Валентина Николаевна Раскач
Не сотвори себе кумира
– Двадцать семь лет, окончила МГУ, в браке не состоит, развелась четыре года назад, детей нет: «Небось тоже, как и все девицы с такими фигурами, не хочет рожать» – тут же поставил клеймо Матвей Тимофеевич). А фигура у нее красивая – высокая, стройная, но все женские атрибуты при ней, небось, вшила себе эти чертовы импланты.
Кажется, Матвей Тимофеевич сердился на себя, что он опять, как молодой кобель, не может пропустить ни одной юбки.
– Надо спросить у Кати, что за подруга такая, может, зря я выбрал ее на такую высокую должность. Вместо работы будет тут хвостом крутить, фигурять своими имплантами – не успокаивался Матвей Тимофеевич, как хищник, почуяв след добычи.
– Ну, потом, она – совсем молодая, при таких внешних данных разве «старик», как я, может зацепить ее. Опять получается только, если ей нужны мои деньги.
Матвей Тимофеевич осадил себя: «Типа, хватит об ерунде думать, позвоню лучше Кате, она давно просила меня порекомендовать ей хорошего адвоката, на пожарный случай. Невестка поняла, что не знает, к кому обратиться, в случае, как после убийства Дениски, когда ее трепали эти доморощенные сыщики.
Матвей Тимофеевич не понимал, а, может быть, не хотел понимать, что звонит он Кате в надежде поговорить о ее подруге. Он набрал Катин номер телефона.
– Алло, добрый вечер, Матвей Тимофеевич, неужели опять что-то стряслось, вы мне звоните только в экстренных случаях? – встревоженным голосом ответила Катя.
– Катюша, добрый вечер, не волнуйся все в порядке. Я тебе уже давно обещал дать телефон хорошего адвоката, сейчас, пока не забыл, скину SMS с копией его визитки. Я его хорошо знаю, и Денис пользовался его услугами по бизнесу, еще слышал, что этот адвокат одинаково компетентен как в гражданских, так и в уголовных делах. Дай бог, чтобы он тебе не пригодился, чтобы все было хорошо, и не понадобились услуги адвокатов. Катюша, как у тебя дела, как здоровье, как там Клава поживает?
Катя была очень удивлена звонком Матвея Тимофеевича, мог бы просто сбросить SMS без всяких реверансов, раньше свекор не имел обычая звонить, просто, чтобы поболтать, спросить, как здоровье. Только напугал ее, но вежливо ответила:
– Спасибо, Матвей Тимофеевич. Слава богу, все хорошо. Вот тут у меня вырывает телефон тетя Клава, услышала, что я с вами разговариваю. До свидания, передаю ей трубку.
Матвей Тимофеевич слегка расстроился, его план, узнать про новую сотрудницу, не удался. Но неожиданно Клава начала ему рассказывать, как от Кати только что ушла подружка Вика, как девчонки долго болтали, хохотали так, что заразили своим смехом и саму Клаву, ей пришлось отпаивать всех клюквенным морсом. Когда Матвей Тимофеевич в шутку сказал, что надо было дать чего-нибудь покрепче, Клава сообщила, что «покрепче» у них и так было. Вике даже пришлось вызывать такси, на своей машине она не могла ехать.
– Она еще и пьянчужка, а я тут парюсь, хочу узнать, какая она хорошая девушка. Так же быстро, как я ее назначил, полетит со своей должности, если узнаю, что за ней водится такой грешок. Молодец, Клава, вернула меня с небес на землю.
Рассерженный непонятно на что, Матвей Тимофеевич позвонил шоферу, сказал, что спускается вниз – поедет домой.
Матвей Тимофеевич, когда сообщал новой сотруднице Чижовой Виктории, что принял решение назначить ее на новую должность, он ей дал десять дней, на составление бизнес-плана, чтобы понять, как она видит возможность объединения логистических центров всех супермаркетов. Задача – не из простых, Матвей Тимофеевич, хорошо обдумав, решил, что погорячился, вряд ли за десять дней реально справиться с такой работой. И прикинул, если она не уложится в назначенный срок, справедливо будет, не «гнать лошадей», а дать ей еще время.
Дверь кабинета новой сотрудницы была недалеко от приемной босса, но как ему ни хотелось встретиться с этой Чижовой, получалось, что, случайным образом, пути их никак не пересекались (вот-уж скоро будет неделя со дня знакомства). Матвей Тимофеевич, как мальчишка, бегал попить воду из кулера в коридоре, хотя его всем обеспечивала секретарша – в приемной в наличии: и вода, и чай, и кофе. Секретарша Татьяна с удивлением наблюдала, как шеф, куда-то выбегает, чего раньше с ним не случалось. Один раз секретарша даже спросила, не надо ли помочь, принести чего-нибудь. На что Матвей Тимофеевич сердито ответил, что в этом деле она ему – не помощник.
Матвей Тимофеевич было подумал, что можно самому зайти к Чижовой, сказать, чтобы не спешила. Но такие поручения у него всегда выполняла Татьяна. Раньше босс никогда не ходил сам по кабинетам сотрудников, Татьяна засечет его за этим занятием, сразу все поймет. А ему почему-то не хотелось, чтобы новые, очень странные, охватившие его чувства, были замечены подчиненными. Что делать, долго, конечно, но придется подождать десять дней, когда сама Чижова придет просить отсрочки.
Но получилось так, что еще до срока, а, именно, через неделю новая сотрудница сама через секретаршу попросила Матвея Тимофеевича принять ее, если можно.
– Ну, вот, поняла, что не справляется, как я и думал, хочет сдвинуть сроки.
И когда секретарша Татьяна спросила, босса на какое время назначить прием Чижовой, Матвей Тимофеевич, вдруг сказал, что у него сегодня очень напряженный график, поэтому он освободится не раньше семи вечера, мол, если Чижова еще будет в это время на работе, то пусть заходит. Татьяна с удивлением посмотрела на шефа, вроде, ни о каких срочных делах сегодня она не знала, но только спросила:
– Матвей Тимофеевич, а я не могу сегодня задерживаться после пяти, мне надо ребенка брать из сада. Как быть?
– Танюша, иди за ребенком, никаких проблем, мне твоя помощь не понадобится. Я думаю, Чижова просто хочет прояснить детали бизнес-плана.
Матвей Тимофеевич понял, что экспромт с сильной загруженностью придумал, не он, а его мозг самостоятельно, помимо его воли, принял такое решение и заставил озвучить.
– Зачем я это сделал, не планирую же я заняться с ней любовью прямо в кабинете? Да, потом я этих фиф знаю, сначала они все из себя таких недотрог строят, а потом оказываются обычными сучками.
Тут Матвей Тимофеевич вспомнил восторженный взгляд новой сотрудницы и прикинул, как долго придется ему ее уламывать. На вскидку, получалось, что, скорее всего, девушка, сначала повыкобенивается, начнет строить из себя святую невинность, будет набивать себе цену. Но уж, больно хороша, прямо все в ней – в его вкусе. Матвей Тимофеевич вспомнил, что в его снах-мечтах являлась женщина, очень похожая на эту Чижову. И тут он опять на себя рассердился, уже неделю он не может спокойно работать, и все из-за бабы, в которой наверняка сразу разочаруется, когда получит ее.
Но время, как назло, тянулось очень медленно, поскольку срочных дел не было, а обычной текучкой заниматься в таком состоянии перевозбуждения, Матвей Тимофеевич не мог. Он сидел, как тигр в засаде, поджидая неосторожную лань. В конце концов он пытался успокоить себя трезвыми рассуждениями:
– Чего, спрашивается, я жду? Ничего не случится сегодня того, чего бы мне хотелось. Всем девицам, нужна, как это они называют, а, вспомнил – прелюдия, то есть ухаживания, букетно-конфетный период, который по старинке так называется, а в натуре он – золото- бриллиантовый. Ладно, надоело время зря терять, пойду позову Чижову сам, секретарша ушла. Затеял я просто какой-то идиотизм, переговорю с этой красоткой и поеду к своей балерине. Надо кончать эти детские игры!
Вломившись без стука в дверь кабинета Чижовой, Матвей Тимофеевич увидел склонившуюся над письменным столом девушку в какой-то совершенно трогательной позе школьницы, выполняющей домашнее задание. Чижова не сразу оглянулась, видно, она никак не ожидала, что босс придет к ней сам. Не оглядываясь, она сказала:
– Ириша, не обижайся, придется добираться тебе домой на метро, я занята, так что, извини, подвезти тебя сегодня не смогу.
Наконец, Вика оглянулась и увидела застывшего в нерешительности Матвея Тимофеевича. А босс стоял, словно парализованный, контрастом образа, который рисовало его воображение, и силуэтом трогательно-невинной школьницы. На секунды установилось неловкое молчание, потом почти одновременно они начали говорить.
– Здравствуйте, Виктория Олеговна! У меня Татьяна ушла, поэтому я сам зашел сказать, что уже освободился – каким-то немного севшим голосом произнес Матвей Тимофеевич.
Здравствуете, Матвей Тимофеевич! Извините, я сразу не поняла, что это – вы вошли, думала Ирина, неудобно получилось.
– Ничего страшного, Виктория Олеговна, давайте тогда сразу, решим. Вы хотели перенести срок сдачи бизнес-плана?
Матвей Тимофеевич опять тонул в восторженном взгляде девушки, который и так целую неделю будоражил его.
– Матвей Тимофеевич, почему перенести? У меня уже все готово, я как раз хотела вам показать, спросить, какие будут замечания, я тогда за оставшееся время до срока сдачи успею выправить, если, что не так.
Девушка собрала бумаги, лежащие на столе, в папку, и двинулась прямо на Матвея Тимофеевича, который, по-прежнему, остолбенело стоял в дверях. Вика подошла к нему очень близко, но видя, что он так и не двигается, спросила:
– Вы посмотрите бизнес-план у себя в кабинете или хотите прямо здесь?
– Нет, нет – торопливо произнес Матвей Тимофеевич – конечно, в моем кабинете, я просто хочу пропустить вас вперед, утверждал Матвей Тимофеевич, перекрывая своей мощной фигурой весь просвет в дверях.
Когда Вика подошла практически вплотную к нему, он, наконец, сообразил, что надо дать дорогу даме. От кабинета Вики до своей приемной Матвей Тимофеевич шел на полшага позади Вики, боясь показать ей свое волнение, с которым он, как мальчишка, не мог справиться. Но дверь в приемную, а затем в свой кабинет он все же услужливо распахнул перед девушкой, слегка задевая ее своим мощным торсом. Ему показалось, что девушка вся дрожит.
– Наверно, боится, что бизнес-план мне не понравится. Пусть не боится, глупышка, черт с ним, с этим бизнес-планом, главное, что она сама мне нравится.
Когда вошли в кабинет, Матвей Тимофеевич сел не в свое рабочее кресло, а примостился рядом с Викой, чтобы удобнее было рассматривать, что там она сочинила. Но когда Вика открыла папку и стала что-то показывать боссу, он понял, что просто ничего не видит, пелена страсти просто застилала ему глаза. Тогда Матвей Тимофеевич взял себя в руки и каким-то не своим подсевшим голосом предложил Вике:
Виктория Олеговна, что-то за сегодняшний день я очень устал, и есть хочется. Уже голова совершенно не работает, давайте, посмотрим бизнес-план завтра. Здесь недалеко от офиса есть приличный ресторан. Может, составите мне компанию, поужинаем вместе?
– Матвей Тимофеевич, зовите меня просто Вика, не привыкла я к имени- отчеству. А с вами я согласна на все, если хотите в ресторан, то я пойду с удовольствием.
– Что значит на все? – оживился Матвей Тимофеевич, утопая, по-прежнему, в восторженных глазах Вики. Хотя он ждал какой-нибудь подвох-вилку, типа, «если вы мне сделаете то, то я вам, может быть, в знак благодарности отвечу этим». Но услышал совершенно просто и искренно сказанные слова:
– Мне главное быть с вами и делать то, что вы хотите.
Матвей Тимофеевич за последние пятнадцать минут второй раз впадал в ступор, он не понимал, это – наяву, или ему мерещится то, что он хочет слышать. А ему казалось, что слышит он прямой призыв к действию, или это – такой кокетливый прием? Он осторожно взял Вику за руку, она, действительно, вся дрожала, но руки не отняла, а, наоборот, подалась всем корпусом к нему.
И здесь, прямо в кабинете, в невероятно некомфортных условиях Матвея Тимофеевича накрыла страсть ураганной силы, такие эмоции он испытал впервые в жизни. Со стороны это выглядело, как «Фантомас разбушевался», потому что вокруг падали разные канцелярские предметы, в воздухе кружились и плавно опускались на пол листки бизнес-плана, бряцая своими латами, обрушилась фигура рыцаря в человеческий рост (подарок боссу к юбилею). Но Матвею Тимофеевичу это вовсе не мешало: он исполнил три виртуозных «танца любви», разных по технике, но одинаково страстных. Удивительно, что и партнерша была под стать, она чутко улавливала каждое движение кавалера и, покорная его воле, кружила в этих «танцах любви». Казалось, что они настолько слаженная пара, как будто оттачивали свои движения всю предыдущую жизнь.
Когда музыка стихла – «танцы» закончились, Матвей Тимофеевич (видно сказывалась привычка, полученная им в предыдущих отношениях) не нашел ничего лучшего как произнести:
– Вика, девочка моя, ты меня закинула прямо на небеса, проси, чего хочешь – выполню любое твое желание.
Матвей Тимофеевич ожидал, что желание Вике, будет из набора: квартира, машина, бриллианты, но только не то, что услышал он от своей страстной партнерши по «танцам». Очередной раз представление о женщинах было перевернуто с ног на голову. Вика попросила:
– Я хочу, чтобы мы поехали ко мне домой, и ты мне помог бы закрепить пройденный материал.
Такая неосторожная просьба опять вызвала новый всплеск эмоций, и Матвей Тимофеевич не удержался, бросился целовать Вику, и «на крики браво», исполнил еще один «танец любви» (не понимая сам откуда только берутся силы).
Потом, когда стали собираться к Вике домой, она, совсем осмелевшая от этих «танцев», спросила:
– Золотая рыбка, а у старухи есть еще одно желание, слабо исполнить?
Ну, наконец- то, повела себя, как обычная женщина – мелькнуло у Матвея Тимофеевича.
– Проси, что твоей душеньке угодно.
– Давай поедем ко мне на моей машине, а не на твоей тачке с шофером.
– Хорошо, сейчас позвоню Васе, что он свободен на сегодня. Вика, а у меня тоже есть к тебе просьба, я голодный, как волк, давай заедем куда-нибудь перекусим. Как ты смотришь на такой расклад?
– Можно, конечно, если ты так хочешь, но мне мечталось дома самой покормить тебя. Может быть, немного потерпишь, но, если нет, я, конечно, согласна и на ресторан.
Говоря это, Вика смотрела на Матвея Тимофеевича еще более восторженно, распахнутыми, зелеными, как изумруд, глазами.
Матвей Тимофеевич был шокирован очередной раз. Не зная, что еще можно ждать от этого «Чижика» (так про себя он стал называть новую возлюбленную), пока она приводила себя в порядок, пошел в приемную, в поисках съестного, потому что есть хотелось зверски. Сварил кофе, себе и Вике, сделал бутерброды с икрой (благо в холодильнике всегда имелся большой запас деликатесов из своих супермаркетов, на случай успешного подписания контрактов с партнерами).
Вика, без церемоний, радостно вместе с Матвеем Тимофеевичем уплетала бутерброды, не удивляясь, что вместо обычной булки черная икра намазана на круассан. Матвей Тимофеевич, по-видимому, под влиянием только что испытанных эмоций, с восторгом смотрел, как Вика, поглощает бутерброды жадно, наравне с ним, а не так, как прежние его барышни, которые считали каждую лишнюю калорию, способную повредить фигуре.
– Чижик, (первый раз он Вику вслух назвал этим именем) что-то я еще не наелся, дай я доем эту икринку на твоих губах – придумал Матвей Тимофеевич, который опять полез целовать Вику. Она не возражала, а, наоборот, с радостью отвечала на его поцелуи, вроде бы не заметив, что на столе стоит еще не початая банка черной икры.
– Чудеса, да и только! Со мной, отродясь, такого не случалось, чтобы я сам лез к женщине целоваться, после того как, получил от нее все, что хотел. Обычно, я, как мог, старался избежать этих «телячьих нежностей» после секса. Странно на меня действует взгляд «Чижика», она меня им, наверно, заколдовывает.
Вспомнив рассказ Клавы, что девушка употребляет крепкие напитки, и, пытаясь изо всех сил угодить ей, Матвей Тимофеевич предложил прихватить домой коньяк «Камю» из офисного бара. Ответом Вика опять удивила галантного кавалера:
– Зачем нам коньяк? Если, конечно, ты хочешь, я согласна. Но, должна тебе, в качестве информации о себе, сообщить, что не выношу запаха алкоголя. Недавно, я, по случаю, в качестве допинга, использовала крепкий спиртной напиток, по-моему, это был ром, так потом страдала три дня, мне казалось, что я на окружающих дышу этим ужасным перегаром.
– Чижик, а если от меня будет нести перегаром, ты меня не подпустишь к себе близко?
И, опять ответ без политесов и кокетства:
– Ты – исключение из правил, тебе можно все, в любом виде я подпущу тебя так близко, как ты захочешь сам.
Такой ответ опять обезоружил Матвея Тимофеевича, он переворачивал все его познания о женщинах.
Когда Матвей Тимофеевич проснулся утром, на плече у него лежала голова женщины, смотревшей на него, по-прежнему, восторженным взглядом (просто все, как в недавних мечтах).
– Доброе утро, Чижик, давно проснулась? Что так внимательно изучаем на моем лице? Наверно, в ярком утреннем свете хорошо заметны мои морщины и седые волосы, похоже, я тебе уже меньше нравлюсь, чем вечером?
– Доброе утро, соня! Не знала, что ты умеешь кокетничать, как девица. Просто я смотрю на тебя и подбираю, каким ласковым именем мне тебя называть, не буду же я к тебе, по-прежнему, обращаться – «Матвей Тимофеевич». Вот уже даже спросила Google, все уменьшительно-ласковые имена, которые он мне выдал, не соответствуют твоей внешности, теперь я всматриваюсь, может, сама придумаю.
А что там, к примеру, выдает Google? Назови, хотя бы одно, может мне понравится, мое мнение тоже надо учитывать при такой серьезной проблеме – засмеялся Матвей Тимофеевич.
– Например – Мотя. Хочешь, чтобы я звала тебя тетя Мотя? А потом там есть, еще такие: Матвейка, Матвейчик, Матюша, Матюха, это – еще хуже тети Моти. Вот ты меня стал звать, отталкиваясь от моей фамилии, я тоже попробовала вариации с твоей фамилией, получается просто ужас: или Ворона, или Ворон, еще можно Вороненок или Воронок. Нет никакого соответствия с твоим образом мужественного красивого исполина. В общем, буду звать тебя просто Матвей.
На этот раз Матвею Тимофеевичу показалось, что он просто, как юная девушка, зарделся румянцем (ни одна женщина в жизни не делала ему таких комплиментов. Еще он вспомнил, как его звали бывшие, оказалось, просто кошмар – «котик», «пуся», «пупсик», «зайчонок», «лапуля», и еще много галиматьи такого рода. Самое главное, он спокойно отзывался на эти клички, считая, что все в норме, так и должно быть, а сейчас подумал, как, наверно, глупо это выглядело. Чтобы как-то сменить тему, он предложил Вике, отдохнуть сегодня дома после такого бурного вечера, а потом и ночи, напоминая, что заснули они только под утро.
– Ты что, Матвей, нам срочно надо ехать, убирать твой кабинет от следов, пронесшегося урагана. Кажется, мой бизнес-план разлетелся по полу. Представляешь, если твоя секретарша увидит этот бедлам, она все поймет. Если ты не беспокоишься, то подумай о моей репутации – мне же работать там.
– Но, это же мой кабинет, и я в конце концов, босс, что хочу, то и ворочу. Может, я рассердился за плохой бизнес-план, который ты представила, и стал гонять тебя по кабинету, а ты убегала, разбрасывая на ходу подвернувшиеся под руку вещи.
– Оле-Лукойе, где твой разноцветный зонтик? Давай, лежебока, быстро вставай, мчимся на работу, я тебя доставлю мигом на своей «ласточке».
– Чижик, мне хочется подарить тебе более шикарную машину. Давай, прямо сегодня после работы съездим в автосалон.
– Понимаешь, Матвей, я не люблю бессмысленных подарков. У меня есть машина, я ее совсем недавно приобрела. Успела к ней уже привыкнуть, она мне подходит, не понимаю, что тебе не нравится? Это же – Киа Sorento, последняя модель, я ей очень довольна.
– А если мне хочется подарить тебе, например, «Мерседес»?
– Я считаю это причудой богатого бизнесмена, который хочет показать девушке, что он – очень щедрый. Мне это показывать не надо, я и так знаю, что ты щедрый, и потом…
Что потом, Матвей не дал договорить Вике, «бизнесмен с причудами» набросился на нее, даря ей не растраченную за многие годы любовь. Чувствовалось, что такие подарки Вике по душе, она даже начисто забыла про работу, на которую так спешила. В результате в офис приехали только в полдень.
Когда Матвей Тимофеевич зашел в приемную, после приветствий, Татьяна начала оправдываться, что не пустила уборщицу в ваш кабинет, потому что дверь оказалась захлопнута. А запасными ключами секретарша не стала открывать, зная, что Матвей Тимофеевич захлопывает дверь, только тогда, когда у него там остаются важные бумаги.
– Танюша, вот и чудесно – обрадовался неожиданному повороту Матвей Тимофеевич – У меня там чистота и порядок, а, насчет важных бумаг, ты совершенно верно подметила. Я же сказал тебе вчера, что мне надо было выполнить, не терпящие отлагательства дела, так, что даже не получилось принять, как обещал, Чижову (Матвей Тимофеевич чуть не сказал «Чижика», но вовремя спохватился). Танюша, будь добра, пригласи ко мне девушку, а то неудобно получилось – на голубом глазу заливал Матвей Тимофеевич.
Когда пришла Вика, Матвей похвастался ей, что его в сложных ситуациях выручает подкорка, она срабатывает сама, заставляя совершать продуманные поступки. Так получилось и вчера, когда он автоматически захлопнул дверь. Рассказывая о необыкновенных достоинствах своей подкорки, Матвей Тимофеевич вовсю старался помочь Вике устранять поистине грандиозный разгром, который они учинили вместе. Вика попросила его не грохотать так сильно тевтонским рыцарем, у которого бряцали латы, когда Матвей устанавливал его на привычное место. Но и тут хвастливый Матвей, сообщил ей, что заранее предвидел такую ситуацию, и сделал двери звуконепроницаемыми.
Матвею Тимофеевичу так понравилось вчера, что Вика сделала ему несколько восторженных комплиментов, он никогда ни от одной женщины не слышал ничего подобного, похоже, он и теперь нарывался услышать звуки фанфар. Но сейчас Чижик порхала по кабинету, собирая разлетевшиеся листки с ее бизнес-планом, никак не реагируя на описания его подвигов. В результате пятнадцатиминутной авральной уборки, кабинет выглядел в первозданном виде. Уже ничто не напоминало о бушевавших здесь страстях.
– Если, по правде, то мне гораздо меньше нравится этот чопорный чиновничий вид кабинета, чем тот, что был до уборки – заключил, чем-то огорченный, Матвей Тимофеевич.
Уже неделю назад майору Пронину прислали материалы дела по убийству Дениса Матвеевича Воронина. Целую неделю он, «как папа Карло», перепроверяет все экспертизы, поведенные группой, возглавляемой капитаном Воробьевым. Вот-и сейчас, который раз просматривает пленки записей видеонаблюдения (изъятые тогда опергруппой в офисе бизнесмена) в день убийства Воронина, то есть 11 июля.
Сыщик никак не может понять, какая-то деталь явно нарушает целостность картинки, что-то царапает мозг следователя, а что за деталь, он никак не может понять. Убийство произошло где-то, около 13-00, было время обеда. Помнится, в те дни в Москве стояла ужасная жара. Ну вот, все записи за час до того, как Воронин был найден задушенным. Народу мало, несмотря на обеденное время в офис почти никто не заходит и не выходит из него. Редкие посетители не идут, а прямо-таки ползут к офису, словно сонные мухи.
– Интересно, почему богатый бизнесмен, поставил камеры видеонаблюдения только перед входом в здание офиса и в своем кабинете, почему их нет в приемной? Тогда бы мы не гадали, а сразу поняли, кто совершил преступление.
Майор Пронин тут же одернул себя. Его знаменитый однофамилец расследовал преступления без всяких камер видеонаблюдения, без смартфонов, без интернета, и всегда выходил победителем в схватке с преступником. Правда, ему помогала фантазия автора, придумавшего этого героя. Но, тогда получалось, что у настоящего майора тоже есть помощники. Выходит: единоборство фантазии автора против современных технических достижений – кто кого?
– Это мы еще посмотрим, кто победит – решил реальный Пронин. И с утроенной силой бросился продолжать поиски преступника.
– Итак, идем дальше – рассуждал сыщик – из своего кабинета Воронин вышел в приемную, когда на часах было 12-15 и, этому свидетельство – запись на видеокамере его кабинета. Все время после этого он находился в приемной, пил кофе, написано – выпил три чашки. Ну, наверно, еще чем-то занимался, не мог же он сорок пять минут тупо пить кофе. Говорят же, что у бизнесменов время – деньги. Но, вроде, никаких бумаг рядом с ним не обнаружено, только телефон Лариной. Следователь Воробьев, почему-то, считал (так записано в рапорте), что Воронин не покидал приемной, но, ведь, этому факту подтверждения нет.
Майор Пронин задумался.
– Да, он мог за эти сорок пять минут несколько раз выходить в другие комнаты. Но, все сотрудники офиса в один голос заявляют, что босс ни к кому не заходил, и вообще не имел он такой привычки. Всех, кто ему нужен, приглашала секретарша. А что, если у сотрудников круговая порука такая, как у сицилийской мафии – омерта? Секретарши же в тот день у него не было, ее убили днем раньше. Значит, в случае большой необходимости, мог и сам Воронин выйти из приемной. С этим надо еще поработать. Будем считать, то это – замечание №1.
– Ладно, прослежу, кто входил в здание, с момента, когда Воронин уже находился в приемной. Так, смотрим внимательно еще раз: все сотрудники офиса одеты в униформу, а, что самое смешное, что все – в белом (прям, как в Рио де-Жанейро). Конечно, для расследования нам это удобно, но им-то каково, особенно женщинам, они в такую жару хотят вырядиться во что- то прозрачное, декольте поглубже.
Тут майор вспомнил, как ругал сегодня Машу за то, что она напялила на себя прозрачное платье, похожее больше на комбинацию, и, как они поругались из-за этого.
– Не буду отвлекаться – одернул себя майор.
– Как написано в отчете, обнаружила убитого Воронина уборщица, которая утверждала, что несколько раз заглядывала в приемную, но поскольку Ксения Максимовна так и не появилась, уборщица решила, на свой страх и риск, сделать там влажную уборку. В кабинет к Матвею Тимофеевичу она не заходила, потому что слышала от сотрудников, что босс находится на своем рабочем месте. Видеокамера в кабинете Воронина подтверждает, что после того, как Воронин вышел из кабинета, к нему туда, действительно, никто не заходил.
Сыщик опять задумался:
– Но здесь опять нестыковка: уборщица утверждает, что, когда предыдущие разы заглядывала в приемную, там никого не было. Правда, когда она начала протирать полы, то тоже не сразу заметила Воронина. Но тогда-то он явно молчал, не мог же он задушенный с ней разговаривать. Зато, когда она заглядывала перед этим, он же не в шкафу прятался, а пил кофе, наверняка, мог подать голос. Надо мне самому на месте понять, почему она его не видела? Придется еще раз съездить в офис и узнать, где Воронин сидел, когда пил кофе, почему прикидывался невидимкой. Получается это – замечание№2.
Майор Пронин достал блокнот, отметил в нем два замечания, затем продолжил рассуждать:
– Следовательно, надо проверять всех, кто заходил в офис перед тем, как уборщица стала мыть полы. Вот-какие-то две девицы в белых юбочках и белых блузочках вышли из офиса и буквально через десять минут вернулись обратно с пакетами. Так, а вот-мужик в белых портках и белой футболке зашел с папкой красного цвета (хорошо, хоть папки не обязательно белые). Это про него как раз написано в рапорте, что сыщикам Воробьева удалось выяснить, что он тоже заходил в приемную к Лариной, но, клянется, что, там он провел буквально минуту, оставив красную папку на столе секретарши. Интересно, а он общался с боссом, пьющим кофе? Должен же сотрудник, по крайней мере, хотя бы поздороваться? В рапорте ничего про это не написано, значит, надо найти парня и спросить еще раз. Итак, это – замечание №3 – констатировал сыщик, аккуратно вписав его в блокнот.
– Идем дальше. Еще пять человек в белом, до того, как производилась уборка, заходили в офис, но все были опрошены, говорят, что просто возвращались на рабочее место, выполнив определенные поручения. Значит так, список этих сотрудников у меня есть, сегодня же пошлю Лешу узнать, общались ли они с боссом. Может быть, они тоже заходили в приемную и тут же отчитывались боссу о выполненных заданиях. Им даже не пришлось заходить к Воронину в кабинет, потому что он, как назло, торчал в приемной без камеры, «работая вместо секретарши». Эти хитрые клерки, запросто, могли утаить этот факт, потому что, всем известно, что там не ведется запись на камеру. А, кому хочется, чтобы тебя лишний раз трепало следствие? Замечание №4.
– Так, ладно, с сотрудниками офиса все более-менее ясно, посмотрим на посторонних, кто не был одет в белою униформу. Поиски предыдущего следствия были, как раз, направлены на них, верней на него – парня в рабочей оранжево-серой робе с кондиционером в руках, который он еле пер на себе. Приехал человек в робе на такси, а не на служебной машине, номера машины таксиста не смогли разглядеть на записях с парковки. На вахте, внизу он, действительно, предъявил временный пропуск, подписанный Лариной. Кондиционер в приемной, похоже, он установил (обратно выходил с пустыми руками). Но, что интересно, в специальной книге, где секретарша вела записи всех ремонтных служб, услугами, которых она пользовалась, нет записи о сломавшемся кондиционере.
– Сотрудники говорили, что, слышали от Ксении, что, действительно, кондиционер у нее буквально за два дня до этого сломался. Еще они очень удивлялись, что секретарша, такая педантичная во всем, не внесла этот ремонт в специальную книгу, где фиксировались все технические неисправности. Короче, расследование команды Воробьева. по горячим следам, уперлось в розыск этого работяги, которого они подозревали в убийстве Воронина. Месяц потратили на поиски «монтера кондиционера», но так ничего и не удалось найти.
– Второго посетителя, который был одет в голубые джинсы и фиолетовую футболку, предыдущее следствие сразу выбросило из списка подозреваемых. Дело в том, что им оказался новый шофер Воронина старшего.
Сотрудники офиса хорошо знали старого шофера – Алексея Петровича, которого они звали просто Петрович. Он работал у Матвея Тимофеевича много лет, был для всех своим человеком. Но весной этого года у него случился острый инфаркт, поэтому боссу пришлось искать нового шофера. Раньше Петрович часто выполнял поручения Воронина-старшего, и из главного офиса привозил бумаги Воронину-младшему, это было в порядке вещей, он сам поднимался в приемную, передавал их секретарше.
Новый же шофер, тоже несколько раз приезжал с такими поручениями, но он всегда оставлял папки с бумагами на вахте внизу, просил передать их в приемную. Видимо, поэтому, пропуск свой он не показывал вахтеру. В лицо он был известен, так как Матвей Тимофеевич, сразу познакомил его на вахте, когда приехал с ним первый раз, представив его – мой новый водитель Вася. Правда 11июля этот Вася сказал, что сегодня у него поручение передать документы в приемную, предъявил свой пропуск, но вахтер не запомнил его фамилии.
