Олег Артюхов
Потрясение грани
Глава 14
Выбираясь из Пирамиды, я проверил внешнее пространство, чтобы не влипнуть в очередные неприятности. К моему удивлению, в опустевших окрестностях Пирамид я обнаружил единственный коллективный источник излучения, и этим источником оказался наш шем, его экипаж и трое моих спутников, которые оставались на прежнем месте. Они и не собирались улетать. Засранцы! Ну, сейчас они точно огребут по загривкам!
Я протиснулся через приоткрытый каменный створ, выбрался наружу и закашлялся из-за густого, стелющегося по земле дыма от горящих зарослей олив и акатника. Оттуда слышался шум огня и треск головешек. Протиснувшись между обломками камней и осыпавшимися плитами наружной отделки, я обогнул воронку от взрыва, выбрался на дорогу и побежал к соседней Пирамиде. Обежав её спереди, я свернул за угол и увидел на боковой площадке стоящий на опорах шем. Лопасти его инерционных ускорителей вращались на холостом ходу и неярко светились. У опущенной аппарели топтались трое молодых стражей, изнывая от нетерпения. Подбегая, я крикнул:
– Все на месте? – Они дружно мотнули головами, – Убираемся подобру-поздорову. Быстро! – Я раскинул руки, загоняя молодёжь внутрь. Обрадованные моим появлением ребята с топотом бросились в шем, я запрыгнул следом, на ходу нажимая кнопку закрытия люка.
Прежде чем покинуть воздушное пространство города, я попросил пилота облететь Пирамиды.
Вид чудесных сооружений, испятнанных большими малыми выбоинами, заставил сердце тоскливо сжаться в недобром предчувствии. Одна грань искалеченной Большой Пирамиды ощерилась выбитыми блоками, а чуть выше середины зияла большая пробоина. Часть полированной отделки осыпалась, а самый верх Пирамиды срезало словно бритвой. Пирамида Мардука пострадала меньше, но и на ней пестрели несколько выбоин разного размера и формы. На земле вокруг Пирамид среди обломков и осыпей виднелись оспины воронок. На месте белокаменного речного причала среди воронок вздыбились каменные ступени лестницы. Город заволокло марево, из которого поднимались несколько наклонных столбов дыма. От волнения в горле пересохло, я прокашлялся и мысленно пожелал Энки удачи в этой бесчестной и сволочной войне.
Заложив крутой вираж, наш шем вынырнул из дымной завесы и вдоль реки взял курс на юг. Внизу слева ярко вспыхивала широкая лента воды в изумрудно-зелёной оправе буйной растительности, справа желтели бесконечные пески Ливийской пустыни. Замечательный живописный вид немного исправил моё мрачное настроение. Я откинулся в кресле и задумался, но мне так и не удалось сосредоточиться, из-за громкого крика кого-то из ребят:
– Антон, смотри, что внизу творится!
Шем снизился и неподвижно завис. Я припал к нижнему иллюминатору. Под нами на узкой приречной равнине раскинулось поле боя с сотнями поверженных тел. Сверху ясно угадывался ход сражения, чётко выделялись линия столкновения и место решающей схватки. Как всегда, при виде смерти мне стало не по себе. Я попросил пилота облететь место побоища и посадить шем чуть в стороне, чтобы осмотреться.
Вблизи поле боя представляло собой довольно необычную картину. Большинство павших имели странные головные уборы и нагрудники из плотно связанных костей и перьев, а их чресла и голени покрывали шкуры и пучки травы. Среди них изредка тут и там попадались тела защитников города Пирамид. Потери соотносились примерно один к десяти. Но не это меня поразило, а круглые воронки от взрывов, возле которых лежало особенно много воинов Пирамид. Взрывы – это бомбы, ракеты и шемы, значит, здесь поработали стервятники Энлиля, и, видимо, налёт решил исход битвы.
– Смотри, Антон, кажется, там что-то происходит!
Я бросил взгляд в указанном направлении и примерно в трёх-четырёх верстах дальше по течению разглядел две пары шемов. Издалека они походили на парящих грифов, но короткие отблески поверхностей говорили, что эти стервятники намного страшнее. Шемы кружили в одном месте, словно выполняя какую-то работу. И тут до меня дошло: они добивают отступающую на юг армию Энки! Ну, и гады! Не я буду, если не поотрываю им… хотя бы крылышки!
– Парни, там чужаки убивают наших!
Шем взлетел, и, заложив крутой вираж, начал набирать скорость. Я сильно волновался и не представлял толком, как может сложиться стычка, но разум подсказывал, что прямого столкновения мы не выдержим. Однако мои сомнения развеяли сами Элиоты. Едва мы взлетели, все четыре стервятника скрылись в туманной дали за рекой. Видимо вышел боекомплект.
Когда мы подлетели к месту, где они кружили, я увидел внизу множество суетящихся людей, разорённый лагерь и вытянутую вдоль реки вереницу мёртвых тел. По-видимому, эти ублюдки висели на хвосте отступающей армии Энки, гнали её на юг и, как в тире, расстреливали с воздуха. Я махнул рукой пилоту и ткнул большим пальцем правой руки вниз. Он кивнул головой и начал снижаться.
Шем приземлился на небольшую ровную площадку. Но, едва мы выбрались наружу, как тут же попали в плотное окружение воинов Пирамид. Они не желали разбираться, кто есть кто, и, ослеплённые горем и местью за своих павших друзей и родичей, сразу начали орудовать копьями. Не иначе нас приняли за Элиотов.
– Стойте все!! – заорал я, поднимая руку со знаком Энки, – воины Пирамид, именем Повелителя Энки, остановитесь!
Имя владыки, его знак и другие знаки власти сработали безотказно. Воины замерли и опустили оружие.
– Кто среди вас старший?
– Я предводитель этого отряда, – вперёд вышел рослый воин в полном доспехе, густо забрызганном почерневшей кровью, – моё имя нетер Арнар.
– Привет, Арнар, а где твой приятель нетер Шумах? Помнишь меня? Я Антон. Мы только что из города Пирамид.
– Прости, не узнал. Как там дела? Как Повелитель Энки?
– Дела неважные. Пирамиды разбомбили, и город сильно пострадал. Повелитель Энки и Повелитель Ра живы.
– Слава Творцу. И у нас всё плохо. Мы не успели выйти на ближний рубеж обороны, как нас с фронта и с фланга атаковали дикари. Мы перестроились и начали их теснить. Враг уже побежал, и тогда с воздуха ударили шемы и разгромили наш центр. В разрыв хлынули толпы дикарей, а шемы, сменяя друг друга, продолжали атаковать. Фронт разорвался. Наши братья, вместе с которыми был и нетер Шумах, с боем отступили в сторону города, а нам пришлось отойти на юг. С тех пор эти летучие демоны не оставляют нас в покое, и вряд ли мы переживём восход солнца. Из города вышло тридцать восемь отрядов, а сейчас здесь чуть больше половины.
– Атака с неба! – раздалось сразу несколько криков.
Я стремительно повернулся к своей команде.
– Немедленно улетайте в пустыню и укройтесь за холмами. Исполнять приказ! Марш, марш! Арнер, прикажи воинам разбежаться по одному, укрыться в углублениях и прижаться к земле. Быстро!!
Через минуту наш шем низом проскользнул в сторону песков и исчез за далёким барханом. Я остался с воинами Пирамид, которые попрятались в воронках, в расщелинах, под речным обрывом. Я стоял один посреди каменистой площадки и смотрел, как с востока приближаются четыре чёрных силуэта.
Моя энергетика переключилась на боевой режим. Я сосредоточился, стараясь настроиться на вибрации Стихий и… не смог. Стреловидные силуэты быстро увеличивались в размерах, я смотрел на них, лихорадочно пытаясь поймать резонанс. Безуспешно! Возможно, я переутомился, или истощил ресурсы, или чем-то обидел Силы. Не знаю. Но в самый ответственный момент против шемов я оказался безоружным. Конечно, вида я не подал, но моё волнение достигло предела. Но попробуйте не взволноваться, когда на тебя надвигаются четыре штурмовика с полными закромами бомб, а тебе нечем возразить.
Я всё ещё пытался сосредоточиться, когда понял, что не успеваю. И тогда в голове вдруг отчётливо прозвучала фраза, сказанная давным-давно моим другом Сином: «БА.ЭЛ.ЛА.ТИ – это небесный расширяющийся меч, символ власти самого Повелителя Энлиля…». Вспомнив, как давеча Энлиль попытался достать меня своим мечом, я выдернул Баалат из-за спины.
Не успев удивиться своему идиотизму, я вышел с мечом против четырёх самолётов. Однако решение оказалось неожиданно верным. Отзываясь на мою беззвучную команду, клинок ярко вспыхнул и его кончик вытянулся ярким лучом в сторону штурмовиков. Я уже успел привыкнуть к собственным выкрутасам, но то, что произошло дальше, меня самого слегка потрясло. Напоровшись на луч меча, ближайший крайний шем прошёл через него и продолжил полёт, но теперь летели уже две половинки аппарата, и летели они по расходящейся параболе вниз.
Моё оцепенение длилось не больше секунды, но оставшимся трём шемам этого хватило, чтобы влепить в меня залп. Я не успел испугаться и что-либо сообразить, как налетел огненный шквал, подо мной качнулась земля, и вспыхнул радужный ореол защитного экрана. Браслет исправно сработал и трансформировал энергию взрывов в свет и тепло, отчего мне на несколько секунд стало жарко. Но несколько камней проскочили барьер и ощутимо врезали мне по ногам и груди.
Шемы с рёвом и свистом пронеслись мимо, ветер отнёс пыль, и я обнаружил себя стоящим на каменистом пятачке размером метра три. Вокруг бугрились груды камней, зияли воронки и выбоины. Быстро очухавшись, я обернулся и полоснул лучом меча поперёк последнего шема. Сзади аппарата вспухло пламя, от фюзеляжа отвалился кусок с соплами, и из обнажившихся двигателей хлестанул огонь. Совершив немыслимый кульбит, шем хвостом вперёд улетел за песчаные бугры.
Враг уже потерял две машины и, по моим представлениям, должен покинуть поле боя, на что я сильно рассчитывал. Но всё оказалось намного хуже. Буквально через минуту из-за кромки барханов вылетели три шема, в одном из которых я узнал наш. Эти отчаянные стервецы всё-таки решили погеройствовать. Одно радовало, наш лёгкий шем был намного маневреннее штурмовиков. Он вертелся на небольшом пространстве, не позволяя противнику занять позиции для прицельной стрельбы. Но и мне это не позволяло поразить противника, на пути луча всё время оказывался юркий самолётик.
Слава богу, что такая свистопляска длилась не долго. Один из штурмовиков вышел из боя и отлетел чуть в сторону для атаки. Я облегчённо выдохнул и взмахнул мечом. Луч чиркнул в синеве неба и наискось развалил шем, который закувыркался, задымил и с грохотом рухнул в реку, оставив крыло с частью корпуса догорать на берегу.
И только тут до вражеского пилота дошло, что их убивают. Четвёртый шем заложил крутой вираж, отвернул на восток и дал дёру. Я выругался вслух, увидев, как ему в хвост пристроился наш самолётик. Я не мог поразить последний штурмовик, не зацепив наш. Вот обормоты! Наверно про них придумали поговорку: без п… синяков, как без пряников. Я опустил меч, и он тут же перестал светиться и приобрёл свои обычные формы. Глядя, как растворяются в дымке горизонта силуэты шемов, я отчётливо заметил вспышки на плоскостях штурмовика, и облегчённо вздохнул. Кажется, мои вояки побеждают.
Покончив с угрозой с воздуха, я огляделся и сильно озадачился. Пока я шинковал вражескую технику, полные восторга воины Пирамид выбрались из укрытий и окружили меня. Потом мне стало совсем хреново, когда они все, как один, встали на колени и протянули правые руки в мою сторону. Этого ещё не хватало! Ругаясь про себя матерно, и мечтая провалиться от стыда сквозь землю, я затравленно огляделся и, искренне желая пресечь на корню всякого рода культ личности, изо всех сил заорал:
– Арнер! Ко мне!
Из первого ряда воинов поспешно поднялся юный воевода. Его забрызганные засохшей кровью и запылённые доспехи скрежетнули, когда он вскинул в приветствии правую руку и стукнул кулаком в грудь.
– Слушай меня, Арнер, внимательно. Уходить на юг нет смысла. Принимай командование и собирай воинов. Перегруппируй их в двенадцать отрядов. Отбери три отряда ребят покрепче и отправь к реке вязать плоты и грузить тела раненых и павших. Ещё три отряда лучших воинов оставь для тылового прикрытия, а остальные пусть немедленно уходят в город Пирамид. Сейчас Энки там один с небольшим гарнизоном, и ещё тысяча воинов ему придётся кстати. По пути собери всех отставших и отбившихся. Постарайся соединиться с группой Шумаха это ещё тысяча другая бойцов. Война только началась и вам потребуются все силы. Не теряй ни минуты. Удачи тебе.
Я с удовольствием наблюдал, как быстро и умело начал действовать Арнер. Буквально через полчаса скопище вооружённых людей опять превратилось в армию. Построившиеся отряды двинулись на север, часть оставшихся организовали сторожевые заставы, а другие в зарослях вблизи реки начали быстро сооружать плоты, собирать убитых и раненых. Между тем солнце покатилось к закату. Я всё время с тревогой вглядывался в темнеющее на востоке небо, пытаясь разглядеть там маленькую серебристую стрелку шема. Прошло ещё полчаса, но моей команды и след простыл. Грязно ругаясь про себя, я продолжал следить за окружающим пространством, и, как выяснилось, не напрасно.
Дикарей я засёк примерно версты за две. Приближаясь с юга, нападающие действовали удивительно разумно и хитро. Одна группировка скрытно подбиралась вдоль реки, другая кралась за линией барханов, а между ними открыто выступал небольшой отряд.
– Арнер! Ко мне!! – ни звука в ответ. – Арнер!!
Я поймал за набедренную повязку бегущего мимо воина, и прокричал ему в ухо:
– Быстро найди Арнера. Быстро!!
Парень от неожиданности присел, а потом, подпрыгнув, словно заяц, рванул к реке. Расстояние между дикарями и лагерем постепенно сокращалось, а Арнера не было. Вероятно, он сам повёл восемь сотен в город Пирамид. Не хотелось думать о плохом, но, кажется, на этот раз мы серьёзно влипли. Больше ждать не имело смысла, и я во всю глотку заорал:
– Внимание! Тревога!! Враг на подходе!! Командиры отрядов прикрытия ко мне!
Через минуту в лагере уже все бегали и вооружались, а ко мне подбежали три воина в очень приличных доспехах.
– Командиры? – они дружно кивнули и угрюмо уставились на меня из-под козырьков шлемов. Я не стал долго объяснять и сразу отдал команды: – Оттуда, – я указал на юг, – наступают дикари. Они вооружены, и их много. Они подходят скрытно со стороны реки и со стороны пустыни. Нужно их остановить и уничтожить. Все трое отправляйтесь на правый фланг. Поставьте отряды в три шеренги на склоне вот этого холма, и всеми силами держите строй. И помните, за вами ваши семьи и ваш город. Выполнять!
Я специально весь заслон отправил в сторону пустыни, понимая, что речной берег перекроют те воины, что занимаются погрузкой плотов. И, действительно, вскоре у реки я заметил движение, и воины Пирамид начали строиться в боевой порядок. Справа отряды заслона выстроились наискось, создав сплошную линию щитов и копий. Отлично. Направление со стороны пустыни перекрыто. Слева тоже раздавались команды и гремели щиты.
Сам я занял позицию в центре, поскольку наступающий здесь вражеский отряд имел наименьшую численность. Стоя в разрыве между двумя крыльями своего войска и плотно сжимая рукоять меча, я внимательно изучал пространство и пытался сообразить, что происходит.
Скажу честно, я не испытывал ни малейшего желания драться, понимая, что моя война со «скорпионами» совсем в другом времени. Да, и шансов победить в мясорубке первобытного сражения у меня было маловато. Любой другой мой современник давно бы сделал ноги, но я привык сам решать, как поступать с моей жизнью и считал бы себя полным идиотом, если бы не делал этого. С другой стороны, любой бой – событие непредсказуемое, и заранее никто не скажет, кто кому намнёт бока. Поживём – увидим. А на гамлетовские вопросы мне сейчас ответит враг.
Передёрнув от возбуждения плечами, я нахлобучил шляпу, поправил ремень, перехватил удобнее скипетр и меч и убрал из-под ног камешки и разный мусор.
Не прошло и пяти минут, как пронзительный вопль из-за песчаного бугра оповестил о начале нападения. Прямо на меня, размахивая дубинами, с визгом выбежала толпа в пёстром облачении и с размалёванными физиономиями. На белых от нанесённого мела лицах выделялись выкрашенные чёрным глазницы, носы и рты. Кривляясь, боком и прыжками они начали приближаться. Оба строя моего войска заволновались, но я вскинул правую руку с мечом, и заорал, срывая голос:
– Стоять!! Держать строй!!
Воины Пирамид снова замерли, ощетинившись копьями. И вовремя. В ту же минуту с оглушительным рёвом их атаковали основные силы дикарей. На флангах закипело жуткое побоище, ожесточение которого трудно себе представить. Отовсюду доносились удары, треск ломающихся щитов и оружия, истошные крики, визги и натужные хакающие звуки. Песчаный склон начал быстро окрашиваться кровью, но в этот момент мне стало не до того. Размалёванная толпа в центре бросилась на меня, и я вскинул левую руку со скипетром.
Свист вращающихся лопастей скипетра превратился в высокий вой, и с острого наконечника брызнули фиолетовые лучи. Не обращая внимания на набегающих с поднятыми дубинами визжащих дикарей, я плавно повёл скипетром справа налево, прочерчивая дугу поперёк озверевшей толпы. Не ожидая такого эффекта, я сам слегка обалдел, когда дикари, словно натолкнувшись на невидимую стену, попадали на землю, схватившись, кто за голову, кто за грудь, кто за живот. Проведя скипетром обратно, я свалил второй ряд атакующих. Видимо, вторая серия импульсов оказалась мощнее, и нападающие начали падать с хрипами и воплями, выплёвывая брызги крови.
Оставшиеся в живых, охваченные ужасом дикари на мгновение замерли при виде скорчившихся соплеменников, и начали разбегаться.
Передо мной осталось всего пятеро, и один из них сильно смахивал на вождя. Спину и бока этого красавца покрывала полосатая шкура тигра, череп которого служил своеобразным шлемом. Его пояс из кожи питона переливался пёстрым узором, а грудь укрывала пластина из панциря большой черепахи. Он начал осторожно боком приближаться ко мне, потрясая обитым шкурой зебры щитом и длинным копьём. Я не разглядел выражение его раскрашенного белой и чёрной краской физиономии, но от него исходила плотная волна сильнейшей агрессии и отчаянного страха. Он безумно меня боялся и одновременно очень хотел убить на глазах своего войска. Другие четверо воинов, вооружённые копьями и щитами, насколько я понял, тоже мечтали добраться до моего горла.
Я внимательно смотрел на них и одновременно прислушивался к звукам битвы. Кажется, атака захлебнулась. Удовлетворённый успехами воинов Пирамид, держащих строй и перемалывающих накатывающиеся на них волны орущих дикарей, я продолжал следить за противниками. Мне не хотелось их убивать, но к своей беде они этого не понимали. Размалёванные уроды бросились на меня и оказались в пределах досягаемости меча. Дальше испытывать судьбу стало глупо, опасно и невозможно.
Буквально на рефлексе я прыгнул вперёд. Моя рука вскинулась, описала над головой круг и рубанула поперёк сплеча, рассекая тело вождя пополам. Поражённый противник развалился, словно переспелый арбуз. А я, продолжив движение, крутанулся, и боковым ударом снёс занесённую для удара руку другого размалёванного дикаря. Сжимающая копьё конечность сама себя отбросила в сторону. Уклонившись от третьего копья, я свалил его хозяина ударом ноги в колено и пригвоздил мечом к земле. В ярости я не рассчитал силы удара, и клинок плотно застрял в позвоночнике. Не имея ни секунды, чтобы освободить меч, я его выпустил и обернулся к последним двум противникам.
От волнения и боевой горячки мой голос охрип, и я громко просипел:
– Стоять, сучьи бандерлоги! Пошли вон отсюда! А, ну!!
Разрисованную физиономию ближайшего дикаря перекосило, он передёрнул плечами, ткнул пальцем в труп своего соплеменника, и его сжатая яростью глотка испустила клокочущий звук. Не выпуская его из вида, я засунул скипетр сзади за пояс и приготовился к рукопашной. Напряжённо следя за моими движениями, он издал утробный рёв и высоко прыгнул, желая достать меня копьём. Скотина облезлая! Я по-настоящему рассвирепел. В последний миг отклонившись с линии атаки, я с разворота встретил его сильным ударом ноги в живот. Нарвавшись на удар десантного башмака, дикарь громко хрюкнул, зарылся раскрашенной мордой в песок и, скрючившись, задёргался.
Последний из врагов, ошеломлённый увиденным, в полной прострации то отступал назад, то поднимал оружие, то закрывался щитом. Я медленно подошёл к нему вплотную, вырвал из руки копьё, крепко приложил по уху, и схватил рукой за горло. Глядя, как он трясётся и болтает в воздухе мокрыми от мочи ногами, словно нашкодивший щенок, я посмотрел в его выпученные глаза над разинутым ртом и… пожалел его. Разум оберёг меня от злодеяния. Какой спрос с этого одичавшего и наивного потомка Каина, обманутого хитрыми и равнодушными проходимцами? Я поставил его на землю и спокойно сказал:
– Валика-ка ты отсюда, болезный, и очень прошу тебя, почаще думай своей бестолковкой.
Дав ему хорошего пинка, я наклонился и выдернул из поверженного тела свой застрявший меч. В отсутствие противника боевая горячка ушла, и я уже не мог спокойно смотреть на содеянное. Меня нелегко потрясти, но вид поля боя вызвал серию спазмов в глотке. Отползший от своей нижней половины вождь в агонии ещё скрёб землю руками. Второй надрывно орал, сжимая обрубок руки. Третий агонизировал, выблёвывая на грудь сгустки крови. Четвёртый дёргался, скрючившись и схватившись за живот. Чуть дальше на склоне холма в разных позах распростёрлись полсотни убитых скипетром дикарей.
Я выпрямился во весь рост и расправил налившиеся свинцовой тяжестью плечи, стряхивая непомерный груз усталости и вины, отрешённо осматривая забрызганную кровью одежду. Сделанного не вернёшь. И, если уж на то пошло, не мы атаковали первыми, и они прекрасно понимали, что нападают исподтишка на малочисленный и разрозненный отряд. И даже страшно представить, что они, победив, сделали бы с нами. Не моя вина, что они нашли на свои задницы приключения.
В это время справа и слева раздались победные крики. Дикари в панике ломанулись в прибрежные заросли, другие бросились в пески, а воины Пирамид начали преследование разгромленного врага.
Спустя четверть часа всё кончилось и выяснилось, что пало около полусотни наших бойцов, дикарей же валялось вокруг не меньше тысячи. Война собрала свой страшный урожай. По одному и группами воины Пирамид возвращались на поле боя, и, когда собрались вместе, их охватил победный восторг. Они прыгали и орали, схватили меня и начали подбрасывать, а затем понесли на руках в лагерь. С трудом вырвавшись из рук победителей, я немного потолкался в ликующем войске, а потом отошёл в сторону, поскольку не разделял их радости. Сегодня я пролил человеческую кровь, и это тяготило мою душу.
Через некоторое время воины немного угомонились, и я поспешил завершить этот сумасшедший день. Хмуро посматривая на вечернее небо, я отозвал командиров и приказал как можно быстрее оказать помощь раненым, погрузить их и убитых на плоты, а остальным немедленно уходить на север до наступления темноты.
Я торопился, поскольку сканирование показало, что разгромленные дикари отошли на три версты вверх по реке. Возможно, они зализывают раны, или ждут подкрепления, чтобы повторить атаку. Вряд ли те, кто их сюда привёл, удовлетворятся поражением. Я серьёзно опасался ночного нападения, которое могло закончиться совсем не в нашу пользу и оказаться весьма трагичным. К тому же на месте побоища скоро соберётся столько падальщиков и хищников, что с ними справиться будет не легче, чем с дикарями. Да и сама по себе тысяча трупов на жаре могла стать источником серьёзной заразы.
Отовсюду раздались звучные команды, и войско опять пришло в движение. На землю начала быстро опускаться чёрная африканская ночь. Берег реки опустел вместе с наступлением темноты. Я проводил взглядом последний плот с телами павших и раненых и махнул рукой вслед последнему отряду воинов Пирамид. Оставшись в одиночестве, я оглядел поле боя и начал соображать, что делать дальше. Отовсюду распространился густой запах смерти. Прошла всего пара часов, а трупы уже отчаянно смердели. Из прибрежных зарослей и со стороны пустыни начали раздаваться жутковатые звуки, и я понял, что очень скоро всё окрестное зверьё соберётся на грандиозный ночной пир.
Я отошёл в сторону пустыни, и поднялся на песчаный холм, всё время поглядывая на восток. Вскоре среди мерцающих ранних звёзд я разглядел движущиеся светлые пятнышки. Чуть погодя обозначился святящийся треугольник ускорителей шема, а потом до меня донёсся и характерный свистящий звук. Слава богу, явились, а то я бы нипочём не оправдался перед их отцами. В полной темноте шем завис неподалёку и медленно приземлился, обдав меня волной горячего воздуха. Широкая полоса света из открывшегося люка легла на опустившуюся аппарель и песок вокруг. Меня переполняло желание сказать азартным воякам всё, что я о них думаю, но брань застряла в глотке. Двое вынесли тело третьего, ещё один вывел пятого, а шестой ковылял последним, припадая на левую ногу.
Вынырнув из темноты, я сразу окинул всех взглядом. Экипаж не пострадал, чего нельзя было сказать о моих молодых стражах. Сын Лихура Тимуар зажимал рукой раненый бок, сын Акти Шумар осторожно придерживал окровавленное плечо, а сын Сагни Ларак пытался прикрыть куском ткани рану бедра. Увидев меня, они оживились и начали приподниматься. Я отрицательно махнул рукой и спросил осипшим от волнения голосом:
– Кто-нибудь может сказать, что случилось?
– За последним мы долго гонялись и завалили его над Синаем, – прогудел сын Акти Шумар, – но увлеклись и неосторожно приблизились к космодрому. Отвернули, но получили вслед единственный залп лёгкого шаргира. Шему повезло, оба луча пронзили его в самом безопасном месте, в салоне, и ни один важный агрегат не пострадал. Не повезло лишь нам троим, поскольку пострадали именно мы. В полной темноте мы поспешили назад, достигли реки и на приборах увидели одинокую фигуру.
– Какого лешего вы вообще ввязались в бой?
– Мы зависли за большим барханом и видели, как ты начал с ними расправляться, но последние двое выскочили прямо на нас, и не оставили нам выбора.
– Ладно, разберёмся, – я присел на корточки и бегло осмотрел раненых. Все раны от лучевого оружия сквозные и чистые. Уже хорошо. Раненые реагируют адекватно. Ещё лучше. Это облегчает задачу.
Я усмехнулся, подумав, что во всех мирах и во все времена я продолжаю заниматься своей профессией. Поистине, от судьбы не уйдёшь. Все шестеро в разной степени нуждались в помощи, поэтому в целях экономии времени, я решил повторить процедуру исцеления, подобную проведённой давным-давно у подножия горы Кири.
По моей просьбе ребята из экипажа сходили к реке и притащили охапки веток акации, сухие листья пальм и пучки травы. Вскоре затрещал костёр. Я рассадил и раненых, и здоровых вокруг огня, сел среди них и настроился на вибрации Стихий, контакт с которыми возник мгновенно.
На этот раз я действовал уверенно, соединив всех энергией Огня в единый контур. А затем, используя силы Земли и Воды, я начал оперировать. Занимаясь лечением, я полностью отключился от внешнего мира, а когда очнулся, часы показали, что вся процедура заняла меньше пяти минут. Я оглядел ребят и увидел, что они замерли в трансе, и между ними продолжал струиться тонкий светящийся шлейф энергий. Спустя мгновение контур распался, и они пришли в себя. От избытка чувств парни сразу загалдели, желая поделиться впечатлениями. Их переполняли восторг, сила, удивление и осознание исключительности момента. Я печально улыбался, вспоминая такой же душный африканский вечер, когда я впервые попробовал свои силы на их отцах.
Специально понижая градус эмоций, я, как можно равнодушнее спросил:
– Как самочувствие, бойцы?
– Э-эх… Ух-ты… Да-а… Это же… Ни с чем не сравнить! – раздалось со всех сторон. Потом они завопили от восторга, схватили меня и начали высоко подбрасывать. – Ар-ра! Ар-ра! Ар-р-а-а!
Сказать по правде, от неожиданности я чуть не обмочился. И не мудрено, когда тебя хватают огромные бугаи и начинают подбрасывать в полной темноте метра на три над землёй!
– Братцы… пощадите… отпустите… прошу… Уф-ф…
– Антон! – за всех обратился ко мне сын Акти, – мы всё видели, как бы изнутри и одновременно со стороны. А сейчас… мы рады, что нам посчастливилось тебя сопровождать. Ты победитель! И вокруг тебя все становятся победителями! Мы не верили отцам, когда слушали их рассказы. Но они не передали и тысячной доли того, каков ты есть на самом деле…
– Всё, всё, – я замахал руками, поскольку с самого детства терпеть не могу, когда меня хвалят, а тем более славословят. Мне начинает казаться, что это аванс на будущее, и что отныне мой святой долг оправдать оказанное мне доверие. А я ненавижу долги во всех их проявлениях.
– Всё! Хватит. Благодарности приняты. А теперь к делу. Все чувствуют себя нормально? – парни дружно закивали головами, – Шем в состоянии лететь? – пилот немного задумался и утвердительно кивнул, – Улетаем немедленно. Времени у меня в обрез. Идёт война, и сегодня мы столкнулись только с авангардом противника. Впереди ещё много боёв. Помните об этом. А теперь все в машину и на взлёт.
Наконец-то я вырвался из сегодняшнего кошмара. Шем набрал нужную высоту и заскользил на юг вдоль подсвеченной луной реки. Я торопился в Абсу, чтобы покинуть этот мир и вернуться в своё время. Но именно это меня и пугало больше всего. Изменение мира после первого перехода стало для меня почти шоком, и, признаюсь, на этот раз я панически боялся обнаружить вместо более-менее привычного мира, бог знает что. Я невольно передёрнул плечами, отгоняя навалившиеся видения апокалипсиса, и твёрдо решил про себя, что если и произойдут изменения, то обязательно к лучшему. Одно радовало, что самые близкие мне люди ожидают меня у портала и не попадут под историческую аберрацию. Перед глазами возник милый образ Елены. Она стояла среди цветущего луга и радостно махала мне руками. Я улыбнулся, успокоился и под мерное жужжание инерционных ускорителей задремал.
– Антон, мы прибыли в Абсу, – растолкал меня Ларак.
– Спасибо. Я готов.
Ночь окутала дворец тишиной. С другой стороны, и шуметь то там было некому. Встретивший нас старый хранитель сообщил, что вместе с ним во дворце осталось лишь четверо слуг для поддержания порядка, да семёрка стражи для охраны портала. По пути к Залу Явления Великих кроме хранителя меня сопровождали лишь трое моих молодых спутников.
Вступив в пустой, едва освещённый зал, я сразу же шагнул к порталу. Однако, забравшись на его поверхность, я немного подумал и вернулся. Как когда-то их отцам, я отдал ребятам компас, нож и часы. Чего уж теперь. Я тут опять такого натворил, что присутствие в этом мире трёх чужих, ничего не значащих вещей вряд ли что-то изменит.
