полная версия

Сергей Викторович Ивлев
Деградация. Свои люди

Юля поморщилась и замолчала, но через некоторое время добавила:

– Знаешь, я когда к зеку попала, мне так страшно не было. Он мне, грубо говоря, объяснил, чего хочет и как, я на это согласилась. Да, тоже досталось, но он меня бил просто что бы волю сломать, да и двинул пару раз только. Я знала, что выполню работу, и он меня отпустит на все четыре стороны в любом случае, зачем ему меня калечить или убивать? Да, он был груб и особо не церемонился, но… А сегодня… У них же вообще тормозов нет… Соревнуются друг перед другом… И это еще дети, а что же из них вырастит? – всхлипнув, она продолжила: – Я же тоже человек. Вот так бы и остался Федька сиротой…

– Кто? Че за Федька? – не понял Алексей.

– Кто–кто, сын мой. Четыре года скоро ему. С моей мамой он сейчас.

Алексей несколько озадачился, косясь на Юлю в салонное зеркало, затем спросил:

– Юль, а тебе двадцать с чем?

– Двадцать два, – ответила она, – в восемнадцать я его родила, если тебе это так интересно.

– Понятно… А отец у него есть?

– Конечно где–то есть… И ничего тебе не понятно, – ответила Юля снова с наигранно веселой, отрешенной интонацией, подавив минуту слабости. – Своих заведи, вот тогда поймешь.

– Так потому и не завожу, что бы в говно по уши не пришлось залазить, – ответил ей Алексей. – Ни мне, ни детям.

Больше они не заводили разговора до самого дома Алексея, каждый размышлял о своем.

На счастье, место для парковки нашлось около дома, что было и к лучшему, так как странный вид помятой Юли вызывал ненужное любопытство окружающих, которого совершенно не хотелось. Тем не менее, на лавочке у подъезда сидел худощавый высохший мужчина, на которого Алексей и не обратил бы особого внимания, мало ли алкашей живет в округе, если бы он сам не заговорил первым:

– Здорова, Леха, – говорил он протяжно и гундося, – смотрю, ты еще здоровее стал.

– Я тебя знаю? А, Миха… – ответил Алексей, узнавая Мишу Куприянова.

– Узнал, значит. Привет сосед. Народ говорит, что ты красноперым стал?

– Милиционером я стал.

– Это один хрен… – ответил Миша, улыбаясь.

– Из–за тебя, между прочим.

– Ты на меня стрелки не переводи, я тебя цветным не делал, это ты сам окрасился. Ничему такому я тебя никогда не учил, не гони.

– Чему это такому? – спросил Алексей, но решил не вступать в дальнейшее выяснение этого вопроса. – Ладно, проехали. Ты тут какими судьбами?

– Отмотал от звонка до звонка, как положено, тебе справку показать, начальник? – усмехнувшись, но все так же тянул слова Миша. – Зачем девочку мучишь? – спросил он, переведя взгляд на Юлю. – Расколоть не можешь, что ли? Пытать ведешь? Может, со мной поделишься?

– Пошел на хрен, – коротко отрезал Алексей, приобняв Юлю и проследовав в подъезд.

– Интересные у тебя соседи, – уже в подъезде сказала Юля, – Он явно под кайфом. Видела я таких. Только несколько иного социального уровня.

– Скорее это «кумар», отходняк. Они все одинаковые и быстро скатываются на дно. Выходит, не успел откинуться, сразу нашел дозу. Что ж, тюрьма ему мозги не вправила… А когда–то нормальном парнем был.

– Все мы когда–то были нормальными, молодыми и юными, – философски заметила Юля. Алексей только пожал плечами.

Войдя в квартиру, Юля кое–как без помощи рук ногами скинула туфли, и вопросительно уставилась на Алексея.

– Заходи в комнату, там диван. Ложись. Я сейчас инструмент подготовлю.

– Какой-такой инструмент? – игривой интонацией спросила Юля.

– Да ну тебя! Ложись короче.

В шкафу в выдвижном ящике с различным техническим инструментом разного назначения Алексей ковырялся минут пять, наконец, нашел обломанный кусок полотна для резки металла, впрочем, достаточно длинный. Поймав скептический взгляд девушки, он поспешил ее успокоить:

– Это то, что надо. Работа деликатная, ручная, я не хочу тебя поранить. Не «болгаркой» же пилить!

– Тебе видней, – не стала спорить она и выяснять назначение «болгарки». – Что мне делать?

– Ложись на живот на диван.

– Вероятно, мне следует снять накинутый плащ?

– Естественно.

– Ну так снимай.

– М–м–м… – промычал Алексей, теперь представив перспективу раздевания Юли.

– Да иди сюда уже! Не мужик что ли? Что ты там не видел? Развязывай пояс!

Приказной тон Юли привел в себя Алексея, он подошел, развязал пояс, затем обошел ее и со спины снял плащ, аккуратно положил его на стул, стараясь не смотреть на ее прелести, впрочем, не в силах побороть себя, все же нет–нет, но бросая взгляд. Юлю эта ситуация даже немного забавляла, она откровенно посмеивалась. В конце концов, повернув голову и посмотрев назад на Алексея, она сказала:

– Слушай, Леха, не мучай себя, если очень хочется, так посмотри!

– Ну тебя, провокатор! Я, между прочим, занят уже и не свободен! Ложись давай!

– Я же тебе уже говорила, секс еще не повод для знакомства. Но как знаешь. На живот значит? – она развернулась лицом к Алексею, отчего он тут же уставился куда–то в пол, сначала села на диван, затем легла и перевернулась перекатом на живот. – Так сойдет?

– Вполне, – ответил он, накрывая ее по пояс пледом, и рассматривая отдельные участки тела на ее боках и спине, отливавшие синевой. – Тебе не больно?

– Если ты про синяки, то уже нет, хотя видок у меня еще тот, наверное. Дышу я нормально, значит, ребра целы, значительного вреда здоровью нет. Они или стеснялись бить в полную силу, или отложили это напоследок. Так что синева пройдет. Меня немного волнует состояние моей моськи, зеркало в руки я взять не могу пока, вот ее бы мазью помазать, в сумочке у меня дежурный тюбик от фингалов, и подретушировать чуток. Но ты бы сначала сам бок осмотрел.

– Я и забыл уже, – сказал Алексей, теперь переведя свое внимание на запекшуюся кровь сбоку на разрезанной рубашке и раздумывая, как ему снять прилипшую к телу майку.

– Видимо действительно тебе повезло, хотя бы в этом, – прокомментировала Юля, поглядывая на бок Алексея. – Что в голове у них, ведь дети же еще! Попал бы в какой орган… Иди, отмочи, я подожду. И йодом смажь обязательно.

Алексей покосился на Юлю, но спорить не стал и пошел в ванную. Детальный осмотр повреждений особых проблем не выявил, разрез был не глубоким, удача действительно была на его стороне, все действительно могло быть гораздо хуже. Если вообще можно назвать удачным день, когда тебя пытаются ударить ножом. Конечно, рубашку теперь только на выброс, куртку, вероятно, тоже. Йода он не нашел, потому использовал в медицинских целях туалетную воду, опрыскав рану. Стянув другую давно высохшую чистую футболку с полотенцесушителя и натянув ее на себя, он вернулся к Юле. Она принюхалась, чихнула, и сказала:

– Что–то ты как–то подозрительно заблагоухал.

– На тебя впечатление произвести хочу, – буркнул он в ответ.

– Этого не требуется, впечатление ты уже произвел, так что не утруждай себя.

– Йода не нашел, – оправдывающимся тоном сказа Алексей. – Использовал другой спиртсодержащий продукт.

– Мда. Ладно, сойдет. Теперь освободи меня. Руки уже ноют…

– Ага, – ответил Алексей и принялся пилить фиксирующую скобу на правой руке. Это были обычные наручники, в милицейских спецсредствах числились точно такие же, однако были опасения, что сделаны они из закаленной стали, и тогда процесс распиливания металла мог существенно усложниться. Да и выглядели они в отличие от штатных лучше обработанными и хорошо покрашенными. Но то ли на производстве решили сэкономить на материале, то ли посчитали процедуру закаливания лишней, металл был относительно мягким и поддавался полотну. Вскоре правая рука была освобождена из оков, и Юля смогла вытянуть перед собой обе руки, затем принялась растирать ладонью место контакта стали с кожей.

– Какой кайф, ты даже не представляешь! – восторженно сказала она. – У меня так суставы затекли. А ты молодец, настоящий мужик!

– Рано радуешься, – отозвался Алексей. – Это еще не все.

– Погоди,  немного сменю положение, лягу поудобней, если ты не против.

– Ага, давай, – сказал Алексей, и деликатно перевел взгляд в сторону. И тут же встретился с взглядом Маши.

– Чернов, ну какая же ты свинья… Такой значит у тебя театр… Давай, объясни ей, как нужно лечь, чего уж там, не стесняйся! – возмущенно произнесла она. Но спокойно, без истерик и надрывов. Алексей не нашел ничего лучше, как сказать:

– Маша, это не то, что ты думаешь…

Услышав эту фразу, Юля из последних сил старалась не расхохотаться, вероятно оценив и эту картину со стороны, и банальность прозвучавшей фразы, даже Маша тоже улыбнулась, правда, совершенно точно руководствуясь совсем другими мотивами, ее улыбка отдавала горечью. Но она держала себя в руках, уперлась плечом о стену, и произнесла все же уже немного срывающимся голосом:

– А что же я должна подумать? – затем перевела взгляд на девушку, обратила внимание на отметины и болтающиеся теперь уже на одной руке наручники и добавила уже удивленно, вскинув брови: – Вы что, садо–мазо тут практикуете? С наручниками? Алексей, это ты ее?

Юля начала откровенно смеяться, уткнувшись лицом куда-то в подушку, сдерживать себя уже было вне ее сил.

– Маша, все не так…

– Так значит твоей любовнице это нравится?.. – все так же удивленно спросила Маша.

– Слушай, подруга, я не его любовница, – подала голос отсмеявшаяся Юля.

– Ты мне не подруга! – выкрикнула Маша. – И кто же ты, если не любовница?

– Я путана. А он мой охранник.

– Чего?! – воскликнула Маша.

– Она что у тебя, не в курсе? – теперь уже удивилась Юля.

– Нет, – буркнул Алексей.

– Ой… – смутилась Юля. – Хотя, что уж тут теперь скрывать…

Однако Маша, естественно, уже сделала свои выводы:

– Алексей, ты хочешь сказать, что ты имеешь какие–то отношения с проститутками? – взгляд Маши забегал.

– Если сильно упростить этот вопрос, то да, – ответил он сдавшись и постепенно  раздражаясь, заведомо уже понимая, что выбрал не лучший вариант ответа.

– Прекрасно! Это что получается? На нашем диване, укрываясь моим пледом, лежит голая шлюха?! Это отвратительно, уж лучше бы была любовница, это хоть понять как–то можно! Ну почему ты упорно лезешь в говно? Почему ты не хочешь жить нормально?

– Девушка, он действительно спит только с вами! – сказала Юля, но Маша одарила ее взглядом, полным презрения. От дальнейших комментариев Юля решила воздержаться.

– Хватит врать! Я не слепая! Вы… Знаешь Алеша, с меня хватит, – произнесла Маша. – Я поживу у себя в квартире некоторое время. А там видно будет.

– Подожди, то есть как это?!

Но Маша уже развернулась и побежала к выходу. Алексей было рванул за ней следом, но Юля схватила его за руку и произнесла не очень громко:

– Вот прямо сейчас ты ей все равно ничего не докажешь. Пусть остынет.

И он остановился. Возможно, она была права, да он и сам не сильно хотел останавливать Машу, так в итоге и оставшись сидеть рядом с лежащей Юлей. Та его не беспокоила. Лишь через добрый десяток минут осторожно потрогала его за руку:

– Эй, Леха! Приди в себя.

– Да ничего, Юль, нормально все, – ответил он, беря ее левую руку к себе на колени и начиная пилить вторую часть. – Давно у нас не клеелось, если честно… И к этому все шло.

– Такова жизнь… Как правило. Плохо только что она теперь тебя козлом считает. Совершенно не по делу.

Алексей пожал плечами. Достаточно быстро он разделался и с левой рукой, высвобождая ее из металлического плена.

– Леха, можно я воспользуюсь твоей ванной?

– Да, конечно… Теперь чувствуй себя как дома… – все так же как–то отрешенно ответил он.

– М–м–м… Леша… – осторожно подала голос Юля.

– Что?

– У меня вещей никаких нет.

– А, да. Сейчас, – он встал, открыл бельевой шкаф, достал полотенце. – Только вот что тебе на себя накинуть… Моя рубашка подойдет? Просто футболка будет висеть на тебе как на вешалке, а рубашку запахнуть можно…

– Вполне сойдет, спасибо.

Снова не смущаясь присутствия Алексея, Юля встала из–под пледа, накинула на себя предложенную рубашку, завернула рукава, подгоняя ее под себя, запахнула на манеру халата и повязала поясом от плаща, лежащего рядом. На этот раз Алексей не проявил к ней никакого интереса, снова погрузившись в свои думы. Когда примерно через час Юля вернулась из ванной в том же виде, но еще и с полотенцем на голове и явно чем-то подретушированными фингалами, то застала его в такой же позе. Тогда она села рядом и заговорила:

– Не грусти. Придешь к ней завтра, расскажешь как есть, нормально все будет.

– Возможно… Завтра я на смену.

– Ну послезавтра…

– Даже лучше, она успокоится, сомневаться начнет. Только вот странная вы пара.

– Это чем же?

– Да хотя бы размерами. Ты большой, она маленькая. Ты реально в говне ковыряешься, а она?

– Она бухгалтер.

– Угу, бумажки перекладывает, пьет только на корпоративах, на которых тебя показать стесняется, и то не много, а еще требует от тебя культурную программу, поскольку на выходных ей скучно.

– Откуда ты знаешь?

– Так видно же, – усмехнулась Юля, – нравится тебе, или нет, но вы из разных миров. Даже внешне заметно. Она из… как его там… офисного планктона, во, а ты… Может когда–то были у вас и общие интересы, а теперь… Вы сколько вместе хоть?

– Восемь лет.

– Вообще да, это срок… Удивительно, как только смогли столько… погоди, а тебе двадцать с каким хвостиком?

– Двадцать пять мне, а что?

– Первая любовь что ли? И у тебя, и у нее? Тогда понятно. Любовь ушла, завяли помидоры, а на ее месте образовалась пустота…

– Да что ты знаешь о нас? – раздраженно ответил Алексей.

– Я исключительно по себе сужу, ты не подумай. И еще по некоторым женатым клиентам, что у меня были, и кто желал мне душу излить, – она села рядом, упершись боком в здоровый бок Алексея и взяв его под руку. – Нашли, блин, психоаналитика. У всех одно и то же. Всегда. Вот и я тоже любила так, что думала раз и навсегда. Ан нет.

Алексей скептически покосился на Юлю, на что она ему сказала:

– А ты что думаешь, я на панели от рождения что ли? Мне семнадцать лет было, когда я Костю повстречала, и все, думала любовь до гроба. То есть, я и раньше его знала, а тут что–то как нашло на нас обоих. Пел, как соловей! Только он в армию ушел, а возвращаться не захотел.

– Как это не захотел?

– Да вот так, остался служить по контракту, где–то там и женился. У нас в деревне с работой туго, мужики спиваются, перспектив никаких, наверное, он решил искать в лучшем месте лучшей доли. И пофигу, что я Федьку нянчила уже вовсю. По деревенским понятиям, естественно, я шлюха последняя, никто со мной дел иметь более не желал, на работу хрен устроишься, все друг друга знают, за спиной шушукаются. И что мне, на шее у матери сидеть? Поехала в Москву к друзьям, что раньше сюда подались. Только кому я тут нужна с образованием в десять классов? Попала мне в руки газета, «Московский комсомолец» вроде, открыла раздел объявлений, а там столбиком «девушки на работу» и телефон. Позвонила по первому попавшемуся, поговорила с Олегом. Встретились, мой внешний вид его удовлетворил, он обрисовал ситуацию и характер работы. Я, конечно, в шоке, в полный отказ. Но за пару недель деньги кончилось, друзья вежливо на дверь указывают, и что мне, возвращаться назад? Вот так и пошло–поехало… Сняли с девками квартиру… Короче, теперь хоть пожрать есть что мамке с Федькой. Только редко я их вижу, а как там с ними побуду, так возвращаться сюда сил никаких нет…

Алексей молчал. Временами он посматривал на Юлю, прижавшуюся к нему.

– Завязывай с этим дерьмом, – подвел он итог. – Тебе сына воспитывать надо.

– А каким другим заняться порекомендуешь? – спросила она его снова приветливо–веселым тоном.

– Я серьезно.

– Лех, пойми, теперь выбора особого нет, Олег–то нас обоих пинком под зад, еще и репутацию испортит. Значит, я в приличном месте работать уже не смогу. Ты, кстати, в этой сфере, скорее всего, тоже. Что ж, поеду пока домой, а там видно будет, можно, например, в Питер махнуть, там никто меня не знает.

– Слушай, Юль, завязывай, я серьезно. В худшем случае, найди папика обеспеченного и встань к нему на довольствие. У тебя моська симпатичная, фигура шикарная, что, не заглядываются на тебя? Все лучше, чем так жить.

– Может и заглядываются, только… Понимаешь, я стала ненавидеть мужиков. Им всем от меня нужно только одно все время. Только один ко мне отнесся по–другому за все это время, – сказала она, задумавшись. Затем продолжила уже игривой интонацией: – Правда, на сиськи мои тоже с интересом посматривал.

– Кто же это?

– Скажи хоть, как ты считаешь, у меня красивая грудь? – вместо ответа спросила она.

– Это я что ли?! – удивленно воскликнул Алексей.

– Ну а кто? Кто бы еще за мной сегодня полез? Кому я вообще нужна?

– Юля, я конечно к тебе хорошо отношусь, но…

– Да расслабься, я на тебя не претендую. И от твоих услуг сразу бы отказалась, если бы ты доступа к моему телу захотел. Впрочем, до тела по тарифам я бы тебя допустила, чего уж там, но вот дальше все, финиш, никаких совместных дел. Работа есть работа, осложнения мне не к чему. А любовью я сыта по горло. Охранник должен только охранять и точка. Ты знаешь, как–то даже жаль, что наше сотрудничество подошло к концу. Кроме того, тебе еще со своей девушкой разбираться.

Повисла пауза. Разговор с Юлей расслабил, после ее истории все его проблемы показались какими–то несущественными. Помирится он с Машей, как может быть иначе, раньше ведь всегда мирились…

– Леш… – подала голос Юля веселым тоном, обычно означающий очередной подвох.

– Что?

– Можно еще нескромный вопрос?

– Попробуй…

– У тебя много девушек было? Кроме твоей Машки?

– Я же Маше не изменял никогда…

– То есть что получается, только она одна и была?

– А это что, плохо?

– Наверное, хорошо. Но не в реалиях нашей жизни.

– Чего?

– Да ничего. Сегодня ты пойдешь к ней, она тебя простит, а завтра все у вас пойдет по второму кругу.

– А как иначе может быть?

Юля помолчала, потом уже серьезным тоном спросила:

– Любишь ее?

– Я… я не знаю, – замялся Алексей.

– У–у–у…Тебя спасать надо…

– От кого? От нее что ли?

– Нет, не от нее. С ней ты сам разбирайся и определяйся. От тебя самого. Тебе надо помочь.

– Что ты имеешь в виду?

– Веришь мне?

– В смысле? – не понял Алексей.

– Ну, доверяешь?

– Тебе – да, – ответил он уверенным тоном.

– Вот тогда я тебя попрошу не делать резких движений, а то я сегодня уже огребла, и больше не хочу.

– Ты что задумала? – снова напрягся Алексей.

Но Юля уже усаживалась к нему на колени, лицом к нему, затем развязала ремень, распахнула рубашку. Алексей, изначально вознамерившись просто снять ее с себя, и уже схватил ее за талию, но замер, снова уставившись на Юлину грудь.

– Нравишься ты мне… Уж не знаю, почему. Так как, красивая у меня грудь? – спросила она, обняв его за шею и подавшись вплотную к нему вперед. Продолжила она уже на ухо, шепотом: – Я же видела и сегодня, и раньше, как ты на меня поглядываешь. Что, скажешь не было такого?

Алексей, сглотнув слюну, хрипловато произнес:

– Юля, а как на тебя смотреть равнодушно? На тебя и другие смотрят… А я не уверен, что поступлю правильно, если…

– А ты не волнуйся, даже если я ее снова встречу как–нибудь, я ничего никогда про это не скажу. Ни слова. И другие смотрят на меня только как потребители, а ты не только…

– А как же наши рабочие отношения? – Алексей упирался уже чисто для вида, Юля уже целовала его шею, затем прошептала на ухо:

– Да забей ты на все…  Ты мне еще тогда понравился… Я вообще в твоем вкусе, хоть красивая?

Она прильнула к нему еще ближе и начала стягивать с него футболку. Алексей вроде изначально хотел отстраниться, но вдохнул запах ее волос, еще влажных после душа, которые сейчас приятно щекотали его лицо, позволил снять футболку, затем сам снял с нее рубашку, переместил руки ей за спину, снова прижал ее к себе.

– Ты только полегче, – прошептала ему на ухо Юля, – особенно с лицом, на фингалах специальная мазь. И ты мне так и не ответил…

– Ты идеальна, – прошептал он ей на ушко.

***

Курский вокзал, не смотря на три часа ночи, напоминал муравейник хаотичным движением пассажиров и прочей публики: таксистов–бомбил, лениво оповещающих потенциальных клиентов о лучших тарифах, по факту являющимися запредельными и рассчитанными на банальное незнание, носильщиков с тележками, в большинстве своем являющимися выходцами из азиатских республик, собирающихся в кучки и общающихся друг с другом на родных языках, попрошаек, от откровенно бомжеватого вида до вполне приличных, естественно отставших от поезда, и даже милиционеров, лениво посматривающих на всех этих разношерстных людей со стороны, уделяя внимание если только отдельным пассажирам. Но так оно было только на первый взгляд. Действительно затруднялись с ориентирами только пассажиры. Стоило подойти времени прибытия или остановки проходящего транзитом поезда, как вся эта братия направлялась на нужную платформу. Таксисты начинали громогласно оповещать приезжих о своих услугах, носильщики равномерно распределялись по платформе, профессиональные нищие подтягивались к переходам, ни сколько не смущаясь соседства с милиционерами, которых больше интересовали отъезжающие, так как повод придраться и задержать найти можно всегда, а вот поезд ждать не будет.

Юля без проблем ориентировалась на вокзале, посему было понятно, здесь она бывала часто. Сначала она сбегала к кассам, оставив Алексея охранять ее имущество, вернувшись через некоторое время, повела его за собой. К нужной платформе она и несший следом ее сумки Алексей добрались кратчайшим путем.

Причины, по которым она решила уезжать сейчас же, резко сорвавшись среди ночи, Алексей не понимал, она лишь сказала, что тянуть смысла нет, а усложнять ситуацию ни к чему. Спорить он не стал. Заехав на съемную квартиру, она, наконец, переоделась в свои вещи, собрала две сумки пожитков, распрощалась с девчонками и попросила отвезти ее на вокзал.

Проходящий поезд «Санкт–Петербург – Воронеж» прибыл по расписанию, Алексей помог с доставкой сумок в купе, но стоянка в Москве у поезда была долгая, двадцать минут, поэтому они снова вышли вместе из вагона на улицу. Но разговор не клеился. На платформе перед вагоном они пару минут стояли, просто поглядывая друг на друга молча. Затем Юля подошла к Алексею, обняла его, положив голову ему на грудь. Так прошло еще 5 минут.

– В Воронеж, значит… – выдавил из себя, наконец, Алексей, снова прочитав табличку на вагоне.

– Там еще на электричке, – ответила Юля.

– Как тебя там найти? – спросил Алексей, выделяя слово «там».

– Зачем тебе меня искать, Леш? Не надо.

– Но почему?

– Теперь у тебя своя жизнь, у меня своя. Наши пути расходятся, увы…

– Но почему ты тогда… – запнулся Алексей, подыскивая слова.

– Что? Спала с тобой? Ты как теперь чувствуешь себя?

– То есть?

– По Маше больше не тоскуешь?

Вопрос попал в самую точку. О Маше Алексей и не вспомнил с тех пор, как оказался в объятиях Юли. Она продолжила свою мысль:

– Теперь будешь у нее прощение вымаливать?

– Не знаю… – ответил Алексей. – Пойду, наверное, поговорить–то надо. Но умолять ни о чем не буду, это точно.

– Вот видишь. Для того и спала с тобой, что б ты понял, что она не одна на свете. Ты понял, это хорошо, – она улыбнулась. – Но на мне свет клином тоже не сошелся. Если хочешь моего мнения, то найди себе более подходящую спутницу.

– Может, хоть номер телефона оставишь?

– Без проблем, – ответила Юля, и полезла в сумочку, достала мобильный телефон, открыла крышку, закрывающую аккумуляторную батарею, затем извлекла и ее, добралась до сим–карты, вынула ее из гнезда и отдала Алексею. – Держи. Московская симка мне больше не пригодится, так что дарю, пин–код отключен, – вручив ее, она снова полезла куда–то в сумку, нашла там другую, вставила в гнездо и собрала телефон. – Вот, теперь работает из моего родного региона.

– Издеваешься?

– Что ты. Не ищи меня, Алеша, не мучай ни себя, ни меня. Я тебе не нужна совершенно точно, – снова повторила Юля, подошла к Алексею, обняла его, и опять прильнула головой к его груди. – Ну кто я, а кто ты? Так что пообещай, пожалуйста.

– Хорошо, – глотая комок в горле, сказал Алексей. – Обещаю.

– Привязалась я к тебе…

– Молодые люди, – раздался голос проводника, – поезд вот–вот отправляется. Девушка, займите  ваше место.

– Прощай, Алеша, – прошептала Юля. – Может быть, в другой жизни встретимся, – она отошла, снова бросила на него взгляд, смахнула накатившую слезу, улыбнулась и юркнула в тамбур. За ней в уже поехавший вагон шагнул проводник.

Алексей еще долго стоял на платформе, даже уже после того, как последний вагон состава скрылся из вида, и не понимал свои чувства. Из–за чего у него так на душе скребли кошки? Из–за ссоры с Машей? Или из–за понимания, что, скорее всего, Юлю он больше никогда не увидит? Что изменилось в их отношениях в этот последний день, ведь из–за этой девушки он сейчас испытывал такую тоску и пустоту, что на висящую в дымке ночного московского неба луну выть хотелось… Или это просто страсть, вызванная впечатлением от секса? В постели Юля выглядела гораздо интересней Маши, но оно и понятно. Правда, от этого понимания было скорей противно. А что это значило для Юли? Не ясно совершенно. Но в том, что им не по пути, она была отчего–то уверена. Ее образ так и стоял перед глазами, таким, какой она была в тамбуре за спиной проводника, поджав губки и как–то нервно махая рукой ему в след.

– Ты чего здесь трешься? – неожиданно раздался голос за спиной. Алексей обернулся и увидел двух милиционеров, постарше в звании старшины, и совсем молодого, с двумя лычками на погонах младшего сержанта, вероятно, только пришедшего на службу в милицию после армии.

– А что, тут находиться запрещено? – равнодушно ответил Алексей, приходя в себя, собираясь с мыслями и возвращаясь в реальный мир. Действительно, поезд давно уехал, он один стоит на платформе, это как минимум странно.

– Документы покажи свои. – Сотрудники милиции особо не церемонились. Но Алексея это задело:

– Вежливо, представившись, в соответствии с уставом ППС попросить нельзя? – ответил он, хотя и полез за удостоверением во внутренний карман.

– Самый умный, да? Не хочешь показывать, пошли в контору, понятых позовем, мы тебя сами досмотрим, – ответил старшина практически автоматически, но затем сразу напрягся, сообразив, что иногда перечить милиционерам пытаются всякие умники ссылаясь на приказы руководства, закон «О милиции» и даже Конституцию, а вот про древний, еще с советских времен неизменный устав ППС, где все давно уже написано и разжевано, знает далеко не каждый первый. Скорее тот, кто его хотя бы открывал. Но младшему же видимо не понравилось движение руки Алексея за пазуху, и он потянулся за дубинкой. Точно такой же, какой сегодня его уже пытались ударить. Алексей заметил его движения, усмехнулся и сказал, уже держа в руках удостоверение:

– Мало того, что хамы, так еще и мозгов нет. Читай, – он развернул удостоверение и ткнул его в лицо старшему. Когда–то давно на примере тетки он уже видел, как меняется на глазах человек, понимая, что перед ним внезапно оказался далеко не рядовой гражданин, испытывающий страх перед каждым власть имущим. В этом раскладе он был еще и однозначно выше их по служебной лестнице, потому с издевкой сказал: – А может мне стоит тупо вам морду набить, а?

Не известно, был ли Алексей первым офицером, сделавшим им такое предложение. Теперь оба милиционера выглядели потерянными, просто не понимая, как им дальше себя вести с этим странным коллегой.

– Извините, товарищ старший лейтенант, – осекся сержант, а младший улыбнулся примерно так же, как улыбаются набедокурившие дети. – Вы же понимаете, напряженная обстановка, транспорт, приезжие…

– Да, я все понимаю. Плохо только, что ты мусор, а не мент. И из него тоже мусора делаешь, – сказал Алексей, ткнув пальцем в грудь младшему сержанту. Сегодня Миша Куприянов тоже не заметил особой разницы в формулировках, потому разговаривать дальше с ними, объясняя отличия, желания не было никакого.

Сержант попытался что–то ему возразить, но Алексей уже не слушал, а просто двинулся назад. Обойдя их, он направился к переходу, по которому они пришли с Юлей, вроде бы это была самая короткая дорога на стоянку к машине. Юля это знала точно.

И почему на него вдруг так накатила эта пустота? Как же все же жаль, что она уехала…

 ***

В эту ночь он не спал вообще. Вернувшись домой с вокзала ближе к пяти, Алексей так и просидел до утра на кухне за чашкой кофе и сигаретами, обдумывая события последних суток, принесших столько изменений и событий. У него больше нет подработок, так что придется некоторое время опять существовать на одну зарплату, но пока это его совершенно не волновало; предстояло объясняться с Машей, впрочем, воспринимал он эту перспективу как обязательство, совершенно спокойно, почти равнодушно, не чувствуя за собой вины даже за состоявшуюся измену. На это равнодушие накладывалась огромная моральная усталость и ощущение полнейшей разбитости.

Сейчас, когда солнце уже осветило заревом горизонт, он все же ощутил необходимость хоть немного поспать, рассчитывая это сделать в комнате отдыха сразу же, как только придет Иван, который вряд ли будет возражать на сей счет, особенно учитывая что он сам позвонил и попросил его прикрыть минут 30. Можно будет проспать до обеда, а потом за пульт, может работа немного и отвлечет. С такими мыслями он входил в информационный зал.

– Привет Дим, – поприветствовал Кукушкина Алексей. – Ванька позже будет, что–то у него стряслось, так что ты иди.

Он бросил под ноги наспех собранную сумку с обедом и плюхнулся в кресло, притянул к себе журнал смен, что бы расписаться о заступлении на дежурство. Формально старшим смены был Иван, и расписываться должен был он, но на практике никому до этого не было никакого дела. Однако подпись Кукушкина еще отсутствовала.

– Чего не расписался в сдаче смены? – спросил Алексей его.

– Леш, – ответил тот напряженно, – тебя Красильников вызывает.

– Меня? – удивился Алексей. – К себе в кабинет?

– Да, тебя. Иди.

Это было странно, но выбирать не приходилось. Пожав плечами, он направился на выход из зала. До кабинета начальника он шел, раздумывая, где и когда он проштрафился, прекрасно понимая, что хвалить его особо не за что. Значит будут ругать… Что ж, чему быть, того не миновать. Настроение вряд ли станет еще хуже.

– Разрешите? – обратился он к Красильникову, выглядывая из–за двери кабинета, предварительно постучав в нее. – Вызывали? Старший лейтенант Чернов…

– Не утруждайся, заходи, – перебил его начальник. – Садись.

Алексей сел на предложенный стул, ожидая начала разговора, но Красильников продолжал просматривать какую–то папку, иногда листая листы, пока с удивлением не произнес:

– Сопровождение проституток?! А ты, Чернов, оказывается очень разносторонний человек, как я погляжу! До такого тут еще никто не додумывался. Вроде бы. Куда катимся…