Татьяна Бот
Имя звезды
– Пригласи мою дочь, – обратился он к ближайшему лакею.
Услыхав его реплику и оторвавшись наконец от окна, девушка кашлянула, привлекая его внимание.
Озар поднял на неё глаза и замер. Скрывая улыбку и наслаждаясь эффектом, девушка подошла к столу. Она прекрасно осознавала, как действуют на людей её распущенные волосы, и, признаться, иногда этим беззастенчиво пользовалась.
– Благодарю, – девушка вновь улыбнулась и присела на галантно отодвинутый Озаром, который всё же взял себя в руки, стул.
В этот момент в зал вошла Рада, надо отдать ей должное – она держала себя в руках гораздо лучше своего отца. Она лишь чуть сбилась с шага, увидев Лаэрту, более ничем не выдав своего удивления. Лаэрта открыто улыбнулась ей, прекрасно понимая, что та не такого выхода ожидала, и давая Раде понять, что она в курсе этого.
За милой беседой с хозяином и обоюдоострыми завуалированными подколками Рады над Лаэртой и Лаэрты над Радой они продолжили ужин, который растянулся на несколько часов. Из-за того что Лаэрта наотрез отказалась рассказывать что-либо о себе, их беседа плавно перетекла на политику и грядущую в скором времени коронацию принца Говена Ломыги. Поскольку её кругозор ограничивался лишь рассказами Избора о мире, девушка задавала множество вопросов, и, хотя некоторые из них были весьма необычны, Озар терпеливо и обстоятельно отвечал на каждый из вопросов. К концу вечера девушка узнала, что находится не так далеко от места их последнего выступления с цирком.
Несмотря на всё гостеприимство Озара, Лаэрта не собиралась надолго задерживаться в этом доме: её несколько пугал излишне радушный приём, оказанный хозяевами совершенно незнакомой девушке, невесть как оказавшейся в их доме. В конце концов она поймала себя на мысли, что чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы Рада, например, её возненавидела. Хотя толку от её ненависти, если главным здесь всё же был Озар, вот не будь здесь его… Додумать Лаэрта не успела, ведь после окончания ужина, измотанная таким длинным и наполненным событиями днём, девушка уснула, едва успев добраться до кровати.
Утром же события приняли весьма неожиданный поворот.
Она едва успела встать и одеться, как в её комнату влетела Рада, похоже, по-другому входить в помещение эта девушка не умела. После минутного разглядывания, которое Лаэрта встретила с непривычным для себя спокойствием, Рада, не скрывая гнев, спросила:
– Зачем ты пришла?!
Лаэрта холодно посмотрела на неё и, приподняв одну бровь, заметила:
– Тебя мама в детстве не учила здороваться, когда входишь в комнату и видишь там людей? Так что доброе утро для начала.
– Молчать! – ещё больше разозлившись, закричала Рада.
– Но как же я тебе отвечу, зачем пришла, если буду молчать? – искренне удивилась Лаэрта, даже не скрывая издёвки.
– Ты… ты… – Рада буквально задыхалась от ярости, – ничего, я научу тебя разговаривать почтительно, вот посидишь без еды пару дней – посмотрим, как запоёшь, – сквозь зубы прошипела девушка и вышла, захлопнув дверь.
Лаэрта услышала, как с той стороны дверь закрыли на ключ.
– Право, не понимаю, как я умудряюсь так быстро заводить врагов, я же вроде ничего не сделала? – в полной растерянности заметила оставшаяся в одиночестве девушка, садясь в кресло у камина. – И что, интересно, все в этом замке хотят непременно поморить меня голодом?
Девушка замолчала, поняв, что немного странно разговаривать в пустой комнате вслух.
Всерьёз она стала принимать ситуацию лишь к вечеру, когда ничего не изменилось. Из комнаты её не выпускали, лишь принесли воды и ведро для, так сказать, естественных нужд. На следующий день к обеду её в сопровождении охраны привели в зал, в котором они за день до этого так миролюбиво ужинали. Сейчас, к огромному сожалению Лаэрты, на это рассчитывать не приходилось.
За обеденным столом прямо по центру сидела, нет, даже восседала Рада, с явным удовольствием она заметила:
– Я подумала, что тебе наверняка наскучило сидеть в одиночестве.
Несмотря на некоторое чувство голода, то и дело напоминавшее о себе, Лаэрта осталась стоять на месте, ожидая подвоха.
– И, безусловно, раз моему отцу из-за тебя пришлось столь срочно покинуть дом, для тебя отведено почётное место.
Лаэрта едва заметно кивнула, что ж, отсутствие хозяина замка в некотором роде объясняло перемены в её существовании, оставалось, однако, малопонятно, как его отъезд связан с ней.
По знаку Рады в зал вошли двое стражников с оковами в руках. Лаэрта была настолько ошеломлена, что даже не пыталась сопротивляться. Один из обручей закрепили на её запястье, другой же на стене, тем самым ограничив её передвижение двумя метрами цепи.
– Будешь сидеть здесь, пока не научишься почтительно разговаривать с теми, кто выше тебя! – заявила Рада, вновь неуловимо превратившись из очаровательной девушки в злобную собачонку.
– Если уж ты так настаиваешь, – несколько придя в себя, спокойно заметила Лаэрта, скромно опустив глаза к полу, – то если смотреть с этой точки зрения, я тебя сантиметров на десять выше.
– Ах ты!.. – Рада захлебнулась собственным гневом и выбежала из комнаты, так ничего и не придумав.
– А нервные клетки беречь надо – они не восстанавливаются, – не смогла отказать себе в удовольствии крикнуть ей вслед Лаэрта, которая, несмотря на своё довольно плачевное положение в данный конкретный момент времени, чувствовала себя на удивление хорошо и по непонятным даже для себя причинам веселилась.
По крайней мере её приковали рядом с окном, на вид из которого она могла любоваться часами, испытывая непередаваемое эстетическое удовольствие от созерцания. Пища духовная, однако, никак не могла заменить пищу материальную. А Лаэрта не ела уже достаточно давно, чтобы начать ощущать её недостаток.
Ночью её разбудил один из стражей. С почему-то виноватым выражением лица он протянул ей тарелку с едой. Тряхнув головой, девушка убедилась, что это ей не снится. Раздумывая над предложением, Лаэрта решилась спросить:
– Тебя не накажут, если узнают?
– Никто не узнает.
Девушка наконец решилась и приняла тарелку из его рук, но всё же решила узнать, почему он ей помогает.
– Не подумайте, что мы здесь держим пленниц постоянно, – явно смущённый, заметил охранник: – Я уверен, как только приедет Озар, всё встанет на свои места.
Так же прошли последующие трое суток. Днём Рада пыталась всячески досадить Лаэрте, что в итоге заканчивалось только тем, что она в гневе выбегала из зала. Ночью же кто-то из стражи приносил ей еду.
На третий день Лаэрте всё это порядком поднадоело, и она вяло подумала, что для разнообразия оковы могли быть и послабее. Впрочем, вскоре она действительно заметила, что наручник на её руке немного разболтан. Вся ночь ушла на то, чтобы расшатать его ещё больше. И о чудо! К утру она, немного ободрав кожу, смогла вытащить руку.
От неожиданно обретённой свободы Лаэрта даже растерялась. Всё же, взяв себя в руки, она побежала к выходу, но опоздала на каких-то несколько минут, так как именно в этот момент в дверях появилась Рада. Вновь растерявшись, Лаэрта вернулась в зал и тут же пожалела об этом. Ей ничего не стоило просто оттолкнуть Раду с пути, а теперь она вернулась в зал, из которого не было выхода. Взгляд то и дело натыкался на кольцо в стене, к которому она была прикована в течение нескольких дней, что здорово мешало трезво мыслить. Рада, только сейчас поняв, что пленница освободилась, неожиданно завопила и побежала к ней. Поддавшись порыву, Лаэрта вылезла в окно и встала на карниз. Она не успела сообразить, зачем это сделала и что собирается предпринять дальше, как её сзади за волосы схватила Рада.
Теперь Лаэрта не могла ни повернуться, ни сделать шаг в сторону, так как Рада тут же намотала волосы на кулак и сильно тянула на себя, между тем продолжая звать стражу. Так и не успев подумать о том, что делает, Лаэрта на ощупь схватила один из своих ножей, так любезно подаренных Избором, и, закинув руку назад, провела по волосам. Освободившись, она тут же развернулась на 180 градусов, оказавшись лицом к лицу с Радой. Та ещё не успела понять, что произошло, и стояла с её волосами в одной руке. При взгляде на них Лаэрта чуть не заплакала: она и не думала, что они настолько красивы – истинное серебро. Лаэрта неверяще провела рукой по волосам, которые закончились непривычно быстро.
Девушки стояли, глядя друг на друга, долгие две минуты. Ни та ни другая не могли осознать того, что произошло. Их душевный тет-а-тет прервали появившиеся наконец в дверях стражи. Поняв, что сейчас её втащат в зал и всё начнётся по новой, Лаэрта неожиданно поддалась шальной мысли «умирать, так красиво». Всё так же глядя на Раду, она улыбнулась и, плавно раскинув руки, грациозно откинулась назад. Она успела заметить, как вытянулось лицо Рады, а затем почувствовала всю красоту свободного падения.
6
Летя вниз, Лаэрта запоздало испугалась того, что натворила. В одно мгновение перед ней пронеслись все события последних месяцев: и короткое знакомство с принцем, и долгое путешествие с цирком, и последнее нелепое недельное заточение. Оставаясь неисправимым оптимистом, девушка почти весело подумала: быть птицей сейчас было бы очень кстати.
Земля между тем неукоснительно приближалась, ведь, как бы ни глубока была пропасть, и у неё всегда есть дно. Но в какой-то момент всё изменилось. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а затем вдруг всё стало чёрным. Полагая, что уже разбилась, и испугавшись того, что это не конец, Лаэрта неистово забилась. К её удивлению, чернота вдруг пропала, а движения перестали быть скованными. Не сразу она заметила, что встречный воздух уже не бьёт её тело, как отбойный молоток, а земля приближается как-то замедленно. Спустя долгие две минуты Лаэрта решилась оглядеться, лишь за тем чтобы убедиться, что мир стал чёрно-белым. Неопознанные перья по бокам после некоторого раздумья были признаны крыльями. Похоже, её крыльями!
– Я птица, – ошарашенно констатировала девушка. На большее она сейчас оказалась не способна. Её собственные мысли то и дело перебивались инстинктивным желанием поесть, на которое тело, которое она не решалась признать своим, тут же реагировало. Глаза выискивали на земле мелкую живность, и прежде чем Лаэрта успевала сообразить, что происходит, её тело уже неслось к земле с устрашающей скоростью. Ей вновь приходилось судорожно махать крыльями, чтобы остановить падение. Когда девушка не задумывалась, как лететь, её тело птицы прекрасно справлялось с этой задачей. Но стоило ей подумать о том, как повернуть крыло или какую мышцу нужно напрячь, как она тут же теряла равновесие и совершала несколько кульбитов в воздухе. Как в притче про сороконожку, которую зачем-то спросили, с какой ноги она начинает ходить, и она, задумавшись над этим, не смогла сделать ни шагу.
Вот только её тело птицы никак не желало оказаться на земле, оно вполне комфортно себя чувствовало и в воздухе, чего нельзя сказать о самой Лаэрте. Вероятно, предложи ей сейчас чёрный единорог продать душу за возможность ощутить под ногами твердь земную, она бы не стала так уж сильно раздумывать.
В борьбе разума и инстинктов она провела не один час, пока, наконец, не смирилась, а, смирившись, перестала вмешиваться в жизнь своего тела. И когда птица в ней в очередной раз углядела добычу и стала снижаться, Лаэрта приложила все усилия, чтобы не вмешиваться. Было невыносимо страшно видеть приближающуюся с неимоверной скоростью землю, но девушка всё же оставалась безучастной, и в награду за старанье в паре метров от земли крылья чуть повернулись, и она, чувствуя напряжение в суставах, резко сбросила скорость. А уже в следующее мгновение её когти сомкнулись на полевой мыши, отчаянно запищавшей. Лаэрта, поняв, что это в её «руках» мышь, сама завизжала от омерзения и бросила её. И, будучи в метре от земли, совершила пару кульбитов в воздухе, и пропахав пару метров травы, упала на так вожделенную ею землю.
– Мягкой такую посадку не назовёшь, – глядя в небо, заметила девушка и несказанно обрадовалась тому, что наконец слышит свой голос, а не нелепый птичий клёкот.
Вытянув руку, она с наслаждением сомкнула и разомкнула кулак. Тело слушалось идеально.
– Я человек, – с облегчением и неимоверным счастьем поняла она.
Девушка присела, чтобы оглядеться и понять, где находится. Находилась она ровненько посреди поляны в каком-то хвойном лесу. Затем, опустив глаза, Лаэрта неожиданно поняла, что сидит посреди леса абсолютно голой, похоже, одежда слетела с неё, когда она превращалась в птицу. Дальше думать она себе не позволила, дабы прежде времени не попрощаться с разумом. Вскинув руку, она непроизвольным жестом распустила волосы, чтоб прикрыть наготу, благо их длина как раз для этого подходила.
А спустя две секунды Лаэрта вспомнила, что сама отрезала волосы не более чем пару часов назад. Она неверяще провела по волосам, даже выдернула пару волосинок и с удивительным спокойствием поняла, что сходит с ума. Девушка заставила себя глубоко дышать, что немного помогло, но она всё же ощущала почти неминуемое приближение истерики.
Лаэрта легла на траву, расслабила мышцы и, закрыв глаза, попыталась отогнать любое подобие мысли, концентрируясь на окружающих природных звуках. И ей это бы удалось, не щекочи лёгкий ветерок её нагое тело. Она досадливо подумала, что полотенце бы сейчас совсем не помешало, и тут же девушка резко села, отчего волосы всколыхнулись серебряной волной, потому что на неё сверху свалилось роскошное белое полотенце. Не привыкшая к наготе Лаэрта сразу же облачилась в него и почувствовала себя несколько лучше. Однако это не отменяло того, что она пребывала в полном недоумении по поводу его появления. Одновременно краем сознания она непроизвольно подумала, что было бы неплохо помыться, раз у неё уже есть такое роскошное полотенце. Лаэрта едва успела отскочить от свалившейся сверху огромной ванны, которая издала гулкий звук при ударе о землю.
– Что происходит?! – непонятно кому крикнула девушка и замерла, силясь ни о чём не думать. Сложив дважды два, она почти сразу поняла, что её желания по какой-то невероятной причине начали сбываться. Как только она попыталась не думать ни о чём опасном, в голову настойчиво и во всех подробностях влезли ножи, подаренные ей Избором и утерянные где-то в пропасти при падении, и тут же она почувствовала острую боль в плече. Ножи, как и всё прочее, свалились откуда-то сверху, попутно задев её плечо.
– Хватит! – взмолилась девушка почти в исступлении. – Я хочу знать, что происходит.
И тут же она поняла, что знает. Всё дело было в звезде, что не имеет воли, а соответственно желания, но наделяет своего владельца магической силой, позволяющей ему, владельцу, воплощать свои желания в реальность. Именно поэтому всё, чего она желала, тут же появлялось. Только человек не должен получать всего, чего он хочет. Лаэрта едва смогла сдержать дрожь в руках, пока доставала звезду из мешочка, который каким-то чудом не сорвался, пока она выделывала невероятные кульбиты в воздухе.
Звезда, как и прежде, мало чем отличалась от жемчужины. Лишь слегка уловимое тепло и странная шероховатость позволили бы отличить одно от другого.
– Ладно, – как могла спокойно почему-то вслух произнесла Лаэрта: – Если это действительно мои желания, я желаю установить правила. Исполняться будут только те желания, которые я произнесу вслух. Например, я хочу порцию жареной курицы, – тут же вспомнив, что всё валится сверху, Лаэрта сразу же отскочила, и как раз вовремя. На место, где она только что стояла, шмякнулся кусок хорошо поджаренной до румяной корочки курицы, одуряющий аромат которой разнёсся над поляной. Решив проверить, она мысленно вновь попросила курицы, и – о чудо! – ничего не произошло.
– Что-то в этом роде, – удовлетворённо заметила Лаэрта.
Оглядев поляну, она неодобрительно пожала плечами. Теперь с погнутой ванной и неаппетитно валявшейся едой в центре поляна уже не была образцом природной чистоты и гармонии. Лаэрта тут же решила, что не стоит желать всё подряд. Да и вообще неизвестно, чем это для неё обернётся. Она подняла ножи и по привычке прикрепила их к бедру.
Разобравшись с этим, Лаэрта задумалась о том, где она оказалась и куда следует направляться дальше. К тому же не мешало бы заменить пусть и очень роскошное, но всё же просто полотенце на какое-нибудь пусть самое завалящее платьице. Вообще непонятно, почему она сразу не подумала о платье, а уже полчаса ходит в полотенце. Но главное – обувь.
– Хочу туфли, – произнесла девушка, мысленно представив себе мягкие кожаные туфли на толстой подошве с небольшим каблучком, и тут же почувствовала ощутимый удар по голове. Потирая ушибленное место и злясь на саму себя, она добавила: – И ещё хочу, чтоб вещи появлялись у меня в руках или, если они тяжелее 10 кг, то прямо передо мной, и прекратили наконец падать на мою многострадальную голову.
Лаэрта не успела придумать себе новое платье, так как услышала неумолимо приближающийся собачий лай. В недоумении оглянувшись на звук, она уже спустя пару мгновений увидела мчавшихся прямиком на неё с оскаленными мордами собак. Прежде чем сообразить, что делает, она прошептала на одном выдохе:
– Хочу оказаться на дереве.
И в то же мгновение обнаружила себя сидящей на ветке ближайшего дерева. Собаки же, уже готовые наброситься на неё, пронеслись мимо пустого теперь места. Затем вернулись, обнюхивая всё подряд. Лаэрта и не подозревала, что собачья морда может так явно изображать недоумение. Однако вскоре они вновь учуяли её и теперь, оглушительно лая, прыгали под деревом. Лаэрта была не так уж и далеко от земли, поэтому на всякий случай подогнула ноги.
Чуть освоившись, она ещё раз взглянула на поляну и проговорила:
– Хочу, чтоб поляна приняла вид, который у неё был до моего появления.
Как по волшебству, да собственно как раз по волшебству, с поляны пропал весь мусор, и, немилосердно помятая её действиями трава, выпрямилась. Посмотрев на звезду в руке, девушка улыбнулась:
– Полагаю и для тебя надо что-нибудь подобрать. Как насчёт серебряного кулона? Если ты не против, конечно, – ей никто не ответил, но звезда в её ладони чуть потеплела. А ещё спустя мгновение в руках девушки появился небольшой кулон. Поместив туда звезду, Лаэрта повесила его на шею и стала думать, что же делать дальше.
Впрочем, ничего умного придумать она не успела, поскольку на поляну на взмыленном чёрном жеребце буквально ворвался новый персонаж. Остановившись в паре метров от дерева, молодой человек, коим и оказался новоявленный всадник, подозвал собак. Те на удивление быстро оказались у его ног, при этом совершенно успокоившись, словно это не они минутой ранее буквально из шкур выпрыгивали, пытаясь отгрызть пятки Лаэрты.
– Ну, посмотрим, какого зверя мы сегодня поймали, – легко соскочив с коня и потрепав по загривку одного из подвернувшихся псов, заметил он. А затем сделал пару шагов к дереву.
Только сейчас девушка смогла разглядеть его. Перед ней определённо стоял Принц. Снова. Нет, это точно был не Радим. Но каким-то непостижимым образом представший перед ней юноша вобрал в себя черты принцев. Высокий, голубоглазый, естественно, блондин. Лицо его было столь прекрасно, что, пожалуй, ещё самую малость, и красота перешла бы в уродство, но всё же природа соблюла столь удачный баланс в соотношении его бровей, глаз, носа, губ и скул, что и сами по себе были идеально красивы, вместе же образовали неописуемо прекрасное лицо. Да, пожалуй, в сравнении с ним Радим был просто симпатичным малым, что ж до всех остальных мужчин, то даже мысли не возникало, что их можно как-то сравнить с этим идеалом. Вот уж действительно Прекрасный Принц. И наряд тоже соответствовал: белоснежная рубашка с широкими рукавами, чёрные бархатные гетры и неизменные высокие сапоги с золотыми шпорами.
Общий вид слегка портило выражение полнейшего недоумения на его лице, ладно, хоть рот не открыл, и на том спасибо. Лаэрта живо представила, как она выглядит в его глазах, и расхохоталась. Действительно, не каждый день увидишь девушку в одном полотенце, сидящую на дереве посреди леса. К тому же Лаэрта прекрасно помнила, какое почти магическое и гипнотическое воздействие оказывают на людей её распущенные волосы.
Между тем Прекрасный Принц наконец пришёл в себя настолько, что смог вымолвить:
– Вы, наверное, лесная богиня?
– Нет, но спасибо, – словно была не на дереве, а на светском рауте, мило улыбнулась девушка и попросила: – Вы не могли бы помочь мне спуститься? Конечно если ваши собаки не захотят ещё раз меня облаять, – всем своим видом девушка давала понять, что для неё нет ничего удивительного и необычного в том, чтобы вот так вот сидеть на дереве.
Естественно, он не мог отказать ей в этой просьбе. К тому же сидела она не так высоко, и вдвоём они легко справились с процедурой её сошествия на твёрдую землю.
– Спасибо, – вновь мило улыбнулась она, одновременно оправляя полотенце.
Бедный Прекрасный Принц не знал, куда деть глаза. Видимо, не каждый день ему встречались полуобнажённые девушки.
– У вас кровь, – внезапно почти крикнул юноша.
Лаэрта даже вздрогнула от неожиданности, но как только поняла, о чём он, с поистине царской небрежностью махнула рукой:
– Не стоит беспокоиться.
– Нет-нет, рану надо обязательно промыть и обработать, – взволнованно продолжил молодой человек. А затем взял девушку за руку и потащил куда-то в лес.
Лаэрта не успела ни возмутиться, ни что-либо спросить, так как спустя буквально 50 метров они вышли к берегу довольно большого озера.
– Я сейчас принесу повязку, – горячо заверил её Прекрасный Принц и, прежде чем она успела что-либо возразить, скрылся в зарослях.
Впрочем, Лаэрта этого почти не заметила. Вода манила её, как магнит. Не особенно раздумывая, она скинула полотенце и вошла в воду, которая оказалась на удивление тёплой и приятной. С нескрываемым наслаждением девушка окунулась с головой. Нет, для человека, привыкшего к водным процедурам дважды в день, неделя без возможности помыться была поистине тяжёлым испытанием.
Юноша, который обернулся буквально за пару минут, остановился как вкопанный, наткнувшись на валявшееся полотенце. Он даже не сразу сообразил, что она просто вошла в воду, а не исчезла загадочным образом, как и полагалось это сделать лесной нимфе. Он не мог избавиться от ощущения, что прекрасная незнакомка не человек из плоти и крови, а неведомая богиня, муза или нимфа.
Не сразу он увидел голову девушки в озере, так как её необычные волосы, переливаясь под солнцем, сияли, как вода, что делало её почти незаметной. Отчаянно смущаясь от того, что наблюдает за девушкой, юноша всё же не мог себя заставить отвести взгляд.
Лаэрта же, ни о чём подобном не думая, просто наслаждалась тёплой водой. Она как-то совсем выбросила из головы мысль о том, что не одна пришла к этому озеру. Лишь спустя полчаса, когда подушечки пальцев от воды стали неровными, она поняла, что пора бы заканчивать водные процедуры, и впервые оглянулась на берег. Юноша, который проиграл в борьбе с собой почти сразу и всё это время не отводил от неё глаз, как только она повернулась, испытал новый прилив смущения и тут же отвернулся.
Видя, что на неё не смотрят, Лаэрта спокойно вышла и вновь обмоталась полотенцем. Кое-как отжав волосы, она обратилась к своему случайному спутнику:
– Можете обернуться, я уже… оделась, – она запнулась перед последним словом, но всё же закончила фразу, с весельем понимая, сколь мало её полотенце похоже на одежду.
Юноша, пребывая в смущении, обернулся, но глаз поднять не смел: старательно изучая песок под ногами, он протянул ей белую тряпицу. Девушка приняла её чисто рефлекторно: раз что-то дают – надо брать. Затем непонимающе уставилась на него: мол, и зачем мне это? Поскольку Прекрасный Принц по-прежнему избегал её взгляда, ей пришлось напрячь свою память и вспомнить, что она, вообще-то, была ранена.
Порадовавшись своей догадливости, она осмотрела плечо, что ж, после того, как кровь смылась, стало видно, что рана совсем пустяшная, но раз уж он так расстарался и принёс повязку, она попросила:
– Вы мне не поможете с перевязкой?
Прекрасный Принц наконец осмелился поднять взгляд и дрожащими руками перевязал рану. За всё это время он не вымолвил ни слова, и Лаэрта не предпринимала попытки начать разговор, она откровенно любовалась его пылавшим от смущения лицом, юноша же не знал, куда деть взгляд, руки, да и, похоже, себя самого. Наконец, набравшись смелости, он посмотрел в лицо девушки. Какого же было его удивление, когда вместо негодования и презрения к нему, вызванного его подглядыванием, он увидел на лице девушки озорную улыбку и преисполненный любопытства взгляд. Ничего не понимая, он всё же пришёл в себя настолько, что вспомнил, что не представился:
– Говен Ломыга, – отвесил он элегантный поклон.
– Лаэрта, просто Лаэрта, – изысканно, ровно настолько, насколько позволял её наряд, девушка выполнила ответный реверанс.
– Не сочтите за бестактность, но что вы делаете в этом лесу? – предложив ей проследовать за ним на прежнюю поляну, полюбопытствовал Прекрасный Принц.
– Ах, право, это забавная история, – с лёгким кокетством заметила девушка в ответ: – Будете смеяться, когда узнаете. Жаль, что не узнаете, – неожиданно резко для приготовившегося слушать юноши закончила она.
Немного оскорблённый её ответом, он в силу своего воспитания и природного такта не стал настаивать и заострять на этом внимания, а лишь предложил:
– Не окажите ли вы мне честь быть гостьей в моём доме? Он как раз за этим лесом.
– Почему бы нет, – странно легко согласилась Лаэрта, принимая его помощь в посадке на лошадь.
При этом её обнажённые ноги оказались ровнёхонько на уровне его лица, отчего Прекрасный Принц уже в который раз за этот день покраснел и отвёл глаза. Лаэрта только усмехнулась. Она не чувствовала себя сколь-нибудь неловко и искренне наслаждалась его смущением.
Помолчав первые несколько минут, Прекрасный Принц всё же преодолел смущение и начал разговор:
– Правильно ли я понимаю, что вы не горите желанием рассказывать о себе?
– Вы на удивление проницательны! – воскликнула Лаэрта, даже не пытаясь скрыть сарказм. – Но я отнюдь не прочь послушать занимательный рассказ о вашей жизни.
– Вот как, – удивился было Говен, но, поддавшись природной деликатности, он не стал продолжать, а напротив, послушно начал рассказ о себе.
Из его довольно красноречивого, полного эпитетов и аллегорий рассказа Лаэрта поняла, что он был счастливым обладателем беззаботного детства и не менее прекрасной юности, из чего она сделала вывод, что его мировоззрение мало отличается от мировосприятия Первого Принца – Радима. По ходу разговора она вспомнила наконец, где слышала его имя. Буквально накануне за ужином, что, казалось, был уже в другой жизни, они обсуждали политику, откуда она и узнала, что в настоящий момент королём был Годимир Ломыга, сыном которого и был повстречавшийся ей Говен. Лаэрта почти без удивления констатировала, что её призвание в этом мире – встреча с принцами в лесу.
Наконец они вышли к замку. Этот замок значительно отличался от тех, что она видела ранее. Он был массивен и несколько угрожающ. При встрече с самим Годимиром Ломыгой она поняла почему – замок был его копией: такой же приземистый, основательный, тёмный, почти мрачный.
В замке девушку встретили на удивление спокойно, словно Говен каждый день приводит в дом полуголых девиц. Лаэрту очень радушно приняли и почти мгновенно устроили. Оказалось, что у Говена есть сестра Людмила, которая, не задумываясь, поделилась с девушкой своим гардеробом. Благо Лаэрте очень шли чужие наряды.
На удивление беззаботно и однообразно Лаэрта прожила в их замке две недели. Дни напролёт они проводили с Людмилой за пустыми беседами, прогулками и чаепитиями. Особой дружбы между ними, впрочем, так и не возникло. Лаэрта предпочла о себе ничего не рассказывать, и остальных это почему-то вполне устраивало. К магии, подаренной звездой, девушка не прибегала, не будучи уверенной, чем всё это могло обернуться – бесплатный сыр, как известно…