Виктор Емский
Шмордонские войны
Зайдя в вагончик, Джем обнаружил Дивера – рослого мордатого каторжника – сидящим на одной из двух коек. Тот, недобро сверкнув глазами, нехотя оторвал свой зад от грязного матраса и тут же опустил его на прежнее место.
Джем, усевшись на краешек стола, спросил:
– А где Сант?
Дивер ответил сквозь зубы:
– На третьем разрезе джанкер сел. Ему до полной загрузки не хватило пяти тонн. Сант догрузит и приедет.
– Просьбы какие-нибудь имеются? – поинтересовался Джем.
– Тушенка надоела, – мрачно ответил Дивер и сплюнул на пол.
– На подходе джанкер с продуктами, – соврал Джем.
Губы шпиона сложились в недоверчивую улыбку.
– Сообщили, что на борту есть сгущенка и персиковый компот, – опять соврал Джем.
Глаза Дивера загорелись интересом.
– Это хорошо, – облизнулся он. – А то раньше хоть зеленый горошек давали.
Джем решил перевести разговор в другую плоскость. Он кашлянул и спросил приятельским голосом:
– Слушай, Дивер, а что там у вас пять лет назад с женой нынешнего императора случилось?
Лицо бывшего шпиона окаменело, и глаза забегали по стенам.
– Там еще немного шоколадных конфет будет, – совсем заврался Джем.
Дивер, посветлев лицом, махнул рукой и принялся торжественно рассказывать:
– Ее Императорское Высочество звали Язвой. Нет, не прозвище. Имя такое родовое. У Хлебазлов старших дочек в семье всегда так называли. Ее Императорское Высочество была не в ладах с императором Шмором Двенадцатым. Узнав, что свекр собирается в отношении себя применить в действие семейный суицидальный обычай, Язва захотела присутствовать при этом героическом событии…
– Послушай, Дивер, – перебил шпиона Джем. – Не надо официальных версий! Расскажи обычным языком. Ну неужели три года, проведенные в обществе нормальных людей, не вышибли у тебя из мозгов имперскую дурь?!
– Где нормальные люди? – удивился шпион и завертел головой по сторонам. – Это каторжники нормальные люди? Или, может быть, вы? Мы все – хоть шпионы, а вы трое – натуральные жулики!
– Ну хорош-хорош! – рассмеялся Джем.
Дивер тоже хохотнул, подобрел лицом и продолжил просто:
– Короче, то ли свекр разок пристроился к своей невестке и больше не захотел, то ли захотел, но она уже не дала, а может, она его охмурить пыталась – кто знает? Но все дело именно в неудовлетворенных желаниях этой прелюбодейной парочки. Шмор Двенадцатый к тому времени уже лет десять был вдов, так как его жена, увлекавшаяся подводной рыбалкой, один раз просто не всплыла с пойманной ею рыбой. Говорили, что это случилось при странных обстоятельствах, но таковых обстоятельств всегда полно при дворе, и на это внимания обычно никто не обращает (кроме барона Филера). Как бы то ни было, но, возвращаясь к прежнему докладу, скажу, что между Язвой и императором пробежала черная кошка. Причем не простая, а одноглазая, с откушенными ушами и хвостом, и вдобавок больная холерой. Поговаривали даже, что Шмореныш (нынешний наследник престола) рожден не от Шмора Тринадцатого, а от своего деда Шмора Двенадцатого. У императоров в жизни всегда все не просто… Кстати, Крокозябл-старший после воцарения Шмора Тринадцатого предлагал сделать генетическую экспертизу, чтобы установить, кто действительно является отцом Шмореныша (это факт, потому что Сант лично подслушал разговор между ними, когда исполнял роль садовника во дворце императора по приказу барона Филера). Но император ответил Крокозяблу так: «А если окажется, что отцом мальчика были вы или, скажем, пропистор Инквизит? Каковой тогда станет жизнь бедного ребенка? Ничего знать не хочу!». Во мужик, а?! Видишь, даже Шмор Тринадцатый знал, что за штучка его женушка!
Дивер помолчал немного, вспоминая прошлые события, потом усмехнулся недобро и добавил:
– В наших шпионских кругах ходила байка, что барон Филер (та еще рыба) заставил придворного парикмахера принести ему пучки остриженных волос императора и наследника. Барон все-таки провел экспертизу. После этого не нашли ни парикмахера, ни экспертов-медиков. Говорят, Филер удушил их газом и скормил крысам. Теперь только барон знает, кто есть кто. Ходит и молчит, понимаешь?
Дивер многозначительно прищурил один глаз и поднял вверх указательный палец.
Джему подумалось, что неплохо было бы выпить браги с бывшим шпионом, да еще под шоколадные конфеты. Вряд ли такие специалисты как Хапс разговаривали с имперскими служаками по поводу того, о чем сейчас рассказывал Дивер. Ведь что было известно о Шмордоне?
Ну, император. Ну, бароны, лорды, маркизы какие-то. А как все это соотносится? Из древней истории Джаппурии Джем знал, что в том месте, где существует дворянство – без интриг никогда не обойтись. Но сейчас он понимал, что времени для более детального разговора у него нет, равно как и времени для алкогольной посиделки. Поэтому он просто сделал удивленное лицо, показывая, будто крайне заинтригован рассказом Дивера.
Насладившись таинственностью своего жеста, шпион принялся говорить дальше:
– Короче, Шмор Двенадцатый лично написал сценарий предстоящей церемонии, отрепетировал ее, и после этого пригласил весь Государственный Совет на полигон, где в поле выкатили здоровенную гаубицу. Понятное дело, что этот вид самоубийства он придумал сам. По сценарию получалось так: все чиновники отходят на безопасное расстояние, гаубицу заряжает лично император посредством специального аппарата (там снаряд весит около тонны), после чего Шмор вставляет голову в дуло, а артиллерийский офицер подает ему в руку веревочку от спускового механизма. Затем офицер быстро делает ноги, а император, досчитав до ста, дергает за веревочку и становится памятником на Центральной площади Шморы. Но вышло все иначе. Вместо артиллериста император увидел приближающуюся к гаубице Язву. Догадавшись, что невестка решила занять место офицера, Шмор Двенадцатый вместо подкалиберной болванки, которая просто оторвала бы ему голову, зарядил в гаубицу полновесный фугасный снаряд. Потом он недолго побеседовал с Язвой, вставил голову в дуло, и та подала ему в руку веревочку. Убегать она не стала, а император не захотел считать до сотни. Офицер-артиллерист потом на допросе у лорда Хлебазла показал, что Язва, угрожая ему расправой, сама потребовала поменяться с ним местами. Что за всем этим было: любовь или ненависть? Не знает никто до сих пор. Если ненависть – впечатляет! А если любовь – тем более.
Дивер затих, глядя в пол.
Джем, сочувственно кашлянув, поинтересовался:
– И что было дальше?
Шпион, встрепенувшись, ответил:
– А дальше грохнуло так, что весь Государственный Совет ветром сдуло. В буквальном смысле. Гаубицу разорвало к бесу! Я лично это видел, потому что по указанию барона Филера находился возле него самого, а он сидел в предварительно вырытом окопе. Правда, сильно никто не пострадал. Так – ушибы, ссадины, вывихнутые руки и ноги. Куски Шмора Двенадцатого и Язвы долго искали по всему полю, а потом еще дольше систематизировали, чтоб не перепутать. Впоследствии появилась баллада, сочиненная по этому поводу. Хочешь, спою?
Дивер с готовностью открыл пасть и вдохнул в себя воздух.
– Не надо! – твердо сказал Джем. – И вы говорите, что мы, джаппурцы, дикари? И Шмор Тринадцатый спокойно смотрел на смерть своих отца и жены?
– Нет, – ответил Дивер, вздохнув. – Он сам не приехал. И Шмореныша не пустил. Если вспомнить историю, это далеко не единичный случай. Императорская фамилия всегда отличалась крайней изобретательностью. Самовольно грохнули себя Шморы Пятый и Восьмой. Причем никто из них войн не проигрывал. Возможно даже, что нынешний император занимает трон незаконно. А самым главным специалистом в исторических вопросах является, как ни странно, все тот же барон Филер. Хобби у него такое.
Джем, вставая, сказал:
– Ладно. Смотри, на четвертом разрезе работайте внимательно. Есть геологические данные, что там…
– Лежит прилетевший кусок гаубицы Шмора Двенадцатого! – перебил шпион и заржал.
Джем, подождав, пока Дивер успокоится, продолжил:
– Я скоро сам побываю там, покажу, как надо работать.
– Милости просим, – сказал Дивер, усмехнувшись. – Только про конфеты не забудь.
Джем надел на голову шлем скафандра и вышел из вагончика.
*
Под куполом все было спокойно. Свалив с тележки пустую тару от воды в большой транспортный контейнер, Джем пошел к жилому блоку. Проходя мимо сарая с самогонным аппаратом, он все-таки не удержался и заглянул внутрь. Там стоял Батон, который как раз производил замеры на крепость.
Достав из литровой стеклянной банки спиртометр, Батон радостно сообщил:
– Восемьдесят четыре градуса!
– Будешь разбавлять? – поинтересовался Джем.
– Зачем? – удивился Батон. – Я его оставлю как неприкосновенный запас. Вдруг в пылу будущих сражений мы получим раны, и надо будет их срочно обработать!
Губы Джема растянулись в скептической улыбке.
– А вот вторую порцию, которая выходит слабее, можно будет пить уже сегодня, – продолжал Батон. – Ну а третья – вообще компот. Предлагаю премировать ею шпионов за доблестный труд!
– Откуда ты стеклянных банок набрал?
– Они от персикового компота, который разок завезли нам, помнишь? Наверное, по ошибке.
– Как там Хапс себя чувствует? – вспомнил вдруг Джем. – Он еще жив?
– Куда он денется, – ответил Батон, плотно закручивая крышку на банке. – Они с Кебабом уже лучшие друзья. Жулик с жуликом всегда общий язык найдут.
На кухне Джем застал идиллическую картину.
Неделями копившаяся грязная посуда сверкала белизной, сложенная в мойке горкой; свежевымытый пол блестел, мусорный бак был пустым, и ничто нигде не валялось, прибранное умелыми руками. Хапс в клеенчатом переднике на пузе сидел за столом и, ловко работая ложкой, уплетал горошек прямо из банки. Кебаб, расположившись напротив, ласково смотрел на полицейского и пил чай, пытаясь подавить непроизвольные рвотные позывы.
Хапс, жуя, успевал еще и говорить:
– А то, что хотели пару лишних дел на тебя повесить – не обижайся! Так всегда делается. Тебе ведь все равно светил расстрел, замененный на пожизненное заключение. Какая разница, за одно дело всю жизнь сидеть или за парочку? Опт еще никогда и никому не мешал. Кстати, никогда такого вкусного горошка не ел!
– Кушай-кушай, – кивал головой Кебаб. – У нас еще пару банок есть.
– Ты зачем над человеком издеваешься? – вмешался Джем, присаживаясь к столу. – Я понимаю, что он мерзавец, но не до такой же степени!
– А что такое? – поинтересовался Хапс, допивая рассол из банки.
– Ты ешь не горошек, а яички зеленых сусликов из пустыни Сушняк, – ответил Джем. – Это боскорский деликатес.
– Надо же! – воскликнул Хапс и ковырнул в зубах ложкой. – То-то я думаю – на горошек не похоже. Вкуснятина какая!
Кебаб поперхнулся чаем, а Джем расхохотался.
Зашел Батон. В руках он держал две литровые банки. Поставив одну из них на стол, Батон показал на нее пальцем и сообщил:
– Эта порция – шестьдесят два градуса. Сейчас попробуем.
Вторую банку он торжественно поднял на уровень своего носа и заявил:
– А вот эта – почти чистый спирт. Кто в нее полезет без спроса – застрелю на фиг, драть мои копыта!
Батон скрылся в аппаратной и принялся прятать спирт среди приборных блоков.
– Надо же, как хорошо каторжники живут! – удивился Хапс. – Пьют самогон и заедают его сусликами. Надо будет по этому поводу подать докладную записку министру Квасу.
– Я тебе подам! – строго рявкнул Кебаб и показал Хапсу кулак.
– Хорош ругаться, – примирительно сказал Джем. – Неизвестно еще, останемся ли мы в живых. Давайте лучше ужинать.
– Давайте, – согласился Хапс и опять взял в руку ложку.
– Ты же целую банку калорийной суслятины сожрал! – Кебаб недоуменно смотрел на полицейского. – Неужели не наелся?
– Это был десерт, – ответил тот, облизываясь.
– Джем, звони Морсу! – вскричал Кебаб. – Пусть срочно высылает дополнительный джанкер с продовольствием! С этим обжорой мы с голоду сдохнем!
– Каждый живет в соответствии с потребностями своего организма, – заметил Хапс. – Я не виноват, что у меня богатырская комплекция.
– У тебя комплекция не богатырская, а свинская! – сказал появившийся в кухне Батон. – Когда ты сожрешь все запасы, мы закусим тобой.
– Хватит лаяться! – прикрикнул Джем. – Уж такого барахла как консервы на всех хватит.
– И то верно, – чересчур легко согласился Кебаб.
Он слазил в шкаф и, выставив на стол четыре больших банки, произнес с издевкой:
– Выбирайте: перловка с телятиной, перловка с говядиной, перловка с говяжьей печенью. Ассортимент – как в лучшем ресторане Джяна!
Джем молча встал из-за стола, зашел в аппаратную, открыл сейф и достал оттуда шморофон. Нажав кнопку вызова, он набрал полные легкие воздуха и приготовился к беседе.
– Да, – ответил Морс.
Джем принялся орать в трубку:
– Морс! Я не понимаю вашего отношения к спасению Джаппурии! Вы сами – изменник Родины! Что вы себе позволяете?!!
– Тихо-тихо-тихо, – оторопело ответил Премьер министр. – Это вы насчет Хапса, которого я прислал?
– Да! – продолжил орать Джем. – Мы его уже почти сожрали! Осталась одна ляжка! Ее Кебаб доедает! Где продовольствие, Морс?! Где персиковый компот и шоколадные конфеты?! Где, наконец, простая вода?! Сколько можно слать сюда перловку с говядиной?! В следующий раз для разговора со мной нанимайте переводчика с бычьего языка, потому что я буду в трубку только мычать!
Джем вытер со лба пот и понял, что у него отлегло от сердца.
– Успокойтесь, Джем, – испуганно сказал Морс. – Я прямо сейчас займусь этим вопросом. Завтра вы получите все необходимое. Кстати, советую разгрузить джанкер быстро. Обстановка накаляется с каждым часом. Следите за новостями и держите шморофон под рукой.
Джем дал отбой и вернулся в кухню. Усевшись, он швырнул шморофон на стол и сообщил:
– Завтра будем есть конфеты.
– Ура! – воскликнул Кебаб. – Наливай, Батоша!
Через час всем было уже весело, и разговор шел о нелегкой полицейской работе. Хапс, заплетаясь языком, рассказывал:
– Оптом всегда дешевле, а потому – выгоднее. Я постоянно придерживался этого принципа. Пример. Хозяину любого ресторанчика приходится ежемесячно платить целому отряду праздно шатающихся бездельников. К ним относятся: участковый инспектор, патрульный полицейский, налоговый служащий, пожарник, представитель мэрии, санитарный контролер и много кто еще. Таким образом он тратит раз в месяц тысяч десять тагриков, да еще кормит черт знает кого бесплатно. Но если он будет платить девять только мне одному, то останется в явном плюсе. А со всей этой сворой взяточников я сам разберусь. Кстати, если хозяин ресторанчика приведет ко мне своего соседа (тоже торгаша), я ему еще пятьсот тагриков скину. Сплошная выгода! Или вот. Когда я еще не был начальником полиции города Апреля, каждый полицейский был сам по себе и тратил много тагриков на решения вопросов со всякими судьями, прокурорами и высшими полицейскими чинами, организовывавшими неожиданные проверки. Теперь все платят только мне. Ежемесячно и по-божески. А на чиновников я управу быстро найду, потому что много чего про них знаю. Вот вам и опт!
– Да уж, – согласился с ним Батон. – Жаль, что Родина одна. А то ее тоже можно было бы оптом продать. Выгодней ведь.
– Что вы и сделали! – воскликнул Хапс. – Первый раз за измену Родине вам впаяли пожизненное заключение, а во второй оставили приговор в силе. Значит, за то же самое. Способные молодые ребята!
Кебаб, рванувшись через стол, хотел заехать Хапсу кулаком в ухо, но Джем его перехватил и усадил на место. Батон добавил в кружки самогона, все выпили и помирились. Джем включил шморовизор и нашел новостной канал.
Всем знакомый диктор сообщил:
– Лорд Крокозябл решил вытравить комаров из посольства. Для этого он эвакуировал своих сотрудников на орбиту Слякоти, куда подошел шмордонский грузовой звездолет. Сам посол, распылив какой-то газ, отбыл туда же. В результате произведенной Крокозяблом дезинфекции половина Усосанного Леса засохла, что никак не сказалось на комарах, полчища которых по-прежнему шныряют там в поисках пропитания. Министр природы Джаппурии господин Пикник Загульный сделал официальное заявление, суть которого сводится к требованию возместить ущерб, нанесенный заповеднику преступными действиями посла Крокозябла. Нота протеста передана властям Шмордона, но ответ пока не поступил. Грузовой корабль с персоналом посольства и самим лордом крутится вокруг Слякоти. Журналисты нашего канала, побывавшие в Усосанном Лесу, обнаружили на калитке посольства висячий замок. Проникнуть дальше им не удалось ввиду присутствия комаров, лишенных прежней продовольственной базы.
– Все, война началась, – констатировал Джем.
– Почему? – спросил Кебаб.
– Потому что посол Крокозябл смылся, – ответил Джем.
Зазвонил шморофон. Первым к трубке дотянулся Хапс.
– Не возражаете? – спросил он у всех, прикладывая шморофон к уху.
Выпито было порядочно и потому душа Джема наслаждалась покоем. Он махнул рукой и Хапс сказал в трубку:
– Алло!
В наступившей на кухне тишине был прекрасно слышен голос Морса, который спросил:
– Джем, это вы?
– Нет, – ответил Хапс пьяным голосом.
– А кто? – поинтересовался Морс.
– А ты кто? – переспросил Хапс.
– Я Премьер-министр Джаппурии.
– Президент республики Тарахтун слушает!
Морс почему-то отключился. Вся компания дружно заржала.
Налили еще самогона, выпили. Опять раздался звонок. Хапс схватил трубку и приложил ее к уху.
– Алло! – сказал он.
– Хапс, мерзавец! – вопил Морс. – Жаль, что вас в самом деле не сожрали! Немедленно передайте трубку Джему!
Хапс, пожав плечами, молча выполнил приказ.
– Джем, это вы? – спросил Морс.
– Я, – ответил Джем.
– Слушайте внимательно. Джанкер с продовольствием уже в пути. Как прибудет, советую разгрузить его быстро. Капитан тарахтунского торгового корабля, который прибыл сегодня, рассказал, что Звездный Флот Шмордона в походном порядке двинулся от Черной звезды в нашу сторону. Посол Крокозябл сбежал. Я занимаюсь эвакуацией королевы и парламента в безопасное место. Грузовые джанкеры за породой больше к вам не прилетят. Приступайте к выполнению своего плана. Я буду на связи до тех пор, пока шмордонцы не догадаются ее перекрыть. Так, что еще?.. Да! Не вздумайте в этот раз примерять на себя дипломатический фрак! Если возникнет нужда в переговорах, свяжитесь со мной. И следите за новостями. Все. Как поняли?
– Нормально, – ответил Джем. – Считайте, что план уже выполнен.
– Я надеюсь на это. Кстати, передайте Хапсу, что он редкостный негодяй. Я думал, что поездка на Тринадцатую планету вправит ему мозги. Я ошибся. Ничего, у меня для него новое задание найдется. Пусть лучше не попадается мне на глаза!
Морс отключился. Разговор слышали все.
– Что-то он на тебя взъелся конкретно, – заметил Батон Хапсу.
– Я его обозвал нудной гнидой! – гордо сказал Хапс и ударил себя кулаком в грудь.
– Молодец! – уважительно воскликнул Кебаб.
– Вы еще не представляете, какой! – вскричал Хапс. – Отправляясь сюда, я предполагал, что попаду в самую натуральную дыру. Поэтому взял с собой несколько ящиков коньяка, чтоб коротать время скучными вечерами. Оказалось, что везде есть приличные ребята! Самогон, конечно, штука хорошая, но коньяк все равно вкуснее. Надо его из джабля принести сюда, а то еще разбомбят ненароком.
– Урра! – заорал Кебаб.
Они с Хапсом тут же унеслись в шлюз, прихватив с собой механическую тележку. Джем, поклацав кнопками пульта от шморовизора, попал на какую-то музыкальную программу. На экране был виден огромный концертный зал, где вручали премии музыкантам.
Ведущий церемонии говорил:
– А теперь за лучшую песню года, побившую все рекорды хит-парадов, вручается главная премия джансамблю «Секстет Сексота»! Их бесподобная композиция «Гей, джа, моя Потенция» произвела фурор в шоу-бизнесе!
На сцену вышел крепкий детина в смокинге и валенках, неся в руках контраджас. Он подошел к микрофону и стал кланяться, махая грифом инструмента направо и налево. Ведущий обратился к музыканту:
– Господин Сексот, расскажите, как вы смогли сочинить такую прекрасную песню?
Угрюмое лицо детины вдруг преобразилось, измененное детской застенчивой улыбкой, и он сказал:
– Она пришла мне в голову, когда я готовился в специальном учебном центре, то есть – в специальном музыкальном центре творческого развития. Я долго носил ее в сердце, а потом она вырвалась на волю.
Сексот помолчал несколько секунд и вдруг крикнул:
– Я рад, что она вам понравилась! Да здравствует Джаппурия!
Зал грохнул аплодисментами.
*
Джанкер с продовольствием разгрузили быстро. В этот раз чего только не было в коробках! Кебаб, жуя яблоко, расставлял банки с компотом в шкафу, а Батон развешивал в аппаратной связки колбас.
Хапс, раскладывая конфеты в одинаковые кульки, бурчал себе под нос так, чтобы было слышно и остальным:
– Конфеты им… Вы еще самогона дайте. Этим шпионским мордам и так хорошо живется!
– Не ной, – отвечал ему Джем. – Хватит всем. Они такие же люди как мы. Оболваненные только.
По радиосвязи стали поступать сообщения о том, что грузовики перестали забирать породу. Джем, побеседовав с каждой точкой, наврал всем, будто джанкерный флот отправился проводить запланированный ремонт, и потребовал продолжать работы. Затем, собрав всех товарищей за столом, он сказал:
– Ну, я думаю, пора проводить операцию.
Батон кивнул головой на Хапса.
– А куда теперь от него денешься? – заметил Джем. – Мы все тут крепко засели. Шмордонцы займут своими звездолетами орбиту и не дадут подняться с планеты ни одному джаблю. Надо, кстати, смотреть за шпионами. Не такие они дураки, чтобы не догадаться о войне, тем более, что радиосвязь работает и отключить ее не получится. С орбиты легко связаться с любой точкой. Может случиться самый обычный бунт. Сейчас необходимо развести как можно больше продуктов и забрать у них все радиостанции. Пусть сидят в тишине. Посещать точки отныне будем только парами. Один занимается разгрузкой, второй держит каторжников под прицелом. Кебаб отправится с Хапсом, а я с Батоном. Купол закрыть магнитным ключом.
Джем сходил к сейфу и принес коробку с самородком.
– Мы с Батоном сейчас отправимся сразу на точку, где работают Дивер с Сантом. Вот им-то как раз и расскажем о начале войны. Но сначала побываем на четвертом разрезе. Привезем в вагончик самородок, типа нашли его в грунте. Положим его на стол перед шпионами, а сами, изобразив чувство эйфории от находки, отправимся на джакторе обратно в разрез. Бот не закроем. По логике вещей шпионы должны схватить слиток, запрыгнуть в бот и прибыть к куполу. Джабль «Нежный бутон юности» запечатан давно. А «Совесть в стакане» запирать не надо. Кстати, топливо там есть?
– Навалом, – сказал Хапс.
– Пусть стартуют и доставят слиток своему императору как доказательство важности Тринадцатой планеты. Таким образом, основной удар мы возьмем на себя…
– Погоди-погоди! – воскликнул, побледнев, Хапс. – Вообще-то я думал, что меня отправили в тихое местечко. А оказывается, я попал туда, куда будет нацелена вся мощь шмордонского флота?! Я на такую работу не нанимался! Где-нибудь взяток нахапать – это пожалуйста, это я умею. А воевать с чокнутыми императорами – ни за что!
Кебаб, сидевший рядом с ним, тут же дал Хапсу кулаком в ухо и тот загремел с лавки на пол. Кряхтя, бывший полицейский медленно поднялся, почесал пострадавшую часть тела и снова уселся на свое место.
– Помогло? – участливо спросил у него Кебаб.
– Да, – кивнул головой Хапс, глядя перед собой задумчиво. – Паника – штука непроизвольная. Ведь изначально было понятно, что с этой планеты уже никуда не денешься, а организм все равно требует свое. Инстинкт самосохранения.
– Ничего, это пройдет, – сказал Джем. – Мы – люди привычные. А ты впервые в такой безвыходной ситуации оказался. Мы не осуждаем, но если вдруг тебя опять посетят подобные чувства, немедленно скажи об этом любому из нас. Мы в беде не оставим: – и Джем показал Хапсу кулак.
– Нет-нет! – вскричал Хапс. – Я уже и так чувствую себя героем! Посмертно.
– Вот и хорошо. – Джем поднялся из-за стола. – Вперед, ребята! Грузите как можно больше, чтобы хоть неделю не ездить. Кебаб, заберете нас с восьмой точки. И держите шпионов на мушке!
*
Все пошло совсем не так, как рассчитал Джем. На восьмой точке никого не было. Выйдя из бота, Джем с Батоном бегло осмотрели площадку перед вагончиком. Здесь стояли джакторы, экскаджаторы и валялись пустые газовые баллоны. Взяв с собой коробку с самородком, друзья зашли в вагончик.
Стоя в тамбуре, Джем через стекло герметичной двери заглянул в жилое помещение и никого там не обнаружил. Обернувшись к Батону, находившемуся в дверях, он хотел подать знак, чтобы тот вернулся к боту и приступил к разгрузке, но сделать этого не успел. Перед дверью вагончика мелькнула какая-то тень и Батон вдруг рухнул на Джема, увлекая того на пол. Где-то рядом взревел мощный мотор, дверь тут же захлопнулась и с другой стороны что-то гулко в нее ударило.
Друзья вскочили на ноги и, не обращая внимания на самородок, выкатившийся из упавшей коробки, попытались открыть дверь, но не смогли. С той стороны ее держала непонятная тяжесть. Батон выхватил лучевой пистолет и направил его в дверь. Джем, дернув Батона за руку, показал головой на жилое помещение. Батон сунул пистолет в кобуру и последовал за Джемом.
В комнатке с койками они сняли шлемы и Джем сказал:
– Не надо стрелять. Там везде баллоны валяются. Неизвестно, чем подперли дверь. Еще взлетим к черту!
Они подошли к иллюминатору и, посмотрев в него, удивились до крайности.
Джаппурия и звезды давали мало света, но видимость была сносной. Огромный ковш карьерного экскаджатора подпирал входную дверь, и потому открыть ее даже лучом пистолета не представлялось возможным. Рядом с ботом мелькали две фигуры, одетые в скафандры. Они зачем-то выбрасывали из грузового отделения все, что там было. И причем выбрасывали – не церемонясь.
– Зачем они это делают? – поинтересовался Батон. – Ну, собрались бежать – бегите. Какой смысл терять время?
– Им почему-то нужно пустое место, – ответил Джем. – А для каких целей требуются пустые места? Для того, чтобы их чем-то заполнить.
Действительно, спустя несколько минут один из шпионов подъехал к боту на джакторе, вылез из кабины, забрался в кузов и стал швырять оттуда какие-то небольшие мешки. Второй принялся их таскать в бот. Мешки были очень тяжелыми, если судить по разъезжавшимся от натуги ногам носильщика.
– Меня сильно тревожат эти мешки, – напряженно сказал Джем. – Я, кажется, догадываюсь, что в них.
– Что? – поинтересовался Батон.
– Потом, – нервно ответил Джем.
Наконец шпионы закончили загрузку бота. Напоследок, перед тем, как залезть внутрь, они картинно построились перед кабиной в шеренгу лицом к вагончику, синхронно показали неприличные жесты, запрыгнули в бот и, взлетев, взяли курс на купол центральной станции. Бот, загруженный под завязку, еле оторвался от поверхности планеты.
– И что теперь делать с золотым самородком? – спросил Батон.
– Зубы себе модные вставим, – процедил Джем. – Глядишь, еще и на золотой пистолет для Кебаба хватит.
Переносные радиостанции, естественно, остались в боте, поэтому пришлось ждать три часа, пока Кебаб с Хапсом не закончили развозку по своим точкам и не прилетели к ним. Они завели экскаджатор, убрали его от дверей и освободили двух незадачливых пленников. Узнав о том, каким образом Батон с Джемом оказались в заточении, Кебаб с Хапсом долго смеялись.
Джем, забрав у последнего переносную радиостанцию (тот по своей полицейской привычке постоянно таскал ее в кармане скафандра), настроил нужный канал и принялся вызывать беглецов:
– Дивер, Сант, ответьте Джему! – сказал он в микрофон.
– На связи, – тут же отозвалась рация голосом Дивера.
– И как это все понимать? – спросил Джем.
– Так как есть, – голос Дивера искрился радостью. – Вы олухи, а мы уже в челноке. Двигатели продуты, через пять минут стартуем. И не надо за нами гнаться. Вы забыли запереть тот челнок, который поновее. На старой лоханке, оставшейся на площадке, вы никогда нас не поймаете. Ха-ха-ха!
Шпион рассмеялся.
– А что это вы загрузили в бот? – поинтересовался Джем.
– Кучу дерьмового грунта с этой гиблой планеты, – сообщил Дивер лживым голосом. – С пустыми руками неохота возвращаться домой. Пусть наши ученые исследуют, может, чего полезного найдут в породе.
– А мы вам конфет привезли.
– Ой, мы сейчас немедленно вернемся! – воскликнул Дивер, ерничая. – Засуньте их себе в задницы! Мы тут радио успели послушать. Скоро опять встретимся! Только теперь вы будете породу рыть! А мы вам, так уж и быть, конфет привезем. Сосательных! Ха-ха-ха!
Он отключился, и вслед за этим на горизонте возникла яркая огненная точка. Она, постепенно уменьшаясь, вскоре исчезла где-то среди звезд.
Выйдя из бота в карьере, называемом «Четвертым разрезом», все четверо просто потеряли дар речи. В стороне от основного места выработки была прорыта стометровая канава глубиной не более человеческого роста. Даже глазами простого человека, не имеющего никакого понятия о геологии, было видно, что кучи вынутого из канавы грунта сильно отличаются от обычной породы, предназначенной для загрузки в джанкеры. Грунт блестел мириадами маленьких светлячков!
Кебаб моментально влез в кабину стоявшего неподалеку экскаджатора, завелся и двинул машину зачем-то в объезд канавы. Проехав метров двести, он развернул экскаджатор перпендикулярно линии прежней выработки и, опустив вниз ковш, принялся рыть грунт, постепенно удаляясь в сторону видневшейся на горизонте линии небольших холмов. Джем с Хапсом спрыгнули в канаву, А Батон, наученный горьким опытом, остался на охране бота.
Спустя час ситуация полностью прояснилась. Вся четверка уселась в бот, сняла шлемы и Батон, подняв аппарат с поверхности, повел его к куполу.
– Надо же! – воскликнул Кебаб. – Это не просто жила. Это целое поле! Глубина залегания неизвестна. Я прорыл яму метров на семь. Чем глубже, тем меньше примесей!
– Да, – согласился с ним Хапс. – На дне канавы я даже нашел несколько небольших самородков.
Он достал из кармана три маленьких желтых камешка и передал их Джему. Тот, внимательно осмотрев самородки, выругался и констатировал:
– Получается, что мы сами себя надули!
– Почему? – спросил Хапс.
– Целью плана было загадить мозги шмордонцам и убедить их в том, что Тринадцатая планета представляет собой огромную ценность. Если бы план сработал, можно было бы впарить ее императору в обмен на мир для Джаппурии.
– Так все сработало! – воскликнул Хапс. – Шпионы нагребли золотого песка, угнали джабль и скоро обрадуют своего императора.
– В том-то и дело! – вскричал Кебаб. – Только теперь ценность планеты очевидна даже мне и отдавать ее вонючим шмарам – жаба задавит!
