Сергей Константинович Зарин
General Overlord Device: Тактик-1
И, благодаря этому, легионер с «либертасом» не только разработал новый план атаки, но также успешно реализовал его, попутно обзаведясь дополнительным тактическим преимуществом в виде навесного щита из неприспособленного для этого обломка башни. Ну… Почти неприспособленного. Но то, что такой элемент оснащения, как наручный щит, легионер использовать не может ни при каких обстоятельствах – это являлось непоколебимым фактом. До сего момента.
Самое страшное для робота стечение обстоятельств – когда рушатся непоколебимые установки и факты. У робота начинает развиваться нечто, вроде биологической депрессии, а попросту – неконтролируемый рост ошибок вплоть до критических. Рост разной степени интенсивности (от незначительного до стремительного) приводил к тому, что процессоры не могли выдавать адекватные степени вероятности принимаемых решений. Проще говоря, они были неуверенны в своих планах. А это приводило к еще большей запущенности вычислительных процессов и к еще большему валу ошибок. В итоге робот приходил в состояние полной дисфункции и отключался. Помочь в таком случае могла только полная переплавка, если это касалось только инжей, легионеров и скаутов, и запрет на репликацию конкретной единицы в случае центуриона… Или «Либертаса». А ведь этот робот сейчас находится, можно сказать, в подвешенном состоянии: с одной стороны, он – простой легионер, но с другой – авторитетный командир, который по-прежнему имеет полномочия четвертого приоритета, то есть – Центуриона. А это несколько беспокоит невозмутимые умы верных мне войск.
Так что допускать панику и неразбериху в войсках мне было никак нельзя. Не хватало мне ещё получить 343 депрессняковые железяки, грустно бродящие по запущенной до нельзя базе. Картинка настолько живописно встала у меня перед визором, что я моментально «проснулся». По спине холодным фронтом катились обильные ручьи конденсата. Я его, естественно, не чувствовал, но был абсолютно уверен, что он там точно течет.
Требовалось незамедлительно что-то решать по статусу 018-го: он должен стать либо центурионом, либо Тактиком-2, но в любом случае, легионером ему уже не быть. И с сегодняшнего дня. Даже с этого часа… даже минуты.
***
Двадцать две минуты. Двадцать две минуты я потратил на то, чтобы перевести 018-го хотя бы в центурионы. Про то, чтобы сделать его Тактиком-2 не могло идти и речи, причем в буквальном смысле – Система даже не реагировала на мои запросы по этому поводу.
По поводу же нового центуриона она отвечала неизменное: «Повышение единицы невозможно. Обратитесь к высшему приоритету локации». А после меня высшим приоритетом обладала именно эта чертова Система, которая уходила своими корнями, как я понял, в саму Триеру.
И что я только ни делал – и приводил возросшие характеристики 018-го, и уничтожал «лишних» центурионов на базе, чтобы обеспечить вакансию, и откровенно жульничал – ничего не помогало. На двадцать второй минуте я сдался и с активированным приказом на разрушение чего-нибудь начал оглядываться вокруг. На глаза мне попался одиноко стоящий центурион, который входил в мою личную «роту охраны». Ничем выдающимся он не выделялся – ни выучкой, ни умом, ни сообразительностью. И не говорил даже. Тупой, немой, хромой железножопый болван! Или даже не болван, а болванка, если судить по «раскачанным» грудным плитам брони. Именно, что болванка! Дура набитая!!! Ее, что ли, на запчасти разнести?
.... #–#…,,!
Набитая! Болванка! Разнести!! Запчасти!!!
Так, только теперь осторожнее… Значит, я разбираю этого центуриона, разбираю и легионера… Модули у них совместимы с обоими шасси, в том смысле, что взаимозаменяемы. Я могу вставить мозги 018-го этому самому центуриону, и произойдет… А вот прогнозы меня не радовали. Систему так не проведёшь. Я мог «Церебро» легионера хоть в холодильник запихнуть – он все равно будет числиться легионером. Но я уже чувствовал, что ступил на верный путь. Надо только немного времени и еще больше интеллекта… та-ак… Улучшаемся… обновляемся… оснащаемся. Готово! Интеллект повышен до 640 единиц, и теперь я замахнулся на 9-ю версию развития. В принципе, если бы все шло по плану, то я бы уже был десятой версии, а так едва перемахнул через восьмую отметку. Но теперь мне и энергии потребуется просто океан. В принципе, батареи нужного мне типа были доступны, однако, на всякий случай, я вышел из режима глубоких вычислений, переместился поближе к электростанции и подключился к ней напрямую. Встроенный генератор не даст опуститься уровню энергии ниже критического, поэтому с этой стороны я был защищен.
Вновь выйдя из внешнего мира, я продолжил мои авантюрные изыскания.
Итак, легионер в теле центуриона никогда не станет центурионом. Следовательно, сперва нужно было сделать центуриона в теле легионера. А что отличает центуриона от легионера? Да тот же тактический блок. И всё.
Я позвал нужного мне инженера-техника и поставил ему задачу. Компьютерный «нейрохирург» провел операцию по пересадке части «мозгов» центуриона в «мозг» легионера за 145 секунд. После он запустил все необходимые тесты, удовлетворенно пикнул, доложил об успешном завершении и застыл в ожидании новых приказов. Я не стал задерживать технокраба и отправил его продолжать выполнение прерванных задач. Тот, радостно задрав клешни кверху, посеменил в сторону своей сверкающей братии, а я обратился к только что имплантированному элементу центуриона с целью оценить. А также определить шансы на успех.
Центурион был внутри легионера… отдельно. Он не желал полностью приживаться (интегрироваться) в чужой архитектуре, однако никаких конфликтов он также не вызывал. И пусть сейчас его возможности выглядят на фоне 018-го «Либертаса» безнадежно убогими, тем не менее, его наличие в процессорной группе легионера является обязательным условием для того, чтобы система задумалась о переменах.
Решено! Быть тебе центурионом!
Глава 13. Три веселых самурая
Все вышло даже лучше, чем я планировал. Впрочем, неточность моих прогнозов давно уже не является для меня чем-то иррациональным. Несмотря на внушительно подросший интеллект, я мог позволить себе не так уж и многое. По сути все, что изменилось, так это бесперебойное исполнение фоновых задач, в область которых входили и множества допустимых вариантов, и их мгновенный обсчет. Иначе говоря, умнее я нисколько не стал, но вот мудрее – точно. Я теперь намного эффективнее использовал свой накопленный опыт и результаты наблюдений за внешней средой. Кроме того, вместо одного-двух возможных полей вариантов, мне стали доступны именно их МНОЖЕСТВА. Трехмерные и величественные… Правда – не очень плотные. Но зато теперь я мог одновременно думать не об одной масштабной проблеме, а как минимум, о двух. И это мне было по нраву. Я – рос.
Вместе со мною рос и 018-й. Внедрение в него «убогого» тактического блока от центуриона не только не затормозило его, как я ожидал изначально, а наоборот – увеличило его возможности, как тактика. Да, и при этом он теперь почему-то обозначался в системе, как Тактик-2. И при этом он числился, как центурион.
«Кибернетический мех поддержки (центурион) № 249 018. Предварительное наименование: Тактик-2. Ранг: 3. Версия 6.8. 4 200 ОБ».
Как это получилось – я не разбирался. Случилось, и случилось, это даже хорошо. А ворошить это – ну его нафиг, от греха подальше. Тактик-2 активировался без эксцессов, и сразу же включился в работу по усовершенствованию себя, любимого. Сперва мне это показалось неправильным, но Тактик-2 быстро меня в этом разубедил: его знания в военной области, как центуриона, и манера ведения боевых действий, как киберпланта, давали очень неплохие результаты. Но для того, чтобы совершенствовать армию, её командиру требовалось быть совершеннее самой армии. С такой логикой я спорить не смог.
Разобравшись, наконец, со своим военным сектором, я вновь обратился к своему сектору… социальному. Петовод на фоне метаморфоз, произошедших с бывшим легионером, казалось, загрустил еще больше. На прямые запросы о причинах депрессии я ответов не получал. Не потому, что 371-й обиделся, а потому что у него не было данных по этому вопросу. И я выбил ему талон в поликлинику.
На данный момент Петовод находился на обследовании в ИЦ уже четвертый час, и я знал, что за это время его, как минимум, два раза разобрали и столько же собрали обратно.
За эти три часа я успел переделать на базу кучу дел: прежде всего, я наконец-то назначил управляющего. Им стал инженерный бот со специальностью «энергетические и коммуникационные системы». Его растил я давно, и вот только сейчас довел его до требуемой версии развития. Наделив бота полномочиями, я приказал ему приступать к работе. И закипел работа!
В течение первого часа по всей базе произошли два тотальных отключения энергии с периодом в 6 и 19 минут соответственно. Затем настал черед мелких аварий на линиях снабжения материалами, которые сбили все графики выпуска сырья и продукции. Затем «заикала» общая логистика базы. И, наконец, две минуты назад, обеспокоенный Центр контроля запросил лично у меня подтверждения на длинный список предполагаемых действий в следующих областях: обеспечение, производство, генеральные планы зданий и даже в оборонном секторе. Заблочив «оборону», я дал добро на все остальное. А, да: ИЦ тоже пришлось отбивать у чересчур деятельного механизма управляющего, так как он и там своими шаловливыми манипуляторами посучить хотел.
В общем, насыщенное было времечко. Но, стоит отметить, весьма продуктивное: по предоставленным расчетам управляющего, в общем итоге мы будем иметь плюс 26% производительности базы, плюс 19% к скорости и плюс 32% к адекватности перемещения энергии и средств по базе, а также минус 43 процента общих потерь по тем же позициям. Минус сорок три процента! И чего я, спрашивается, тянул с назначением этого бота на должность так долго??
Но – пока ничего не реализовано. Пока реализованы лишь сбои да отключения, так что говорить об успехах преждевременно. А мне о враге еще надо думать, ведь больше про него вспомнить здесь было некому.
– Тактик-1, запрашиваю разрешение на установление канала связи.
– Канал связи разрешаю. Что у тебя, Тактик-2?
– Девять разработок на модернизацию войск.
– Какого плана?
– Проанализировав действия боевых единиц на учениях, я пришел к выводу, что наши войска малоэффективны при ведении ближнего боя. А конкретно – боя контактного. У легионеров и центурионов нет средств для уверенного поражения противника в случае рукопашной атаки.
– Есть же щит? У центуриона? Да и легионер может вломить своей пулеметной установкой так, что мало не покажется, разве нет?
– Не распознаны термины «вломить» и «мало не покажется».
– Может атаковать противника, применив удар пулеметом с максимальной мощностью. Это насчет «вломить». Биос после такого удара посчитает, что ему вполне хватит полученных повреждений для того, чтобы прекратить бой. Это про «мало не покажется». Уяснил?
– Подтверждаю распознавание толкования терми…
– Блин, Тактик-2! «Понял»! В ситуациях, когда ты что-то там распознал следует говорить «понял», понял?
– Понял.
– Вот и отлично.
– Я не согласен.
– С чем ты не согласен?
– С тем, что легионер может вломить так, что мало не покажется. Армис биоса способен вынести удар в полторы-три тонны на единицу площади. Пулемётная установка легионера, равно как навесной щит и штурмовая винтовка центуриона, не способны достичь такой силы удара.
– И что ты предлагаешь?
– Такой силы удара способно достигнуть холодное оружие.
– То есть, ты предлагаешь отобрать у инженеров топоры и пилы и присобачить их… снабдить ими! Снабдить ими солдат?
– Некорректное предположение. Нет критической необходимости изымать рабочий инструмент у инженерной службы. База имеет ресурсы и мощности для изготовления нужного нам объема вооружения данного типа.
– Угу. Понятно.
Честно говоря, я сильно сомневался, что мне так уж необходимо делать из каждого легионера мутного ниндзю, а из каждого центуриона – благородного самурая. Да и потом, я пока ещё не видел хоть какого-нибудь обоснования целесообразности данной армейской реформы. Вот сейчас это и выясним:
– Почему роботу так важно иметь возможность взяться за меч? Ведь у него есть тот же пулемет, импульсники и гранаты?
– Последние учения длились 226 секунд. Период активной атаки составил сто тридцать семь секунд из них. За это время 34% от общего количества числа единиц израсходовали боеприпасы на 4/5 от общего объема боеукладки. Эффективность ведения огня, при этом, не соответствует затраченным усилиям.
– Как это?! Я же ввел необходимые поправки в конструкцию боевых машин. Их меткость значительно повышена. Почти до девяноста процентов. Почему же ты докладываешь мне о ее снижении?
– ТТХ оружия рассчитаны для ведения огня боевыми снарядами. Учебные боеприпасы имеют другие параметры.
Я мысленно прикусил язык. Вот он – второй случай моей невнимательности. Ну или, по крайней мере, первый из тех, что замечены лично мною. Я ведь знал, что учебные заряды не выдают положенной убойной силы. Они и не должны, так-то. Но я совершенно упустил из виду, что это повлияет на меткость машин. Ведь в учебных патронах и снарядах использовались уменьшенный заряд взрывчатого вещества и пули из хрупкого материала также имели другой вес, отличный от расчетного. Потому-то меткость моих улучшенных стрелков снова осыпалась на беспросветное дно… Однако использование этих «холостых» боеприпасов все равно было более, чем оправдано.
Это было сделано для того, чтобы не лишаться солдат в ненастоящем бою по-настоящему. Да и то, даже в этом случае у меня были невозвратные потери, и много. Но данные «смерти», за редким исключением, были вызваны точно не попаданиями легковесных пуль. Дьявол! Этот фактор действительно мог снизить эффективность огня на дальних дистанциях. А ведь именно на этих дистанциях и была выпущена основная масса пуль.
Однако не мог же я просто так взять и забыть об этом! Я же – робот! Где там моя история размышлений? Я вернул записи своих тогдашних вычислений по этому поводу… Да, действительно, имеется строчка данных, указывающая на необходимость пересчета баллистических параметров учебных боеприпасов. Но я её проигнорировал, как несущественную. И – ошибся. Ну а теперь мне приходилось признавать свою ошибку перед моим замом:
– Поправка принята. Необходимость оснащения робота мечами и копьями мне все равно пока неясна.
– Во время учений роботы вступали в контактный бой в случаях полного израсходования боезапаса либо по причине неисправностей основного вооружения. Данные действия прописаны соответствующими инструкциями в их базах данных. Тем не менее, проанализировав все случаи таких боев, я пришел к выводу, что для борьбы с легкобронированным противником колющее оружие подойдет лучше всего.
– Только колющее?
– Режущее оружие нуждается в оснащении энергоблоком, компенсаторами, стабилизаторами и другими дополнительными модификациями для обеспечения более высоких боевых показателей контактной кромки оружия. Целесообразно, но некритично. Колющее оружие способно поразить противника в ослабленные зоны доспеха со стопроцентной вероятностью.
Вот оно! Сто процентов эффективности! Вот что заворожило и привлекло этого вояку-маньяку – способность боевого юнита пронзить сердце врага насквозь… Ну, не совсем насквозь, и не совсем сердце, но все равно – нанести тяжелый и болезненный ущерб биосу – это …
– При поражении противника биологического характера огнестрельным или лучевым оружием, – между тем продолжал лекцию увлеченный робот, – его армис способен справиться с такими повреждениями и за короткий такт времени вернуть боевую единицу врага в строй. При поражении копьем или клинком в сустав имеется высокая вероятность его полностью разрушить. Единица также будет введена снова в строй, но уже со значительно пониженной боевой эффективностью. Кроме того, предусмотрены варианты изготовления оружия с отламывающимися остриями или лезвиями. В таком случае при поражении сустава появляется возможность не только его разрушить, но также оставить в нём часть оружия. Это создаст препятствия для оперативного исправления ситуации силами армиса непосредственно на поле боя.
– А что, пулей разрушить сустав нельзя? Да и сама пуля там останется.
– Согласно архивным данным, застревающие в теле пули армис быстро и легко выводит наружу. Как и большинство киберплантов выше восьмого уровня. Гарантированно разрушить сустав можно лишь оружием крупного калибра. В большинстве случаев это приводит к отделению конечности (или ее части) от остального тела. Случаев такого разрушения мелким калибром в хрониках не зафиксировано.
Робот замолчал, а я думал. Нет, я действительно думал, я не шучу. Потому что вопрос передо мной заместитель по военной части поставил серьезный. Оснастить почти полторы сотни воинов холодным оружием – это не просто раздать каждому по сабле и показать, с какой стороны она острая. Проблема даже не в изготовлении таких сабель.
Проблема стояла в том, что мне требовалось разработать и внедрить не только сами системы холодного вооружения (а это почти тотальное переоборудование шасси меха). Мне предстояло разработать и внедрить боевые алгоритмы по действиям с этими самыми системами. А «внедрить» означало, что мне придется обучать каждого боевого меха этому искусству. Каждого! А этого мне как раз не хотелось больше всего.
Кроме того, стоял вопрос со временем. На все про все, возможно, уйдут целые сутки. А то и часов тридцать, если все пойдет не так. Это же уйма времени. Стоило всерьез задуматься над тем, чтобы потратить на полное переоснащение армии целый день. Потратить или угробить – вот в чем вопрос.
Очевидно, что Тактик-2 как-то вычислил мои сомнения, поэтому добавил масла в огонь:
– Запрашиваю разрешение на разработку боевых протоколов самостоятельно.
– И внедрение.
– Подтверждаю. Разработку и внедрение протоколов ведения боевых действий посредством холодного оружия я беру на себя.
– Где ты эти протоколы-то возьмешь? Я имею в виду, на чем ты их будешь строить? У нас нет релевантных файлов на тему фехтования.
– У нас есть база для разработки означенных протоколов.
– Да? И где же?
– В Архиве.
– Я имею в виду, в каких файлах содержится эта база?
– В базе данных по поведению киберплантов и их боевым характеристикам.
– То есть? Всех киберплантов будешь разбирать?
– Отрицательно. На начальном этапе – только тигров и рогачей. На основе их боевого поведения я планирую разработать соответствующие протоколы и адаптировать их под физические данные боевых роботов.
– У тигра есть клинки?
– Псевдохелицеры в пасти и наконечник хвоста подходят под параметры холодного оружия. Также заслуживает внимания навыки использования ими когтей.
Ты смотри-ка! Без году неделя, а сколько всего подметил и предусмотрел. Ну что же, в таком случае ты меня убедил, черт красноречивый. Бери ситуацию в свои манипуляторы и дуй в нужном направлении.
– Тактик-2, принимай приказ.
– Тактик-2 подтверждает готовность принять приказ.
Я внутренне поморщился. Нет, с их чопорным снобизмом нужно что-то решать, и побыстрее.
– Учитывая тот факт, что ты обладаешь бо́льшим объемом информации по данному вопросу, приказываю тебе: а) разработать, внедрить и принять военные протоколы и боевые алгоритмы по применению холодного оружия на боевых роботах всех классов (пакет инструкций №1-91-18 прилагается); б) разработать, оснастить и принять вооружение неогнестрельного типа в соответствии с разработанными протоколами и алгоритмами из пункта «а» настоящего приказа (пакет инструкций №2-91-18 прилагается). Применить их ко всем роботам, перечисленным в пункте «а» настоящего приказа без ущерба показателя существующей боевой эффективности. Приказ закрепить за номером 91.18-ВП от 31.12.36. к выполнению приступить по готовности.
– Приказ 91.18-ВП принят и распознан. Приступаю к подготовительному этапу.
– Свободен.
– Есть.
Тактик-2 развернулся и ушел, а я с тревогой и с одновременной радостью начал разворачивать перед мысленным взором открывающиеся перспективы. Я теперь мог делегировать свои полномочия! Впервые во всем своем режиме функционирования я теперь мог свалить часть рутинных забот на другой модуль! Не поставить кому-то из инжей задачу, как раньше, а именно передать целую работу! Это было как-то… волнительно даже – вон и токи вновь по механизму разгулялись, хотя я давно уже надежно защищён. Однако сейчас им можно и погулять, повод для этого более, чем значимый. Моя мощь растет. Моя армия растет. Мой интеллект не только растет, но еще и ширится. Сначала Петовод, теперь вот – Тактик-2, который и вовсе стал моей правой половиной модуля. А кстати, как там мой первый зам?
Петовода я нашел как раз выходящим из исследовательского центра. Он забрал из здания полный анализ его же обследования и сейчас нёс его мне. Глядя на его приближающуюся синюю точку на радаре, я одновременно рылся в Архиве на предмет возможности повышения уровня интеллекта 371-го. К сожалению, это было невозможно. И протоколы на этот раз были непреклонны, с «черного хода» их не обойдешь от слова «никак». Если мне все же удастся значительно усилить Петовода, то его у меня заберут. Либо уничтожат, либо «переведут в соответствующее его уровня место». Куда именно – это для меня было закрытой информацией, которую я, впрочем, не стремился раскрыть. Про существование иных мест мне известно уже не первый час и даже день, так что данные для меня являлись более, чем устаревшими.
Гораздо грустнее был сам факт того, что Петовода могут забрать, а с этим я смириться никак не мог. Непутевый бот был чрезвычайно мне нужен во многих, пусть и мелких, но все равно важных заковыристых ситуациях. Зачастую только его неоднократно поврежденный интеллектуальный модуль мог найти то решение, которого не было в моем поле вариантов. Даже тени не присутствовало. Ни намека на подобное решение. Ни нуля, ни единицы, ни запятой ни точки. А он – находил. Редко, правда, но все же бывало.
– Бот 12 371 с обследования прибыл. Критических аномалий не выявлено. Реестры и регистры контроля от системного мусора очищены. Оптимизация логических систем произведена. Оптимизация файловой структуры произведена. Функциональность достигнута на уровне 93%. Бот №12 371 готов к дальнейшему исполнению предписанных обязанностей.
Мы общались дистанционно, так как между нами было еще добрых 72 метра по прямой. Но даже сквозь все эти метры равнодушного эфира я чувствовал, что основная проблема с Петовода не слетела.
– Как самочувствие, 371-й?
– Запрос нераспознан.
– Как ты считаешь… как ты рассчитываешь свои шансы на бесперебойное функционирование в дальнейшем?
– Высокие. После проведенных процедур показатели по всем параметрам системы более, чем удовлетворительные.
– Глубокую проверку №1.6 проводили?
– Ответ утвердительный.
– Заценил?
– Вопрос нераспознан.
– Ладно, не важно. Я понял: критических ошибок в тебе не нашли, все кривое в тебе исправили, сам ты стал умнее и моложе. Ты мне другое скажи: чем было вызвано обращение к самому себе в третьем лице? Смотреть: файл текущего дня, запись №111194.23-1.
В этот момент я вырулил из-за угла здания как раз в той точке, где мы с ним должны были встретиться. Робот стоял с потухшим взглядом. Его вторая справа нога медленно опускалась на землю. Было видно, что процессор 371-го только что испытал сильный перегруз.
Интересно, что бы его так могло «нахлобучить»? Ну, дождемся его выхода из обморока – изымем файл и сами посмотрим.
Это произошло только через сорок одну минуту. За это время я вновь пересекся с Тактиком-2, который отрапортовал мне о первых своих успехах: проапаный им центурион в заведомо проигрышной симуляции показал очень неплохие результаты ведения боевых действий с применением тактического планирования. Это меня действительно радовало, так как чем больше я буду иметь своих копий (или близких к ним юнитов) тем сильнее буду Я. «Я» – это тот, кто функционирует на базе, кто воюет за базу, кто строит базу, кто есть сама база. Вот это всё – Я! И Я будет сильнее, если вокруг меня будет много мне подобных, а не только я один.
Между тем, Петовод вновь перезагрузился и передал мне ту злосчастную запись, из-за которой ему приходилось ввергаться в пучину лишних строк и ошибок. Я, недолго думая, развернул его файлы.
В них не оказалось ничего такого уж шокирующего, и даже интересного там было совсем чуть-чуть. Запись №111194.23-1 хранила в себе параметры, выявленные в ходе проведения стандартной процедуры самокоррекции бота. По окончании процедуры бот получает в свое распоряжение результаты, которые позволяют ему оценивать своё поведение на фоне общего поведения остальных единиц. Однако именно эти самые результаты, полученные путем сравнительного анализа, ввергли 371-го в неслабое уныние, с чем стоило незамедлительно разобраться.
Как я и предполагал, Петовод в этом анализе взял для сравнения Тактика-2, тогда ещё бывшего легионером. И, если бы 371-й сравнил себя чуть позже, когда легионер был «повышен в звании», то ничего бы и не произошло – он просто не стал бы брать Тактика-2 для сравнения. И даже центуриона не стал бы, хотя в «гражданской» ипостаси Петовод как раз приравнивался к центуриону… одиннадцатой так версии.
Но вот поведение нижестоящего по рангу легионера и вывело 371-го из равновесия. Будь я никчемным биосом, я бы сказал, что мой первый зам попросту завидует. Ну, или занялся самоедством (был и такой интересный термин человеческой психологии, который вызывал у меня легкие вспышки электричества внутри процессорной группы). Тупое, конечно, занятие, тем не менее, как раз в случае с моим замом и имело место быть. Что и сметало бедный интеллект Петовода в беспощадный BSOD20.
Через шесть секунд я окончательно разобрался с проблемой: Петоводу просто была нужна обнова. Причем, основной упор его аналитический блок делал не на интеллект, а на… корпус. Просканировав и подвергнув анализу не только действия легионера, но и еще 38-ми единиц сверху, 371-й понял, что он, оказывается, инвалид. А, как следствие, его эффективность, если верить расчетам, равняется не более 24%. Петовод расчетам верил.
Но также он верил и официальной статистике, которая говорила, что по предпоследним данным его эффективность была равна 93-м процентам, что было не идеально, но вполне приемлемо. И вот эта разница в 69 пунктов «противоречий» по разным статистикам и убивала бедный и относительно слабый модуль Петовода при каждом обращении к данной информации. Он никак не мог найти причину столь внезапного понижения его эффективности – несмотря на результаты анализа, его последовательные шестеренки вступали в непроходимый конфликт с, по всей видимости, биологической частью модуля «Церебро», которая отвечала за предоставление вариантов для решения проблем.
У «пса» внутри робота не было ни одного варианта. И, пока эта самая проблема продолжала висеть в списке нерешенных задач, Петовод понизил свои навыки проведения операций до базовых систем и стал обращаться к себе в третьем лице.
Но, в любом случае, меня это интересовало мало. Есть и более насущные проблемы, чем «затроивший» бот, пусть и умный. Отдав распоряжения Петоводу, я наскоро (но тщательно) состряпал пакет инструкций для главной системы исследовательского центра и направил его обратно в «поликлинику».
После неё он должен будет посетить сборочный цех и тогда, возможно, проблема будет решена. Ведь конфликтная строчка указывала именно на проблемы с железом, а не с интеллектуальной архитектурой.
– Тактик-2 вызывает Тактика-1.
Честно сказать, я чуть тревогу не объявил… Настолько неожиданно мой второй зам ворвался в эфир. Обычно ко мне приходит оповещение перед любым запросом, а тут…
– Слушаю, Тактик-2.
– Запрашиваю разрешение на проведение тестовых испытаний для боевых единиц (2 штуки): центуриона №30 546 и центуриона №30 334 и тактической единицы (1 штука): Тактика-2. Цель испытания: анализ действий по обновленным боевым протоколам. Требуется контроль со стороны единицы высшего приоритета для получения более полных результатов испытаний.
– Разрешение подтверждаю. Жди на означенной позиции.
То, что Тактик-2 решил и себя включить в испытания, не явилось для меня неожиданностью – это было частью нашего плана развития войск. Мною, кстати, добавленное, так как поначалу Тактик-2 рассчитывал в модернизации не участвовать. Пришлось объяснить.
На тренировочном полигоне уже стояли три машины. У всех троих имелись индивидуальные обновления навесного оружия: у 546-го легионера плоское лезвие было встроено прямо в левое предплечье; 334-й обладал парными шипами на обеих ногах. Всё было наспех приварено прямо к боевому шасси базовой конструкции, так что выглядели они настоящими колхозниками. Их командир имел за спиной два коротких, но толстых дротика, которые, как я уже знал, были раскладными. Данную конструкцию я не одобрял, так как при этом оружие теряло в прочности и убойности.
У дальней стены стояли болванки легионеров – в них не было «Церебро», и они управлялись дистанционно. Мной. Шесть безоружных, но усиленных по броне легионеров должны были атаковать трёх центурионов, вооруженных лишь мечами да копьями.
Я дал сигнал к началу испытаний.
Легионеры сразу же двинулись впятером на одного. Шестой несколько отстал, и наблюдал за остальными противниками. Он будет у меня за разведчика, дополняя наблюдаемую картину до уровня «панорама» – то есть, я буду видеть теперь всё. Остальные же мои подопечные резко перешли на бег и навалились на 334-го – его я считал самым слабым, и поэтому рассчитывал быстро вывести его из строя. И мне это практически удалось: центурион остолбенел ровно на 499 миллисекунд, но этого хватило, чтобы я довёл свой манёвр до конца. Первый же из «моей» группы игнорировал приготовившегося к обороне противника и обошел его со спины.
А вот второму повезло меньше.
Стремительный взмах когтистой лапы мгновенно лишил одного из атакующих сенсоров, закоротив ему всю проводку в голове. По факту, если бы на месте легионера был биос, он бы уже сдох. Впрочем, так оно и было – по условиям испытаний определенные зоны легионеров были перераспределены под смертельные зоны людей и фейнов. А это – размозженная голова, раскроенная грудь, да и, собственно, всё. Больше у биосов мест, способных мгновенно их убить, не было. Так что тычок в голову сразу же был засчитан системой, как победа над врагом.
Но из-за этого уже центурион поплатился своей «головой». Его слегка загнутые когти застряли в пораженном блоке «болванки» и падающий «труп» в итоге лишил его равновесия. Остальная четверка довершила дело, попросту сломав командного бота.
