Виктория Воронова
Двуликие
18.
Дни шли своим чередом. Постепенно январь подошел к концу, почти прошла первая декада февраля, жизнь вошла в свою обычную колею. Сначала каждый день Ярослава ждала, что Егор снова заявится к ней домой с никому не нужными разговорами или того хуже – будет поджидать ее после работы, чтобы забрать и увезти к себе. Однако время шло, ничего подобного не происходило и девушка начала успокаиваться, уже не оглядывалась испуганно, когда выходила из подъезда, не вздрагивала от каждого звонка в дверь или по телефону.
Раз в неделю, как и было оговорено, Слава приезжала на осмотр в клинику Михаила Артемьевича. Беременность пока не создавала никаких проблем, даже токсикоз был настолько маловыраженным, что каждое утро Ярослава спокойно завтракала и отправлялась на работу.
Руководство компании, как ни странно, спокойно отнеслось к тому, что Ярослава отсутствовала на рабочем месте целых две недели. Более того, ей выплатили больничные за все те дни, что она отсутствовала. Хотя никакого больничного листа она в отдел кадров не предоставляла. Девушка подозревала, что это как-то связано с Егором, но поскольку никаких видимых связей между руководством компании «Домино» и Егором Ларионовым не было, она не знала, что и думать по этому поводу.
Каждый день в офис приезжал курьер и доставлял для Ярославы букет цветов. Девушка не хотела вызывать кривотолки, которые бы непременно возникли, выбрасывай она каждый раз букет в урну. Поэтому приходилось букеты расставлять по вазам, банкам, бутылкам и даже стаканам. Домой она не уносила букеты принципиально – ей казалось, что если она примет букет и унесет его к себе домой, это будет значить, что она простила. А это было не так.
Весь офис замер в ожидании того, когда же, наконец, Слава расколется и расскажет, кто этот таинственный и щедрый ухажер, и почему он никогда не встречает девушку у дверей офиса и не провожает до дому. Особенно свирепствовала Лариса – она была уверена, что на правах подруги обязана знать обо всем, что происходит в жизни Ярославы. День за днем Ларка пыталась наводящими и каверзными вопросами выведать Славкину тайну. Но та никак не хотела поддаваться на провокации. Лариса обижалась, конечно, но потом опять начинала приставать с расспросами.
Сегодня Ярослава должна была ехать на плановый осмотр. Отпросившись с работы на два часа раньше, девушка отправилась в клинику. Хорошо, что та располагалась недалеко от офиса – всего несколько остановок на автобусе. Приехала она несколько раньше, чем было назначено – Михаила Артемьевича еще не было на месте. Девушка-администратор, с любопытством глядя на Ярославу, предложила чай и печенье. Ждать пришлось недолго – минут через десять в приемную вошел Михаил Артемьевич, а следом за ним тот, кого Ярославе меньше всего хотелось видеть. Настроение сразу опустилось до отметки «пасмурно», девушке захотелось покинуть это место. Она и забыла совсем, что нигде не находится в безопасности – ее несвобода это лишь вопрос времени. Пока Егора не было рядом, легко было представить, что Слава живет своей жизнью – ждет ребенка, ходит на работу, иногда выбирается с Лариской гулять в парк, расположенный неподалеку от здания, в котором находился офис компании «Домино». Но стоило этому мужчине появиться вблизи, она вновь осознала, что ей всего-навсего дали отсрочку, что ребенок внутри нее растет и наступит день, когда он родится на свет и тогда только матери ему будет недостаточно. Ярослава понятия не имела, что собой представляют дети-амбиморфы – превращаются ли они, как они себя ведут, проявляют ли агрессию, похожи ли они на человеческих детей? Все это ей только предстояло узнать. Украдкой девушка взглянула на Егора, ей показалось, что он как-то изменился, а может просто выглядел осунувшимся – черты лица заострились, щетина была чуть темнее, чем раньше. Долго разглядывать она не решилась – не хотелось привлекать его внимание к себе.
Ярослава сжалась в углу на диванчике, на котором сидела, и попыталась стать невидимкой. К сожалению, ничего не вышло. Первым на нее обратил внимание Егор – его ноздри вдруг затрепетали, будто он к чему-то принюхивался, а затем он медленно повернул голову и взглянул на Ярославу.
– Здравствуй, Славушка! Как ты себя чувствуешь?
Слава смотрела на Егора и не знала, что ответить. Ситуацию спас Михаил Артемьевич:
– Ярослава, добрый день! Очень рад вас видеть, вы весьма пунктуальная девушка, что редкость в наши дни. Прошу в мой кабинет.
Ярослава вошла в кабинет следом за доктором.
Через секунду она поняла, что Егор тоже вошел следом. Девушка сразу напряглась – Егор в сочетании с закрытым пространством вызывал в ней чувство паники. Если бы не присутствие в помещении Михаила Артемьевича, неизвестно, чем бы это закончилось. Почему-то она верила, что доктор не позволит Егору сделать с ней ничего плохого – то, как эти двое мужчин общались между собой, говорило о том, что Михаил Артемьевич для Егора был кем-то вроде наставника – Егор относился к доктору с уважением, и, судя по всему, прислушивался к его мнению.
Девушка присела в кресло и вопросительно посмотрела на доктора.
– Ярослава, я пригласил сегодня Егора для того, чтобы вы смогли поговорить. В прошлый раз у вас не получилось – ваш супруг повел себя неправильно, снова напугав вас. Я выйду, оставлю вас наедине. Но буду за дверью, в приемной. Здесь вы в полной безопасности, Слава. Дверь будет прикрыта, если захотите выйти – просто толкните дверь. Если что-то вас испугает или потребуется моя помощь – зовите, не стесняйтесь.
Михаил Артемьевич прикрыл за собой дверь и в кабинете наступила тишина.
Егор жадным взглядом смотрел на Ярославу, замечая все изменения, которые произошли с его женщиной – бледное лицо, синева под глазами. Он вспоминал ту Славку, которая храбро бомбардировала его снежками и заливисто смеялась над теми байками из детства, которые он ей рассказывал. Куда делась та девушка со смелым и открытым взглядом? Перед ним сидела в кресле другая Ярослава, такой он ее никогда не знал – испуганная бледная девчонка, не смеющая даже посмотреть на него. Неужели он никогда больше не увидит ту, прежнюю Ярославу?
По правде говоря, в тот день, когда она нашлась, он готов был забрать ее и насильно увезти в свой дом в «Райском». Готов был там замаливать свои грехи, но чтобы рядом была, ни на шаг не отходила. Пусть для этого пришлось бы снова предстать перед ней злодеем и подонком. Егор тогда искренне полагал, что раз она его «предназначенная» пара, значит стерпится-слюбится. Он бы со временем убедил ее в том, что не желает ей зла, что будет о ней заботиться, что никогда больше не обидит и не унизит.
Теперь, спустя время, Егор благодарил небеса и Михаила Артемьевича, что не поступил подобным образом. К счастью, беременность Ярославы помешала ему так поступить. Он всерьез опасался, что любой стресс вызовет серьезные осложнения. Поэтому засунул свои амбиции и желания подальше и терпел. Терпел то, что никогда не стал бы терпеть раньше – что его женщина живет отдельно от него, не принимая от него ни помощи, ни подарков. Его женщина не желает войти в его дом как хозяйка и шарахается от него, как от прокаженного.
Егор привык к тому, что амбиморфы всегда подчиняются своим вожакам, в том числе и женщины. Если бы его «предназначенная» была амбиморфом, то без всяких разговоров отправилась бы в дом мужа. Но теперь мужчина понимал, что не нужна ему другая жена – ни амбиморф, ни человек, ни кто другой. А нужна именно Славка – такая, какая она есть – честная, хрупкая, ранимая и очень гордая. А такая женщина не будет чувствовать себя счастливой в клетке, ей свобода нужна. Или хотя бы иллюзия свободы. Настоящую свободу он предоставить ей не сможет – это выше его сил! Славка с ним на всю жизнь связана, хочет она того или нет. Надо сделать так, чтобы она по своей воле переехала в его дом. А уж там он окружит ее заботой и вниманием, там она будет на его территории, и у него будет масса возможностей убедить ее в том, что с ним ей будет лучше всего.
Мужчина первым нарушил тишину:
– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
– Нормально всё.
– Как мама с папой?
– Все хорошо, здоровы.
Разговор явно не клеился. Егор нахмурился – раньше им не требовалось искать общие темы для разговора, они как-то сами собой возникали. А теперь вот приходится напрягать мозг и думать, чтобы такого сказать, чтобы не обидеть, не напомнить о происшедшем. Впрочем, всю жизнь обходить эту тему стороной не получится.
– Ярослава, по законам амбиморфов ты считаешься моей законной супругой. Это на всю жизнь, разводов у нас не бывает.
Девушка как-то съёжилась.
– Но раз ты человек, нам нужно узаконить наши отношения и в глазах людей. Твоему отцу я обещал, что наша свадьба состоится не позднее, чем через месяц. При условии, что ты согласишься, конечно.
– Что? Так быстро?! Я не могу так быстро, мне надо подумать.
Егор снова начал закипать – ему и в голову не приходило, что придется уговаривать женщину выйти замуж. Обычно бывало наоборот.
– Поздно думать, Слава. Ты беременна, ты ждешь моего ребенка. О чем тут думать? Кроме того, я настаиваю, чтобы ты переехала в мой дом. Тебе в любом случае придется это сделать – когда родится ребенок, вы не сможете оставаться в квартире твоих родителей или в твоей квартире. Амбиморфам нужен простор для игр и много свежего воздуха, в моем доме для него самые подходящие условия. Лучше тебе переехать сейчас – обжиться до родов, привыкнуть.
Егор помолчал, затем продолжил:
– Если ты боишься меня, то спешу тебя успокоить: во-первых, я буду жить в городе, мы нечасто будем видеться. Во-вторых, в доме есть охрана. Всему обслуживающему персоналу будут даны четкие указания: охранять тебя и ребенка. В первую очередь от меня. Если кто-то из них заметит хоть малейшую агрессию в твою сторону, они будут иметь полное право изолировать меня до выяснения всех обстоятельств. Слава, ребенок в любом случае будет жить в моем доме. Тебе выбирать, будешь ты жить с ним или нет.
Ярослава со слезами в голосе испуганно спросила:
– Ты хочешь забрать у меня ребенка?
– Да нет же! Я хочу, чтобы и ты, и ребенок жили в моем доме. Пойми, он не сможет жить в тесной квартирке, ему нужен простор! Поэтому тебе не остается ничего иного, как переехать в мой дом. Вряд ли твои родители одобрят твой переезд и рождение ребенка вне замужества – как я успел узнать, Степан Иванович очень консервативный в этом вопросе человек. Так что думай, Ярослава, как будем жить дальше, решай.
Этот разговор дался мужчине нелегко. Все, чего ему хотелось – это схватить Ярославу, сжать в объятиях и долго вдыхать ее запах. А потом раздеть, ласкать долго и с упоением, довести до экстаза, чтобы выкрикивала его имя снова и снова. Если бы не та злополучная ночь, наверняка всё так и было бы.
Вместо этого ему приходилось сдерживать себя. Это было невыносимо – смотреть на свою женщину и не иметь возможности к ней прикоснуться.
– Егор, я пока не готова переезжать в твой дом. Ты все время действуешь нахрапом, меня это пугает. Я боюсь, что в один прекрасный день история повторится. Я так и не поняла, за что ты со мной тогда так? Что я тебе сделала? Я ведь, как дура, в тебя влюбилась – опасалась тебе лишнее слово сказать. Не из страха, а из-за того, что хотела тебе понравиться. Мне было так важно твое мнение обо мне, что я молча терпела твою грубость.
Егор побледнел – ему и в голову не приходило, что Ярослава испытывала какой-то дискомфорт в его обществе. Впрочем, надо признаться честно, его не слишком беспокоило в то время то, что о нем думает его новое развлечение. В последнее время Егор узнал о себе много нового, какой-то не слишком красивый персонаж вырисовывался в зеркале. Ну что же, какой есть, такой есть.
– Слава, я прошу тебя дать нам еще один шанс. Ради ребенка. Подумай над этим, пожалуйста.
Егор вышел, чуть помедлив у двери, словно хотел еще что-то добавить.
Слава выдохнула с облегчением. Когда этот мужчина находился с ней в одном помещении, ей как будто не хватало воздуха. Он заполнял собой все пространство, забирал весь воздух. Как она могла раньше воспринимать его как обычного человека, с которым можно было, смеясь, обсуждать глупый фильм или играть в снежки? Теперь было совершенно очевидно, что именно этот, теперешний Егор – настоящий, именно это обличье для него родное и привычное – жесткий манипулятор, привыкший к беспрекословному повиновению. Это же какой надо было быть дурочкой, чтобы поверить в то, что амбиморф такого ранга воспринимает человеческую женщину как равное себе существо?
19.
Из клиники Егор поехал прямиком в «Коготь». Ему требовалось срочно сменить обстановку – напряжение последних дней дало о себе знать. Последней каплей стал разговор с Ярославой. Он не хотел на нее давить, однако время шло и Егору требовалась какая-то определенность, поэтому пришлось опуститься практически до шантажа. У мужчины и в мыслях не было разлучать мать с ребенком, но он сказал чистую правду – дитя-амбиморф не может жить в тесной городской квартирке.
Проблема заключалась также в том, что нашедшие друг друга «предназначенные» пары очень негативно воспринимали любую отдаленность друг от друга. Разлука, эмоциональное отчуждение – все это воспринималось обоими партнерами очень болезненно. В данной ситуации одним из партнеров был амбиморф, другим – человек. Для двуликого все было предельно ясно – его «предназначенная» пара должна быть рядом, в довольстве и безопасности, под присмотром, всегда ждущая своего «предназначенного», всегда готовая к близости с ним. Очевидно, что Ярослава не испытывала в нем никакой нужды, в их паре связь была односторонней.
Егор был полностью зависимым от своей второй половины, чего нельзя было сказать о Ярославе. Это злило невероятно, он еще никогда не чувствовал себя таким уязвимым. Нельзя было изменить это положение вещей одним распоряжением или действием. Требовался целый комплекс продуманных последовательных мер. И все равно за результат бы никто не поручился. Несколько раз соблазн схватить Славку и увезти в свой дом почти пересилил все благородные и рациональные помыслы в голове мужчины. Животная половина снова чуть не одержала верх над человеческой. Возможно, в этом причина случившегося насилия – в одностороннем характере их связи?
В «Коготь» требовалось заглянуть так же еще и потому, что там ждал его Андрей. В последний месяц по понятным причинам Егор перебросил на своего заместителя все дела, не требующие отлагательства. На все остальное попросту забил, что нельзя было ничем оправдать. Если подчиненные и родственники почувствуют, что он ослабил хватку, тут же найдется масса желающих претендовать на главенствующую роль в семье. Один двоюродный дядя с его отпрысками чего стоит – всю жизнь спит и видит себя иерархом Рода. Так исторически сложилось у амбиморфов, что глава Рода осуществлял управление бизнесом, а дивиденды распределялись согласно статусу амбиморфа в Роду. Соответственно, желание быть главным – это не только вопрос престижа, но и вопрос финансового благополучия. Статус Егора давно никто не оспаривал – в свое время он довольно жестокими способами дал понять, что место отца занял не просто так, а по праву сильнейшего и достойнейшего. Однако время идет, с возрастом амбиморфы становятся сентиментальнее и снисходительнее, как и люди. А молодежь тем временем подрастает и желает получить свой кусок пирога, да и старые враги не дремлют – просто затаились на время.
С заместителем требовалось обсудить кое-какие моменты, касавшиеся промышленного шпионажа в «Альянсе», Андрей намекнул, что есть у него новая информация по этому поводу. Они не успели встретиться в офисе, т.к. Егор отправился на встречу с Ярославой. Оставался только клуб – что-то в последнее время Андрюха зачастил в «Коготь», к чему бы это? «Коготь» так же входил в холдинг – отец Егора в свое время расширил свою империю до невообразимых пределов, интересы «Альянса» были поистине разнообразны.
В клубе, как всегда, дым стоял коромыслом – народ танцевал, пил, тратил деньги и трахался в укромных уголках. Малейшую попытку оборота наркоты в клубе администрация всегда пресекала – Егор лично следил за этим, ему не нужны были проблемы с обдолбавшимися малолетками. Да и наказ деда и отца он помнил и чтил, поэтому никакой наркоты рядом не терпел никогда.
Каково же было его удивление, когда он вошел в ВИП-комнату, которую администрация обычно всегда оставляла для него и Андрея. На том диванчике, где в прошлый раз сидели Егор с Ярославой, сейчас его заместитель пытался трахнуть какую-то официантку, причем явно против ее воли. Та, вся в слезах и потекшей туши, пыталась выбраться из-под здоровяка. Андрюха отличался весьма внушительной комплекцией, поэтому у жертвы не было шансов. Задержись Егор у Ярославы минут на десять дольше, для официантки было бы поздно. Девчонке на вид было не больше 15-16 лет, кто ее взял на работу в ночной клуб в этом возрасте – непонятно. Сделав в памяти зарубку разобраться в этом вопросе, Егор попытался воззвать к разуму своего заместителя:
– Андрюх, ты чего творишь-то? Ох…ел совсем? Тебе что, совершеннолетних мало, что ли?
Тот никак не отреагировал, продолжил стаскивать с девчонки форменную одежду. Послышался треск ткани и очередной вскрик жертвы – видимо, невменяемый насильник причинил ей боль. Егору ничего не оставалось, как подойти к Андрею и вырубить его ударом в шею. Тот свалился на пол как мешок, успев мазнуть остекленевшими глазами по Егору. Глаза у несостоявшегося насильника были совершенно красные, вишнево-красный цвет полностью покрывал и зрачок, и радужку. Андрей потерял сознание, а Егор уставился на девушку. Та пыталась стянуть на груди остатки того рванья, в которое превратилась униформа. Зареванное лицо и дрожащие губы возраста ей совсем не добавляли – встреть ее Егор на улице, точно подумал бы, что это школьница.
– Тебя как звать-то?
– Васил-ллиса – заикаясь, ответила та.
– Лет сколько?
– Д-девятнадцать.
– Врешь, наверное? Вижу, что врёшь. Давно здесь работаешь?
– Неделю уже.
– Сейчас пойдешь к администратору, заберешь свои документы и отправишься домой. Надо же до такого додуматься. Ночью сюда, а утром в школу – так что ли?
– Не увольняйте меня, пожалуйста, очень Вас прошу! Мне нужна эта работа!
– А пи…да твоя тебе не нужна, что ли? – В сердцах воскликнул Егор. – А если бы я сейчас не заявился, что бы с тобой было? Ты своей башкой подумала об этом? А если бы он здесь не один такой обдолбанный был? Раз неделю здесь работаешь, должна знать, что иногда происходит в ВИПах.
Девчонка побледнела и сжала кулаки. «Помогли бы тебе твои кулачонки, как же» – с жалостью подумал Егор. Тут же вспомнил Ярославу. Жаль, что ей никто не помог в ту ночь – если бы кто-нибудь остановил Егора, они не оказались бы сейчас в патовой ситуации.
– Зачем тебе эта работа? Мама с папой на мороженое денег мало дают? Или на сигареты не хватает? – специально пытался поддеть девчонку, вывести на откровенность. Понятно, что от сытой жизни не идут в ночной клуб работать официанткой. Тем более, в 15 лет. Тем более, к амбиморфам, о сексуальных аппетитах которых не осведомлен только разве что слепой и глухой отшельник в Сибирской тайге. Надо быть или круглой дурой, или круглой сиротой, о которой некому позаботиться.
– Я сирота, у меня нет родителей. Мне сестру кормить надо.
Егор с жалостью посмотрел на Василису. Хорошо, что второй вариант, а не первый. Идиотов он на дух не переносил, будь они хоть мужского, хоть женского пола.
– Сегодня у тебя выходной, управляющему скажешь, что Егор Васильевич отпустил. Завтра придешь вот по этому адресу, попробуем что-то для тебя найти.
Девчонка умчалась быстрее ветра.
Егор перевел взгляд на лежащего на полу Андрея. Что-то не давало покоя, как будто от внимания все время ускользала какая-то деталь. И тут мужчина вспомнил – одним из тех воспоминаний о той страшной ночи, которую Ярослава провела в его квартире, было воспоминание о том, как он смотрел на себя в зеркало в ванной комнате. Смотрел в свои глаза, кроваво-вишневая радужка которых то растекалась по всему глазному яблоку, то стремилась обратно к центру. Точно такие же глаза были сегодня у Андрея в тот момент, когда Егор вырубил его ударом.
Егор быстро набрал Михаила Артемьевича и кратко изложил суть произошедшего. Тот уже собирался спать, но после звонка Егора сон с эскулапа слетел мигом. Дело в том, что оба точно знали – Андрей никогда не употреблял стимулирующие препараты, даже алкоголь, так как плохо его переносил. Ни о каких наркотиках речи и быть не могло. Доктор приехал через двадцать минут, Андрея, пребывавшего по-прежнему без чувств, погрузили в машину Егора и доставили прямиком в клинику. Пока готовились анализы, двое мужчин обсуждали последние события.
– Предполагаю, это все же какой-то препарат. Но кто и зачем дал его Андрею? Если тот же самый препарат был и в твоей крови, то твоя агрессия получает наконец-то объяснение.
– Но зачем? Какой смысл? Ведь никто не знал тогда, что я еду к Ярославе.
–Значит, целью была не Ярослава, она лишь случайная жертва. Так же, как и эта девушка сегодня. Кстати, как она? Она человек? – Михаил Артемьевич заинтересованно посмотрел на Егора.
– Да, человек. С ней все в порядке, перепугалась немного. Я вовремя пришел.
– Как интересно. В обоих случаях наблюдается агрессия, объектом которой является человеческая женщина. Очень жаль, что тот несчастный так и не нашелся – ну тот, который свою жену загрыз. У меня пока несколько объяснений: либо это действие препарата, мы узнаем это в самое ближайшее время. Либо это реакция на человеческую «предназначенную пару», но тогда та девушка из клуба должна быть «предназначенной» парой Андрея. Либо все три случая – это первая стадия процесса «одичания».
– Что?! Но это слишком странное совпадение – чтобы мы с Андреем одновременно оба начали «дичать».
– Согласен. Но процесс одичания до конца не изучен. Мы знаем, что к этому может подтолкнуть стресс, длительная болезнь и тому подобные вещи. Но известны случаи, когда амбиморфы впадали в это состояние без видимых причин. Это явление еще не достаточно изучено, чтобы делать какие-то выводы.
– Пока нам ничего не остается, только ждать результата анализов.
