Энни Янг
Я начинаю жить
Глава 13 . Ничего особенного, разве что…
29 октября 2019.
Вторник.
Этот день ничем таким не отличился, разве что добавил чуточку грусти в мое настроение.
Просидела все пары, сдала два зачета, позанималась с Леркой в спортзале, потом сходили с ней в кино. И наблюдая за целующимся на последних рядах парами, я чуточку злилась на этих ребят за столь бессовестное поведение. Однако потом я осознала причину такой реакции – во мне говорила элементарная зависть. Ведь мой Игорь далеко, и я не могу его поцеловать. Ох, зря подруга взяла нам билеты на последний ряд. Но других, к сожалению, не осталось. А этой любительнице романтики жутко не терпелось посмотреть именно этот фильм. Вот и посмотрели, зато выяснили, что сидеть на последнем ряду, да еще в романтической атмосфере фильма – значит оказаться в окружении влюбленных пар, которые на протяжении двух часов то и делают, что беспрерывно целуются. В итоге, из зала выходишь напряженной и слегка грустной. От Леры тут же слышишь громкие заверения и обещания, что «я больше никогда не приду на такой фильм без Данилы». Ну а я без своего Игоря, подумала я в тот момент.
Это уже шестой день без него, его добрых глаз, улыбки, объятий, поцелуев в конце концов. Хочется, чтоб он был здесь, рядом, а не за несколько сотен километров отсюда. Разумеется, Игорь звонит каждый день. Даже по несколько раз за день. Но разве телефонный разговор способен заменить настоящее общение? Безумно скучаю по его истинному, живому голосу. Чистому. Ясному. Поскольку смартфон искажает любые звуки.
Сижу над учебником, готовлюсь к последнему зачету. Предыдущие благополучно сдала. И вдруг вспомнилось. Забавно, а ведь всего три недели назад я считала своего любимого человека монстром и тираном. И его глаза не казались мне такими уж добрыми. Наоборот, было в них что-то зловещее, презрительное. Но оказалось, я неверно интерпретировала его взгляд, я ошиблась. Такое бывает, первый взгляд обманчив. Возможно, и второй. И третий. Продолжаешь ошибаться ровно до тех пор, пока ты не заглянешь в его душу, не узнаешь человека… В каком-то отрезке своей жизни я ненавидела его. А сейчас люблю… Я готова громко захохотать над собственным непостоянством. Боюсь только, та, что за стенкой, не поймет. Думаю, мама еще не успела заснуть.
Сегодня так-то вторник. По расписанию стоит эконометрика. Игорь в Питере. Как прошло занятие? Да по скайпу! Боже мой, Игорь, ты меня удивляешь! В общем, в аудиторию вошел преподаватель, другой, с ноутбуком за пазухой. Поставил технику на стол, открыл крышку. Спустя минуту через экран на нас глядел Игорь. Я чуть не рассмеялась в тот момент. И самое главное – он даже не предупредил, а ведь я звонила ему вчера. Ни слова не сказал про дистанционное занятие. Вел пару как ни в чем не бывало. Всё так же – с актерским мастерством. Строго, презрительно, высокомерно…
Глава 14. Наша первая…
5 ноября 2019.
Вторник.
Игоря не было почти две недели. Он не вернулся в прошлый четверг, как обещал. Приехал вчера, но я его еще не видела. Как-то не удалось нам вчера встретиться. Он позвонил утром после приземления. Разговор был катастрофически коротким. Сообщив «прилетел, увидимся завтра на занятии», потом добавив, что у него есть неотложные дела, поспешно попрощался. Учитывая, что Игорь до этого не звонил мне три дня, вся ситуация обстоит крайне странной. Нет, тревожной. Что-то случилось. Но что?..
Резкий удар и короткая вспышка боли.
– Вы в порядке? – врезается в ухо чей-то тревожный хрипловатый голос, а чужая рука дотрагивается до моего плеча.
Прилагаю некое усилие, чтобы сосредоточиться на изображении перед собой. Мужчина легонько бьет ладонями меня по щеке.
– Да, – слабым голосом отвечаю я. – Может, вы перестанете бить меня по лицу?!
– Ой, да, конечно. П… простите, – нервно заикаясь, произносит незнакомец, отпрянув от меня. Однако, видя, как я пытаюсь встать, и сообразив, что сама я вряд ли справлюсь, мужчина вновь падает на колени, "протягивая руку помощи": одной рукой придерживает за спину, другой берет меня за руку.
– Уф, я не на шутку испугался, – шумно выдыхает мой несостоявшийся убийца, ставя меня на ноги. Подает упавшую сумку, и я машинально закидываю ремень на плечо. – Вы целы? У вас ничего не болит? – Но тут его взгляд резко падает вниз. – Как ваша нога? – обеспокоенно спрашивает он. Видимо, заметил, что я прихрамываю на правую ногу.
– Со мной всё в порядке, – уверяю я, пытаясь отвязаться от типа в черной потертой куртке как можно побыстрей.
Слава небесам, я жива и невредима. Отделалась парой – ни фига не парой! – царапин на ладонях и в зоне запястья. Или это называется ссадиной? Ох. Позже обязательно добавятся обширные синяки в местах удара об жесткий асфальт, но не умереть от этого – вполне реально.
– Вы уверены? Может, вы… пребываете в шоковом состоянии, поэтому пока не чувствуете боли? – (Это он у меня спрашивает? Какой странный дядька.) – Нет, у вас явно что-то с ногой, – продолжает он. – Давайте я вас отвезу в больницу.
– Спасибо, но не стоит. Мне уже лучше… Просто связки на ноге растянула.
– А если вы ошибаетесь и там перелом? – Мужчина мается в попытках принять решение. – Решено, везу вас в больницу. – С последней фразой он легонько касается рукой моей спины, подбадривая сесть к нему в машину. Но я остаюсь на месте.
– Я жива, здорова и не нуждаюсь в медицинской помощи. – (Мужчина недоверчиво поглядывает на меня сквозь густые ресницы.) – Уверяю вас, я в порядке. А вы можете спокойно себе ехать дальше. Вы же наверняка опаздываете, так? – нетерпеливо спрашиваю я, желая поскорее попасть на занятие.
– Нуу… – неуверенно запинается водитель черно-белого каптура и застывает в тягостном раздумье: оставить меня здесь, а самому уехать, переживая, что будет со мной, или отвезти в больницу, передать меня профессионалам и уже потом ехать по делам со спокойной душой и с чистой совестью. – Я… даже не знаю…
Пока он колеблется, копаясь в своих мыслях, решаю действовать сама: так сказать, дать ему пинок к правильному решению:
– Вам лучше поспешить. Дела не ждут. Только будьте осторожней. Пообещайте мне, что больше ни один пешеход не пострадает, – произношу я назидательным тоном.
– Клянусь, – тут же обещает он, и снова над чем-то задумывается. – Ну хорошо, – наконец соглашается он со мной, – я… поехал тогда?
– Да-да, езжайте. Хорошего пути. И безопасного, – ободряюще улыбаюсь хорошему человеку. Жаль только, крайне невнимателен.
Мужчина садится за руль, бросает на меня последний, несколько всё еще тревожный и неуверенный, взгляд и наконец уезжает. А я в спешке ковыляю к зданию университета. На занятие, к Игорю.
Сначала нужно зайти ненадолго в «девочку с юбкой», поглядеть на возможные ссадины в области колен, правого локтя – блин, опять правая! – а-то что-то ужасно жжет в этих местах.
Для начала отмываю перепачканные грязью, вперемешку с кровью, ладони.
Черт! Я всё же умудрилась разодрать локоть. Об этом свидетельствует отражение моей обнаженной руки в зеркале – в местах разрыва кожи сочится алая кровь. Ледяной водой быстро смываю эту жуть, затем тщательно отмываю красные следы от брызг, обосновавшихся на стенках раковины благодаря моей неряшливости. Какая же ты неаккуратная, Алекс!
С особой осторожностью натягиваю обратно на раненую руку засученный рукав блузы. Слава богу, не надела сегодня белую: моя однотонная блузка вмиг стала бы двухтонной. Красное пятно на фоне сплошного белого, знаете ли, смотрится не очень.
Тут еще коленки горят. Да так сильно. Причем обе, хотя нет, одна чуть меньше. Боюсь даже глянуть, что там, под тканью черных колготок. Осторожно дотрагиваюсь поверх них до поврежденного места и тут же отдергиваю руку. Больно, черт его подери!
Ладно, посмотрю потом. А сейчас срочно на занятие. Я уже и так неприлично опоздала.
В совершенно пустом коридоре звучит лишь глухое эхо от моего стука в дверь.
– Извините, можно?
– Да вы издеваетесь надо мной что-ль все?! Савельева, вы опять опоздали! В чем дело? Что на этот раз? Снова в дверь долбанулись? – обращается ко мне преподаватель, тот который Соколов, на непривычно повышенных тонах.
– Я… – Стою с потерянным видом и ошарашенным лицом. Даже слово вымолвить не получается.
– Вам не кажется, что в последнее время это входит у вас в привычку? Что я говорил насчет опозданий?!
Я в шоке. Он ли это? Мой Игорь? Смотрю ему прямо в глаза, пытаясь понять, спрашивая его, что, черт возьми, он делает?! Но ответа не получаю. Мне не удается поймать его взгляд – он попросту не задерживается на мне дольше секунды. Обращаю внимание на стоящего Макса и по выражению его лица понимаю, что опоздала не я одна.
– Вы, наверное, горите желанием получить свое наказание? Так вот оно. – Игорь демонстративно переводит взгляд, полный холодного гнева, на Макса. – Будете стоять всё занятие в пару с Вишневским. Он за своей партой, а вы у двери. И не думайте, что вы отделаетесь лишь этим. Не сомневайтесь, я придумаю вам достойное наказание. Вам обоим, – обещает он, даже не взглянув на меня. После чего резким движением разворачивается и проходит к доске. С жутким скрипом, и неистово кроша в сжатых пальцах мел, выводит на ней условия задачи.
Да что на него нашло? Откуда такая агрессия? Не связано ли это с тем, что происходит в последнее время? А с ним явно что-то происходит.
Но какова бы не была причина, ничто не оправдывает это его отвратительное поведение. Во всяком случае я не намерена терпеть подобные выходки. У всего есть предел, есть последствия. Ты заигрался, Игорь. Перешел все границы.
Какого черта я должна стоять здесь и унижаться перед всеми?! Хорошо бы развернуться и уйти, громко хлопнув напоследок дверью. И вообще в это самое время тебе, Алекс, следовало бы находиться на приеме у травматолога, а не выслушивать то, как тебя на глазах у всей группы гневно отчитывает твой преподаватель и по совместительству – твой, между прочим, парень. Терпеть не могу выслушивать унижение в свой адрес. Все эти оскорбительные и обидные фразы, намертво врезающиеся острием в мое хрупкое сердечко. И от кого? От любимого мужчины, мать его! Да что с ним такое?!
Ему это с рук не сойдет. Я припомню ему это.
Черт, еще целый час стоять! А еще травмированная нога ведет себя не так спокойно, как хотелось бы. Не так, как обычно случается при растяжении. Непонятно откуда появившаяся жгучая боль не позволяет ступать на правую ступню в полной мере. Неужели перелом? Какая же я идиотка! Нужно было послушаться того мужчину и ехать прямиком в больницу, а не гадать сейчас, перелом или нет. А еще необходимо обработать разбитые коленки. И локоть. Да и ладони не плохо бы перекисью залить.
Интересно, что мне будет, если я сейчас возьму и уйду из аудитории без всякого на то разрешения? Черт! Черт! Черт! Вот если б мне было плевать на оценки и на учебу в целом, меня бы уже здесь не было. Хотя… это же Игорь… Нет, от него не знаешь, чего ожидать. Выкинет порой такое… как сегодня, например. До сих пор в шоке.
Итак, на протяжении последующих пятидесяти пяти минут я маялась, сбегать или нет. Гадать, отомстит ли мне потом Игорь за столь вольную выходку или нет. Уже в конце пары я пришла к тому, что скорее всего ничего мне за это не будет. Однако как будет выглядеть мой поступок в глазах одногруппников? А Игорь? Как он потом будет вести занятия, зная, что его авторитет и репутация подпорчена? Кем? Мной! Разумеется, буду виноватой я. Черт возьми, почему я должна беспокоится о чем-то подобном?! О нем! Да еще после такой вспышки гнева!
– Садитесь, – наконец велит он нам с Максом буквально за две минуты до конца занятия. – Запишите домашнее задание. – Голос его уже не отдает грубостью. Видимо, успокоился. Но за все то время, что я несла наказание, Игорь ни разу не взглянул на меня. И я так и не поняла, это нежелание видеть меня или же позднее раскаяние – он просто боится встретиться со мной глазами, зная, что перегнул палку? Если второе, то он правильно делает. На его месте я бы не спешила подходить ко мне с извинениями: я зла на него до невозможности!
В течение всего часа я тщательно прятала ладони от чужих любопытных глаз, то и дело испепеляющих меня своим вниманием. Я им что, экспонат в музее, чтоб меня разглядывать?
И опять же, когда я, натянув рукава на ладони, направляюсь к своему месту, нарочито медленно, чтобы моя хромота осталась незамеченной, – Игорь ни разу не смотрит в мою сторону, старательно делая вид, что единственным объектом его внимания являются какие-то никчемные листы бумаги, над которыми он сидит, не поднимая головы, что-то записывает, подчеркивает фразы, что-то сосредоточенно читает. Нет, я ему это точно припомню…
Конец занятия. В кабинете остаемся только мы втроем: Игорь, я и Макс. Наконец, преподаватель обращает взгляд на меня, хмурится, тяжело вздыхает и переводит взгляд на стоящего перед ним Макса. Я всё еще за своей партой, а Максим стоит напротив его стола и уверяет, что такого больше не повторится.
– Честно слово, Игорь Константинович. Да я клянусь вам, это было в первый и последний раз. Можно как-нибудь обойтись без дополнительного задания? Нам и так много задают по другим предметам, а тут еще и это, – жалуется одногруппник.
Что-то в нем изменилось, я имею в виду Макса. Не знаю даже. Стал более серьезным что ли. Не первый раз уже замечаю, что в его фразах больше нет насмешки. Неуместные шутки, колкие замечания тоже пропали. Наша обычно шумная группа переживает новые времена – времена без зачинщика хаоса, непонятных воплей, хохота, усмешек. Даже непривычно как-то.
– Хорошо. Я упрощу тебе наказание до минимума. Ты должен будешь найти в интернете одну статью. Иностранную, касательную нашей с вами сегодняшней темы. Переведешь его и скинешь документ мне на почту вместе с ссылкой на статью. Срок тебе два дня. Задание ясно?
– А иностранный… это значит английский?
– Нет, это значит любой язык, кроме русского, – раздражается Игорь. – Еще вопросы?
– А можно взять английский? Ну, из всех иностранных языков мне он ближе. Хотя я и его толком не знаю, – со вздохом замечает Макс, почесывает затылок.
– Я же сказал, что можно. Только учти, что нужная статья необязательно будет на английском языке. Ее может и вовсе не быть. Так что настраивайся на работу с другими языками. Это может быть и немецкий, и испанский, итальянский и прочие языки.
– Но я же их не знаю, – возмущается Макс.
Игорь театрально закатывает глаза.
– А я разве прошу тебя знать все языки мира и перевести самому?
– То есть можно воспользоваться переводчиком?
– Разумеется, Вишневский! Переводчики, словари, всё, что душе угодно. Только одно условие: доведи работу до ума. Если думаешь, что переводчик тебе всё правильно переведет, то ты ошибаешься. Переводчик – это безмозглая машина, которая выдает всё, что ни попадя. Твоя задача – сделать статью понятной, с правильной смысловой нагрузкой, а не просто набор слов. Тебе понятно?
– Да, – с обреченным видом вздыхает Вишневский. – Ну и задачку вы мне подкинули.
– Хочешь, дам другое? – Преподаватель выразительно поднимает бровь, намекая, что это самое «другое» не то что сложнее, оно будет практически невыполнимой задачей.
– Нет-нет, мне по душе иностранная статья. Сгораю от нетерпения наконец приступить к выполнению этого задания, – с иронией высказывается Макс и натягивает фальшивую улыбку.
– Ну и отлично. Свободен, – говорит спокойным тоном Игорь. Однако нотки нетерпеливости в них я заметила.
Максим бросает сочувственный взгляд на меня: наступила очередь моего наказания. До чего же мило с его стороны. Все-таки он изменился, стал более человечным. На его выражение лица, говорящее мне «не кисни, всё будет ок», я лишь благодарно улыбаюсь, давая понять, что всё в порядке. Переключаю угол обзора на Игоря и понимаю, что он заметил наш с Максом немой разговор. Его хмурый взгляд бегает от меня к Максу и обратно; поспешно опускаю глаза вниз, на свои пальцы.
– Можешь идти, – резко и недовольно бросает Игорь наглому студенту, что так опрометчиво посмел задержаться.
– Да, спасибо, – роняет Вишневский, повернув голову к преподавателю.
Повернувшись вновь ко мне, он, готова поклясться, спрашивает: «Тебя подождать?»
Неожиданно. Как бы там ни было, наверное, нужно ответить.
– Макс, встретимся на паре, – говорю я ему вслух.
– Хорошо, – кивает он. – До свидания, Игорь Константинович. – Макс покидает аудиторию.
Тишина.
Я молча сижу и неотрывно смотрю на свои красивые, персиковые ногти, нахожу один сломанный. Черт! Придется укоротить. Старательно изучаю сломанный ноготь.
– Алекс… – зовет Игорь. – Алекс. – Он встает, обходит свой рабочий стол и направляется ко мне.
Разумеется, я всего этого не вижу, у меня куда более интересный объект наблюдения, но это не мешает мне представлять ход его движений.
Игорь останавливается в проходе, какое-то время стоит так, потом развернув впереди стоящий стул и придвинув его ближе к моему столу, садится лицом ко мне, прямо напротив. Не обращаю никакого внимания на человека перед собой.
– Алекс, – повторяет он, но ответа так и не получает. Тогда Игорь осторожно кладет ладони поверх моих рук и легонько сжимает их. Нет, не так, чтобы мне было больно, он даже не касается моих ран. – Прости, – шепчет виноватый голос.
И тут меня прорывает. Конкретно так прорывает. Отдергиваю руки и начинаю беззвучно плакать, роняя голову на пригвожденные к парте кисти. Тихонько всхлипываю.
Никаких действий с его стороны. Остается только гадать, каково выражение лица виновника моего плачевного состояния. Удивлен ли он? Растерян?
Спустя минуту я всё же слышу его тихий голос:
– Прошу тебя, прости меня. Не плачь ради бога. – Игорь касается моих волос. Нежно перебирает пряди, рассыпавшиеся по поверхности стола. – Я не должен был так себя вести. Это неправильно, я понимаю. Я просто вышел из себя, прости меня… Ну что мне сделать?.. Ну не плачь… Давай спокойно поговорим. Тебе нужно успокоиться и…
– Успокоиться?! – резко поднимаюсь с парты и гневно сверлю его глазами. – Успокоиться? Серьезно, Игорь? Из нас двоих успокоиться необходимо только тебе. Не мне.
– Ты права. – Он ужасается при виде моего заплаканного лица. – Ты во всём права.
– Перестань! Не надо сейчас делать вид, что соглашаешься со мной. Со мной это не прокатит. Хватит, Игорь. Хватит! – и слезы в этот момент очередной волной брызжут из моих и без того опухших глаз. – Я тебе что, игрушка для битья? Кто я тебе, скажи мне? Кто я для тебя, черт возьми?!
– Тише, тише… – парта между нами за считанные доли секунды летит в тартарары, и уже меньше чем за секунду он бережно прижимает меня к себе, опустившись на колени. – Всё хорошо. Шшш…
Ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня. С каждой минутой я всё сильнее содрогаюсь в его объятиях. Плачу и не могу остановиться. Ну как так? И сил оттолкнуть от себя этого мужчину у меня нет.
Чувствую, как его «шшшшш» и ласковые поглаживания по спине постепенно меня успокаивают, напряжение спадает, и я расслабляюсь у него на груди. Всхлипывания прекращаются.
– Алекс, больше всего на свете… – упавшим голосом произносит Игорь, носом зарывшись в мои волосы, – я не хочу ссориться с тобой. Не знаю, о чем я думал, когда… – он с горьким вздохом целует меня в висок, – накричал на тебя. В последнее время нервы ни к черту. Проблемы на работе и не только. Всё навалилось. На днях наорал на подчиненных, даже уволил двоих, представляешь? Монстр, одним словом… Ты как? – Он осторожно заглядывает мне в глаза.
– Меня машина сбила, – роняю я невпопад.
И зачем ты, Алекс, ему это сказала? Дурочка.
От обиды, наверное. Мол, пусть еще пуще сожалеет о содеянном.
– Что? – переспрашивает он, вероятно, подумав, что ослышался.
– Я опоздала… – неуверенно начинаю я, избегая смотреть Игорю в глаза, – потому что меня сбила машина.
– То есть как сбила машина? – не понимает он, ну или просто не может осознать и заставить себя поверить в случившееся. – Ты… О господи! – наконец до него доходит смысл моих слов. – Когда? Где? У тебя что-то болит? – и с тревожным лицом начинает осматривать меня с ног до головы, кончиками пальцев проводит по моей щеке.
– Со мной всё в порядке, – заверяю я и кладу руки на колени ладонями вниз, спрятав таким образом некрасивые ссадины.
– Тебя осматривал доктор? Что он сказал? – Он с озабоченным видом смотрит на меня.
– В больницу я не поехала.
– А скорая? Скорую вызывали?
– Говорю же, я в порядке. Надобности в скорой нет.
– Ты с ума сошла?! А вдруг сотрясение мозга, внутреннее кровоизлияние? Ты об этом подумала?
– Не кричи на меня.
– Прости, – он виновато морщится. – А водитель? О чем он думал? Или он смылся с места происшествия?
– Нет конечно, – все так же тихо, но решительно произношу я. – Никуда он не смылся. Я сама отказалась от помощи. Его вины в этом нет.
– Ну конечно. Вины его нет. А не он ли тебя сбил? – злится Игорь. А я что? Я молчу, тупо глядя на тыльную сторону кистей. – Покажи мне, где болит, – смягчается он и, положив руку мне на бедро, ободряюще поглаживает большим пальцем.
– Ничего у меня не болит.
– Алекс, а ну показывай. Живо.
Нехотя демонстрирую ему ладони, он бережно берет их в свои.
– Ничего не болит значит? – Игорь отрывает взгляд от моих ужасных ладоней и укоризненно смотрит на меня. – Ну-ну.
Закусив слизистую щеки, отвожу глаза.
– Схожу в медпункт, нужно обработать раны, – заявляет он решительным тоном. – А после мы с тобой едем в больницу. И никаких «не поеду».
– Хорошо, – сдаюсь я под его властными нотками.
– Оставайся здесь. Я мигом…
Вернувшись, он молча макает ватный шарик в раствор и аккуратно проводит им по местам расслоения кожи.
– Где еще?
Почему он так уверен, что есть где-то еще?
Ох, требовательный, немигающий взгляд напротив вынуждает меня подчиниться и всё же обнажить локоть. Взглянув на рану, Игорь меняется в лице. Спустя секунду на меня смотрят ошарашенные глаза. Виновато морщусь, не зная, что ответить на его многозначительный взгляд. Недовольно качает головой и принимается за покалеченный локоть. Пока он аккуратно обрабатывает рану, не забывает спросить о других местах.
– Коленки, – отвечаю я и, замявшись, добавляю: – Только, наверно, нужно снять колготки. По правде говоря, я сама еще не видела, в каком они состоянии.
– Хорошо. – Игорь громко вздыхает. – Снимай, – просит он, закончив с рукой. Однако я не спешу этого делать. Не потому что стесняюсь, а потому что не могу сделать то, что он просит, по физическим причинам. Я приросла к стулу, не имея возможности встать безболезненно. Игорь замечает мои колебания.
– Алекс?
– Я не могу… – (В его глазах непонимание.) – Я не могу встать. Поможешь?
Игорь теряется, бросает обеспокоенный взгляд на мои ноги и снова смотрит прямо в глаза.
– И ты молчала? Я заставил стоять тебя всю пару. Ты что, не могла сказать мне? – (В ответ я лишь покусываю губы.) – Господи, Алекс!.. – Он в отчаянии хватается за голову. – Иди сюда, – и мягко привлекает меня к себе, без всяких усилий поднимает меня со стула, словно ему ничего не стоит поднять пятьдесят килограмм. Тем более, что он уже это делал, поднимал меня.
Оказавшись высоко над полом, медленно расправляю согнутые коленки и туфлями нащупываю твердую поверхность под собой. И Игорь, убедившись, что я сама могу твердо стоять на ногах, отпускает из объятий, швыряет стул в сторонку, чтобы тот не мешал, и опускается на корточки, запустив свои руки под мою юбку. Не ожидала, что он сам начнет стаскивать с меня колготки. Еще секундная заминка с моей стороны, и я бы не успела возразить.
– Я сама.
Игорь поднимает на меня глаза и смотрит снизу вверх. Верно истолковав выражение моего лица, он согласно кивает:
– Хорошо.
Когда колготки скользят по коленям и падают к лодыжкам, из моего горла вырывается нечто вроде короткого стона – больно. Взглянув на открывшуюся картину, издаю вздох изумления. Нет, мы с Игорем оба взираем на открывшиеся глазу раны с совершенно ошарашенным лицом. Одно колено не так сильно разодрано в отличие от второго, где красовались не только свежие ссадины, но и имелся небольшой отек с синеватым оттенком.
– Срочно едем в больницу. Сейчас же, – заявляет он тоном, не терпящим возражений.
– Боюсь, я не смогу снова натянуть капронки.
– И не надо. Снимем их совсем…
Итак, меньше чем через четверть часа мы прибыли в больницу, и на данный момент сидим на приеме у травматолога.
– Я выпишу направление на рентген… – Доктор начинает перечислять множество кабинетов, которые мне необходимо посетить. – Все кабинеты находятся на цокольном этаже, – поясняет доктор, кропотливо заполняя бумажки.
Поблагодарив его, Игорь понес меня на рентген. Потом на компьютерную томографию, МРТ, УЗИ и прочее…
– Ну что ж… у вас ушиб правого коленного сустава, легкое растяжение голеностопного сустава и перелом правой малоберцовой кости. Наложим гипс… Внутренних кровотечений не обнаружено. Лишь легкое сотрясение головного мозга. Вам почти что повезло… Необходим полный покой ноге. Никаких физических нагрузок. Придется вам походить какое-то время на костылях, – подытоживает ровным тоном доктор.
– На костылях? Ну уж нет. – Я категорически не согласна слоняться с этакой бандурой для инвалидов.
– Алекс, доктор сказал костыли – значит костыли, – строго произносит Игорь, но при этом продолжая ласково поглаживать мою забинтованную ладонь в своей руке…
Рыцарь мой на руках выносит меня из здания скорой медицинской помощи.
– Игорь, я же сказала, что не буду ходить на костылях, – я с упрямым видом продолжаю протестовать. – И к тому же, как я объясню это маме?
Усмехнувшись, он спрашивает:
– А ты хотела скрыть очевидное от своей матери? Думаешь, тебе удастся незаметно скакать по дому на одной ноге?
– Нет, я могу…
– А вот об этом даже не думай, – резко перебивает Игорь, и я вдруг четко ощущаю на себе его вмиг напрягшиеся руки. Беспокоится милый.
– Ты даже не знаешь, о чем я подумала, – мягко замечаю я.
– Я знаю тебя, Алекс. И поэтому запрещаю тебе ступать на больную ногу.
Мда.
– Так и будешь носить меня на руках? – хитро улыбаюсь ему я, обнимая его шею.
– Да, пока не купим тебе костыли, – Игорь тверд в своем решении.
Я разочарованно вздыхаю. Эту стену ничем не прошибешь: если мужчина этот что-то решил для себя, значит так тому и быть. Он усаживает меня на переднее сиденье, пристегивает ремень и с шумом захлопывает дверь машины.
– С тобой спорить – никаких сил не хватит, – недовольно бурчу я, когда он садится за руль.
– Ну так не спорь, побереги силы, – ухмыляется Игорь в ответ.
– Не смешно. Как, по-твоему, я буду ходить с костылями по всему универу?
– Как студентка, получившая травму. Не вижу ничего в этом зазорного. И смешного в этом тоже нет.
Печально вздохнув, интересуюсь:
– Куда мы едем?
– К тебе домой.
– Понятно. – Прислоняюсь к ледяному стеклу и закрываю глаза.
Незаметно для себя оказываюсь возле своего дома. На руках Игоря. Он несет меня к дому, а моя голова сладко покоится на его груди.
– У тебя что, привычка носить меня спящую? – бессознательным голосом спрашиваю я.
– Уже проснулась? – теплая улыбка. – Думал, ты проспишь до утра.
Его ласковая улыбка буквально растворяет меня в его объятиях. К тому же его красивое лицо настолько близко, что не терпится его поцеловать. Внезапно ловлю себя на том, что улыбаюсь как дура. Ну и пусть. Он восхитителен.
– Что? – Видно, заметил, как я любуюсь им.
– Поцелуй меня, – прошу я, протянув к его щеке свою ладонь.
Игорь смеется:
– А ты знала, что сонная Алекс ведет себя так, будто набралась?
– Можно подумать, ты видел меня пьяную, – со смешком отвечаю я.
– Не видел, но не трудно догадаться. – В голосе насмешка.
– Я не пью вообще-то.
– Знаешь, почему-то я так и подумал.
– Ты не выносим, – произношу я с толикой обиды, и в ответ получаю прошенный поцелуй.
– Вот мы и пришли. Твоя мама дома?
– Неа. – Мое сознание растаяло после сумасшедшего поцелуя. Из-за его губ я совсем перестала соображать.
– А ключи?.. Они в сумке, верно?
– Ага.
– А сумка в машине, – со вздохом констатирует Игорь.
– Угу.
– Посиди-ка пока тут. – Он аккуратно опускает меня на кресло-качалку, пристроенную на крыльце.
– С превеликим удовольствием…
– Когда вернется твоя мама? – Игорь отворяет дверь и кладет ключ обратно в задний кармашек моей сумки.
– А что? Хочешь остаться?
Интересно, в какой момент я обо всем забыла и простила этого грубияна? Ах да, это случилось, когда я в истерике заливала слезами его рубашку. А где все мои слезы, кстати? С прищуром присматриваюсь – рубашка идеально чистая, ни единого намека на давешний инцидент.
– Алекс, послушай, – он опускается на корточки передо мной, берет мое лицо в свои руки, и я вынуждена отвлечься от глупых мыслей, под таким-то пронзительным взглядом, – нужен кто-то, кто будет заботиться о тебе ближайшие… недели три-четыре. Если твоя мама постоянно пропадает на работе, она не сможет этого сделать. Даже тогда, когда она узнает о случившемся, вряд ли ей дадут четырехнедельный отпуск.
– Сомневаюсь, что она вообще возьмет этот отпуск добровольно. Даже ради меня, – скептически хмыкаю я. – Я сама справлюсь.
– Хорошо, – его руки перемещаются на мои бедра, ободряюще сжимают их, – скажи мне, как ты собираешься подниматься и спускаться с лестницы самостоятельно? Скатишься ведь кубарем вниз. Не соберешь потом. И что мне прикажешь тогда делать?
– Ты волнуешься за себя?
– Нет, я волнуюсь за тебя, Алекс.
– Ну и что ты предлагаешь?
– Я предлагаю тебе себя, – выдает этот «соблазнитель» совершенно ровным тоном.
Слегка сжав губы, сдерживаю рвущийся смешок, после говорю:
– Как-то двусмысленно звучит, тебе не кажется?
И снова эта убийственная улыбка.
– Я предлагаю тебе себя в качестве сиделки, – поясняет он. – Надсмотрщика. Называй, как хочешь.
– Назову тебя своим парнем, не против?
– Не против, – и мягкая улыбка в ответ. – Ну что, ты согласна пожить у меня?
– У тебя? – У меня чуть глаза на лоб не выкатились.
– Ну да, у меня, – спокойно произносит он, заправляя непослушную прядь мне за ухо. – А что в этом такого?
– Нет, ничего… просто… ты ни разу не приглашал меня к себе, а тут «пожить».
– Не приглашал, потому что только-только обустроил свою квартиру. Если ты не забыла, я переехал сравнительно недавно, – напоминает он и притягивает к себе мои забинтованные ладони, целует их.
– Разумеется, – задумчиво тереблю пальцами нижнюю губу.
– Ну так что? Переезжаешь ко мне?
– «Переезжаешь» – слишком громко сказано. Это всего-навсего на пару недель. Ну, может, месяц. Вроде временного сожительства, – объясняю скорее себе, чем ему. Уговариваю себя таким образом, взвешивая в уме все за и против. Потому как расставание с моим очаровательным домом не входило в мои планы. Это во-первых, а во-вторых, нам с Игорем рано пока съезжаться; мы и в любви-то друг другу еще не признавались.
