Влас Дорошевич
Последнее слово реализма

Он словно осматривает место, где придется «оперировать».

– Что вам нужно?

– Я принес письмо Блэзу.

– Фу, как вы меня напугали. Нанетт, передайте Блэзу письмо. Боже мой, как вы измокли!

Мальчишка весь мокрый, грязный, дрожит от холода.

– Вы, вероятно, иззябли? Быть может, голодны? Подождите минутку. Нанетт даст вам поесть. Вы обогреетесь.

Г-жа Марэ подходит к дивану посмотреть, как спит сын, и, когда оглядывается, оборвыша-мальчишки уже нет в комнате.

– Фу, какой глупый! Он не понял того, что я ему сказала. Убежал. Но мы видели, как мальчишка, в то время, как madame Марэ наклонилась над сыном, – подкрался к бюро, стащил револьвер и задал тягу.

Блэз был здесь, когда говорили о револьвере: это подозрительно. Входит Блэз. В слезах.

– Сударыня! Я получил письмо. Моя мать при смерти. Ждут конца с минуты на минуту.