Роман Галкин
Рекрут
– Эх, что же ты, паря? – сокрушенно проговорил тот. – Зарежут же.
– Извините, виновато произнес юноша и попытался стоять самостоятельно. Постояв полминуты, двинулся походкой пьяного матроса в направлении, куда двигались окружающие люди. Лысый держался рядом и несколько раз поддержал за локоть, не дав упасть.
Кто-то грубо схватил за рукав и с силой рванул в сторону. Не устояв, Станислав упал, но тут же, стараясь унять головокружение, поднялся. На него, обнажая саблю, надвигался турок.
Осознание неминуемой гибели придало сил. Подпоручик вздернул подбородок и постарался передать взглядом презрение к смерти. Однако, когда басурманин выхватил клинок, глаза, не подчиняясь воле хозяина, все же зажмурились. Внутри все сжалось в ожидании непоправимого.
– Эй, Ким о? – крикнул вдруг кто-то.
Станислав повернул голову на крик и увидел приближающегося к ним толстого турка в безрукавке. Что-то сказав солдату, толстяк внимательно посмотрел на юношу. Протянув руку с нагайкой, поднял подпоручику подбородок, затем повернул его голову сперва в одну, сторону, потом в другую.
– Гюзэль, – пробормотал он и обошел Станислава вокруг. Слегка хлестнул ниже спины и заржал, крикнув: – Ийи, ийи, геньч гюзель.
Ничего непонимающего подпоручика куда-то поволокли.
Дальнейшее он помнит смутными отрывками. Ему промыли рану на голове, обработали какой-то вонючей мазью и перевязали.. Потом везли куда-то на телеге. Как оказалось – в Масловку. Там несколько дней прожил в сарае вместе с десятком мальчишек, возрастом от восьми до двенадцати лет. Кормили два раза в день вполне пристойной похлебкой.
Отлежавшись, Станислав почувствовал себя вполне сносно. Голова больше не кружилась, лишь в теле все еще чувствовалась слабость.
В то утро его сильно избили. Бить начали сонного, зло что-то крича, словно бы обвиняя в чем-то. Подпоручик так и не узнал, что ночью мальчишки подкопались под стену сарая и сбежали, оставив его в качестве козла отпущения.
Следующие несколько суток провел в загоне на краю городка вместе с сотней плененных русских мужиков. Именно обычных мужиков, а не солдат. Хотя, несколько человек в изодранном обмундировании тоже присутствовали.
Кормили пленных всего раз в день – давали по горсти плесневелых сушеных абрикос. На работы не гоняли.
В последний вечер разразилась сильная гроза. Температура воздуха резко упала, вероятно, где-то недалеко выпал град.
Утром их выгнали из загона, накинули веревочную петлю на руки каждому, связав таким образом три цепочки. После чего передали на попечение невесть откуда взявшимся крымчакам. Те не преминули тут же пройтись по спинам подопечных нагайками, выводя колонну на дорогу, и погнали полон на юг, присоединив несколько повозок со скарбом и молоденькими полонянками.
***
Оказавшись среди смердящих тел, Денис перевел дыхание – полдела сделано. Судя по тишине, его товарищи должно быть тоже добрались без приключений. Или еще не добрались? Удивляет вообще-то такая беззаботность татар, и спасибо им за это. Осталось только освободить пленных, и тогда они уже более конкретно отблагодарят своих конвоиров.
Попаданец отложил ружье, вынул из ножен кинжал и придвинулся к ближайшему горемыке. Осмотрев его, с недоумением взглянул на лежащего рядом. Прополз чуть дальше и осмотрел следующих. Появилось чувство какого-то обидного розыгрыша.
Зачем он сюда полз, рискуя жизнью? Чтобы освободить этих людей? Освободить? От чего? Они же свободны! Крымчаки на ночь сняли с полонян путы, дабы не отмерли перетянутые руки, и сами спали спокойно, будучи уверенными, что ни у одного из этого обгадившегося стада не возникнет мысли о побеге или, тем более, о бунте.
И что теперь делать Денису? Как теперь он сможет освободить этих людей? Чем перережет те путы, которыми стянуты их души?
Найти подпоручика и постараться бесшумно убраться восвояси? Получится ли так же удачно выбраться отсюда? Да и как найти его в темноте среди этой массы сопящих, храпящих и охающих во сне тел? Да и с товарищами подобные действия не были согласованы. Что, кстати, предпримут они?
Снова прислушался – кроме звуков, издаваемых спящими людьми, ничего постороннего не услышал. Приподняв голову, увидел светлеющую полоску горизонта на востоке. Максимум через четверть часа начнет светать.
Ладно, будь что будет. Разглядев в одежде одного из спящих остатки воинской формы, растолкал его.
– Солдат? – уточнил шепотом у уставившегося на него пленника и, получив утвердительный кивок, спросил: – С ружьем обращаться можешь?
– Могем, дык.
– Держи. Заряжено, – всучил солдату свое ружье.
Отвязывать сумку с боеприпасом не было времени, поэтому просто достал из нее несколько патронов и тоже отдал.
– Как шум поднимется, стреляй по крымчакам. Понял?
Увидев, что солдат тупо смотрит на лежащее на коленях ружье, словно соображая – сон ли это, толкнул его в плечо и повторил вопрос:
– Понял, спрашиваю?
– А? – встрепенулся тот. – Так точно, понял.
– Тише ты, придурок, – попаданец прижал к земле ретивого мужика. – Еще солдаты есть?
Солдат молча кивнул и указал на соседа.
– Буди. Только тихо. И всех буди. Объяснишь, что как только поднимется шум, пусть кидаются на татар пока те сонные. И пусть ничего не боятся. Вокруг наши. Только стрелять боимся, чтобы вас не задеть. Понял?
– Уж я их зубами рвать буду за жинку свою, – раздался хриплый голос из-за спины Дениса. Какой-то мужик проснулся от их возни и слышал разговор.
Попаданец хотел было спросить, чего же тот не пускал свои зубы в ход до сих пор, но увидев, что мужик уже толкает спящих рядом, обернулся к солдату. Тот уже шептал на ухо разбуженному товарищу.
Прополз еще вперед и растолкал сразу троих. Повторил им сказку про освободителей, остерегающихся стрелять по крымчакам из-за боязни поранить пленных, и повелев будить остальных, двинулся дальше.
Впереди послышался шум – кто-то разговаривал громким шепотом. По голосу узнал интенданта. Тот явно злился на кого-то, кто еле слышно бубнил в ответ. Денис пополз быстрее, стремясь скорее встретиться с приятелем.
Георгий стоял на четвереньках и что-то настойчиво втолковывал лежащему перед ним мужику. В конце концов, вероятно устав говорить, приподнял того за шкирку и влепил увесистую оплеуху в челюсть. оппонент откинулся безвольной куклой. Находившиеся рядом шустро расползлись подальше от интенданта.
– Боязно ему, – злобно шипел толстяк. – Я вам такое боязно устрою. Я вам…Я… Каждому, кто хотя бы одному вражине шею не свернет, лично голову оторву!
Голос Георгия звучал все громче, и Денису пришлось махнуть рукой, привлекая к себе внимание. Крикун уставился на него, не узнавая в темноте.
– Тише ты. Чего разорался раньше времени? – упрекнул попаданец товарища, подобравшись ближе. – Поручика не нашел?
– Не нашел пока, – помотал головой тот и хотел было еще что-то сказать, но парень жестом остановил его.
– Мужики, обратился он к окружающим. – Слушайте внимательно…
Снова последовало обращение к народу, с просьбой помочь подошедшему войску, прячущемуся в темноте, освободить их.
– А много вас-то? – поинтересовался кто-то.
– Полк, – не задумываясь, ответил Денис. – Хотели сперва шрапнелью по спящим татарам шарахнуть, да вас пожалели. Или зря пожалели, а? Может, все-таки шарахнуть? А то вон басурмане уже зашевелились. Поползли назад, Георгий. Расстреляем крымчаков вместе с этими засранцами из пушек, и вся недолга.
– Поползли, – понял игру интендант.
Крымчаки уже действительно начали просыпаться. По крайней мере пара человек шлялась между повозок.
Пленные встревожено зашептались.
– Дык это, чего ж энтот сразу не сказал-то? – произнес кто-то. – Он жешь сказал, что мы сами должны вотета вот…
– Да кто ж вас самих-то заставляет? – делано удивился попаданец. – Вы только киньтесь разом на татар, пока те спят, да придушите по одному. А все остальное за вас сделают. Даже и не переживайте. Уяснили?
Расползшиеся было от взбесившегося интенданта сползлись обратно.
– А ну тогда конечно, – заговорили они. – Так-то мы согласные. Чего ж не помочь-то ентих аспидов гробить. Энто мы могем.
– Ну, вот и хорошо, – похвалил мужиков Денис. – Будите тех, кто еще не проснулся, и кидайтесь всем скопом, пока враги спят. На сонных нападать, оно вам не так страшно будет.
Но вокруг, казалось, и так уже никто не спит. Общий шепот слился в один шипящий звук. Ползающие и копошащиеся тела напоминали скопление каких-то гигантских насекомых, судя по запаху – опарышей.
– Лексея не видел? – толкнул оглядывающегося попаданца интендант.
– Не видел. Он же с той стороны должен быть.
– Там он и есть. Вишь, народ там суетится, – всмотрелся в противоположный край Георгий. – Лексей их и поднял не иначе.
– Слышь, Жор. Надо поднимать народ, пока не поздно. Слишком шумно стало. Вон уже крымчаки заворочались, – и уже в полный голос крикнул: – Вставай мужики! Покажем, кто на Русской земле хозяин!
В ответ не последовало общего крика «ура», не раздалось залихватского свиста. Народ вокруг поднялся и молча, словно привидения, двинулся в направлении ненавистных крымчаков. Кое кто даже руки вытянул вперед, так не терпелось вцепиться во вражье горло.
Денис передернул плечами – до того жутко было смотреть на разворачивающееся в предрассветных сумерках действо.
– Вставай, неча тут, – пнул кого-то притаившегося, будто бы не проснувшегося, Георгий и, подняв халявщика, двинулся следом, закинув за спину ружье и оголив саблю.
– Погоди, – ухватил его за ружье попаданец. Одетый в турецкий кафтан товарищ навел на некую своевременную мысль. – Раздевайся скорее.
– Чего? – не понял ошарашенный интендант, изумленно глядя, как Денис лихорадочно распутывает на себе сбрую, увязанную под руководством разведчика. Возможно, в голове толстяка мелькнули воспоминания, как давеча голая Нюрка отвлекала турок, но не собрался же Денис…
– Кафтан турецкий скидывай, – объяснил свои действия тот и, кивнув на уже навалившуюся на сонных крымчаков массу, добавил: – Они разбираться не будут – кто мы такие. Увидят турецкие кафтаны и разорвут, как свинья фуфайку.
– Кафтаны порвут? – все еще не врубился интендант.
– Нас порвут, не вынимая из кафтанов, – раздраженно ответил парень. – Раздевайся быстрее!
Объясняя перспективу попасть под горячую руку разъяренной толпы, одновременно наблюдал за происходящим вокруг. Пленные уже набросились на своих конвоиров. Несколько всполошных криков будто бы захлебнулись в накатившей волне. Отовсюду слышались глухие удары, хрип и даже рычание. В той стороне, откуда приполз сам, Денис увидел темную фигуру, вздымающую над головой и резко опускающую прикладом вниз ружье. Похоже, солдат решил не нарушать тишину (если этот шумовой фон можно назвать тишиной) звуками выстрелов и крошил чей-то череп прикладом.
Истошный женский визг разнесся над побоищем петушиным криком. В ответ заверещали еще несколько женских голосов. Схватка сразу наполнилась звуками. Теперь уже кричали все – и татары, и их бывшие пленники.
В основной массе беспечные воины степи так и не успели проснуться, и были задушены либо прирезаны собственными клинками в сонном виде. Однако те, кто избежал такой участи, теперь яростно сопротивлялись, ловко отмахиваясь саблями от наседавших мужиков. Хоть полоняне и похватали в руки кто трофейные сабли, кто просто какие-то жердины, но одолеть крымчаков, родившихся в седле и с саблей, не могли даже при десятикратном перевесе.
– Стрельни-ка вон в ту мясорубку, – указал Денис на здоровенного татарина, забравшегося на повозку и ловко отбивающегося от наседавших.
Георгий как раз только скинул кафтан и, подняв ружье, прицелился. Однако, вероятно усомнившись в своих снайперских способностях, прошел пару десятков шагов в направлении мечущейся по повозке цели, снова прицелился и выстрелил. Крымчак слетел, сбив с ног парочку тыкавших в него жердинами мужиков.
Слева грохнул еще один выстрел. Это наконец-то использовал ружье по назначению солдат. Попаданец увидел, как тот перезаряжает оружие – значит, не растерял патроны.
И словно включаясь в перекличку, выстрелили в другом конце ночного лагеря.
Рассвело уже настолько, что можно было различать лица. Попаданец с товарищем шли внутри круга побоища, высматривая подпоручика. И увидели его, пытающегося оттянуть мужика, который душил рыжеволосую девку.
Друзья, пораженные зрелищем, остановились. Что за ерунда? Что тут происходит?
Мужик отмахнулся от тщедушного офицерика, заехав тому локтем в грудь. Кольцов отлетел в сторону, вскочил было на ноги, но тут же его скрючило – видимо перехватило дыхание от неслабого удара.
Тем временем тело женщины обмякло, изо рта вывалился язык, показавшийся Денису необычно длинным, выпученные глаза остекленели. Крестьянин отшвырнул ее от себя, сам тут же упал на колени, обхватил голову руками и, склонившись до самой земли, завыл будто зверь.
Из ступора попаданца вывел звук близкого выстрела.
– Последний патрон истратил, – улыбаясь, сообщил ему подошедший солдат и протянул ружье. – Ну да теперь и так уже мужики сдюжат. Вона как рвут вражину.
– А кому врагов не достается, те баб душат? – кивнул на тело молодой женщины Денис, машинально приняв ружье.
– А-а, – протянул солдат, когда до него дошел смысл. Указав на воющего мужика, пояснил: – Так то ж Селантия жинка. Ее ж кажный день у него на глазах цельным десятком пользовали. На кой она ему теперь такая-то?
Не найдя, что ответить, парень повернулся к подпоручику. Тот уже отдышался и порывался броситься к мертвой, но его удерживал Георгий.
– А где ж войска-то? Чой-та не видно подмоги-то? – спросил товарищ солдата, подошедший вместе с ним.
– Зачем вам подмога? – глянул попаданец на окровавленную саблю, которую спросивший вертел в руке. – Вы и сами неплохо справились.
– А войско? – с каким-то подозрением в голосе повторил вопрос товарища первый солдат.
– Да нет никакого войска. Не понятно, что ли? – раздраженно отмахнулся Денис и направился к интенданту, который все еще успокаивал подпоручика.
– Доброе утро, господин поручик. Рад видеть вас целым и, к-хм, почти невредимым, – обратился он к офицеру, разглядывая его исхудавшую фигуру. Кивнув на перевязанную голову, спросил: – Надеюсь, ничего серьезного?
– Э-э, Сомов? – не сразу вспомнил его фамилию Кольцов. – И вы здесь?
– Как видите, господин поручик. Специально за вами. Надеюсь, мы с Георгием не сильно запоздали?
– Я слышал, крымчаков окружило наше войско?
– Вас обманули, господин поручик. Извините.
– Кхе, – кашлянул кто-то за спиной Дениса. Обернувшись, он увидел солдат, с которыми только что общался. Тот, что с саблей произнес: – Уходили бы вы от греха подальше. И мы бы с вами.
– Чего вдруг? – не понял попаданец.
– Эт точно, – согласился с мужиками интендант. – Надо скорее уносить ноги подальше от дороги. Не дай бог турки, они ж перестреляют нас, как куропаток.
– Дык это, – снова начал тот же солдат. – Турки-то турки. А вон как мужики до конца крымчаков растерзают, да узнают, что их насчет войска обдурили – могут сгоряча чего и сотворить. Кхым, да однако.
– Хренасе перспектива, – только и смог произнести попаданец, глядя, как крестьяне мечутся по полю, отлавливая татарских лошадей.
Кто-то уже потрошил повозки. Отовсюду слышался женский плач, хотя самих женщин Денис не видел. Вдалеке виднелись удаляющиеся в сторону Масловки всадники. То удалось вырваться нескольким крымчакам.
В сопровождении мужика, в потрепанной одежке которого угадывалось армейское обмундирование, подошел Лексей. Судя по здоровенной малиновой шишаке на лбу, ему откуда-то нехило прилетело. Как оказалось, парнишка решил сменить изодранные шмотки и полез в одну из повозок, груженую тряпьем. Там-то среди тюков он и откопал заныкавшегося от расправы крымчака. Пока Лексей удивленно разглядывал найденыша, тот врезал ему в лоб невесть зачем оказавшимся в руках медным котелком и кинулся наутек. Однако убежать далеко не удалось. Когда разведчик разогнал искорки, вылетевшие от удара из глаз и кружащие хороводом вокруг головы, и поднялся на ноги, то увидел, как полдюжины девок забивают кольями его обидчика. И где они только набрали этих кольев-то?
Но все это Лексей рассказал товарищам позже. Сейчас же он включился в обсуждение дальнейших планов.
Все собравшиеся оказались едины во мнении, что необходимо срочно покидать место побоища. Даже если не обращать внимания на довод, приведенный солдатами, то в любом случае, дорога была достаточно оживленной, и с рассветом в любую минуту мог кто-нибудь проехать. Правда, подпоручик отказался было оставлять несчастных крестьян на произвол судьбы и хотел остаться, дабы защитить их от ворога, но Денис с Георгием взяли его под руки и поволокли в сторону леса. И тот, несмотря на то, что очень сильно возмущался, вовсе даже и не упирался.
Лексею с солдатами было поручено раздобыть провизии и заодно, на что Денис обратил особое внимание, сменить одежку – уж очень пахло от бывших полонян. Коротенький кафтанчик, раздобытый до этого разведчиком, конфисковали в пользу подпоручика, также наказали найти для него приличные портки.
Управились добытчики на удивление быстро, ухитрившись прихватить еще и трех лошадок, на которых и догнали товарищей уже у самой опушки в низком подлеске. На двух лошадях прискакали Лексей и тот солдат, что пришел с ним. Встреченные Денисом солдаты ехали вдвоем на третьей лошади.
Тут же в подлеске разведчик с бывшими полонянами переоделись в кожаные штаны не первой, с виду, свежести. Попаданец подозревал, что сняты они были с мертвых степняков, но уточнять не стал.
Во время переодевания, ничуть не стесняясь мужской наготы, из-за кустов вышла Нюрка.
– Ужо управились? – спросила она как-то буднично, будто они по воду к колодцу ходили, и, широко открыв рот, зевнула. – А мы приспали чуток.
И солдаты, и подпоручик на несколько мгновений застыли, глядя на появившееся из лесу пышнотелое чудо, после чего принялись торопливо натягивать портки. Офицер второпях, стоя на одной ноге, сунул вторую в ту же штанину, что и первую и, запрыгав кругами, непременно рухнул бы наземь, не подхвати его под руку оказавшаяся рядом деваха. Она услужливо придержала подпоручика, пока тот наконец-то не попал в нужную штанину и не утвердился на двух ногах.
– Здравствуйте, барышня, – произнес он, отскочив от Нюрки, вытянулся, кивнул и попытался щелкнуть голыми пятками.
Денис сделал попытку разглядеть в Нюрке барышню, но безрезультатно. Максимум, ежели нарядить в ворох богатых платей и натыкать на пальцы перстней, потянет на знатную боярышню. Но барышни в ней не было ни грамма, и такое обращение для ее стати где-то было даже оскорбительным. Чай, не какая там изнеженная Василиса…. М-да, о чем это он опять?
– Здравствовать и вам, добрый человек, – отвесила поклон деваха и, повернувшись к незнакомым солдатам, которые смущенно завязывали шнурки на штанах, заодно поклонилась и им: – И вам здравствовать.
– Хватит вошкаться, – прервал расшаркивания попаданец (и откуда слов-то таких набрался?). – Уходить надо. Неровен час, турецкое войско на дороге покажется.
Подпоручик пытался еще что-то говорить про оставленных на произвол судьбы людях. Однако, выйдя на поляну и узнав в сидевшей под кустами лещины оборванке генеральскую дочь, впал в непродолжительный ступор, позволивший усадить его на одну из лошадей. Василису посадили на другую лошадь. Третью, посчитав всех остальных способными двигаться самостоятельно, нагрузили трофейной провизией и тюком с каким-то барахлом, который походя прихватили возглавляемые разведчиком мародеры.
Почти полчаса молча углублялись в лес. Лишь подпоручик что-то бормотал про то, что не пристало русскому офицеру ехать верхом, когда дама, имелась в виду Нюрка, ведущая под уздцы его лошадь, идет пешком. В итоге деревенскую даму сменил Георгий, а она, уйдя с глаз долой, отстала и пошла рядом с лошадью Василисы. Теперь юный офицер расспрашивал интенданта о том, каким образом здесь оказалась генеральская дочка, которую он лично, освободив из рук злодеев, отправил к родному батюшке?
Присоединившиеся солдаты шли впереди, о чем-то тихо беседуя.
Шагая в одиночестве, Денис предался размышлениям, навязчиво захватившим сознание, заставив отрешиться от окружающего мира. Изначально, когда схлынуло напряжение после ночной аферы, его поразила мысль о нереальности произошедшего.
Все, случившееся с ним до сегодняшней ночи, конечно можно назвать везением, хотя он лично не стал бы так говорить. Но то, что произошло сегодня… Денис, конечно, надеялся на чудо, когда полз во вражеский лагерь. Все надежды основывались на возможности вырваться во время поднятой заварушки. При этом, тройка авантюристов прекрасно понимала, что пробежать до леса более половины версты по открытому пространству можно будет лишь в том случае, если вся сотня крымчаков будет чем-то очень занята. Но чтобы те оказались настолько заняты, прямо-таки до смерти заняты, никто даже и мечтать не мог. А тут еще и лошади, и провизия. Может, прав был Тимофей? Может, Денис действительно везунчик? М-да, если постоянно, благополучно выныривать из одного дерьма только для того, чтобы тут же нырнуть в другое, и считать это везением, то и ад можно раем назвать – все же вечная жизнь, хоть и в муках.
Мысли перескочили на полонян, смиренно принявших рабскую долю. Неужели его товарищи, перебившие за последние сутки столько врагов, и эти уподобившиеся скоту люди принадлежат одному племени? Что им мешало без постороннего вмешательства завалить конвоиров? И подпоручик тоже хорош, только бы перед бабами расшаркиваться. Хотя, выглядит каким-то контуженным, может, последствия того орудийного залпа? Надо, кстати, расспросить, как он ухитрился тогда живым остаться?
Да и Георгий, помнится, тоже не особо бежать из турецкого рабства порывался. Надеялся протянуть до освобождения русским войском. Опять же Нюрка – турок лупит на раз, а перед крымчаками в обморок падает. Видите ли, так испокон веков заведено.
А разве в его мире не так? Вспомнились рассказы товарищей, закончивших ВУЗы в разных городах России. Димыч, наезжая на каникулы из Волгограда, постоянно жаловался на студентов из Чечни, терроризирующих весь институт. Вот интересно, почему тогда Денису не казалось возмутительным то, что две тысячи русских студентов покорно терпят горстку наглых горцев? Он, как и все его товарищи, обвинял в этом власти, милицию, чиновников, но никак не многочисленное стадо себе подобных, которые могли бы просто разом плюнуть на тех чеченцев и утопить в слюне.
А Вован рассказывал, как в воронежском ВУЗе один парнишка, чемпион города по силовому троеборью, пытался призвать к порядку зарвавшихся ингушей. Половину осилил, остальные скопом забили его. Весь институт наблюдал за этим, молча сочувствуя соотечественнику.
М-да… Народ, победивший всех и побежденный всеми…
К полудню пересекли и этот лес. Пару часов двигались вдоль опушки, вглядываясь в степь. В очередной раз попаданец удивился непривычным пейзажем. Мало того, что отсутствовали линии электропередач, так еще и земля, на сколько хватало взгляда, не была распахана и засажена различными сельскохозяйственными культурами. В его-то мире даже лога с крутыми склонами сплошь утыканы дачными домиками. А чтобы пустовали столь обширные ровные пространства, такое разве в какой-нибудь тундре могло быть. Да и там, небось, нефтегазодобытчики своих вышек навтыкали.
Выйдя на уютную поляну, отгороженную от открытого пространства плотными зарослями терновника, решили устроить привал.
Подпоручик, казалось, крепко уснул в седле, но когда интендант принялся его тормошить, только застонал жалобно и, съехав на бок, упал бы на землю, не подхвати его Георгий. Опустив офицера, тот потрогал его необычайно красные щеки, после чего дотронулся до лба.
– Поручик-то болен, – повернулся он к Денису. – Жар у него сильный.
– И что теперь делать? – попаданец присел и машинально приложил ладонь ко лбу юноши, словно не доверяя словам товарища. Жар действительно оказался сильный. – Простыл, небось.
– То может и от изнеможения быть, – пожал плечами Георгий.
– В любом случае, надо жар сбить. Нюрка, пойди сюда. Ты, случаем, в медицине не соображаешь?
– В чем?
– В лекарстве, – поправился Денис. – У поручика жар сильный. Надо бы сбить.
Деваха тоже приложилась ко лбу юноши.
– В тенек его надоть, – серьезно произнесла она. – Нехай пока кто ему лоб и ноги мокрой тряпицей остужает. А я пойду в поле цветов ромашки для отвара поищу.
– Осиновой коры в отвар добавить можно. Мне матушка так делала, когда я единожды весною под лед провалился ды заболел. – посоветовал один из солдат.
Денис только сейчас заметил, что вслед за Нюркой подошли все остальные, включая даже Василису.
– Тебя как звать? – спросил он советчика.
– Петром.
– А вас? – обратился к остальным солдатам.
– Дык это, тоже Петром, – глядя на тезку, ответил тот, которому Денис ночью доверял свое ружье.
– Борис я, – отозвался третий.
– Короче, ты, Петр… Первый, ищи тряпицу и воду, и будешь делать, что Нюрка сказала. А вы берите подпоручика аккуратно и несите под тот дубок, – принялся распоряжаться попаданец, и неожиданно для самого себя приказал генеральской дочке: – Василиса, распотроши тот тюк, да подстели что-нибудь господину офицеру – не на голой же земле ему лежать. Лексей, помоги девушке.
С удивлением глянув, как блондинка, не проронив ни слова, в сопровождении разведчика направилась к сброшенному с лошади тюку, Денис повернулся к оставшемуся возле него интенданту.
– Георгий, ты в лошадях соображаешь? Может, их отпустить пастись надо? Я, честно говоря, никогда с ними дела не имел.
– А на кой тебе? – хмыкнул тот, и кивнул на укладывающих подпоручика солдат: – Вона рекрутам прикажи, они все что надо сделают.
– Прикажи? Так я ж вроде как сам такой же, как они… – засомневался попаданец, словно не понимая, что на самом деле давно уже командует не только этими солдатами, но и самим младшим интендантом, который был никак в офицерском чине, равном тому же подпоручику.
– Да? – до Георгия будто бы тоже только дошло это обстоятельство. – Ну-у… А! Так ты ж это, ты ж по поручению генерала действуешь. Вот и командуй.
Толстяк облегченно вздохнул, оправдав перед самим собой этого непонятного парня, к которому за последнии дни проникся искренним уважением.
– Да? – в свою очередь переспросил Денис. И тут ему в голову пришла идея, которую в прошлой жизни назвал бы «отмазкой» или «переводом стрелок». – Ты у нас вроде как по хозяйственной части специалист? Значит и транспорт в твоем ведении. Вот и выполняй свои обязанности – распоряжайся. Такая вот от меня тебе команда.
– Да? – пришла очередь дакнуть интенданту.
Пару секунд посмотрев в глаза Денису, он резко развернулся и двинулся к освободившимся рекрутам.
Понаблюдав, как товарищ перевоплотился в армейского чиновника, каким когда-то явился на сборный пункт под Масловкой, и принялся сыпать распоряжениями, организовывая порядок в маленьком отряде, попаданец вновь углубился в свои мысли.
Он-то надеялся, что теперь ответственность за их судьбу ляжет на плечи офицера. Хотя, нелогично конечно же было доверяться подпоручику, который и о себе-то позаботиться не мог, но все же. Но теперь вот получилось, что офицер не только не в состоянии принять командование, да еще и сам превратился в обузу. А эта-то белобрысая до сих пор изображала из себя зомби, а теперь вона как суетится подле подпоручика. Может, надо было самому в обморок перед ней шлепнуться, чтобы из ступора вывести?
Хорошо бы, Нюркин отвар помог.
– Лексей, глянь-ка за Нюркой, чтобы по открытому полю не лазила, – окликнул он разведчика и, шествуя по поляне с заложенными за спину руками, продолжил мыслить.
Куда им дальше идти? Продолжать двигаться в тыл врага не хотелось. Возвращаться назад нельзя. Здесь долго торчать тоже не стоит. Ежели начнут ловить разбежавшийся полон, то могут и лес прочесать. А ловить обязательно начнут. Не оставят же просто так без последствий перебитую сотню степняков?
Свербило попаданца и некое чувство вины перед освобожденными полонянами. Нужна ли им была такая свобода? Они-то, обманутые им, надеялись на защиту русского войска. А теперь что? В плену у них хоть какая-то надежда была выжить. Теперь же ежели крымчаки кого поймают, то в лучшем случае убьют сразу, без изощренных пыток, мстя за погибших собратьев.
В общем, ясно одно – необходимо уходить как можно дальше от места побоища. Осталось только выбрать направление.
О последних мыслях и поведал Денис во время трапезы товарищам. Возражений против того, что не следует здесь задерживаться надолго, не последовало. Однако решили обождать до темноты. Ночью можно и открытое пространство пересечь без особого риска оказаться замеченными, да и отдохнуть требовалось всем без исключения.
Неутомимый Лексей опять вызвался нести караульную службу, взяв в помощники Петра, которого попаданец окрестил Первым.
До ночи время прошло в беспокойной дреме. Лишь Нюрка с Василисой хлопотали подле офицера, то протирая ему лицо влажной тряпицей, то вливая в рот остуженное варево.
К вечеру Станиславу действительно стало лучше – жар спал и он пришел в себя. Даже на коня забрался почти самостоятельно, лишь слегка поддерживаемый Георгием. Правда, для приличия пытался заявить, что пойдет пешком, но его слова никто будто бы не услышал.
Уютную поляну на опушке покинули, когда окончательно стемнело, предварительно подкрепившись на дорогу. Двигались через степь на восток, намереваясь добраться до очередного леса. К сожалению, никто из беглецов не знал местности, и то, что виденная днем у самого горизонта зеленая полоса является именно лесом было всего лишь общим предположением.
Около полуночи, когда в лунном свете отчетливо прорисовались силуэты деревьев, путники услышали журчание воды. Собственно, даже не журчание, ибо слышен был вовсе не ручеек, а звуки неспешного течения.
Как оказалось, вышли к небольшой речке, вдоль берегов которой росли оскорины. В принципе, в прибрежных зарослях вполне можно было спрятаться на день, если случится такая нужда.
Напоив лошадей и с удовольствием ополоснув лица, отправились вверх по течению.
Через час, обогнув излучину, заметили вдалеке несколько костров.
Денис не успел толком задуматься над возникшей проблемой, как к нему подошел Лексей.
– Дык, мы с Петром сходим, разведаем? – разведчик спросил так, будто этот вопрос уже обсуждался, и теперь лишь требовалось заключительное решение.
– А пусть разведают, – не дал открыть рта попаданцу интендант. – Может, то свои людишки по какой нужде в степи заночевали. Не все ж тут одним крымчакам, да османам быть, на Русской землице-то.
