Оксана Кириллова
Куклы во время шторма
Следующие пару недель я не отвечала на звонки, кроме родительских, не открывала дверь и действительно писала диплом. Наверное, у меня никогда в жизни не было таких странных двух недель, и дело было даже не в том, что я виделась только с дипломным руководителем, а прогулки совершала только в одиночестве, вокруг дома или до ближайшего гастронома. Я почти ни о чем не думала – старалась обрубать все мысли на корню, убеждала себя, что меня ничто не интересует. В конце концов посторонние мысли стали обрубаться уже сами, без моих усилий: в мозгу периодически вспыхивали имена и почти сразу гасли. Алла (?….). Жанна (….). Стас (??…).
После майских праздников я сдала диплом на проверку и, не представляя, чем заняться теперь, впервые в жизни проспала почти целый день. Просыпалась, перекусывала – и опять ложилась. Каждый раз мне казалось, что теперь уж я точно не засну, но сон приходил снова, и я погружалась в него с облегчением и радостным узнаванием, будто встречая старого друга. Сны мне, к сожалению, не снились – либо я ни один не запомнила.
В день рождения Жанны, открыв глаза, я сразу с такой тоской вспомнила прошедшие дни, будто мне предстояло выходить на работу после долгих праздников. Я бы ни с кем не общалась еще очень долго, но забыть о такой дате не имела права. И нужно было пойти купить тот сертификат в подарок.
Выйдя из салона, я поняла, что по-прежнему не позвонила Жанне, и достала мобильный телефон. Звук на нем был отключен уже давно и проверяла я его нечасто, так что я обнаружила очередную порцию пропущенных вызовов, но, даже не став смотреть, от кого они, набрала номер подруги.
– А вот и ты! Думала, ты вообще про меня забыла, – не дав мне произнести традиционную поздравительную речь, застрекотала она в трубку. – Как насчет того, чтобы посетить мою безалкогольную вечеринку? Кстати, какой сок ты предпочитаешь? А может, морс или что-нибудь в этом роде?
– Безалкогольную вечеринку, – повторила я. – Значит…
– Да-да, все подтвердилось, я беременна! – Последнее слово она выдохнула с таким восторгом, что я впервые за много дней улыбнулась.
– Поздравляю. Раз так – сразу с обоими событиями.
– Я пыталась дозвониться до тебя, но это же было невозможно. Где ты была эти полмесяца? Даже дверь мне не открыла! Я волновалась! Ты что, уезжала? – Жанна не стала дожидаться моего ответа – для этого у нее было, похоже, слишком много эмоций. – Чертов доктор Голицын оказался не только продажным, но еще и недобросовестным. И слава богу. Жду тебя в пять у себя.
Не передать словами, до чего меня напряг этот визит. Подарок Жанна оценила, а в остальном был полный мрак – темой вечера стала отнюдь не сама именинница, а ее положение. Три ее подруги (все замужем, две с детьми, одна мечтающая о ребенке) почти сразу же принялись с упоением обсуждать вынашивание, кормление и прочие прелести, и конца-края этому не было.
Из мужчин на этой, с позволения сказать, вечеринке присутствовали только Сема и муж одной из девушек (видимо, никого не прельстила мысль о празднике без алкоголя), и они практически поселились с сигаретами на балконе. Я весь вечер завидовала черной завистью, поглядывая из комнаты на их спины и локти – больше ничего я разглядеть не могла, – а потом не выдержала и тоже выскользнула на балкон.
Услышав скрип двери, оба обернулись и вопросительно посмотрели на меня.
– Я покурю с вами. Не возражаете? Только вот у меня… кажется, сигарет с собой нет, – проворковала я, делая вид, что роюсь в карманах.
Сема молча протянул мне толстую «Мальборо» и зажигалку. Затянувшись, я чуть не закашлялась.
– Крепкие.
– Это да, – сказал второй парень.
– Рада за вас с Жанной, – произнесла я, повернувшись к Семе, и подумала о том, что ни танцев, ни психологического образования в жизни моей подруги уже, скорее всего, не будет. Впрочем, она ведь получила как раз то, чего больше всего хотела… так не все ли равно?
– Я тоже рад. – Мне показалось, Сема даже слегка улыбнулся – ну надо же.
Не знаю, почему, но я ждала, что он спросит, зачем мне понадобился телефон Аллы, хотя при постороннем человеке это было бы довольно странно, да он уже и забыл, наверное, о том случае. Вместо этого Сема внезапно сообщил:
– Жанне вчера звонил какой-то твой друг. О тебе спрашивал.
– А она что? – Пепел с моей сигареты приземлился на балконный пол, и я стряхнула его вниз носком тапочка.
– Сказала, что сама не может до тебя дозвониться.
– Так и было.
– Ты, наверное, уезжала? – дружелюбно осведомился второй.
– Ну… я была сильно занята. И еще моя подруга пыталась покончить жизнь самоубийством.
Сема слегка содрогнулся, а второй пробормотал:
– Кошмар. Как она сейчас?
– Не знаю.
Они посмотрели на меня странно и как по команде отвернулись.
– Я все выясню, – зачем-то добавила я и бросила еще не потухшую сигарету в пепельницу.
Уже совсем стемнело, и мне пришло в голову, что, вероятно, я могу улизнуть, сославшись на позднее время. Достав из кармана джинсов телефон с по-прежнему отключенным звуком, я обнаружила, что мне звонит Гена. Можно было в очередной раз не взять трубку, но этот разговор избавлял меня от необходимости курить вторую сигарету, когда у меня еще от первой кружилась голова, и сидеть в уголке с шестым по счету стаканом сока, внимая беседам о радостях материнства. Поэтому я нажала «ответить» и вышла с балкона.
– Привет. Ну надо же, ты взяла. Даже не ожидал.
Такое начало мне почему-то не понравилось, и я отозвалась холодно:
– Зачем тогда звонил?
– Да надеялся на чудо. Как ты там?
– Хорошо. Диплом закончила, вот жду результатов проверки. – Я проскользнула в коридор мимо Жанниной компании.
– Здорово, молодец. Ты дома? Может, прогуляемся? Погода дивная.
Моей маме наверняка понравилось бы это странное сказочное словечко – «дивная». Не встречала ни одного другого парня, который бы его произносил.
– Я не дома. Я на дне рождения у подруги.
– Когда собираешься обратно? Тебя, может, встретить?
– А который час?
– Сейчас посмотрю… одиннадцать. Без десяти. Ого, прости, я и не знал, что так поздно звоню! Готовился к важному зачету – он уже в понедельник – и не уследил за временем…
Одиннадцать? Неужели я вытерпела целых шесть часов? Да я героиня. Внезапно мысль о том, чтобы Гена пришел за мной, показалась мне не такой уж плохой. На самом деле, рассудила я, маршруток теперь уже не дождешься, а так можно будет не вызывать такси… к тому же уйти, объяснив, что тебя ждут, всегда легче, чем уйти просто так, когда все остальные еще сидят и никуда не собираются. Наверное, те, у кого есть дети, оставили их бабушкам и наслаждаются краткосрочной свободой.
– Действительно поздно. Встреть, если хочешь. Тут не очень далеко.
– Скажешь адрес? – оживленно перебил меня Гена – по-моему, впервые в жизни. Не совладал с эмоциями.
Было приятно, что у кого-то вызывает такой восторг возможность переться за мной куда-то среди ночи.
Он примчался уже через двадцать минут. Жанна чуть не подавилась соком, когда я заявила, кто за мной пришел.
– Это тот, который «просто сосед»? – с подозрением спросила она. – Чую, ты опять мне много чего должна рассказать…
– Потом, – многообещающе улыбнулась я.
К своему стыду, хлопнув дверью подъезда, я испытала ни с чем не сравнимое облегчение.
Глава 10
– Тысячу лет тебя не видел! – Внезапно возникший рядом со мной Гена вытянул руки, чтобы обнять меня, и в темноте его фигура в черном плаще напомнила силуэт взлетающей птицы.
– Плащ – в мае? – произнесла я.
– Ночь прохладная, – извиняющимся тоном отозвался Гена, не опуская рук, и пришлось все-таки позволить себя обнять.
Ну да, градусов пятнадцать. Холодрыга, действительно. По мне так парень, перекутывающий себя, как старая бабка, – это просто смешно. Но, может, я придираюсь.
– Ну, как там мои родители? Я давно с ними не ужинала, разговариваем по телефону да сталкиваемся в подъезде. Что у них новенького?
Совершенно не замечая моего ироничного тона, Гена радостно ответил:
– Купили микроволновку.
Жаль, что он не сказал «микроволновую печь».
– Да, старая уже плохо грела.
– Они такие милые люди, Ида!
– Я знаю.
– Тебе бы с моими познакомиться. Съездила бы с нами на дачу на пикник…
– У вас есть дача?
– Да, за городом.
Ох, не может быть, а я-то думала, что в центре города.
Я обнаружила, что становлюсь прежней – язвительной, равнодушной, с вечным желанием остаться одной.
Люди гуляли по улице, как днем – в парке, мимо которого мы прошли, не оказалось ни одной свободной скамейки, а в круглосуточный магазинчик выстроилась целая очередь. Это был первый по-настоящему теплый уикенд. Пожалуй, я спокойно могла обойтись и без провожатого. Зато удалось вырваться от Жанны без помех.
Я подумала о ее замужних подружках, которых я раньше даже не видела, о строгом сером платье, в котором она встречала гостей, и ощутила раздражение. Ну вот, снова. Все возвращается на круги своя. Недолго я была альтруистичной и благосклонной ко всему миру. Надо было поймать момент и понаделать добрых дел, а я?.. Чуть не свела человека в могилу. Ну, навестила потом этого человека. Из хорошего – однажды прикрыла Жанну перед родителями, взяв на себя вину за плохое пюре. Почему-то в голову пришло только это. Негусто. Может, было что-то еще, но я забыла. Неудивительно – ведь в последнее время я только и делала, что старалась обо всем забыть.
А, ну да, еще я не сказала Стасу об измене Аллы. Ну и очень правильно сделала, нечего в чужие дела лезть.
Гена вышагивал рядом, сунув руки в карманы, и что-то оживленно рассказывал. Я пропустила мимо ушей все от первого до последнего слова, даже не стала утруждать себя вежливыми кивками.
– Большое спасибо, что проводил, – сказала я, когда мы вошли в лифт.
– Было очень приятно, – искренне улыбнулся Гена, и мне стало слегка стыдно. Раньше бы не стало – все-таки что-то из последних месяцев во мне, видимо, закрепилось.
– Может, зайдешь? – ляпнула я (зачем??). – Чаю выпьем.
– Э… даже не знаю… уже поздно, – замялся он.
– Родители будут волноваться?
– Ну да… хотя… я им позвоню. В конце концов, завтра воскресенье, никуда с утра идти не надо.
– Да нет. Раз будут волноваться, то и не стоит.
– М-м… – разочарованно протянул он.
– В принципе, если хочешь, мы можем ненадолго пойти ко мне и заняться сексом, но только один раз, больше ни на что не рассчитывай, – дружелюбно произнесла я – просто захотелось посмотреть, как вытянется его физиономия.
Убедившись, что Гена совершенно сбит с толку, я все с той же непринужденной улыбкой пояснила:
– Я пошутила.
– Э… я понял, – выдавил из себя он.
Лифт остановился на моем этаже, я так же любезно проговорила «до скорого» и выскользнула на лестничную площадку.
Подходя к своей двери, я посмеивалась, а когда полезла за ключом, меня разобрал такой хохот, что я никак не могла подцепить его – ключ все время выскальзывал, а в конце концов со звоном опустился на пол. Я сочла это знаком того, что домой идти не время, и недолго думая развернулась обратно к лифту.
***
Ночь даже разочаровала меня – никаких тебе опасных приключений, ничего экстраординарного. Разве что легкий привкус свободы. Не так уж часто мне приходилось гулять в это время суток, а одной так и вовсе не приходилось.
Я прошлась по улицам, посидела на одной из немногих свободных лавочек в парке и вернулась домой. Во дворе было безлюдно и темно, свет горел лишь в нескольких окнах, и на секунду я подумала: вот оно, где-то здесь притаился бандит, и сейчас меня убьют (хорошо, если сразу). Наивное представление типичного «дневного» жителя города о ночи. Но мне повезло – если бандит где-то и прятался, то я его не заинтересовала. Действительно, зачем ему серая мышь, как когда-то назвала меня Алла.
Ее имя не обрубилось, едва вспыхнув в голове, как это происходило в последнее время, а будто мягко погрузилось обратно в глубину сознания и утонуло там, под толщей. Наша внутренняя связь умерла. Я больше ее не чувствовала. И вообще, все стало пресным. Как раньше. Только я уже не хотела жить как раньше.
Дома я сразу же переоделась в ночную рубашку, нырнула под одеяло и взяла телефон. Так и есть, я не удалила ее – ту SMS от Семы, в которой был номер Аллы.
Глава 11
Она ответила почти сразу – то есть я ее не разбудила. Впрочем, десять утра – более или менее нормальное время для звонка, даже в воскресенье. Не то что три ночи, – а ведь я чуть было не позвонила сразу после того, как обнаружила номер.
– Алло. – Довольно вялый голос с еле уловимой вопросительной интонацией.
– Привет, это Ида.
– Откуда ты знаешь мой номер? – Судя по тону, Алла напряглась.
– Неважно. Как ты себя чувствуешь? Тебя выписали?
– Да.
– Стало быть, Тамара уберегла-таки тебя от лечебницы.
Врачи все больше разочаровывали меня своей продажностью: сначала доктор Голицын, теперь эти… или этот… или эта… кто знает, кому именно Тамара дала взятку. Может, всем сразу.
– А имя моей тетки тебе откуда известно?!
– В больнице познакомились. Так значит, ты чувствуешь себя хорошо.
– Да. Оставь меня в покое. – Алла внезапно перешла на шепот, а потом я услышала голос Стаса:
– Алла, кто это? Это не Ида?
С какой стати это должна быть я, интересно? У него прямо особое чутье. Может, теперь он переключился на мою волну? Впрочем, способен ли он на такое? Он всегда только на своей. Что бы он там ни болтал о безграничном доверии и о том, что хочет смотреть на мир моими глазами. Очередная романтическая прихоть.
– Нет, это не она, – раздраженно отозвалась Алла, и после нервного «с кем ты говоришь?!» вызов прервался.
Через несколько минут мне стали звонить, долго и настойчиво. Стас. Я не шелохнулась. Что бы я ему сказала? Ничего определенного у меня в голове не было.
Вопрос с Аллой был решен, и, вероятно, это был наш последний разговор. Впрочем, я и не ждала, что мы будем вместе ходить по магазинам и на маникюр и обсуждать последние сплетни о звездах Голливуда (от одной этой мысли мне стало весело, почти как вчера после общения с Геной).
Бросив разрывающийся от звонков телефон на столе возле компьютера, я накинула халат, вышла на лестничную площадку, подошла к двери квартиры родителей и нажала на кнопку звонка.
Открыл папа.
– О, дорогая, ты наконец-то решила зайти, – произнес он, пропуская меня. – Дай я тебя обниму… Как диплом?
– Пока не знаю – сдала на проверку, – ответила я, прижавшись к нему.
Из комнаты высунулась голова мамы, украшенная бесчисленным количеством бигуди.
– Ой! – воскликнула она и механически схватилась за голову, будто собираясь содрать с нее бигуди, но тут же отдернула руку: видимо, они были еще горячими.
– Не волнуйся, мам. Как видишь, я тоже особенно не наряжалась. В конце концов, мы ведь одна семья, – успокаивающе произнесла я.
– Ну да, конечно, Идочка, – облегченно произнесла мама, но ее голова все же исчезла из дверного проема.
– Мы в гости собираемся… помнишь Ивлевых? Вот у тети Люды день рождения, – пояснил папа с улыбкой.
– Надеюсь, я не помешаю сборам. Просто заглянула… посмотреть на вашу новую микроволновку.
– А, Гена рассказал? – Наклонившись к моему уху, он прошептал: – Вы все еще просто друзья?
– Конечно.
– Тогда я могу тебе признаться: он меня уже ЗАДОЛБАЛ. Приходит как к себе домой. Мне кажется, даже мама начала слегка напрягаться. Ты намекни ему, что ли, что мы не всегда ждем гостей.
Видать, в последнее время с его чувством меры что-то произошло: мне он тоже стал названивать с утра до вечера.
– Думаю, ко мне Гена еще долго не будет заходить. Я его вчера… слегка смутила, – хихикнула я. – Впрочем, может быть, с вами у него уже отдельные отношения.
– Он такой скучный, я готов зубами скрежетать, едва он открывает рот. И он хотел подлизаться ко мне, подарил пепельницу совершенно без повода! Ну, вроде как случайно проходил мимо магазинчика, увидел и подумал, что мне может понравиться. Это, конечно, здорово, но уже чересчур.
– И пепельница наверняка не такая, какая тебе нужна?
– Да нет, неплохая, в виде грецкого ореха… у меня такой нет… думаю, не слишком дешевая. Но если он решил, что таким образом расположит меня к себе, то ошибался. Меня так просто не купишь! Вообще, Стас гораздо лучше этого Гены – ну, мое мнение. Придешь с ним еще как-нибудь?.. Тс–с, мама идет.
Глава 12
Родители уговорили меня позавтракать с ними, а потом я вернулась к себе. Телефон безжизненно молчал, будто из него выпили все соки. Выяснилось, что так и есть – беспрерывные звонки посадили батарейку. Поставив мобильный на зарядку и на всякий случай проверив пропущенные вызовы (хотя я была более чем уверена, что звонил только Стас), я обнаружила, что среди них затесался один от моего дипломного руководителя.
Тому, что он решил связаться со мной воскресенье, я уже не удивлялась. Перезвонила.
– Ида, здравствуйте, – деловито проговорил руководитель. – Я проверил ваш диплом и прислал вам по почте со всеми замечаниями и поправками.
– Большое спасибо, сейчас посмотрю, – сказала я.
Жаль его все-таки – заняться ему, что ли, больше нечем в выходные?
– Знаете, я тут подумал… дипломная работа… написана вами… на очень высоком уровне. – Он смущенно откашлялся, как примерный семьянин, ляпнувший фривольный комплимент малознакомой девице. – И тему можно еще развивать. Я думаю, вам стоит подумать о диссертации.
– Э-э… спасибо, я подумаю.
– После вашей защиты я поговорю об этом с замдекана.
Ого, да он, похоже, серьезно. Аспирантура. Ну… в конце концов, никаких других планов на будущее у меня нет. Нет работы – даже из компании, для которой я делала компьютерный набор, больше явно не обратятся: я игнорировала их все две недели своего отшельничества.
Я еще раз поблагодарила руководителя и пообещала на днях выслать ему окончательный вариант своей работы, с учетом всех его замечаний. Как только я завершила разговор, Стас снова стал звонить. Совершенно не щадил нервы Аллы – она там, наверное, бегала вокруг него и пыталась отобрать у него мобильник. А может, он заперся от нее в ванной?
Мне стало даже интересно, что он хочет мне сказать, что считает уместным при данных обстоятельствах. Я бы на его месте растерялась и, наоборот, затаилась – что, собственно, и сделала на своем, – но, возможно, я недооцениваю его находчивость?
Подумав, я сгребла телефон со стола и нажала «ответить».
– Привет, – не сразу послышалось в трубке (очевидно, он тоже не ожидал, что я сменю гнев на милость).
– Привет, – не стала оригинальничать я.
– Ты ответила.
– Ну да.
– М-м…
Нет, не такой уж он и находчивый.
– Ну… как ты там?
– Хорошо.
– Это ведь ты звонила Алле час назад?
– Нет.
– А по-моему, ты.
– Нет. Как она себя чувствует?
– Неплохо. Тамара все уладила.
– Я так и предполагала. Надеюсь, теперь ты не отходишь от Аллы ни на шаг?
– Сейчас отошел на кухню.
А я ведь так и не побывала у Аллы на кухне. Наверняка она тоже вся красно-зеленая.
– То есть она не слышит, что ты со мной разговариваешь?
– Нет, сама болтает по телефону с теткой. Тамара стала звонить ей постоянно, еще и приходит каждый день. Контролирует все.
– Поэтому ты не можешь сбежать, бедняжка.
Стас промолчал.
– А Алла не видит, что ты все время мне набираешь?
– Да знаешь, я уже трубку к уху не подношу. Просто включаю автодозвон и кладу мобильник неподалеку. Ты же все равно не отвечаешь.
– О, теперь ясно, почему ты не сразу сориентировался, когда я взяла.
– Ага.
– А что именно ты хочешь мне сказать?
Ну надо же, из него еще приходится клещами все вытягивать. Может, за эти две недели он и забыл, зачем ему так необходимо меня услышать, и пытался дозвониться уже просто на автомате?
– Сказать, что… что люблю тебя, наверное. И что все наладится. Только надо подождать.
Да, очевидно, я недалеко ушла от истины. Все гениальное просто. Вот, оказывается, зачем он ежедневно сажал мне батарейку. Ну а чего еще я хотела? Может, этого и достаточно? «Люблю», «наладится», «подождать»… разве плохо звучит?
– Я имею в виду, что… я ничего не забыл, – добавил он. – Ну, из того, что говорил тебе. Все так и есть. Ты же… все помнишь?
– Даже больше, чем нужно.
– О, ты про ту ночь, когда я напился и… что ж, надеюсь, мы все-таки вернемся к этому вопросу. – Голос Стаса прозвучал не слишком уверенно.
– Брось, ты ни на что не надеешься, ты не знаешь, что делать, и ты, как обычно, в тупике, – любезно подсказала я. – Не бойся казаться уязвимым и слабым – это не повредит твоей независимости.
– Ты высмеиваешь слова, которые я так искренне говорил…
– Разве ты слышишь в трубке смех? Вообще-то, очень хорошие были слова. И насчет того, что ты не хочешь, чтобы мы были обычной парой, – прямо в точку. Я тоже этого не хочу.
Стас снова замолчал – очевидно, почувствовал подвох и ждал, пока он вскроется. Я не стала заставлять его долго ждать.
– Пожалуй, любовь на расстоянии – это наш вариант. Прямо как для нас придуманный.
– Что?
– Ну, так мы не будем друг другу мешать, скорее поможем. Мой образ и воспоминания обо мне будут согревать тебя даже после двадцати лет несча… замечательного брака.
– Э-э…
И снова не слишком находчиво. Стас прямо разочаровывал меня. Что за мужчины пошли – приходится всю инициативу брать на себя.
– А что, разве лучше будет, если мы поженимся, начнем ссориться и ты станешь искать утешения у какой-нибудь другой Иды?
– Э-э…
– Ну, не Иды – Маши, Кати, все равно. Есть же у тебя потребность мстить таким образом самому себе за мучительные отношения. Я теперь начинаю понимать: это не только утешение, но и месть себе. Чтобы еще и совесть грызла. Ты так любишь себя бичевать, но при этом так любишь себя, что это даже мило.
– С чего ты решила, что наши отношения будут мучительными?
Наконец-то внятная, законченная фраза.
– Ты другие не воспринимаешь. Если они и не будут мучительными, ты их таковыми сделаешь – может, даже только для себя.
На мгновение я почувствовала себя Жанной, с ее стройными психологическими теориями, и одновременно осознала, что успела устать от этого разговора и продолжать его – тем более в том же пошло-глубокомысленном ключе – мне совершенно не улыбается.
Потом я подумала: что, если я больше не люблю Стаса? Не слишком-то приятные вещи я ему говорю, не слишком-то берегу его нежную психику. Но что-то во мне протестующе встрепенулось, и я успокоилась. Оказывается, с любовью жить куда приятнее, чем без нее. В последнее время казалось, что во мне умерло решительно все, но, видимо, пока еще нет.
– Ладно, иди к Алле, а то она тебя хватится, – посоветовала я. – Ничего ей от меня не передавай.
– Ида…
– А?
– Я подумаю, как все уладить. Честно. Я что-нибудь придумаю.
Нет, он не понял меня и не услышал. Наверное, он вообще не способен такое понять. От этого мне сделалось совсем легко – как в детстве, когда молочный зуб долго шатается, а потом наконец выпадает. В первую минуту это неприятно, но ты радуешься, потому что уже знаешь, что теперь он не будет тебя беспокоить.
– Хорошо, Стас. Пока.
– Я люблю тебя, – сказал он как-то бесцветно.
– Я тоже тебя люблю.
У меня было ощущение, что это наш последний разговор – забавно, что с ним и с Аллой я распрощалась в один день. И я, наверное, должна была всплакнуть и повспоминать всякие лирические моменты – как мы смотрели передачу про садоводство, как пили мартини в кафе или как Стас примерял розовую рубашку моего покойного дедушки… Но я этого делать не стала. Вместо этого я отложила телефон, включила компьютер, залезла в электронную почту и скачала файл, присланный дипруком.
Просто не верилось, что из-за нехарактерного усердия, проявленного мной в тот период отшельничества, меня действительно ждет аспирантура. Буду посещать никому не нужные лекции три дня в неделю, писать никому не нужную кандидатскую диссертацию по пиар-менеджменту и преподавать всякую муру болтливым и глумливым студентам и щелкающим пудреницами студенткам, которым будет глубоко наплевать на то, что им рассказывает какая-то девчонка на пару лет старше их.
Подходит ли мне это? Еще полгода назад я бы, наверное, сказала, что да, почему бы и нет. Хорошая работа – непыльная, спокойная. Не очень денежная – ну так можно подрабатывать, времени-то будет достаточно. Хотя бы компьютерным набором – у меня ведь неплохо получалось…
Мама в свое время не поступила в аспирантуру и очень по этому поводу сокрушалась, ведь это было бы как раз по ней: библиотеки, кропотливый, тихий и неприметный труд. Ее смущала только необходимость периодически выступать перед целой аудиторией. Возможно, именно эта маленькая деталь позволила ей в конце концов перестать беспокоиться об упущенных возможностях. Иначе она горевала бы до сих пор.
Видимо, то был все-таки не ее путь. Иначе она бы от него никуда не делась. Или он от нее. Тут ведь ничего не поделаешь, как ни сопротивляйся, как ни переворачивай. Я должна быть свободной, Жанна должна родить ребенка и посвятить ему всю жизнь, Стас должен…
Да нет, на самом деле никто никому ничего не должен. Просто у каждого своя истина.
Глава 13
К несчастью, Гена знал о дате моей защиты – кажется, ему ее назвала мама. Она также добавила, что мы обязательно устроим по этому поводу торжественный ужин, на который он, разумеется, приглашен. Но, видимо, это было достаточно давно и с тех пор что-то изменилось: когда я предложила сделать вид, что мы переносим ужин, и таким образом избавиться от Гены, мама даже не стала сильно возражать.
Было решено позвонить Гене после моей защиты и сказать, что я слишком устала и лучше отпраздновать на следующий день, а потом…
– А потом разберемся, – сказал папа жизнерадостно. – Кто-то из нас может, например, внезапно заболеть…
– Не дай бог! – с укором произнесла мама.
– Ну-у, пусть тогда нас всех вместе пригласят в гости. Он же не член семьи, чтобы идти с нами!
– И то хорошо. Ладно, придумаем что-нибудь. В крайнем случае можно просто не взять трубку, – внесла идею я.
– Это невежливо, – как мне показалось, с некоторым одобрением отозвалась мама.
В итоге все сложилось наилучшим образом: выяснилось, что мать Гены выиграла в каком-то конкурсе горящую путевку в Турцию на двоих, но муж не смог составить ей компанию из-за работы, а Гена успел сдать сессию, в основном «автоматом», поэтому было решено, что он присоединится к матери. Они улетали как раз в день моей защиты.
Я все-таки решила взять трубку, когда он позвонил, чтобы уныло сообщить мне об этом, и великодушно успокоила его («Очень жаль, конечно, что тебя не будет, но хорошо, что ты едешь на море, мы все очень за тебя рады»). В глубине души я надеялась, что он закрутит там курортный роман и хотя бы на эти десять дней забудет обо мне и моих родителях. Да, шансов было мало… но одна мысль о том, что этот ужин обойдется без него, немного грела меня, когда я готовилась к выходу из дома в тот знаменательный день.
Я убрала с будильника мелодию Evanescence и поставила ту самую, Slipknot. Она по-прежнему меня раздражала, но одновременно вызывала приятные ассоциации. К тому же под нее действительно было куда легче проснуться – вернее даже, под нее было просто невозможно не проснуться.
Не успела я закрыть дверь квартиры, как позвонила Жанна, чтобы пожелать мне удачи – подумать только, встала так рано специально ради этого.
– Я записалась на гимнастику для беременных, – ликующе сообщила мне она. – Кстати, тренер уже после первого занятия сказала мне – как и ты тогда, – что я очень гибкая. Можно будет когда-нибудь и о танцах подумать… Завтра пойду на стрижку по тому сертификату, который ты мне подарила. А сегодня вечером у меня как раз гимнастика!
Я не понимала, что ее так радовало в необходимости совершать нелепые движения в компании потных неповоротливых женщин с огромными животами и одышкой, но решила порадоваться вместе с ней:
– Замечательно. Просто отлично.
Чуть было не добавила, что просто-таки завидую, но было бы уже чересчур.
– Я все никак не спрошу: ты со Стасом поговорила? – спохватилась Жанна. – Он же даже мне звонил… я тебе не передала?
– Сема передал на твоем дне рождения.
– А-а, ну вот. Ты его бросила, да? Чем все кончилось-то?
– Да ничем.
– Как это?
– Вообще, все как надо.
– Это как? – слегка изменила вопрос Жанна.
– Это… закономерно, – подумав, заявила я.
– Ладно, потом поговорим, – сдалась она. – А сейчас иди на защиту и настройся на лучшее.
– Спасибо. Так я и делаю.
– Ты ведь позвонишь мне, когда сдашь?
– Конечно.
– Ну, все тогда… пока, удачи.
Я вспомнила, как она ждала меня под дверью после моего госа, какой растерянной выглядела весь день, хоть и улыбалась, как неуютно ей было, когда мы отмечали вечером с вином…
И отлично, что все позади, что ее приоритеты вновь расставлены и в этот раз она не будет меня ждать. Эта мысль была странной, но искренней.
***
В отличие от большинства, я совершенно не волновалась перед комиссией. Спокойно все рассказала и без запинки ответила на вопросы – мне даже не понадобилась бумажка с планом выступления. После моей защиты один из членов комиссии зачитал вслух отзыв рецензента, который я уже видела до этого – в конце рецензии была строчка: «Выпускница рекомендована к поступлению в аспирантуру». Или как-то так, дословно не помню.
Когда отстрелялись все, чья защита была назначена на этот день, комиссия выпроводила нас из кабинета минут на пятнадцать и, вроде как посовещавшись, пригласила обратно. Мою оценку объявляли в числе первых.
– Несомненно, отличная работа, причем с неплохими перспективами. Мы считаем, что вам действительно стоит подумать об аспирантуре, – важно произнес председатель комиссии.
– Благодарю вас, но мне хотелось бы для начала попробовать поработать по специальности. В конце концов, практика всегда полезнее, чем теория, – с вежливой улыбкой ответила я.
– Хм… что ж, тоже верно. Если вам понадобится помощь в поиске работы, можем дать некоторые рекомендации.
Иными словами, у них есть связи. Ну естественно.
Сидевшая неподалеку от меня студентка мажорного вида, имя которой я забыла, поморщилась – наверняка от зависти. Больше никому таких предложений не делали.
– Большое спасибо, – сказала я. – Это было бы очень кстати.
– Зайдите в деканат на днях. И не отметайте сразу вариант насчет аспирантуры. Было бы глупо зарывать такую работу…
– Ну все, – вмешался мой дипломный руководитель, – пусть человек решает сам.
При этом он посмотрел на меня с сожалением – хотя, возможно, мне показалось. Впрочем, пусть бы хоть зарыдал – не собиралась я себя связывать. Теперь, когда была по-настоящему свободна. От университета. От запутанных отношений. Временно – даже от назойливого поклонника. Да много от чего на самом деле но это было не так просто описать. В моей жизни осталось только то, что мне нужно: любовь и легкость.
Любовь – и легкость.
Глава 14
Как только я открыла дверь института, солнечный свет прямо-таки ударил в глаза. Можно было истолковать это как символ светлого будущего, которое меня теперь ожидало. Я не успела развить как следует эту мысль: отвлекла Жанна, стоявшая на крыльце.
