Яна Кане
Зимородок
Portrait of a room
Now, as a human life in this room
Is ebbing,
The attitudes of the objects
Become apparent.
The rocking chair
Stretches forth its arm-rests,
Ready to embrace, to lull,
To enthrall with the stories
Of a long life-time.
The mirror turns a blind eye
To all that is happening here,
Gazing intently
Into its own distant dreams.
The hospital bed knows
That it is seen as ugly,
Unwanted in every room that it enters.
Yet it goes about its work
Reliably and with care,
Keeping the patient
As comfortable as it is able.
It does its best to be unobtrusive.
The edge of the crystal vase
Glitters hard in the corner.
Being confined to a sick-room,
Enduring the dusty monotony
Of pathetic fake flowers —
This is not what it’s made for!
The curtains hold back the darkness,
Soften the mid-day light.
Catching the slightest motion of the air,
They stir like wings,
Like the white sails of a ship,
Sensing the wind, the space
Of a great invisible world.
Orbit
The Earth falls towards the Sun.
There are no elephants, no turtles,
No hand of Providence
For the world to rest on.
What keeps the planet in orbit
Is its unwavering observance
Of “the laws of nature”.
But what is inside those words?
Dead force?
A command backed by fear?
A solemn promise given long ago?
Or a bitter-sweet journey
On a freely chosen path?
Creation stories
To Orna Greenberg
In the story
Of the first creation
The Divine power
Lifts the supple clay,
To mold His image,
To imprint Her likeness.
The Divine breath
Enters the human shape,
Calls it to life.
The potter’s hands
Explore a lump of clay,
Stroke, press in
The hollow of the vessel,
Form the plump lip,
Extend the graceful neck.
The artist dips the brush
Now into paint, now into water.
An image blossoms:
Ocher and sienna blend;
The colors thicken —
Shadows outline the round rim,
The colors thin —
Light curves down the glazed flank.
You
Lift the clay jar,
Gaze at the painting,
Read these lines,
You
Have the power
To breathe into a creation
Awareness, thought, meaning,
Life.
Creation
It is possible to escape,
To hide from the darkness:
Squeeze your eyes shut,
Press hard on the eyelids.
Circles of phantom fire
Will blaze in front of your staring pupils.
Let us trade: I would barter
My past, my memory,
For a handful of stars,
For the dimmest of constellations…
But you drive a hard bargain
By simply refusing to exist.
In a blind rage
I splinter my heart into kindling,
Pour gasoline,
Set the whole mess aflame,
Watch as it burns to ashes.
But it keeps on beating,
It keeps on beating in the darkness.
There is nothing to do but sit.
Stare into the void.
Read the blanks on the empty page,
Over and over,
Till they form a pattern,
Till the repetition yields a meaning:
“Let there be darkness, for there is.”
There is darkness.
There is darkness.
There is darkness.
All there is, is darkness.
Until slowly, slowly
Contours form,
A faint outline emerges:
“Let there also be light.”
Realities
we create a thin veneer of simplicity and predictability
over terrifyingly unmanageable chaos
and call it reality.
Anastasya Shepherd
We call it reality
And consider the matter settled,
So we can turn our attention to
Making sandwiches for the school lunchbox,
Submitting the quarterly forecast report,
Walking the dog,
Writing the thank you note.
At least, that is how it is
For some of us,
Some of the time.
We collect data about it,
Quantify the uncertainty
Of our measurements,
Publish papers in academic journals.
We put ironic quotation marks
Around its edges,
Take selfies.
We blaze with anger about what it is,
Emblazon on our banners
What we want it to be.
We split into tribes, go to war,
Mangle and kill each other
Under the pretext
That there is one right way,
One right answer to every question
About the definition
Of a pin, a dance, an angel;
About the way to count how many…
We beat our heads against it,
Search for the path, the mantra, the koan,
Meditate, keep diaries,
Create sand mandalas of great beauty,
Sweep all the colors together,
Let the river carry them away
As we fall into insanity,
Rise to enlightenment,
Or the other way around.
We pick it up like a toy, a ball.
We run across sunlit grass,
Laughing,
Tossing it back and forth.
We forget it in the gathering dusk
Under the lilac bushes.
It is time to go back in,
To get some sleep.
At least, that is how it is
For some of us,
Some of the time.
Constructivism
Proof by construction is the path
That God Himself has set in math.
To prove that chaos can be transformed
Into a world, the world was formed.
A choir of angels came to be
Singing: “Hosanna! QED!”
But man, a thing of clay and dust,
Had little wit and too much trust.
Soon he was fooled and led astray.
And we, his children, to this day
Remain a weak and bounded race.
Induction for the finite case
Is all we do, till in the end
Each one must meet the final N.
But there is yet a baser proof.
It’s branded by a fiery hoof.
Proof by negation seeks to alter
The very truth. And should you falter,
And in your pride or desperation
Seek to invoke the dark negation,
Repent! Or you should ever rue
Your “Let the opposite be true”.
Double Negative
It is like a sword that wounds, but cannot wound itself…
Zenrinkushu translated by R. Blyth
Nothing is certain.
Nothing can be guaranteed.
Not even nothing.
American Gothic
She dressed properly,
She spoke quietly,
She loved modestly,
She died peacefully.
Harmless, humble,
God's lamb…
Damn!
Supernova
Loss drives concealed love
To go supernova.
It blows its cover
With a flood of blinding light.
It bursts out,
Piercing space with rays of radiation.
It screams and screams,
Pressing hard against the walls of reality,
Pushing apart the boundaries
Of the universe.
Trees dreaming in winter
In deep winter the sleeping trees
Dream of branching out,
Spreading wider
Than the reach of their earthly life.
Their roots drink in the stillness that pools
Beneath all layers of the ground.
Their crowns bloom with constellations.
They hum and sing with winged beings
Who are tinier than the smallest insect,
Greater than the largest bird.
They drop their luminous fruit
Into the stream
That flows far beyond
The shores of the known world.
Soap bubble
God as a soap bubble:
Water, breath, form.
Sublime, radiant,
Evanescent, eternal,
Emerging again and again,
Beguiling the senses
With rainbow illusions,
Holding the light of existence
With perfect clarity.
Kingfisher
Indigo and russet dandy,
Fearless diver,
You plunge from a tree
Into a stream;
Burst from the water
Into the sky.
Hungry hunter,
You snatch living quicksilver
From the swift current.
In your sharp beak
Quivers my soul.
Глина
Стихи на русском языке
Глина
Как луч, преображённый витражом,
Как воздух, в слово перекованный в гортани,
Душа желает влажной глиной стать,
Во всём покорной всемогущей длани.
Пускай пройти придётся сквозь огонь,
И век служить, и не копить заслуг,
Она желает и творит себе сама
Предназначение, и гончара, и круг.
Узор
Торговцы счастьем, продавцы спасенья
Лукаво зазывают: «Выбирай —
Душа иль тело, вечность иль мгновенье,
Там в ад дорога, тут тропинка в рай».
Но, страха и надежды не тая,
Познает дух, уверится сознанье:
Единой нитью по канве небытия
Расшит живой узор существованья.
Элементы
Геоцентрическая космология Аристотеля включала предположение, что вокруг центра Вселенной расположены последовательно сферы четырёх элементов в порядке уменьшения их тяжести – земли, воды, воздуха и огня; выше их расположены небесные сферы.
Из Википедии
1. Недра
В недрах, в сумеречной пещере,
Густ медвежьего логова дух.
Там не логика, и не логос,
И не зренье, а ощупь и нюх
Постигают древние корни,
Познают первозданный секрет,
Без которого ни разуменья,
Ни прозренья, ни логоса нет.
2. Сообщающиеся сосуды
Через кровь вода проходит и через лёд,
Помнит и соль пучины, и облака лёт,
Сплетает в толще молчания сеть корней,
Беззвучно друг с другом шепчущихся на дне,
Где, кажется, нет ни движенья, ни счёта дней.
Где, кажется, неколебима твердыня камней.
Вода размывает стену меж «да» и «нет»,
Встречает мрак отраженьем и радугой свет.
Поит весенним небом земную грязь
Сообщающихся сосудов живая связь.
3. Зимородок
В мире не так уж много птиц, нуждающихся сразу в трёх стихиях – водной, земной и воздушной. Зимородок – из таких.
Из Интернета
Зимородок,
Весёлый маленький франт,
Бесстрашный ныряльщик
С земли в воду,
Из воды в воздух,
Недолговечный ловец
Серебряных рыбок,
В твоём клюве
Трепещет моя душа.
4. Игра в бисер
Из речи зачерпывать пригоршни слов и созвучий
И капли нанизывать на паутинные сети —
Двойник, антипод, собеседник, у этих излучин
Так в бисер играть мы учились с тобой на рассвете
И мнили, что день бесконечен, что мы неразлучны.
Давно, так давно… но сплетения зыбкие эти
Сверкают в закатных лучах среди сонных соцветий.
А всё остальное лишь судеб развилка, лишь случай.
5. Сад
Я хочу, чтобы все вошли в рай.
Тата Гаенко
Смертному в смерти не усомниться.
До золы, костёр, догорай.
Моя душа не умеет молиться
И не ищет дороги в рай.
Но если ты за меня попросишь,
Буду рада молитве твоей.
Пусть из забвенья на миг возвратится
Имя моё. На твоей странице
В дальнем саду быстрой тенью птицы
Промелькнёт за сплетеньем ветвей.
«Оставь, оставь… Что было, то прошло.…»
…Это была главная церковь Лиссабона. Землетрясение 1755 года, вызвавшее пожар, уничтожило большую часть монастыря, его церковь и библиотеку. Разрушенную церковь решили не восстанавливать. Эти благородные руины можно осмотреть за 3.50 € с 10 до 18.00.
Из Интернета
* * *
Оставь, оставь… Что было, то прошло.
Что не было, тому уже не сбыться.
Пытаться подсчитать добро и зло —
Напрасный труд.
…Взмывает в небо птица
Над остовом готического храма.
Не здесь, а в Лиссабоне. Не сейчас,
А в памяти.
Всё остальное – рама,
Стремленье заключить и подровнять
Безмерное.
…Премудрый свинопас,
Который тщится сделать состоянье
На перлах, свиньям брошенных, смешней
И бестолковей всех своих свиней.
Двойник заслуженной награды – подаянье.
В дарёной жизни не считают дней.
Круг
Что же, любовь, всё зовёшь ты, всё ищешь
То в небе своё божество, то в толпе?
Алхимик, школяр в фолиантовой чаще,
Усталый паломник на горной тропе,
Пути не найдёшь, не услышишь ответа
И тень не поймаешь, лови не лови.
Нет тайны иной, нет источника света
Иного, чем тот, что трепещет в любви.
Кантата
Словно музыка Баха,
Спокойна и высока
Летнего вечера синь
Над тихим сумраком сада.
Звёзды и светляки
Мерцают над влажной травой,
И благодарна душа
За тишину и прохладу.
И благодарна душа
Творцу, которого нет,
За то, что небытие его
Сокрыто от взора,
Что звёзды и светляки
О Боге всю ночь говорят,
За то, что причастна она
К безмолвному их разговору.
Молитва плотоядному божеству
Не расставляй мне силки,
Не заточай меня в клетку.
Не губи моего птенца
До меня.
Не руби обжитую мною ветку.
В осеннем лесу на закате дня
Высмотри, подкрадись,
И да будет стрела твоя меткой.
Душа
Триптих
1. Тайком от разума
Сквозь шум и хаос,
Задыхаясь и спеша,
Расслышишь
И признаешь понемногу,
Что молится озябшая душа
Тайком от разума
Низверженному Богу.
2. Прозренье
Душа, не верящая в Бога, —
Нагая, смертная душа.
Её не манят песни рая
И муки ада не страшат.
Ей некуда нести молитвы:
Смиренье, благодарность, лесть.
Она в пути своём бездомна.
Ей сострадание и честь
В ненастье служат маяками.
Она живёт в последний раз.
И пусть прозреньем озарится
Весь путь её в предсмертный час.
3. Свобода
Душа печальна и пуглива,
Нежна, насмешлива, беспечна,
Мудра, бесхитростна, лукава.
Со смертным телом неразлучна,
С ним смертна.
Век свой быстротечный
Познав, приняв, она свободна,
Светла, неповторима, вечна.
Жасмин
Весенняя душа в больном, согбенном теле,
Жасминная, цветущая душа,
Как ты утомлена, как ты близка к пределу
И как благоуханно хороша!
Молчанье
Обряд принятия молчанья
Печален.
Молчалив обряд
Печали.
Предрассветной ранью
Теней неторопливый ряд
Скользит меж темнотой и светом,
Меж сном и явью.
Не спеши
Облечь в слова, в дневные мысли
Посланцев призрачных души.
Зеркальная симметрия
Если Бог создаёт человека
По своему образу и подобию,
То Бог многообразен и изменчив:
Женщина, мужчина,
Младенец, девушка, старик.
Если человек создаёт Бога
По своему образу и подобию,
То Бог противоречив и разнороден:
Отец, мать, судья,
Сестра милосердия, палач,
Самодержец, пастух, поэт.
Молоко и кофе, горечь и сладость
Смешаны по-разному в разных чашках.
Одно постоянно и неизменно:
Уязвимый и конечный создаёт слово,
Отделяющее темноту от света.
Познавший свою смертность
Становится творцом.
Дары звездочёта
Посвящается Елене Касьян
1. Слова
Крыши присыпало снегом, как стрептоцидом.
И кажется, что вот-вот всем должно полегчать.
Елена Касьян
«Крыши присыпало снегом, как стрептоцидом.
И кажется, что вот-вот всем должно полегчать».
По ниточке этих слов я карабкаюсь к дальнему свету.
У них я учусь стихами не говорить, а молчать.
2. Хлеб
…у памяти не было веских причин
нас кормить от души воробьиным усушенным хлебом…
Елена Касьян
Без крошек птичьего хлеба
В сытости нет утоленья.
Асфальт городской был бы мёртвым,
Если бы не воробьи.
Душа благодарна за россыпь
Воробьиного угощенья —
Слова любви и печали,
Простые строки твои.
3. Метель
Смотри, как перевозят снег
В небесной лодке…
Елена Касьян
Небо придумывает снежинки —
Созвездия, рои, кружевные вихри
Бессчётных танцовщиц, мотыльков, соцветий.
У каждой, у каждого есть миг рожденья,
Свой путь, своё место, своя кончина,
Заветное, неповторимое имя,
Строка на тайных, вечных скрижалях.
4. Свет
Мы войдём в этот свет, в этот год,
в этот белый предел…
Елена Касьян
На обледеневшей крыше
(О, как высоко, как страшно!)
Звездочёт разгребает,
Как первый снег, облака.
Приподнявшись чуть выше,
В ладонь собирает неспешно
Созвездья… Не оскудевает
Дарящая звёзды рука.
«Не зверь, не человек, не бог…»
* * *
Не зверь, не человек, не бог…
Но кто-то смотрит вслед,
Высвечивая дальний путь
Сквозь толщу миль и лет.
Сквозь ночь, сквозь штормовую мглу
Мне вдруг издалека —
Луч взора этого как знак,
Как проблеск маяка.
Не зверь, не человек, не бог…
Но знаю – выйдет срок,
И прочитавший тайный смысл
Всех дел моих и строк
Заглянет прямо мне в глаза
И подведёт итог.
Исход из центра Сансары
Ты же бог
Или демон, что однофигственно…
Тата Гаенко
1
Вылупиться из скорлупы своего я.
Не нарекать своё отражение
Ни демоном, ни богом.
Обнаружить, что предназначение зеркала —
Пускать солнечных зайчиков.
2
Река, и солнце, и деревья.
В движении – вода, и свет, и листья.
Рябь отражений серебрит изнанки листьев.
И ветви шелестят, колеблют блики,
Играя светом на поверхности воды.
«Не там и не тогда – сейчас и здесь…»
* * *
Не там и не тогда – сейчас и здесь.
Не то, что быть могло, а то, что есть:
Ладонь открытая и вольное дыханье.
На полпути между твореньем и творцом
Конец с началом сомкнуты в кольцо,
И молнией – мгновение познанья.
«Скажи, откуда это воспоминанье…»
* * *
Скажи, откуда это воспоминанье:
Взмах, толчок, упругость под плавником.
Движение вверх, вода омывает жабры,
Мерцанье чешуйчатых тел – идём косяком.
А может быть, правы индусы и все мы – скитальцы,
Кочуем из жизни в жизнь, из сюжета в сюжет?
Скажи, что снится тебе?
Железные цепи,
Браслеты из львиных когтей, белоснежность манжет…
Но, значит, всё-таки руки? Меняются только
Костюмы да реквизит – то стилет, то стило.
А мне всё чудится снег, морозящий лапы,
И свет предвечерний, ложащийся на крыло.
Свет
У Ангела крыла
Обожжены…
Наталья Мурадова
Не веруя, верю лишь вере твоей.
Под свод не ступив, я стою у дверей.
Я странник здесь, а не паломник.
Но видит душа и запомнит
В молитве воздетые руки свечей,
Над ними простёрты ответом
Крыла небывалого света
В дыму золотом опалённых лучей.
«До ночи донести набухшие глаза…»
* * *
До ночи донести набухшие глаза,
Сдавить до темноты звериный вой тоски.
А там уж вскрыть сосуд отточенным серпом.
Пусть хлещет чёрный ток на звёздные пески,
Пусть молится душа, кощунствует язык —
Бог ночи тугоух и ко всему привык.
«Ослепший разум следует покорно…»
* * *
Ослепший разум следует покорно,
Душе поверив.
Недогадливый слепец
Не ведает, что поводырь
Незряч и претендует на бессмертие.
…А впрочем,
Короче путь, зато богаче счастьем.
Пределам горизонта неподвластный,
На слух, на вкус, на ощупь
Мир – прекрасен.
Пляска
Этой ночью ты зажгись, ты спляши,
Огонёк, на белой свечке души.
Тьма предзимняя безлунна, длинна.
Не робей, пляши, огонь, у окна.
Ты маши своим атласным платком
Перед чёрным неподвижным зрачком
И задорным золотым язычком
Со своим зеркальным спорь двойником.
Не жалея воска белой свечи,
Ты отплясывай в кромешной ночи.
Без усталости, без страха, без сна
До зари пляши, огонь, у окна.