детишек лаская: Дайте Чухломскую! Коммуна Чухломская?.. Прошу – Иванова Десятого! – – Которого? Бритого? – – Нет. Усатого!.. – Как поживаешь? Добрый день. – Да вот – только вылетел за плетень. Пасу стадо. А что надо? – – Как что?! Давно больно не видались. Залетай на матч авиобольный. – – Ладно! Еще с часок попасу и спланирую в шестом часу. Может, опоздаю… Думаю – не слишком. Деревня поручила маленькое делишко. Хлеб_а_ – жарою мучимы, так я управляю искусственными тучами. Надо сделать дождь, да чтоб – без града. До свидания!
ЗАНЯТИЯ.
Теперь – поучимся. Гражданин в минуту подлетает к Высшему сметанному институту. Сопоставляя новейшие технические данные, изучает в лаборатории дела сметанные… У нас пока – различные категории занятий. Скажем – грузят чернорабочие, а поэзия – для духовной знати, А тогда не будет более почетных и менее… И сапожники, и молочницы – все гении.
ИГРА.
Через час – д_о_ма. Отдых. Смена. Вместо блузы – костюм спортсмена. В гоночной, всякого ветра чище, прет, захватив большой мячище. Небо – в самолетах юрких. Фигуры взрослых, детей фигурки. И старики повылезли, забыв апатию. Красные – на желтых. Партия – на партию. Подбросят мяч с высотищи с этакой, а ты подлетай, подхватывай сеткой. Откровенно говоря, футбол – тоска. Занятие разве что – для лошадиной расы. А здесь – хорошо! Башмаки – не истаскать. Нос тебе мячом не расквасят. Все кувыркаются – надо, нет ли; скользят на хвост, наматывают петли. Наконец один промахнется сачком; Тогда: – Ур-р-р-а! Выиграли очко! – Вверх, вниз, вперед, назад, – перекувырнутся и опять скользят. Ни вздоха запыханного, ни кислой мины – будто не ответственные работники, а – дельфины. Если дождь налетает с ветром в паре – подымутся над тучами и дальше шпарят. Стемнеет, а игры бросить лень; догонят солнце, и – снова день. Наконец устал от подбрасывания, от лова. Снизился и влетел в окно столовой. Кнопка. Нажимает. Стол чайный. Сын рассказывает: – Сегодня случайно крыло поломал. Пересел к Петьке, а то б опоздал на урок арифметики. Освободились на час (урока нету), полетели с Петькой ловить комету. Б-о-о-о-льшущая! С версту – рост. Еле вдвоем удержали за хвост. А потом выбросили – большая больно. В школу кометы таскать не позволено. – Сестра: – Сегодня от ветра скатился клубок с трех тысяч метров. Пришлось снизиться – нитку наматывать. Аж вся от ветра стала лохматовая. – А младший весь
в работу вник. Сидит и записывает в дневник: «Сегодня в школе – практический урок. Решали – нет или есть бог. По-нашему – религия опиум. Осматривали образ – богову копию. А потом с учителем полетели по небесам. Убеждайся – сам! Небо осмотрели и внутри и наружно. Никаких богов, ни ангелов не обнаружено». А папаше, чтоб не пропал ни единый миг, радио выбубнивает страницы книг…
ВЕЧЕР.
Звонок. – Алло! Не разбираю имя я… А! Это ты! Привет, любимая! Еду! Немедленно! В пять минут небо перемахну во всю длину. В такую погоду прекрасно едется. Жди у облака – под Большой Медведицей. До свидания! – Сел, и попятились площади, здания… Щека – к щеке, к талии – талией, – небо раза три облетали. Что млечным путям за кометной кривизной, а сзади – жеребенком – аэроплан привязной. Простор! Тебе – не Петровский парк, где все протерто задами парок. На ходу рассказывает бывшее в двадцать пятом году. – Сегодня слушал радиокнижки. Да… это были не дни, а днишки. Найдешь комнатенку, и то – не мед. В домком давай, фининспектору данные. А тут – благодать! Простор – не жмет. Мироздание! Возьмем – наудачу. Тогда весной тащились на дачу. Ездили по железной дороге. Пыхтят и ползут понемножку. Все равно, что ласточку поставить на н_о_ги, чтоб шла, ступая с ножки на ножку. Свернуть, пойти по л_е_су – нельзя! Соблюдай рельсу. А то еще в древнее время были, так называемые автомобили. Тоже – мое почтеньице – способ сообщеньица! По воздуху – нельзя. По воде – не может. Через лес – нельзя. Через дом – тоже. Ну, скажите, это машина разве? Шины лопаются, неприятностей – масса. Даже на фонарь не мог взлазить. Сейчас же – ломался. Теперь захочу – и в сторону ринусь. А разве – езда с паровозом! Примус! Теперь приставил крыло и колёса да вместе с домом взял и понесся. А захотелось остановиться – вот тебе – Винница, вот тебе – Ницца. Больным во время оное прописывались солнечные ванны. Днем и то, сложивши ручки –
