Павел Соболев
Дневники Счастливого холостяка
У меня нет рака или СПИДа. Я просто знаю, что не вечен
В первом классе мне нравилась отличница Ира – застенчивая, стройная, как берёзка, стрижка каре. Её мелодичный голосок напоминал песни Марины Журавлёвой. Когда порой ранним утром мы грузились семьёй в машину и отправлялись в далёкий областной центр погулять по набережной и купить разных разностей, стоило в автомобильной магнитоле услышать "Ах, черёмуха белая", я смотрел на ещё звёздное небо и представлял Иру.
Она нравилась мне так сильно, что однажды на перемене я прижал её к школьной доске и пытался целовать. Она брыкалась, отворачивалась, ворчала. Таким был мой первый поцелуй. Всё было легко и непосредственно.
Но затем всё изменилось. Шли годы, и застенчивость во мне всё росла. Когда мне начинала нравиться очередная девчонка, я робел смотреть ей в глаза. Только украдкой поглядывал, любовался, лишь бы она не заметила. А когда кто-то из друзей догадывался о моём светлом чувстве, я усердно всё отрицал. Мне вдруг стало трудно признавать, что я кому-то симпатизирую. Во мне появилась стыдливость.
Будто симпатия к человеку оказалась чем-то срамным, от чего непременно надо открещиваться. И все эти "тили-тили тесто" позорным клеймом ложились на светлое чувство, стигматизируя открытое проявление нежности. Всякое проявление симпатии с тех пор приходилось проявлять совершенно идиотскими, но стандартными способами в виде дёрганья за косу или жестокими подтруниваниями над персоной обожания. Облекать симпатию в покровы неприязни – удивительное свойство человека.
Беззастенчиво смотреть в глаза симпатичной девчонке стало можно только из окон параллельно движущихся автобусов или с катящихся навстречу друг другу эскалаторов метро. Только так открытое проявление симпатии оставалось безнаказанным.
К концу школы было удивительно вспоминать себя как того мальчугана, который смело вжимал маленькую девчушку в школьную доску и пытался поцеловать, не стесняясь взглядов одноклассников. Будто это был кто угодно, только не я. Что-то непостижимое. Я точно не мог так себя вести.
С годами, превозмогая стыд, пришлось заново учиться "прижимать Иру к школьной доске".
Приходилось работать над нестандартными речевыми оборотами, избавляясь от малейшего налёта детского идиотизма и стыдливости. Приходилось заново учиться смотреть в глаза, борясь с желанием отвести взгляд в сторону, будто повинен в непонятном смертном грехе. Начиная с последних классов школы и заканчивая первыми курсами института, приходилось контролировать малейшие свои телодвижения, лишь бы выдавить из себя того ребёнка, который однажды вдруг решил, что симпатизировать кому-то – это стыд и срам. Для этого потребовались целые годы кропотливой работы над собой.
Но как всё это случилось? Как стало возможным, что такое естественное и невинное движение души, как симпатия к кому-то, оказалась возведённой в ранг постыдного?
Только больная и изощрённая фантазия тайного режиссёра могла придумать столь увечный поворот сюжета. Словно чья-то незримая, но сильная рука воздвигает заслонку между человеком и его желанием. И это действие надолго порождает неудовлетворённость в людских душах. А в чьих-то душах – и до самой гробовой доски.
Бертран Рассел ещё в 1929-ом пытался приподнять завесу тайны. Он писал: "Дети никогда не видят своих родителей голыми и, начиная с младенческого возраста, не могут видеть голыми своих братьев или сестер. Им запрещено касаться половых органов или говорить о них; на все их вопросы, касающиеся секса, следует возмущенный ответ: «Замолчи сейчас же!». Относительно их происхождения, им сообщается, что их принёс аист или их нашли в капусте. Рано или поздно они всё-таки узнают интересующие их факты – обычно в превратном виде – по секрету от других детей. Таков результат родительского воспитания, которое рассматривает эти факты как непристойные. Дети делают отсюда вывод, что в отношениях между матерью и отцом есть что-то гадкое, что-то такое, чего они сами стыдятся и потому так усердно стараются скрыть. Дети вдруг понимают, что их постоянно обманывали те, кто их любит и о них заботится. В результате их отношение к родителям, к браку и к противоположному полу необратимо искажено, и лишь немногие мужчины и женщины, получив традиционное воспитание, способны иметь чистое представление о половых отношениях и браке. Благодаря традиционному воспитанию дети усваивают привычку лгать и обманывать, когда речь заходит об этих вопросах, и видят, что родители и учителя хвалят их в этом случае за хорошее поведение; они усваивают, что половые отношения – хотя бы и в браке – более или менее отвратительны, что в стремлении людей продолжать свой род проявляется их животная природа" (Рассел Б., "Брак и мораль").
И действительно, не здесь ли причины вдруг возникающей стыдливости, когда понравившиеся мальчик и девочка вдруг начинают стесняться даже смотреть друг другу в глаза? Не в примате ли христианской морали, зацикленной на таинственной теме "прелюбодеяния", истоки тех самых барьеров, которые в какой-то момент трудно преодолимой силой настойчиво и с остервенением принимаются ставить палки в колёса возникающей нежности? Пример таких изощрённых суждений, вывернутых наружу-наизнанку-вкривь-и-вкось, Стругацкие вложили в уста одного из героев "Гадких лебедей": "То, что наиболее естественно, то наименее приличествует человеку".
Так и живём. Все эти иррациональные квазирелигиозные воззрения – крайне неудачная попытка оторвать кору от лимбической системы и показать, что пациент может остаться живым и счастливым.
Декортикация в условиях глубокого Средневековья. Не дай бог кто-то подумает, что нравится нам… Весь мир перевернётся, и мёртвые восстанут. Гром и молния.
Всякий интерес к человеку непременно сексуализируется и в силу этого воспринимается как что-то порочное. Простой факт приглашения женщины в ресторан сразу интерпретируется как предложение переспать, а потому уже и сам по себе выглядит вульгарно. Совместный ужин давно перестал пахнуть стейками и вином и вполне ощутимо окрасился в пятьдесят оттенков серого.
Как ловко и незаметно древние общественные установки накладывают клеймо стыда и позора на наши светлые чувства. Да так ловко, что вполне даже взрослая женщина на вопрос, почему она неспособна дать знать о своей симпатии конкретному мужчине, твёрдо отвечает: это ниже моего достоинства…
Показать свою симпатию становится недостойным нашей безукоризненной персоны. Этот едкий яд вливается в души совсем ещё малых детей и навсегда определяет их жизни. Удивительно потом смотреть на уже взрослых людей, по причине древневековых и неосознаваемых табу неспособных сообщить о своих нежных чувствах. Они упускают радость жизни. Они упускают саму жизнь.
Представить, скольких интересных и тёплых людей мы упускаем по причине наших мутных представлений и зажимов – это уму непостижимо. Живём на самую широкую ногу, разбрасываясь самым ценным.
Я знаю немало уже взрослых, казалось бы, состоявшихся личностей, остервенело держащих себя в руках (иначе говоря, просто откровенно трусящих), лишь бы не сообщить о своём светлом чувстве конкретной персоне. Для них и по сей день это нечто запретное и будто бы наказуемое. На это смешно и одновременно очень досадно смотреть.
Восточная мудрость гласит: "Поспешите восхищаться человеком, ибо упустите радость". И эту простую истину я усвоил с ранних лет. Это главное, что легло в основу моего жизненного кредо. Нет лучшего фундамента для счастья, чем возможность сообщить человеку о своих светлых чувствах.
В моём кругу сейчас нет интересных мне женщин, которым бы я об этом не сказал. Да, кто-то реагирует равнодушно, но кто-то – с неподдельным энтузиазмом, и это замечательно. Главное же, я сделал то, чего хотел, и потому сделать должен был. И в этом плане я спокоен.
Я спешу насладиться жизнью и людьми, которые её наполняют. И уверен, эти мои признания дарят им радость. Как и мне самому.
Почему я счастлив? Да потому что никто и ничто сейчас не в силах запретить мне выразить нежность и восхищение человеком. Никакие люди и никакие табу. Это всё ваше, не моё.
Сложно передать словами, насколько лёгкой становится жизнь, когда любому понравившемуся человеку ты можешь просто и прямо сказать об этом. Всё меняется в корне. Особенно когда говоришь это искренне, а не чтобы достичь каких-то целей.
Сколько сложено сюжетов на тему "Если завтра конец света" или "Вдруг Вы узнали, что смертельно больны", где герой почти всегда в итоге бежит сообщить кому-то, как любил его все эти годы. И люди смотрят эти сюжеты, умиляются им, будто сами в действительности бессмертны иль безнадёжно верят в реинкарнацию. Ох, уж этот удивительный безудержный оптимизм )))
Так вот я всем всё сказал. И даже если завтра мне предстоит исчезнуть, я сделал всё правильно и ни о чём жалеть не буду.
Пока все прочие украдкой и стыдливо поглядывают на объекты своего обожания, ожидая какого-то случайного чуда (которое почти никогда не случается), я прямо говорю об этом и сам организую чудо.
Быть рабом чужих и необъяснимых воззрений – непозволительная роскошь для нашей короткой жизни. Конечно, мне никогда не сравниться с этим непобедимым племенем бессмертных оптимистов, у которых непременно будет то ли второй шанс, то ли даже следующая жизнь, – я слаб и век мой краток. И потому я вынужден быть откровенным. Не надо бояться говорить правду, если она даёт шанс стать счастливее.
Я честно Вам скажу, что Вы мне любы, а Вы уж разгребайте )))
Просто знайте – я был честен.
Фригидность как мифическая болезнь, или Какими таблетками лечить свои отношения с обществом?
Вы никогда не задумывались, почему, если человек равнодушен к музыке, то это нормально; если равнодушен к спорту, то это тоже нормально; к чему бы человек ни был равнодушен, это всегда нормально, но вот если человек равнодушен к сексу, то это то, что уже следует лечить?
Это сразу облекают в медикообразный термин "фригидность" и сразу буквально обсыпают вариантами "лечения": тут и психотерапия, и лекарственные методы, вплоть до нейрохирургических вмешательств.
В Интернете ворох сайтов, где описываются способы "лечения" равнодушия к сексу.
На одном сайте пишут: "Знаете ли Вы, что фригидность можно вылечить также как и любую другую болезнь? Это не какой-нибудь врожденный дефект, не подлежащий коррекции. Фригидность это такая же точно болезнь как, например, ангина. И даже лечится фригидность похожими методами. То есть при помощи трав, лекарств и физиотерапии".
На другом: "Помните: лечение фригидности должно носить комплексный характер и проводиться под присмотром дипломированных врачей, так как причины пониженного либидо могут быть вызваны серьезным медицинским условием!"
Тут фригидность это тебе и "дефект", и "болезнь", и её необходимо "лечить".
То есть равнодушие к чему бы то ни было – это нормальное состояние человека, даже его право, но вот за ним никак не признаётся права быть равнодушным к сексу. Это его обязанность. А иначе – болезнь.
Не кажется это удивительным? )))
Самое занятное, как указывает Википеди, "несмотря на обилие работ по проблеме болезни, это понятие до сих пор не является точно детерминированным". То есть понятие болезни до сих пор не является строго определённым (по сути, понятием и не является, а скорее псевдопонятием [Соболев, 2016]). Это нечто туманное и вариативное, зависящее от взглядов конкретного исследователя.
Меня с юных лет удивляло, что побуждает человека, вдруг осознавшего себя фригидным, обращаться к врачам? Что ему мешает? Как фригидность делает его жизнь невыносимой?
Ведь есть же люди, которые не любят разваренную капусту в борще, – почему очереди из них не выстраиваются к врачам?
Согласно концепции основоположника учения о стрессе Ганса Селье, болезнь представляет собой напряжение ("стресс"), возникающее в организме при воздействии на него чрезвычайного раздражителя. И какой же "чрезвычайный раздражитель", спрашивается, воздействует при фригидности? Уж не социальные ли установки? Все хотят – и ты хотеть должен. В этом весь трюк.
Забавно, что фригидность (гиполибидемия) даже в Международной классификации болезней (на данный момент это МКБ-10) идёт под кодом F52.0 и описывается как "проблема". Но дело в том, что фригидный человек способен вступать в сексуальные контакты (поэтому не надо путать фригидность с той же импотенцией, когда человек хочет, но не может, что уже можно счесть некоторой проблемой для человека; фригидный же может, но не хочет), так какие проблемы могут быть у фригидного человека? Прямо для него – никаких. Проблемы могут быть лишь косвенные, опосредованные через других людей. В данном случае – через партнёра, который вынужден постоянно выступать инициатором сексуальных контактов, в результате чего способен ощутить некоторую свою невостребованность со стороны фригидного субъекта, что уже ведёт к напряжённости в отношениях. И вот тогда это напряжение уже может беспокоить человека с фригидностью. Он просто не хочет, чтобы его партнёру было плохо.
Именно здесь и можно видеть, что фригидность, в представлении обывателя, видится болезнью (явлением, которое безоговорочно нужно "лечить") сугубо по причине социальных факторов. Вся человеческая культура насквозь сексуализирована, пропитана сексом от крышки черепа до самых пяточных бородавок, и данный фактор становится своеобразной нормой, отклонение от которой считается чем-то, с чем необходимо бороться. То есть природа фригидности как "болезни" – исключительно социальна. Представим, как фригидная персона, чьи отношения с прежним партнёром были разрушены этой самой фригидностью, в последствии находит другого партнёра, также фригидного – и их сосуществование, не обременённое сексуальными обязанностями, теперь становится комфортным. И тут мы понимаем, что источник "болезни" не в самом "больном", а вне его, в его окружении, в социуме, в его идеях, коими наполнено каждое движение и каждый вдох. Болен не больной, а лекари.
Сейчас не хочется затрагивать интересную тему асексуальности и асексуалов, которая в последние десятилетия набирает в мире всё большие обороты, а хочется лишь подчеркнуть тот момент, как нечто нетипичное для социальных норм даже самим индивидом, носителем этой нетипичности, способно стигматизироваться как болезнь: "Я не хочу детей – что со мной?", "Я не хочу замуж – что со мной?", "Я не хочу секса – что со мной?".
Репрессивный механизм социальных норм во всей его красе ))) Он способен даже физиологически вполне здорового человека считать себя больным. Здесь нельзя не вспомнить одного из основоположников "антипсихиатрии" Томаса Саса, который ещё в 1961-ом в знаменитом труде "Миф душевной болезни" высказал мысль, что понятие психической болезни является социальным конструктом, и то, что психиатры называют этим термином, в действительности является всего лишь отклонением от общепринятых образцов поведения и общепринятой этики. То, что называется "психическим заболеванием", создаётся, то есть определяется как таковое, контролирующими силами государства, культуры и морали – именно эти институты решают, что называть психическим заболеванием, а что нет.
Сас писал: "Термин "психическая болезнь" относится к нежелательным мыслям, чувствам и поведению людей. Классифицировать мысли, чувства и поведение в качестве болезней – логическая и семантическая ошибка […] Классификация поведения в качестве заболевания предоставляет идеологическое оправдание для спонсируемого государством социального контроля под видом медицинского лечения" [Сас, 2010, с. 10].
Как тут не вспомнить Советский режим с его любовью клеймить инакомыслие как болезнь с последующим лечением в психиатрических лечебницах. Каким бы дискуссионным ни был такой подход именно к психическим заболеваниям, а по отношению к той же фригидности эта схема работает именно так. Также интересен момент, когда репрессивный механизм социальных норм требует не просто их выполнения, но выполнения в пределах довольно узких границ. Иными словами, если ты фригиден – лечись, если же ты буквально одержим сексом – тоже лечись. Ты должен хотеть секса, но как-то так, как хочет его большинство ))) Иначе – лечись )))
Стоит только мужчине откровенно сказать женщине, что к сексу он в целом равнодушен, так тут же будет с удивлением осмотрен с головы до ног, будто школьник на предмет ветрянки, и потом прозвучит сакральный вопрос: у тебя не было никакой детской травмы? )))
Однажды, находясь в гостях у давней знакомой, в ходе весёлого разговора на тему какого-то сексуального скандала я услышал от неё с усмешкой: "Знаешь, если мужчину не интересует секс, то это какой-то странный мужчина…" Сказано это было через такую широкую улыбку и откровенный взгляд мне в глаза, что стало понятно, что сегодня меня хотят оставить на ночь здесь. И, возможно, дверь уже надёжно заперта, а ключ заброшен за несдвигаемый комод.
Нормы – отличный способ понукания (при условии, что твои интересы находятся аккурат в пределах этой нормы). Всякое упоминание о норме сразу ставит тебя "на место" и стимулирует к тому, чтобы ты поступил как должен. Нормы позволяют защищаться и нападать. Удивительно, но, похоже, только сейчас исследователям начинает приходить в голову, что те же мужчины могут заниматься сексом не потому, что реально хотят, но потому что считают, что должны. Репрессивный механизм социальных норм мало кем осознаётся во всём их масштабе.
Социум так ловко устроен, что канализирует, направляет всякое движение человека, даже всякое его желание, в русло, требуемое самому обществу (в первую очередь в рамках парадигмы самовоспроизведения самое себя). Пока человек живёт в социуме, он – его рабочая деталь. Если же вдруг человек перестаёт выполнять возлагаемую на него обществом функцию, то перестаёт быть эффективной рабочей деталью и становится своеобразной раковой опухолью на теле общества. И при низком уровне рефлексии, самосознания, с непривычки анализировать собственный внутренний мир индивид действительно способен уверовать, что является такой "опухолью". Такой человек с репрессированным сознанием способен бросить все силы, лишь бы оставаться таким, как все, лишь бы соответствовать социальным ожиданиям. Обтёсывание человеческой личности с целью формирования "здорового" члена общества зачастую происходит самыми грубыми средствами, безо всякой анестезии и с непременной оглядкой на социальные нормы как эталонные образцы будущего Самого Себя. При всём этом вопрос личного счастья становится весьма утопичным, характеристикой некоего Солнечного города, который трудно найти в условиях нашего общежития. Возможно ли "соскочить" с этой привычки определять своё Я через равнение на социальные нормы? Можно ли жить в рамках социума, не вступая в острые конфликты с его предписаниями и при этом ощущая себя счастливым? Конечно, можно. И когда я всё же вырвался из квартиры своей давней знакомой и с бутылкой вина бежал по ночному городу домой, я улыбался во всё лицо и думал именно об этом )))
Но это уже совсем другая счастливая история…
Литература:
Соболев П.Ю. Адекватное познание реальности, или Как заставить облей думать? – Москва: ЛитРес: Самиздат, 2016.
Сас Т. "Миф душевной болезни. – Альма Матер, 2010.
"Открытый брак": ожидания и реальность
Социолог Рэндалл Коллинз рассуждает о специфике "открытого брака", где партнёры разрешают друг другу иметь романтические и сексуальные отношения "на стороне":
"В открытом браке относительная власть мужчины и женщины зависит оттого, сколько внешних партнёров имеет каждый из них. Это становится состязанием за то, кто из них более притягателен сексуально. Это соревнование обычно выигрывает женщина, потому что сегодня в нашем обществе женщина, ищущая сексуальных партнёров, найдет больше готовых взять её, нежели мужчина. В результате возникает тенденция того, что спустя некоторое время мужчина начинает чувствовать, что он проигрывает, и что его партнёрша получает от открытого брака больше, чем он. Парадоксально, но, хотя мужчина с большей вероятностью выдвинет идею открытого брака на первое место, он с большей вероятностью захочет покончить с ней" [Коллинз, 2004, с. 560].
Не знаю, насколько такие рассуждения верны в общем, но вспоминаю один подобный пример, случившийся недавно.
Одна молодая подруга, с которой периодически встречаемся, завязала очередные отношения – встретила молодого человека, который, с её слов, необычайно прогрессивен для своих 22 лет и считает моногамию устаревшей традицией. Он выступал за "открытые отношения", когда каждый имеет своё личное пространство, время и дорогих ему людей.
Это было очень радостно слышать, ведь такие люди редкость.
Мы снова встретились с ней в кафе и мирно ужинали, делясь подробностями минувшего полугодия.
У неё зазвонил телефон – это был Он. Судя по её ответам, расспрашивал, где она и с кем. Она ответила, но при этом не совсем правду… Напрягшись, она сказала, что сидит в кафе одна )))
Это было забавно слушать, но я делал вид, что не особо вникаю в их разговор. Потом наше общение продолжилось, мы дальше ели и пили.
Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова )))
– Да, я сижу в ресторане одна, – с усиливающимся напряжением говорила она в трубку. – Да, такое бывает. Захотелось побыть одной…
При этом она смотрит на меня и делает извиняющееся лицо. Я улыбаюсь в ответ и маячу, что всё нормально ))
Наше общение продолжилось. Но снова ненадолго ))) Снова звонок, и снова Он. Подруга не выдерживает, встаёт из-за стола и уходит в холл, эмоционально говоря в телефон что-то в духе "Мы же договаривались…"
Это всё очень забавно. Похоже, запланированному вечеру не суждено случиться.
Она возвращается за стол и извиняется.
– У него там, похоже, истерика началась, – поясняет она, – Забыл обо всём, о чём сам говорил… Говорит, чтобы я сейчас же ехала к нему.
– Ты смотри, если решишь ехать, так езжай, – улыбаюсь я, – ничего страшного не случится, я уже рад был тебя увидеть.
Но нет, она хочет остаться. Да и просто уже дело принципа.
Конечно, потом ещё один звонок, чуть ли не визги в трубке, и она, взвинченная и извиняющаяся, оставляет меня одного.
В общем, сдулся парень. Вот такие они, "свободные отношения" у молодёжи )))
Литература:
Коллинз Р. Социологическая интуиция: Введение в неочевидную социологию // Личностно-ориентированная социология, 2004.
