем, уменьшилось число летних кафе, не спасают даже зонты и стационарные кормушки. Что это, грязь природная, или же не чистоплотная конкуренция одного из наших дельцов, рассчитывающего привлечь внимание посетителей исключительно к своему заведению общепита?..»
Видимо автор еще сомневался. Но далее следовал достоверный факт: «Дошло до того, что весной этого года, – Егор напряг глаза, – …братская делегация, приехавшая для культурного обмена и встреченная радушными жителями города…и т.д. и т.п., в итоге возложила цветы не к тому монументу, так как визуально не смогла точно определить…»
Егор смял газету. Похоже, автор был тот же. Мальчик бросил комок в ближайшую урну. На улице темнело. Фонарь так и не зажгли. Температура понизилась, а его собственная, по ощущениям, резко пошла вверх. Спина и ребра снова заболели. Холод с каждой минутой усиливался. Егору показалось, что изо рта пошел пар. Он сильно замерз, причем настолько, что когда мимо него прошли две полные дамы с миниатюрными собачками, одетыми в пуховики (на одной он был оторочен мехом!), беглец едва сдержался, чтобы не сорвать его с животного, и долго провожал владельца обновки злым взглядом. Тонкий хвост оскорбительно вертелся в прорезанной дырочке, будто дразня мальчика в ответ.
Вернувшись на фабрику в десятом часу совершенно разбитым, Егор улегся на кучу ящиков, сложенных в виде кровати, подоткнул под себя края пальто и мигом заснул.
Глава 6
Зацепки
В отдельном номере симпатичного кафе- ресторана, расположенного в центре небольшого городского сквера, сидели двое и, низко склонив головы над полированной до зеркального блеска поверхностью стола, разглядывали нечто, по виду, очень интересное. Это не были их собственные отражения, как можно было решить изначально или меню кафетерия, и даже не принесенные официантом готовые экзотические блюда, пар от которых постепенно исчезал. Это была всего лишь одна небольшая фотография, к тому же, довольно слабого качества, сделанная на обычную мыльницу самой распространенной модели. Не только плохое качество заставляло зрителей напрягать глаза и опускать головы ниже, но и количество запечатленных на ней лиц. Композиция включала в себя человек тридцать, размещенных амфитеатром в несколько рядов.
– М-да, – протянул один и, наконец, поднял голову, болезненно морщась.
– Это все что он смог достать! – будто оправдываясь, сообщил второй.
– И больше, чем следовало! Зачем нам весь «коллектив», когда нужна была одна персона! Тут вся школа, что ли, снялась?
– Нет, исключительно девятые классы. Вверху ученики, внизу учителя.
– Поразительная … пирамида… Откуда она вообще взялась? – первый задал странный вопрос, но второй его понял.
– Снял со стены, как говорит, подвергаясь при этом серьезному риску…
– Не смеши меня… – зло отозвался первый, кажется и вовсе не собираясь смеяться.
– Но ведь стены бывают разные, правда?! – осторожно отозвался второй.
– Там, вроде, не режимный объект и не заведения тюремного типа…
Товарищ, улыбнулся, разведя в сторону руки.
– Я же просил больше не демонстрировать в моем присутствии подобных жестов… – первый поджал губы, ища выражение похуже, – …безразличия и беспомощности.
Второй заерзал на стуле.
– Ну и где же ОН? – спросил первый, немного сбавив пыл.
– Я записал на обороте: третий слева во втором ряду.
– Втором – сверху или снизу?
– Сверху.
– У него длинные волосы?
– Тогда – снизу.
Первый снова напряг зрение.
– Лучше я все же покажу, – помощник, поводив пальцем по глянцевой поверхности, ткнул в нужное место. Оба какое-то время всматривались туда.
– Да-а. – протянул первый, отложив фото в сторону.
– На словах могу добавить – мелкий, не более 170 см, темные волосы, такие же глаза.
– Теперь мы точно не ошибемся…
– Но, там «от него» почти ничего не осталось. Все документы изъяли соответствующие органы.
– Ладно. – первый стал убирать фото в карман. – В этом возрасте они, кстати, сильно меняются. За одно лето. Не удивлюсь, если теперь это окажется двухметровый громила, который бреется каждые два дня. И не только подмышками…
Он помолчал, о чем-то размышляя.
– Пускай наш друг посетит его первую школу. В конце концов – там он провел девять лет! Наверняка остались друзья и знакомые. Беглец может наладить с ними контакт. Не пропустите этого момента!.. Но у меня все же серьезные сомнения.
– Нет- нет, это точно он. Его по куртке опознали!
– Сомнения относительно его качества. Потянет ли? Нам предстоит серьезная игра, а эта фигура одна из ключевых.
– Ну, что касается игр, детишки нам фору дадут.
– Это тоже настораживает. Хотя, новое количество игроков увеличивает шансы… – первый поднялся и подошел к окну, заложив руки за спину. Поглядел в темный сад. – Но многое зависит не от нас. А проиграть мы не имеем права…
За окнами начал барабанить дождь. Тяжелые капли били по карнизу, отскакивая в стекла, словно пытаясь разглядеть, что творилось за круглыми окнами красивого особнячка.
На календаре заканчивался сентябрь. Толстые ветви деревьев стучали по покатой крыше, а мрачные фиолетовые тучи, пересекавшие горизонт, говорили о надвигавшейся ранней зиме.
***
В понедельник утром Егор проснулся с головной болью. Когда он с трудом смог подняться с деревянного ложа, то понял, что боль настигла практически каждый миллиметр его маленького тела. Ломило мышцы, трещали суставы и позвоночник, спина не гнулась, словно в нее вбили осиновый кол. Левая нога затекла и онемела. Егор попробовал пройтись по фабричному залу, но смог доковылять лишь до растяжки. Нога волочилась, как ватная, а резиновый «крокодил» на шнурках успел собрать в свою глотку колючий мусор. Егор плюхнулся назад на ящики и растер ступню. Нога ожила, но в лодыжке что-то стрельнуло, и электрическим разрядом пронзило всю конечность. Новый поход в город откладывался. В таком жалком виде он вряд ли осилит большие расстояния. А до среды оставалось два дня. Подросток не знал почему, но очень рассчитывал на среду. На выход свежего номера местной газеты. Ему казалось, что нечто важное непременно окажется в ней, даст толчок к поискам, ответы на вопросы.
Егор перебрал свои припасы. Что ж, еды ему хватит и до среды, и даже более. А дождь, который зарядил в этот момент на улице, отбил последние сомнения и желание выбираться наружу. До вечера мальчик сидел перед небольшим костром, слабого жара которого хватало на то, чтобы греть над ним руки, и смотрел в окно.
Этот огромный прямоугольник, словно испорченный плазменный телевизор, демонстрировал только один канал, по которому беззвучно прокручивалась единственная передача – прогноз погоды. Но именно это видение сейчас успокаивало, гипнотизировало и внушало долю уверенности в то, что после дождя непременно появится солнце, а за хмурыми тучами блеснет кусок ярко-голубого неба. Лишь осенью погода, как и природа, становится столь переменчива. За сутки она успела побыть и концом солнечного августа, и ветреным октябрем, и намекнула про зиму – после обеда вместе с дождем посыпался ледяной град.
Егор просидел в гипнозе, неподвижно, глядя вдаль, на равнодушно распахнувшуюся перед ним, безучастную к его проблемам панораму весь понедельник.
