Алекс Коста
За стеклом
Возможно, вы скажете, что это нормально, потому что жизнь бессмысленна по определению. И я не смогу доказать вам, что жизнь имеет смысл, ваша или моя, или кого-то другого.
Зато я знаю, что можно привыкнуть жить с любым физическим или внутренним изъяном. Но, очень сложно жить с разочарованием в самом себе. Это то, что никогда вас не отпустит, все время будет напоминать о себе.
Отдельные слова, сцены, какие-то события из пьяных эскапад, будут мелькать, мельтешить, даже на фоне самых радужных пейзажей. Как это происходит у меня, когда уже спустя много лет, я все еще передумываю страшные сцены моего безумного поведения и слов. Сцен, как я, с выпученными глазами, с трудом лавировал среди машин, а на заднем сиденье, не пристегнутая, сидела моя трехлетняя дочь. С десяток сцен про белое кольцо унитаза с утра, полное, жутко пахнущее содержимым моего желудка.
И дело, не только в самих словах и событиях, которые мы вспоминаем. Дело в разочаровании в себе, которое они приносят. И чем его больше, тем меньше в дальнейшей жизни радости.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наверное, пришел момент, в стиле господина Гампа, сказать: вот и все, что я знаю об алкогольной зависимости.
Детство, семья, друзья, бизнес, деньги, родственники… – я вспомнил обо всем этом, рассказал, как можно проходить все эти важные части нашей жизни, прячась за мутным стеклом бутылки. Все больше погружаясь на дно бутылки, на дно зависимости.
Или, постараться, выбраться из застеколья, хотя бы на время, попробовать оценить «а как оно там», по-настоящему!?
Есть еще кое-что, о чем мы не поговорил – о смерти. Ведь для любого человека, страдающего зависимостью, это последний, самый мощный акт во всей его предыдущей «драматургии». Финальная сцена, ожидание рукоплесканий или освистывания. Вот-вот закроется занавес. Возможно, несколько выходов «на бис», подаренные цветы лежат в углу, на сцене…
Я ничего не знаю о смерти. Никто не может знать. И, я думаю, это хорошо. Во всяком случае, так явно задумано, что никто еще «оттуда» не возвращался.
Поэтому, если вам будет так легче, то представьте любое «там», которое вас успокоит или, быть может, вдохновит.
Представьте. Любое. Это не важно. Ваш спектакль здесь. И он продолжается.
***
Но, я не могу совсем обойти тему «о смерти», поэтому… еще одна короткая история на последок!
По дороге к кафе, в котором я обычно пишу по утрам, есть аптека. Открыта двадцать четыре часа, всегда в наличии элеутерококк. Одному покупателю продают не более трех банок (вот, уроды!). Вообще-то не более двух, – по закону. А по факту, как понравишься фармацевту за прилавком.
Я обращал внимание, что когда я был хорошо одет, причесан, по-утреннему пах одеколоном, мне продавали четыре-пять, кажется, один раз, даже продали шесть банок. Но, стоило прийти в ту же самую аптеку, к тому же самому фармацевту, в потрепанном виде, как раз тогда, когда горло разрывают обезумевшие коты, в желании как следует опохмелиться, сразу становилось «нет, не больше двух».
До сих пор не знаю, с чем это связано. Может, с законом подлости. А может, с какой-то договоренностью аптек не участвовать в «медицинском» спаивании.
Раньше я шутил, что знаю все аптеки в Арбатском районе. Дешевые, дорогие, круглосуточные, или такие, где после одиннадцати вечера, покупки протягивают через маленькое окошечко в двери, как в подпольном казино или еще чем-то потайном.
Сейчас я так не шучу и захожу только в одну аптеку, потому что она рядом с домом и приемлема по цене. Слава Богу, я посещаю ее нечасто, когда сам или кто-то из домашних, болеет. Но, на остальные аптеки я по-прежнему, озираюсь.
Недавно я проходил мимо той самой аптеки, в которую раньше заходил каждое утро, за элеутерококковой дозой. Еще помню, там фармацевт была женщина с похотливыми маслянистыми глазами, ничего так на вид, и мне казалось, что она пытается флиртовать со мной. Я представлял сцену, как мы занимаемся сексом на маленьком аптечном складе и, от наших страстных движений, падают и рассыпаются блистеры с таблетками, звенят и прыгают, по кафельному полу, многочисленные баночки. В общем, всячески пытался скрасить тоскливые полторы минуты, между оплатой и получением заветных баночек сорокоградусной настойки, собственным воображения, которое у алкоголиков, во время похмелья, часто направлено на эротические сцены.
И вот, я проходил мимо этой аптеки недавно. И не только оглянулся, но и подумал «может, просто зайти, посмотреть». Странная мысль, правда!? Ведь аптека, не музей. Что там можно «просто смотреть»!?
Я уже давно не пью. Мои дела, в семье и на работе, наладились. И хотя, у меня, по-прежнему, куча проблем с собой и окружающими, теперь это, всего лишь, проблемы. Это не конец света, я больше не усиливаю их, в алкогольном дурмане, стремясь довести до желанной стадии всех алкоголиков «ну и к черту», достигая, тем самым, отвержение себя и всего этого мира.
В тот день тоже предстояло много, чего сделать и решить. Но, проблемы были просто проблемами, по сути, делами с определенной последовательностью. И вот, я думаю: может, зайти, посмотреть!?
Всего одну баночку, – продолжаю думать я, – Просто, чтобы «пена осела». Хотя в голове, в половине девятого утра, и нет никакой пены. Но, это выражение, которое я часто использовал раньше, мозг подставляет автоматически. – Просто, чтобы пена осела…
И, как только я услышал его, то посильнее нажал на подошвы, чтобы ноги хоть как-то попытались убежать от мыслей, которые вот-вот могли вернуть меня в ту аптеку, к двум, трем, десяти банкам… представлениям, как я занимаюсь сексом с продавщицей, вечной испариной на лбу и ноющей болью внизу живота. И еще вернуть много, к чему, более ужасному, чего я избежал и продолжаю избегать, каждый день, час, минуту… работая со своей зависимостью.
Поэтому, я и говорю, настаиваю, что не пить – это работа. Это не единичное усилие воли, не большая победа раз и навсегда. Регулярная, кропотливая работа, которую, лично я, могу выполнять с помощью того, что говорю себе правду, регулярно разбираясь со своими чувствами и причинами «что не так».
«Ты опять хочешь начать пить с утра!? Ты хочешь разрушить семью, получить проблемы с бизнесом!? Хочешь бегать со взмыленным лбом, только и думая, когда же можно позволить себе первую порцию выпивки… ты, правда, этого хочешь? Тогда зайди в эту аптеку «просто, чтобы посмотреть». Зайди или поднажми в ту сторону, куда ты на самом деле шел».
Примерно так. На бумаге – несколько предложений и огромные силы, когда это происходит в жизни.
И я не строю иллюзий. Скоро я начну забывать, где в Арбатском районе расположены аптеки и какие из них круглосуточные. Но, я уверен, что по-прежнему буду озираться на все аптеки, которые буду проходить когда-либо, думая «может, просто зайти и посмотреть».
Я буду сворачивать шею, проходя в супермаркете алкогольный отдел. Может быть, даже брать с полки бутылку, крутя ее в руках «просто, чтобы посмотреть». И конечно, я буду негодовать, видя на летних верандах кафе, счастливую молодежь, с высокими коктейльными стаканами, беззаботно смеющихся, излучающих легкость и сексуальность.
Я спасся, выбрался из бутылки. Я нахожусь с противоположной стороны от мутного стекла, которое могло бы стать моим гробом. Но, бутылка все еще здесь. Она стоит рядом или волочится за мной, когда я куда-то иду. Постоянно, жутко скребя, призывая «просто зайди посмотреть» или «чуть попробовать, только лишь глотнуть… слегка, просто, чтобы «пена осела».
Я знаю это и принимаю. Это так. Побочная сторона любой зависимости, даже когда давно завязал.
Но, скрежет бутылки надолго замолкает, когда я гуляю, играю с детьми, бегаю в лесу, качусь на велосипеде, на работе удается заключить хорошую сделку. Или, что-то в моем литературном творчестве получается талантливым. Я испытываю простую, но настоящую радость. И еще, кое-что, более важное.
Внутри что-то приятно щекочет и согревает. Нет, это не первые глотки виски. Это уверенность, что я сделал правильный выбор.
Такое же ощущение я испытываю, когда вижу на улице бесформенный кулек, лежащей у магазина. Из кулька еле высовывается лицо, окрашенное в смертельный сине-пурпурный цвет. Этот человек уже даже не протягивает руку, чтобы наскрести на бутылку. Это время прошло. Теперь он просто ждет финальной сцены. Того часа, когда захлебнувшись от мокроты или, почувствовав судорогу от отказавших почек, остановится сердце. Когда он, последний раз посмотрит мутными глазами на этот мир, с трудом пошевелив губами «ну и к черту».
В такие моменты, скрежет бутылки по асфальту, которая волочится за мной по жизни, робко боязливо затихает. Невидимая, но очень твердая нить, которая соединяет меня с ней, удлиняется, растягивается. И на какое-то время, я забываю о ее существовании.
Когда-нибудь наступит момент, когда я скажу этому миру «ну и к черту». Он наступит у каждого. Никогда не поздно и всегда рано. – самая гениальная фраза, которую я слышал на счет смерти.
Может быть, момент «ну и к черту» наступит раньше, чем я думаю. Я упаду на улице, и медбрат из приехавшей скорой, не станет вести меня в больницу, а скажет что-нибудь сентиментальное «все окей, приятель, погодка сегодня хорошая». И я буду наблюдать уходящий мир не в виде грязного кулька, а лежа в дорогом костюме, все еще думая, как бы не стащили часы и бумажник… хотя, мне уже будет все это не важно. Возможно, увидев в глазах медбрата определенный сигнал, что в больницу уже не надо, я вкратце расскажу ему историю своей жизни. И, уходя, лежа на тротуаре, стараясь не возить по асфальту, золотым корпусом часов, подумаю: ну и к черту.
Вот только, в отличие от грязного кулька, я уйду со спокойной улыбкой на лице, вспоминая лучшие и худшие моменты. Но, все это будут моменты, когда я был настоящим: я смотрел на мир не через мутное стекло.
И в этом, вся разница. Больше, как мне кажется, ничего не имеет значение. Если задуматься, не так важно, в каком костюме вы лежите, когда медбрат начинает говорить о погоде, а не о здоровье, какой корпус часов пытаетесь спасти от царапин об асфальт, усмехаясь своей предусмотрительности.
Это не важно. Важно, какие моменты вы вспомните – себе настоящего или… я думаю, что это по-настоящему важно.
А вы!?
