Сергей Владимирович Еримия
Маяк туманного мыса
Делать нечего, я пересилил себя. Подготовился к водным процедурам – обмотал узкой полоской ткани ноги чуть выше косточек, в тайне надеясь на то, что подобный бандаж убережет меня от полного промокания, шагнул в воду.
Неприятные ощущения не заставили себя ждать, но я и не думал сдаваться, сжал зубы и решительно пошел вперед. Метрах в пяти от берега остановился, замер, будто цапля, стоя на одной ноге. Дальше можно было не идти, смилостивилась природа, позаботилась обо мне, в пределах досягаемости плавали несколько поддонов. Это не бревна, конечно, но с ними проще, да я и взял один лишь топор, в расчете на легкую добычу.
Первая конструкция из не струганных досок упала на каменистый берег. Энергично я ее метнул, настолько, что чуть сам не вылетел следом. Туда же отправилась вторая, за ней третья, четвертая. Кроме поддонов удалось выловить несколько досок и наполовину затопленный деревянный ящик, почти сундук. Я критически осмотрел находки, темнеющие в тумане, кивнул своим мыслям и пробормотал:
– Для начала достаточно. Продержусь некоторое время. Сейчас же надо как-то все это доставить домой. Как? Да просто, надо измельчить три поддона, из четвертого сделаю санки. На них поставлю ящик, внутрь накидаю обломков, закреплю, привяжу веревкой, благо, такого добра хватает…
Обратный путь оказался сложней и дело не в тяжести поклажи, просто я опять-таки заблудился. Сам удивился, как это у меня получается! И так постоянно! Иду прямо, никуда не сворачиваю, думаю, уже почти пришел, а тут раз, и вижу следы «саней». Своих «саней»…
Делать нечего, остается лишь пожать плечами, да забирать левее.
Заметно потемнело. Наверняка облака набежали, там, в вышине, выше тумана. Это не вечер, скорее всего не вечер, ведь даже в этих широтах так быстро не темнеет. Не должно темнеть, как минимум…
Тишину нарушил знакомый гул. Монотонный, размеренный. Где-то я его уже слышал. Прислушался, но кроме изрядно поднадоевшего: «Саныч! Саныч!», так ничего и не расслышал. Решил, что источник гула у меня в голове, со мной он, а потому старайся, не старайся, он все равно не затихнет.
Впереди прямо по курсу ярко вспыхнул свет. От неожиданности я выронил веревку, с помощью которой тащил «сани» и рухнул в снег. Зарылся лицом в ледяной пух и даже голову накрыл руками, не иначе как опасался взрыва!
Ничего не произошло. Вообще ничего, даже надоедливые крики и те умолкли, остался один лишь мерный гул.
Голова поднялась, веки несколько раз мигнули, освобождаясь от налипших снежинок. Соображение заработало, пытаясь объяснить пугливому сознанию, что происходит, почему все вокруг в тумане, а впереди виднеется освещенный дверной проем. Знакомая дверь, знакомый шум…
Я пополз. Медленно, осторожно, по-пластунски. Трудная задача, особенно для меня, не имеющего подобного опыта. Продвинулся лишь на метр, зато нагреб перед собой огромный сугроб.
Свет никуда не делся, дверь не пропала. Любопытство, подгонявшее меня, не думало успокаиваться. Пришлось заставить себя встать. Осмотрелся. Сразу все стало понятно. Именно так, я был у «правой» пусковой установки, а яркое свечение – вход в машинный зал. Скорее всего, уходя, я забыл закрыть дверь вот теперь и…
Все стало на свои места, во всяком случае удалось себя в этом убедить. Ушли сомнения, как-то очень уж легко я поверил в то, что ничто мне более не угрожает. Нет, ну ясно же, тот, кто замыслил дурное, будет прятаться в темноте, в крайнем случае, в тумане. Не станет же он поджидать меня на свету!
Я поднялся и решительно пошел вперед. Вошел в «дизельную». Звук двигателей органично вплелся в гул, что наполнял мою голову. Огляделся. Помещение было совершенно пустым, что добавило самоуверенности. Неспешно обошел его по периметру, чтобы лишний раз в этом убедиться.
С последнего моего визита не изменилось ничего. По-прежнему из-под крышки цилиндров одного из двигателей тонкой струйкой вырывался то ли дым, то ли пар. Точно как и раньше. Прорываясь сквозь узкую трещину, он смешно посвистывал, добавляя шуму разнообразия. Просто не двигатель, а большой закипающий чайник.
Чуть в стороне на пульте управления подмигивали разноцветные лампочки, в такт им вздрагивали стрелки. Полнейшая идиллия. Особая атмосфера непередаваемого словами механического спокойствия.
Как-то разом все забылось. Сани с дровами, брошенные где-то у входа, густой туман, укутавший берег, печальные голоса, разносящиеся в нем. Стало легко и спокойно, даже страхи и те померкли. Я еще раз прошелся по «дизельной». Внимательно осмотрел панель с переключателями. Рука, действуя полностью самостоятельно, щелкнула тумблером. В ответ на кажущееся бессмысленным действие погас единственный красный огонек, порождая всплеск хорошего настроения. Вспыхнуло оно, как зеленая лампа, но тут-таки погасло. Я замер и мысленно сжался. На дальней стене, окрашенной в стерильно-белый цвет, отчетливо виднелся отпечаток ладони. Темно-красный, скорее бордовый, цвета запекшейся крови.
Разом нахлынули страхи, отодвинутые сознанием на задний план. Вспомнились куски плоти, разлетающиеся по залу, я, лежащий в луже крови, коварный убийца, прячущийся в тумане…
– Это его подпись? Он оставил, или я когда мыл не заметил? – в помещении разнесся испуганный шепот. – Что если он вернулся?
Я бросился к стене, приложил свою руку рядом с отпечатком, внимательно посмотрел. На руку, на отпечаток. Долго смотрел, не мигая, пока не убедился – ладонь, по ширине и по длине пальцев чуть меньше моей. Совсем чуть-чуть, почти незаметно, но все-таки меньше. Это может означать одно – убийца возвращался. Интересно, зачем? Потянуло на место преступления? Тогда другой вопрос – отпечаток это что? Своеобразный привет нашедшему, то есть мне? Попытка запугать, подставить?
Пока я рассеянно размышлял, мои руки, наверняка приученные к порядку, подхватили ведро с грязной водой, тряпку, и принялись вымывать сухую кровь. Действовали они точно и слаженно, не дожидаясь моей команды. Минута и стена снова белая…
Вырывая меня из задумчивости более похожей на прострацию, заглушая гул двигателей и все прочие звуки, комнату наполнил пронзительный женский визг. Он прозвучал столь неожиданно, что я подскочил на месте. Ведро вывалилось из ослабевших пальцев, на пол хлынула вода, густая, грязная, цвета запекшейся крови. Я резко обернулся. В двух шагах от меня у ближайшего двигателя стояла блондинка. Таня – подруга Валеры. Ее лицо было гораздо светлее волос, округлившиеся глаза с ужасом смотрели куда-то вниз.
– Ты чего это здесь раскричалась! – непроизвольно вырвалось у меня. – Вон отсюда, это помещение не для туристов!
Блондинка и не думала подчиняться. Скорее всего, она меня и не слышала вовсе. Тем не менее…
– Что ты там увидела? – я подошел ближе. Она, по-прежнему не глядя на меня, вытянула вперед руку, дрожащим пальцем брезгливо указала вниз.
Там, рядом с одной из множества решеток, закрывающих дренажные отверстия, лежала ступня. Человеческая ступня красно-синего цвета, оторванная от тела.
– Это, это…. – залепетала девчонка, обвила мою шею руками и всем телом прижалась ко мне. Я на мгновение растерялся. Осторожно обнял ее, но она вдруг напряглась, оттолкнула обеими руками и с ужасом взглянула мне в глаза. Медленно попятилась назад. – Ты! Это ты! Это твоя работа!
– Послушай, давай спокойно поговорим! – дрожащий голос принадлежал мне, хотя в это верилось с трудом. – Я тебе все объясню, ты главное не кричи…
Блондинка медленно шаг за шагом продолжала отходить от меня. Не сразу, но она поняла, что удаляется от двери. Вот она осознала свою ошибку. Затравленно огляделась, схватила с полочки большую отвертку, неумело выставила ее перед собой в качестве оружия. Ее руки дрожали, но говорила она вполне уверенно:
– Я сейчас выйду. Ты меня выпустишь, а сам… – что она хотела предложить мне, я так и не узнал, ее слова растворились в монотонном гуле машин.
Лишь теперь я понял то, что должен был понять сразу. Ведь тот убийца из тумана, вот почему я решил, что он обязательно мужчина?! Убийство – дело нехитрое, девчонка справится, даже если она блондинка. Кстати, у нее шансов больше, добавляется фактор неожиданности.
Мысль показалась логичной, правда, я не видел мотива. Не знал, что именно они не поделили, но кто их женщин поймет! В любом случае повторить судьбу моего соперника хотелось меньше всего на свете. Да и испытывать удачу тоже. Кто знает, что может сделать с виду хрупкая девушка, вооруженная острой отверткой!
Теперь уже я медленно пятился назад…
– Начинаю понимать, – стараясь не выказывать волнения, бормотал я. – Конечно, тут все просто! Ты тоже положила глаз на этого… Саныча. Он выбрал Надю, а в отместку…
– Ты что такое выдумываешь! – в сантиметре от моей головы пролетела отвертка и со звоном упала на пол. Девушка снова закричала и бросилась к двери.
Я почувствовал облегчение. Как-то раньше не приходилось бояться женщин, не говоря уже о том, чтобы таких хрупких и нежных. Оказалось, они вон что могут!
Пронзительный крик, влетевший в открытую дверь, заставил меня отбросить задумчивость и выскочить наружу. Сразу за порогом я остановился, прислушался, но кроме ленивых криков прожорливых чаек ничего не услышал. Идти вперед сквозь туман на ощупь, даже зная, что у нее, не в меру агрессивной блондинки, уже нет оружия, не хотелось. Кто знает, что она еще выкинет. Но с другой стороны, она может напасть на кого-нибудь другого. На ту же Надю, к примеру…
Еще один крик, срывающийся на хрип, его источник совсем рядом. Женщина! Медлить было нельзя. Я бросился вперед, пробежал несколько шагов, споткнулся обо что-то мягкое. Не удержался на ногах, упал.
Почему-то в последнее время мое сознание твердо уверовало в то, что вне тела ему лучше. Плохая тенденция, но ничего не попишешь, я слишком часто начал отключаться. Так и сейчас. Сознание отправилось витать в тумане, позволив телу лежать в снегу. Надеюсь, оно обратную дорогу не забудет…
Очнулся я нескоро. К тому времени мое тело успело присыпать снегом, что продолжал идти, добавляя густоты туману. Я приподнялся, сел. Осмотрелся. Рядом со мною, буквально в нескольких сантиметрах лежала блондинка. Я схватил ее за запястье – пульса нет. Прикоснулся к сонной артерии – ничего похожего на сердцебиение. Признаков жизни нет, зато отчетливо видны следы пальцев, которые сдавливали ее горло.
Сомнений не было – она мертва, ее убили. Но кто?! Стройная теория о белобрысой фурии, жаждущей мести, мгновенно испарилась. Тут думай, не думай, а себя она не задушила, это попросту невозможно. Значит, ее убил кто-то другой. Но кто? Даже и не представляю…
– Саныч! Саныч! – пробилось сквозь туманную завесу.
– Вот что за напасть! – воскликнул я и зажал рот ладонью. – Почему мне так не везет? Почему я оказался именно здесь и именно сейчас? Помнится, мелькала мысль, что кто-то хочет меня подставить? А ведь это разумное предположение, понять бы только кто…
Голоса стали громче. Похоже, те, кто вышел на поиски пропавшего матроса, приближались. Не хватало только, чтоб меня нашли здесь, рядом с телом.
– Не знаю, кто решил со мной поиграть, но пока я вынужден ему подыгрывать, иначе без неприятностей не обойдется…
Стеклянные глаза девушки смотрели в туманное небо. Удивительно, но ее лицо выглядело таким спокойным, таким умиротворенным, может даже немного счастливым. Она слегка улыбалась, еле заметно, одними уголками рта. Еще немного и можно будет поверить в то, что она благодарит. То ли неизвестного, убившего ее, то ли меня, за то, что я вынужден скрывать следы чужого преступления.
А голоса все ближе. Сквозь туман не сразу и поймешь, откуда они доносятся. Можно решить, что со всех сторон одновременно.
Первым делом я подтащил тело к двери, чтобы случайно не потерять его в тумане. «Правда, если мне чего-то и не хватает для полного счастья, так это заниматься поиском трупа», – пробормотал я и зашел в «дизельную». Нашел оторванную ступню, наклонился, чтобы поднять, но не смог себя заставить. Толкнул ее ногой к выходу, раз, другой, третий, получилось.
На землю опускался вечер…
Не в меру яркие отблески света переливались в густом тумане удивительными перламутровыми оттенками. Так все это странно, так отвлекало от насущных проблем, что захотелось улыбнуться, легко, беззаботно, еле заметно…
Подготовленные дрова пришлось сгрузить. Мне нужнее были сани, ведь не тащить же убитую на себе!
– Измельчающий агрегат я уже сломал, ничего не остается, кроме как хорошенько спрятать тело, – вслух размышлял я, привязывая труп к импровизированным саням. – Соседнее подземелье отлично для этого подойдет. Тем темно, там холодно. Просто как в морге. Пусть пока полежит. Кстати, с первым трупом я неправильно поступил. Зачем уничтожил? Тела полагается сохранить, уверен, скоро убийца будет выведен на чистую воду, иначе и быть не может. Тут без доказательств никуда…
– Саныч! Саныч! Саныч… – тоскливо разносилось вокруг…
– Саныч! Саныч… – также тоскливо повторил я и мрачно хихикнул. Нет, ну не хочу притворяться, зачем? Его исчезновение меня ничуть не расстроило!
Несмотря на густой сумеречный туман и связанные с ним сомнения я не заблудился. Скорее всего, дело в том, что надо было пройти всего несколько десятков метров.
Я затащил тело внутрь, чувствуя, как железки, разбросанные по полу, стремятся пробить мою тонкую обувку. Дотащил девушку до лестницы, ведущей на нижний ярус. Ступил на первую ступень и замер. В темноте растекался липкий шепот, парализуя волю, и наполняя сознание суеверным трепетом.
Не дожидаясь того момента, когда собственное тело перестанет меня слушаться, я выронил девушку, услышал глухой звук удара, запустил следом ступню Саныча и сломя голову бросился на выход. Вырвался наружу. Машинально схватил веревку импровизированных саней. Побежал, но очень скоро пробежка закончилась – сани налетели на что-то твердое, веревка вырвалась из рук, я прошел еще пару метров и упал в снег.
Спокойствие. Блаженство. Тишина.
Рука нащупала доску. Я осторожно ощупал снег вокруг себя. Обнаружил еще одну, рядом еще. Да, это именно то место, где я сгружал свою добычу, свои дрова.
Не позволяя сомнениям зашевелиться, я собрал доски, столько, сколько смог унести в руках. Боязливо огляделся, прислушался, кое-как убедил себя в том, что никто меня не преследует, медленно и часто оглядываясь, побрел к своему жилищу.
Прошло несколько минут, мне почти удалось успокоиться, но тут послышался хруст. Казалось, кто-то ступил на тонкий лед. Я застыл. Звук более не повторился, отчего стало еще страшнее. Снова мой шаг и снова чей-то хруст. Я почувствовал, что дрожу всем телом. Хотелось пойти проверить, что шумит, скорее, кто шумит, но заставить себя было невозможно. Сомнения разрывали меня, а когда в очередной раз послышался отвратительный звук, я просто сорвался с места и помчался вперед в туман.
Очень быстро я оказался у входа в казарму. Остановился. Ощупал дверь, исключительно для того, чтобы убедиться – она мне не привиделась. Ворвался внутрь, бросил дрова на пол, сам рухнул на лежак. Долго лежал, почти не дышал, прислушивался. Подозрительных звуков не было, ни хруста, ни шелеста.
Сильнейшее усилие и удалось заставить себя выйти в тамбур. Пошарил в темноте, подкатил тачку к двери. Хоть какая-то защита…
Вечер порадовал. Пришла Надя. На мгновение меня озадачила мысль о том, как ей удалось пройти, я ведь надежно зафиксировал дверь, но ее разгоряченное тело, ее дыханье, что жарче пламени, согрело меня, прогнало прочь все мысли и сомнения последних дней.
Глава тринадцатая
К вопросу о значимости
Капризы приполярных широт, особенности северной зимы. Так сразу и не разберешь, наступило утро или все еще нет. Уникальная и волнующая особенность. Угнетает она, задавливает настроение отсутствием солнца, бесконечными сумерками, дефицитом ярких красок. Мрачным все кажется, унылым и черно-белым, но с другой стороны будоражит она воображение, бодрит предчувствием истинного праздника – долгожданного восхода дневного светила. Согревает мыслью о том, что случится чудо, обязательно случится, да, будет это нескоро, и да надо просто потерпеть. Это природа, так устроен мир, ничего в нем не изменишь, надо смиренно ждать, довольствуясь тем, что имеешь – сплошной унылой серостью, изредка сменяющей непроглядную ночную мглу.
«Утро или все-таки нет? – закопошились ленивые мысли. – Не знаю. Не могу сказать. Слишком уж редки моменты, когда время суток ярко выражено. За исключением, конечно же, ночи. Ее ни с чем не спутаешь. Ведь здесь всегда ночь, темная ночь, плавно переходящая в сумрачный день, что и днем-то назвать язык не поворачивается. Но нет, он есть, видны его отблески на фоне вечной ночи, вот только он как миг, столь быстротечен, да практически незаметен средь абсолютной непроглядной тьмы».
Меня разбудили. Даже не так, не разбудили, я проснулся оттого, что ощутил чье-то присутствие. Новое для меня чувство, новое состояние. Развеивая тишину, чуть заметный звучал голос подсознания. Нашептывал он мне заговорщицким шепотом, мол, открой глаза, не один ты, в комнате есть кто-то. Конечно, можно было предположить, что это Надя, что осталась она, решила задержаться, но нет, присутствие Надежды, ни с чем не спутаешь. Дурманящий запах духов выдавал ее. Он наполнял мою комнатку задолго до ее прихода, и, что поначалу озадачивало, а после забылось, покидал сразу после того, как за ней закрывалась дверь. К тому же она никогда не задерживалась до утра. В этом не стоит ее упрекать, ведь в сравнении с жилищем соседей, моя темная и мрачная каморка заметно проигрывала. Это если мягко выражаться. Очень мягко. Хотя, с другой стороны, у них там нет меня!
Было темно. Настолько, что даже через недавно обновленное окно в комнату не проникал свет…
– Вставай! Капитан зовет, – послышалось из темноты.
Я повернулся на звук, присмотрелся, но никого не увидел. В самом потаенном закоулке дремлющего сознания промелькнула мысль, намекающая на то, что все это баловство, сон, игра воображения…
– Быстрее! Он не любит ждать! – прогоняя вялые и ленивые мысли, продолжал мрачный голос.
Легкий треск. Вспышка. Яркий свет с желтоватым оттенком. Спичка. Она вспыхнула, разгораясь, описала дугу в воздухе, осветила лицо человека, казавшееся синим, если не синюшным. Огонек коснулся сигареты, та зажглась рукотворной звездой.
– А который час? – я вдруг подумал о том, что до сих пор не удосужился хоть раз спросить время, а заодно и дату. Людей ведь вокруг…
– Не знаю, да и неважно это. Вставай, пошли…
Голос незнакомца менялся. Теперь в нем отчетливо читалось раздражение, сквозь которое проскальзывали властные нотки. Сразу стало понятно – лучше не спорить.
– Сейчас, я только оденусь…
– Ты и так хорош, но ладно, быстро собирайся и за мной. Жду!
Трудно не согласиться, мой гидрокостюм действительно универсальная одежда. В нем можно в воду, можно в снег. Не страшен ему туман, не боится он и ветра. К тому же это отличная пижама. Проверено лично. Тепло в нем и удобно. Правда, если капитан вызывает, не лишним будет одеться приличнее.
Мой ранний гость, оставаясь в темноте, внимательно следил за мною. Я точно знаю, об этом красноречиво свидетельствовал неподвижный огонек его сигареты. Красная точка жила, дышала, подмигивала. Изредка, разгораясь особенно ярко, она освещала и незнакомца. Я видел лицо практически идеально круглой формы, которое можно было бы назвать добрым, если бы не блеск холодных глаз. Огонек освещал небритые щеки, коротко стриженые волосы, в красноватом свете неестественно-ядовитыми отблесками переливалась тельняшка, но все это отходило на задний план, доминантой портрета были именно глаза. Взгляд. Он просвечивал насквозь, а оттого, что в бездне страшных зениц полыхало отраженье живого огонька, все происходящее казалось мистическим, а то и вовсе призрачным.
«Что-то мне подсказывает, что это для меня тьма непроглядная, а вот для него вряд ли. Он все прекрасно видит, светло ему как ясным днем!» – печально думал я. Не могу сказать, чем была обусловлена столь непонятная уверенность, но…
– Ладно, пошли, – я замотал ноги полосками брезента, закрепил их «шнурками» поверх брюк. – Можно считать, что я собрался. Куда идти?
Ответа не последовало. Широко распахнулась дверь, в комнату влетел ледяной насыщенный водяными парами воздух.
Утренний визитер удалился так быстро, что показалось, будто его выдуло сквозняком. Я вышел следом, аккуратно прикрыл двери, в надежде на то, что хоть часть тепла сохранится до моего возвращения. Все-таки ходить за дровами это не прогулка по парку, это тяжелый труд, особенно для меня, человека не очень-то и привыкшего к чрезмерным физическим нагрузкам.
Остановился посреди тамбура, огляделся – никого не увидел. Открыл входную дверь, выглянул наружу. Посмотрел направо, налево. Незнакомца нигде не видно. Ни его самого, что собственно, не удивительно, полутьма вокруг да седой туман, ни яркого огонька его сигареты. Снова напомнила о себе ленивая мысль, а не чудится ли все это?
Громкий топот вернул меня к реальности. Кто-то, вне всяких сомнений мой утренний гость, топал ногами, стряхивая с них снег. Похоже, он был совсем рядом, скрывался за густой стеной белесой дымки.
Топот все звучал, неумолимо затихая. Источник звуков удалялся. Я все понял, это он, незнакомец, но не топает он, стоя на одном места, а идет вдоль казармы, не иначе как собирается обойти вокруг нее и подниматься наверх, туда, к маяку…
Шаги провожатого окончательно стихли. Похоже, их поглотил туман, он может, ему несложно, он все скрывает, особенно здесь на краю света, в местности, где плотность влажного покрова высока, как нигде в другой точке земного шара. Ощущается туман на физическом уровне, кажется, его можно коснуться руками, потрогать, оторвать кусочек. Да, не лучшая погода для прогулок, не говоря уже о том, чтобы за кем-то следовать.
Черной громадой левее меня из темной серости сформировалась швартовочная бочка, толстая цепь преградила дорогу. Хорошая ловушка, капкан на любителя бродить в тумане. Благо у меня это не первая прогулка, следовательно, ловушка не на меня. Сработала интуиция, я быстро сориентировался, подскочил, перепрыгнул стальные звенья, лишившись сомнительного удовольствия сломать пару пальцев.
Приближался следующий этап. Пожалуй, самый трудный. Подъем по склону. Правда, в последнее время там появились ступеньки, только хиленькие они, неустойчивые…
Наверняка виной всему туман. Да, это все он. Что хочет – скрывает, за что возьмется – представляет в неверном свете. Нет, лестница не исчезла, просто изменилась она. Если раньше я видел шаткую конструкцию, будто собранную на скорую руку, то теперь из тумана выплыли полированные деревянные ступеньки, соединенные в единое целое с помощью блестящих уголков из нержавейки. Над ступенями на металлических столбиках начищенные до блеска трубы в качестве перил, стекла между ними, не иначе как для полной безопасности взбирающегося наверх. Все это казалось новым, надежным и дорогим, а в условиях заброшенного клочка земли на далеком севере и вовсе бесценным. До чего же легко можно было предположить, что лестница и не лестница вовсе, а некий привет из другой реальности! Коль так, то не только она, а и соседи мои с их комфортом тоже откуда-то оттуда! Плюс маяк, обслуга, капитан. Вот что из всего этого настоящее?
Отвечать на мои молчаливые вопросы было некому. Тлела искорка надежды на то, что меня просветит тот, кого называли капитаном. Вот только была она очень уж призрачной. Кажется, я с ним уже пытался поговорить на подобную тему, вот только чем наша беседа закончилась? Жаль, сам того не знаю…
– Препираться с самим собой у подножия скалы – занятие сродни глупости. Догонять надо провожатого моего и чем быстрее, тем лучше, – пробормотал, тяжело вздохнул я и стал на нижнюю ступеньку.
Подпрыгнул, чтобы убедиться в надежности конструкции. Та не подвела. Быстро взбежал на самый верх, ступил шаг-другой по ровной поверхности и столкнулся с утренним непрошеным моим гостем.
Оказалось, не только лестница изменилась, изменился и он. Правда, в доме, в темноте я его толком и не разглядел, но здесь, наверху, в тумане, он казался живым воплощением «морского волка», такой типаж мог бы украсить собой любой приключенческий роман. Высокий статный, уверенный в себе, форма на нем ни единой складки, начищенные до блеска пуговицы, ярче них только холодный свет колючих глаз…
Мгновение мы стояли лицом к лицу, он буравил меня взглядом, молчал. Я отвечал взаимностью, растерянно вертел головой, ждал продолжения. Оно не заставило себя ждать. Туман качнулся, с ним качнулась и статичная с виду картина. Матрос вздрогнул, резко поднял руку, на мгновение показалось, что он собирается меня ударить, но нет, он лишь провел пальцами по волосам, кивнул, отвел глаза, ступил шаг назад и тут-таки растворился в тумане, оставив после себя один только печальный голос:
– Тебе прямо, он в рубке…
Я собирался ответить, вернее, спросить, но передумал, услышав частую дробь торопливых шагов. Ничего не поделаешь, все понятно, бросили меня. Оставили в одиночестве в тумане, но вот понять, хорошо это или совсем даже наоборот – задача трудная, да почти невозможная. Время покажет, оно и только оно…
Шаги провожатого быстро затихли, но скрытая меняющейся и переливающейся дымкой вокруг меня кипела жизнь. Удивительно, как раньше я мог считать эту территорию необитаемой? Почему? Вот тебе и игры разума!
Туман вокруг меня был полон разных звуков. Отчетливо слышался скрип каких-то механизмов, со всех сторон доносились голоса. Разные голоса, разные интонации, разные наречия, разные люди, разные эмоции. Внутри особо густого, оттенка расплавленного свинца облачка, да совсем рядом со мной, притаились двое. Два гулких баса спорили между собой. Слов не понять, язык, которым они пользовались, мне незнаком. Но тут именно тот случай, когда перевод не нужен, и без него понятно – это перебранка, еще совсем немного и дело дойдет до рукопашной.
Желания ближе познакомиться со спорщиками у меня не возникло. Видно же – у них и без меня нервы на пределе, попаду чего доброго под горячую руку, со всеми прелестями подобного положения…
В противоположной стороне, там, где покачивались воды тихой бухты, кажется, просто на крутом слоне, голосила женщина. Ее слов также не разобрать, но душераздирающие звуки не требовали перевода. Ясно же, горе у нее. Зато чуть левее того места, откуда доносился причитанья незнакомки, расположились несколько весельчаков. Они, невидимые для меня, громко и на чистейшем русском языке смешили друг друга. Байки травили. По очереди. Один говорил, остальные смеялись, другой подхватывал. Хорошо рассказывали, весело, задорно. Вот только их истории звучали так, будто из века позапрошлого доносятся они, а то и вовсе из бездны времен…
– Пожалуй, с этими я бы пообщался. Нормальные люди, веселые парни, правда, в тумане сходить с тропинки – далеко не лучшая затея. Потом познакомлюсь, на досуге… – пробормотал я, нехотя вспоминая о том, куда шел и зачем.
Ступил еще шаг вперед и остановился. Прямо передо мною из белесой полумглы выплыл силуэт. Он появился с левой стороны деревянного тротуара, будто выплыл из сплошного камня, показался на мгновение, обрел зримые очертания, исключительно для того, чтобы снова скрыться в тумане правее. Я его ничуть не заинтересовал, более того, он на меня даже и не взглянул, а я в самом буквальном смысле застыл на месте. Стоял, мигал глазами и долго вглядывался в ту сторону, куда скрылся неизвестный. Нет, дело не в том, что он спокойно прошел сквозь сохранившееся ограждение трапа, слишком уж ненадежным оно выглядело, дело было в его облике. Казалось, незнакомец сбежал из театра, в котором ставили исторический спектакль, или отлучился со съемочной площадки приключенческого кино. На нем странного покроя камзол с эполетами, на голове треугольная шляпа, будто снятая с головы самого Наполеона, довершала портрет болтающаяся на поясе короткая изогнутая сабля.
Довольно легко убедив себя в том, что где-то среди камней устроили костюмированную вечеринку, а то и вовсе карнавал, я побрел дальше. Шел медленно, осторожно ставил ноги, будто хищник, что затеял охоту. Предосторожности понятны, но они были излишними, слишком уж многое изменилось с тех пор, когда я последний раз прогуливался по окрестностям маяка. Кардинально изменилось. Доски, на которые ступали мои ноги, более не пружинили, не скрипели, не прогибались. Казалось, радоваться надо, меня же меня терзали сомнения, не мог я себя заставить спокойно идти по твердому и надежному настилу, неестественным казался она, ненастоящим.
Да, так продолжать не могло, надо было во всем разобраться. Я машинально прошел еще несколько шагов и остановился. Присел, сразу же понял, что это не выход, слишком уж густой туман, ничего в нем не видно. Лег, внимательно вглядываясь в приподнятый на сваях мощенный досками тротуар. Действительно странно! Более того, неправильно все это! Складывалось впечатление, будто совсем недавно трухлявые доски сняли, да и выбросили, вместо них положили новую палубную доску, гладкую, ровную, просто дощечка к дощечке, к тому же, судя по тому, что мне удавалось разглядеть в блеклом освещении зарождающегося туманного дня – далеко не самую дешевую.
– Реконструкцию, что ли затеяли? Музей под открытым небом! Или снова мои соседи развлекаются… – я покачал головой, не иначе как в попытке упорядочить ленивые мысли.
А туман все менялся, с каждым мгновением он становился гуще и непрогляднее. Уже не было видно не только дорожки и ограждения, я не видел даже пальцев рук до тех пор, пока не коснусь ними носа. Тем не менее, каким-то чудом удавалось ориентироваться. Сам не пойму, как это получилось, но я понял, что прошел мимо деревянного здания с профилем прямоугольного треугольника. То же чувство проинформировало, что я вышел на деревянную «площадь».
– Тот товарищ, который не дал мне выспаться, сказал, что капитан (я так понимаю – начальник маяка) в рубке. Остается только понять, что есть рубка на суше. Дом? Очень даже вряд ли. Дом должен быть каютой… я так думаю, – пробормотал я, тщетно вглядываясь в сизую дымку. – Помню, паренек у озера говорил о каком-то техническом помещении, или здании…
Правее, скрытая все той же влажной субстанцией, заскрипела лебедка. Размеренный противный звук, монотонный, будто удары метронома, он казался вечным. Казалось, он был здесь всегда и всегда будет, казалось, он специально скрипит, исключительно для того, чтобы давить мне на уши, лишать возможности думать.
