полная версия

Вера Василькова
Мастер и Марта

– Что это у нас? – с вкрадчивой улыбкой протянул Бэзил и, по-прежнему глядя Марте в глаза, взял палочку из ее руки. – Зачем тебе это? – спросил он, поднял палочку до уровня груди и с легкостью сломал ее.

Бросив обломки в сторону, Бэзил продолжал:

– Как поживает твоя сестра?

Марта подавленно молчала.

– Кажется, Флоран не сумел расколдовать ее?

Марта снова не ответила.

– Наш мегаодаренный, суперталантливый старина Флоран потерпел полное фиаско, – с удовольствием констатировал Бэзил. – Да, Марта, настоящие чары – это тебе не бутылка винца за ужином и не полеты в небесах. Летает он, конечно, красиво – девчонкам всегда нравится, но когда доходит до дела – как видишь, похвастаться ему нечем. Бедняга Флоран – столько лет занимается чародейством, а не может даже защитить свой дом, своих учеников, ни-че-го не может, – Бэзил преувеличенно сокрушенно покачал головой, словно очень сожалел.

Марта упрямо сжала губы.

– Надеюсь, теперь тебе ясно, – сказал Бэзил, – что единственный человек, который может снять чары с твоей сестры, стоит перед тобой. Ну, Марта, что ты сделаешь теперь, как будешь меня просить?

Марта молчала.

– Что ты можешь предложить мне взамен? – Бэзил продолжал улыбаться, не сводя глаз с Марты, и улыбка его с каждой секундой становилась все более отталкивающей. – Я ничего не делаю просто так… Ну вот что, услуга за услугу: принеси мне браслет Флорана, и я расколдую Лили.

Марта вздрогнула.

– Зачем Вам браслет?

– Ну-у, скажем, это моя маленькая прихоть.

– Вы боитесь Флорана, и хотите увеличить свои силы перед тем, как сразиться с ним.

– Я? Боюсь?? И кого?!– Бэзил расхохотался. – Просто мне нужен браслет, – деловито пояснил он, резко оборвав смех, – а зачем – это не твое дело.

Он снова уставился на Марту, словно удав на кролика, и Марта растерянно примолкла: она чувствовала себя раздавленной и униженной. Она хотела сказать, что не верит ему и еще много чего, но не могла.

– Я ведь все понимаю, детка, – неожиданно проникновенно произнес Бэзил. – Ты влюблена в этого проходимца. Ничего удивительного, в него все влюбляются, это за ним смолоду водится. Эх, юные годы! Помню, мы с ним как-то раз… впрочем, речь сейчас не об этом. Сама подумай, как это эгоистично с твоей стороны – печься о собственном счастье в ущерб здоровью сестры. Подумай об этом.

Марта принялась думать изо всех сил. Мысли разбегались, как тараканы, в голове был сплошной сумбур.

– Я не смогу взять у него браслет, даже если захочу, – ответила она наконец.

– Сможешь, если захочешь, – уверенно сказал Бэзил. – Один раз смогла, поэтому я и прошу именно тебя. Ты такая способная. Представь, при каких обстоятельствах Флоран может снять браслет, прояви изобретательность… В общем, договорились. Иди, – промурлыкал Бэзил, и Марта почувствовала толчок в спину, – ступай и без браслета не возвращайся.

Он посторонился, освобождая Марте дорогу. Подгоняемая неприятными толчками, Марта против своей воли медленно пошла по тропинке.

– Кстати, – проворковал Бэзил у нее за спиной, склонившись к самому ее уху, так, что Марта ощутила его дыхание и остановилась, – если ты вдруг вздумаешь рассказать кому-нибудь о нашем договоре, то тогда… что же я сделаю тогда?.. да вот хоть превращу тебя в камень. Да, так и сделаю. А поскольку колдую я получше, чем некоторые, живая вода тебе не поможет. Так что, детка, держи язык за зубами.

Тут в спину Марте подул сильный ветер, и она вынуждена была почти бежать. Через некоторое время она опомнилась и обнаружила, что колдовской ветер сменился легким морским бризом, по правую руку шелестит волнами море, под ногами шуршит галька, а прямо по курсу – прямо по курсу был Флоран.

Марта понимала, что сейчас совершенно не готова к этой встрече, она еще не пришла в себя, в голове ее все перемешалось: любовь, ревность, страх за Лили, разнообразные сомнения.

– Доброе утро, Марта, – сказал ей Флоран. – Я так рад Вас видеть.

– Взаимно, – прохладно ответила Марта: ревность взяла верх над прочими чувствами. Марта поспешно отвела глаза, но все же успела увидеть, что он по-прежнему красив и его браслет по-прежнему при нем.

– Мне так много нужно Вам сказать, – начал Флоран. – Хотя, может быть, сейчас и не совсем подходящий момент – кругом враги и мир сошел с ума, но…

Но Марта была уже сыта разговорами по горло. Она развернулась и пошла к воде.

– Что Вы делаете? – спросил Флоран, он явно был удивлен и огорчен.

– Буду купаться, – бросила Марта через плечо, решительно входя в воду.

– Вы уверены? – переспросил Флоран, с сомнением глядя, как она зашла в море по колено, не разувшись, и волны тотчас принялись играть подолом ее платья.

– А что Вас так удивляет? – ответила Марта. – Все купаются. А я что – хуже всех?

– Почему же хуже? Совсем не хуже… – Флоран запнулся.

Вода оказалась холоднее, чем можно было ожидать, и Марта застегнула кофту на все пуговицы, продолжая шагать. Вдруг Марта заметила, что Флоран входит в воду рядом с ней – точно так, как она, не раздевшись.

– Теперь я понимаю, как скучно жил, – сказал Флоран, к нему уже вернулось хорошее настроение.

Марта с крайним неудовольствием изменила направление движения, надеясь, что Флоран сообразит остаться в стороне, но не тут-то было: он настойчиво держался рядом.

Когда Марта оказалась по грудь в воде, ей стало ясно, что пора плыть. Оттолкнувшись ногами от дна, Марта поплыла, стараясь сохранять достойное выражение лица. Сохранять лицо оказалось ужасно сложно, ибо платье опутывало ноги всеми многослойными юбками и чрезвычайно мешало, вода в рукавах кофты не позволяла рукам двигаться как следует, и вдобавок очень хотелось избавиться от туфлей – Марта пожалела, что они так хорошо застегнуты. Флоран невозмутимо плыл рядом, даже не замочив очков.

– Не бойтесь, Марта, – доброжелательно сказал он.

– А я и не боюсь, – вызывающе ответила Марта, с трудом вытянув подбородок из волны.

– Вот я и говорю: не бойтесь, – непонятно сказал Флоран, и тут Марта почувствовала, что с ней что-то происходит.

Она перестала видеть свои руки и погрузилась под воду, но плыть одновременно стало намного легче – совсем легко, словно она всю жизнь провела в воде. Марта еще не успела сообразить, что случилось, когда увидела совсем рядом с собой кого-то – рыбу, дельфина или акулу – она не поняла в первый момент, кто это, подняла голову над водой и закричала. Закричала, и сама поразилась, как это у нее вышло: тоненько, очень громко, пронзительно.

Существо, плывшее рядом, высоко выпрыгнуло из воды, сделало сальто в воздухе и проверещало таким же голосом, как только что Марта. И Марта поняла его! Оно сказало:

– Марта, мы – дельфины!

Марта изогнулась и увидела свой живот – блестящее тело цвета мокрого асфальта.

– А говорили: не боитесь, – прокричал Флоран.

И Марта действительно перестала бояться. Они поплыли далеко в море, резвясь и играя, и настоящие дельфины веселились и верещали рядом с ними. Вода уже не казалась Марте холодной. Совершенно счастливая, забыв обо всем на свете, она плескалась, выпрыгивала из воды и снова ныряла, чувствуя себя как дома в совершенно новом для нее мире.

Марта не могла бы сказать, сколько это длилось – она потеряла счет времени. Потом она заметила, что настоящие дельфины куда-то уплыли, а они с Флораном приближаются к берегу. Тут в ней опять начались перемены: у нее появились ласты, хвост увеличился, а спинной плавник исчез. Марта посмотрела на Флорана – теперь это был усатый морской котик.

Волны вынесли их обоих на берег. Флоран беззастенчиво прильнул к Марте своим лоснящимся бочком и неразборчиво что-то проворковал. Марта отозвалась в том же духе. Солнышко припекало все сильнее, море пело свою вечную песню, которая сейчас походила на колыбельную, и Марта задремала.

Глава 20

Марта проснулась и сразу поняла: сказка кончилась. Хвост стремительно превращался в ноги, уже обутые в абсолютно сухие туфли. Марта сидела на берегу, глядя, как появляется платье, вырастают руки. Потом она на всякий случай ощупала лицо, чтобы убедиться, что с ним тоже все в порядке. Флоран уже был на ногах, аккуратно одетый и свежий, как обычно.

– Так вот почему ты всегда пахнешь морем, – сказала Марта.

Он помог ей подняться.

– Прости меня, милая, мне опять надо бежать, – сказал Флоран.

– Это очень важно?

– Очень. Один маленький мальчик только что попал в неприятную историю. Если бы ты слышала, как он кричит!

– А ты слышишь? – изумилась Марта.

– А я слышу. Надо спешить – он на самой окраине города.

Они уже бежали к дому.

– Никуда не выходи, умоляю тебя, – попросил Флоран.

– Хорошо, – обещала Марта.

Они были у входа в комнату Флорана.

– Ну все, пора, – сказал чародей, быстро обняв ее на прощанье.

Марта вошла в дом, Флоран закрыл за ней дверь, раскинул руки в стороны и взвился в поднебесье.

Марта провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду. Тогда она прошла через его комнату, в которой все было по-прежнему, мимоходом погладив рукой его одежду, висящую на спинке стула, и вышла в коридор.

Первым делом Марта решила проведать сестру.

– Лили, ты здесь? – спросила Марта, входя в свою комнату.

– Здесь, но уже ухожу, – отозвалась Лили. – Заскочила всего на минутку, причесаться. Эмильен пишет мой портрет, я позирую.

– Ты – что делаешь? – поразилась Марта.

– Позирую, – повторила Лили, которая по-прежнему была совершенно невидима. – Приходи посмотреть – у него отлично получается. А как твои дела?

– Нормально, – ответила Марта.

– Тогда я пойду, – и Лили выскользнула за дверь.

Марта постояла немного в раздумьях посреди комнаты и тоже вышла вон: она поняла, что порядком проголодалась.

На кухне сидел Квентин и ел с самым сосредоточенным видом. Правый рукав его рубашки был высоко закатан, рана на руке густо обмотана бинтом. Марта обнаружила в центре стола супницу, налила себе тарелку и уселась на свое место.

– Черт знает что, – разразился Квентин. – Нападения на учеников, занятий нет, выходить нельзя. Хорошо, что хоть кормят нормально. Аннабель отказалась готовить, но Флоран сотворил нам обед. – Квентин хмыкнул. – Вы не знаете, Марта, когда будут уроки?

– Не знаю, – ответила Марта, принимаясь за суп.

– Безобразие. Я сюда пришел не штаны просиживать. Вы случайно не знаете, где Флоран?

– Думаю, далеко, – ответила Марта, вспомнив, что Флоран отправился на окраину городка. – Уже довольно далеко.

Ей представилось, как Флоран опять сражается неизвестно с кем, и Марта задумалась.

– Где конкретно? – спросил Квентин.

– Где?.. Здесь, в моем сердце, – рассеянно произнесла Марта.

Квентин недовольно смотрел на нее.

В кухню вошла Аннабель, продефилировала к столу, подняла крышку с супницы и, вздернув брови, скептически обозрела содержимое.

– Ну и денек, – недовольно протянула Аннабель, продолжая оценивающе разглядывать суп. – Сидим здесь с самого утра взаперти. – Она помешала половником в супнице. – А так хочется куда-нибудь выйти.

– У тебя есть бассейн, – вспомнила Марта.

Аннабель посмотрела на нее с сожалением, как на умственно отсталую.

– Мне хочется выйти куда-нибудь в люди: в кафе, на танцы… Разве тебе этого не хочется?

Марта не успела ничего ответить, потому что в этот момент в распахнутое окно кухни влетело письмо. Описав изящный круг под потолком, оно спикировало вниз и опустилось на стол прямо перед Мартой.

– Это что, здесь так приходит почта? – спросила Аннабель.

Квентин хмыкнул и с новой силой принялся за суп.

– Письмо от моей матушки, – пояснила Марта, увидев на конверте знакомый почерк. Она поспешно разорвала конверт и принялась за чтение.

«Милая моя девочка!

Прежде всего, хочу поздравить тебя и Лили с тем, что Шляпа выбросила ваши имена! Как я за вас рада, доченьки, и как это замечательно, что вы выйдете замуж в один год! Ты умница, Марта, что не постеснялась и на этот раз положила свое имя в Шляпу.

А теперь о неприятном. Не хочу тебя пугать, но по городку ходят странные слухи: будто бы Блэк собирает отряд для сражения с Бэзилом Мортом – вот для чего набирает он людей и учит их. А ты, конечно, понимаешь, Марта, что вам с Лили на таком сражении делать нечего. Прошу тебя, дитя мое, держись от всего этого подальше и береги Лили. Волшебники эти пусть дерутся, сколько им угодно, а вам это ни к чему. Я уже даже подумала, может быть, вам лучше вернуться домой? Все равно Блэк не может расколдовать Лили, найдем другого чародея.

Все-таки он очень опасный тип, ты знаешь, Марта, он так на тебя смотрел тогда – помнишь, когда вы прилетели в наш дом – мне показалось это подозрительно, понимаешь, он так смотрел, хоть и в очках, словно… Даже не знаю, как и написать тебе об этом, доченька, – в общем, он тебе не пара и ты должна это понимать. Вот и тетя Агата говорит то же самое. Не дай ему разбить твое маленькое сердечко – оно способно на большую любовь, так прибереги его для того, кто будет этой любви достоин. Тем более, что ждать тебе осталось уже совсем недолго.

Будь осторожна и береги Лили. Передай ей от меня привет. Целую и обнимаю

ваша матушка.»

Марта прочла письмо и принялась читать еще раз.

– Что, родительские наставления? – сочувственно улыбнулась Аннабель. Потом вдруг наклонилась к Марте через стол и заговорщицки произнесла вполголоса:

– Сделай все наоборот! – при этом ее карие глаза лукаво сверкнули.

– Аннабель, – сказал Квентин, оторвавшись от своей тарелки, – Вы уже рассмотрели мое предложение? Я пересчитал кое-какие коэффициенты и получил новые прогнозируемые результаты, я покажу их Вам после обеда.

Вместо ответа Аннабель рассмеялась и продолжала смеяться все время, пока наливала себе суп.

А Марте было не до смеха – она перечитывала письмо.

Итак, какой-то доброжелатель положил в Шляпу Жениха их с Лили имена, и результат превзошел все ожидания – это была новость, к которой надо было привыкнуть. Сердце Марты сладко замерло – скоро Флоран сделает ей предложение, и она примет его, не раздумывая ни секунды! Ей вдруг вспомнился тот поцелуй на площади возле Жениха с Невестой.

– … как ты думаешь, Марта?.. Марта!

Марта неохотно вынырнула из своих приятных мыслей.

– Невозможно сидеть просто так взаперти целый день! – горячилась Аннабель, продолжая теребить Марту за рукав. – Давайте что-нибудь придумаем! Устроим вечеринку.

– А что, это идея, – с неожиданной готовностью отозвался Квентин. – Я – за. Пойдемте, Аннабель, я Вам помогу все приготовить. – Он вышел из-за стола, ухватил Аннабель под локоток и повлек из кухни. – Только сначала покажу некоторые коэффициенты…

Марта проводила их рассеянным взглядом и вновь погрузилась в свои приятные воспоминания, перебирая их в памяти одно за другим, словно жемчужины на нитке, и незаметно перешла от воспоминаний к мечтам. «Все наладится, – думала она. – А матушка – матушка потом поймет, что ошибалась насчет Флорана». Марте вдруг стало так хорошо, и в груди разлилось приятное тепло. Неужели это все правда и не сон – такое счастье?

В коридоре послышались торопливые шаги, и в кухню ворвался Квентин.

– Проклятье! – выругался он, налил себе стакан воды, поспешно выпил и со стуком опустил стакан на стол.

– Что случилось? – поинтересовалась Марта.

– Эта идиотка выпила сыворотку правды! – раздраженно объяснил Квентин, мотнув подбородком в сторону комнат.

– Аннабель? – переспросила Марта.

– Коза! – с чувством ответил Квентин.

– Зачем?

– Ей стало скучно! – пропищал Квентин, передразнивая Аннабель.

– Зачем ей сыворотка правды? – все еще не могла понять Марта.

– Она не знала, что это сыворотка правды! – Квентин нервно пригладил здоровой рукой свои блеклые волосенки, прошелся по кухне и продолжил немного спокойнее. – Я повел ее к себе, потому что собирался показать ей коэффициенты… – тут взгляд его бесцветных глазок остановился на Марте, и он на секунду замялся, потом встрепенулся и продолжил, – ну, это не важно, к делу не относится, только она вдруг говорит: мол, скучно мне, говорит, к тебе не пойду – это ко мне то есть – пойдем хоть вот в учебную комнату. Пришли. Я ей объясняю, показываю – она ничего не понимает, бестолковая.

Марта поморщилась:

– Ближе к делу, пожалуйста.

– Так я же и рассказываю, – окрысился Квентин. – Графики черчу, таблицы, а она вдруг и говорит: скучно мне, мол – это ей то есть – душа просит чего-нибудь ТАКОГО. Какого, позвольте узнать, такого, спрашиваю. Не объясняет, а только повторяет: душа, мол, просит. Ну и потом… – тут он опять замялся.

– Что?

– Ну, что… говорит, выпью хоть, что ли, чтобы не скучно было. Схватила, что попало, и давай пить. А это сыворотка правды.

– Так, – сказала Марта. – И что она делает теперь?

– Пес ее знает – кинулась строчить какие-то письма, – скривился Квентин.

– Пойду посмотрю, – произнесла Марта, поднимаясь с места.

– Думаю, не стоит, – ответил Квентин, шагая к Марте так, чтобы закрыть ей выход из кухни. – Я же Вам это все как раз и рассказываю для того, чтобы Вы поняли: Аннабель сейчас надо оставить в покое, потому что она может такого наговорить, – он захлебнулся воздухом.

– Пойду посмотрю, как она, – повторила Марта, решительно шагнув вперед.

– Неужели Вы не понимаете? – голос Квентина стал совсем высоким. – Ей надо побыть одной!

Марта внимательно смотрела на него: лицо сморщилось, глаз дергается да еще эта перевязанная рука – в эту минуту Квентин был похож на человека Бэзила Морта меньше, чем когда-либо. Или так ловко притворялся?

Не говоря ни слова, Марта обошла его и направилась в учебную комнату.

Глава 21

Аннабель и в самом деле что-то увлеченно писала. Марта села за соседний стол и решила подождать, что будет.

– Ну как там Квентин? – спросила Аннабель, на секунду подняв глаза от своего письма.

– Рвет и мечет, – отозвалась Марта.

– Еще бы, – усмехнулась Аннабель, вновь принимаясь за свое письмо.

– Он приставал к тебе, да? – робко спросила Марта.

Аннабель опять оторвалась от письма.

– О-о, еще как приставал – вынес мне весь мозг своими графиками и таблицами. Тогда я сказала ему, что у меня двое детей. Это, конечно, не правда, но я хотела посмотреть на его реакцию.

– А он что? – спросила Марта, удивляясь сему тонкому маневру – сама она бы до этого не додумалась.

– А он и говорит: «Да, двое детей» – знаешь, с таким сожалением и вздохом – «но очень красивая девушка, придется продолжать общение».

Аннабель грустно рассмеялась.

– И потом целоваться полез – идиот. Хорошо, что я еще толком не умею колдовать, а то бы ему не поздоровилось…

– М-да, – протянула Марта, не зная, что еще можно на это ответить.

– Да ладно, – махнула рукой Аннабель, – если честно, я к такому привыкла. Куда бы я ни пришла, всюду мужчины не дают мне прохода. Иногда это бывает приятно, а иногда не очень. Знаешь, я вообще-то по профессии вышивальщица – родители считали, что для девушки нет лучшего занятия, вот и отдали меня и всех моих сестер учиться этому ремеслу. Представь себе, Марта, я училась хуже всех – вовсе не потому, что глупая или криворукая, а просто женщина, которая нас обучала, с самого начала невзлюбила меня. Сколько же я всего от нее наслушалась: и глаза-то у меня какие-то не такие, и моргаю-то я как-то не так, и улыбка какая-то не такая, как надо!.. Ох, и наплакалась я тогда! Маленькая была, не понимала, в чем дело. Ну а потом, когда подросла, ушла работать в мастерскую, не доучившись. И радовалась очень, что хозяин мастерской – мужчина, думала, уж он мне завидовать не станет и не обидит. Как бы не так. Целыми днями он вокруг меня ходил – голос бархатный, глазки масляные, то руку погладит, то плечо пожмет. А у самого жена есть. Жена почуяла неладное, и стала в мастерскую захаживать, хотя, мне рассказывали, раньше туда вовсе носу не казала. Приходила всегда неожиданно, мужа своего проверяла. Только все без толку: стоило ей уйти, как он тотчас ко мне. Противно. Каждый день придумывал повод задержать меня вечером в мастерской дольше всех. И вот смотрю я: сестры мои уже выучились, в хорошие места устроились, всех ремесло кормит. А мне какую работу ни поручат, я ни с чем как следует справиться не могу – какая уж тут работа, когда только и успевай от домогательств отбиваться. Как-то раз мне поручили ответственный заказ: один человек хотел поднести в подарок королеве вышитый ковер.

Аннабель умолкла и грустно покачала головой.

– Не рассказывай, если не хочешь, – сказала Марта.

Аннабель снова покачала головой, и Марта почувствовала, что Аннабель хочется выговориться.

– Я очень боялась испортить заказ, хозяин и его жена ужасно мешали мне работать. Я брала работу домой и вышивала ночами. А когда было уже почти все готово, кто-то разрезал ковер.

– Разрезал?

Аннабель передернула точеными плечиками.

– Да. Я не знаю, кто это сделал. Тогда я решила уйти из мастерской и объявила хозяину, что мне нужно еще поучиться. Я уехала в другой город и поступила на учебу к мастеру, о котором была много наслышана. Это большая редкость для нашей профессии, когда вышивает мужчина, да еще вышивает так талантливо. Все отзывались о нем, как об очень добром человеке, и я надеялась, что он меня не обидит. И он, действительно меня не обидел.

Аннабель снова примолкла, а потом продолжала:

– Да, он меня не обидел, но и научить меня он ничему не смог.

– Почему?

– Потому что каждый раз при виде меня у него зашкаливало датчики и происходило короткое замыкание в мозгу. Я вообще заметила, что девушек со средней внешностью учат старательнее и все им объясняют подробнее. Думаешь, легко учиться, когда учитель относится к тебе пристрастно?

«Это она про какого учителя?» – подумала Марта и вспомнила о сыворотке правды.

– Это ты про какого учителя? – спросила Марта вслух и внутри у нее все замерло: что-то расскажет ей сейчас Аннабель о Флоране?

– Это я про всех учителей, учивших меня когда-либо чему-либо. Каждый раз одно и то же.

– Но Флоран-то хорошо тебя учит.

– Да, Флоран – молодец, отлично держится. Знаешь, я ведь и сама кокетничаю не всегда к месту – не могу удержаться, ты уж извини.

Марта отчего-то смутилась.

– Да, извини – он тебе очень дорог, я же вижу, – медленно продолжала Аннабель. – Ты такая хорошая, Марта, у тебя на лице иногда бывает такой свет, ты мне очень нравишься.

– Спасибо, ты тоже хорошая и тоже мне нравишься, – Марта смутилась еще больше, вспомнив, как ревновала Флорана к Аннабель.

– Не за что – ты на самом деле такая. Ты, наверно, и представить себе не можешь, сколько я натерпелась от женщин, а ты такая милая, ты на меня не злишься. Всю жизнь мне приходится мириться с женской ревностью и ненавистью. Они подливали мне всякую отраву в питье, наводили сглаз и порчу, подсылали в дом хищных птиц… А еще эти, как их… женихи подруг – это отдельная история. Вот веришь, Марта, ни разу – ни разу! – я ничего такого не делала, а они… кошмар и ужас. Подруги, конечно, в шоке. Да и нет у меня уже подруг.

Марта рассматривала Аннабель и поймала себя на том, что ей хочется потрогать ее волосы, взять их в руки и переложить с одного плеча на другое.

– Знаешь, Марта, – сказала Аннабель, – я иногда смотрю на других девушек и думаю, насколько им лучше живется. Правду говорят: не родись красивой… – она вздохнула. – О-о, Марта, Марта, до чего же это ужасно, когда родные сестры завидуют тебе! И даже родная мать порой смотрит как-то странно. Мне их очень жалко, они чувствуют себя такими неуверенными, даже ущербными рядом со мной. Но что же мне делать?.. Помнишь, я рассказывала тебе про Земфиру, которая посадила у моего дома злополучный ядовитый куст?

Марта кивнула.

– Так вот, Земфира – моя сестра. Теперь ты понимаешь, почему я решила остаться здесь и не возвращаться домой?

– Бедная девочка, – вздохнула Марта.

– По правде говоря, это единственная причина, по которой я здесь.

– Единственная? – переспросила Марта, подумав о Бэзиле Морте.

– Да. Я никогда особенно не интересовалась волшебством. Мне и теперь не очень уж нравится это занятие; забавно, конечно, но не более того.

«Итак, судя по всему, Аннабель никак не связана с Мортом», – подумала Марта.

– И хоть бы кто-нибудь когда-нибудь спросил, что у меня на душе – нет, это никому не интересно, ни мужчинам, ни женщинам… И все же я бы не согласилась расстаться со своей красотой, если бы мне предложили! – Аннабель неожиданно рассмеялась. – Как ты думаешь, это от тщеславия, да?

– Не знаю, – растерялась Марта. Предельная откровенность Аннабель требовала такой же откровенности в ответ. – Наверное, ты привыкла к повышенному вниманию, – она осторожно подбирала слова.

Аннабель улыбаясь покачала головой:

– Марта, Марта… Возьми его себе. Дарю.

– Кого?

– Флорана, конечно, кого же еще? Тебе разве нужен кто-то другой?

– Нет, – быстро ответила Марта и тут же спохватилась: – Ой. – Она попыталась собраться с мыслями. – То есть как это – даришь?

– Ну так: не буду кокетничать, буду держаться сухо и деловито, сведу общение к минимуму, чтобы он ненароком в меня не влюбился. А ты делай все наоборот.

– Спасибо, – неуверенно сказала Марта. – Как-то это странно.

– Ничего не странно, – уверенно ответила Аннабель. – Я хочу сделать для тебя что-то хорошее, не хочу тебе вредить. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива, – ее карие глаза были сейчас полны тепла и доброты.

Они посидели так, молча улыбаясь и глядя друг на друга.

За дверью послышались шаги – кто-то прошел по коридору мимо учебной комнаты.

– Что ты пишешь? – поинтересовалась Марта.

– О, я поняла, что столько всего должна была сказать людям, но почему-то до сих пор не сделала этого. То есть знаю почему – мне мешали гордость, тщеславие, жадность, страх, – припечатала Аннабель. – А теперь я скажу все.

– Может быть, не надо?

– Только так и надо.

– Послушай, ты помнишь, что выпила сыворотку правды?

– Помню, конечно, но сыворотка тут совсем ни при чем.

– Аннабель, ты находишься под действием сыворотки и поэтому…

– Марта, это не из-за сыворотки, мне давно уже надо было это сделать.

– Тогда, может быть, ты не будешь отправлять письма сегодня? Перечитай их завтра, – предложила Марта. В глазах Аннабель появилось упрямство, и Марта добавила как можно мягче: – Пожалуйста.

– Ладно, я подумаю.

Из коридора опять послышались шаги, пол заскрипел совсем рядом: кто-то топтался под дверью.

– Квентин, – предположила Аннабель, кивнув в сторону двери. И повторила громче: – Наверное, это Квентин нас подслушивает.

В коридоре разом все стихло.

– Между прочим, – сказала Аннабель, понизив голос почти до шепота, – этот Квентин – довольно странный тип. Я была у него в гостях и, знаешь, мне показалось, что он пишет какие-то доносы.

– Доносы? – переспросила Марта так же тихо. – Почему ты так думаешь?

– Когда мы к нему пришли, у него на столе лежало незапечатанное письмо, – объяснила Аннабель. – Я вообще-то никогда не читаю чужие письма, но тут – не знаю, что на меня нашло, наверно, он слишком утомил меня своими формулами и расчетами – и я как бы в отместку заглянула и прочла кусочек.

– И что же там было? – нетерпеливо спросила Марта.

– Насколько я поняла, там был распорядок дня Флорана, отчет о его занятиях – что-то вроде того.

Вот это была новость. Марта даже не могла бы сказать, что ее сильнее удивило: то, как Аннабель «отдала» ей Флорана или что Квентин оказался доносчиком.

Глава 22

Из комнаты Аннабель Марта вышла озадаченной. Она в задумчивости шагала по коридору и вдруг увидела Флорана, спешащего ей навстречу.

– Марта!

– Флоран!

Они уже держались за руки. Какое счастье было снова его видеть! В эту секунду ей подумалось, что даже если весь мир начнет рушиться, это, наверно, будет не так уж страшно, пока Флоран будет держать ее за руку.

– Хорошо, что ты вернулся, мне очень нужно с тобой поговорить, – торопливо сказала Марта.

– Мне давным-давно следовало с тобой поговорить, – отозвался Флоран. – Пойдем на море, там нам никто не помешает.

Но не успели они пройти и двух метров, как их остановил Квентин, выскочивший из своей комнаты так неожиданно и стремительно, что Марта вздрогнула. Вид у него был самый что ни на есть серьезный и деловитый.

– Приветствую, – произнес Квентин, пожимая Флорану руку. – Когда мы приступим к занятиям?

– Думаю, что… – начал Флоран, но Квентин не дал ему договорить:

– Вы же понимаете, утренние уроки Вы отменили, а время тревожное, возможны новые нападения, в этой связи необходимо определить приоритеты и включиться в работу с целью достижения максимальной эффективности, а также недопущения и предотвращения дальнейших…

– Да-да, конечно, – перебил его Флоран. – Полностью с Вами согласен. Я сейчас же проведу урок. Марта, пригласи, пожалуйста, в учебную комнату всех, включая Лили.

Такой оборот дела Марту совсем не обрадовал. Ей не терпелось как можно скорее рассказать Флорану о доносах, которые пишет Квентин, однако пока это не представлялось возможным. Марта была так раздосадована, что ее даже не удивило, зачем Флорану понадобилась Лили.

Когда все собрались в учебной комнате, чародей пригласил своих учеников выйти на лужайку, по-прежнему покрытую ровной зеленой травкой. Это была довольно большая площадка, обрамленная деревьями. Все вышли на газон, освещенный ласковым летним солнцем, и Марта оглядела присутствующих.

Эмильен безмятежно улыбался, взяв Лили за руку, в свободной руке он держал волшебную палочку. Это была интересная картина, поскольку Лили оставалась невидимкой, однако Марте в какие-то мгновения казалось, будто она различает рядом с Эмильеном что-то, словно бы воздух в том месте был плотнее, но она не могла бы поклясться, видит ли это на самом деле или это лишь игра ее воображения.

Аннабель увлеченно дописывала письмо, положив его на раскрытую ладонь левой руки, зажав подмышкой волшебную палочку, расставив пошире свои стройные ножки для большей устойчивости. Она была чудо как хороша – упругая, словно натянутая струна – и Марта живо припомнила все услышанное недавно из уст красавицы.

Квентин переминался с ноги на ногу, помахивая волшебной палочкой, весь его вид выражал готовность немедленно приступить к делу.

Флоран, свежий и легкий, как и всегда, одетый в любимую белоснежную рубашку, произнес:

– Прежде всего я хочу перед вами извиниться.

Аннабель оторвалась от своего письма, лицо Квентина вытянулось, Эмильен перестал улыбаться.

– Прошлой ночью Квентин, Аннабель и Эмильен подверглись нападениям, и думаю, я не погрешу против истины, если скажу, что причиной тому пребывание в этом доме. И я прошу у вас прощения за то, что не смог оградить вас от этого. Хочу также напомнить вам, что вы можете в любой момент прекратить обучение и уйти. Но если вы остаетесь, обещаю вам сделать все возможное, чтобы защитить вас.

– Я остаюсь, – тут же сказала Аннабель.

– Я тоже остаюсь, – произнес Квентин.

– И я, – отозвалась Марта.