Валентина Николаевна Раскач
Не сотвори себе кумира
– Вань, ты что забыл? Мы же сегодня договорились, в кои-то веки, выбраться в кафе «Золушка». Сегодня же пять лет со дня нашей свадьбы. Неужели хотя бы в такой день, ты не мог пораньше прийти с работы? Я и сына Коленьку отвезла к родителям, а ты даже не отвечаешь на мои звонки. Где ты сейчас?
– Машенька, я уже на пути к дому, одевайся, пойдем в кафе, как договорились. Раньше никак не мог, мне было необходимо по горячим следам опросить нужного свидетеля. Что значит, «посмотри на часы», посмотрел – время еще детское, нет и одиннадцати? Ничего не поздно, самый раз, сейчас только-только немного спала жара. Да зачем мне переодеваться? Вот только сменю рубашку, а то эта совсем мокрая. Кафе в двух шагах от нашего дома, пойдем туда пешком, прогуляемся.
И уже другим посуровевшим голосом:
– Маша, долго мне еще тебя уговаривать? Если не согласна, я съезжу еще в следственный комитет, у меня полно там дел. Ну, вот, давно бы так, жди, скоро буду.
По дороге домой майор Пронин думал, неужели правда, эта Воронина готова все свое имущество отдать свекру? Что-то не встречал он раньше таких случаев в своей практике. Наоборот, из-за денег и недвижимости даже приличные люди в основной своей массе готовы на любые сделки с совестью, а то и на преступления. А тут вдруг такой «одуванчик» – «мне ничего не надо, заберите у меня и то, что имею». Потом еще никак не оставляла сыщика мысль, что не даром вокруг Ворониной крутится этот известный адвокат, а она делает вид, что не знает его.
– Да, я сам, абсолютно точно из окна видел, как адвокат передавал ей какую-то бумажку, а она на голубом глазу утверждает, что это – всего-то на всего, его визитка. Неужели соврала?
Майор Пронин снова поймал себя на мысли, что ему хочется верить этой Ворониной. Он опять себя одернул – «да не имеет он на это право!». Такое впечатление, как будто он, бывалый майор, подпадает под колдовские чары, когда общается с гражданкой Ворониной. Получалось, наподобие того, как простых людей дурят цыганки, обладая необъяснимым даром внушения. Поскольку сейчас рядом с майором не было этой «цыганки», и он мог мыслить вполне себе реалистично, ему в голову пришла такая схема:
– А, что, если Воронина солгала, и, на самом деле, ушла от мужа к адвокату, а мужа и любовницу они прикончили по сговору, чтобы все имущество осталось у Екатерины Дмитриевны без всяких судов. Да, здесь, конечно, слабое место, зачем было убивать любовницу мужа, ей-то ничего не принадлежало? Ну, может быть, чтобы запутать следствие? Тогда опять не вяжется, а зачем ей, да еще и адвокату, было светиться на месте убийства любовницы мужа? Да, и вообще лишний раз убивать, чтобы лишь направить следствие в другую сторону, это уж точно, не тот случай. Да, что-то намудрил я, не может быть, чтобы приличный с виду адвокат и Воронина (с глазами невинного ребенка) разбрасывались трупами направо-налево.
Здесь мысли следователя были прерваны попавшимся на пути цветочным магазином. Майор Пронин остановил машину, решил – надо порадовать Машу букетом. На самом деле, ему стало стыдно, что он забыл, про договоренность с женой пойти в кафе. Он считал себя «старым солдатом, не знающим слов любви», ему было не очень понятно, что за такой юбилей – пять лет со дня свадьбы, казалось бы, ну, что тут отмечать. Но Маша уже целую неделю твердит про юбилей, все уши прожужжала. Он мог бы понять, если бы «серебряная» или «золотая свадьба», а то юбилей, которому даже и названья нет, смех один (но, у женщин свои причуды). Купив красивый букет, довольный собой сыщик продолжил свой путь, а с ним и размышления о совершенном вчера убийстве в сквере.
– Что-то я не очень внимательно отнесся к личности второго свидетеля – адвоката Никонова Максима Сергеевича. Надо вспомнить, что он мне объяснил: как получилось, что рано утром, довольно далеко от своего дома он оказался на липовой аллее. Так, он сказал, что у него была назначена встреча с клиентом, который живет в этом районе. Кстати, он зря прождал, клиент так и не явился, зато он попал в свидетели преступления. Интересно, он тоже, как и Воронина, ничем мне не помог, ничего странного не заметил. Как так, у тебя на глазах совершают убийство, ты – опытный адвокат, а прикидываешься дурачком, мол, «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».
На этом месте рассуждения следователя были прерваны, так как он уже открывал дверь своей квартиры. Нарядная жена ждала его, можно сказать, прямо у порога. Букет красных роз отлично выполнил свою функцию – провинившийся муж был прощен, и даже удостоен нежного поцелуя.
Когда Катя вернулась домой, глянув на часы, поняла – уже половина первого ночи. Но ее мечте – побыть в горе одной (в конце -концов просто поплакать, спокойно повспоминать восемь лет брака с Денисом) так и не суждено было осуществиться. Дело в том, что тетя Клава категорически не захотела ночевать в квартире Дениса, в которую он больше не вернется.
Трагическая новость, которую Катя сообщила тете Клаве, няню Дениса не удивила. Тетя Клава, наоборот, сказала, что сама, еще днем, почувствовала, что с ее любимым «сыночком» приключилась страшная беда. Поэтому она уже после обеда все время ждала трагических вестей, но сама никому не звонила, в надежде, что, может быть, пронесет, вдруг ее дурные предчувствия окажутся просто надуманной чушью. Тетя Клава вообще впала в какое-то странное состояние, похожее на транс. Всю дорогу, пока Катя везла тетю Клаву к себе домой, та тихо завывала, как раненная волчица в своем логове, лишь иногда бормоча какие-то неразборчивые слова. Лишь на пороге квартиры, когда Катя открывала дверь, тетя Клава, неожиданно, словно очнувшись от сна, вдруг спросила:
– Катюша, а я не помешаю твоему мужчине?
– Господи, какому еще мужчине? Я живу одна, никаких мужчин в квартире нет – не поняла Катя, о ком идет речь.
– Как одна, а зачем же вы с Дениской разъехались?
Тут Катя, наконец, догнала, что тетя Клава имеет в виду.
– Надо же, второй раз за день у людей возникает впечатление, что она разошлась с Денисом ради другого мужчины (сначала ее спросил об этом майор Пронин, теперь тетя Клава).
Катя задумалась, как коротко и понятно объяснить тете Клаве, почему они с Денисом расстались, и, не нашла ничего лучшего, чтобы ответить так:
– У нас с Денисом разные взгляды на одни и те же вещи.
Тетя Клава, хоть и была в невменяемом состоянии, тут же нашла контраргумент:
– Вы же никогда не ссорились, значит разные взгляды здесь ни при чем.
Катя поняла, что бессмысленно объяснить то, что даже, кажется, не понял и Денис. Но видя, что настрой тети Клавы по отношению к ней явно изменился, Катя рассказала, что днем у нее в гостях был свекор. Это сообщение еще больше взбодрило тетю Клаву, она забыла про себя, стала спрашивать, как справляется с горем Матвей Тимофеевич. Здесь они прошли в кухню, где сохранились следы от дневного застолья. Тетя Клава сразу с удовлетворением отметила, что на столе в основном закуски, приготовленные ей, и пустая бутылка «Столичной» водки.
– Неужели вы вдвоем прикончили поллитровку?
– Я не пила, так что получается – Матвей Тимофеевич справился сам.
– Катюша, ну, так ты хоть поела? Что-то мне не нравиться твой вид, посмотри на себя – чисто, бледная поганка.
Тетя Клава вернулась к своему обычному состоянию, не обращая внимания на себя, заботиться о других. Она тут же поинтересовалась, а что за пакеты стоят на полу? И узнав, что это все привез с собой Матвей Тимофеевич бросилась их разбирать.
– Так, это что за безобразие, в такую жару продукты надо срочно все убрать в холодильник. Катя, ты мне не ответила, что ты ела сегодня?
Катя стала вспоминать, и оказалось, единственное, что она сегодня успела съесть, это – утром перед выездом на работу чашечка кофе с круассаном, больше ничего не удалось ухватить, пила весь день воду.
– Срочно, садись за стол – скомандовала тетя Клава.
– Хорошо, я сейчас все сделаю, как вы скажете, только сначала приму душ и переоденусь.
Катя долго стояла под прохладным душем, кажется, стараясь смыть с себя буквально волной цунами накатившие на нее проблемы. Она вспомнила, как ее подруга Наташка, выслушивая причитания Кати о том, что ей не хватает проблем, мрачно заключила:
– Катя, обращайся почаще к народным мудростям, а на твой случай есть такая: «Не буди лихо, пока тихо».
Катя прекрасно помнила этот недавний разговор, когда они втроем с Наташей и Викой сидели в кафе, болтали каждая о своем. Девчонки с трудом вырвались, потому что у Наташки болел сынишка (мама приехала буквально, ненадолго, подменить ее), а Вика была сонная после ночной смены, которую она отбарабанила в круглосуточном супермаркете. Поэтому Катины воздыхания, что, мол, она, такая несчастная, устала от безделья, не были восприняты подругами всерьез. И потом, когда через некоторое время Катя сообщила им, что разводится с Денисом, эта новость для них стала просто шоком.
Это было совсем недавно, а сейчас, стоя под душем, Кате казалось, что ее от этого разговора отделяет целая вечность. Тут же в ду́ше Катя наметила, что не сегодня, а завтра, прямо с утра, она позвонит маме и подругам, сообщит трагическое известие. Сегодня Катя была не в силах вести разговоры, звук своего мобильника она отключила, поэтому не отвечала на звонки мамы и подруг.
– Да, надо выходить, уже и тетя Клава стучит в дверь ванной (боясь, как бы чего со мной не стряслось) – мелькнуло в Катином мозгу – все равно, душ не помог смыть ужасные итоги сегодняшнего дня.
Когда Катя вышла из ванной, то поняла, что ее просто трясет от страшного озноба, несмотря на вполне комфортную температуру в квартире. Она сменила легкий сарафанчик на теплый, махровый, банный халат, но озноб не прекращался, он становился только сильнее, у Кати уже, просто лязгая, стучали зубы – и остановить этот процесс она не могла. Здесь вмешалась тетя Клава, которая опять почувствовала свою силу в том, что без нее «мир рушится». Она буквально силой влила в Катю большую рюмку какой-то жидкости. Катя закашлялась, у нее запершило горло, но постепенно озноб стих, зубы перестали стучать, и ударило в голову, ей казалось ее укачивает, как на палубе при шторме.
– Ты куда глаза закрываешь, я тебе не дам уснуть, пока ты не съешь это лекарство – приговаривала тетя Клава, запихивая в рот Кате бутерброд с черной икрой. Скормив его, буквально, как ребенку, она осторожно под руки отвела Катю в спальню, уложила в постель, и тихо закрыла за собой дверь.
Катя спала так сладко, как ребенок. Ей снились сны, в них опять не было никаких проблем, правда, почему-то во всех снах ее укачивало. Сначала она была совсем маленькой девочкой, родители привезли ее в парк Горького, там она так много каталась на понравившемся аттракционе – самолете, который вращался по кругу. Катя из этого самолета уже не могла выйти самостоятельно, так ее укачало.
Следующий сон-воспоминание был про то, как подросшая Катя была с родителями на море в Сочи, на море в этот день было небольшое волнение, но это не остановило родителей, поехать на морскую прогулку на катере. А все потому, что маленький брат Женя устроил истерику, требовал, как и соседский мальчик по пляжу, немедленного выхода в море на катере. Тогда Катю опять сильно укачало, родители даже начали беспокоиться, что у девочки не в порядке вестибулярный аппарат. По приезде в Москву мама потащила Катю к врачу, но слава богу, доктор сказал, что у девочки все хорошо.
Следующий сон перенес ее уже во взрослое состояние – она вышла в море с Денисом на белоснежной сверкающей яхте. Катю опять слегка укачало. Но теперь качка была не сильная, а какая-то убаюкивающая. Катя полулежала в шезлонге на палубе, дул свежий морской бриз. Было так хорошо, так, наверно, чувствует себя ребенок в колыбели, когда его качает мама. Но эта идиллическая картина вдруг резко была нарушена.
Из шезлонга напротив Кати, где только-что нежился муж, сначала в один момент исчез Денис. Катя даже зажмурила глаза, не веря, как такое может быть.
– Что он испарился?
А когда она опять открыла глаза, в надежде увидеть Дениса живым и невредимым, то была потрясена. В шезлонге развалилось нечто омерзительное, не поддающееся классификации. Это существо было скоплением слизи зеленого цвета, оно не имело постоянной формы (то сжималось, то увеличивалось так, что вываливалось с шезлонга). Посреди этой слизи был один немигающий глаз, который в упор уставился на нее. Катя даже не успела закричать, позвать на помощь, как это чудище обычным человеческим голосом произнесло:
– Я – Лихо. Рассказывай, чего будила?
– Вам показалось, я вас не будила, спите, пожалуйста, спокойно – тихо пролепетала напуганная Катя.
– Ну, уж нет, если разбудила, нелегко меня будет угомонить. Не думай, что твои несчастья кончились, все самое интересное впереди.
И также неожиданно, как появилось чудовище, также внезапно и исчезло. Шезлонг напротив Кати покачивался от ветра, но был абсолютно пуст.
На этом месте Катя проснулась. Осознав, что ей снился кошмар (кстати, впервые в жизни), пришлось принять и этот подарок новой жизни. Конечно, хорошему утреннему настроению такое просыпание явно не способствовало. Затем Катя попыталась вспомнить, как она очутилась в кровати, но такая сложная задача оказалась ей явно не по силам – хоть убей, не могла вспомнить, как ложилась вчера в постель. Тогда Катя решила, не вспоминать день вчерашний, а жить сегодняшним, для этого для начала необходимо сориентироваться по времени. На часах было ровно восемь.
– Надо вставать, сегодня много дел, к одиннадцати мне назначена встреча у капитана Воробьева, а сейчас с самого утра, как и собиралась, позвоню маме и подругам (как ни крути, необходимо выполнять какие-то ритуальные вещи).
И пересилив себя, Катя прямо из постели набрала мамин номер, сообщила ей все, что знала о случившейся с Денисом трагедии. Катя и не сомневалась, что мама деликатно, с присущим только ей, в такой драматической ситуации изяществом, обойдет все острые углы, никаких лишних слов, только нужные слова поддержки и утешения. Мама также ненавязчиво предложила любую помощь, спросила, не надо ли ей приехать? Но Катя сказала, что пока ничего не нужно.
Теперь надо звонить подружкам, Катя хотела было смалодушничать, перенести разговор на вечер, но взяла волю в кулак, и выполнила намеченное. С девчонками, конечно. разговор был посложнее, буря эмоций, охи, слезы, бесконечное количество слов, которые все равно уже ничему помочь не могут. Но Катя понимала, что все это от большой любви подружек к ней, поэтому стоически все выдержала. Особенно убивалась Вика, именно Денис устроил ее на хорошую высокооплачиваемую работу в своем супермаркете, когда Вику уволили из НИИ по сокращению.
Услышав, что Катя с кем-то разговаривает, тетя Клава заглянула в спальню, сообщила, что завтрак готов.
Катя подъехала к отделению полиции, где ей была назначена встреча с капитаном Воробьевым, немного раньше. Она в нерешительности сидела в машине, не зная, где лучше подождать на улице, или под дверью необходимого ей кабинета. Катя из автомобиля наблюдала, как рядом остановилась вроде уже знакомая машина, и из нее вышел хорошо знакомый ей майор Пронин. Она уже перестала удивляться его появлению в самых неожиданных местах рядом с собой.
– Еще немного, и я решу, что он меня преследует – не успела завершить свою мысль Катя, как услышала чужой, осипший голос, исходящий от знакомого сыщика:
– Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна – еле слышно прохрипел он.
Здравствуйте, Иван Николаевич! Оказывается, и прославленным сыщикам не стоит пить ледяную воду? Не отвечайте, можете просто кивнуть.
– Прошу вас сразу после разговора с капитаном, пожаловать в наше отделение – прошелестел следователь.
Катя хотела спросить его, что за новые факты открылись, но видя, как майору с трудом дается каждое слово, пожалела его, не стала мучить. Тем более она решила, что он ей всего и не расскажет из-за тайны следствия. Вместо этого попросила, коль уж он все равно здесь, помочь найти кабинет капитана Воробьева.
Капитан Воробьев проделал тот же аттракцион, что и майор Пронин при знакомстве: держа в руках Катин паспорт, спрашивал у нее фамилию, имя отчество и прочие данные, строго сверяя их по паспорту. Но, что значит привычка, сегодня Кате было вовсе не смешно, не было желания шутить насчет пола. Окончив ознакомительную процедуру, следователь должен был перейти к делу, но вместо этого повторил тот же глупый вопрос, что вчера задавал Пронин:
– Где позавчера утром был ваш муж?
– Не знаю, мы последние три месяца живем раздельно.
Катя опять не могла понять, почему сыщик спрашивает не про день убийства, но стремилась предельно честно отвечать, не обращая внимания на нелепость вопросов.
– А по какому адресу проживает сейчас ваш муж?
Катя назвала адрес, по которому Денис жил последние три месяца.
– Екатерина Дмитриевна, а вы знаете с кем жил ваш муж?
– Да, когда мы разъехались, с ним переехала тетя Клава, эта его няня, она ему вместо матери была с самого детства.
– Так, значит, эта тетя Клава знает, когда Денис Матвеевич уехал из дома позавчера?
– Наверняка знает, она ему всегда готовила завтрак.
– А эта тетя Клава сейчас находится в квартире, адрес которой вы мне сообщили?
– Нет, вчера, когда она узнала, что случилось с Денисом, переехала ко мне в мою квартиру.
– А, мы с ней сможем переговорить?
– Конечно, только лучше, если вы подъедете ко мне домой, зачем пугать пожилую женщину, вызывать в полицию.
– Екатерина Дмитриевна, еще нам надо сделать обыск в квартире вашего мужа, может, чтобы не взламывать дверь, вы дадите нам ключи. Не беспокойтесь, все будет по правилам, мы получим ордер, будут присутствовать понятые.
Катя была просто огорошена, почему обыск в квартире Дениса? Но, она уже не проглотила заявление следователя молча, как бы это сделала раньше. Катя почувствовала, что с ней начали происходить метаморфозы, теперь с капитаном Воробьевым говорила совсем другая Катя:
– Конечно, у тети Клавы есть ключи. Только я не могу понять, вы ищете убийцу моего мужа, а зачем-то хотите провести обыск в его квартире. Вы думаете, он сам себя убил, или в чем дело? Я вообще уже не понимаю, причем, «что он делал позавчера, если убили его вчера»?
– Екатерина Дмитриевна, дело в том, что в руках вашего мужа обнаружили телефон убитой секретарши, гражданки Лариной Ксении Максимовны. На этом телефоне только отпечатки самой Лариной и вашего мужа. Кроме того, в 9 часов 10 минут десятого июля, то есть позавчера в полицию с этого телефона было послано сообщение, что задушенная девушка находится в сквере на скамейке. Прибывший майор Пронин, в отделение которого поступил сигнал, действительно обнаружил там убитую гражданку Ларину. Взять у жертвы телефон и с него же послать сообщение в это время мог только убийца.
– Теперь мне все понятно, я в этом сквере тоже оказалась совершенно случайно. Надо же было моему автомобилю сломаться, как раз в этом месте и в тоже самое время! Я вызвала и ждала техпомощь для отказавшей у меня машины. Вчера я весь день давала показания майору Пронину по этому эпизоду. Еще наслоилось такое совпадение: убитая девушка оказалась любовницей моего мужа. Мне аноним скинул в социальные сети сообщение об этом, с фотографиями. Поэтому я долго не могла понять, где я видела это лицо, когда майор Пронин показал мне фото убитой девушки, пока, наконец не догадалась, посмотреть письмо в своем телефоне. Но вы же видите, произошло какое-то совершенно роковое, немыслимое стечение обстоятельств: я непредсказуемым образом оказалась в сквере, где убили любовницу моего мужа, причем фактически у меня на глазах. А я, представьте себе, действительно, ничего этого не видела, я уже объясняла это майору Пронину.
Катя на одном дыхании выпалила это следователю, и не дав ему времени задать новый вопрос, продолжала убежденно доказывать:
– Вот-я думаю, вернее, просто уверена, что мой муж не мог убить не только свою секретаршу и любовницу, да, и вообще, никого и никогда Денис не мог убить. Я его прекрасно знаю, прожила с ним восемь лет, да, ему муху убить было жалко. Нет, я просто уверена, что, как и в моем случае, это роковое стечение каких-то нелепых случайных событий.
– Согласитесь, Екатерина Дмитриевна, мы не можем верить вам на слово, а должны проверить все факты и улики. Давайте сделаем так: нам надо поговорить с вашей тетей Клавой прежде, чем вы вернетесь домой. Я сразу честно вас предупреждаю – делается это для того, чтобы вы не могли ее проинструктировать. Сейчас я к ней пошлю нашего сотрудника, а к вам просьба пока не покидать наш следственный комитет, и на время, пожалуйста, оставьте свой мобильник в моем кабинете. Следуйте за мной, Екатерина Дмитриевна, я вас отведу в комнату, где вам придется подождать некоторое время.
– Как понимать, я арестована?
– Ну, что вы, просто мы вас просим задержаться на некоторое время. А чтобы вам не было скучно, с вами еще хочет побеседовать майор Пронин, получается все для вашего удобства – вам не придется ехать в другое отделение полиции для разговора с ним.
Катя поняла: они сговорились, теперь ей стало понятно, о чем так долго разговаривал майор Пронин с капитаном Воробьевым, когда подвел ее к нужному кабинету, велел посидеть у двери, а сам прошел в кабинет. Она-то думала: сейчас поздоровается с коллегой и выйдет, а он провел там не меньше получаса.
– Господи, недаром все ругают полицию! Вместо того, чтобы искать убийцу Дениса, они хотят на него повесить убийство его секретарши. Конечно, это самое простое, ведь, он уже ничего не сможет сказать в свое оправдание. А этим следователям главное отчитаться о раскрытии дела.
Так гневно размышляла Катя в отведенной ей для изоляции от внешнего мира комнате. Она считала это просто беспределом, который устроил следователь Воробьев, оказавшийся еще хуже майора Пронина. Но как раз в эту минуту дверь в комнату открылась – вошел майор Пронин.
– Ну, вот только о вас подумала – вы тут, как тут, Иван Николаевич.
– Понимаю, намекаете на известную поговорку, Екатерина Дмитриевна? Я бы на вашем месте не шутил, а посерьезнее бы отнесся к положению, в которое вы попали – голос сыщика напоминал скрежет несмазанных колес телеги.
– Что уже я, из свидетелей попала в основные подозреваемые? Хорошо, хоть я могу еще ответить, в отличие от моего мужа, на которого вешают убийство, потому что он не может оправдаться.
– Екатерина Дмитриевна, вашего мужа подозревают в убийстве гражданки Лариной, потому что найдена улика, прямо указывающая на него. Но я бы вам посоветовал не тратить усилия на защиту своего мужа, а подумать о своей защите. Вы же мне сказали, что по профилю своей работы вынуждены читать детективы, значит, должны понимать, что основная линия поиска преступника – «кому выгодно». А кто остался со всеми богатствами после смерти вашего мужа? Ответ очевиден – вы, Екатерина Дмитриевна, получаете все его состояние.
Видно было, что говорит следователь, превозмогая боль в горле, но Кате уже было не до жалости. Она на какой-то момент совсем растерялась от такого нелепого вывода майора Пронина. Единственное, что пришло на ум в такой ситуации:
– А разве вы, Иван Николаевич, расследуете убийство моего мужа, я же, вроде, прохожу у вас свидетельницей по делу об убийстве секретарши Дениса?
– Вы все правильно сказали, Екатерина Дмитриевна, я лезу не в свое дело. Сам не пойму, зачем мне это? Но я, почему-то, верю, что вы невиновны, хотя мотив у вас был «железный», и следователь Воробьев обязательно пойдет по этому пути. Я просто хочу вас предупредить.
– Ну, просто сверчок из сказки про Буратино, предупреждает об опасности – все еще легкомысленно думала Катя.
– Но, зачем мне богатства Дениса? Я же вам уже вчера сказала, что хочу все переписать на отца Дениса – Матвея Тимофеевича.
– Екатерина Дмитриевна, «хочу переписать» это – все в будущем, а что будет в будущем, мы не расследуем, полиция изучает все обстоятельства на данный момент. Когда перед вашим визитом, я зашел к капитану, то дал ему прослушать запись моей вчерашней беседы с вами (так на всякий случай) – продолжал скрипеть майор.
– А, зачем же следователь дублировал почти все вопросы, которые вы, задавали вчера? – наивно спросила Катя.
– Работа у нас такая – просипел простуженным голосом майор.
Видно было, что говорить ему очень трудно, и его уже начала бесить непонятливость Ворониной, с которой он возится, просто, как нянька.
– Ладно, Екатерина Дмитриевна, сидите здесь тихо. А я пойду ознакомлюсь с содержимым телефона гражданки Лариной. Из-за важности улики, не удалось мне получить телефон в свое отделение, придется изучать его здесь на месте.
Катя решила, что если она не может ничего сделать в данном положении, то надо найти способ, извлечь из этой ситуации хоть какую-то пользу. И моментально она сообразила, как можно с толком использовать образовавшееся по мимо воли безделье:
– Наоборот, я должна радоваться, у меня образовалось время на размышления. Я вчера полдня мечтала остаться наедине со своими мыслями, чтобы никто не задавал глупых вопросов. Просто сидеть и размышлять о вечном, о том, как рано судьба забрала Дениса, о прожитых вместе годах. О том, какое нелепое произошло с ним расставание, хотела просто жить с ним в разных квартирах, а получилось – в разных мирах.
Катя вспоминала годы, проведенные вместе с Денисом, прекрасные моменты, которых особенно много было в студенческие годы. Спрашивала себя, не жалеет ли она о решении расстаться? И тут же отвечала себе:
– Нет, совсем не жалею, Денис – очень хороший, добрый, умный, но, оказалось – не «моя вторая половинка». Я надеялась, пока мы еще оба молодые, сможем найти свое счастье, возможно, в других браках. А вышло так, что он погиб, формально будучи моим мужем.
Катя даже с пристрастием ковыряла свою совесть на предмет, нет ли ее вины в трагической развязке жизни Дениса? Но ничего не смогла найти, в чем бы могла повиниться, что, как бы вольно или невольно, повредило мужу. Катя уже вовсе не страдала от того, что ее практически арестовали, держат в изолированной комнате. Она наслаждалась спокойствием и одиночеством, когда она никому ничего не должна. Никого не надо выслушивать, отвечать на глупые вопросы, куда-то, за кем-то мчаться, кому-то звонить, объясняться…
Так прошло не меньше трех часов. И когда в комнату заглянул следователь Воробьев, Катя даже от неожиданности вздрогнула.
– Еще раз, извините, за вынужденное заточение, Екатерина Дмитриевна. Наконец, все прояснилось, и мы с вами можем продолжить беседу?
– Неужели, еще не все? – с огорчением спросила Катя.
– Нет, для вас только все начинается – как-то двусмысленно заявил капитан.
Здесь Катя вспомнила, что именно такими словами ей угрожало лихо из ночного кошмара.
– Прошу, прямо за мной проследовать в мой кабинет, там нам будет удобнее.
Катя не удержалась и про себя проворчала: «Вам там будет удобнее». Наконец, когда расселись по местам, следователь начал не с вопросов, а, неожиданно, проинформировал Катю о результатах своей сыскной деятельности:
– Для начала, я вас обрадую, Екатерина Дмитриевна, вы оказались совершенно правы, ваш муж – Воронин Денис Матвеевич, не имеет никакого отношения к убийству гражданки Лариной.
Катино лицо осветила победная улыбка. Как бы не замечая этого, капитан Воробьев продолжил:
– Наши сыщики опросили гражданку Петрову Клавдию Григорьевну. Она указала точное время, когда ваш муж уехал из дома 10 июля. Это было – половина десятого, потому что он договорился приехать в офис к отцу к десяти часам (а это как раз в получасах езды от его дома). Клавдия Григорьевна помнит еще, что передала для Матвея Тимофеевича банку с маринованными грибами. Наши сыщики проверили все, сказанное гражданкой Петровой, оказалось, что она говорила чистую правду. В офисе Воронина Матвея Тимофеевича видеокамеры на каждом шагу, так что мы отследили путь вашего мужа, с фиксированием по времени, в офисе отца, вплоть до передачи банки с грибочками. Вывод такой: он просто не мог в это время быть в другом месте. Остаются вопросы: почему отпечатки на телефоне Лариной только его, кроме, конечно, самой хозяйки телефона, и кто подкинул мобильник Лариной вашему мужу? Напрашивается ответ: кто-то хотел свалить на него убийство Лариной. У вас, Екатерина Дмитриевна, нет версий, кто бы это мог быть?
– Вы что, предлагаете мне выполнять вашу работу, товарищ капитан? Извините, не знаю вашего имени-отчества
Катя сама обалдела от приступа наглости, с которой она отвечала следователю (раньше, в прошлой жизни такого за ней не замечалось). Получается верно, прямо, по знаменитому тезису Маркса – «бытие определяет сознание».
Капитан Воробьев тоже, как ни странно, растерялся от такого неожиданно резкого выпада женщины, которая, по его мнению, должна дрожать, как бы самой не стать подозреваемой. Пришлось представиться ей по имени-отчеству, которое он просто ненавидел, и все из-за этой дурацкой кинокомедии «Бриллиантовая Рука».
– Можете обращаться ко мне Семен Семенович.
Так без энтузиазма представился капитан Воробьев (про себя решив: сейчас эта бойкая на язык Екатерина Дмитриевна скажет: «береги руку Сеня»). Как ни странно, на гражданку Воронину его имя-отчество не произвело никакого впечатления. И следователь продолжил беседу:
– Екатерина Дмитриевна, давайте теперь поговорим об имущественных делах вашего мужа.
– Господи, но он же все слышал на диктофонной записи моей беседы с Прониным, неужели он хочет узнать что-то новое? Но, с другой стороны, вдруг, майор не должен был мне говорить о том, что передал запись капитану, выходит, надо делать вид, что я не знаю об этом, чтобы не подвести Пронина. Просто интриги Мадридского двора!
Такие мысли пронеслись в Катиной голове прежде, чем она стала отвечать на поставленный вопрос. Взяв себя в руки, Катя спокойно, почти слово-в слово повторила вчерашние ответы про имущество Дениса.
Следователь внимательно слушал, делая вид, что майор Пронин не прокручивал ему диктофонную запись с теми же вопросами-ответами, как под копирку.
– Не исключено, капитан читает какой-то подтекст в моих глазах, в которые он так настырно заглядывает – сделала вывод Катя.
Наконец Семен Семенович задал вопрос, хотя бы немного отличный от тех, на которые Катя отвечала вчера другому сыщику:
– Екатерина Дмитриевна, вы хотите сказать, что уже договорились с отцом вашего мужа, что все, что на вас записано, передадите ему официально?
– Договориться у нас еще не было времени, просто вчера, когда он был у меня, я сказала Матвею Тимофеевичу, что ни на что, из имущества, не претендую.
