Татьяна Бот
Имя звезды
19
Последующие несколько месяцев все, кто хоть как-то относился к правящим семьям, были заняты предстоящей коронацией. Все семьи собирались раз в семь лет для передачи короны, но это было лишь формальным действом. По большей части все были просто рады поводу для праздника и возможности совершить путешествие по стране, на которое обычно не хватало времени. Однако последняя передача власти от семейства Урма к Годимиру Ломыге была целых пять лет назад, и все успели соскучиться по светским мероприятиям. Поэтому все причастные с восторгом ухватились за возможность собраться, пообщаться, пощеголять друг перед другом новыми нарядами и посмотреть, в чём будут щеголять остальные.
Стоумы и Лаэрта тоже не остались в стороне. И пока Лаэрта занималась обновлением своего гардероба, сводя с ума портных своими требованиями, ибо ей хотелось, чтоб платья были красивы и ошеломляющи и одновременно скрывали все её шрамы. Сделать это было непросто, но основательно опустошённый кошелёк Стоумов здорово помог делу. Сами же Стоумы время до коронации посвятили поиску точных описаний украшений древности. Всемудр подумал, и они решили не делать точные копии всех украшений, что без магии было достаточно трудоёмко, а лишь подобрали различные камни, чтоб при необходимости можно было заменить практически любой камень из каждой драгоценности.
За это время Лаэрта почувствовала себя в безопасности, не настолько, конечно, чтоб в одиночестве отправиться в путешествие до Дэнэба, но достаточно для того, чтоб осмелиться передать своим друзьям весть о себе. После недолгих размышлений она сообщила, что жива и вполне здорова и что раньше, чем пройдёт коронация, возвращаться не планирует. А также напомнила, что беспокоиться или переживать за неё не имеет никакого смысла.
Лаэрта понимала, что в связи с предстоящими мероприятиями и коронацией не сможет избежать встречи с Говеном, но малодушно откладывала этот момент. О том же, что на коронацию непременно прибудут и Хорты, девушка и вовсе предпочитала не думать, потому что встречаться с Радимом, которого она заставила себя забыть, хотелось ещё меньше, чем с Говеном, со свадьбы с которым она сбежала. Если с последним девушка ещё могла как-то разобраться, то что делать с любовью Радима, которая непременно появится вновь, стоит им встретиться, она совершенно не представляла.
Точная дата коронации пока не была объявлена, так что гости понемногу начинали прибывать заблаговременно. Как это было принято, до коронации они размещались в близлежащих имениях, с тем чтобы, как только будет объявлена дата церемонии, успеть прибыть в замок семейства Ломыги без опоздания. Это отнюдь не означало, что приехавшие праздно скучали в ожидании объявления даты церемонии. Как только прибывали первые гости, повсюду начинали давать балы, а любой мало-мальски уважающий себя город считал своей святой обязанностью организовать карнавал или хотя бы ярмарку. Именно поэтому скучать времени не было, напротив, иногда приходилось отклонять часть приглашений, ибо часов в сутках не хватало, чтобы посетить все мероприятия.
Первыми прибыли Полева и Лана Тарпан. Они приехали заранее, потому что их земли – Мушер – находились едва ли не дальше всех от Суквера, и чтобы не полагаться на дорожные неожиданности, способные задержать их, они предпочли приехать раньше. Дальше Мушера был только Падер, но Мороз и Горана Русаки и не планировал посещать коронацию или какое-либо другое мероприятие, а Белава, приехавшая парой месяцев ранее, жила в замке Озара, который располагался едва ли не ближе всех к владениям Годимира Ломыги. Замок Стоумов был тоже достаточно далеко от Суквера, что и неудивительно, маги, дабы им не докучали понапрасну, специально выбрали для своего дома труднодоступное и удалённое место. Так что Искрен и Лаэрта за несколько недель до коронации покинули его дом и переселились поближе к месту предстоящей коронации.
Формально они остановились в замке Озара, что несколько усложнялось тем, что младшая дочь Озара – Рада – продолжала ненавидеть Лаэрту. Озар, обрадованный возвращением в его жизнь старшей дочери, конечно, строго-настрого запретил Раде как бы то ни было проявлять свою нелюбовь к сестре, и хоть его слово кое-что и значило для его младшей дочери, Лаэрта предпочитала не рисковать, и они с Искреном старались появляться в замке как можно реже. Что, учитывая количество различных мероприятий в округе, было сделать совсем не сложно.
Искрен с Лаэртой не пропускали ни единого шанса встречи и общения с другими семьями, всячески втираясь в доверие, поэтому довольно скоро они познакомились с Полевой и Ланой Тарпан. Полева старшая из семейства Тарпан, чьи волосы вследствие довольно преклонного уже возраста отливали серебром, в котором всё же нет-нет да проступали бледно-рыжие пряди, была высокой женщиной с несколько вытянутым, но всё ещё красивым лицом. Двадцать пять лет назад, стоило её семье принять корону, случилось несчастье, и её муж – на тот момент действующий король – и сын с невесткой погибли, так что ей пришлось взять власть в свои руки, даже не имея времени оплакать свою семью. Это наложило свой отпечаток на Полеву – она и сейчас осталась властной, не терпящей возражений, ни от кого, за исключением разве что своей внучки – Ланы, на которую обрушилась вся любовь и внимание, но вместе с тем и весь контроль Полевы.
Лана Тарпан в свою очередь была совсем ещё юной девушкой, чьи волосы в зависимости от освещения были то бледно-рыжими, то золотисто-русыми и на открытом, усыпанном весёлыми веснушками лице которой озорными изумрудами сияли ярко-зелёные глаза.
Ходили слухи, что Полева была твёрдо намерена вернуться с коронации с зятем, ибо уже через десять лет виток престолонаследия вновь дойдёт до их семьи, а она помнила, насколько непросто и нелегко было ей, оставшись без мужа, 25 лет назад самой взять на себя бремя власти. И для своей любимой внучки подобной участи она не желала. Именно поэтому они умудрялись побывать на каждом хоть мало-мальски значимом мероприятии и балу, коих в преддверии коронации и по случаю сбора всех семей было предостаточно.
Брошь, некогда подаренную Чародеем прабабке Ланы, Искрен и Лаэрта видели лишь однажды, поэтому, когда на балу, что давал Озар в своём замке в честь гостившей у него Белавы Русак, Лана появилась в удивительно шедшем ей изумрудном платье с приколотой к груди брошью, переливающейся всеми цветами радуги, Лаэрта твёрдо вознамерилась не отступать от неё ни на шаг, пока не удастся подменить звезду в броши Тарпанов на обычный камень. Делать это приходилось крайне аккуратно, ибо она не менее старательно избегала встречи с Радой, которая, помимо того что продолжала ненавидеть Лаэрту, служила той живым напоминанием об ошибке, совершённой благодаря неаккуратно загаданному желанию, которую она исправить была не силах.
Поэтому, едва завидев вошедшую в зал Раду, Лаэрта, что до этого непринужденно беседовала с Ланой о предстоящей коронации, поспешила предложить ей:
– Ты уже видела, какой потрясающий вид открывается с балкона восточной стороны замка?
Получив от Ланы отрицательный ответ, Лаэрта предложила ей немедленно его оценить, и, так и не замеченные Радой, они покинули зал.
– Ты была права, здесь великолепно! – восторженно воскликнула Лана, когда они пришли.
Лаэрта не зря выбрала именно этот балкон: с трёх сторон он был увит плющом, что создавало приятную, по-домашнему уютную атмосферу, а с четвертой открывалась полная воздуха панорама близлежащих гор. У стены также имелась небольшая каменная скамья, сев на которую, можно было в должной мере насладиться великолепным видом на горы. Чем девушки и занялись. Было ещё светло, но прохладный воздух с гор уже выдавал скорое приближение сумерек. Несколько помявшись, Лана всё же спросила:
– Можно задать вопрос?
– Да, конечно, – отрываясь от созерцания гор, обернулась к ней Лаэрта, несколько удивлённая её скованностью.
– Ты и Искрен… – Лана вновь замялась и замолчала, так и не сумев подобрать слов. Девушка опустила взгляд в пол и начала медленно заливаться краской.
Лаэрта, заметив это, с подозрением переспросила:
– Я и Искрен – что?
Но Лана, так и не решившись продолжить, спрятала лицо в руках.
– Он тебе нравится! – доверившись интуиции, догадалась Лаэрта, обрадовавшись, словно ребёнок, нашедший спрятанную родителями сладость.
– Прости! – ещё больше раскрасневшись, хоть это казалось уже невозможным, выпалила Лана. – Я ни на что не претендую, если он твой жених, просто забудь об этом. Но я пожалела бы потом, если б не спросила.
– Он мой жених, – задумчиво проговорила Лаэрта. Но, увидев, как вмиг опечалилась девушка, поспешила добавить: – Но это по большему счёту ничего не значит.
Видя совершенно растерявшуюся Лану, Лаэрта вздохнула: это совсем не вписывалось в их план, но, втираясь в доверие к людям и набиваясь к ним в друзья, неожиданно и сама приобретаешь друзей, поэтому расстраивать девушку ей совсем не понравилось. Лаэрта обняла Лану и осторожно заметила:
– Пообещай, что то, что я сейчас скажу, останется только между нами, – и лишь дождавшись несмелого кивка, она продолжила: – Мы помолвлены с Искреном, но это простая формальность. По сути, никто из нас не планирует закончить эту помолвку свадьбой. Это немного сложнее, чем кажется, – в конце концов усмехнулась Лаэрта, потому что к этому моменту ей как раз удалось снять с платья Ланы брошь, и та, будучи занята своими переживаниями, не заметила этого.
– Правда? – с вновь вспыхнувшей надеждой переспросила Лана.
– Правда, поверь: я последняя, кто станет возражать, если Искрен пожелает жениться не на мне.
Лана потупила глаза, но, преодолевая смущение, выдавила:
– Ни о какой женитьбе речи не идёт, мы едва перемолвились с ним парой слов.
– У меня есть отличная идея! – вскакивая, заметила Лаэрта на это. – Жди здесь! Я приведу Искрена, и вы пообщаетесь.
– Нет! – невольно вырвалось у Ланы.
– Да! – не желая слушать отказ, передразнила её Лаэрта. – Ты же сама сказала, что пожалела бы, если б не спросила. И ты уж тем более будешь жалеть, если откажешься от такой возможности. Просто пообщайся с ним, и, возможно, ты узнаешь, что он ест помидоры с сахаром, и вся симпатия вмиг испарится, – закончила она с улыбкой и ушла, дождавшись неуверенного кивка согласия.
Лаэрта очень быстро оббежала замок, надеясь, что Лана будет достаточно занята переживаниями, чтоб не заметить исчезновение броши. На своё счастье Искрена она нашла довольно быстро. И по пути объяснив, что ему придётся как-то отвлечь Лану на время, пока она будет доставать звезду из броши, поспешила на поиски ювелира. Лаэрта совсем не завидовала Искрену, она и сама не любила фальшиво улыбаться и заискивать перед другими, но и особых мук совести за то, что заставляет его этим заниматься, тоже не испытывала. В конце концов, «мы в ответе за тех, кого спасли», так что, раз взявшись помогать ей, Стоумы были обречены, а ему, как самому молодому, доставалось больше других.
Пока юный маг пытался найти тему для разговора, достаточно интересную, чтоб растянуть его минимум на пятнадцать минут, Лаэрта быстро нашла подобранного Стоумами ювелира. Этого седого уже старика они повсюду возили с собой в надежде не упустить ни единого шанса на получение звёзд, чему он, безусловно, не был очень уж рад. Не в его возрасте было день за днём посещать светские мероприятия, но, выполнив работу, что поручили ему Стоумы, он мог бы позволить спокойно и безбедно доживать свой век, на пенсии пожиная плоды своего труда. А потому он ни разу не высказал недовольства и теперь поспешно пошёл вслед за девушкой. И так же безропотно и быстро заменил огненный опал, на который указала Лаэрта, на точно такой же, а затем вернул брошь девушке.
Ювелир хорошо знал своё дело, другого бы и не привлекли к участию, а потому Лаэрта, взяв брошь, уже через пятнадцать минут вновь спешила к оставленной на балконе парочке. Вернувшись к балкону, она на несколько секунд остановилась, чтоб перевести дыхание, и увидела, что Искрен и Лана ничуть не скучают, напротив, за увлечённой беседой они даже не заметили её возвращения. В стороне девушка оставаться не умела никогда, а потому, ничуть не смущаясь, прошла на балкон и прервала их беседу.
– Вы всё ещё здесь? – сделала вид, что удивилась она. – Пойдемте вниз, скоро будет салют.
Она кивнула на алеющие от заходящего солнца вершины гор – верный признак скорого наступления темноты. Искрен и Лана согласились и пошли к выходу, а Лаэрта, подождав, пока они отойдут на пару шагов, наклонилась, всем своим видом показывая, что что-то подобрала с пола, задумчиво спросила:
– Лана, это же твоё?
Лана, увидев в руках Лаэрты свою брошь, запоздало испугалась, ведь потеря фамильной драгоценности не столько бы опечалила саму Лану, сколько разгневала бы её бабушку, которая неоднократно повторяла ей, что не стоит так часто её надевать. Совместными усилиями «формально обручённая пара» спустя каких-то десять минут смогла успокоить девушку. Когда Лана позволила Искрену вновь прицепить фамильную драгоценность к платью и они дружной компанией отправились на улицу, сумерки уже опустились на горы.
Салют, как и подобает в таких случаях, был великолепен, а после него гости разрозненными компаниями разбрелись по замку и саду. Лаэрта даже не заметила, как Искрен с Ланой неожиданно пропали из поля её зрения, но в глубине души порадовалась. В конце концов, не вечно же бедному юному магу нянчится с ней, надо и для собственного удовольствия успеть пожить. К тому же Лаэрта, устав за вечер, и сама не хотела никого видеть, а потому так же незаметно скрылась в глубине сада.
Странно было снова ходить по этим аллеям: она была здесь впервые, но помнила каждое дерево, каждый куст и скамейку, а потому она безошибочно прошла по едва заметной тропинке в лес, пока не оказалась на небольшой поляне. Мерцана любила это место, в котором она могла недолго побыть одна. Нет, её ничуть не тяготила забота о сестре, что бы ни думал их отец, но иногда посвятить несколько часов только себе было приятно. Лаэрта, повинуясь внезапному порыву, легла посреди поляны и устремила взгляд в небо, где уже раскинулись острыми иголками миллиарды звёзд. Она помнила, что Мерцана любила так лежать и смотреть на небо, и ей казалось, что от неё чего-то ждут. Сама Лаэрта уже давно не смотрела на небо: теперь она точно знала, что именно от неё ждут, и от этого под колючим взглядом звёзд становилось неуютно. Но сейчас она вновь заставила себя это сделать, и после нескольких неприятных минут ощущение, что её осуждают, прошло, и она вновь почувствовала себя в центре мира. Мир смотрел на неё не зло и не осуждающе – мир смотрел на неё с ожиданием и надеждой. Мир верил в неё, и от этого становилось легче.
И с удивлением для себя она констатировала, что им с Искреном удалось добыть уже три звезды из семи возможных, а это была ровно половина из тех, чье местоположение было им известно. После того как они нашли звезду в диадеме Русаков, сомнений в том, что звёзды спрятаны в украшениях правящих семей, у них не осталось, а со звездой Тарпанов это стало доказанным фактом. И это ещё до начала коронации и абсолютно без магии. Было чем гордиться.
20
Точная дата и время коронации наконец были назначены, и гости, размещавшиеся временно в окрестных замках, начали съезжаться в главную резиденцию Ломыг. Даже жена Годимира и мать Говена прибыла к этому времени в Суквер из своей резиденции в Ваберде. Ей совершенно не подходил сухой климат Суквера, и большую часть времени она проводила в прибрежном Ваберде. И это была ещё одна причина, по которой Годимир торопился с коронацией: передав власть сыну, он сможет наконец сам покинуть Суквер и присоединиться к своей жене.
Так и обитатели замка Озара покинули его и направились в Суквер. Сам Озар со своей младшей дочерью сопровождал свою высокую гостью Белаву Русак, что к этому времени довольно близко сдружилась с Радой, так что от путешествия получала лишь удовольствие. Искрен же с Лаэртой, решив не утруждать их своим присутствием, отправились в путь на день позже, поскольку Лаэрта всё так же усиленно и небезуспешно избегала встреч с Радой. Замок Озара был одним из самых близких к резиденции Ломыг, и неспешное путешествие между ними занимало лишь день пути. Все остальные разместились несколько дальше, так что опоздать к началу коронации Искрен и Лаэрта не боялись.
Как вновь не преминул сообщить Искрен, Суквер – земли действующего короля – в переводе с того же древнего языка означали «дремучий лес», что более чем соответствовало действительности, ведь большая часть их земель была покрыта густыми, местами непроходимыми лесами. Впрочем, их путь пролегал по хорошо утоптанному и широкому тракту, так что в непроходимость земель Ломыг приходилось верить на слово.
В дороге их нагнали дамы семейства Тарпан, что не было такой уж неожиданностью, они обговорили такую возможность ещё накануне, на балу в замке Озара. Тарпаны же сообщили, что Хорты на коронацию не приедут. Точных причин узнать не удалось, говорилось лишь, что сыну Далебора Хорта нездоровится. Лаэрта, хоть и обрадовалась тому, что ей не придётся встречаться с Радимом, не могла не беспокоиться: она переживала о том, как бы болезнь Принца не была связана с её желанием стереть ему память. Дав себе зарок непременно узнать, что именно с ним произошло, девушка переключилась на более насущные дела: через несколько часов ей придётся встретиться с Говеном, его отцом и сестрой.
Как бы то ни было, приехали на место назначения они уже после заката. Хозяева замка лично их не встречали, поскольку все уже собрались на ужин, к которому им было предложено присоединиться, как только они обустроятся в отведённых им комнатах. Оказалось, что Лаэрту поселили в одной комнате с Белавой и Радой, что было неудивительно – на коронацию она прибыла как Мерцана, дочь Озара и сестра Рады, а принять такое количество гостей, обеспечив каждому отдельную комнату, не мог ни один замок. Благо хоть Искрену, как единственному представителю Стоумов на коронации, выделили отдельную комнату, так что они смогли поселить у него ювелира. Надеясь, что присутствие Белавы поможет им с Радой не убить друг друга, Лаэрта отправилась в отведённые им покои. На её счастье никого из девушек не было, они, как и хозяева замка, уже были на ужине. Что ж, учитывая, что замок Годимира Ломыги во многом превосходил замок Озара, можно было надеяться, что сёстры смогут вполне успешно избегать друг друга и здесь.
Освежившись и приодевшись, Лаэрта, как бы ей ни хотелось этого не делать, спустилась в общий зал. Коронация должна была состояться через два дня, а за это время им нужно было найти кулон семейства Урма и браслет Миловеи Вепрь, что сейчас находился у хозяев замка. Их следовало не только найти, но и попытаться добыть звёзды из украшений, а для этого, как показала практика, нужно было как минимум подружиться с их обладателями.
Искрен, обладая природной харизмой, лёгким нравом, добротой и высоким положением, легко располагал к себе людей. А Лаэрта, что и без своих роскошных волос оставалась очень красивой, когда хотела, умела нравиться людям и легко заводила друзей. Единственное, чего им недоставало, – времени, потому что никто, даже Стоумы, не знал, сколько ещё продержится равновесие мира, магия в котором уже перестала действовать. А потому они не упускали ни единого шанса, и когда, спустившись к ужину, обнаружили, что часть гостей ещё за столом, а другая покинула зал и прогуливалась в саду, разделились. Лаэрта, как только увидела, что ни Рады с Белавой, ни Говена с Людмилой там нет, осталась в столовой, а Искрен отправился в сад в надежде найти Говена или Годимира, дабы узнать у них, по возможности невзначай, где сейчас находится браслет.
– А где Искрен? – ещё не успевшую как следует оглядеться девушку спросила вошедшая вслед за ней в зал Лана Тарпан.
– В саду вроде как, – задорно улыбнувшись, ответила Лаэрта, отчего Лана покраснела. – Ты знаешь, кто это?
Лаэрта кивнула на молодого человека, помогающего девушке встать из-за стола.
– Это Лесьяр и Руда. Познакомить вас? – с готовностью сменила тему Лана.
– Конечно, я буду очень благодарна.
Уже издалека она увидела, что на девушке нет ничего похоже на кулон, но завести знакомство всё же стоило.
Руда Урма, что вполне соответствовало её имени, обладала копной густых ярко-рыжих волос, что пылали словно лесной пожар. На её бронзовом загорелом лице яркими искрами сверкали светло-коричневые, почти золотые глаза и алые губы. Она вся была подвижная, жизнерадостная и энергичная, как пламя костра. Её брат – Лесьяр, – напротив, был спокоен, уравновешен, даже несколько нетороплив. В его тёмно-каштановых волосах лишь при ярком свете солнца можно было увидеть намёк на тот же костёр, что бушевал в волосах его сестры, а тёмные, почти чёрные глаза не выдавали ничего из того, что он хотел скрыть.
Лана, подойдя к брату и сестре Урма, представила свою подругу:
– Лесьяр, Руда, позвольте вас представить. Это Лаэрта.
– Рада познакомиться, – первой откликнулась Руда, приседая в реверансе.
– Это честь для меня, – приседая в ответном реверансе, ответила девушка и, переведя взгляд на Лесьяра, замолчала.
Лесьяр стоял, несколько напряженно и излишне пристально вглядываясь в девушку, отчего та на секунду нахмурилась, но уже через мгновение он дружелюбно улыбнулся и с вопросом в глазах заметил:
– Очень рад нашему знакомству.
Лаэрта ничего не ответила, возвращая ему пристальный взгляд, – его лицо было ей знакомо, он был несколько похож на Радима, но дело было не в этом, она знала его, но так сразу не смогла вспомнить откуда.
– Мы собирались прогуляться в саду, не составите нам компанию? – нарушила излишне длинную паузу, что уже начинала становиться неловкой, Лана.
– Да, с удовольствием, мы как раз планировали туда пойти, – согласилась Руда, не понимая причин такого поведения своего брата.
Лаэрта, слегка тряхнув головой, взяла под руку Лану и направилась в сад, следуя за шедшими немногим впереди Урма. Лесьяр и Руда о чем-то чуть слышно переговаривались, и Лаэрта узнавала каждый его наклон головы, каждое движение губ, а когда он нервно поправил волосы рукой, неожиданно вспомнила, откуда она его знает, и, не сдержавшись, воскликнула:
– О!
– Что-то не так? – Все трое остановились вслед за ней.
– Простите, я вспомнила, что должна была встретиться со своим отцом. Извините, я покину вас, – почти сразу нашлась Лаэрта и, не дав им времени на возражения, быстро ретировалась, не смея взглянуть на Лесьяра.
Конечно, ей не надо было говорить с Озаром, но ей нужно было немного времени, для того чтобы разобраться. Она не знала Лесьяра, но его знала Мерцана, и он её узнал. Воспоминания Мерцаны вернулись к Лаэрте разом, и казалось, что она помнит и знает всё о ней, но сейчас, встретившись с Лесьяром, она поняла, что это не так. Лаэрта полагала, что Мерцана, влюбившись и не найдя взаимности, потеряла веру в мир и хотела всё забыть. Но сейчас, увидев Лесьяра, она вспомнила, как они с Мерцаной были счастливы, она помнила, как они познакомились, помнила, как они смеялись вместе, помнила, как простая симпатия переросла в нечто большее, помнила, что им было хорошо. Чего она вспомнить не могла, так это того, что заставило Мерцану пожелать забыть о нём и их истории. Скрываясь от собственного прошлого в образе Говена Ломыги, Лаэрта как-то не подумала, что ей надо избегать ещё и прошлого Мерцаны. С другой стороны, и Лесьяр сделал вид, что они не знакомы. Что же произошло между ними?
Так ничего умного и не придумав, Лаэрта, решив, что неожиданных встреч для одного вечера более чем достаточно, отправилась в комнату к Искрену, в надежде что хоть ему удалось что-нибудь узнать.
Искрен появился лишь спустя несколько часов, которые Лаэрта провела за безуспешными попытками вспомнить, что произошло между Мерцаной и Лесьяром. Юный маг, в отличие от неё, пришёл с хорошими новостями. Он узнал, что браслет по крайней мере во время коронации будет на Людмиле – дочери Годимира Ломыги. Кроме того, Лана с Урмами всё же нашла его, и он отметил, что кулона у них не было, но это Лаэрта уже знала. Они ещё немного поболтали, но Лаэрта так и не решилась рассказать, что знала Лесьяра раньше. Было уже довольно поздно, когда девушка отправилась к себе, так что Белава и Рада уже спали, и в очередной раз Лаэрте удалось избежать общения с сестрой Мерцаны.
День перед коронацией обещал быть насыщенным: в полдень намечался небольшой турнир, а к вечеру ярмарка, организовавшаяся, казалось, сама собой, обещала перерасти в традиционный карнавал.
Встав как можно раньше, Лаэрта неслышно покинула комнату, не дожидаясь, пока девушки проснутся. Для таких ранних пташек, как она, в малом зале уже был накрыт завтрак. Спустившись туда, девушка обнаружила там Полеву и Лану Тарпан, так что, неспешно позавтракав в приятной компании, она позвала Лану на прогулку по саду. Они ушли как раз вовремя, поскольку в дверях почти столкнулись с пришедшими к завтраку Белавой и Радой. Тепло поприветствовав обеих и получив в ответ не менее радушные слова со стороны Белавы и любезные, но не очень искренние – со стороны Рады, Лаэрта благополучно покинула зал. Совместное проживание в замке Озара и строгий запрет на ругань последнего благотворно сказались на отношениях Рады и Лаэрты, по крайней мере внешне: они могли вполне любезно раскланяться и поддержать недолгий разговор, не выходя за рамки приличия.
С Ланой ей нравилось общаться куда больше, чем с Радой, она была весёлой и смешливой, и с ней так легко было поддерживать разговор, так что Лаэрта и не заметила, как они несколько часов провели, прогуливаясь по обширному саду Ломыг. Неспешную прогулку девушек прервал нашедший их Искрен.
– Вот вы где! – обрадованно воскликнул он, завидев их.
– Да, мы здесь, а ты где пропадал? – тут же упрекнула его Лаэрта, прежде чем он успел продолжить.
Искрен, который хотел попенять им за то, что они не дождались его за завтраком и пропали, ничего не сказав, не нашёлся, что ответить, и тут же забыл про своё возмущение. Поймав себя на этом, он тут же рассмеялся:
– Невероятно, что у тебя это опять получилось.
– Совершенно не понимаю, о чём ты, – совершенно искренне ответила Лаэрта, всё же усмехнувшись. – Что у нас с планами на день?
– Насколько я знаю, Говен Ломыга пригласил Белаву посмотреть турнир из своего навеса, что вполне закономерно: Русаки – столь редкие гости на светских мероприятиях, что все пытаются оказать ей как можно больше внимания, – взяв обеих девушек под руку и продолжив их прогулку по саду, рассказал Искрен.
– Что ж, в таком случае Белава точно не пожалеет о том, что выехала из Падера, – радостно поддакнула Лаэрта. И, подумав, добавила: – Полагаю, и Рада будет там же, они так сдружились, что ни на шаг не отходят друг от друга.
– Да, я тоже так думаю, – согласился Искрен. – Ты не против, если я приглашу Озара в наш навес? Хочу отблагодарить его за то, что так гостеприимно позволил мне жить у него последние несколько недель.
Лану несколько задело то, что он сказал про навес «наш». Они с Искреном пока лишь несколько раз говорили, но она почти поверила Лаэрте, когда та рассказала, что у них с Искреном всё несерьезно, однако ревновать это отнюдь не мешало. Искрен же с Лаэртой продолжили беседу, не подозревая о её чувствах.
– Наш навес? – тоже заметила Лаэрта. – Нет уж, Стоум, это твой навес, но ты прав, я тоже думаю, что Озара следует пригласить. Не против, если я передам твоё приглашение?
– Конечно, буду только рад.
С тем Лаэрта их и оставила, отправившись на поиски Озара. Она искала его долго, пока не додумалась пойти в библиотеку. Девушка достаточно хорошо его знала и была почти уверена, что он будет там. И оказалась права.
– День добрый, не помешала?
– Ты никогда мне не помешаешь, – откладывая книгу, как всегда мягко ответил Озар, когда она нашла его в библиотеке.
Лаэрта в который раз почувствовала себя неловко, он, даже зная, что она не Мерцана, относился к ней как к дочери. А она, вместо того чтобы не напоминать ему своим видом о потерянной дочери, отправив к нему Белаву, вовлекла и его в вереницу придворных знакомств. И более того, постоянно пользовалась его расположением, едва появлялась такая возможность. Поймав себя на этих мыслях, девушка тряхнула головой и объяснила, зачем искала его:
– Искрен Стоум приглашает вас в свой навес на время турнира.
– Большая честь для меня, – с поклоном принял приглашение Озар, он не смог бы отказаться, даже если бы и хотел, это действительно была большая честь.
– Это не обязательно, – уловив его настроение, поспешила заметить Лаэрта. – Искрен просто хотел отблагодарить вас за гостеприимство.
– Очень любезно с его стороны. Он кажется достойным юношей. К тому же он Стоум.
Лаэрта с подозрением глянула на него, слегка склонив голову: уж не сватать ли он её собрался?
– Молчу-молчу, – тут же рассмеялся Озар, он всё-таки слишком хорошо знал это лицо, и сразу понял, о чём думает девушка.