Сергей Владимирович Еримия
Маяк туманного мыса
Да, целью моей вылазки был поиск людей, а единственное место, где можно было их найти – кирпичное здание, что всего в десятке метров от меня. Понимал я это, прекрасно понимал. Казалось, подойди, постучи, открой дверь и вот тебе ответы, но я не мог этого сделать. Что-то не давало мне ступить и шага в том направлении. Страх? Наверное. Боялся того, что в домике никого нет, что там разруха, боялся, что хрупкое, не до конца сформировавшееся мое мировоззрение, рухнет, похоронив под обломками и самого меня.
А может не так все мрачно? Может меня влекло к маяку? Только к нему. Может, я рассчитывал на свои силы, хотел все сделать самостоятельно? Хотел сам взобраться наверх, осмотреться, разобраться. Без чьей бы то ни было помощи. Может…
Надо мною нависала башня. Снизу казалось, будто она падает, медленно наклоняется и, конечно же, в мою сторону. Поразительное зрелище, затягивает оно, завораживает.
Не знаю, как долго я стоял, запрокинув голову, смотрел ввысь, туда, где небо все темнело, но вот опомнился. Поднялся по ступенькам, подошел к двери. Толкнул ее, она не шелохнулась, уперся плечом – тот же результат. Побеспокоился кто-то, обезопасил аппаратуру от тех, кто жаждет приключений, а то и просто ищет ответы…
Еще несколько усилий. Я старался, она же и не шелохнулась. Далее все просто – случилось то, что и должно было случиться. Я растерялся. В последнее время я постоянно теряюсь. Чуть что-то пойдет не так, как я того ожидаю и все. Руки опускаются, разумные мысли покидают голову. Мною овладевает отвратительное ощущение потери контроля над ситуацией, давит оно на психику, угнетает настроение.
Так и в тот миг, заметно помрачневший, я сел на бетонную усыпанную свежим снегом ступеньку и принялся бесцельно вертеть головой. Как-то совершенно некстати зародилась странная мысль: «Меня обманули, меня не пускают! Так не должно быть». Кто обманул, кто не пускает, что за таинственные «они», да и просто, зачем все это?
Пока я сидел в полной растерянности, ситуация неумолимо менялась. Краткие часы, более или менее напоминающие дневное время суток давно закончились. Приближалась ночь, темная, с серо-лунным отливом. Густые облака набежали, заволокли весь небосклон. Сбивались они в группы, затмевая звезды, висели так низко, что казалось, с верхушки маяка можно запросто прикоснуться к тем из них, которые ниже, руками. Вот только туда не пускают…
Точно такие же густые только несколько светлее клубы пара формировались над морем. Они ползли вверх по каменистым склонам, намереваясь поглотить узкий мысок. Еще совсем немного и густой мрак соединится с белесым туманом. Буквально несколько минут и они совместными усилиями захватят все окружающее меня пространство.
Похоже, я очнулся. Посмотрел в темнеющее небо, перевел взгляд на клубы пара, что длинными щупальцами тянулись ко мне, взглянул себе под ноги, мельком осмотрел остатки настила. Вздохнул, понимая – обратный путь легким не будет. Особенно если я еще часик посижу на пороге, в ожидании непонятно чего. Надо идти и уже сейчас.
Довольно быстро я добрался до «площади» с рельсами, уходящими в море. Даже удивительно, ни разу не упал, никуда не провалился. Миновал ледник и треугольное здание. Подошел к самому сложному участку пути – спуску по крутому склону, опасному маршруту, обозначенному только полусгнившими сваями. Не давая шанса сомнениям, сел, съехал на пару метров ниже, схватился за первое же трухлявое бревнышко, нащупал ногой другое…
Ближе к финалу спуска, который оказался не таким сложным делом, как можно было того ожидать, я остановился. Возникло острое чувство растерянности, так бывает, когда теряешь контроль над ситуацией. Чувствуешь, что что-то изменилось, кардинально и сразу, но ничего противопоставить перемене не можешь. Пробудился страх, тот самый, парализующий, сковывающий тело, не позволяющий пошевелиться.
Пересиливая себя, удалось поднять голову.
Прямо надо мною, стоявшая на одной из уцелевших свай, отчетливо, невзирая на неумолимо сгущающуюся тьму и туман, виднелась человеческая фигура. Незнакомец, довольно высокий худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Он стоял, скрестив руки на груди, слегка покачивался. Минуту ничего не происходило, я висел буквально парализованный страхом, он качался, будто метроном, действуя на мою расшатанную психику. Вот ему надоело меня разглядывать, он присел, наклонился ко мне, его губы быстро зашевелились, он что-то сказал, глядя на меня с укором, жаль слов не слышно.
Угрозы я не чувствовал, более того, я понимал – тот незнакомец он не опасен, он не ругает меня, не угрожает. Просто говорит что-то, учит, объясняет. Только тихо так, беззвучно…
Нет, но вот что это такое? Как? Почему? Ведь это же человек! Все прочее неважно. Это именно человек, именно он мне и был нужен, ведь цель моей вылазки заключалась в том, чтобы с кем-нибудь поговорить. Вот он шанс, поговори! Нет. Язык намертво приклеился к небу, тут не то чтобы говорить, даже дышать трудно. Меж тем незнакомец, нависавший надо мною, кивнул, один раз, второй, снова укоризненно покачал головой, пригрозил мне пальцем и вдруг растаял, просто растворился в тумане. Тут же, прогоняя сомнения и пробуждая дремлющие страхи, меня пронзил гул. Громкий заунывный, пугающий. Тот самый, стон в тумане…
Что последует дальше, я знал, потому и не удивился. Пальцы разжались, руки отпустили сваю, за которую держались, казалось, мертвой хваткой. Я заскользил вниз, сорвался с небольшого обрыва, пролетел несколько метров, больно ударившись спиной об очередную опору. Благо, она старая была, трухлявая, сломалась быстрее, чем мой хребет, я же полетел ниже, ударился еще раз, но уже о землю. Боли не было, ничего не было, был только звук. Страшный, сильный, парализующий, вгоняющий в состояние первобытного ужаса. Далее уже не я, а мое подсознание, перехватившее контроль над телом, унесло его прочь, в казарму, в комнату с отоплением, «домой».
Глава шестая
Я не один! Здесь люди!
Трудно судить о том, сколько времени прошло. Не слышны его вкрадчивые шаги, когда нечем их измерить. Скорее всего, прошел не час-другой, пролетели несколько дней, с ними ночей. Несколько монотонных темных и страшных суток. Все это время, не переставая, унылый и протяжный вой оглашал насыщенный водяным паром воздух. Витал страшный и угнетающий звук вокруг казармы, пробирался в темную каморку, заглядывал в каждый укромный ее уголок. Кружил вокруг меня, корчившегося от невыносимой боли. Давил, наполняя бесконечной тоской, пробирал насквозь, заставляя дрожать всем телом.
Отвратительное состояние! Раньше, да всего лишь несколько дней назад я был твердо убежден, что хуже нет, чем бороздить просторы океана, будучи пленником надувного плотика, который чудом держится на плаву, но нет, эта пытка гораздо страшнее. Там, в море не было той безысходности, которая наполняла мою душу. Там был выход, простой выход, не лучший, далеко не лучший, но все же. Можно было смириться, броситься в воду, погрузиться в пучину, кануть в вечность, а тут…
Да, время шло, хоть и неощутимо. Я же лежал без движения, не в силах пошевелиться. Ничего не менялось, единственное – конвульсии прекратились. Но и это не радовало. Тело мое будто парализовало, мышцы одеревенели, подвластными воли остались одни лишь веки, опускались они по моему желанию, поднимались, пусть нехотя, но слушаясь меня.
Заунывный вой все не прекращался. Безысходность не уходила, о том, чтобы хоть попытаться встать не могло быть и речи. Я начинал понимать, если так будет продолжаться дальше, я попросту умру, умру от голода…
Еще один временной отрезок сместился в недалекое прошлое. Почувствовалось легкое дыхание перемен. Стало чуточку светлее. Малюсенький квадрат стекла в окошке, что в дальней стене постепенно проявлялся, рассеивая привычную серость полумглы. Быстро, да я не успел и мигнуть глазами, его свет пробился через лабиринт полок и стеллажей, слегка осветил помещение, намекая на то, что за стенами день, очередной серый день среди полярной ночи.
По-моему я уснул. Скорее, не уснул, нет, это было другое состояние, но что-то сродни сну. Непонятное оно, будто забытье с открытыми глазами, не воспринимающими действительность.
Медленное движение ленивых век. Картина окружающего мира, что казалась полностью статичной, изменилась. Даже не так, не она изменилась, изменилось ее мною восприятие. Да, я по-прежнему видел слабое свечение, тусклый свет в дальнем окне, но выглядело оно по-другому. Не так мрачно, не так уныло. С одной стороны это неплохо, но с другой! Все-таки перемены они редко бывают к лучшему…
– Да ведь тихо же! – шепотом воскликнул я и попытался пошевелиться.
Тело не отозвалось. Только ладони чуть-чуть вздрогнули. Обе, синхронно. Через минуту удалось слегка пошевелить пальцами. Хороший знак! Думаю, это у меня от длительного безделья, похоже, придется заново учиться двигаться.
Я попытался сконцентрироваться на одной руке, для начала выбрал правую. Напрягся, что было мочи, пытаясь заставить ее действовать. Нехотя она поддалась. Суставы разогнулись, по всему телу пробежала дрожь, это волна выздоровления, было уже нечто подобное…
Внезапно свет померк. Квадратик стекла потемнел, будто что-то закрыло его. Что-то большое, объемное, движущееся, живое. Вспомнился незнакомец из тумана, стоявший на свае и тот, который хотел меня убить, перекрыв дымоход. Если, конечно, это разные люди…
К тому моменту мне кое-как удалось совладать с обеими руками, более того, я смог приподняться, сесть, позволяя крови прильнуть к ногам. Голова повернулась к стене, что с окошком, глаза мигнули и широко раскрылись. Я застыл, не мигая, чувствуя лишь слабые отголоски боли в теле, которое планомерно возвращалось к жизни, и нарастающий ужас, заставляющий сердце выпрыгивать из груди.
Несколько томительно долгих мгновений я отчетливо видел силуэт. Видел, целиком и полностью отдавая себе отчет в том, что это невозможно. Множество стеллажей с полками на разной высоте, грязное стеклышко, маленькое окошко – нет, я ничего не должен был видеть, разве что слабый отблеск дневного светила, подкравшегося к горизонту, но не решившегося подняться из-под него. Да, часть меня понимала, что призрачный силуэт формируется на холсте моего воображения, как на светлой серости стекла, другая же упорно это отрицала.
Как бы там ни было, я видел лицо. Мужское лицо. Вряд ли это был тот, который нависал надо мной на склоне. Бороды ему не хватало, да и просто, этот выглядел заметно моложе. Нет, точно не он. Тем не менее, лицо казалось знакомым. Почему-то. Где-то я уже встречал этот нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза, коротко стриженые волосы, слегка оттопыренные уши. Точно встречал. Вот только где и когда?
Будто радуясь тому, что я его заметил, воображаемый силуэт расплылся в воображаемой улыбке. Казалось, это приветствие, но почему-то стало страшно. Было что-то отталкивающее в чертах незнакомца и это несмотря на то, что улыбался он искренне, почти душевно. Да и вообще лицо в окне выглядело добрым, участливым, единственное, что портило общее ощущение – глубокая складка на левой щеке. Живая, она шевелилась, растягивалась, углублялась, будто формирующийся на моих глазах шрам.
Еще одно мгновение стало прошлым и то ли реальное, то ли воображаемое лицо расплылось шире, но уже не в улыбке. Казалось, будто опухло оно, увеличилось, разрослось, затем ярко вспыхнуло, взрываясь, и медленно растаяло. Остался от него только призрачный серый свет, оказавшийся рассеянными лучами притаившегося за далекими сопками солнца, впечатлением, ярким впечатлением на фоне сплошной серости бесконечной полярной ночи.
Стоило видению раствориться, как я вспомнил, где видел это лицо. Точнее, вспомнил, когда воображение уже рисовало мне его. Это был тот «туманный», что сформировался из дыма, когда я задыхался! Правда, тогда он был уже со шрамом, но разве в этом суть!
Я снова потерялся, но уже не только во времени…
Уютное потрескивание сыроватых дров, дополняемое приятным ароматом горящей древесины, заставило меня улыбнуться. Легкий дымок игриво защекотал в носу, я чихнул, громко, что называется, от всей души. Лениво открыл глаза и удивленно ними замигал. Снова все переменилось. Внезапно, неожиданно, почти кардинально. Я уже не лежал на куче тряпок, я сидел. Удобно устроился на сложенных у печки поленьях, протянув к теплу руки. В интересной позе я себя застал: правая рука грелась, почти касаясь дверцы, левая держала внушительного вида железку, используемую мною вместо кочерги…
– Спал сидя? – захотелось спросить у ленивых своих мыслей, но я не стал. И правильно, те бы все равно проигнорировали и меня, и мои глупые расспросы.
Рука дрогнула. Левая. Пруток, который она держала, упал, угодив точно на пальцы моих многострадальных ног. Страшно захотелось взвыть, громко, по-настоящему, по-волчьи, вот только смысла в подобном действии не было, да и растерянность со страхом все еще не разобрались, кто из них главнее.
Никаких призрачных силуэтов больше не было. Сквозь изрядно запыленное стекло в темную каморку по-прежнему проникал грязный свет. Почти как тот, который, то ли привиделся мне, то ли приснился. Была в нем какая-то унылая прозаичность, тусклая, блеклая, как вся моя жизнь…
Свет, пусть каким бы неярким он ни был, заметно поднимает настроение. Отгоняет он плохие мысли, радует. Особенно сильно его воздействие на человека довольного жизнью. К примеру, на меня. Именно так, очень скоро я ощутил небывалый прилив приятнейшего чувства, что сродни эйфории. В чем причина подобной перемены? Да все предельно просто, ведь я оказался в такой ситуации, когда для полного счастья достаточно тепла да банки разогретой тушенки с пакетиком каши из запасов плотика. Именно так, я получил все, о чем мечтал!
Уровень моего настроения не просто поднялся, он взлетел, взмыл до небывалых высот. Неожиданно остро захотелось что-то сделать. Что-то нужное, полезное, к примеру, отодвинуть стеллажи, закрывающие окно. А что, это же нетрудно, их нужно всего лишь развернуть, елочкой поставить, слегка придвинуть к стенам, освободить путь свету.
Настроение – хорошее дело, особенно когда оно подкреплено действием. Прошло совсем немного времени, да не более нескольких минут, и интерьер моей комнатушки заметно преобразился. Стало намного просторнее, светлее, даже чуточку спокойнее. Уверен, если снова так случится, что я увижу того воображаемого неизвестного в окне я заговорю с ним, я не испугаюсь.
Покончив с перестановкой, критически оглядев помещение, я довольно кивнул. Тут-таки появилась новая идея, захотелось выйти из дому и просто прогуляться. Правильная мысль, тем более что нахлынувший энтузиазм отодвинул на задний план воспоминания туманного лица и ужасы сводящего с ума протяжного воя. Плюс ко всему понимание очевидного – вокруг моего жилища оставалось еще много всего не исследованного, не стоит откладывать это дело. Да и вопрос о том, где те, чье присутствие я периодически ощущаю так и остался открытым.
Выйдя из казармы и ступив один шаг, я по-настоящему растерялся. Уж чего-чего, а подобной картины я точно не ожидал. Думал день за окном, думал, несколько преломленных в атмосфере лучей освещают небо, был практически уверен в том, что красота вокруг.
Нет, красота действительно была, но не та, которую я ожидал увидеть…
Вообще, создавалось впечатление, будто бы я не во двор вышел, а в молоко нырнул. Именно так, в настоящее, домашнее молоко. Стою среди него, глаза широко открыты, мигаю, а ничего не вижу. Вообще ничего, даже руку свою, что касается носа и ту не разглядеть!
Достаточно было ступить еще шаг, один-единственный шажочек, отойти от порога всего на пару метров, как я заблудился. Медленно обернулся вокруг, огляделся, громко и совершенно искренне захохотал.
Да, подобное у меня впервые. Заблудился в тумане, а от того безумная радость! Нет, я не заблудился в прямом смысле этого слова, я всего лишь потерялся. Именно так ведь понимал же я, где мой временный дом, знал куда возвращаться. Да и причина радости вовсе не в этом, в тумане она. Какой-то он странный, можно сказать, особенный, не такой он, не из тех туманов, которые мне доводилось видеть ранее. Казалось, будто бы светится он изнутри, подсвечивается легким перламутровым сиянием.
Несмотря на экстравагантность ситуации и радость, которая переполняла меня, я все-таки решил возвращаться. Взглянул еще раз на переливающуюся массу водяного пара, запечатлевая удивительное явление в памяти, медленно повернулся к двери. Нет, не то чтобы я испугался, просто прогулка в условиях нулевой видимости средь мало знакомой местности, дело не очень безопасное. Можно запросто угодить в какую-нибудь яму, порезать ноги об острый край какой-нибудь из множества железок разбросанных вокруг. Лучшим же решением будет переждать, благо у меня в казарме все для этого есть: тепло, уют, еда, спокойствие. Отдохну я, побездельничаю, а после, когда видимость вернется в нормальные рамки, пройдусь, прогуляюсь…
Казалось, отошел от дома лишь на два шага, никак не больше. Следовательно, для того, чтобы вернуться, нужно пройти опять-таки два шага. Так я и сделал. Шаг, второй, остановился. Огляделся. Вокруг все тот же туман. Вытянул вперед руку – ничего не нащупал. Прошел еще пару шагов, затем еще и еще.
– Заблудился! Теперь уже действительно заблудился… – улыбка медленно сползла с моего лица. Будто маску снял. Смеяться разом расхотелось. – Нет, одно дело блуждать в метре от дома, а совсем другое – среди не очень-то и изученной местности…
Надо было что-то делать, как-то возвращаться, пока прогулка не вышла боком. Я остановился, обернулся, переступая с ноги на ногу. Замер, прислушался. Медленно кивнул, на мгновение показалось, что получилось сориентироваться, как минимум, удалось понять куда идти. Еще немного и я был в этом уверен.
– Мне туда, точно! Да по-другому и быть не может! – заботливая фантазия тут тут-таки нарисовала на туманном холсте кирпичную стену, распахнутые двери, заколоченное окно, трубу, выглядывающую наружу. Еще и дымок пририсовала наверняка для того, чтобы я поторопился.
Туман же тем временем густел. Он уже не был банальным скоплением водяного пара, капельками оседающего на лицо, руки, одежду. Обрел он вязкость, плотным стал, густым, насыщенным. Идти стало заметно труднее. Могло показаться, будто это и не туман вовсе, будто чьи-то липкие щупальца оплетают мои руки, ноги, туловище. Собственно, так и казалось, ведь не мог я видеть, что творится вокруг, скрывала окрестности сизая дымка, давая безграничный простор для фантазии, подстегивая воображение. Оно же старалось изо всех сил. Я отчетливо представлял отвратительную массу, что оплела меня. Видел, как упирается живая дымка, как тянет меня куда-то.
Стремясь увеличить и без того зашкаливающую концентрацию страха, воображение выхватывало редкие фрагменты, что блекло выделялись на монотонном фоне, подменяло их выдумкой, выдавая результат за истину. Увидит более или менее яркий клок тумана, легкое усилие и он превратится в щупальце. За ним еще одно, еще. Мгновение не больше и вот уже нет никакого водяного пара. Есть только чудище, огромное бесформенное тело, парящее в воздухе, проплывающий над землей гибрид кальмара с осьминогом. Его присоски хватают меня за руки, оплетают ноги, пытаясь разорвать на части. Я же упираюсь, спотыкаюсь, непроизвольно отступаю в надежде устоять, но кожа невиданного чудища скользкая, с ним так просто не совладать! Вот под ноги мне заползает огромный липкий отросток. Нога скользит по мерзкой чешуе, я падаю…
Очень скоро картинка, нарисованная воображением, обрела реальные очертания. Благо частично. Я действительно наступил на что-то скользкое и отвратительное на ощупь. Нога поехала вперед. Руки метались во все стороны, стараясь хоть за что-нибудь ухватиться, но вокруг один туман, пусть он и плотный, но меня ему не удержать.
Уже на подлете к земле удалось схватить стебель водоросли. Склизкая субстанция, отвратительная, точно как щупальца – творенья неуемного воображения. Пальцы моментально разжались, не желая ощущать мерзкую слизь. В тот же миг колено уперлось в камень. Послышался легкий треск, хотелось верить, что сломался камень, хотя…
Правая рука коснулась гладкой поверхности огромного валуна. Соскользнула. Я плюхнулся в соленую с привкусом йода воду. Моментально сориентировался, быстро перевернулся на спину.
Море подтолкнуло меня. Обрадованные новой игрушкой, легкие волны прибоя принялись весело покачивать мою многострадальную голову, будто пустой пластиковый буй. Ледяная вода моментально пропитала бушлат, тонкий ручеек просочился под гидрокостюм и начал медленно растекаться внутри него.
Я вскочил на ноги. Вода, обрадованная тем, что костюм неплотно облегает тело, веселым озером разлилась по спине. Холод взбодрил, тело рефлекторно дернулось в ритме рок-н-ролла, один раз, другой, еще и еще. Весело же я прыгал, поднимая брызги, мысленно радуясь тому, что меня никто не видит!
Эмоциональные пляски надо было прекращать. «Это не ночной клуб из моих снов, слишком много всего вокруг разбросано», – правильность мысли тут-таки подтвердил маленький плоский камешек, оказавшийся у меня под ногами. Нога поехала вперед, я не смог устоять и рухнул на одно колено. Это оказалось очень даже кстати. Я тщательно ощупал туман впереди и обнаружил огромный, заботливо отполированный беспокойными водами валун. Обнял его, прижался, глубоко вдохнул, пытаясь очистить сознание от переполнявших его нелепых мыслей.
«Нет, надо что-то менять. Возвращаться надо, а для начала понять, где нахожусь, где моя уютная казарма и каким ветром меня занесло неведомо куда. На счет последней части вопроса тут все достаточно просто – распоясавшееся воображение сыграло со мной злую шутку, вместо того, чтобы подвести к двери, провело вдоль стены, вывело на берег, да еще и утопить пыталось! Кстати да, я на берегу… Вот как тут не вспомнить недавний случай с дымоходом. Тот, со следами на снегу так похожими на мои, – принялся размышлять я. – Ага, все правильно, все сходится, я опасен для самого себя».
Руки оттолкнулись от камня. Я резко поднялся, глубоко вдохнул. В глазах слегка потемнело, правда, в условиях непроглядного тумана это ничего не меняло. Медленно присел. Нащупал ближайший валун. Внимательно, дотошно ощупал его скользкую, отполированную веками поверхность. Даже понюхал, удивляясь тому, насколько мне приятен запах моря.
Чуть в стороне нашелся еще один камень, родной брат того, первого. Такой же большой, такой же гладкий. Даже водоросли в нижней части точно такие же скользкие и не менее отвратительные. Рядом еще один, еще… просто ровный строй камней.
В другой стороне, метрах в трех, обнаружилось то же самое. Камни, большие, выстроенные в шеренгу.
Вырисовывалась вполне себе понятная картинка. Проход, широкий коридор, освобожденный от валунов уходящий в воду. Так сказать, дорога в море, проложенная дядькой Черномором и его сотоварищами.
Заботливая память сразу же выдала обрывок воспоминаний, датированный одним из первых дней после кораблекрушения. Я отчетливо увидел берег, разбросанные в полном беспорядке валуны, дорожку, очищенную от камней, начинавшуюся чуть в стороне от швартовочной бочки.
Все сразу же стало на свои места.
– Это прежние обитатели расчистили берег. По этой дорожке шлюпку на воду спускали, – в густом тумане мой голос терялся, оставался лишь гулкий его отзвук, но это меня не беспокоило. Ведь я нашел выход! – Остается просто пойти прямо, прочь от воды, главное, никуда не сворачивать. Этот путь приведет меня к стене казармы. Далее, хватаюсь за нее, не выпускаю, медленно, шаг за шагом, выдвигаюсь к входу. Нащупываю дверь. Захожу. Закрываюсь. Прячусь. Там тепло, там свет, там тушенка!
Пользуясь большими пальцами ног, как щупом (с завидным постоянством ударяясь ними о камни), я побрел по дорожке, подгоняемый прибоем. Искренне обрадовался, когда рука уперлась в ржавое железо. Бочка! Тщательно ощупал находку, обнял ее, как родную, чтобы убедиться – это не что-нибудь другое, а действительно она. Осторожно обошел, стараясь не потерять ориентир и не сбиться с курса, медленно побрел прямо.
А туман все менялся. Он густел, он становился плотнее, при этом светился ярче и выглядел все нереальнее…
Ступив лишь несколько шагов, каким-то дополнительным, седьмым, восьмым… десятым, чувством я почувствовал стену здания. Я точно знал, она приближается, я с легкостью определил ее размеры, правда, в моем представлении она было несколько меньше, чем стена казармы, но это было не столь важно. Главное – мне прямо и чуть-чуть правее.
Время шло, все менялось. Казалось, туман уже перестал быть туманом, он превратился в свет, яркий, живой, мистический. Он уже не просто подсвечивал мне, играя отблесками на пуговицах, он бил в глаза, слепил, заставляя жмуриться.
Шаг за ним еще и еще. Очень скоро в моей голове начала пульсировать прозаичная мысль, я понемногу понимал, что снова заблудился. «Немыслимо! Я ведь точно знаю, до стены здания не более тридцати-сорока метров, достаточно просто идти прямо и все. Да тут заблудиться же попросту невозможно. Но я ведь прошел уже…».
В ответ на обрывок мысли послышался тихий звон стекла. Рука уперлась в оконную раму, толкнула стеклышко, которое непонятно на чем в ней держалось. Оно ввалилось внутрь, громко звякнуло, разбившись. Я замер. Осторожно ощупал окно, дерево давно не знавшее краски, стену с несколькими выбитыми кирпичами. Облегченно выдохнул. Вернулся! Прочь сомнения, больше волноваться не о чем.
Я пошел налево вдоль стены, изредка касаясь ее, скоро осмелел, расслабился и даже песенку начал напевать веселенькую…
А туман все продолжал меняться, его яркость существенно снизилась, он уже перестал быть сплошным перламутровым светом. В переливающихся сгустках понемногу просматривались силуэты. Блеклые, но довольно-таки отчетливые. Удивленный резкой переменой, я остановился, замер и принялся часто мигать глазами, тщетно пытаясь прогнать пугающее видение. Оно не сдавалось, чем сильнее я старался, тем ярче были картинки. Я видел прямоугольные профили домов лишь немного сглаженные дымкой, высокие туманные деревья около них. То тут, то там угадывались силуэты людей, нечетких, неярких, размытых, будто неинтересны они мне.
Часть сознания, та, что за здоровый рационализм и железную логику решительно восстала против реальности увиденного. Нет, она начала возражать еще тогда, когда туман лишь начал светиться, но разве ее кто-то слушал, что тогда что сейчас!
Секунда-другая и я, позабросив осторожность, уверенно шагал по туманной улице, в ту сторону, где виднелся, нереальный, как и все прочее, особняк с колоннами. Знакомое здание. Да, я уже видел его, я точно знал, с другой его стороны терраса, которая выходит на море, с нее открывается удивительный вид и там сейчас празднуют…
Лишь когда туманная дорога превратилась в реальную стену, я очнулся. Обернулся, посмотрел в одну сторону, в другую. Все вернулось на круги своя. Вокруг меня был лишь туман, обычный хоть густой и насыщенный. Не было в нем никакого свечения, да и сам он уже не был той яркой субстанцией, которая озадачивала меня. Это был всего лишь водяной пар, и вот незадача, день, похоже, подбирался к вечеру. Темнело вокруг, белое облако уверенно превращалось в черную грозовую тучу, лениво ползущую по земле.
Стена, соприкосновение с которой заставило мой мир кардинально измениться, провела меня вдоль вполне себе знакомого здания. Да, это тот «квадратный» дом, покинутое здание, в котором когда-то жили офицеры.
Привыкшие все ощупывать мои руки взялись за дело. Несколько прикосновений и кирпичная кладка сменилось окном. Вот только это было не то окно, которое я ожидал нащупать. Не было досок, прибитых крест-накрест, не было ржавых гвоздей, не было раскуроченной рамы. Был современный металлический профиль, обрамляющий не менее современные стеклопакеты.
– Неужели окна поменять успели, пока я отлеживался, сомнительно, но… – перемена буквально вогнала меня в ступор. Я не мог пошевелиться, даже думать и то получалось с огромным трудом.
Наверняка я бы долго так стоял, ощупывая неожиданную находку, но тут в окне вспыхнул ослепительно-яркий свет. В тот же миг стекло начало вибрировать, намекая на то, что там, внутри гремит музыка.
Смесь противоречивых чувств захлестнула изможденное сознание. Я буквально разрывался на части. Одна половина, та, думающая, хрипела: «Это обман! Не может такого быть!», а вот вторая, почему-то гораздо более сильная, возражала ей, громко и уверенно заявляя: «Бывает. И не просто бывает, так оно и есть. Открой глаза и уши заодно. А лучше, заходи, тебя ведь ждут, нужно только добраться до двери…».
Пальцы нехотя отпустили гладкое покрытие оконной рамы. Осторожно, почти с нежностью, скользнули по стеклу, нащупали стену. Прикосновение к кирпичу успокоило, похоже, хоть он не изменился, хотя, разве тут разберешь!
Несколько шагов левее. Стена сменилась гладким металлом. Вот то, что я искал – дверь. Хорошая, добротная. Наверняка тоже новая она, установили вместе с окнами, вот только как, когда, зачем?!
– Но это все ладно. Главное, там свет, там люди! – воскликнул я. Конечно, логике пришлось замолчать, к чему раздумья, если есть надежда. – Имеем дверь, следовательно, надо просто постучать, надо что-то сделать…
Долго я стучал, но и сам не слышал звука ударов. Барабанил кулаками, коленями, пятками. Толку никакого. Может это дверь такая, специальная с защитой от шумных соседей вроде меня? Вряд ли. Скорее всего, причина тому музыка. Она настолько громкая, что заглушала все слабые мои потуги быть услышанным.
Чуть правее двери, будто формируясь из тумана, показалась кнопка. Пластиковый прямоугольник со светящимся посредине колокольчиком. Странно, за те несколько дней, что я оторван от цивилизации, я и забыл, что это такое. Точно знаю одно – кнопки звонка для того и ставят, чтобы люди звонили…
Дрожащие пальцы придавили гладкую пластинку. Они отчетливо ощутили, как скрытый в коробочке механизм замкнул контакты, как побежали электроны, спеша сообщить хозяевам обо мне. О нечаянном госте, о путнике, который непонятно как оказался на краю света.
В тот же миг смесь звуков северного побережья, разбавленная отголосками музыки, дополнилась еще одной ноткой, нежной и удивительно приятной. Вокруг меня зазвучали перекаты колокольчиков. Тихие, они нарастали, они звучали все громче, грозясь превратиться в настоящий колокольный набат. Мелодия пленила, кружила голову, затмевая разум.
