Сергей Константинович Зарин
General Overlord Device: Тактик-1
Что ж, напрямую демонстрации этих возможностей я, конечно, требовать от него не могу… пока. Но вот приказы на войну я отдавать вполне себе в правах. И тут уж эта дылда легированная хрен отвертится!
Быстро отдав соответствующие приказы, я уже через пять минут месил грязь позади полюбившегося мне отделения центуриона № 30 012, которое, в свою очередь, месило грязь в направлении перехвата шести змеев. Скорость хода была задана мною, как максимальная, а потому до вероятного контакта с врагом оставалось не больше минуты. Мы точно знали, где он находится, так как мои разведчики до сих пор почему-то не были им обнаружены.
Разведчики-то молодцы, но вот уже через минуту я вдруг увидел, что «мой» центурион никакими протоколами безопасности себя обременять не собирался. В моих полномочиях значилось лишь отдать ему приказ «В бой», и дальнейшее вмешательство в тот бой, с моей стороны, строго возбранялось.
– Петовод! Скажи ему, чтобы соблюдал скрытность как можно дольше! Пусть потише идет!
– Приказ принят и распознан. Инструкции переданы центуриону № 30 012… Инструкции отклонены центурионом №30 012. Причина: недостаточно прав.
Вот скотина. Петоводу это тоже возбранялось. Всё, что мне оставалось, так это наблюдать за бойцами с безопасного расстояния, да разбирать логи боя в режиме «прямой эфир». Чем я, собственно, и занялся.
Позади нас находилось еще одно отделение, которое я взял на случай если всё пойдет не так. Узнав, что, по точнейшим прогнозам, моих подчинённых двух отделений (боевое+разведка) будет более, чем достаточно для ликвидации противника, я тут же вырвал из казарм ещё полтора десятка юнитов про запас. Они расположились за сто метров позади меня, и в их задачу входило прикрывать мой отход на случай панического бегства меня и Петовода. То, что это бегство обязательно случится, мне стало казаться уже на восьмой секунде боя.
Вникая в буквоцифры логов боя (то есть, отдаваемых приказов центуриона в режиме онлайн), я вдруг осознал, почему мы до сих пор не можем продвинуться в войне против биосов. Мы были непроходимо тупыми.
Точнее, безнадежно алгоритмизированы, но это всё равно не делало нас умнее.
Завидев четырех змеев из шести на соседнем берегу небольшого ручья, центурион, ни разу не засомневавшись, перевел себя и отделение в боевой режим, и ринулся в атаку. Ну как – ринулся… Пошагал. Твёрдо так. Неумолимо. И медленно…
По его тактическим выкладкам получалось, что выбранная скорость передвижения не позволит упустить медленного кимпа, а стало быть – чё батарейки-то жечь? Цель в любом случае будет настигнута.
Проблему я увидел именно в строчке «в любом случае». Потому что центурион этих «случаев» написал для себя всего-то шесть. И ни в одном из них не значился вариант «засада».
Разведка, выполняя протокол по соблюдению невидимости, не могла отследить месторасположение каждого из змеюг. Ей было достаточно наблюдать лишь бо́льшую часть их группы. Ту часть, в которую входили два более-менее целых кимпа и оба поврежденных. Эту-то кучку центурион и увидел. А тех двоих, что вились под его ногами – нет.
Поверхность воды довольно активно забурлила, когда из нее пошла в атаку наглая бронированная голова, но на центуриона это особо не повлияло. В первоочередных задачах у него стояло достичь «основных сил противника», а не разбираться с появившейся угрозой. Поэтому он шел вперед, уверенный в своей победе, и снизошедший лишь до того, чтобы отдать приказ двум отставшим легионерам открыть огонь по засадным кимпам.
Но я-то видел всё совсем по-другому: у змеев, что на взгорке, имелась возможность отойти за бугор, и тогда дистанционное оружие роботов будет бесполезно. А две атаковавших из воды твари чувствуют себя в ней намного превосходней, чем на суше. В ручей вошли уже пять бойцов, и двое из них вели бой, из которого было ясно, что победителями нашим в схватке не выйти.
В воде робот, конечно, открывал огонь на поражение, едва подвергшись атаке. И даже – что удивительно! – легионер практически не мазал на таком расстоянии… полуметровом… Но, с другой стороны, какая польза от высокой меткости, если враг не то, чтобы нацелился на тебя? Он уже – в тебе. Потому и гибли суровые машины, забирая с собой неистовых киберимплантеров на сторону тьмы, где царят холод и нефункциональность.
С другой стороны, тупой алгоритм центуриона каким-то образом сработал на «отлично» – всего на берег вышло пять машин из восьми. И – победителями. Что меня, впрочем, не очень-то и устраивало, несмотря на первую победу над врагом. Конечно, роботы понесли потери, но это были потери категории «неоправданные». Их можно было бы избежать.
Я подключил к бою разведчиков, которые не обладали мощной бронёй и вооружением, хотя имели в активе дальнобойные винтовки, да повышенную скорость передвижения. Но винтовка была одна – у командира – а быстро двигаться вокруг киберплантов было не очень результативно. Тем не менее приказ атаковать змеев с тыла они выполнили. Плюсом я подключил еще и Петовода:
– Петя. Врубай все свои глушилки и свистелки. Дезориентируй стадо. Можешь даже захватить кого-нибудь себе на потеху, если удастся, но только не дай им собраться в одну кучу.
– Приказ принят, не распознан… распознан на 63%. Не определены значения терминов «врубай», «глушилки», «свистелки», «потеху».
– Да блин! Активируй протоколы захвата контроля над киберплантами. Параллельно активно спамь помехи в эфир, чтобы дезориентировать противника. Сейчас всё понятно?
– Уточнения приняты и распознаны. Приступаю к выполнению.
– Молодец. Центурион! …аа, черт… Да пофиг, сам повоюю.
Я высунулся из укрытия очень вовремя – моего центуриона уже дожевывали. Ну, точнее не совсем так – вояка, в конце концов, отбился от агрессора, но вот ценой тому был один манипулятор, критические повреждения станового отдела и выбитый глаз. Голова уже мертвого змея, в объятиях конвульсий, продолжала часто-часто сжимать и разжимать челюсти, стремясь нанести еще хоть сколько-нибудь урона обидчику. И, в принципе это ей удавалось. Повиснув на плече робота, стальные змиевы клыки нет-нет, да и зацепляли какую-нибудь магистраль, шину или тягу внутри его механизма. А робота это, по ходу, совсем не беспокоило. В его процессоре значилось, что задача по уничтожению цели №5 выполнена успешно, и сама цель уничтожена. А это значит, что урон он получает не от неё, а от… А от чего он получает урон, процессор центуриона даже не парило. Он упорно целил своё шасси за бугор, где прятались ещё четыре змейки.
Его шасси не дошло до бугра. Повреждения, категории «критические», перешли в категорию «фатальные», и ножки бравого военачальника подогнулись на самой вершине.
Впрочем, рухнуть ему не дали. Змей, ожидавший появления своего врага с той стороны бугра, кинулся на уже отключившегося робота со всей возможной для него скоростью и мощью. Сбив неисправного центуриона с ног, змей, по инерции, заскользил вниз по склону, а тут уже вступил в бой и я.
И Петовод.
И резерв еще я вызвал, видя, что убежать нам точно не дадут. Бились мы, в итоге, недолго, но зато слабоумно и отважно.
Бой закончился нашей победой, конечно, но из двадцати одного легионера и двух центурионов выжило только две старшие машины (считая меня) и тринадцать рядовых бойцов. Катастрофический результат, если учесть, что ещё шесть легионеров нуждались в серьезном ремонте. Имея численное преимущество, информацию о состоянии противника и точное расположение группы змеев, мы, тем не менее, умудрились потерять почти треть личного состава. Личного состава, который имел на вооружении броню, компьютерный процессор, дистанционное оружие и тактический боевой блок для ведения адекватных боевых же действий.
Нифига они не были адекватными.
Глава 9. Три метра до финиша
– Ну? Что они там делают, Глит?
– Наблюдают. Это не боевые роботы, сэр. Это – разведка.
– Теперь кружить будут вокруг нас, как акулы, чёртовы кастрюли! – в сердцах выругался Магор.
В последнее время он все делал в сердцах. И самое печально, что делал он это только один. Ну, был ещё один, но Магор не думал, что молодой Полковник выдержит ещё хоть сколько-нибудь времени. Люди на базе были попросту выпотрошены в моральном и эмоциональном плане. Всё чаще в их глазах читалась лишь одна просьба: «Поскорее бы всё это закончилось». И это являлось самым страшным в деле обороны базы. Опасная была мысль. Опасными становились её носители. Люди не то, чтобы устали. Они исчезли. Их больше не было здесь.
Не было разведчика Глита, а остался один лишь Разведчик.
Не было Миалы, остался лишь Медик.
Не было Косты, вместо нее ходила тень Электромеханика.
Не было Муфлона и Аэса, они ушли, оставив свои тела Тяжелому Штурмовику и Стражу.
Магор устало закрыл глаза. Скоро не будет и самого Воспитателя, а на его место придёт очередной Разведчик. Сегодня они обнаружили роботов. Синих. Это значило, что Тактик их нашёл. И это значит, что, даже если биосы отобьются от кимпов, за ними следом придут роботы.
Магор с тоской смотрел на невысокое здание Колыбели. Если бы его измождённый организм мог выделять лишнюю влагу, он непременно снабдил бы ею по-стариковски задёргавшийся глаз одного из Командиров.
– Командир! Вижу движение: тигры. Уровень – неопределён. Количество: двое… отставить – трое. В лесу замечено ещё движение. Скорее всего, кошек гораздо больше.
– Понял тебя, Глит. Поднимай тревогу…
Магор, телом – стремительно, но душой – тяжело, подорвался с грунта и побежал вглубь базы.
***
Лишь двое в крепости еще сохраняли некоторое подобие человечности, которое с надеждой глядело на «глаза» колыбели. Но, вопреки той надежде, «глаза» зеленели слишком медленно. Они оставались еще немного желтыми, хотя давно прошли все сроки, назначенные Борзой. Все-таки база была сильно истощена, и ей не хватало материалов для освобождения обитателей колыбели.
Тем не менее, люди продержались даже больше, чем требовалось, совершив поистине невозможное: сохранили целостность базы и даже установили оборонительный периметр, содержащий сейчас несколько десятков осколочных мин, а также несколько ловушек, призванных, правда, бороться против киберплантов, а не полноценных роботов. Тем не менее, Борза считал, что свою задачу он выполнит только тогда, когда из капсулы выйдет последний член команды. А уже после можно будет и умереть… наконец-то…
Полковник и был тем вторым, которому пока удавалось сохранить свою личность. И это было как раз объяснимо: уйдет он, уйдет и база. И только осознание этого факта уберегало этого молодого человека от страшного безразличия в душе. До момента воскрешения второй половины отряда осталось подождать совсем немного… совсем чуть-чуть.
На этой мысли Полковника и разорвал на молекулы истеричный сигнал тревоги, взвывший всей силой тысячи децибел в каждой клетке командира.
– Магор! Докладывай! Роботы??!
– Тигры. Количество – неизвестно. Больше трёх – точно. Уровень – 7 и выше.
За забором зазвучали короткие взрывы, перемежающиеся с визгливыми воплями раненных зверей и электронной диссимиляцией звуков реальной боли. Твари подорвались на минах, закопанных в следовой полосе. Ухо Борзы уж сколько раз за сутки слышало эту какофонию, но до сих пор никак не могло привыкнуть к такому несоответствию болевых мелодий.
Через пару десятков секунд застрочил крупнокалиберный пулемет настенной турели, управляемой только в ручном режиме (в целях экономии боеприпасов). А ещё через секунду Полковник с винтовкой наперевес влетел на «укрепленную точку номер шесть», с которой, по его расчетам, поле боя обозревалось наиболее хорошо. Так и было.
На песке, безумно извиваясь, корчились в судорогах два кошачьих тела, которые только этим тигров и напоминали. Во всем остальном, это были кто угодно, только не тигры: шестилапые зверюги с мордами пауков и хвостами гигантской крысы, разбрасывали вокруг себя тучи взрыхленного грунта, брызги чёрной крови и волны, сводящей с ума, ненависти ко всему живому. Зрелище было поистине ужасающим, но по нему Борза скользнул лишь взглядом. Почти мёртвые твари его не интересовали.
Его интересовали живые.
Как, например, те две, что сидели сейчас на ограждении, морщась от частых попаданий горячих пуль, выпущенных из другой, маломощной турели. Как раз эти самые пули и отвлекали тигров от определения цели для их атаки. Что их и погубило: два сорвавшихся жгута насыщенной плазмы одновременно хлестнули киберов по их впалым бокам. Кошек как ветром сдуло с парапета. Даже не мявкнули ни разу – настолько неожиданной, сильной и точной была атака Магора и Борзы, которые и сделали те выстрелы.
Но теперь это означало, что на всю базу осталось лишь девять зарядов, которые способны хоть как-то повлиять на «перекаченных» зверей. Ещё была плазменная турель, которая также могла нанести серьёзный урон кибеплантам, но в последней атаке, что произошла три часа назад, она была выведена из строя налетевшим на неё жестокрылом, который безнадежно деформировал ей стволы.
И вот за последние три часа им удалось восстановить прорванный в одном месте периметр и перекалибровать орудия с турели на ручные образцы оружия, которые попали в руки обоим командирам и Стражу. А теперь на них наседали прыгучие кошки. Четверых им уже удалось нейтрализовать – и это меньше, чем за пару минут. Все-таки, сказывался навык многократных убийств в условиях тотального стресса и нехватки ресурсов для организма и армиса. Именно в таких условиях каждый выстрел из оружия должен быть не просто метким. Он должен быть смертельным.
А ведь еще и суток не прошло с их последней смерти… или прошли? Неважно.
Четыре тигра – минус. Осталось примерно столько же. Полковник шустро и одновременно устало высунулся из укрытия. И, как всегда, вовремя: прямо по стене к нему неслась черная бестия, которая, очевидно, засекла стрелка по последнему выстрелу. Впереди у нее бронированная голова с телескопическим языком внутри и не менее бронированная грудь, которая сейчас как раз головой и прикрыта.
Низкоопущенная в яростной атаке морда, конечно, на паучью походила лишь отдаленно, но и с тигриной ее роднило только наличие треугольных наростов, похожих на кошачьи уши. Ниже шли глаза, потом сразу – пасть. Сейчас она была раскрыта и сквозь нее проглядывали немаленькие хелицеры, делая тигра саблезубым. Сквозь эти «сабли» выстреливал полутораметровый язык-жало, способный пробить суставные сочленения биосов или даже панорамное стекло шлема. И часто насаженная на такую пику жертва встречалась со взглядом холодных и безразличных глаз внешне взбешенного хищника. Глаз, кстати, было восемь: шесть впереди и два – на затылке. Именно по этой причине с тиграми никто в ближний бой не вступал – тот видел всех и реагировал на всё моментально. Сейчас Борзе светил именно ближний бой, так как тратить заряды на лобовую атаку твари смысла не было – это её не остановит.
Его нынешним оружием убить тигра можно было только с боков и снизу, где его механизмы были практически голыми. Сверху же по спине шел костистый гребень с мелкими зубьями, сразу переходящий в голый жесткий хвост. Ну, или выпустить тучу зарядов прямо во фронтальную проекцию киберпланта, но это тоже не давало большой гарантии. Да и самих зарядов у него всего было четыре. Еще эффективным аргументом в подобной ситуации являлся крупный калибр. Тот всегда останавливал любого агрессора любой степени лютости. Всегда и навсегда.
У Борзы не было ни того, ни другого. Зато он имел около двадцати четырех жизней!.. которые тут тоже были бесполезны.
Тяжело вздохнув, Полковник улегся на спину. Тактика нападения у этих животных всегда была одна: прыгнуть сверху, закогтиться у жертвы на горбу и вонзить свои клыки-хелицеры в основание шеи. Безотказная, в общем-то, тактика, даже с учетом того, что в прыжке у зверя открывался его мягонький животик со всеми жизненно важными органами внутри. Попасть в критическую зону всё равно было делом проблематичным – тигр стелился по воздуху ровно настолько, насколько ему требовалось, а требовалось ему всего-то скользнуть над макушкой будущей еды, извернуться и оседлать потерявшую равновесие жертву. Поэтому стрельнуть с положения сидя, а уж тем более – стоя, не представлялось возможным. Вот Полковник и лёг, надеясь на крохотный шанс спасения.
Уже когда Борза слышал дробный цокот трёх десятков коготков прямо за парапетом, ему в голову пришла последняя отчаянная мысль. Пошарив вокруг взглядом, он левой рукой схватил хитиновый черепок от брони змея и насадил его прямо на ствол винтовки. Винтовку же поднял вертикально вверх с покачивающимся на стволе подобием его шлема. На войне всякая уловка хороша, пусть даже такая убогая. Тем более что убогой Полковнику она как раз не казалась.
После этого человек окончательно замер, сжимая в правой ладони рукоять винтовки, а в левой – термобарическую гранату, плотно прижатую к сердцу.
Потекла тягучая двухчасовая секунда последних метров атаки тигра…
Хищник не стал оценивать ситуацию, которая и без того была ему ясна: тот неуклюжий двуногий явно рассчитывает пропороть своим длинным зубом его живот – вон и голова торчит из-за барьера, явно прицеливаясь. Поэтому барьер тигр возьмет, даже не касаясь того лапами. Давать хоть какие-то шансы даже такому ничтожному существу лесной боец не собирался. Только скорость и только внезапность – он был уже опытным охотником и поэтому знал, чем эта схватка закончится. Да и какая там схватка? Так, на один перекус.
Уже вытянувшись в полете, тигр понял, что он проиграл этот бой. Мяса под этой головой не было, как и самой головы. Вместо мяса под «головой» находился тот самый зуб, который в тот же момент, как тигр его увидел, начал накреняться в его сторону… Самой вспышки зверь уже не видел, но ему этого и не требовалось: ослепительная волна боли заполнила все его каналы восприятия, перебив каждую ниточку в его могучем теле. Сама же волна поднялась с того самого места, которое каждый боец бережет с детства, потому как те, кто не сумел его уберечь, из детства не выбирались.
Сегодня из своего «детства» не выбрался и этот вожак.
Борза резко вскочил на ноги, параллельно оглядываясь назад на случай, если тигров было два. Но нет – один, да и тот поражен с винтовки насмерть. Его вопли еще терзали микрофоны армиса, когда Полковник понял, что он победил.
Одновременно с его победой о своих успехах отчитался Магор, записавший на свой счет тоже двух кошаков. Правда, при этом он превысил лимит расхода зарядов, рассчитанный по старой формуле «один выстрел – один труп». Магору потребовалось целых три, но оно того стоило – оба зверя были убиты в голову, в затылочную часть, что сулило неплохой лут, так как все самое ценное находилось в корпусе тигров. Как раз в районе живота, куда Борза и поразил своего врага из оружия повышенной мощности.
О гибели последней кошки доложила Медик, дистанционно подорвав ту на фугасе. И, когда Борза уже собирался сделать победный вдох воздуха Свободы, в его наушниках прозвучал голос Магора, который зачитал их Приговор:
– Это была скоординированная атака, люди… Кошки кончились… на нас идут змеи… девять особей, клином по пробитому периметру… две из них – «десятки». Броня у каждой – 14 000 очков…
Все кончено. Они не успели…
Полковник закрыл глаза.
***
Полковник открыл глаза.
Вокруг было знакомое стекло знакомой капсулы, только с «видом из яйца», чего он никогда здесь не видел. Выбравшись наружу, Борза, слеповато щурясь, прошлепал босыми ступнями до стены с вмонтированными в нее кабинками с одеждой.
– Долго же она тебя не отпускала, – неожиданно раздался голос слева. Глит.
– Кто – «она», – недопонял полковник.
– Колыбель. Три дополнительных часа тебя под зеленым «глазом» держала. В сумме – пятнадцать.
Командир, наконец, выделил подчиненного среди скудного убранства сумрачного помещения.
– Докладываю: база номер один потеряна, мы находимся на базе-два. Личный состав отряда-1 уничтожен полностью и восстановлен только на 50%. Общим числом потеряно 2067 зерен трансформации. Отряд имеет существенное отставание в развитии…
– Магор, что, опять совещаться убежал? – перебил Борза доклад разведчика.
– Никак нет! Коммандер-капитан Магор из колыбели не выходил и в неё не загружался! Его смерть на базе-1 подтверждена на сто процентов свидетельствами двух членов отряда – он погиб. Предположительная причина отсутствия его в колыбели – достижение лимита доступных жизней.
Борза сел. Скамья «предбанника» холодила ягодицы, но человек этого не замечал. Ягодицы остывали, а вот другие полушария в его организме стремительно нагревались, обсчитывая сложившуюся ситуацию.
Итак, у них снова есть база, причем, с большими запасами ресурсов и достаточным количеством вооружения. Ипкисы, опять же, есть – он уже видел одного в коридорах колыбели. У них есть база, припасы, ипкисы. У них нет людей. И это очень плохо: даже при всём изобилии на базе, они не смогут расширить свою сферу влияния дальше, чем на пару сотен метров от стены. А, следовательно, они не смогут развивать колонию до подобающих размеров, которые позволят сразить их главного врага – Тактика. Да и оборонять саму крепость они смогут относительно недолго, даже несмотря на то, что атаки киберплантов стали намного реже. Они были частыми только первые несколько суток после взрыва, подстегнувшим несанкционированное развитие «клетки».
Но теперь среди полубиологических созданий остались лишь самые стойкие, матерые. Опасные… В этот раз они не будут необдуманно кидаться на укрепления, а с осторожностью выбирать моменты для атаки. И поэтому каждая вылазка биосов за ворота будет сопряжена с огромным риском отправиться на перерождение. И это при том, что в такие вылазки им придётся отправляться в полном составе, чтобы был хоть какой-то шанс на успех. При этом, сам Тактик особых препятствий в развитии не встретит – единовременно всех своих роботов он терял всего один раз, а значит, в его репликаторе восстановятся все его войска – материалов хватит. Да и то – кого он там потерял-то? Бойцы, что ходили тогда с Магором, докладывали же, что, кроме инженеров никчемных они никого там не встретили. Чертов робот даже своих легионеров в ловушку поставить зажилил!
Полковник встал. База ждет его внимания. База ждет его приказов. База ждет его.
Спустя сутки Борза уже мог подвести некоторые итоги.
В общем и целом, все складывалось довольно неплохо: киберпланты ходили вокруг, но не нападали; ипкисам удавалось собирать довольно приличное количество сырья; энергии хватало, даже наблюдался некоторый избыток. Да и вооружением отряд был обеспечен на все сто. Тем не менее, моральный дух защитников был по-прежнему неприемлемо низок – ребята и девчата попросту не верили, что выберутся из этой «клетки» живыми. Один лишь Аэс, похоже, нисколько не унывал, находясь в боевом расположении духа на всем протяжении срока несения службы. Как он сам объяснял, ему главное – накопить опыта, а уж о жизни он будет думать потом, когда этот самый опыт будет накоплен.
Вообще, казалось странным, что после того, как весь отряд погиб от мощного взрыва на базе Тактика, к жизни вернулись преимущественно представители человеческой расы. Но, с другой стороны, несмотря на все генетическое превосходство фейнов, они не обладали таким важным для борьбы качеством, как воинственность… ну и тупое упрямство тоже было у них почему-то не в чести.
У людей же данные показатели, как выяснилось, были попросту в крови. Скорее всего, именно поэтому Колыбель решила возродить людей первыми, как наиболее предпочтительных защитников цитадели в условиях тотального дефицита всего и вся. Хотя в этом Колыбель все-таки просчиталась – база-1 была утеряна. Возрождение боевого ядра группы было, конечно оправданным шагом, но, тем не менее, такой выбор Колыбели не казался Полковнику правильным, так как группа становилась заточенной только под одну задачу, что не являлось стратегически выгодной стороной биологического отряда.
Глит же, как единственный представитель фейнов-мужиков в отряде, по своему поведению действительно больше походил на безрассудного человека, чем на умеренного в мыслях и желаниях инопланетянина. Так что его включение в отряд также не вызывало никаких коллизий в логике. И он, будучи генетически посовершеннее человека, наравне со всеми трудился на благо их маленького сообщества, хотя это самое сообщество и считало себя обреченным.
Миала – единственная представительница фей – была медиком, и этим объяснялось всё. Кому, как не фее, быть главным по вопросам биологии в группе? Тем более что Миала и в «реальной» жизни являлась ученым соответствующего направления науки.
В плане механической части в уполовиненном отряде рулила девушка Коста, которая отлично справлялась со своими обязанностями, а также с обязанностями электронщика, электрика, компьютерщика, да и вообще – с любой проблемой, не связанной с управленческой деятельностью или лечением травм. Так что в плане обеспечения боевых действий у отряда было все в порядке. Хотя сил и времени у девушки на всё это «великолепие» явно не доставало.
Сами же боевые действия возлагались на трёх мужчин с планеты Земля: тяжа Муфлона, стража Аэса и универсального Борзу, который, в случае беды мог заменить каждого из этих троих. Сказать по чести, в первые часы пребывания на новом месте, у всех шестерых были очень пессимистические настроения по поводу их дальнейшей службы. Вряд ли все материальные прелести базы заменят потерю одного из опытнейших бойцов и командиров – Магора. Его уход снизил боеспособность всего отряда на очень значительную горсть процентов.
Но, спустя сутки после возрождения, база-2 засияла новыми лучевыми орудиями и обзавелась гораздо более плотным охранным периметром, чем был до этого на предыдущей базе. А лишних сооружений на второй базе не стало вовсе.
Темпов исполнения оборонительных мероприятий Полковник не снизил, и, спустя те же сутки, его бойцы были вымотаны вновь. Но никто не роптал – слишком дорого дался им опыт халатности и относительной праздности, что привели их к нынешнему уполовиниванию коллектива.
– Работать будем также, как и те последние сутки… которые для многих оказались действительно последними… Нет! Даже лучше будем работать, так как все мы хорошо отдохнули, не так ли?
Борза обвел всех взглядом на той, первой планерке, которая больше не повторилась.
– Да уж… Отдых был, что надо, командир… Вот только не так мы хотели отдохнуть. И не такой ценой. Шесть человек! Они же почти вылезли оттуда!!! Не могли эти червяки проклятые подождать хотя бы час?!
– Успокойся, Глит, – подала голос поникшая Миала. – Успокойся. Нервы тебе еще понадобятся. Тем более что ты ошибаешься. Может быть я тебя и огорчу, но ребятам оставался не час. Ребятам осталось пролежать в капсулах не более тридцати минут. И это знать важно!
Она вдруг выкрикнула эту фразу, заметив тень недовольства на лице Полковника. И так же вдруг продолжила кричать дальше:
– Важно, потому как вы все должны запомнить эту… эту цифру: тридцать минут! Даже двадцать! Ровно столько мы должны были продержаться, чтобы сейчас сидеть здесь в полном составе! Пусть и без Воспитателя, но все-таки нас было бы двенадцать! Нам нужно было оборонять Колыбель еще пару десятков минут всеми возможными силами, а не кидаться в бессмысленные атаки, которые ни к чему хорошему не привели. Двадцать минут – разве трудно было продержаться там всего лишь двадцать жалких минут?? Против семи змеев?!!
Полковник погиб в той бойне последним, как и подобает истинному командиру. Но лишь за секунду до него была разорвана сама Миала – медик тоже не должен погибать первым. А первым погас фрейм Муфлона, который, вооружившись всем, что у него было, кинулся на авангард пресмыкающегося отделения. Убил даже одну из гадин. Вторая же, походя, откусила ему голову… А дальше пошла безнадежная рубка: вклинившись в разрыв строя, где раньше стоял Муфлон, чешуйчатые черви в двадцать метров длинной, сперва разделили, а после раздавили поодиночке всех защитников базы, потеряв еще пару особей из своего войска. Оставшиеся четверо потянулись к, теперь уже беззащитной, Колыбели… Там в гигантских «яйцах» уже начинала шевелиться жизнь, а любая змея умела прекрасно чувствовать жизнь под тонкой и очень хрупкой скорлупой.
– Мы бы все равно не отбились, Миала…
– Нет!!! Нет! Не смей мне такого говорить, тупой штурмовик! Мы УЖЕ не отбились, Муфлон – в этом ты прав! А вот как бы всё было на самом деле, не начни ты их штурмовать – об этом даже не заикайся!
– Я должен был встретить их шквальным огнем, чтобы…
– Ты должен был встретить их холодной головой, Муфи… Я думала, что мы уже отказались от безрассудных атак, которые мы так любили раньше…
Миала печально покачала головой:
– Но теперь это действительно уже не важно. Тактик нас истребил, несмотря на то, что мы до сих пор чудом живы и находимся на резервной базе… Тактик нас победил.
– Не совсем, Миала. Именно потому, что пока мы живы, Тактик нас и не победил. Да, нас очень мало, да у нас плохи дела с организацией обороны, и да – Тактик нас превосходит не меньше, чем в два раза. А то и в три. Но! За последние двое суток мы стали действительно сильнее. Оглядываясь сейчас назад, я могу с уверенностью сказать, что мы добились впечатляющих успехов не только в военном деле, но также и в фортификационном. И, что является самым главным – в психологическом. Вспомни, Миала! Вспомните все: мы держались в безнадежных условиях почти сутки! У нас не было материалов даже для того, чтобы изготовить горсть патронов. Почти сутки мы убивали врагов, превышающих нас на два, а то и четыре уровня. При этом, у нас почти не было оружия, способного их уверенно уничтожать. И все-таки мы их уничтожали – минами, гранатами, кумулятивными струями, простыми камнями, наконец, но уничтожали! Так что теперь ты мне не смей говорить за то, что мы уже погибли!
– Но командир! Семь человек. Мы потеряли семь человек в течение нескольких дней. Навсегда!
– Да. Навсегда, – повторил Борза тихим голосом. – Ну и что? Что теперь? Что теперь ты предлагаешь нам, охранительница жизни? Выйти в поле к киберам и лечь на землю? Закрыть глаза и умереть? Так?! Не знаю, как вам, великие «боги войны», а мне придется закрывать глаза двадцать три раза. А может, и больше, если мне что-нибудь зачлось за организацию обороны. Но умирать ты мне предлагаешь не менее двадцати раз. А то и всех двадцати трёх! И знаешь, что? Я на это не согласный! А вы?
Пяток, унылых лицами, людей растерянно запереглядывался. Ясно было, что у них вертится на языке, и какого рода возражения рождали их разумы. Но те же разумы говорили им, что ни один из контраргументов не являлся сколь-нибудь веским доводом. Жить стало плохо, но жить было надо. А если учесть, что последние двое суток они лучше-то и не жили, то можно было считать, что для них ничего и не изменилось.
