Виктор Емский
Шмордонские войны
Пахан взял с подноса официанта рюмку, опрокинул ее себе в рот, геройски шевельнул усами и продолжил:
– Второй был совсем нечестный. Вызвал меня к себе, обвинил в коррупции и заявил, что всех попересажает, если я ему не буду отстегивать ежемесячно. Ну, я и отстегнул. Один раз, но много. И тут же повязал. Судья Пай Дай влепил ему десять лет за ту самую коррупцию, про которую он говорил. Оказалось, что прокурор до меня вызывал к себе судью с тем же требованием… Ну а последний (который сейчас) – как приехал, так больше мы его не видели. Говорят, что он мужик принципиальный и к коррупции никакого отношения не имеет, поэтому таскается по борделям и казино круглосуточно.
Морс, приступая ко второй кружке, думал о том, что если взять всех нечистых на руку чиновников и послать их к Джему Баламуту на Тринадцатую планету, они ее пророют насквозь всего за несколько дней. Вручную! А кого назначить на их места? Чурчхелу? Или, может быть, шмордонских шпионов?
Взгляд Морса уперся в живописную группу музыкантов, исполнявших незатейливую народную песенку на площадке перед кафе. Трое играли на джармошках, двое на джалалайках и один – на здоровенном контраджасе. Последний успевал еще и дирижировать. Одеты они были странновато: в одинаковые белые футболки с нарисованными на груди осьминогами, черные шорты и самые натуральные валенки. Премьер-министра что-то кольнуло под лопатку, и он спросил у Пахана, который как раз заказывал официанту третью порцию коньяка:
– Это что за джаркестр?
– Обычный джансамбль, – ответил тот. – Они неделю назад прибыли с Дубаря. Валенки – их антураж. Называется: «Секстет Сексота». «Секста» на древнедубарском диалекте – шестерка. А Сексот – имя дирижера, который на контраджасе шпарит.
Пахан тяпнул третью стопку, принесенную официантом, и захрустел крекером. Джансамбль тем временем взял перерыв. Музыканты зашли в кафе и, усевшись за одним из столиков, попросили пива.
Морс, с подозрением разглядывая их, спросил у Пахана:
– Слышали о группе шмордонских шпионов, сбежавших из полицейского Управления Дубаря?
– Да, – ответил начальник полиции. – У нас ориентировка имеется. Там сказано, что они дали взятку.
– Правильно, – подтвердил Морс.
– В жизни не поверю! – воскликнул Пахан. – Скорее всего, там или проспали, или сами их выпустили, а на взятку сослались, пытаясь прикрыть свое головотяпство. Нашли, так сказать, самый мелочный и обычный проступок, чтоб не сильно влетело.
– А вот эти шестеро музыкантов? Не они, случайно?
Пахан, хмыкнув, посмотрел на Морса, как на идиота.
– У меня? Здесь? Шпионы?! Ха-ха-ха! – закатился он смехом. – Мне бы за месяц до их появления сообщили. У меня везде свои люди.
Он повернулся к музыкантам и рявкнул:
– Эй, дирижер! Ко мне!
Контраджасист вылетел пулей из-за стола, подбежал к Пахану и застыл перед ним в строевой стойке.
Начальник полиции, оглядев крепкую фигуру дирижера, спросил:
– Как зовут?
– Сексот, – ответил дирижер.
– Лицензию на концертную деятельность купил?
– Конечно, – сказал Сексот. – Ежедневно покупаем у патрульного полицейского.
Морс, поперхнувшись пивом, весело рассмеялся впервые за этот день. Он знал, что лицензии выдает не полиция, а мэрия. Пахан об этом был осведомлен не хуже.
Сведя брови к переносице, он осведомился:
– Как звать патрульного?
– Рвач Такса.
– Почем лицензия?
– Пятьсот тагриков в сутки. Мы, правда, ни разу этой лицензии не видели, но патрульный сказал, что он тут хозяин…
Морс хохотнул противным смехом. Пахан мрачно сказал дирижеру:
– Иди, отдыхай.
Морс, веселясь от души, заявил:
– Вот кто у вас здесь главный коррупционер!
Пахан сказал мрачно:
– Я этого Рвача сегодня же переведу в дорожную полицию. Пусть аварии разгребает!
Морс, вспомнив апрельского полицейского с неимоверно вместительным планшетом, сообщил:
– Этим переводом вы его только поощрите.
– Вы думаете? – задумчиво спросил Пахан. – Я создам специальный отряд быстрого реагирования на случай войны. И этого Рвача включу туда первым.
– И Чурчхелу туда включите! – весело посоветовал Морс, понимая, что уже пьян.
Пахан ничего ответить не успел, так как на террасе появились оба свистона, подравшиеся недавно на набережной. У зеленого на лбу краснел свежий рог, полученный от взаимодействия его головы с гранитной колонной. Священники уселись за столик по соседству с Морсом, вскрыли свои банки для пожертвований, дружно порылись в них и Эндульген взревел во всю глотку:
– Эй, официант, пол-литра водки нам для начала!
Пахан, разведя руками, сказал:
– Пора уходить. Эти святые отцы не дадут нам общаться.
Морс кивнул головой, допил остатки пива и, пошатываясь, выбрался из-за стола.
*
Они подошли к шморовозу, находившемуся в тени большого раскидистого дерева. Водитель Морса, закрывшись внутри дорогой машины, сопротивлялся работникам службы эвакуации, пытавшимся забрать шморовоз на штрафную стоянку за то, что он стоял под запрещающим парковку знаком.
– Вот видите, к чему приводят несанкционированные визиты? – обратился к Морсу начальник полиции.
– Вижу, – ответил Премьер-министр, глядя на ногу своего водителя, торчавшую из окна левой передней двери. Шморовоз поднимал кран эвакуатора.
Из окна машины раздался крик:
– Я водитель Премьер-министра Джаппурии!
Эвакуаторщик, дергая рычаги привода, отвечал себе под нос:
– Ага, а я – дедушка шмордонского императора! Много вас тут таких блатных на курорте!
Из шморовоза доносилось:
– Я тебя уволю! Ты не имеешь права поднимать машину с пассажиром!
– Ага, уволишь ты меня, как же, – отвечал водитель эвакуатора, продолжая дергать рычагами. – Сначала побегаешь в поисках стоянки, а потом заплатишь штраф.
Морс, посмотрев внимательно на Пахана, спросил, показывая рукой на поднимаемый эвакуатором шморовоз:
– Что это такое?
Пахан, сделав успокаивающий жест, крикнул: эвакуаторщику
– Ну-ка, оставь машину в покое!
Эвакуаторщик, увидев начальника полиции, тут же опустил шморовоз вниз и,
извинившись (естественно, не перед водителем), укатил по своим делам.
Водитель, вылетев из салона, подбежал к Морсу и принялся орать, прискуливая:
– Господин Морс! Этот негодяй с эвакуатора плевать хотел на вас! Он утверждал, что вы – ярко выраженный пассивный гомосексуалист! И еще много чего подобного!
Морс, похлопав своего водителя по плечу, ласково произнес:
– Ну-ну, я хвалю вас за храбрость! Вы – молодец.
– А еще он говорил, что все эвакуаторы в городе являются собственностью начальника полиции Джяна!
– Ну-ка, заткнись! – прикрикнул на него Пахан. – Шморовоз не забрали? Радуйся! Иди в машину. – Он повернул голову к Морсу, и добавил: – какой только лжи о себе не услышишь! Как говорится: сплетня – дань популярности…
*
В шморовозе Морс почувствовал себя лучше. Опьянение перестало быть убийственным, а превратилось в чувство легкой алкогольной эйфории. Премьер-министру пришла в голову мысль, что, скорее всего, по распоряжению Пахана в пиво ему подлили что-то веселенькое типа водки. Но он решил не придавать этому значения, так как чувствовал себя прекрасно.
В связи с этим Морс даже не стал переодеваться из пляжной одежды в костюм и прибыл к началу презентации, наплевав на все полагающиеся в таких случаях нормы приличия. Единственное, что он сделал, так это обул ноги в шлепанцы, тем самым слегка удалившись от образа пляжного босоногого быдла.
Первая часть мероприятия предназначалась для журналистов, и потому простой народ стоял пока за ограждениями. Шморовоз Морса прибыл на Кукурузную площадь Джяна, его пропустили внутрь периметра, и он припарковался на специально отведенной стоянке.
Посреди площади стояли в ряд пять новеньких, сверкавших свежей краской джамовозов. Рядом с ними находился большой рекламный плакат, на котором имелась надпись:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНСТРУКТОРСКИЙ ГЕНИЙ ДЖАППУРИИ!
Толпа журналистов окружила группу официальных лиц, организовавших презентацию. Кроме министров транспорта, экономики и (почему-то) спорта и комфорта, присутствовал также министр промышленности. Точнее – присутствовала. И даже возглавляла мероприятие.
Звали ее – Дотация Постоянная. Она занимала этот пост так долго, что помнила даже бабушку нынешней королевы, и хотя ей было более шестидесяти лет, Дотация продолжала оставаться активной и шустрой женщиной.
Джамовозы выглядели респектабельно и сильно от шморовозов не отличались. По крайней мере – внешне. Лишь кое-где углы кузова были другими, да конфигурация фар удивляла крайней вычурностью.
Морс, пробравшись между журналистами, занял место рядом с Дотацией и весело улыбнулся камерам. Министр промышленности, потянув носом воздух, тихо спросила у него:
– Что за гадость вы пили, господин Премьер-министр?
– Не знаю, – так же тихо ответил Морс. – Пахан Родимый сказал, что это было пиво.
– М-м-м, – промычала Дотация мечтательно. – Какой мужчина!
Морс, с удивлением взглянув на нее, заметил:
– Обычный усатый бандит!
– Фи! – презрительно сдвинула брови Дотация. – Ничего вы не понимаете!
Морс обратил внимание на министра спорта и комфорта Застоя Твердого, который что-то рассказывал журналистам, и поинтересовался у Дотации:
– А этому что тут надо?
– Он здесь попутно. В следующем году планируется провести чемпионат Джаппурии по кривоногингу именно в Джяне. Вот он и выступает с этой новостью.
Кривоногинг был самым популярным видом спорта в королевстве. Он собирал стадионы болельщиков на каждой из планет (даже на Дубаре и Слякоти). На поле выходили две команды численностью по одиннадцать человек. В каждой из них были вратарь и десять полевых игроков. Игроки гоняли ногами мяч, пытаясь забить гол в ворота, защищаемые вратарями. Кто больше забил – тот и выиграл. Но в целом игра шла не на выигрыш, а на поражение и происходила среди какой-либо группы команд.
Первая команда, набравшая наибольшее количество очков, считалась наименее кривоногой и потому пользовалась у джаппурцев огромным уважением до следующего года. Другие команды старались как можно быстрее вылететь из чемпионата с хорошими очками, потому что по мере уменьшения количества команд, худая слава оставшихся начинала увеличиваться.
Наконец – в финале встречались две самые плохие команды и проигравшая становилась чемпионом Джаппурии. Каждый игрок этой команды получал на год титул «Кривоног». Этот титул в виде татуировки выкалывался на лбах всех членов проигравшего клуба (вратарям – «Криворук»), и они не имели права сводить позорные надписи до начала следующего чемпионата.
А тренерам за неправильное руководство командой делалась татуировка «Ротозад». Так они и ходили целый год, а все, кто им встречался, помирали от смеха и свистели им вслед. Хоть татуировки и сводились к началу следующего чемпионата, игроков, носивших их, помнили, как правило, всю жизнь и продолжали издеваться над ними. Самое интересное – если в финале команды играли вничью, то позорный титул получали игроки обоих клубов.
– Ну, показывайте мне ваше чудо техники, – потребовал Морс.
– Пойдемте, – с готовностью ответила Дотация.
Они подошли к ближайшему джамовозу. За ними увязалась небольшая группа журналистов.
Дотация открыла заднюю правую дверь и предложила:
– Присядьте, господин Морс, и насладитесь комфортом.
Премьер-министр уселся на заднее сиденье и принялся оглядываться. Да, с обычным джамобилем сравнивать салон не приходилось. Но и со шморовозом тоже. Обивка выглядела дешевой, и кое-где явственно обозначивались слишком заметные щели.
– Отделка плохая, – сообщил он Дотации, стоявшей у двери.
Та слегка нагнулась и сказала:
– Зато джамовоз на сорок процентов дешевле шморовоза. Люди уже записываются в очередь. А все эти мелочи, о которых вы говорите, мы доработаем с годами.
– А почему нет магнитолы?
– Это делает джамовоз дороже. Если кому-то понадобится музыка в салоне, пусть возит с собой джармониста. Вон – багажник большой, туда можно попасть из салона, если спинку заднего сиденья раздвинуть.
Морс на панели перед собой увидел ряд каких-то разноцветных кнопок. Он нажал одну из них, и у водителя опустилось стекло. Он нажал вторую, и стекло опустилось в правой передней двери.
– А как мне опустить стекло у себя? – поинтересовался он.
– Надо попросить водителя или пассажира спереди, – ответила Дотация.
– То есть я открываю у них, а они у меня?
– Да.
– А зачем?
– Если сказать честно – уровень шмордонских инженеров очень высок. Наши специалисты пока не до конца разобрались в электросхемах. Но чтобы не задерживать прогресс, сделали так, как сделали. Потом, когда окончательно разберутся, переделают. В принципе – ничего ужасного в этом нет. Захотел открыть стекло – попроси попутчика.
– Ага, – придурковато улыбнулся Морс и потянул палец к красной кнопке.
– Этот тумблер приводит в действие подушку безопасности.
Морс отдернул руку и спросил:
– Как это приводит? Она что, не автоматически выстреливает?
– Нет. До этого наши специалисты еще не дошли. Ее нажимает сам пассажир, когда возникает опасность.
– А как он узнает об опасности?
– Вы задаете детские вопросы! – голос Дотации наполнился негодованием. – Если машина собирается врезаться в столб, например, или падает в море, пробив ограждение, тогда и надо нажимать.
– Ага, – кивнул головой Морс и почему-то рассмеялся.
– А сейчас вы услышите звук мощного мотора. Я дала распоряжение завести двигатель, который способен разгонять джамовоз до огромной скорости. Если придется ехать в таком режиме, то на крышу устанавливается дополнительный топливный бак, который хранится в объемистом багажнике сзади. Большая скорость любит большое количество топлива. Когда в замок зажигания вставляется ключ, механический голос предупреждает пассажиров.
В эту секунду усевшийся в кресло водителя молодой специалист повернул ключ зажигания, и в салоне прозвучала записанная реплика:
– Внимание! Пристегните ремни! Езда – опасное занятие!
– Ага, опасность, – понятливо кивнул головой Морс и ткнул пальцем в красную кнопку.
Огромный пузырь подушки безопасности, мгновенно выстрелив из панели с кнопками, врезался в лицо Премьер-министру! От такого удара спинка заднего сиденья неожиданно раздвинулись и Морс, вылетев в багажник, впечатался затылком в запасной топливный бак, который тут же издал торжественный гул. В глазах у Морса померкло, а в ушах вдруг прозвучал голос Пахана Родимого, сказавший всего одно слово: «ХАЧАПУР!» Премьер-министр удивился и потерял сознание.
Джаппурия. Тринадцатая планета
Батон улетел на одну из точек выработки, а Джем только собирался. На станции должен был остаться Кебаб, поскольку сегодня была его очередь дежурить.
Джем вышел из жилого блока и занялся обычной рутинной работой. На большую механическую тележку он принялся грузить необходимые для развозки коробки. Под куполом он свободно перемещался без скафандра, а вот в шлюзе нужно было обязательно переодеться. Атмосфера на планете, конечно, была, но к нормальному функционированию организма она не имела никакого отношения.
Джем пересчитал емкости с водой, стоявшие в одном из сараев и пришел к неутешительному выводу: мыться можно будет только тогда, когда придет следующий джанкер. Поэтому он урезал водяную норму и загрузил в самоходную тележку исключительно питьевые канистры.
В сарае сладко пахло сивухой и Джем, посмотрев на торчавший в углу самогонный аппарат, сконструированный Батоном для производства крепких напитков, подумал, что с нетерпением ждет окончательного результата его бульканья. Постояв немного над баком, опутанным сложной системой трубок, Джем вышел из сарая и занялся привычной деятельностью.
Он заполнил оставшееся в тележке место консервами, предназначенными для восьми шахтерских точек, настроил ее автопилот и, отправив тележку в шлюз, зашел в жилой блок, решив напоследок послушать новости. Кебаб уже включил обычный канал, и знакомый по прежним сообщениям голос диктора зазвучал в кухне.
Джем налил себе кружку горячего кофе, уселся на табуретку и стал слушать. Кебаб, подметавший пол веником, отставил его в сторону и тоже принял участие в просмотре шморовизора, экран которого вдруг показал площадь со стоявшими на ней в один ряд диковинными машинами.
– Опять Джян показывают! – обрадованно сообщил Кебаб. – Это Кукурузная площадь. Вот только машины странные какие-то. Вроде как шморовозы, но что-то в них не так.
Диктор рассказывал:
– Вы видите новое джаппурское чудо техники. Оно получило название – джамовоз. Официальные лица устроили презентацию в столице Сочи городе Джяне. Мероприятие посетил Премьер-министр Джаппурии Морс. Новые машины не имеют аналогов во вселенной и превосходят пресловутые шморовозы по всем параметрам, ключевым из которых является низкая цена. Премьер-министр Морс, испытав систему безопасности одного из джамовозов, восхитился ей в полной мере!
На экране возникла картинка, где из багажника новой машины журналисты извлекали Морса, к шортам которого прицепился запасной топливный бак. Лицо Премьер-министра выражало неизвестно что и было бессмысленно довольным, а пустой бак гулко бухал по асфальту, сопровождая каждое его движение.
– Посмотри на его рожу! – воскликнул Кебаб. – Сразу видно, что перед презентацией он хлебал коньяк в одном из заведений Хачапура! Вот отдыхают все, кому не лень. А мы тут пашем как ишаки!
– Пахарь нашелся! – с иронией сказал Джем. – Пойди, напиши заявление на получение кефира за вредность.
– И напишу! – решительно воскликнул Кебаб; потом, смутившись, спросил,– а кому писать-то?
– Шмордонскому императору, – ответил Джем, округлив глаза.
Кебаб, внимательно посмотрев на него, вдруг закатился смехом. Джем поддержал своего товарища, и хохот загремел в маленькой кухне станции. Они смеялись, не обращая внимания на механический голос автоматического информатора, звучавший из аппаратной комнаты. Но тревожный зуммер вернул их к жизни.
Неживой голос проквакал:
– По пеленгу станции заходит на посадку джабль. Он требует подтверждения.
Посещение было незапланированным, поэтому в аппаратную ворвались оба обитателя купола. На экране радара маячила пульсирующая синим огнем точка, а голос механического администратора орал и орал:
– Джабль на приводе! Джабль на приводе!
Джем, нажав нужную кнопку, спросил в приемное устройство:
– Кого там черт принес?
Механический голос ответил:
– Джабль первого класса. Название – «Совесть в стакане».
– Видать, важная птица, – хохотнул Кебаб. – Королева знает, как называть джабли.
Джем молча нажал клавишу подтверждения и администратор сообщил:
– Посадка проходит успешно.
– Встречать пойдем? – спросил Кебаб.
– Если нашли дорогу в космосе, найдут и вход в кухню, – ответил Джем.
Они вернулись к столу. Джем продолжил пить кофе, а Кебаб принялся протирать тряпкой банки с консервами, взятыми в одном из шкафов.
Уловив удивленный взгляд Джема, он пояснил:
– Это я от нетерпения. А что, нельзя?
Джем пожал плечами и ничего не ответил. Голос диктора в шморовизоре тем временем рассказывал:
– Пылесосы «Крокозяблус» засосут любую гадость! И ничуть не подавятся!
В этот момент дверь жилого блока станции открылась и в тамбур кто-то ввалился. Кебаб, перестав протирать банки, уставился на проем кухонной двери, а Джем, поставив свою кружку на стол, выключил шморовизор.
В тамбуре кто-то громко чихнул и в дверях возник толстый человек, одетый в полицейскую форму. Под его носом чернели маленькие квадратные усики, а глаза, как будто в поисках цели, метались по комнате, разбрасывая яростные молнии. В руках он держал небольшую деревянную коробку.
Толстяк поинтересовался:
– Не понял! Почему меня не встречают?!
– А кто ты такой, чтобы тебя встречать? – спокойно поинтересовался Джем.
Лицо прибывшего чиновника выразило неудовольствие. Более того – оно стало грозным.
Полицейский рявкнул:
– Встать!
Джем с Кебабом переглянулись и остались сидеть. Толстяк, с натугой поставив коробку на стол, выхватил из кобуры лучевой пистолет.
– Встать, я сказал! – крикнул он снова.
– У нас такие же есть, – невозмутимо ответил Джем. – Если мы перестреляем друг друга, то коробка, которую ты доставил, не попадет к адресату.
Грозный толстяк призадумался, но пистолет не убрал.
– И еще, – вмешался Кебаб. – Культурные люди, попав в незнакомую компанию, имеют обыкновение представляться.
– Я начальник полиции города Апреля, – тут же ответил толстяк. – Джабль мне предоставил сам министр полиции Квас. А зовут меня – Хапс.
– А прозывают – Опт, – кивнул головой Джем. – Ну, мы представляться не будем, ты и так знаешь, к кому попал.
– Конечно,– зловеще процедил Кебаб. – Ведь именно он хотел повесить на меня ограбление трех табачных ларьков города Апреля. И это при том, что я никогда в жизни не курил!
Хапс, опустив глаза на свое оружие, понял, что присутствующие на станции люди не боятся ни его самого, ни пистолета, зажатого в руке. Но, будучи высокопоставленным чиновником, он совсем не забыл о постулатах хамства и чванства, без которых никак нельзя жить на свете, и потому заявил:
– Премьер-министр Морс назначил меня комендантом Тринадцатой планеты. Вот его письменное распоряжение.
Он переложил пистолет в левую руку, правой залез в один из карманов кителя и выудил оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.
Помахав им в воздухе, Хапс крикнул:
– Встать перед комендантом, я сказал!
Джем опять переглянулся с Кебабом, и никто из них приказ не выполнил. Лицо Хапса покраснело от злости, и он запыхтел как чайник, который забыли выключить. Джем поднялся на ноги, обогнул стол и, не обращая никакого внимания на Хапса, размахивавшего пистолетом, взял доставленный ящик в руки.
– Не сметь трогать ящик! – взревел Хапс. – Он секретный! Даже мне запрещено его вскрывать!
– Тут на крышке написано, – сказал Джем, склонившись над столом, – «Вскрыть Джему Баламуту лично». Джем Баламут – это я.
– Предъяви паспорт! – потребовал Хапс, но как-то неуверенно.
– Какой, в задницу, паспорт! – взвился со своего места Кебаб. – Мы же каторжники! Наши паспорта хранятся у вас! В ваших вонючих управлениях!
Хапс, не зная, что делать в таких случаях, пыхтел и перекладывал пистолет из руки в руку. Джем тем временем ножом вскрыл верхнюю фанерную крышку ящика.
Кебаб заметил:
– Ты бы, господин полицейский, пистолетик убрал, о то он имеет обыкновение иногда стрелять в кого ни попадя. И даже, представь себе, убивает иногда.
– Подумаешь, продырявит пару каторжников, – презрительно процедил Хапс. – В Джаппурии таких как вы – навалом! Было бы кого жалеть.
Джем снял крышку, запустил внутрь ящика руку и достал оттуда какой-то узкий длинный пенал. Ознакомившись с маркировочной надписью, он осторожно положил пенал на стол и сказал:
– О, это подарок Батону.
Порывшись еще немного в посылке, Джем вытащил лист бумаги.
– А вот и инструкция, – добавил он.
Пробежав написанное в листке глазами, Джем нехорошо осклабился, подмигнул Кебабу и громко пояснил:
– В инструкции нет ничего секретного. Поэтому читаю ее вслух: «Джем, новый план, придуманный вами – полный бред. Но хуже от него не станет. Поэтому посылаю все, что вы просили, хотя совершенно не понимаю, какое место в плане отведено спиртометру. Джабль «Совесть в стакане» в вашем распоряжении. Полицейский комиссар Хапс, доставивший посылку – мерзавец, вор и гадостное чучело. Приказ о назначении его на должность коменданта планеты, подписанный мной, юридической силы не имеет, поскольку такой должности нет в регламенте, и она должна утверждаться парламентом. Поэтому пусть засунет его себе в любое место, а сам поступит к вам в подчинение. И еще. Личная просьба: обеспечьте Хапсу службу, полную опасностей и трудностей. Ему срочно надо повысить квалификацию. Морс».
Джем посмотрел на резко побледневшего Хапса, потом на Кебаба и спросил, ни к кому не обращаясь:
– И что мне с ним делать?
Кебаб не стал раздумывать. Он пулей вылетел из-за стола, молниеносным движением выхватил из руки полицейского пистолет и тут же дал тому кулаком в ухо. Чиновник мешком грохнулся на пол, причем голова его оказалась в тамбуре, а ноги остались на кухне.
Кебаб схватил Хапса за ботинки, втянул его тело обратно и гаркнул:
– Встать!
Чиновник тут же вскочил на ноги и замер в строевой стойке, вытянув руки по швам. На его лице явственно читалось удивление, граничащее с полным обалдением. Джем, налюбовавшись растерянной рожей Хапса, вернулся к столу и снова запустил руки вглубь ящика.
На свет появилась небольшая картонная коробка. Джем, морщась от тяжести, снял с нее верхнюю крышку, перевернул вверх дном и послышался звук удара, от которого хрустнула пластиковая панель стола. Джем убрал коробку в сторону, и присутствующие увидели небольшой угловатый камень грязно-желтого цвета.
– Самородок? – полным восхищения голосом спросил Кебаб.
– Угу, – ответил Джем. – Килограммов десять весит.
Кебаб, забыв обо всем на свете, подбежал к столу, швырнул отобранный у Хапса пистолет в шкаф с консервами и схватился руками за слиток. С натугой оторвав золото от стола, он подержал его немного на весу, осторожно положил обратно и, блестя глазами, спросил:
– Когда будем начинать?
– Я сегодня определюсь с местом, – ответил Джем, укладывая слиток в коробку. – Есть у меня на примете парочка придурков, способных провернуть это дельце правдоподобно. Подготовим все и будем ждать начала войны.
Он поднял коробку, отнес ее в аппаратную и запер в сейф вместе со шморофоном. Вернувшись на кухню, Джем обнаружил застывшего в ступоре Хапса и Кебаба, щелкавшего пальцами перед носом полицейского.
– Не обгадился случаем, а? – спрашивал Кебаб.
Хапс молчал, хлопал веками и никак не желал приходить в себя.
– Вот что с ним теперь делать? – спросил Джем у Кебаба. – Мне ехать пора.
Кебаб обернулся, сделал рукой успокаивающий жест и произнес с ехидством:
– Не извольте беспокоиться, господин старший каторжник! Я найду применение новому сотруднику нашего тюремного заведения!
Джем, усмехнувшись, вышел под купол и в шлюзовой камере переоделся в легкий скафандр, после чего отправился на площадку, где его ждали один из планетных ботов и самоходная тележка, готовая к заезду в трюм.
В каждой из семи точек, посещенных Джемом, бывшие шпионы выразили явное неудовольствие. Скудный и однообразный рацион, состоявший из консервов, и раньше не вызывал у них восхищения. Но весть об ограничении водного снабжения окончательно испортила им настроение. Они плевались под ноги, бурчали что-то обидное и бросали нехорошие взгляды на бот и пистолет, болтавшийся у Джема на боку.
Прилетев на восьмую точку, Джем, выгрузив продовольствие, решил побеседовать с двумя рассекреченными шпионами, обслуживавшими разработку в этой части планеты. Звали их: Дивер и Сант, и обитали они в небольшом автономном модуле вагонного типа, отапливаемом баллонным газом, который, кстати, уже подходил к концу и потому бывшие шпионы сильно нервничали. Попались же они по идиотской случайности и винили в своем провале всех, кого угодно, но только не себя.
Задание у них было несложным. Шпионам требовалось взорвать какое-либо из государственных учреждений на Слякоти, проследить за работой аварийных служб (с целью раскрытия их потенциала) и прибыть с отчетом в Усосанный Лес к Крокозяблу-младшему. Для этого их оснастили всем необходимым и высадили на спасательном боте с грузового корабля Крокозябла-старшего в нескольких километрах от Заквакинска.
Взрывчатка находилась в одном из стандартных чемоданов, произведенных известной джаппурской фирмой, пользовавшейся всеобщей популярностью. А сами шпионы изображали парочку туристов гомосексуальной ориентации, прибывших на Слякоть для получения вдохновения от осенних прогулок по пригородным лесам.
Поскольку высадка осуществилась ночью, туристам пришлось ловить попутку на одной из проселочных дорог. Им попалась грязная джафура, водитель которой был совсем не прочь заработать сотню тагриков. Вот только ночью по проселочным дорогам на Слякоти порядочные водители не ездят, потому что в это время суток честным людям полагается спать.
Водитель забросил чемоданы попутчиков в кузов джафуры, а их самих разместил в кабине. Язык они знали хорошо и потому никаких подозрений не вызвали. Доставив туристов в первую же попавшуюся гостиницу, водитель залез в кузов и вежливо выбросил их чемоданы на тротуар перед входом, отчего Дивер с Сантом шлепнулись ничком на асфальт. Но выгрузка багажа прошла благополучно, тротил в чемоданах не взорвался, и джафура укатила, воняя горелым маслом.
На следующий день полиция задержала эту машину, и поскольку сто тагриков, заработанных водителем на подвозе шпионов, не погасили аппетита патрульных, в кузове были обнаружены десять чемоданов, набитых хорошо упакованным джакоином (наркотическим порошком, употребляемым в нюхательном виде). Точнее – девять чемоданов с наркотиком, а десятый – с тротилом.
Водитель клялся и божился, что взрывчатка не его. Насчет джакоина он не возражал, так как перевозка этой гадости была самым обычным делом. Полиция быстро прибыла по указанному водителем адресу, и администратор отеля рассказал, что двое новых жильцов отправились утром на прогулку, причем один из них нес в руках чемодан.
Как раз в это время в Доме Правительства Джаппурии прогремел взрыв. Но никто не пострадал. Детонатор в виде обычной шашки с часовым механизмом (ранее находившийся в другом чемодане) Сант засунул в бомбу непосредственно перед посещением здания правительства, не обратив внимания на содержимое пластиковых пакетов.
В здание они проникли легко, так как полицейский, сидевший на КПП, спокойно спал. Спросив у уборщицы, где находится зал заседаний, они нагло зашли в это помещение и поставили чемодан на пол слева от входа.
Морс, как раз проводивший совещание с министрами, спросил у них:
– Кто вы такие и что здесь делаете?
– Мы электрики, – ответил Дивер. – Завхоз приказал поменять здесь лампочки.
– Поменяете после заседания, – распорядился Морс. – Черт знает что!
Шпионы покинули кабинет, оставив чемодан в зале заседаний, и спокойно вышли на улицу. Таким образом шашка, сработав в положенное время, подняла в воздух тучу джакоина. Министры, нюхнув, достаточно плодотворно провели заседание и даже составили проект закона со странным названием: «О порядке регулирования движения в воздухе во избежание столкновения голубых крокодилов с розовыми слонами». Самое интересное, что даже Морс поставил свою подпись под этой ахинеей.
Шпионов задержали прямо возле здания, где они наблюдали за поднявшейся суматохой, записывая все на шморокамеры. Суд влепил этим дуракам по десять лет каждому и три их них они уже отсидели. Кстати, парламент не утвердил законопроект, поданный на рассмотрение, а Морс получил строгий выговор с формулировкой: «За безответственное отношение к здоровому климату Дома Правительства»…
