Энни Янг
Я начинаю жить
– Игорь, у меня нет слов. Ты здорово меня удивил. Я под большим впечатлением.
Он расплывается в лучезарной улыбке:
– Я знал, что тебе понравится.
Обвожу взглядом всю библиотеку и только сейчас замечаю накрытый на двоих столик посреди зала. С белоснежной скатертью, края которой красиво струятся и как бы небрежно падают на пол. Столовый сервиз ничем не уступает ресторанному; а вилки, ножи лежат в точности, как предусматривает этикет. Гляжу на эту изысканную прелесть, после обращаю взгляд на Игоря.
– Прости, я не сразу заметила, – виновато улыбаюсь я.
– Да ничего, я рад, что основной сюрприз тебе пришелся по вкусу, а это так, всего лишь дополнение, – усмехается он, небрежно махнув рукой на столик.
Ну да, конечно. Так тебе и поверила, Игорь. Чтоб сгладить ситуацию, решительно направляюсь к нему и благодарно обнимаю.
– Спасибо, – одними губами произношу я, оказавшись в кольце сильных, заботливых рук.
– Всё ради тебя.
Мы стоим так еще какое-то время, прижимаясь друг к другу, пока он первым не нарушает внезапно воцарившуюся в библиотеке тишину:
– Ну что? Как насчет поужинать? Ты. Я. В этой необычной, не совсем стандартной для романтического свидания обстановке. В этом огромном, роскошном зале, доверху заваленном самыми разнообразными книгами, порой уникальными в своем роде. А запах лаванды – ты чувствуешь его? Успокаивает, не правда ли? – Он так высокопарно и ярко презентует «продукт», что его реклама не может оставить нормального человека равнодушным. Потому как это «чудо» прекрасно, будоражит сознание, и мое в том числе. Вдыхая чудесные пары непонятно откуда вдруг взявшейся в воздухе лаванды, я воодушевленно киваю на его заманчивое предложение, тихо посмеиваясь над его пафосными речами. – В этой библиотеке, скажу по секрету, насчитывается более трехсот тысяч книг.
– Да ладно? – Снова оглядываюсь по сторонам, чтоб лично в этом удостовериться. И в самом деле, книг тут явно не меньше.
– Можешь мне поверить. Сегодня говорил с хозяином всего этого богатства, так что…
– Игорь, спасибо тебе за сказку, – перебиваю я его.
– Не за что, – Игорь скромно поджимает губы, стряхнув с себя чрезмерную напыщенность.
– Есть за что, – твердо заверяю я. – Ладно, давай ужинать. Только предупреждаю, ресторанных манер от меня не дождешься. Оставь все эти правила этикета богатым и состоятельным людям, которым под пятьдесят, и им больше заняться нечем, кроме как следовать этим дурацким правилам и клише высшего общества. Лучше сразу увольте.
– Как скажете, мисс, – улыбается он своей восхитительной улыбкой. – А ведь как точно сказано. Нужно будет запомнить эту умную фразу.
– Насмехаешься надо мной?
– Вовсе нет, наоборот, восхищаюсь. – Игорь отодвигает для меня стул и помогает сесть.
Первой мыслью, посетившей мою неугомонную головушку, была: «Как он всё это провернул за один день, находясь в стенах университета, на весьма не малом расстоянии от этого великолепного места, которого поцеловал сам Бог?». Он нанял кого-то? Или, быть может, всё это устроил хозяин особняка? Скорее, первый вариант: богатые люди такими вещами не занимаются. Ну либо этот человек имеет своих работников, которым и была отведена роль организаторов моего сюрприза? Почему бы мне просто не спросить Игоря?
– Игорь, как ты это всё организовал? Когда успел? – Запихиваю кусочек сыра в рот и внимательно слежу за выражением его лица.
– Фокусники своих секретов не раскрывают. – Он хитро щурит глаза и довольно улыбается, как чеширский кот.
Ну конечно. Вообще, я подсознательно догадывалась, что не услышу от него вразумительного ответа.
– Тоже мне фокусник. Ты актер высококлассный – вот, кто ты. А фокусник… не уверена.
– Хочешь, докажу? – совершенно спокойно произносит Игорь.
– Только не говори, что у тебя есть еще одно хобби, помимо актерского мастерства и преподавания, – пораженно вскидываю брови.
– Не скажу, а покажу. – Он подчеркнуто медленно кладет вилку на стол, придавая свои действиям некую беззаботность и расслабленность, а главное – уверенность в том, что собирается сделать и что сделает это как минимум хорошо. Его образ словно говорит сам за себя: я ас в этом деле, нежели ты сомневаешься?
– Ну конечно, – с наигранным сокрушением вздыхаю я, – ты еще и фокусник. Класс, – тяну я, закатывая глаза.
– Закрой глаза, – просит он, ничуть не обидевшись.
– Опять? – притворно возмущаюсь я.
– Да, опять. Просто закрой глаза.
Ну а что? Кладу приборы на стол и прикрываю глаза, я же теперь ручная кошечка Игоря – делаю, всё, что он скажет.
– И в чем же фокус, если ты можешь делать всё, что захочешь? За опущенными веками я ничего не вижу, – говорю я. – Игорь?
Почему он молчит? Куда он снова пропал? Он вроде никуда не уходил, во всяком случае, я не слышала.
– Игорь, долго мне еще так сидеть?
– Нет, можешь уже открывать, – наконец слышу я.
Открываю глаза и вижу перед собой книгу, ту самую: «Портрет Дориана Грея». Должно быть, он тогда заметил, как я взяла именно ее. Вопросительно смотрю на Игоря, требуя объяснить смысл трюка.
– Она твоя, – как ни в чем не бывало заявляет он.
В смысле? Ничего не понимаю.
– То есть как моя? Шутишь?
– Нет. – Игорь отрицательно мотает головой.
Я не знаю, радоваться ли мне или оставаться в смятении. В данный момент происходит что-то среднее.
– И как это понимать? – Ошеломленно хлопаю ресницами, часто-часто.
– Буквально. Я же видел, как она тебе понравилась. Вот, теперь она твоя… Хорошо. Я договорился с владельцем. Он разрешил взять одну из его коллекции. Выслушав мой рассказ о твоей любви к книгам, он решил подарить одну тебе. Но если тебе не нравится эта, ты можешь выбрать любую другую. Абсолютно любую.
Пытаюсь переварить услышанное. Когда до меня наконец доходит смысл его слов, торопливо бросаю:
– Нет, мне нравится эта. Спасибо, но… – В растерянности опускаю взгляд на книгу.
– Это еще не всё. Он дал мне вот это. Для тебя. – Игорь достает что-то из кармана своей рубашки и протягивает мне какую-ту карточку наподобие визитки. Понятия не имея, что это может быть, беру ее. Это плотная бумажка, на которой красуются свежераспечатанные буквы красного цвета. Надпись гласит: «Я всегда рад принять вас в своем книжном мире. Для вас он открыт в любое время дня и ночи. Искренне ваш заочно знакомый Шорников Николай Геннадьевич». Это что, мой билет в рай? Неуверенно нахмурившись, гляжу на Игоря, и он подтверждает мои догадки:
– Да, это твой безлимитный доступ к его библиотеке, то есть ко всему этому. – Он обводит руками весь зал.
О-фи-геть! Усилием воли подавляю в себе приступ космической взрывной радости. Пытаюсь утихомирить взволнованное ярким событием сердечко, так шустро постукивающее по ребрам. Но, знаете, мои попытки – все равно что долбиться об стену в поисках невидимой двери.
– Не могу поверить, – От переизбытка эмоций прикрываю рот ладонью.
Так, тише, Алекс, тише. Это всего лишь… твой билет в рай. Пффф, всего-то. Какой-то старичок выдал мне путевку в сказку, и что тут такого? Черт побери! Это БИЛЕТ В РАЙ! В самый настоящий РАЙ! Приди в себя, Алекс. Что подумает о тебе Игорь? С катушек съехала от счастья? Будто ты никогда в своей жизни книг не видела… Не видела. Только не в таком количестве.
– Это уже твой пятый сюрприз за день, – тонко подмечаю я. – Вернее, за последние полчаса. Не многовато-ли для одного дня?
– Пятый? – Брови его в непонимании слегка хмурятся. – Откуда это взялось?
– Ну… Сначала дом, потом библиотека, ужин, книга, теперь вот это. – Машу перед ним карточкой. – Это, черт возьми, лучший день в моей жизни! Получить доступ в лучшую библиотеку в городе, возможно, даже в стране – это ли не предел мечтаний?! Спасибо. – Я уже со счета сбилась этого "спасибо", но тем не менее я не устану благодарить.
Обязательно куплю для билета прозрачную обложку, чтоб случайно не замарать или не порвать.
– Я рад, что тебе понравилось, и счастлив, потому что счастлива ты.
– А я счастлива, потому что ты счастлив, потому что счастлива я.
И мы оба смеемся.
– Кстати, о фокусах. Никакой ты не фокусник.
– Ну, что верно, то верно. Я просто люблю удивлять. И для этого не обязательно владеть магией фокуса. – Игорь весело мне подмигивает.
Вскоре наш ужин подошел к концу. Ну как скоро, часа два просидели. Но прежде мы успели поговорить друг о друге. Игорь рассказал мне о себе. О том, что любит готовить (да я это уже сама поняла), что первым его питомцем в детстве был попугай Чоппи, который, к сожалению, скончался скоропостижно год спустя. О родителях, погибших в авиакатастрофе. О надоедливых журналистах, любящих осаждать частную жизнь Игоря, известного архитектора, выставляя на обозрение общественности не только его тайны, но и непристойное поведение его племянника – бывшего наркомана и любителя влипать в неприятности на пьяную голову. О том вечере в библиотеке, где в соседнем зале, оказывается, состоялся закрытый аукцион антикварных вещей и предметов прошлого столетия.
Я в свою очередь поведала ему о себе: где родилась, выросла, о том, что у меня нет ни братьев, ни сестер, о маме (о моем отце он и так знает). Поговорили о музыке. Да, я творческая личность, и меня интересуют не только книги, но их я безусловно люблю больше. Мы говорили о любимых цветах, блюдах, досуге… К примеру, я узнала, что ЕГО цвет – синий, как ни странно. Ведь его рубашки в основном в синих оттенках, ну и, разумеется, в классическом цвете тоже – белая рубашка к лицу любому мужчине. А еще мы много смеялись и порой время от времени замирали, глядя другу другу в глаза.
После ужина он показал мне весь дом целиком. Все шестнадцать основных комнат. Почему так мало, ведь дом большой? Да потому что эти комнаты, каждая, неприлично огромны. Так вот, шесть из них располагались на втором же этаже, пять – на самом верхнем, пять – на первом. Наверху были лишь спальни – великолепные апартаменты. Внизу – большая гостиная, малая гостиная, кухня-столовая, немаленького размера подсобное помещение, закрытое, и комната-загадка, в которую Игорь не позволил мне заглянуть, но обещал завтра показать… Ванные комнаты с туалетом я не считаю – их по несколько на каждом этаже.
Я была в диком восторге, узнав, что каждая из шести залов (те, что на втором этаже) таит в себе что-то особенное. В первой, самой большой, разумеется, было сосредоточено сердце замка – библиотека. Вторая предназначена для игры в бильярд, третья – для караоке, четвертая – комната отдыха с выходом на зимнюю оранжерею. В оранжерее так красиво, что возникает желание остаться там жить, среди зелени и цветов. Мне стоило немалых усилий взять ноги в руки и направиться в пятую комнату, где в рабочее время царит волшебный красный свет. Да-да, это помещение для проявления фотографий. Кажется, здесь и впрямь происходит настоящее волшебство, во всяком случае, атмосфера тут соответствующая.
И, наконец, шестая, выполненная в стиле ретро. Всё такое старое, как в музее: печатная машинка на одном из деревянных столиков, потертые стулья, музыкальный проигрыватель в углу, черно-белые фотографии на тусклых стенах, старое прогнувшееся кресло, старый проектор – по словам Игоря, рабочий. Он говорит, что в детстве бывал здесь вместе с бабушкой и дедушкой – конкретно в этой комнате они были увлечены просмотром фильмов, – которые поддерживали дружеские отношения с Николаем Геннадьевичем, владельцем дома. Таким образом я и поняла, откуда он знает об этом удивительном месте.
Подхожу к столику и беру в руки какой-то пыльный книжный экземпляр с пожелтевшими страницами, да и обложка кажется желтовато-коричневой – не очень-то привлекательная на вид книженция. Жаль, здесь всё на английском, а с ним я не очень дружу. Конечно, я знаю несколько английских слов, но их тут практически нет. Местоимения, союзы, артикли, пару знакомых фраз не в счет. Разве возможно связать все эти обрывки, лишенные смысла, так, чтоб вникнуть в суть предложения? Думаю, что нет, во всяком случае такой способностью и логическим мышлением я не обладаю. Кладу книжку на место, не имея возможности понять, о чем она.
– Игорь, как часто ты здесь бывал? – спрашиваю я, разглядывая коллекцию виниловых пластинок, стоящих на полке. Бросаю короткий взгляд на старый проигрыватель, скучающий на одном из столиков.
Игорь задумчиво щурит глаза и, усмехнувшись своим собственным воспоминаниям, негромко отвечает:
– Я почти каждое лето гостил у бабушки с дедушкой. Они приводили меня сюда, и мы смотрели старые фильмы. Тогда мне казалось это занятие крайне скучным, ведь мне часами приходилось сидеть в компании старичков и слушать их рассуждения по поводу очередного фильма, но сейчас, приехав сюда, хочется включить эту рухлядь и снова окунуться в прошлый век. – Он принимается обследовать кинопроектор. – Надо же, я не был здесь уже лет… пятнадцать.
Интересно, почему он не приезжал сюда больше?
– И тебе никогда не хотелось сюда вернуться? Пятнадцать лет – это довольно долго.
– Наверное, я просто забыл об этом месте… – На какое-то время Игорь уходит в раздумья, сосредоточив взгляд на одной из тех вещиц, что намертво пригвожденные висят на стене. Вынырнув из мыслей, он продолжает: – Ну так как? Согласна погрузиться в мир черно-белого кино вместе со мной?
– С превеликим удовольствием, – улыбаюсь я. – А ты умеешь, то есть помнишь, как его включать? Просто я в таких вещах не разбираюсь. Тем более, что я вижу-то такое в первый раз в своей жизни. Всё такое старое и… хрупкое.
– Здесь нет ничего сложного. Да и пленка здесь уже стоит.
Игорь подходит ближе к приборам и моментально одним движением пальцев выводит картинку на экран.
– Надо же, не думала, что это так просто.
– Так, давай подберем подходящий фильм, потому что, на сколько я помню, этот – скука смертная, – кривится он, внимательно глядя перед собой, на большой экран.
Бросает взгляд на одну из коробок, стоящих на деревянной полке, на ту, на которой указано «1960-1970 год», и направляется к ней. Достает эту массивную картонную коробку и ставит на стол, принимается что-то в ней искать, перебирая кинопленки одну за другой. Молча подхожу и с любопытством заглядываю внутрь: груда пленок, сложенных друг на друга. Наконец, Игорь достает одну из самых глубин коробки.
– Вот, посмотрим эту. Не помню, как она называется, и надпись стерта так, что не разобрать. Но ее любила бабушка, пересматривала десятки раз, если не больше.
В ответ я лишь улыбаюсь.
– А как ты понял, что это она, та самая пленка?
– Вот взгляни сюда. – Игорь пальцем указывает на затейливую закорючку – надпись какая-то: не то буква, не то цифра, не то клякса-завитушка без особого смысла.
– И что это?
– "УЖ". Я полузасохшим маркером налепил в детстве, пока никто из стариков не видел.
– И зачем же?
– Хотел пометить УЖасный фильм, – улыбается Игорь.
– Мы будем смотреть ужасный фильм? – посмеиваюсь я.
– Нет, он не ужасный. Но в детстве он казался мне таковым. Я его люто ненавидел: бабушка постоянно просила Николая Геннадьевича поставить именно его, отчего я дико злился и терпеть не мог эту пленку.
– И чем тебе эта надпись помогла?
– Смейся-смейся, но тогда это было моим единственным спасением. До просмотра фильма я аккуратно так клал эту пленку на самое дно коробки, чтоб больше не встречаться с ней. А если каким-то чудом дед Николай находил его, по моему особому шифру я знал, что это за фильм, и заранее, пока бабушка не опомнилась, удирал как можно дальше отсюда. – Многозначительным взглядом обводит комнату. – Прятался в кладовке, в шкафу, лишь бы бабушка не достала и не заставила смотреть эту муть в сотый раз. Она любила, чтоб я постоянно под боком у нее сидел. На протяжении всего фильма. Даже в туалет не выпускала.
– Бедный, – комментирую я, еле сдерживая смех. – А почему бы просто не испортить пленку или спрятать ее в другом месте?
– Нет, такое горе бабушка точно бы не пережила.
– Похоже, в детстве ты был хорошим мальчиком, – выношу свой вердикт я.
– Отчасти. А ты? Видимо, нет? – и лукаво поглядывает на меня из-под своих опахал-ресниц.
– Ой, это не интересно, – отмахиваюсь я. Что-то нет никакого желания хвастаться своими хулиганскими, детскими замашками (это я потом начала внимать наставления деда и исправляться). Признаюсь, мне до сих пор стыдно. – Окей, значит смотрим это. – Выхватываю пленку из мужских рук и мчусь к старому ретро-проектору. – Можно я попробую установить? – и с умоляющим видом смотрю на Игоря
– Пожалуйста, – улыбается он мне и моей вышедшей наружу в сегодняшний вечер детской сущности. – Только позволь, я помогу тебе. – Он спешит оказать помощь в непростой «операции».
Под чутким руководством "босса" мне удается правильно всё установить.
Мы расположились на полу перед стареньким диваном, на старом, выцветшем ковре. Я удобненько так уселась перед Игорем, откинувшись ему на грудь, а он в свою очередь заключил меня, маленькую и хрупкую, в кольцо своих сильных, ласковых рук. Весь фильм проходит практически в полной тишине. Не люблю обсуждать фильмы во время их просмотра, как выяснилось, он тоже. Раскрою секрет – я не любитель черно-белого кино, но Игорю мы ведь не скажем? К тому же, этот продукт кинематографии – ничего, вполне себе приемлем. Думала, будет хуже.
Но я всё же заснула. Когда почувствовала легкую, едва ощутимую тряску, мне понадобилось некоторое время, чтоб понять своей сонной головой, что происходит. Наконец, разобрала спросонья – я у Игоря на руках, и он несет меня куда-то. Глаза я не в силах открыть – они меня не слушаются, веки поднимаются лишь на секунду и снова опускаются, позволяя, пусть ненадолго, увидеть его красивое лицо.
– Куда? – это слово само по себе срывается с моих непослушных губ.
– Всё хорошо, спи, – велит мне мягкий, заботливый голос.
– Ты несешь меня на руках, – улыбаюсь я. – Снова. Забавно.
– И чертовски приятно, – дополняет он.
Из моего рта вылетает смешок.
– Еще минуту, и ты окажешься в мягкой постели, – обещает Игорь.
Слышу скрип петель раскрывающейся двери, наконец его шаги отчетливо врезаются в мой слух, что ведет к мысли – сон постепенно улетучивается. Я уже ясно ощущаю свою причастность к этому миру, ко всему происходящему – к яви, тогда как сонное состояние затуманивает разум.
– Пришли. – Игорь осторожно укладывает меня на холодную простыню. Даже сквозь одежду (правда, она у меня не теплая) я ощущаю под собой бездушную, ледяную ткань. Наверное, всему виной блузка и капроновые колготки: слишком тонкие. Ай нет, дело точно в холодной простыне.
– Игорь, мне холодно. Эта простыня никуда не годится. – Я пробуждаюсь из «тряпичного» состояния и тяну к нему руки. – Забери меня отсюда, – жалобно стону я.
– Кажется, это шелк, не самая теплая ткань, – сочувственно произносит он и берет снова на руки. – Прости, что разбудил.
– Ничего, я бы всё равно проснулась. Знаешь что? А мне нравится быть у тебя на руках, – подмечаю я, обвивая руками его шею.
– А мне-то как нравится! Но я вынужден тебя посадить вот на это кресло, буду перестилать постель, – с этими словами он опускает меня в теплые объятия мебели.
– Хорошо, – и провожаю его взглядом, он направляется к белому шкафу. Затем наклоняюсь на спинку безумно удобного, мягкого кресла, от удовольствия закрываю глаза. А спать всё же хочется.
– Похоже, здесь нет запасных простыней, они, наверное, в прачечной… Хотя постой, здесь их две: вторая под шелковой. – Голос Игоря заставляет приоткрыть тяжелые веки, внимательно наблюдаю за его движениями. Мужчина мой стаскивает все с кровати: одеяло, подушки, эту противную простыню. Надо же, под ней и впрямь есть другая – белая и на вид приятная, не шелковая. Чудеса. Скажите-ка мне вот что, кто спит с двумя простынями? Это нормально вообще? Может, я одна сплю с одной, мало ли… Хотя вполне возможно, что второе рассчитано для таких гостей, как я. На выбор, так сказать. А что? Удобно.
Пока я занята своими мыслями, кровать принимает свой первоначальный роскошный вид, за исключением того шелка, разумеется.
– Круто, значит мне всё-таки удастся поспать, – бросаю я.
– Ну вот и всё, кровать ждет лишь тебя.
Ловлю в глазах Игоря порыв подойти, взять меня на руки и самому уложить в постель. Но не успевает он сдвинуться с места, как я вскакиваю с кресла и сама запрыгиваю под одеяло. Он лишь стоит и широко улыбается моей выходке.
– Не против, если я прям в одежде посплю? – запоздало спрашиваю я.
– Конечно, нет. Хочешь – можешь даже в куртке спать. Принести? – спрашивает он, посмеиваясь надо мной.
– Ха-ха, давай забирайся скорее ко мне, будет еще теплее.
Засыпать в его объятиях – это ли не блаженство? Так спокойно, тепло и уютно. Присутствует, конечно, некое возбуждение и влечение, но моя неконтролируемая сонливость отбрасывает подобные вещи на второй план.
– Спи, моя девочка, спи, – слышу я что-то далекое, очень тихое, но такое родное. – Я люблю тебя.
Засыпаю со счастливой улыбкой на лице.
