Ольга Трифоновна Полтаранина
Эффект бумеранга
Глава 4
Скачки на ипподроме
Осень 1965 года баловала летним теплом. Проливались дожди. В лужах отражались дома и деревья, люди и автомобили. Казалось, что работает невидимый художник, размывает краски на асфальте и создаёт удивительные образы.
На ипподроме людно и весело. Эрика сделала ставку на тотализаторе, выбрала место на трибунах, чтобы хорошо просматривалась VIP – зона, вытащила бинокль, привычно настроила окуляры и приготовилась к старту.
Флажок взметнулся и рухнул. Дверцы открылись, забег начался. Зрителей накрыла волна эмоций. В едином порыве наблюдая за несущимися конями. Секунда и… в поле зрения Таси попал образ в тёмных очках и в шляпе, спущенной до самых бровей. Несмотря на меры конспирации, морщинистое лицо с узкими, как нитка, губами, Тася узнала бы из миллиона – это фрау Дитрих. Рядом с ней, словно упакованный в футляр, сидел профессор Хорн. Кроме его подбородка и кончика носа больше ничего невозможно было рассмотреть, но его выдавали старческие неуверенные движения. В их компанию входил американец. Два года назад Тася видела его в числе приглашённых гостей Мэла Андерсена на торжественном приёме во дворце Шайо.
Забег завершился. Начался следующий. Тася ловила ракурс, нажимала на кнопку бинокля и производила съёмку тройственного союза, не подозревающего о слежке.
Один из жокеев, чья лошадь шла первой, неожиданно накренился в седле, припал на шею животного и, на всём ходу, вылетел из седла. Зрители, как один, ахнули и подскочили с мест. Тася продолжала делать фото…Что это? Профессор Хорн, неестественным образом, резко повернул голову в бок, вытянул подбородок в сторону, уголки его губ начали бесконтрольно дёргаться…
Гонки завершились. Все трое направилась к автомобильной парковке и исчезли в салоне Мерседеса.
Тася помчалась к Виктору.
***
– Поиск нацистских преступников сдвинулся с мёртвой точки! – радостно сообщила она.
– Ты молодец! Умница! – похваливал Виктор, – Полсотни кадров и видео! Как тебе удалось идентифицировать Паула Шнайдера?
– Людей, страдающих такой формой нервного тика, немного. Симптомы психических заболеваний можно заглушить лишь на некоторое время, до конца вылечить – невозможно. Стоит человеку испытать стресс, как они проявляются с новой силой, – уверенно ответила Тася.
– Что ты можешь сказать об этой компании? – спросил Виктор.
– По всему видно, что результат встречи был удовлетворительный. Фрау Дитрих вела себя, как ученица, которая получила хорошую оценку. Улыбка не сходила с её лица, – рассказывала Тася, – Скачки ей мало интересны. Трибуны замирали в напряжении, но она оставалась спокойной, даже когда погиб наездник. Тоже самое можно сказать и об американце. Другое дело – доктор Хорн. Он – игрок. Сделал ставку и, скорее всего, гибель жокея повлияла на его расчёты отрицательно.
– Этот – Пол Вильямс… Время от времени бывает в командировках во Франции, – узнал Виктор американца, – Частенько заглядывает к нам в офис. В последний раз я вновь видел его у Мэла Андерсена.
– Почему бы фрау Дитрих не обратиться за финансированием в ваше ведомство напрямую? Речь идёт о разработке препарата, имеющего военное значение, – спросила Тася.
– В НАТО бывшие нацисты не сунутся! Это слишком опасно! А вот частные компании вполне могли заинтересоваться результатами лаборатории в Венсенском лесу, – просчитывал варианты Виктор.
***
Сотни людей ежедневно приходят в штаб – квартиру НАТО. У сотрудников Альянса часть рабочего времени запланирована на контакты с гражданскими и военными, исследователями и экспертами, служащими, учёными, врачами, специалистами. Они приходят с надеждой, что смогут заинтересовать Альянс и получить финансирование.
Персонал делегации США в перечне должностных инструкций имеют пункт внимательного отношения к идеям. Большинство из них, как правило – пустышки, но иногда «проскакивают» стоящие мысли.
Пол Вильямс, кто он? Какова его цель? Он часто бывает в НАТО… Что может связывать его с лабораторией в Венсенском лесу? Только одно – США заинтересовались «IC» и могут в скором времени получить универсальных солдат-зомби, с мозгами, лишёнными любви, сострадания, жалости и угрызений совести, с вшитой в психику командой убивать…
Фотоснимки с ипподрома
Плёнку с кадрами, отснятыми на парижском ипподроме, доставили в Центр внешней разведки КГБ СССР. Фотографии, видео передали в работу историкам–архивистам, экспертам в области идентификации, физиогномики и другим специалистам. Генералу Локтеву было представлено заключение.
«…На фотографиях представлены следующие лица:
Агнета Мюллер 1917 г.р. (Агнесса Дитрих), место рождения – Гамбург. В период 1942–1945гг. находилась в прямом подчинении рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Руководила инспекциями по целевому использованию средств на медицинские эксперименты в концлагерях. По «делу врачей» по военным преступлениям и против человечности на Нюрнбергском процессе проходила виновной по статье «За членство в преступных организациях».
После отбывания наказания, в январе 1954 года, она перебралась во Францию, создала некоммерческую организацию «Тихая гавань», финансирование которой происходит из золотовалютных запасов Третьего Рейха, спрятанных нацистскими функционерами. По Уставу, официальным видом деятельности этой организации является помощь инвалидам, сиротам и солдатам вермахта. Фактически она занимается поисками оставшихся в живых заметных деятелей вермахта. Оказывает помощь офицерам СС и гестапо скрываться от уголовного преследования.
Её усилиями был спасён от справедливого возмездия и вывезен в Латинскую Америку идеолог холокоста Эдвард Айхман, штандартенфюрер СС Рольф Вальтер. «Тихая гавань» объединяет детей, внуков нацистов имеет разветвлённую структуру во многих странах мира, привлекает неонацистов и симпатизирующих им лиц.
Пауль Шнайдер – один из «врачей смерти», проводивший опыты над заключёнными в Освенциме. Ему удалось избежать смертной казни. Скрывался от уголовного преследования в Латинской Америке.
На фотографиях вместе с Агнетой Мюллер и Паулем Шнайдером зафиксирован сотрудник ЦРУ США Пол Вильямс».
Генерал вызвал полковника Лазарева и дал ему поручение.
– Срочно подготовьте сообщение Шелепину А.Н.29 о нашей готовности к завершению операции «Бумеранг». Ждём особого распоряжения.
Разговор в семейном кругу
Советнику Министра финансов Франции Мишелю де Плюсси ежедневно поступало сотни документов. Он был обязан их прочесть, проанализировать, классифицировать по степени важности. Выбрать те, которые представляют государственный интерес, и в правильном ракурсе преподнести Министру.
В большинстве своём, корреспонденция возвращалась просителям с резолюцией «отказать». Канцелярия готовила на них официальные объяснения и отправляла адресатам.
Письма, приходящие в Министерство, Мишель читал одинаково: первый абзац и последний. Документы, размером более чем в страницу, попадали в мусорную корзину без прочтения. Неумение излагать мысли кратко свидетельствовали о сырости материала и не заслуживали внимания.
Зная государственные подходы к корреспонденции, Натали решила не беспокоить мужа научным трактатом на десяти листах, который вручил ей Николас Рюэфф. «Всё равно не будет читать…» – рассудила она. Но, желая угодить любовнику, брошюру взяла и отложила для удобного случая.
Прошло несколько месяцев.
Однажды муж вернулся домой с важного заседания в плохом расположении духа.
–Что случилось, Мишель? – спросила Натали.
– Я стар, мои советы больше никому не нужны, – печально произнёс он, устало снял очки и присел на диван, – мне недвусмысленно об этом сегодня намекнули. Точнее, прямо сказали, что я потерял хватку, перестал мыслить нестандартно и что у меня исчезли идеи…
– Пожалуйста, объясни, подробнее, что произошло? – заволновалась жена.
– Понимаешь, милая…я действительно не верю, что Шарль де Голль вытеснит дядю Сэма из Европы… – произнёс Мишель.
– Только не надо всё сваливать в одну кучу! Ты можешь толком рассказать о проблеме?.. Надеюсь, что мысли, касательно де Голля ты не обозначил Министру? – миндалевидные зелёные глаза остановили колючий взгляд на муже.
– Де Голль хочет получить от Министерства Финансов стратегию избавления Франции от долларовых расчётов… Министр поставил эту задачу передо мной! Но это невозможно! Франция обложена международными соглашениями, обязательствами, контрактами и, как зверь, загнана в ловушку! Чтобы уйти от валюты США, нужно бросить вызов всему миру! – отчаянно воскликнул советник министра финансов Франции.
– Мишель! А не ты ли безжалостно увольняешь сотрудников, которые смеют тебе возражать или отвечать – "это невозможно"? – зелёные глаза метали молнии.
– Натали, девочка моя! Мне 70 лет! У нас с тобой неплохой капитал. Мы могли бы спокойно жить у моря… Не участвовать в бредовых идеях по спасению Европы, – произнес Мишель и, с надеждой, посмотрел на жену.
Но увидел в ней разъярённую тигрицу.
– Ты что, собрался в отставку? А как же я? Мне только 38! Пассивная роль рантье меня не устраивает! Наши дети? О них ты подумал? Они еще не самостоятельны и учатся в школе! – воскликнула она.
Мишель к подобному повороту не был готов и разозлился:
– Кто заставляет тебя вести праздный образ жизни? Ты – руководитель нефтяной компании! Разве этого мало? Неужели тебе так важно, чтобы я ходил каждый день на эти бестолковые совещания, часами сидел в правительстве и тратил здоровье?
– Нашему бизнесу придет конец, сразу, как только ты покинешь государственную службу! Ты не хуже меня знаешь, что фьючерсные контракты на поставку нефти упадут в цене и больше не поднимутся никогда, как только ты перестанешь их лоббировать! В Европу хлынет дешёвая нефть из Кувейта, России, откуда угодно и закроет наш алжирский ручеёк! – вспылила Натали.
Но вдруг она замолчала. О чём – то задумалась. Порывисто встала, вышла и вскоре вернулась с цветным буклетом в руках:
– Взгляни, пожалуйста, вот на эти данные! По – моему, это как раз то, что тебе нужно!
– Что это? – удивлённо спросил Мишель.
– Отчёт о сумме ущерба, причиненного деятельностью "Золотого пула" экономике Европы за двадцать лет.
– Откуда у тебя эти расчёты?
– Проспект подготовлен компанией «NR». Несколько месяцев назад Николас Рюэфф просил показать это тебе, – пояснила Натали, – его фирма хочет получить рекомендации для участия в тендере по оказанию консалтинговых услуг Министерству Финансов.
– Что же ты мне сразу его не отдала? – спросил Мишель, с интересом пролистывая документ.
– Просители ходят каждый день… Не придала особого значения, – ответила жена.
Ущерб Европы от деятельности Золотого пула
Мишель Де Плюссе передал брошюру, подготовленную Николасом Рюэффом, Министру Финансов Франции. Валери Жискар де Стен пришёл в ужас, когда ознакомился с цифрами и доводами трейдера Лондонской биржи. Он немедленно дал задание перепроверить данные и вскоре получил ответ, что расчёты корректны.
Валери Жискар де Стен рассказал Де Голлю о гигантской работе, проделанной Министерством Финансов в свете поручений по избавлению Франции от долларовых расчётов. Министр представил Президенту красочное слайд–шоу, доказывающее лукавую сущность банкиров, продвигающих интересы США через организацию «Золотой пул».
– На аукционе в Париже продается картина Рафаэля. Араб предлагает нефть, русский – золото. Американец выкладывает 10 тысяч долларов, и Рафаэль достаётся ему…США скупают европейские шедевры за бесценок! Три доллара стоит бумага, на которой напечатаны банкноты. Вот цена, за которую мы отдаём в США наши национальные ценности! – Жискар де Стен завершил презентацию итоговой суммой ущерба от деятельности «Золотого пула» в Европе.
Де Голль знал, что вынужденное участие Франции в американской афере, под названием «Золотой пул» разоряет её. Но даже в самом дурном сне не мог представить себе масштабы! Вне себя от возмущения, он не мог дальше мириться с гегемонией доллара. Его национальное достоинство и чувство справедливости было глубоко оскорблено. Отважный генерал решил уничтожить долларовое иго. Как некогда Наполеон Бонапарт, он устроил США свой Аустерлиц.
***
Шарль Де Голль отказался от долларовых расчётов 4 февраля 1966 года и перешёл на единый «золотой стандарт». Президент Франции потребовал от Америки обменять полтора миллиарда долларов на золото, по курсу 35 долларов за тройскую унцию и отправил в США два парохода, набитых долларовыми банкнотами.
В соответствие с Бреттон-Вудским соглашением, США были вынуждены произвести обмен. Золотой запас США сразу похудел на 1650 тонн.
Вашингтон взревел от ярости! Американцы, с трибуны ООН, объявили Францию в недружественных шагах, а Шарль де Голля в отсутствии политического чутья. «Политика дело слишком серьезное, чтобы доверять его политикам», – парировал генерал.
Пример Франция оказался заразительным. Другие страны тоже желали обменять свои доллары на золото. Центробанки Канады, Японии, ФРГ выразили желание забрать свои реальные ценности в обмен на американские бумажки. Золотой запас США таял на глазах.
Отмашка дана
Ситуация в Южном Вьетнаме продолжала стремительно ухудшаться. Американские боевые части и подразделения были расквартированы в Сайгоне30. На борьбу с США поднялся весь Северный Вьетнам. Американские военные объекты были атакованы. США развернули крупномасштабные наступательные операции – началась бомбардировка Северного Вьетнама. Война приобрела реальные очертания.
***
В январе 1966 года руководство Советского Союза приняло решение о предоставлении Демократической Республике Вьетнам военно–технической помощи в отражении агрессии США.
***
– Прошу доложить о наших затратах во Вьетнаме, –спросил Брежнев на заседании Политбюро.
– На текущую дату, немногим более 25 млн. рублей – ответил Косыгин31.
– Мы помогаем нашим вьетнамским друзьям отражать воздушную агрессию США. Но среди советских граждан о нашей помощи сочиняют мифы. Рассказывают, что над вьетнамскими джунглями летают МИГи. Поговаривают, что, во время поединков, «вьетнамские» асы отчаянно бранятся в эфире, самыми что ни на есть, отборными русскими словами. Что скажете, чья здесь недоработка? – продолжил Брежнев, укоризненно глядя на Шелепина.
– Леонид Ильич! Ореол секретности, которым мы окружили войну во Вьетнаме, порождает ненужные слухи. А народ у нас творец, выдумщик. Мне не раз приходилось убеждать друзей и знакомых, что анекдоты про «вьетнамских» лётчиков, не более чем выдумка, – ответил Шелепин.
– Что за анекдоты? – заинтересовался Брежнев.
– Товарищ Первый Секретарь… в большинстве своём, анекдоты не совсем приличные, – стушевался Шелепин, но зная, что Брежнев обладает прекрасным чувством юмора, не удержался и рассказал один, исключив «крепкие» слова и выражения: «Американского аса сбили над Вьетнамом. Он катапультировался. Вьетнамцы начали к нему подступать. Пилот вступил с ними в переговоры:
– Я лучший бомбардир ВВС США. Сдамся без боя, если покажите того, кто меня сбил. Вьетнамцы привели одного. Американец спрашивает у него:
– Как тебя зовут?
– ТонгВангЛонг.
– Нет, это не он, – сказал ас. Вьетнамцы привели второго, но американец не признал его.
– Каким образом, вообще, ты узнаешь своего уничтожителя, ведь ты не видел его ни разу? – спросили вьетнамцы.
– Я прослушивал разговоры ваших МИГов и ясно слышал: «ЛиСиЦин, прикрой меня, я сейчас ему в зад ка-ак х…»!
– Хороший анекдот, – рассмеялся Брежнев. Но улыбка быстро сошла с его лица. Он переменил тему и обратился к главному идеологу КПСС – Суслову, –
– Михаил Андреевич! Советские люди должны правильно оценивать политические события! Это Ваша недоработка. Нужно под нужным ракурсом освещать в прессе события Вьетнамской войны.
Брежнев Л.И. вновь переключился на Шелепина и продолжил:
– Личная неприязнь Шарля де Голля к коммунизму отошла на второй план. Он начал искать союзника в лице СССР. Ваша задача, Александр Николаевич, обеспечить аргументами французского лидера для обвинения США в попытках вести себя в Европе хозяевами.
– Запускаем операцию «Бумеранг»? – уточнил Шелепин.
– И как можно скорее, – дал отмашку Брежнев.
Статья в «Юманите»
Вопрос гармоничного сосуществования европейцев с евреями существует с незапамятных времён. Впервые Адольф Гитлер применил термин «окончательное решение еврейского вопроса» в 1919 году в письме к немецкому командованию, назвал евреев «расово неполноценными» и призвал к разработке специального закона, в котором предлагалось ограничить их в правах.
С приходом к власти, Гитлер решил, что немцы не должны жить под одной крышей с евреями. Начался геноцид.
В ходе Второй мировой войны было уничтожено 6 миллионов евреев. Пришла в упадок и угасла культура восточноевропейского еврейства – идиш.
После войны сионистское движение приобрело новый импульс. Евреи мобилизовались и сплотились в борьбе с фашизмом. Образовалось государство Израиль. Вопрос справедливого возмездия стал для евреев делом чести, долга, ответственности. В короткое время Израиль создал ряд организаций, в задачи которых входил розыск нацистов по всему миру и предание их суду. Одна из таких разведывательных организаций – «Ведомство разведки и специальных задач» – Моссад32,
В последнюю неделю марта 1966 года в еженедельном специальном выпуске оппозиционной газеты французских коммунистов «Юманите», в рубрике «Единством действий остановить фашизм» была опубликована следующая статья:
«Разгром гитлеровской Германии и её союзников, в ходе Второй Мировой войны, резко подорвал позиции фашизма. Но многие деятели нацизма, военные преступники остались на свободе или отделались лёгкими наказаниями.
Убийцам и палачам удалось уйти от справедливого возмездия. Они получили формальные сроки заключения, освободились и снова принялись за своё. Маскируясь под другими фамилиями, они продолжили преступные намерения.
Вопреки интересам своих народов, многие западные политики и руководители Италии, Западной Германии, Австрии, Франции, США способствуют появлению неофашистов.
Во Франции на легальном положении живет и продолжает преступную деятельность Агнет Мюллер, обвиняемая по «делу врачей» на Нюрнбергском процессе. Она вышла на свободу, изменила имя и фамилию и создала организацию «Тихая гавань», истинная цель которой – оказание помощи ветеранам партии СС и гестапо скрываться от уголовного преследования.
Пауль Шнайдер – один из «врачей смерти», которому удалось избежать наказания, недавно был опознан бывшим узником Освенцима. Пауль Шнайдер живёт и работает «врачами смерти» Третьего рейха. Свободно ведёт исследовательскую работу, начатую в Освенциме, встречается со своими американскими друзьями. Вместе с Агнетой Мюллер и сотрудником ЦРУ США Полом Вильямсом проводит время на ипподроме. На фотоснимках, представленных бывшим узником Освенцима, все трое, по – дружески, беседуют. Ведут себя свободно. Видимо, им есть что обсуждать, о чём говорить. У них много общих интересов.
«Францию – страна, где в годы Второй мировой войны, против фашистской оккупации, расцвели «Красные Маки» Сопротивления. Франция! Ты забыла своих героев, убитых нацистами, захваченных в плен, замученных в концентрационных лагерях! Франция! Ты забыла своих граждан, отдавших жизнь, во имя тебя, твоего будущего и процветания!» – сказал в интервью бывший узник концлагеря, опознавший «врача смерти», и пожелавший, по понятным причинам, остаться неизвестным».
Внизу статьи были опубликованы фотографии и сделана ссылка, что «материал предоставлен организацией «Моссад».
Шарль де Голль был в бешенстве! В этот же день он вызвал к себе Генерального прокурора, потребовал в трёхдневный срок найти фигурантов сведений, опубликованных «Юманите», и передать их в руки правосудия.
Коттедж в Венсенском лесу
– Удалось ли связаться с Аргентиной? Сколько у нас есть ещё времени? – нетерпеливо спросил доктор Хорн фрау Дитрих, вошедшую к нему в кабинет.
– Только что разговаривала с «Тихой гаванью». Нас ждут. Мы летим через Франкфурт – на – Майне. Автомобиль уже подготовлен. Осталось загрузить ампулы с готовым препаратом. Думаю, у нас есть не более двух часов, – отозвалась фрау Дитрих, – «болванчики» заканчивают уборку. Очищено содержимое всех пробирок. Документы сожжены, животные выпущены на волю. Не осталось и следа от действующей лаборатории.
Фрау Дитрих подошла к плите, сварила кофе, устало опустилась в кресло с чашечкой ароматного напитка, и произнесла:
– Пауль, они действительно ничего не вспомнят из того, что видели и делали здесь?
– Я тебе сто раз говорил – абсолютно ничего! Их восприятие заблокировано с того момента, как только они начали употреблять «IC» в пищу с нашими завтраками и обедами. Вместе с едой они получали дозу препарата. И так каждый день…В который раз я тебе это повторяю, – раздражённо произнёс профессор. Он нервничал:
– Пойди, дорогая, и немедленно отправь «болванов» по домам! Всех до одного. У нас много дел. Возвращайся скорее, ты мне нужна, чтобы упаковать препарат!
Она вышла. Прошло полчаса. Час. Но фрау Дитрих не возвращалась. Профессор позвонил охране. Ему ответили, что мадам из коттеджа не выходила. Он потерял терпение, вышел в коридор и отправился к фрау Дитрих. Дверь в её кабинет оказалась открытой. Он вошёл внутрь и ощутил укол в шею. От нестерпимой боли профессор обмяк и повалился на пол.
***
По распоряжению Генерального прокурора Франции на ноги была поднята вся полиция Парижа. Комиссар Пьер Фуше не спал уже третьи сутки. Наконец, след бывших фашистских преступников был найден. Военизированное подразделение полиции 12 административного округа двинулось к месту лаборатории. Их путь пролегал на северо – восток Венсенского леса.
«Уютное местечко, ничего не скажешь!» – подумал Фуше, когда увидел среди вековых деревьев, упрятанный от любопытных глаз, коттедж, ухоженный сад с цветником, тропинки между клумбами рододендронов, роз, камелий и гортензий.
Полицейских никто не встретил. Помещение охраны оказалось пустым. На парковке, среди дешёвых автомобилей, стоял новенький Мерседес, класса люкс. Судя по номерному знаку, он принадлежал директору заведения – профессору Хорну.
Полицейские проследовали внутрь. Коттедж был пуст. Внутренние помещения – девственно чисты. Пробирки, сосуды, инструменты, оборудование, находящиеся здесь в огромном количестве, были отдраены до стерильного блеска. Вещи и предметы имели вид, как на витрине магазина: аккуратно расставлены на полках и столах. Многочисленные клетки, предназначавшиеся для животных, были тщательно вымыты. Кроме специализированной мебели и посуды здесь не было ничего, что напоминало бы лабораторию.
Во внутреннем дворике, находившемся позади особняка, полицейские увидели группу лиц, в одинаковых синих комбинезонах. На бейджиках значились цифры. Люди стояли, собравшись полукольцом. Их взгляды были устремлены на лужайку, где, среди цветов, сидел пожилой мужчина и, наравне с кроликами, поедал траву. С безумным видом, он вырывал из земли пучки растений и, вместе с корнями, отправлял их в рот.
– Это профессор Хорн, – представил руководителя лаборатории кто-то из сотрудников.
На полянку выбежала пожилая дама с детским сачком. С самым невинным выражением лица, она умиротворенно гонялась за вымышленными бабочками.
– Фрау Дитрих – его ассистент!
Пьер Фуше посмотрел несколько минут на это сумасшествие и попробовал заговорить с профессором. Но тот, судя по всему, не правильно воспринял напористую речь комиссара полиции, заплакал и описался…
Фрау Дитрих назвалась Агнетой. Сказала, что ей уже пять лет и она проживает здесь, вместе с бабушкой и родителями…
Вызвали неотложную помощь. Приехали врачи и увезли профессора Хорна, вместе с ассистенткой.
Судя по фотографиям и описанию, эти двое были предметом трёхдневного поиска всех полицейских Франции.
Озадаченные стражи порядка начали допрос сотрудников лаборатории.
Работники в один голос утверждали, что «вчера, всё было, как всегда»: по окончании рабочего дня они разъехались по домам. Из коллектива в двадцать человек никто ничего особенного не наблюдал.
Люди называли свои паспортные данные, образование, дату поступления в лабораторию. Но как только речь заходила о деятельности заведения, они замолкали. Они ничего не могли вспомнить, из того, что происходило в этом загадочном месте. Общались друг к другу по номерам на бейджиках. В ходе допроса выяснилось, что они не знакомы друг с другом.
– Здесь присутствует весь коллектив, или есть кто-то ещё? – спросил комиссар, но внятного ответа добиться не смог.
– Что произошло? – терял терпение комиссар, – Чем вы здесь занимались?
Люди отвечали, что проводили опыты с животными для совершенствования «важного медицинского препарата». Уверяли полицию, что коттедж является действующей лабораторией.
– Что за «важный медицинский препарат»? У него есть название, предназначение, свойства, признаки? – спрашивал Фуше.
Работники печально озирались на голые ящики шкафов, чистые прозрачные сосуды, отмытые до блеска агрегаты, пустые клетки и молчали.
По опыту, комиссар знал, что люди, если им нечего скрывать, говорят правду. Какой резон запираться и молчать, если человек ни в чём не виновен?
Фуше задавал вопросы всем вместе и каждому отдельно. Работники несли ерунду, или повторяли фразу, что «ещё вчера, всё было как всегда». Расшифровать понятие «как всегда» никто не мог. Промучившись так пару часов и ничего не добившись, комиссар оформил присутствующим подписку о невыезде, и отпустил домой. Когда все разъехались, Пьер Фуше решил ещё раз осмотреть коттедж.
Блуждая взглядом по периметру одного из кабинетов, он наткнулся на брошюрку: «Дело врачей. Нюрнбергский процесс». Фуше открыл страницу, в месте вложенной закладки, и увидел название главы: «Препарат «IC».
Комиссар сел в кресло и прочёл главу. Многое прояснилось…
Лаборатории больше нет. «Мозги учёного, ассистентки и её работников отформатированы, судя по всему, «IC». Что это? Мистика? Чья-то политическая воля? Изощренная диверсия? – думал он, – Или бумеранг, прилетевший из прошлого?»
