Николай Кун
Боги и герои. Мифы Древней Греции

Триптолем

Великая богиня Деметра, дающая плодородие земле, сама научила людей, как возделывать хлебородные нивы. Она дала юному сыну царя Элевсина, Триптолему, семена пшеницы, и он первый трижды вспахал плугом рарийское поле у Элевсина и бросил в тёмную землю семена. Богатый урожай дало поле, благословлённое самой Деметрой. На чудесной колеснице, запряжённой крылатыми змеями, Триптолем по повелению Деметры облетел все страны и всюду научил людей земледелию.

Был Триптолем и в далекой Скифии, у царя Линха. Его тоже научил он земледелию, но гордый царь скифов захотел отнять у Триптолема славу учителя и присвоить её себе. Линх задумал убить во время сна великого Триптолема, но Деметра не допустила злодеяния, решив покарать Линха за то, что, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на её избранника.

Когда Линх ночью прокрался в покой, где мирно спал Триптолем, Деметра обратила царя скифов в дикую рысь в то самое мгновение, когда занес он над спящим кинжал.

Скрылся в тёмных лесах обращённый в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры – земледелию.

Эрисихтон

Не одного царя скифов Линха покарала богиня Деметра: покарала и царя Фессалии Эрисихтона. Надменен и нечестив был Эрисихтон, никогда не чтил богов жертвами. В своей нечестивости он осмелился дерзко оскорбить великую богиню Деметру, решив срубить в её священной роще столетний дуб, где жила любимица богини, дриада. Ничто не остановило Эрисихтона.

– Хотя бы это была не любимица Деметры, а сама богиня, – воскликнул нечестивец, – всё же срублю я этот дуб!

Эрисихтон вырвал из рук слуги топор и вонзил его глубоко в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Поражённые, стояли перед дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:

– Вот тебе награда за твою покорность богам!

Эрисихтон срубил столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нём дриада.

Облачившись в тёмные одежды, дриады священной рощи пришли к богине Деметре и стали молить её покарать Эрисихтона, убившего их дорогую подругу. Разгневалась Деметра и послала за богиней голода. Посланная ею дриада быстро помчалась на колеснице Деметры, запряжённой крылатыми змеями, в Скифию, к горам Кавказа, и там нашла на бесплодной горе богиню голода – с впалыми глазами, бледную, с растрёпанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей кости. Посланница Деметры передала ей волю богини, и та повиновалась.

Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула ему неутолимый голод, сжигавший все его внутренности. Чем больше он ел теперь, тем сильнее становились муки голода. Всё своё состояние истратил он на всевозможные яства, которые не только не заглушали чувство голода, но, напротив, сильнее будили его. Наконец ничего не осталось у Эрисихтона, кроме дочери. Чтобы добыть себе денег на еду, он продал девушку в рабство, но та получила от бога Посейдона дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от покупавших её под видом то птицы, то – коня, то – коровы. Много раз продавал свою дочь Эрисихтон, но денег по-прежнему не хватало. Голод мучил его всё сильнее и сильнее, всё нестерпимее становились его страдания. Наконец, совершенно обезумев, Эрисихтон стал рвать зубами своё тело и погиб в ужасных мучениях.

Ночь, Луна, Заря и Солнце

Медленно едет по небу в своей колеснице, запряжённой чёрными конями, богиня ночи Нюкта. Своим тёмным покровом закрыла она землю. Тьма окутала всё кругом. Вокруг колесницы богини ночи толпятся звёзды и льют на землю свой неверный, мерцающий свет – это юные сыновья богини Эос и Астрея. Много их, они усеяли всё ночное тёмное небо. Вот на востоке чуть посветлело, словно призрачным светом залило небо. Разгорается он всё сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня луны – Селена. Круторогие быки медленно везут её колесницу по небу. Спокойно, величественно едет богиня в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая всё серебристым сиянием. Объехав небесный свод, богиня спустится в глубокий грот горы Латма в Карии. Там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион^[51]. Любит его Селена. Она склоняется над ним, ласкает его и шепчет ему слова любви. Но не слышит её погружённый в дремоту Эндимион, потому так печальна Селена и печален свет, который льёт она на землю ночью.

Всё ближе утро. Богиня луны уже давно спустилась с небосклона. Чуть посветлел восток. Ярко загорелся на востоке предвестник зари Форос – утренняя звезда. Подул лёгкий ветерок. Всё ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня зари ворота, из которых скоро выедет лучезарный бог солнца Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях взлетает богиня зари на посветлевшее небо, залитое розовым светом. Льёт богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса осыпает траву и цветы сверкающими как алмазы каплями. Благоухает всё на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Гелиоса.

На четвёрке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Вершины гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся словно залитые огнём. Звёзды бегут с небосклона при виде Гелиоса, одна за другой скрываются они в лоне тёмной ночи, всё выше поднимается его колесница. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льёт свои живительные лучи на землю, даёт ей свет, тепло и жизнь.

Совершив свой дневной путь, бог Гелиос спускается к священным водам океана. Там ждёт его золотой чёлн, в котором он плывёт назад, к востоку, в страну, где находится его чудесный дворец. Бог солнца там отдыхает ночью, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.

Фаэтон

Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»

Только раз нарушен был заведённый в мире порядок и не выезжал бог солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был у Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, сын Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:

– Не верю я, что ты сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Твой отец простой смертный.

Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо, побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами стал жаловаться на оскорбление. Но мать его, простёрши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:

– О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.

Фаэтон тотчас отправился к отцу своему Гелиосу. Быстро достиг он дворца, искрившегося всеми цветами радуги, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Так дивно украсил его сам бог Гефест. Фаэтон вошёл во дворец, увидал сидевшего в пурпурной одежде на троне Гелиоса, но приблизиться к лучезарному богу не мог: его глаза – глаза смертного – не выносили сияния, исходившего от его венца. Бог солнца спросил Фаэтона:

– Что привело тебя ко мне, сын мой?

– О свет всего мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя так? – воскликнул Фаэтон. – Дай мне доказательство, что ты мой отец. Уничтожь, молю тебя, моё сомненье!

Гелиос снял лучезарный венец, подозвал Фаэтона к себе, обнял и сказал:

– Да, ты мой сын; правду сказала тебе мать твоя Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и, клянусь водами священной реки Стикс, я исполню твою просьбу.

Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить его позволить ему поехать по небу в его золотой колеснице. В ужас пришёл лучезарный бог:

– Безумный, что ты просишь! О если бы мог я нарушить мою клятву! Ты просишь невозможного, Фаэтон: не по силам это смертному! Даже бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Сам великий Зевс-громовержец не может править ею, хотя нет никого могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посередине она идёт так высоко над землёй, что и мной овладевает страх, когда я смотрю вниз, на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьётся. Ты думаешь, может быть, встретишь в пути много прекрасного. Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идёт путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, грозит тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищные скорпион и рак^[52]. Много ужасов на пути по небу. Поверь мне, не хочу я быть причиной твоей гибели. О, если бы ты мог взглядом своим проникнуть мне в сердце и увидеть, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир: как много в нём прекрасного! Проси всё, что хочешь, я ни в чём не откажу тебе, только не проси этого: ведь не награду просишь, а страшное наказание.

Но Фаэтон ничего не хотел слушать: обвив руками шею Гелиоса, просил исполнить его просьбу.

– Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я клялся водами Стикса. Ты получишь что просишь, но я думал, что ты разумнее, – печально ответил Гелиос.

Он повёл Фаэтона туда, где стояла его колесница. Залюбовался ею Фаэтон: она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амброзией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата. Гелиос натёр лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, даёт Гелиос последние наставления Фаэтону:

– Сын мой, запомни мои последние наставления: не гони лошадей, держи как можно твёрже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, что идут через всё небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся – не то опалишь всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посередине между змеёй и жертвенником^[53]. Всё остальное я поручаю судьбе, на неё одну надеюсь. Но пора: ночь уже покинула небо, и взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь ещё своё решение – ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!

Быстро вскочил на колесницу Фаэтон и схватил вожжи. Радуется он, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперёд по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Вот кони мчатся уже по небу, но оставляют обычный путь Гелиоса и несутся без дороги. А Фаэтон не знает, где дорога, и не в силах править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха – так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла очи. Уже пожалел он, что упросил отца дать ему править его колесницей, но что делать? Много проехал он, но впереди ещё длинный путь. С конями Фаэтон справиться не может, потому как не знает, как их звать, а сдержать вожжами нет у него силы. Вокруг видит он страшных небесных зверей и пугается ещё больше.

Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, – туда и несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого тёмным ядом скорпиона, грозящего ему смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Ещё быстрей понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звёздам, то, опустившись, несутся почти над самой землёй. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением смотрела, как без дороги мчались кони её брата, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватило землю. Гибли большие богатые города, гибли целые племена. Горели горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зелёный Геликон, Кавказ, Тмол, Ида, Пелион, Осса^[54]. Дымом заволокло всё кругом; и не видно Фаэтону, куда ехать. Вода в реках и ручьях закипела, в ужасе попрятались нимфы в глубоких гротах. Кипели Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот^[55] и другие реки. От жара трескалась земля, и солнечные лучи стали проникать даже в мрачное царство Аида. Моря начали пересыхать, и страдали от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея и громко воскликнула:

– О величайший из богов, Зевс-громовержец! Неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть всё живое? Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба: того и гляди рухнет оно на дворцы богов. Неужели всё вернётся в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что ещё осталось!

Зевс услышал мольбу богини Геи, грозно взмахнул десницей, бросил свою сверкающую молнию и её огнём не только потушил огонь, но и разбил колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросало остатки колесницы и упряжь, а Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронёсся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридан^[56], вдали от своей родины. Там гесперийские нимфы подняли его тело и предали земле. В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.

Долго несчастная мать Фаэтона, Климена, искала тело своего погибшего сына. Наконец нашла на берегах Эридана, но не тело, а гробницу. Горько плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Климены, гелиады. Скорбь их была безгранична. Плачущих гелиад великие боги превратили в тополя. Стоят тополя-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слёзы – смола – в студёную воду. Смола застывает и превращается в прозрачный янтарь.

Скорбел о гибели Фаэтона и друг его Кикн. Его сетования далеко разносились по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. С тех пор лебедь Кикн живёт на воде, в реках и широких светлых озерах и боится огня, погубившего его друга Фаэтона.

Дионис^[57]

Рождение и воспитание Диониса

Зевс-громовержец любил прекрасную Семелу, дочь фиванского царя Кадма. Однажды обещал он ей исполнить любую её просьбу, в чём бы она ни заключалась, и поклялся в этом нерушимой клятвой богов, священными водами подземной реки Стикс. Но возненавидела Семелу великая богиня Гера и, задумав её погубить, сказала:

– Проси Зевса явиться тебе во всём величии бога-громовержца, царя Олимпа. Если он тебя действительно любит, то не откажет в этой просьбе.

Убедила Гера Семелу, и та попросила Зевса исполнить именно эту просьбу. Зевс же не мог ни в чём отказать Семеле, ведь он клялся водами Стикса. Громовержец явился ей во всём величии царя богов и людей, во всём блеске своей славы. Яркая молния сверкала в руках Зевса; удары грома потрясали дворец Кадма. Вспыхнуло всё кругом от молнии Зевса. Огонь охватил дворец, всё кругом колебалось и рушилось. В ужасе упала Семела на землю, пламя жгло её. Она видела, что нет ей спасения, что погубила её просьба, внушенная Герой.

И родился у умирающей Семелы сын Дионис, слабый, нежизнеспособный ребёнок. Казалось, он тоже обречён был на гибель в огне. Но разве мог погибнуть сын великого Зевса? Из земли со всех сторон, как по мановению волшебного жезла, вырос густой зелёный плющ, прикрыл от огня своей зеленью несчастного ребёнка и спас от смерти.

Зевс взял спасённого сына, а поскольку тот был ещё так мал и слаб, что не мог бы жить, зашил его себе в бедро. В теле отца своего Дионис окреп и, окрепнув, родился второй раз из бедра громовержца Зевса. Тогда царь богов и людей призвал сына своего, быстрого посланника богов Гермеса, и велел ему отнести маленького Диониса к сестре Семелы Ино и её мужу Атаманту, царю Орхомена^[58], которые должны были воспитать его.

Богиня Гера разгневалась на Ино и Атаманта за то, что они взяли на воспитание сына ненавистной ей Семелы, и решила их наказать. Наслала она на Атаманта безумие. В припадке безумия убил Атамант своего сына Леарха. Едва успела бегством спастись от смерти Ино с другим сыном, Меликертом. Муж погнался за ней, уже почти настиг. Впереди крутой скалистый морской берег, внизу шумит море, сзади настигает безумный муж – спасенья нет у Ино. В отчаянии бросилась она вместе с сыном в море с прибрежных скал. Приняли в море Ино и Меликерта нереиды. Воспитательница Диониса и её сын были обращены в морские божества, и с тех пор живут в морской пучине.

Диониса же спас от безумного Атаманта Гермес: перенёс в мгновение ока в Нисейскую долину и отдал там на воспитание нимфам. Дионис вырос прекрасным могучим богом вина, богом, дающим людям силы и радость, богом, дающим плодородие. Воспитательницы Диониса, нимфы, были взяты Зевсом в награду на небо, и светят они в тёмную звёздную ночь, под названием Гиад^[59], среди других созвездий.

Дионис и его свита

С весёлой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит весёлый бог Дионис (Вакх) по всему свету, из страны в страну. Он идёт впереди в венке из винограда с украшенным плющом тирсом в руках. Вокруг него в быстрой пляске кружатся с пением и криками молодые менады; скачут охмелевшие от вина неуклюжие сатиры с хвостами и козлиными ногами. За шествием везут на осле старика Силена, мудрого учителя Диониса. Он сильно охмелел, едва сидит на осле, опершись на лежащий около него мех с вином. Венок из плюща сполз набок на его лысой голове. Покачиваясь, едет он, добродушно улыбаясь. Молодые сатиры идут около осторожно ступающего осла и бережно поддерживают старика, чтобы он не упал. Под звуки флейт, свирелей и тимпанов шумное шествие весело двигается в горах, среди тенистых лесов, по зелёным лужайкам. Весело идёт по земле Дионис, всё покоряя своей власти, и учит людей разводить виноград и делать из его тяжёлых спелых гроздей вино.

Ликург

Не везде признают власть Диониса. Часто приходится ему встречать и сопротивление; часто силой приходится покорять ему страны и города. Но кто же может бороться с великим богом, сыном Зевса? Сурово карает он тех, кто противится ему, кто не хочет признать его и чтить как бога. Первый раз пришлось Дионису подвергнуться преследованиям во Фракии, когда он в тенистой долине со спутницами своими менадами весело пировал и плясал, охмелев от вина, под звуки музыки и пения; тогда напал на него жестокий царь эдонов^[60] Ликург. В ужасе разбежались менады, покидав на землю священные сосуды, сам Дионис тоже обратился в бегство и, спасаясь от преследования Ликурга, бросился в море, где укрыла его богиня Фетида. Отец Диониса, Зевс-громовержец, наказал Ликурга, осмелившегося оскорбить юного бога, ослепив и таким образом сократив срок его жизни.

Дочери Миния

Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»

И в Орхомене, в Беотии, не хотели сразу признать бога Диониса. Когда явился туда его жрец и стал звать девушек и женщин в леса и горы на весёлое празднество в честь бога вина, три дочери царя Миния не пожелали признать Диониса богом и не пошли на празднество. Все женщины Орхомена ушли из города в тенистые леса, где пением и плясками чествовали великого бога. Увитые плющом, с тирсами в руках, они носились с громкими криками, подобно менадам, по горам и славили Диониса, в то время как дочери царя Орхомена сидели дома и спокойно пряли и ткали. Наступил вечер, солнце село, а дочери царя всё ещё не бросали работу, словно хотели во что бы то ни стало её закончить.

Вдруг чудо предстало перед их глазами. Раздались во дворце звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, и тяжёлые гроздья повисли на них. Ткацкие станки зазеленели: их густо обвил плющ. Всюду разлилось благоухание мирта и цветов. С удивлением взирали царские дочери на это чудо. Вдруг по всему дворцу, окутанному уже вечерними сумерками, засверкал зловещий свет факелов. Послышалось рыканье диких зверей. Во всех покоях дворца появились львы, пантеры, рыси и медведи. С грозным воем бегали они по дворцу и яростно сверкали глазами. В ужасе дочери царя старались спрятаться в самых дальних, в самых тёмных помещениях дворца, чтобы не видеть блеска факелов и не слышать рыканья зверей, но всё напрасно: нигде им не укрыться. Наказание бога Диониса этим не ограничилось. Тела царевен стали сжиматься, покрылись тёмной мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепонкой: обратились они в летучих мышей и с тех пор скрываются от дневного света в тёмных сырых развалинах и пещерах. Так наказал их Дионис.