полная версия

Юрий Александрович Штаб
Второй шанс

– Ага, то есть, этих мониторов здесь налепили, чтобы заключенные адаптировались к условиям, которые ждут их после освобождения.

– Ну разумеется, – кивнул Игорь и усмехнулся. – Это все для того, чтобы уменьшить стресс от смены обстановки и все такое. Зато я сам не особо рад – работа оставалась единственным местом, где можно было насладиться тишиной. Ну а теперь, сам видишь…

Я двинулся дальше, но никто из моей компании пока не пришел, зато на нашей лавочке сидел Олег. Мы поздоровались и он спросил:

– Стас скоро подойдет?

– С минуты на минуту. Мы примерно в одно время здесь собираемся.

В этот раз мое предсказание сбылось и Стас вместе с Антоном вскоре прибыли. Олег отозвал Стаса поговорить, а мы остались. Общались они недолго, потом пожали друг другу руки и Олег ушел, а Стас вернулся к нам. Мы не спрашивали, о чем была речь, но камеры наблюдения это не оставили без внимания и в следующем выпуске показали отрывок их разговора. Оказалось, что Олег просил у Стаса прощения за то, что голосовал против него, когда участники сами выбирали лишнего.

Иногда Славик предлагал выбывшим участникам места в зрительном зале во время эфира. В этот раз в массовку пригласили Влада и он, соскучившись в «одиночке», с радостью принял предложение. С него взяли торжественное обещание не буянить в студии. Как правило, участники не говорили ничего плохого о конкурентах в прямом эфире. Но в этот раз присутствие Влада, неоднократно влезавшего с язвительными комментариями, вывело конкурсантов из себя. Бурные перепалки несколько раз перерастали в драки и охране приходилось наводить порядок.

В конце серии объявили результаты голосования. Для Влада это стало маленьким триумфом, так как шоу покинул Кирилл – один из тех, кто голосовал против него. Вот теперь и настало время Владу позлорадствовать. Впрочем, Кирилл, опустошенный вылетом, на язвительные замечания не отвечал. Он с того дня вообще впал в немую апатию, забросил спортзал, почти ни с кем не разговаривал и целыми днями сидел уставившись то на экран планшета, то просто в стену. Кирилл взял для участия в шоу огромный кредит, оставив в залог квартиру и загородный дом. После окончания отсидки возвращаться ему было некуда.

А зеки постепенно разбились на несколько лагерей, каждый из которых болел за кого-то из участников, которых оставалось всего четверо – Дима, Саня и мои друзья Серега и Стас. Конфликты между заключенными вспыхивали весьма нешуточные, дело часто доходило до драк. Удивляться здесь было нечему – в новостях я неоднократно читал о ссорах, возникающих на воле по тому же самому поводу. Славик тоже о таких распрях читал и ничего удивительного в этом также не видел.

– Ты, насколько мне известно, политикой не интересуешься, но как люди друг друга ненавидят из-за разных политических взглядов, наверняка знаешь. Мы когда-то делали выпуск ток-шоу, посвященный семьям, которые распались во время президентских выборов. Не видел?

Я покачал головой и попросил рассказать подробнее.

– Слушай. Завязка проста – муж желает победы одному кандидату, жена – другому. Склоки, скандалы, взаимные обвинения, рукоприкладство и в итоге семья разваливается. Таких по всей стране десятки, не говоря уж о том, сколько друзей из-за политики ссорится. А уж незнакомые люди друг другу морды бьют каждый божий день. Вот мы подобных экземпляров насобирали около двух дюжин и состряпали шоу. Причем далеко не все расстались из-за политики. Две семейные пары развелись после того, как в реалити-шоу супруги стали болеть за разных участников. В одном семье ситуация была вообще феерическая – муж при разводе подал на жену в суд, потребовав вернуть деньги, которые она потратила из семейного бюджета для голосования на неугодного ему участника.

– Неужели добился своего?

– Честно говоря, не помню. Но ведь не в этом главное. Спрашиваю у мужа: «Ваш кандидат в итоге выиграл или ее?». Отвечает: «Оба вылетели задолго до финала». Спрашиваю у жены: «Как вашего фаворита звали?», а в ответ слышу: «Не помню, но все равно, мой был лучше!». А муж ведь тоже не помнит за кого болел, хотя после окончания того шоу до нашего с ними разговора прошло менее полугода. Впрочем, тот факт, что они уже не могут вспомнить лица людей, из-за которых развалился их брак, меня совершенно не удивляет. По телевизору каждый день выпускают какое-нибудь новое шоу – попробуй всех участников запомнить!

– Куда удивительнее то, что они вообще эту ерунду так близко к сердцу приняли. Зато вам существование подобных людей только на руку.

– Ты прав, счастье одних состоит из несчастья других, – согласился Славик.

Теперь, когда количество участников сократилось, прямой эфир стал заметно короче. Все больше времени занимала реклама и фрагменты из жизни заключенных, подобранные за неделю. Славик и Вова, неистощимые на идеи, в течение семи дней устраивали между участниками соревнования на любой вкус. Тут были как спортивные состязания, так и тесты на сообразительность или эрудицию, а также дебаты на самые разные темы. Создавалось впечатление, что организаторы хотят выпустить из тюрьмы всесторонне развитого, идеального во всех отношениях человек. Или же угробить каждого, для кого нагрузки окажутся непомерными.

Спортивные мероприятия проводились не только в тренажерном зале – ради этого в прогулочном дворике построили настоящую полосу препятствий. Стас неоднократно повторял мне, что не зря отправился на шоу, ведь это и вправду оказалось куда веселее, чем просто сидеть в камере. Разумеется, в том, что касалось физического развития, он заметно опережал конкурентов и выигрывал такие конкурсы с большим отрывом. В дебатах же побеждал обычно Дима. Серега и Саня нервничали, не имея возможности выделиться на фоне конкурентов. Они подходили с претензиями к Славику, но он только отшучивался:

– Простите, ребята, но не могу же я устроить вам турнир по вашей профильной специализации. Я понимаю, что в угоне автомобилей тебе, Серега, равных не будет, так же как и Сане в кражах со взломом. Но наше шоу создавалось в расчете на то, что вы хотите исправиться, а не совершенствоваться в преступном искусстве. Развивайтесь! Доступ в спортзал, в библиотеку и в интернет для всех свободный. Хотите привлечь к себе внимание? Так вам и карты в руки.

Серега подходил за советом и ко мне:

– Витек, как бы выделиться на общем фоне?

– Серега, за одну неполную неделю ты никакое новое поле деятельности не освоишь, но кто тебе мешал начать заниматься этим раньше? К твоим услугам был тренажерный зал. Мы ведь со Стасом неоднократно звали тебя с собой. Ну а что касается интеллектуального развития – тебе были доступны все бесконечно разнообразные ресурсы интернета. Ты же из всего этого спектра использовал только социальные сети, онлайн-игры и сериалы.

– Так что, ты предлагаешь махнуть на все рукой?

– Зачем? Подумай и реши, чего бы ты хотел добиться в жизни, какие знания усвоить и действуй – интернет ведь по-прежнему под рукой.

– Ну так а толку? Ты же сам сказал, что за неделю многому не научиться.

– А у тебя что – в конце недели жизнь закончится? Или ты думаешь, что увлекаться чем-либо нужно только для привлечения зрительских симпатий? Даже если новое хобби тебе и не поможет выиграть в этом шоу, то оно, по крайней мере, скрасит существование в тюрьме, а затем и на воле. Может быть, в будущем оно станет для тебя смыслом жизни.

Серега свои выводы из этого разговора сделал и на следующий день отправился с нами в спортзал. Правда, там оказались и Дима с Саней. Возможно, они решили поддерживать себя в хорошей форме, а может никто не хотел спускать глаз с конкурентов.

17. Шоу продолжается

Наша гонка начинала все более смахивать на политическую предвыборную кампанию. Это касалось не только прошедших дебатов, но и черного пиара, который стал просачиваться в средства массовой информации. Постепенно достоянием общественности становились разные нелицеприятные подробности из жизни конкурсантов. Причем всплывало на поверхность все – начиная от мельчайших деталей их преступлений и заканчивая кнопкой, подложенной на стул учительнице биологии в пятом классе. Вся подноготная участников появлялась в социальных сетях, лилась с экранов телевизоров, передавалась из уст в уста, обрастая выдумками и преувеличениями.

В этом потоке информации вскоре стало трудно отличить правду ото лжи. Я в свое время пережил подобное купание в грязи стараниями компании «Тристар» и знал, насколько это может быть неприятно. Участников же, которые и так ходили как по краю пропасти, это серьезно раздражало. Я подозревал, что к этой демонстрации скелетов из шкафов приложил руку Второй канал и как-то раз спросил об этом Гольцева.

– Ты же видишь, что Второй канал такую информацию не распространяет. Мы ни в новостях, ни на наших страницах в социальных сетях никогда не говорили, какие грешки водятся за каждым из участников, – ответил Вова.

– Но большая часть компромата собрана все же вами, а уж распространять его вовсе не обязательно через официальные источники. Кто, как не вы, осведомлены о прошлом участников. Я-то знаю, какой сложный был кастинг и как придирчиво вы отбирали людей.

– А тебе не приходила на ум мысль, что это сами конкурсанты стараются скомпрометировать конкурентов? – спросил Гольцев. – Борьба за народную любовь ведется всеми возможными средствами. Деньги у них есть, так чего же проще? Нанимаешь людей, которые соберут, а если не найдут, то просто выдумают компромат и наслаждаешься результатами их работы.

Даже, если Гольцев был и прав, то я не сомневался, что подобная практика стартовала с его легкой руки.

Стас похудел. Я бы не заметил этого, так как мы виделись каждый день и эти изменения происходили слишком медленно, но весы в спортзале не врали – он потерял несколько килограмм за последние три недели. Я пересмотрел первые выпуски нашего шоу и понял, что это коснулось всех участников – нервное напряжение давало о себе знать.

Наступил день очередного эфира. Беспокойство Стаса было малозаметным, его смог бы угадать только человек, который хорошо его знал. Серега же, похоже, не спал всю ночь. По крайней мере, в столовой утром он выглядел именно так. Сам себя он утешал мыслью о том, что Сане рекламный контракт не предложили, а значит, как раз Саня наименее популярный участник шоу и вылетит сегодня именно он.

Начиная с этой серии «критическую пару» больше не объявляли – людей осталось слишком мало. Вместо этого Славик выдумал новый аттракцион. В конце серии, когда время для голосования закончилось, он, узнав результаты, положил бланки с именами участников в конверты – три отправились в белые и один в черный. Затем предложил конкурсантам подходить по очереди, доставать бланки и читать то, что на них написано. Последний, черный конверт можно было и не вскрывать – после оглашения имен в белых конвертах становилось и так понятно, кто же вылетел на этот раз. В какой очередности будут подходить участники, решалось простым жребием. Первым выпало идти Стасу.

– Итак, дорогие телезрители, сейчас мы услышим имя первого счастливчика, который останется с нами минимум еще на одну неделю.

Если бы я стоял поближе к участникам, то я бы, наверное, смог бы услышать стук их сердец, а так я слышал в ушах отголоски только своего пульса. Стас, подходя к столу, инстинктивно обошел по дуге черный конверт, который лежал ближе всех и взял наугад один из трех остальных, лежащих чуть дальше. Он спокойно разорвал бумагу и развернул находящийся внутри бланк. Почти все зрители в зале, участники, да и я сам, неосознанно потянулись вперед. В тишине прозвучало первое имя:

– Стас.

Вот тут даже его хваленая выдержка дала трещину. Озвучив свое имя, Стас с облегчением выдохнул, буквально свалился в ближайшее кресло и стиснул спасительный бланк в руках. Он дышал так тяжело, как будто пробежал марафон и я заметил, что на лице у него были крупные капли пота. Зрители заволновались, разразились аплодисментами, послышался смех. Только Славик сохранял полное спокойствие. Конечно, ведь он-то знал, чье имя находится в черном конверте.

– Мы от всей души поздравляем нашего первого полуфиналиста, попавшего в тройку лучших. Можно смело сказать, что Стас вполне заслужил свой счастливый лотерейный билет. Эти билеты раздаете именно вы, дорогие телезрители, и сейчас мы узнаем, кого же еще вы хотите видеть в следующем раунде.

Теперь к столу отправился Саня. Славик заклеил каждый конверт, когда прятал в них бланки. Теперь я понял зачем. Второму участнику не удалось распотрошить его с такой же легкостью, как Стасу. Руки Сани заметно дрожали, а конверт был плотный и не хотел поддаваться. Саня разозлился, смял неуступчивую оболочку и, в конце концов, разорвал ее. Вытащил бланк, разгладил его и замер на пару секунд. Потом все же собрался с силами, развернул бумагу и мгновенно севшим голосом еле слышно произнес:

– Дима…

Не приходилось сомневаться, что мысленно он примерял на себя сценарий Стаса – надеялся озвучить собственное имя. Саня выронил бесполезный для него бланк, тяжело оперся на стол, потом, приходя в себя, провел рукой по лицу и, посмотрев на Стаса, даже нашел в себе силы улыбнуться. Улыбка получилась кривой и вымученной, но и такая далась нелегко. Сане не довелось умоститься рядом со Стасом – это была привилегия участников, прошедших в следующий тур, так что он поплелся обратно. Зато к Стасу Славик предложил перебираться Диме. Тот шел, просто сияя от счастья. Я бы не удивился, если бы у него в это мгновение выросли крылья и Дима взлетел бы вверх.

– Совсем скоро наступит решающий момент этой серии, – произнес я пересохшими губами. – Сейчас мы узнаем, кто же озвучит имя третьего конкурсанта, который продолжит борьбу за досрочное освобождение.

Жребий пал на Серегу. Однако Второй канал не хотел так быстро развеивать интригу.

– Сейчас пришло время нам всем немного отдохнуть, – включился в разговор Славик. – После небольшой рекламной паузы мы услышим имя последнего человека, прошедшего в следующий этап нашего шоу.

Ведущий успел поблагодарить спонсоров и вскоре прямая трансляция прервалась. Саня и Серега сидели и дрожали, как будто на электрических стульях. Их буквально разрывало на части от напряжения, страха, отчаянной надежды и нетерпения. Стас и Дима же пребывали в полной нирване. Возможно, они бы обменивались шутками или другими ничего не значащими фразами, но у них уже не оставалось сил. Слишком уж много мыслей и эмоций прошло через их головы за последние десять минут. Не говоря уже о том, сколько всего они пережили, начиная со старта кастинга.

Я не великий мастер читать по глазам, но мне казалось, что когда они смотрели на Саню и Серегу, в их взглядах не было ни сочувствия, ни сострадания. В них сквозило только облегчение от того, что они – Стас и Дима, сидят и смотрят на конкурентов с дивана для «уцелевших». Наверное, в такой момент их сознание не могло уместить более чем одно чувство. Они были выжаты как лимоны. Славик подошел к необъявленной «критической паре» и занял их разговором. Не думаю, что ему так уж сильно хотелось пообщаться, скорее он желал отвлечь их, чтобы они не вцепились друг в друга или еще в кого-нибудь. Серега и Саня завороженно смотрели на него, как кролики на удава, не слыша, о чем он им говорит и через раз отвечая невпопад. До меня долетел обрывок фразы ведущего:

– Тому, кто сегодня попрощается с нашим проектом, не стоит расстраиваться. Ведь ему и так удалось пройти очень далеко и это серьезное достижение.

Я в очередной раз подумал, что работники Второго канал в прямом смысле слова издеваются над конкурсантами. Думаю, что участники отдали бы полжизни за возможность прочитать мысли ведущего и узнать поскорее, кто же покидает шоу. Славик свое знание ничем не выдавал. Я тоже переживал за Серегу, хотя себе-то мог признаться, что о нем я беспокоился не так сильно как о Стасе, когда тот оказывался в критической ситуации. Для меня пауза пролетела мгновенно.

– Наступает решающий миг, – эту фразу должен был произносить я, но замешкался и Славик меня подменил. – Сергей, вам выпал жребий открыть последний белый конверт.

Сейчас, когда момент настал, Серега, казалось, потерял всю решительность и вовсе не спешил узнать результаты голосования. Он медленно поднялся и как в полусне, еле переставляя ноги, пошел к столу. Подойдя, он остановился и начал переводить взгляд с белого конверта на черный.

– Если желаете, вы можете вскрыть черный конверт – результаты голосования станут понятны в любом случае, какой бы выбор вы не сделали. Итак, мы ждем вашего решения.

Саня ерзал на диване и, похоже, готов был вскочить и своими руками вскрыть пакет, заключающий в себе их приговор. Но, думаю, если бы он в этот момент оказался на месте Сереги, то и он, точно так же не спешил бы взять любой из них в руки.

Серега решился. Медленно он взял белый конверт и разорвал его. Удивительное дело, но руки его совершенно не дрожали, хотя движения были скованные и пальцы как будто одеревенели. Он развернул бланк и, не говоря ни слова, уставился на имя. Славик не сводил с него глаз и в эту секунду я понял, кто сегодня покидает шоу. Охранники столь же внимательно следили именно за Серегой, готовые в любой момент сорваться с места и пресечь любую агрессию. Славик, зная имя вылетающего, конечно, успел указать им, за кем нужно следить.

В этот раз не пришлось никого ловить и заламывать руки – Серега просто потерял сознание. В студии предусмотрительно дежурил врач, который тут же оказался возле упавшего. Сообразив, что это всего лишь обморок, он велел охране унести Серегу из зала.

– Сергей не может озвучить имя последнего полуфиналиста. Александр, как вы думаете, он потерял сознание от радости или от разочарования? Вам придется еще раз подойти к этому судьбоносному столу. Мы по-прежнему не знаем, кто же сегодня прощается с шоу.

Саню моментально покинул весь тот кипучий водоворот нетерпения, который буквально выталкивал его вперед, когда перед конвертами стоял Серега. Он так же медленно встал и пошел к лежащему на полу бланку. Поднял его и замер, не решаясь прочитать имя. Сейчас на него смотрели чуть ли не все камеры, по крайней мере, на мониторе в задней части студии его лицо мелькало с самых разных ракурсов. Саня собрал волю в кулак и посмотрел в бланк.

– Александр! – заорал он. К нему снова вернулась вся его энергия. Он смеялся, несвязно благодарил организаторов, зрителей, ведущих. То бежал обниматься с Димой и Стасом, то спешил пожать руку Славику. Все это в сопровождении аплодисментов и поздравлений со стороны зрителей создавало хаотическую симфонию бурного триумфа. Когда разбушевавшиеся эмоции немного улеглись, Славик решил подвести черту под сегодняшней серией:

– Наконец-то мы узнали имена всех троих участников, продолжающих бороться за главный приз. Мы поздравляем их и желаем удачи в будущем.

Потом он привычно стал благодарить спонсоров и напоминать зрителям, что только от них зависит, кто же победит в шоу. В самом конце добавил:

– Мы пока не готовы сообщить вам, все ли в порядке с Сергеем. На данный момент могу лишь сказать, что его удалось привести в чувство. Ждите нашего следующего эфира через неделю. До свиданья.

Все постепенно стали расходиться. Я подошел поздравить Стаса и мы вдвоем отправились узнать, все ли с Серегой в порядке. Нас к нему не пустили – над ним колдовали врачи в отдельной палате. Медики не обошли вниманием и нас самих – все трое оставшихся участников и я с ними заодно прошли общую проверку.

– Мало ли. А вдруг у вас после сегодняшнего сердце начнет шалить, – объяснили они.

– Или нервы, – мрачно буркнул Стас.

– И это тоже может быть, – весело кивнул головой один из врачей.

Как и обычно, в первые пару дней после выпуска оставшиеся участники были благодушно и весьма дружелюбно настроены, даже друг на друга смотрели без неприязни. Я заметил, что Дима и Стас стали общаться как будто чаще, чем раньше. А вот Саня держался особняком и с конкурентами разве что приветствиями обменивался.

Я, следуя указаниям Гольцева, продолжал смотреть телевизор. Я включал его иногда даже с каким-то затаенным любопытством, в надежде, что уж в этот раз я пойму, зачем же люди его смотрят. Клацая по разным каналам и почти никогда не находя ничего достойного внимания, я решил, что мне просто не везет. Тогда я стал спрашивать самых разных людей – какие у них любимые передачи по телевизору? Этому опросу подвергались заключенные и охранники, журналисты и операторы Второго канала. Я даже созвонился с некоторыми знакомыми с воли, чтобы задать тот же вопрос.

Как я и предполагал, в ответ я часто слышал: «Второй шанс», конечно!», даже среди тех, кто сам в нем участвовал или своими глазами наблюдал через окуляр видеокамеры. Кроме нашего шоу звучали и другие названия: реалити-шоу, ток-шоу, сериалы и викторины. Я их запоминал и находил по телевизору или в интернете, но большая часть из них меня совершенно не впечатлила. Хотя были среди всего этого сонма и по настоящему познавательные, захватывающие и оригинальные программы, но в процентном соотношении они занимали совершенно мизерную долю эфирного времени. В итоге надолго моего терпения не хватало и я выключал телевизор. Я читал, ходил на тренировки или просто сидел, предаваясь размышлениям о том, как буду жить, если мой приговор пересмотрят.

Мой защитник оставался единственным человеком, общение с которым не записывалось на видео, что автоматически увеличивало ценность такого собеседника в несколько раз. Наступило время нашей встречи, адвокат зашел и поинтересовался моим самочувствием. И вот тут меня прорвало:

– Говорят, в христианских церквях иногда изображают сцены Страшного Суда или Ада. Если художник талантлив, то на картинах оживают разные чудовища, черти и демоны, короче все те ужасные твари, которых милосердный господь мог бы уничтожить, но предпочитает оставить для устрашения непокорных смертных. Теперь, когда я вынужден смотреть телевизор, мне кажется, что я брожу среди таких вот оживших иллюстраций. Телевидение – это как окно в другой мир. Этот мир населен демонами абсурда, глупости и тщеславия. Вы смотрите телевизор?

Меренков покачал головой и я решил его просветить:

– Какие-то бородатые трансвеститы, педофилы, дизайнеры с кастрюлями на голове. Маньяки, выкладывающие фото зарезанных ими жертв в социальные сети, экстрасенсы, которые ловят этих маньяков ментальными сачками прямо в прямом эфире. Зомби! Зомби, выбирающий зубную пасту. Вы же видели эту рекламу? И все это к вящей радости толпы. Это просто парад уродов. Стоит клацнуть пультом и они начинают гордо маршировать перед твоими глазами. Каждый из них кичится своим уродством, щеголяет ущербностью. И все хором кричат: «Смотри! Удивляйся! Восхищайся! Возжелай! Возжелай стать таким как мы». А, ну еще, конечно: «Покупай! Покупай! Покупай!». И каждый старается сунуть свое рыло в мое окно.

– Да ладно тебе, Виктор. Ты же не в том возрасте, чтобы бояться таких монстров.

– Я и не боюсь. Просто меня раздражает неспособность хотя-бы одно такое рыло разбить. Глядишь, другие подумали бы, прежде чем еще раз ко мне соваться.

– Они же не лезут лично к тебе.

– Вот это как раз хуже всего. Они же не выбирают жертв. Они просто прут напролом в каждое открытое окно, в любую дверь, не пропускают ни одну семью. И всем стараются навязать такое же мировоззрение.

– Ты ведь не прямо сегодня впервые включил телевизор после такого длительного перерыва, но почему-то именно сейчас тебя прорвало.

– Наверное, должна была накопиться какая-то критическая масса, после которой мое терпение лопнуло, – ответил я, потом включил телевизор и начал наугад переключать каналы. – Смотрите. Видите ведущую? Бедная – ее же били по лицу раскаленной сковородкой, ну … судя по размеру губ. Дальше. А вот. Обратите внимание на макияж, как его наносили? Открыть вам секрет? Это очень просто – хватаешь девушку за волосы и макаешь лицом в палитру раз десять. Я и сам так скоро научусь, стоит посмотреть еще пару шоу. Идем дальше. И здесь то же самое. На каждом канале свое поле чудес, своя маленькая кунсткамера.

– Ты так удивляешься, как будто не знал, что показывают по телевизору.

– Я забыл. Я его не смотрел уже много лет. В определенный момент стало понятно, что количество шлака заметно превышает объем полезной информации и я забросил пульт. За все эти годы монстры, оккупировавшие телепространство, никуда не исчезли, их стало наоборот больше. Они не выродились, не уступили место новому, молодому и сильному поколению. Законы естественного отбора то ли не действуют на экране, то ли, черт возьми, с точки зрения эволюции сегодняшние короли эфира вовсе не так слабы.

– Но ведь когда эти монстры стали потихоньку захватывать территорию, ты же не стал с ними бороться. Ты просто уступил поле боя. Чего же ты ждал? Что они тоже его оставят? Или думал, что они вымрут, лишившись твоего внимания?

Я ошеломленно посмотрел на адвоката:

– Бороться с ними? Но как? Мне что, нужно было писать письма с требованиями запретить показывать всех этих уродов? Или взорвать телерадиостанцию, чтобы она перестала такое транслировать? Но все станции не взорвешь, их слишком много.

Меренков еще раз покачал головой:

–Ты слишком бескомпромиссный человек, Виктор. Ты что, не можешь представить другого способа борьбы, кроме открытых боевых действий? По-твоему, можно или уничтожить или закрыть глаза. Почему ты не пошел работать на телевидение, не попытался привить какие-нибудь другие стандарты? Раз уж эти тебя не устраивают! Почему не стал пропагандировать здоровый образ жизни, равнодушие к брендам, живое общение, отказ от рекламы?

Я сидел, не находя ответа на эти вопросы. Действительно, почему я ничего не делал долгие годы? А Меренков продолжал:

– Ты же не захотел стать иконой другого мировоззрения. Ты просто понял: имеющаяся система ценностей – плохая, значит, нужно ее игнорировать. Ты, как страус, спрятал голову в землю. Думал, проблема сама разрешится? Так что тебе теперь остается? Тебе и всем остальным? Только принять имеющиеся стереотипы, навязанные теми, кто все-таки согласился стать законодателями моды.

– Хорошо, а вы, Ярослав Витальевич? Почему вы не стали бороться с системой? Вас ведь тоже, как я вижу, не устраивает такое положение вещей.

Адвокат задумался на минуту. Затем ответил:

– Ну, во-первых, меня это не так сильно раздражает, как тебя. У меня и страницы в социальных сетях есть и телевизор я, хоть и изредка, но смотрю без принуждения. А во-вторых, мой талант заключается не в бунтарстве, не в том, чтобы разрушать шаблоны, нести новые идеи, отстаивать их словом и делом. В конце концов, ты пригласил меня именно потому, что я хорошо ориентируюсь в существующей системе, могу многого достичь, не выходя за ее рамки. Я влился в поток и чувствую себя в нем естественно.

– Если подвести итог, то вы – органичная часть существующего социума.

– Да, как и ты. Ты же столько лет жил в этом обществе и все было нормально, а потом у тебя вдруг открылись глаза. Ты увидел все те язвы, которые его разъедают, хотя раньше предпочитал не обращать на них внимание. Ну и как, болезненным было прозрение?

– Ошеломительным, – признался я.

– Какие-то аспекты этой системы мы принимаем, какие-то отвергаем, как ты отвергал телевизор, пока была возможность, – продолжил развивать свою мысль Меренков. – Ты же знаешь – народ получает ту власть, которую заслуживает. То же самое можно сказать и про культуру. Она к нам не с неба упала, все мы понемногу ее урезаем или дополняем. Так почему ты сам не стал иконой нового мировоззрения?

– Не знаю, может быть, не чувствовал в себе творческого потенциала, может, слишком часто ленился. Я просто нашел для себя подходящий пласт культуры: музыку, фильмы, литературу. Я оставил поп-культуру тем, кому она нравилась и даже не задумывался о том, чтобы что-то менять, пока меня не окунули в эту современную моду с головой.

– Гольцев когда-то задавал тебе вопрос, в чем ты постараешься изменить свою жизнь, если добьёшься отмены приговора. Я не помню, что ты тогда ответил. С тех пор прошло много времени. Ты, наверное, теперь по другому оцениваешь цели и приоритеты современного общества, к тому же, получил в подарок от Второго канала еще большую популярность. Так что, если выберешься отсюда, у тебя появится свой собственный второй шанс что-то изменить.

Ничего нового по поводу пересмотра приговора Меренков мне не сообщил. Процесс был крайне сложным. Приходилось радоваться хотя бы тому, что вынесенный мне вердикт пока не спешат исполнять. Но визита адвоката я всегда ждал с большим нетерпением – приятно поговорить с человеком, чье настроение не имеет еженедельной цикличности и не портится с приближением выходных. Даже Стаса поразила эта эпидемия. Он к концу недели становился молчаливым, иногда уходил в себя, обдумывая известные ему одному мысли. В чем-то Стасу было проще бороться со стрессом – боксерская груша давала ему возможность махать кулаками в свое удовольствие, выплескивая все негативные эмоции. В день накануне очередного выпуска он провел в спортзале максимум времени, которое позволял тюремный распорядок, и выходил оттуда буквально пошатываясь от усталости.

– Интересно, что нас ждет в завтрашнем выпуске? – задумчиво сказал Стас, когда мы выходили из тренажерного зала.

– Ох, Стас, не знаю. Поразительно – мы так привыкли к этому шоу, что я даже поверить не могу в то, что через неделю оно закончится.

Стас признался:

– Время еще никогда не тянулось для меня так медленно.

Раньше я не понимал, из-за чего так переживают участники всевозможных шоу, которые попадались мне на глаза в те редкие моменты, когда я оказывался возле телевизора. Их надежды и амбиции казались мне надуманными и абсолютно несерьезными. Теперь, рядом со Стасом, перед которым подобно миражу в пустыне стояла такая манящая мечта, я оценил всю значимость подобных гонок. Сейчас я находил оправдание зачастую дикому поведению конкурсантов в таких проектах – сложно постоянно держать чувства в узде, особенно если тебя постоянно стараются вывести из себя. Я искренне желал победы Стасу и решил приложить все силы, чтобы помочь ему вырваться отсюда.

Для Сереги багаж разочарования оказался непомерно тяжел. Лучше бы ему было не пройти в свое время кастинг. Сегодня мне сообщили, что его скоро увезут из тюрьмы, поскольку местная медсанчасть – это все-таки не психбольница. Воистину, он мечтал не о таком прощании с «зоной». Теперь ему предстояло длительное лечение пошатнувшейся психики и, кто знает, не пробудет ли Серега там дольше, чем ему оставалось сидеть в тюрьме.