Оксана Кириллова
Куклы во время шторма
– Впервые об этом задумался?
– Ну, не впервые, конечно… но, ясное дело, меня больше заботили собственные интересы.
– У меня так всегда, – понимающе покивала я.
– И какой у тебя здесь был интерес?
– Много будешь знать – скоро состаришься.
– Ну а серьезно?
– Помнишь, что ты мне ответил на вопрос, почему пришел тогда знакомиться с моими родителями?
– О-ох, ну сколько можно мне это припоминать…
– Ты сказал «я подумал – почему бы и нет». Вот и я тоже.
– Четыре года продержаться на таком хилом топливе? Ты меня поражаешь.
– Но ты же сам признался, что не думаешь, будто существовало какое-то более сентиментальное объяснение.
– В этом я не сомневаюсь. Что ты, что Алла любить не способны, – вынес вердикт Стас.
– Не всем же быть такими способными, как ты, – парировала я.
– Ладно, ладно, у меня тоже куча недостатков, – великодушно признал он. – И все-таки как ты думаешь, что будет с нами теперь, когда я разошелся с Аллой?
Этот разговор мне совершенно не нравился. По-моему, любого из нас напрягают неожиданные обсуждения перспектив, а в моем случае это был еще и первый раз за несколько лет (или первый раз в принципе?), когда Стас решил поговорить о нас с ним, а не о них с Аллой. И наверняка неспроста. Уж не собирается ли он ко мне переехать? Или, чего доброго, предложить мне руку и сердце?! Хотя… может, напротив, он понял, что дальше тянуть не имеет смысла, и хочет расстаться. Тогда я обойдусь малой кровью.
Слегка расслабившись, я стала разглядывать повернутое в мою сторону лицо Стаса – треугольное, с заостренным подбородком и большим лбом, маленькими темно-карими глазами и довольно тонкими губами. Лицо скорее несимпатичное. И все же что-то в нем есть, заключила я.
– Эй, – окликнул меня он. – Я задал вопрос.
– Не люблю принимать решения. Может, лучше ты мне расскажешь, что нас ожидает? – предложила я.
– Ну, одно из двух: мы можем продолжать все как раньше, но теперь уже на другой основе, наверное, а можем разбежаться.
– К чему ты склоняешься?
– Честно говоря, не знаю. Это смешно, но я вообще до сих пор не разобрался, что у меня к тебе. У меня голова вечно была забита одной Аллой…
– И сейчас тоже, я смотрю.
– Не-ет, теперь уже все, – категорически заявил Стас. – Кажется, это наваждение наконец начало меня отпускать. То, что она ни разу не навестила меня в больнице, раскрыло мне глаза. Да она даже не удосужилась спросить, в какой именно больнице я лежу и что со мной! Ты вот как-то узнала, нашла меня и пришла, а она нет. После семи лет!
– Ты что, удивлен? Я – не очень, – пожала плечами я, убирая со стола посуду.
– Такое впечатление, будто ты ее знаешь лучше меня. Или я достаточно подробно о ней рассказывал, или ты умнее меня.
– И то и другое, дружище.
– А ты с ней лично никогда не встречалась?
Вот интересно, что бы он сказал, заяви я ему, что не только встречалась, но и видела ее голой? Ха, разумеется, он об этом никогда не узнает. По крайней мере от меня. Если я объявлю Стасу, что Алла ему еще и изменяла, он, во-первых, захочет знать детали, а потом полгода будет в таких же деталях со мной все это обсуждать, а во-вторых, может отвернуться от нее окончательно. И тогда, действительно, не очень понятно, что у него будет со мной. Пока у меня на самом деле оставалась надежда, что они возобновят отношения и все будет по-старому.
А о том, что мы с Аллой виделись полтора года назад – если она не рассказала, мне-то зачем? Хотя… любопытно, как бы он на это отреагировал? Может, умилился бы, что она собиралась за него бороться? Это могло бы быть мне даже на руку.
– М-м… вообще–то, было один раз, – решилась я («почему бы и нет?» – мой неоспоримый аргумент).
– Когда? – с интересом, но не слишком живым, спросил Стас. Похоже, за столько лет тема Аллы его действительно утомила.
– В прошлом году, когда она нашла мое сообщение у тебя в телефоне.
– Ого, она мне и не говорила.
– А это могло бы тебя порадовать. Она хотела, чтобы я оставила тебя в покое. Знаешь, мне кажется, она так и не поверила, что ты ей изменял. Скорее, решила, что у нас что-то наклевывается.
Стас усмехнулся, но ничего не сказал.
– Интересно, знает ли она, что ты до сих пор общаешься со мной? – продолжала я, присев обратно за стол.
– Честно говоря, мне это уже не так интересно, – сказал он. – Но я вижу, о нас с тобой ты говорить не желаешь…
– Ты же еще не разобрался, о чем тут говорить.
– А ты? Скажи мне, ну чего ты хочешь?
Внезапно он крепко сжал мою руку – видимо, чтобы я сосредоточилась на его вопросе и не посмела опять увильнуть. Тяжелая артиллерия.
– Я тоже не знаю, – сообщила я спокойно.
– Мне сегодня приехать?
– Как тебе удобно.
– Я приеду. Родители будут ругаться, что я не соблюдаю постельный режим, ну ладно.
Я собиралась вставить не очень приличную, но напрашивавшуюся реплику, но решила все-таки промолчать.
– Прошу тебя подумать до вечера, – не отставал Стас. – Слышишь меня? Подумай. Это важно. Сейчас мы на распутье, и надо что-то решить.
– Обязательно сегодня?
– Тянуть можно до бесконечности. Чем раньше, тем лучше.
– Тогда приезжай послезавтра.
– Почему?
– Да просто. Ненавижу, когда меня ставят в такие жесткие рамки.
Стас улыбнулся, помолчал и вдруг пробормотал:
– Я тобой восхищаюсь.
Глава 9
С зачетом я таки справилась с первого раза. Поощрить себя решила походом по магазинам и в салон красоты (в конце концов, скоро Новый год, надо же быть красивой).
Купив себе платье и две кофточки, сделав в салоне маникюр, педикюр и еще зачем-то массаж, я потратила три стипендии, отложенные у меня на карточке, но ни капли об этом не пожалела. Домой вернулась уже под вечер – довольная и умиротворенная. Будь я одной из тех «блондинок», что зависают в соцсетях и каждый день обновляют фотографии, я бы, наверное, посвятила остаток дня фотосессии с вытянутой руки. Такую глупость я делать не стала, но перед зеркалом провертелась минуты полторы (для меня это был почти рекорд) и в конце концов пришла к тому, что я очень даже ничего.
Я всегда была о себе неплохого мнения, но настоящей красавицей себя не считала – не совсем правильная форма носа, широковатые бедра и маленькая грудь слегка портили в целом неплохую картину. Но сейчас все эти мелкие нюансы в глаза не бросались. Ухоженная симпатичная девушка. Захотелось даже, чтобы кто-то увидел меня такой прямо сейчас, и мелькнула мысль зайти к родителям, а потом даже позвонить Стасу, но я отбросила оба варианта. Когда можно вдоволь насладиться одиночеством, зачем упускать этот шанс? С родителями я ужинаю через три дня, а Стас… по-моему, все эти годы ему было все равно, как я выгляжу.
Он почти не делал мне комплиментов и вообще каких-либо замечаний, касающихся моей внешности, вне зависимости от того, была я ненакрашенная, с хвостиком и в халате или только что из салона. И после этого он еще просит меня подумать, хочу ли я быть с ним дальше. Хорошо еще, что я не кисейная барышня, у которой самооценка падает от одного равнодушного взгляда молодого человека. Впрочем, будь я таковой, вряд ли продержалась бы столько времени с человеком, связанным другими отношениями и чувствами к другой.
«Все же хорошо, что я такая, какая есть», – подытожила я довольно, отходя от зеркала, и тут в дверь позвонили. И это был не Стас.
Похоже, мысли материальны, улыбнулась я. Сейчас кто-то увидит меня, так сказать, во всей красе.
Мне повезло вдвойне – за дверью стоял молодой человек. И, возможно, он оценил меня по достоинству, но явился он не по зову сердца, а по долгу службы. Курьер.
– Ида Климова? Это вам, – с улыбкой произнес он, вручая мне пестрый подарочный пакет.
Странно – вроде бы день рождения у меня в апреле, а Новый год и тем более Восьмое марта еще не наступили… Переспрашивать, уверен ли он, что посылка предназначается мне, не имело смысла – ведь он назвал мое имя и пришел по этому адресу. Не так уж много Ид Климовых живет в моей квартире.
– Спасибо, – вежливо сказала я, принимая пакет. – М-м, я вам ничего не должна?
– Ну что-о вы, все оплачено. – Мне показалось, что курьер слегка подмигнул мне – значит, мои чары все же действуют.
Когда он ушел, я несколько секунд просто стояла и смотрела на посылку, размышляя, не бомба ли это. В памяти всплыла «Азазель» Акунина – там был как раз такой эпизод… Но потом, тряхнув головой, я сказала себе, что слишком много читаю и смотрю детективы.
В пакете оказалась огромная, на вид совершенно безобидная коробка моих любимых конфет. На всякий случай я открыла ее, чтобы уж наверняка убедиться, что бомбы нет и внутри нее, ну и заодно съесть пару-тройку экземпляров из коробки. Кроме того, посылка содержала замысловатую открытку, явно дорогую, ручной работы, с написанным от руки текстом: «Когда же наступит послезавтра?». Думаю, надо было быть даже большей «блондинкой», чем те, что зависают в соцсетях, чтобы долго размышлять, от кого этот подарок. В данном случае меня больше волновало не «кто виноват?», а… нет, и не «что делать». Зачем?
За эти четыре года Стас ни разу не приносил мне цветов (в первый и единственный раз, когда он пришел с букетом, тот предназначался моей маме) и уж тем более не опускался до такой романтики, как отправление подарка с курьером, причем без повода.
Не успела я начать размышлять на эту тему, продолжая поедать конфеты (перед ними я устоять не могу), как в дверь снова позвонили – и опять это был не Стас. Либо он хотел сделать мне еще один сюрприз и явиться без условного звонка – теперь я уже всего могла ожидать.
Но на пороге стоял папа.
– Послушай, дочка… – жизнерадостно начал он. – Ого, я вижу, ты уже открыла пакет…
Я изумленно воззрилась на него – на секунду у меня проскользнула даже странная мысль, что посылка была от него.
– Мы тут с мамой просто вне себя от любопытства – если, конечно, можно так выразиться, но я так выразился, а значит, вполне можно… От кого подарок? Нет, если это личное, то, конечно, не надо, не говори… но… э-э… со Стасом мы уже знакомы… Это он, да?..
– Не хочется быть банальной, но все-таки не могу не спросить: откуда ты и мама знаете о посылке?
– Дело в том, что сначала курьер позвонил в нашу дверь. Ты, наверное, не слышала, у нас двери толстые, никогда не услышишь, что на лестничной клетке творится. Спросил, здесь ли живет Ида Климова. Мы с мамой сказали, что она в соседней квартире. Он еще очень удивился – ему точно указали именно нашу квартиру. Видимо, какая-то ошибка – хорошо еще, что он к нам попал, а не к соседям справа, потому что те, по-моему, и не знают, как тебя зовут…
Ого. Браво, Стас.
– Так это от него? От твоего парня?
Я кивнула.
– Какой молодец, а! Он нравится мне все больше и больше! У вас какая-то памятная дата сегодня?
– Нет. Это… просто так, – сообщила я меланхолично.
– Ну ничего себе! Стас такой романтик и так любит тебя! Ты береги его. – Папа расплылся в своей фирменной широченной улыбке. – Ладно, дочка, удачного тебе вечера. Если хочешь, заходи к нам. Кстати, отлично выглядишь. Новое платье?
– Да. Спасибо, пап.
Итак, он специально указал курьеру адрес родителей – это точно. Он отлично знал мой адрес и случайно ошибиться не мог. Номер их квартиры Стас наверняка помнил, а если и нет, то легко мог вычислить, исходя из моего. Зачем он это сделал? Да элементарно – чтобы умилить их и еще больше подняться в их глазах. Красиво запакованный подарок – трогательный жест от по уши влюбленного парня…
Не факт, что я рассказала бы им о посылке (даже скорее всего не рассказала бы), а так они узнали о ней первыми, и теперь он точно заполучил их в союзники. Как говорится, мелочь, а приятно.
И снова – зачем? Зачем ему так нужно быть со мной? Привычка? Боязнь одиночества? Или?..
Глава 10
Я решила не звонить и не писать Стасу. Из того, что я собиралась ему сказать, не было ничего такого, что не могло подождать два дня. Кстати, он тоже больше не объявлялся – только в назначенный день (точнее, вечер) раздались звонки в дверь. Раз, два, три, зачем-то отсчитала я механически и пошла открывать.
– Привет. Ну и холодрыга сегодня, – заявил Стас, разматывая шарф.
– Спасибо за открытку. И, главное, за конфеты. Их уже практически нет, даже угостить тебя нечем, – произнесла я. – К чаю только зефир. Чуть-чуть.
– Обойдусь. Я дома поел. Пока я не хожу на работу, с распорядком дня все гораздо проще и вольнее. Где тут мои тапочки?
– Я их спрятала.
– Зачем? – Он заметно напрягся.
– Я пошутила. Вот они, в углу коридора, – информировала я.
– О господи, я уж думал, это был знак того, что они мне в твоем доме больше не понадобятся.
– Я смотрю, ты эксперт по знакам. Ошибка курьера, который доставил мне конфеты и открытку, это тоже какой-то знак судьбы, да?
– Нет. Я бессовестным образом подлизался к твоим родителям, – сообщил Стас с улыбкой. – Знал, что ты догадаешься. Им ведь понравилось?
– Едва ли не больше, чем мне. Я потом заходила к ним – даже мама была в экстазе от твоей галантности и романтичности. Полчаса об этом говорила.
– Ура, подействовало.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – резко спросила я.
– Как-то грозно это прозвучало. Лучше я на всякий случай скажу, что не очень, хотя нормально.
– То есть если мы куда-нибудь сходим, вместо того чтобы остаться дома, ты не будешь возражать?
Это был хорошо рассчитанный выпад. Разумеется, мне не хотелось никуда идти, но хотелось подчеркнуть, что в ближайшее время рассчитывать на близость не стоит (как-то мерзко это было бы – после подарка и «подкупа» моих родителей… не знаю даже, почему) и что вести с ним серьезный разговор, на котором он настаивал, я тоже не хочу. Зимние улицы, кафе и тем более кино не очень располагают к доверительным беседам. Ну, на мой личный взгляд.
– Сходить? – удивился Стас. – Мы никогда никуда не ходили. Знаешь, я все-таки предпочел бы не бродить особенно по морозу, я ведь еще недостаточно окреп…
Ну и слава богу – ведь мог бы взять и согласиться.
– Отлично. Тогда давай здесь посмотрим какое-нибудь кино, – продолжала гнуть свою линию я.
– Хм, – отозвался он.
– А что тебя смущает?
– Да ничего… давай посмотрим. Только не детективы твои, ладно? Жизнь и так что-то остросюжетная пошла.
– Жаль. Ну, нет так нет. Значит, сейчас глянем, что идет по телевизору. Правда, у меня нет программы, но можно открыть ее в интернете…
– Лучше наугад, – скучающе перебил меня Стас и, присев в кресло, взял пульт. Ему явно не нравился такой поворот, но он не мог ничего поделать.
Как назло, ни по одному каналу не показывали ничего даже более или менее приличного. Вечер – уж могли бы постараться! Но увы. То какая-то передача про садоводство, то новости, то мексиканский сериал (а я уж думала, их давно перестали показывать).
– Ну что ж, давай оставим это, – сказала я, когда Стас дошел до сериала.
– Да нет уж, лучше это. – Он мстительно переключил на садоводство.
«В зоне укрывного виноградарства наиболее распространена веерная бесштамбовая четырехрукавная чеканка», – сообщил унылый голос.
– Очень познавательно. Жалко, я ни слова не поняла, – закручинилась я.
– Хотела что-нибудь посмотреть – пожалуйста, давай. Чем ты недовольна-то? – возразил Стас. – Слышишь, там прозвучали слова «побеги» и «листы» – я уже начал понимать, о чем речь. Еще чуть-чуть – и вообще втянусь…
– Ладно, может, идея была не очень. Я не люблю телевизор.
– А кто тебя за язык тянул?
– Рассчитывала на детектив. С другой стороны, нужно и разнообразие… – Я потянулась к пульту с соседнего кресла, но Стас ловко убрал его из зоны доступа.
– Нет уж, пожинай плоды…
– Отдай.
– Ну что, что ты сделаешь, разозлишься и ударишь меня? Вряд ли. Тебя бесит, только когда тебе врут.
– Просто врут – это полбеды. Не люблю, когда врут слишком нагло.
– Но из-за такой ерунды как пульт ты ни за что не распалишься.
– Верни его. В конце концов, он мой.
– А иначе что ты со мной сделаешь? Выгонишь? А если я не уйду?
Его лукавство не то чтобы злило меня, но определенно раздражало. По-моему, оно было просто неуместным. Вся эта борьба за пульт вообще напоминала шутливую перепалку влюбленных, а такие ассоциации заставляли меня морщиться.
– Ладно. Делай что хочешь, – махнула рукой я и удалилась со сцены. То есть на кухню.
«У меня все равно осталась там немытая посуда, а он пусть смотрит свою передачу по садоводству, если она ему пришлась по душе».
Как показывает практика, уйти от конфликта – решение, вызывающее в сопернике куда больше негативных эмоций, чем любой скандал. Особенно это действует с такими пупами земли, как Алла, но и Стас тоже не исключение.
Отбросив пульт, он немедленно последовал за мной.
– Эй, ты куда?
– Посуду помою.
– Черт, ну почему ты такая?
– Какая?
– Не знаю… непокорная… и равнодушная. Редкое сочетание. Своенравность без агрессии.
– Да я просто почти всегда поступаю так, как мне удобно. Стараюсь, по крайней мере, – пояснила я, открывая кран.
– Тебе помочь? – вызвался Стас.
– Что я слышу? Кажется, впервые. Нет, спасибо. Три тарелки я в состоянии вымыть сама.
– Ну ладно.
Я вспенила моющее средство на губке и принялась за первую тарелку (буквально их было, конечно, не три, но немногим больше). Стас наблюдал за мной из угла кухни, скрестив руки на груди.
– Что интересного? Любишь смотреть, как другие работают? – осведомилась я.
– Я же предлагал помощь. Нет… думаю. Это уже становится увлекательным.
– Ты о садоводстве?
– Да о каком садоводстве – о тебе. Ты такая… это даже интригует, – заметил Стас.
– Ты слишком часто думаешь обо мне в последние несколько дней. Честно говоря, ты меня пугаешь, – правдиво отозвалась я.
– Просто не могу тебя разгадать. Ты то ли слишком таинственна, то ли, наоборот, слишком естественна, а я от такого в людях уже отвык…
– Не копай чересчур глубоко – если помнишь, я раскрыла свой секрет пару минут назад. Я просто делаю так, как мне хочется, – повторила я.
– Просто тебя трудно предсказать. Вот твой маневр с телевизором я разгадал…
– В каком смысле?
– В обоих. Не хочешь ни разговора, ни… меня.
– Проницательно.
– Тут – да. Получилось. Но, думаю, потому что ты желала, чтобы я это понял. А вот с пультом вышла накладка. В какой-то момент я представил, что ты сейчас накинешься на меня, начнешь вырывать пульт, а я тебя сгребу в объятия, поцелую… а ты взяла и удалилась. Да с таким достоинством, что мне даже стыдно стало от своих мыслей.
– Возможно, мне просто не хотелось обниматься и целоваться.
Что за народ эти парни, да и вообще все эти люди – вечно им все приходится разжевывать, подносить на блюдечке.
– Скорее всего, – весело согласился Стас. – И по-прежнему не хочется?
– Может, у кого-то на этот счет найдется другое мнение, но по мне так мытье посуды и объятия с поцелуями совместить сложно, – сообщила я.
– Но там же три тарелки. Ты скоро закончишь.
– Стас.
– Понял. Не лезу. Пойду смотреть про садоводство, – вздохнул он.
– Черт с тобой. Давай поговорим. – Я выключила воду и решительно повернулась к нему.
– Ого. Вот и этого я предугадать не мог.
– Ну давай, говори.
– Я?
– А что, я, что ли?
– Я просил ТЕБЯ подумать…
– С памятью у меня все нормально. Но ты-то как, разобрался в себе?
– Нет…
– Вот и я нет. Поговорили? Исчерпывающие результаты?
– Да нет. – Похоже, он начал слегка сердиться, как мать, которая с умилением и ласками уговаривала ребенка поесть, но через полчаса обнаружила, что даже ее терпению приходит конец. – Ты просто не желала об этом думать, а у меня мыслей оказалось слишком много, и я запутался. Нечестно говорить, что мы оба…
– Нечестно утверждать то, чего не знаешь. Может, я всю голову себе сломала, – равнодушно произнесла я, вытирая руки висящим над раковиной полотенцем.
– Эх, бесполезно, – досадливо махнул рукой Стас. – И вот что с тобой делать?
– Если хочешь, вкрути мне лампочку в торшер, а то все никак руки не доходят, – предложила я. – С ним уютно читать перед сном.
– Отлично. Давай почитаем, – оживился он. – Что ты так недоверчиво смотришь? Я знаешь как давно к художественной литературе не притрагивался? Соскучился уже… А то все по работе да по работе читаю… Серьезно, это лучше, чем передача про садоводство. Смотри, как здорово – главу ты вслух, главу я… А устанем – погасим торшер и спать. С лампочкой сейчас разберусь.
– Ну ладно. Что будем изучать, если не детективы?
– Я про какого-то автора слышал много, хотел почитать… погоди, вспомню…как же его… точно, Айрис Мердок!
– Ты не поверишь. Это женщина, – хмыкнула я.
– Серьезно? То есть… нет, я знал, что это женщина, а что, разве я назвал ее мужчиной? Я ведь сказал «автор»… Ладно, поищу в интернете. Неудобно читать с телефона, конечно…
– Успокойся. У меня чуть ли не целое собрание сочинений Айрис Мердок. Ее любила моя бабушка.
– Замечательно! – У Стаса так загорелись глаза, что я уже засомневалась, не поднялась ли у него опять температура.
Похоже, он был счастлив просто от того, что мы определились хотя бы с планами на ближайшие несколько часов.
– К сожалению, у меня на Мердок аллергия, – хладнокровно испортила ему удовольствие я. – Слишком много философии, пространных рассуждений, отступлений и психологических ходов. Но, кажется, один роман у нее был вполне… его можно и перечитать.
– Перечитать? Ты что, читала все ее книги? – пораженно спросил Стас.
– Да, все, какие здесь есть. Я тебе даже больше скажу: процентов восемьдесят из того, что есть в этом доме, я прочитала. Это все бабушкино – она была книжным червем, дедушка в этом ее не очень понимал…
– Стой, в этой квартире, если не ошибаюсь, два книжных шкафа и одна забитая книгами тумбочка! Ты все это прочитала?!
– Процентов восемьдесят, я же сказала.
– Как?!
– Потихоньку.
– Не знал, что ты настолько любишь это дело.
– Да я и не скажу, что прямо обожаю. Просто перед сном иногда приятно что-то полистать.
– Слушай, я только сейчас связал это – изобилие книг в этом доме и… Я даже не задумывался, любишь ли ты читать. – Вряд ли именно это упущение так расстроило Стаса, но, закончив эту фразу, он вдруг схватился за голову. – Да боже мой…
Я терпеливо переждала, пока он справится с внезапно нахлынувшими эмоциями (понятия не имею, какими, но приступы разных чувств со всеми случаются, тут ничего не поделаешь), и подытожила:
– Значит, ищу Айрис Мердок. Мне кажется, это на нижней полке…
Глава 11
Стасу не очень понравилось, как я читаю вслух. Он пожаловался, что я бубню без выражения и убиваю этим весь замысел автора. Поэтому начиная страницы с пятой читал все время он – и, похоже, получал от этого удовольствие.
Как только я приладилась к постоянным звуковым колебаниям, которыми сопровождались все диалоги (Стас пытался подражать голосам героев), мне удалось задремать. Не то чтобы я крепко спала, но периодически выпадала из реальности на целую главу. Похоже, Стас мог бы так прочитать всю книгу, даже не заметив, что я давно не слушаю, но главе на десятой его прервал звонок. Наверное, оно и к лучшему – в последние полчаса я все время просыпалась от его кашля. Видно, не стоило ему так напрягать горло, еще не оправившись после болезни.
Когда он ответил на звонок, голос у него был совсем хриплым.
– Привет. Все нормально. Зачем? Это неважно. Нет. Алла, нет. Я не приеду. Пока. Нет. Пока. Не звони мне больше, я же говорил. Пока.
Услышав «Алла», я сразу расслабилась. Видимо, организм отреагировал на привычную ситуацию – несмотря на то что пребывание Стаса у меня означало, как правило, их разлад, раньше он частенько разговаривал с ней по телефону в моем доме. И злился иногда, и расстраивался, и обижался… каких только эмоций не было. И «прощай, все кончено» тоже проскальзывало.
Но вот «не звони мне больше» меня как-то встревожило, даже сквозь полудрему. Это звучало хуже, чем «все кончено» – даже не знаю почему. К тому же в этот раз Стас очень уж долго и упорно стоял на своем. На него это было не похоже. Серьезная обида? Усталость? Все сразу?
Я открыла глаза и поискала взглядом Стаса, но он оказался в углу комнаты. А потом в другом. И снова в этом.
– Хватит расхаживать, в глазах рябит, – призвала я.
– Зачем она звонила? Неужели думает, что после всего этого я соглашусь к ней приехать вот так просто? – нервно отозвался он.
– Почему бы нет. Ко мне же ты приехал после больницы, хотя обвинял меня в том, что заболел, а также в черствости, бездушности и непонимании, – напомнила я. – Успокойся и ложись. Завтра к ней заедешь – поговорите.
– Не о чем нам разговаривать!
– Но ты же хочешь.
– Ни капли. Алла выпила из меня все соки и вместе с ними все чувства, которые я к ней питал, – трагически объявил Стас. – Я только не понимаю, почему до нее это никак не доходит. Когда-то это должно было случиться.
– Но пока этого не случилось. Расслабься. Ты все еще переживаешь из-за нее. Сам же видишь.
– Нет. То есть, да. Но со временем это пройдет, как прошла любовь.
– Можно чуть меньше драматичности, а то мне не по себе стало?
– Да, да, ты права… ладно. Читать больше не будем?
– Хватит на сегодня, ты уже охрип.
– Да. А интересная книга, здорово. Надо будет продолжить… Ну, а пока давай спать.
Я кивнула и повернулась на другой бок.
Проспать долго мне не удалось. Очень скоро (по ощущениям – на самом деле, наверное, прошло часа два) меня разбудила хлопнувшая дверь. Из коридора слышался приглушенный голос Стаса – он снова разговаривал по телефону. Слов я не разобрала, но мне не очень-то и хотелось. Через некоторое время он вернулся, прошел на цыпочках мимо моей кровати и грохнул телефон на стол.
– Не слишком последовательно ты себя ведешь для человека, который бережет чей-то сон, – проворчала я.
– А, ты проснулась, – мрачно отозвался он. – Извини. Это какой-то бред.
– Что, опять Алла звонила?
– Да. Два часа ночи. И, по-моему, она была пьяна.
– Пьяна? Я думала, она вообще не пьет.
– И я думал. Но голос был такой, как будто она оприходовала пару бутылок, причем не пива и не вина.
– Что не пива – слава богу. Мерзость редкостная.
– Ид, она такую околесицу несла. А объяснять отказалась.
– Ну-ка, ну-ка. Даже интересно. – Я приподнялась на подушке.
– Попробую передать дословно. «Наверняка она тебе рассказала, вот ты и злишься. А обвинить меня напрямую не можешь, потому что это будет означать, что ты с ней по-прежнему якшаешься. А раз это так, то я ни о чем и не жалею. Да я и так не жалею. Но вкус у тебя дурной. Она типичная серая мышь. Удачи вам».
– Я серая мышь? Ну, это было еще до салона красоты, – уязвленно произнесла я.
– Почему, ты классно выглядишь… стой, ты думаешь, она о тебе? Она тебя видела? Ты что-нибудь понимаешь, а?
– Ты только что впервые в жизни сделал комплимент моей внешности. Браво.
– Погоди, объясни мне…
– Она, кстати, так и сказала – «якшаешься»? Ну и словечко. Тысячу лет его не слышала.
– Если речь о тебе, то что в таком случае ты должна была мне рассказать и о чем она не жалеет?
– Понятия не имею.
– А по-моему, очень даже имеешь.
– Ошибаешься. Ничего, если я немного посплю? Хоть завтра и суббота, мне до вечера надо сдать двадцать тысяч знаков.
– Господи, Ида, ну почему просто не пояснить, что она имела в виду?! – раздраженно вопросил Стас.
– Откуда мне знать, что имела в виду эта чокнутая. Так я все-таки посплю, о`кей?
– Ладно, но я заснуть не смогу. Пойду на кухню.
– На здоровье. Можешь даже поесть.
– Я просто посижу подумаю. Может, что-нибудь в голову придет.
– Удачи.
– Я всех ненавижу, – оскорблено сообщил Стас и удалился, снова хлопнув дверью.
После этого я наконец смогла проспать до десяти утра.
Войдя на кухню, чтобы сделать завтрак, я обнаружила там Стаса – он дремал. Когда я включила свет, он поднял голову со стола и с сонным недоумением уставился на меня.
– Который час?
– Начало одиннадцатого, – сообщила я, включая чайник. – Хорошо спалось?
– Замечательно, только шея затекла, да и поспал я всего ничего. Зато до меня дошло.
– И что же?
– Когда вы виделись с Аллой в прошлом году, после того как она нашла твое сообщение в моем телефоне, она наговорила тебе гадостей про меня. Вот и все. Так ведь и было, правда? По крайней мере это единственное логичное объяснение, которое приходит мне в голову.
– Ну да, довольно логично, – согласилась я. – Тебе бутерброды делать?
– Да, четыре штуки, пожалуйста. Два с сыром, два с ветчиной. – На этот раз аппетит его не покинул.
– Как в тебя столько влезает, – подивилась я, нарезая батон.
– Слушай, я сейчас лопну, если ты не скажешь, прав я или нет, – грозно предупредил Стас.
– Если ты не лопаешься от четырех бутербродов, от любопытства точно не лопнешь.
– Это не просто любопытство! Неужели ты не понимаешь?!
– Почему для тебя это так важно, если с Аллой, как ты говоришь, все кончено? Забудь да и все, – посоветовала я.
Ответом мне было молчание.
– У меня ощущение, как будто меня все кругом обводят вокруг пальца, – признался Стас спокойно, уже когда я поставила перед ним бутерброды. – Но ты права. Я должен забыть. Плюнуть и растереть. Я начинаю новую жизнь.
– Ну вот, молодчина.
– И ты права еще кое в чем. Не нужно сейчас пытаться определиться с нашим статусом. Ну, я имею в виду нас с тобой. Это только все усложнит, прошло слишком мало времени… лучше пока оставить все как есть.
– Ого, да ты за эту ночь прямо поумнел, – отметила я.
– Ага… – Стас с сомнением посмотрел на бутерброды. – Ты очень хочешь есть?
– Не знаю… а что?
– Да я подумал… после завтрака ты, наверное, засядешь печатать и перестанешь обращать на меня внимание…
– Решил, пока не поздно, воспользоваться шансом?..
– Вот именно.
– Хм… ладно.
Он встал из-за стола и шагнул ко мне, но в этот момент раздался звонок.
– Родители, – констатировала я.
На домашний телефон могли звонить только они. Остальные предпочитали связываться со мной по мобильному.
Стас с легкой досадой посторонился и дал мне выйти из кухни.
– Они приглашают нас на ужин, – с усмешкой сообщила я, вернувшись через пару минут.
– Нас? – переспросил он.
– А что ты удивляешься – сам же так старался им понравиться.
– Было дело. Во сколько нам надо прийти?
– В шесть.
– О, времени куча. Кстати, мы отвлеклись…
– Я помню.
Глава 12
– Поразительно, – произнес Стас, наблюдая, как я укладываю волосы стайлером перед зеркалом. – Родители моют тебя, кормят, одевают, а через каких-то двадцать лет ты уже не можешь прийти к ним, не приведя в порядок прическу.
– Я почти всегда делаю укладку, после того как посушу волосы феном, – сообщила я.
– Правда? Я не замечал.
– Ты вообще мало что замечал. Тебе фен не нужен?
– Мне? Терпеть не могу эту штуку. У меня голова сохнет быстрее. – Он загляну в зеркало из-за моей спины и небрежным движением поправил чуб. – Вот и вся моя укладка. Не хочешь опять в душ пойти, когда вернемся?
– А ты, конечно, у меня остаешься. Ну, кто бы сомневался. Твое стремление к чистоте, конечно, похвально, но… я еле успела напечатать то, что нужно.
